Полотно Вирда

С судьбой не поспоришь! Будет то, что суждено, и ничего нельзя изменить.
        Пророчество Грипира
       
       Где-то далеко, у корня Мирового Древа Иггдрасиль, ткут из человеческих судеб Полотно Вирда три древние Норны – Урд (то, что было), Верданди (то, что стало) и Скульд (то, чему следует быть).
       

       Глава 1 - Нить Потери

       Морозный и уже постаревший к зиме северный ветер Кари всё никак не хотел возвращаться в Нифльхейм ^[1] и кружил над лесом, рекой и морем. Он скрипел стволами древних сосен, завывал в верхушках елей, стонал в длинных пролесках.
       На смену тёмному и мрачному дню спешила холодная долгая ночь.
       Стиг, не сбавляя шага, убрал с лица растрепавшиеся волосы и потёр ладони – замёрзшие после рыбалки в ледяной воде руки до сих пор не согрелись.
       Самым обидным было то, что он поймал только двух небольших налимов. Этого хватит на сегодня и завтра, потом снова придётся идти на охоту или рыбалку, а ведь надо ещё делать запасы.
       Стиг озабоченно вздохнул. Скорее бы закончилась зима и наступило лето. А летом…
       Как только воинственный Тор прогремит первым громом, можно будет отправиться в новый поход. Там будут битвы и богатая добыча. А если и смерть, то после неё долгий пир в заветной Вальхалле. Главное, не подставиться под удар и не остаться хромым калекой, как отец.
       Стиг увернулся от падающей ветки и поправил на шее Молот Тора. ^[2] Сейчас не время мечтать о набегах. Надо спешить домой, помогать Хельги. От Лейфа мало толку. В его возрасте Стиг пошёл в первый боевой поход, а брат… Такой беспомощный и боязливый. Судя по всему, он так и не возьмёт в руки оружие. Да и достойного бонда из него тоже не выйдет.
       Едва приметная тропа повернула к ручью. Стиг перехватил поудобнее мешок с рыбой и вновь подумал о братьях.
       Хорошо хоть, Хельги хозяйственный и умелый. На него можно оставить отца и младшего брата. Он не рвётся в набеги, но, если надо, защитит дом и не даст умереть от голода. Стиг вспомнил прошлую зиму, и по спине пробежала дрожь. Если бы Хельги тогда не завалил лося, они бы пропали.
       Пожухшая трава к вечеру покрылась наледью. Стиг ступал осторожно, но всё равно споткнулся о корень, поскользнулся и едва не упал.
       Взгляд задержался на тёмном пятне – зелёный мох на пригорке съехал вниз и обнажил чёрную землю. Стиг присмотрелся. В низине треснул лёд на луже. Чуть выше продавлена мокрая хвоя. Здесь кто-то недавно прошёл.
       Охотник? Заплутавший странник? Навряд ли. Соседи живут далеко. Случайные путники здесь оказаться не могли.
       Стиг выхватил меч, почти бегом поднялся на пригорок, огляделся, но никого не увидел. Только встревоженная сорока на высоком пне крутила головой и недовольно стрекотала.
       Быстрым шагом Стиг направился в сторону дома. Он гнал прочь тревожные мысли, которые только мешали внимательно всматриваться в лес и прислушиваться.
       Скоро ветер принёс запах дыма. Но не едкого и тяжёлого, как от пожара, а привычного и смолистого – из очага. Значит, дом цел и там готовят ужин. Но всё равно надо торопиться. Неизвестно, что за люди бродят по окрестности. Может, они ищут убежище на ночь. А может, рыщут в поисках лёгкой наживы.
       
       За высокой деревянной оградой было тихо. Стиг осторожно открыл калитку, обвёл глазами двор, но не увидел ничего опасного и необычного. Уже спокойнее он подошёл к дому, толкнул дверь и замер...
       За столом у очага сидели викинги. Не молодые парни, как Стиг и Хельги, а взрослые, опытные воины. Их было шестеро. Они оценивающе и настороженно смотрели на Стига. Рядом лежали мечи и боевые топоры.
       С другой стороны стола расположились отец и братья. Отец с невозмутимым видом держал в руке кубок с пивом. Лейф с нескрываемым восторгом глядел на викингов. Хельги сердито сжал губы и наклонил, словно сейчас бросится вперёд, голову. Стиг даже догадывался почему. В двух больших мисках лежали куски копчёной оленины. И взяты они были из припасов на зиму.
       – А это Стиг. Мой средний сын. – Отец поставил кубок на стол. – Теперь все в сборе.
       Высокий, с цепким и жёстким взглядом воин, сидящий на почётном месте – напротив отца, назвал своё имя:
        – Я Гуннар, Харальда сын.
       – Приветствую тебя и твоих людей, Гуннар, – поздоровался Стиг.
       Он пытался понять, как и зачем викинги оказались так далеко в лесу. Искали, кого можно ограбить? Но брать тут было нечего. Да и хотели бы напасть – сразу бы напали.
       – Эти воины шторм пережидают, – словно услышав его мысли, сказал отец. – Их драккар на берегу залива. А они на охоту пошли и набрели на наш дом. Не заставляй гостей ждать. Садись за стол.
       После слов отца можно было успокоиться. Не было ничего странного в том, что викинги разбили лагерь и решили поохотиться. Вот только тревога никуда не исчезала. Слишком опасными выглядели воины. Слишком пренебрежительно смотрели на хозяев дома.
       Но отец уже назвал этих людей гостями, и Стигу оставалось только присоединиться к ужину. Он повесил на стену рыбу, подошёл к лавке и тронул за плечо Лейфа, чтобы тот пропустил его на место.
       После того как выпили пива во славу богов, отец продолжил разговор.
       – Мы в поход всегда на юг ходили. Там места богатые. Серебро, золото, ткани. Оружие. А люди там странные. Я слышал, даже голодом сами себя морят.
       – Люди там верно, хилые. – Гуннар потянулся за куском мяса. – Поэтому мы и ходим на север. Лопари крепкие, живучие, за них хорошую цену дают. Да и пушнину у них забираем. Торговцы её с руками отрывают.
       – Пушнина сейчас и себе пригодится, – согласно кивнул отец. – Часто летом бушевала Ран ^[3] , зима холодная будет.
       – Она здесь всегда холодная. – Гуннар окинул презрительным взглядом дом. – В ваших краях ничего не растёт, кроме деревьев. Скот пасти негде. Пусто и уныло, как в Свартальвхейме ^[4] .
       Стиг едва сдержался, чтобы не намекнуть непрошеным гостям, что в этом пустом и унылом месте им дали тепло и еду. И не стоит насмехаться над теми, кто разделил с тобой ужин.
       – Идёшь по лесу и кажется, что сейчас из норы вылезет дверг, – не унимался Гуннар. – Может, вы с ними дружбу водите?
       – Много у вас людей на драккаре осталось? – Отец явно не хотел завязывать ссору и пропустил мимо ушей «друзей-двергов». – Штормом корабль не потрепало? Может, нужна помощь? У меня сыновья умелые. Они помогут.
       – Умелые? – Гуннар переглянулся со своими воинами. – Зерно молоть и коз доить?
       Викинги засмеялись. Отец опустил голову и промолчал. Стиг знал, что боится он не за себя, а за сыновей и только поэтому не осаживает обнаглевшего гостя. Но это не значит, что Стиг должен терпеть насмешки над собой и братьями.
       – Зерно молоть и коз доить, – несмотря на закипающую злость, говорил Стиг спокойно. – А ещё строить дом, рубить лес, ловить рыбу, готовить еду. И ходить в набеги. Хороший воин должен всё уметь делать.
       – А ты прямо как мой племянник. – Гуннар в упор посмотрел на Стига. – Тоже наглый и дерзишь старшим. Но Эйнар – сын ярла. Ему это простительно. Тебе – нет.
       – Болтовня не наполняет живот, – примиряюще произнёс отец. – Давайте не будем ругаться и выпьем…
       Закончить он не успел. Лейф неловко повернулся и с грохотом опрокинул кувшин.
       – Сыновья умелые! – усмехнулся Гуннар. – Особенно этот. Глаза пустые, как у овцы. Сразу видно – бестолковый.
       – Зато ты умелый и толковый! – Стиг почувствовал, как Хельги предостерегающе толкает его, но промолчать не смог. – Повёл людей на охоту. Ни одного зверя не выследили. Обратно на драккар с пустыми руками вернётесь?
       Рыжий бородач рядом с Гуннаром громко расхохотался.
       – А ведь верно парень приметил. Плохо последние дни с удачей. Правильно нас Лютый Йорун за добычей для даров Тору отправил.
       – Мы добудем достойные дары Тору.
       Гуннар произнёс это таким тоном, что сразу стало тихо. Викинги перестали есть и напряжённо переглядывались.
       Отец медленно потянулся к ножу на поясе. Хельги опёрся руками о стол. Стиг не сводил глаз с Гуннара и ждал.
       Порыв ветра ударил в дверь. Гуннар стремительно соскочил с лавки и схватил лежащий рядом меч. В это же мгновенье Хельги с невнятным возгласом опрокинул стол. Остальные викинги отпрянули назад, пытаясь увернуться от тяжёлой столешницы и грохочущей посуды.
       Стиг едва успел обнажить меч, перепрыгнуть через лавку и прижаться спиной к стене, как на него налетели Гуннар и длиннорукий широкоплечий воин.
       Противник, замахиваясь, задел длинным «бородатым» топором столб, и Стиг успел нанести точный смертельный удар. Он принял щитом меч Гуннара, рубанул его по голове и почти достал… Но рука дёрнулась от истошного крика Лейфа.
       Гуннар отпрянул, но Стигу было уже не до него. Он увернулся от меча, перемахнул через поваленный стол и сбил с ног викинга, занёсшего нож над братом.
       Стиг успел оттолкнуть Лейфа к двери, увидеть, как Хельги заслонил раненого, из последних сил отбивающегося отца, и от удара по голове провалился во тьму.
       
       – Хорошо, что лёд уже есть.
       – Как этот волчонок умудрился тебя задеть?
       – Меч у него, смотри, какой странный. Остриё заточенное. Вот им и задел.
       – Откуда у него такой?
       – Наверное, у какого-то франка забрал.
       Сквозь темноту прорывались чужие голоса. Стиг дёрнулся, попытался встать, не смог и, едва справившись с тошнотой, открыл глаза.
       Он лежал связанный, на полу. На лавке, за уже поднятым столом, сидел Гуннар и прижимал руку к лицу.
       Стиг повернул голову и увидел рядом с собой… У него перехватило дыхание. Остановилось, а потом гулко и быстро застучало сердце...
       Из дыры в боку Хельги торчали перерубленные рёбра. Из разбитого затылка отца медленно текла чёрная кровь.
       Отчаяние сдавило горло. Брат… Отец… А где Лейф? Он успел сбежать? У двери никого не было. Должен был успеть. Он знает лес. Он сможет спрятаться. Стига уже никто не спасёт, но брат останется жив. Пусть он останется жив! Пусть Норны сплетут ему длинную нить жизни.
       Заскрипела дверь, и послышался топот. Оперевшись о стянутые за спиной руки, Стиг приподнялся и увидел, как огромный длиннобородый воин за шиворот втащил в дом Лейфа и бросил его на пол.
       – Еле поймал. Как заяц от меня улепётывал.
       Стиг отвернулся от затравленно озирающегося младшего брата и встретил взгляд Гуннара. Под глазом врага зияла покрытая запёкшейся кровью рана. Не опасная, но шрам останется от неё навсегда.
       – Очнулся? А ты живучий. – Гуннар провёл рукой по щеке, проверяя, остановилась ли кровь. – Это хорошо. Тору понравится такая жертва.
       – Тогда отпустим мелкого? – раздался сзади чей-то голос. – Места свободного на драккаре всё равно нет. Да и за такого хилого много серебра не дадут.
        – Нет! Никого отпускать мы не станем. – Гуннар подошёл к Стигу и схватил за волосы. – Посмотришь, как я перережу глотку твоему братишке? А может, вначале выколоть ему глаза?
       Стиг дёрнул головой, но Гуннар держал крепко.
       – Гуннар, давай обойдёмся без глаз. – Стиг увидел, что говорит это рыжеволосый викинг. – Он же орать будет так, что голова треснет.
       – Ладно, Тормунд. Уговорил. Просто прирежем.
        Гуннар отпустил Стига и достал нож. Огонь отразился на стальном лезвии. Лейф попытался отползти, но упёрся спиной в столб. Тогда он обречённо всхлипнул и зажмурился…
       Стиг, не отрываясь, смотрел, как из горла брата льётся кровь, и неслышно шептал:
       – Великая и могущественная Хель. Холодная и беспристрастная. Суровая и справедливая. Прими в Хельхейм ^[5] Лейфа, Ингвара сына. Дай ему кров и приют. И услышь мою клятву. Если останусь жив, я принесу тебе в жертву Гуннара, Харальда сына. Чего бы мне это ни стоило.
       Леденящий холод дыхнул Стигу в лицо. Это ветер? Это смерть? Это знак Хель? И что теперь? Пришла его очередь? Или викинги принесут жертву Тору на рассвете?
       – Убитых на улицу выкиньте, – распорядился, вытирая окровавленный нож, Гуннар. – Утром перед уходом сожжём. А этого… Его в сторону пока оттащите. Надо поесть и пива выпить, а то когда ещё сможем.
       – А с Ульвом как быть?
       – С собой заберём. Там у драккара сложим погребальный костёр.
       Кто-то из викингов толкнул Стига, и тело тут же пронзила резкая боль.
       – Гуннар. Да у него дыра на полруки.
       – Давай его сюда. Посмотрим, что там. Он нам нужен живой.
       Стига едва не вывернуло, пока его тащили по полу и, ударив лбом о доски, забросили на лавку.
       – Плечо порезано. Глубоко! Если кровь не остановить, он до утра не дотянет.
       – А мы её сейчас остановим. Есть верный способ.
       Гуннар склонился над Стигом.
       – Знаешь, чему нас учат предки? – свистящий шёпот Гуннара пронзал голову. – Боль устраняется только болью. А мы чтим предков и их заветы.
       На какое-то время в доме повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров и завыванием ветра. Потом Стиг почувствовал, как его прижали к лавке, и тут же плечо обожгло огнём.
       Стиг закричал, забился в чьих-то руках. Раскалённый клинок всё глубже прожигал тело. Огнём горела уже не только рана, но и всё плечо.
       Наконец Стиг почувствовал, что его отпустили. Понял, что клинок убрали. Но боль не проходила. Она терзала руку так, что терпеть её было невыносимо, заставляла до судороги сжимать кулаки и до крови кусать губы.
       Стиг пролежал так целую вечность. Его затягивало в густой серый туман, манящий тишиной и покоем. Но покоя ему не дали.
       Рывок. В открытый в неудержимом вскрике рот плеснули что-то горькое и холодное. Стиг закашлялся. Едва не поперхнулся. И обессиленно откинулся назад.
       – Теперь точно выживет, – громкий голос Гуннара ударил по голове. – Вот только грязный он. Стыдно такого Тору в жертву приносить. Давай ополоснём его и подсушим?
       – Давай. Заодно и повеселимся.
       Очередной рывок, и Стиг перестал осознавать происходящее. Будто это не его выволокли на улицу, облили ведром ледяной воды, вернули в дом и подвесили вниз головой над очагом.
        Это было его тело. Оно корчилось от боли. Оно хрипело. Оно безмолвно молило о пощаде. А Стиг был в нём и не в нём. Чувствовал и не чувствовал. Понимал, что происходит и не понимал…
       Наконец его оставили в покое. Даже боль притихла. Затаилась, чтобы потом с новыми силами вцепиться беспощадными клыками. Перед глазами мерцали угли. Они переливались разными цветами, как холодные огни в зимнем небе. В висках стучал молот. Может, это уже Тор готовится принять свою жертву?
       Стиг качнул головой, не в силах больше слышать этот монотонный, сводящий с ума стук. Но он не исчез. Только с шеи соскользнула цепочка с оберегом и упала в прогоревший очаг.
       Потом перед глазами замелькали точки. Из носа потекла липкая густая кровь. Она медленно капала на огни и закрашивала их густым чёрным цветом. А потом и сам Стиг провалился в черноту.
       
       Очнулся он оттого, что в лицо плеснули воду. Стиг закашлялся и открыл глаза. Голова раскалывалась. Плечо горело. Связанные руки и ноги онемели. Скорее бы уже всё закончилось. Осталось потерпеть совсем немного, и Стиг попадёт в Бильскирнир ^[6] и встретит там Тора.