ГЛАВА 1. Чёрная метка
Старый замок нехотя просыпался.
Его каменные бока, обветренные и потемневшие от времени, но с любовью подлатанные, начали согреваться под лучами восходящего солнца. Серо-жёлтый камень розовел от первых рассветных отблесков, а предутренний туман неспешно убирал от монументальной громадины свои призрачные лапы. Замок довольно вздыхал про себя – уж очень он не любил ночную сырость, не щадящую старые стены. Но сегодня у него был и другой повод радоваться – он знал, что этой ночью в его стенах произошло нечто таинственное и необыкновенное. И ему нравилось ощущать себя частичкой тайны.
Много лет тому назад замок принадлежал важному, но несколько безрассудному семейству, которое выстроив грандиозное сооружение, очень быстро перестало о нём заботиться. Впрочем, тому была причина – промотав состояние, сколоченное своим самым предприимчивым предком, они задолжали всем, кому могли, и в конечном итоге долги выкупила корона, к которой и отошло бывшее родовое гнездо.
Содержать огромную постройку пустой обходилось дорого, а заполучить во владение выстроенный в глуши замок никто из аристократов не торопился, поэтому придворные мудрецы быстро нашли выход – открыть там Академию Магии, благо, что обе столичные давно требовали расширения. Только кто поедет за тридевять земель за наукой, если можно благополучно учиться в столице? Но и тут решение нашлось – одарённые девушки! Вот кто по велению семейства поедет куда угодно. Особенно если образование бесплатное, а выйдя из стен Академии можно оказаться завидной невестой. Так и появилась Инляндская Королевская Академия Магии.
За годы существования в своих стенах Академии Магии замок повидал многое. Собственно, и нынешней ночью ничего из ряда вон выходящего не случилось, но замок знал, что сегодняшнее утро – это начало увлекательнейшего квеста. И как именно он пройдёт, болтливые ученицы разнесут в подробностях по округе, тем самым поведав и ему. Поэтому глядя на первые солнечные лучи, он довольно щурился разноцветными окнами и ждал, когда утро полностью вступит в свои права и события понесутся своим чередом.
***
Сегодня будет самый отличный день из всех, что у меня были за последнее время!
Учебный год закончился, тяготы учёбы остались позади. А от понимания, что вчера сдала последний экзамен и завтра отправишься домой, утро становится особенно великолепным.
Заслуженно проспав до десяти, я проснулась в хорошем настроении. Ласково пригревающее солнышко пробивалось через ставшие прозрачными занавески. Наложенное на них заклинание уплотняло ткань в тёмное время суток, когда снаружи зажигались зачарованные светильники, но его действие уже закончилось. Солнечные зайчики шарили мягкими лапками по пушистому коврику, лежащему около кровати, и всё ближе подбирались ко мне.
Я высунула нос из-под лёгкого одеяла, но настроение не испортилось – в комнате так тепло, что выбраться из уютной норки будет не сложно. Я откинула одеяло и блаженно потянулась.
А потом у меня предательски зачесался нос, и я поднесла к нему правую руку. И тут… нос внезапно чесаться перестал. Потому что на моей драгоценной ручке обнаружилось загадочное тёмное пятно.
В это чудесное мгновение я не просто проснулась, я взбодрилась так, что подлетела на кровати, как укушенная. Одеяло отлетело в сторону и упало на пол, но я не обратила на падение никакого внимания – на моём правом запястье красовалась чёрная печать! Огромная, размером с самую большую серебряную монету, в центре которой – герб королевского дома Лиддиров, правителей Инляндии.
Только бы она не оказалась чьей-то дурной и несмываемой шуткой! Но как этот финт вообще можно было провернуть?!! У нас в общежитии достаточно шутниц, норовящих устроить ближнему пакость, но, во-первых: дверь комнаты, в которой я живу совсем одна, если не считать Дракоши, надёжно зачарована от возможного вторжения личной мной, а во-вторых: Дракошу в основном боятся, благодаря чему ко мне и не лезут.
Разумеется, попомненный только что Дракоша не смог не отреагировать на душевное смятение хозяйки и, гремя косточками, вспрыгнул на кровать. Остатки костяка крылышек дракончика разлетелись в разные стороны, он тряхнул головой и агрессивно раскрыл пасть. Наверное, пытался зашипеть. Но его рёв, как и всегда, оказался почти бесшумным. Что не мешало крохе стараться добиться своего и дальше.
– А-а-а!!! Да-а-а-а!!! – пытался позвать меня питомец.
Но у него снова не получилось.
Слишком мало от зомбика осталось, чтобы разговаривать. Тем более, он никогда и не был настоящим разумным драконом, скорее их далёким предком. Знаете, как мои братцы хорошо разговаривают? Любого могут заговорить. А уж в случае чего их вопль: «Дарина-а-а!!!» слышен на весь дом. И это на наш дом! Дом владельца половины Севера.
Ах, да! Меня зовут Дарина Вихревская-Бэй, я принадлежу к роду ледяного дракона и по совместительству владельца половины Севера Норландии – Деминга Бэя и норландской аристократки, мне девятнадцать лет и я не некромант! Я совершенно не некромант. И даже учусь в Инляндской Королевской Академии на факультете Природной магии. Не то чтобы очень хорошо учусь, но это всё равно лучше, чем быть некромантом, правда?
По привычке я потрепала Дракошу по черепушке, и тот стал казаться бесконечно довольным жизнью. Точнее, её подобием.
По крайней мере, с моей точки зрения стал казаться. Остальные обычно говорят, что в дракончике совершенно ничего не меняется в такие минуты, но они же ничего не понимают! Дракоша, когда его хвалишь, как бы светлее изнутри становится что ли. Да, лишний раз приваживать к себе зомби не стоит – это все знают, но я не могу его бросить, пусть даже оживила совершенно случайно. Ну любит он меня, что поделаешь?
Снова осмотрев печать, которая никуда не исчезла к тому моменту, как я окончательно проснулась, бросилась одеваться. Быстро впрыгнув в лёгкое платье с длинными рукавами, утащенное со спинки стула, я зашарила ногами по полу в поисках туфель. Первая туфля нашлась мгновенно – около коврика, а вторая куда-то сбежала.
Дракоша радостно поскакал в сторону окна, и я с подозрением ринулась за ним. Так и есть! Туфля валялась под подоконником. Видимо, мой дорогой питомец ночью затащил – ему-то не спится. Прыгая на одной ноге и поспешно натягивая обувь, я мельком кинула взгляд на подоконник и чуть не взвыла по-новой.
Ростки сладкого горошка, подпитанные моей магической силой и ещё вчера служившие курсовой работой, погибли! Выглядели они основательно погрызенными. Но, увы, жевал их не Дракоша. Мёртвые ростки оказались пожеваны… мёртвыми насекомыми. Дурушки вересковитые обычно погибают поздней осенью. И эти тоже погибли. Но сделали этот рискованный шаг в опасной близости от моего окна. И вот теперь ожили и сожрали курсовую. Хорошо я хотя бы её сдала. Но я-то сама хотела съесть созревший горошек!
Уныло вздохнув, я умертвила дурушек окончательно и развеяла их прах в окно, предварительно оглянувшись, не смотрит ли кто из соседних окон.
А дедушка ещё до своей смерти говорил, что любую магическую силу нужно расходовать! Ну, допустим, он мне это и после смерти говорил, но сейчас-то его призрак дома, откуда не может выйти, а я в Академии – вот напоминать и некому. Так что накопившуюся силу я тратила еле-еле: на поддержание существования Дракоши, а тут хватает всего ничего. И вот теперь, совершенно того не желая, воскресила злосчастных жучков-вредителей.
Как же я хочу, чтобы этой части моей жизни просто не существовало! Опять придётся искать привидение, чтобы упокоить. Жизнь – зло, Смерть ещё злее! И в моем случае – навязчивее.
Ладно, буду решать вопрос лишней силы, когда выясню, откуда на руке взялась печать. Даже не стану пробовать стирать, пока не найду наглого автора сего шедевра и не нарисую на его бессовестном лице герб Норландии в отместку. К счастью, помощи есть у кого просить.
И я ринулась в соседнюю комнату к моим подружкам – сёстрам Мэбли и Хеулвен Брангорн. Они инляндки, из местной аристократии, но скорее дружелюбные, чем заносчивые. Инляндские дворяне вообще оказались более простыми в общении, чем наши норландские. Даже обращаются друг к другу чаще по именам. А уж на аристократов-уроженцев самых разных стран я насмотрелась благодаря своей многочисленной именитой родне. Да и сама я наполовину ханиянка. Только по лицу почти не заметно, вся в мать пошла. Только волосы совершенно прямые в отличие от мамы и глаза похожи на смесь папиных и маминых, но голубого цвета. Ханьцы – вот они в виду очень церемонные и спокойные, но на проверку могут оказаться жестокими, как выяснилось во время семейного визита на родину отца.
По счастью в коридоре рано утром не оказалось ни одной сплетницы, которая могла бы нажаловаться преподавателям, что я шастаю по чужим комнатам без дела. Напитав в нужном порядке магией пентаграмму на двери девчонок, я проскользнула к ним в спальню. Проворный Дракоша проскользнул вслед за мной.
Мэбли и Хеулвен ещё спали спокойным сном. Наверняка Мэбли вчера ночью рисовала модели новых платьев для себя любимой, а Хеулвен читала. Причём не роман, а очередной занудный трактат малоизвестного мага-ученого или приключенческую книгу. Да, они, конечно, сёстры, но очень-очень разные.
– Девчонки-и-и! – громким шепотом позвала их я.
Никакой реакции.
Я снова повторила тихий призыв проснуться. Но обе барышни продолжили сопеть в своё удовольствие. Только у Хеулвен дёрнулась рука, сложившись в простенький магический жест. Кажется, она видела себя в центре какой-то авантюрной передряги. Такого случая я не могла пропустить.
– Спасайся бегством! – шепнула я в ухо подруге, подкравшись к кровати.
Та вздрогнула во сне и начала бессмысленно отмахиваться, начисто забыв про магию. Отмахиваясь, она заворочалась на узкой кровати, благополучно съехала с неё и упала на пол. К счастью, одеяло она туда уронила ещё раньше, и падать оказалось мягко.
Свалившись, Хел проснулась, но в себя так и не пришла. Ошалело оглядываясь по сторонам, она снова попыталась сделать магический жест, но руки спросонья не слушались. И хорошо! Потому что, судя по всему, она собиралась сотворить огненный шар.
– Ты что, левитации научилась? – наконец смогла спросить Хеулвен, взирая на меня с пола. – С её помощью меня на пол стащила?
– Нет, хитрости! – подмигнула я ей.
– А-а-а!!! – раздался визг со второй кровати.
Оказалось, что Дракоша решил повторить мой манёвр и разбудить Мэбли. Он вспрыгнул на кровать и фыркнул девушке в ухо. Спала Мэбли более чутко, чем Хел, да и её светлая магия отреагировала на приблизившегося зомбика – вот она и проснулась.
И увидела над собой «жизнерадостную» костяную мордочку.
Девушку мордочка не порадовала. И вообще привела в ужас. Она у нас страшная бояка и пугается иногда собственной тени. Нет, ну понятное дело, мы с Хел над этой тенью немного поколдовали, но только совсем чуть-чуть!
– Дракоша! Фу! – хором завопили мы с Хеулвен.
Дракоша с задумчивым наклоном головы посмотрел на хозяйку. Мол, а что тут такого? Ты ж тоже так сделала.
– Не пугай, пожалуйста, больше никого! Я сама хочу их пугать! – объяснила я покойному дракончику.
Озадаченность с мордочки пропала, и Дракоша послушно спрыгнул с кровати.
Хорошо хоть на спальне стоит заклинание приглушающее звуки – каждый студент, заселяясь в комнату, улучшает её согласно собственным способностям. А после того, как жилец выпускается из Академии, все заклинания обнуляются. Чтобы новички развивали свои знания, фантазию и практическую смётку.
– Дарина, убери своё чудовище! – немного капризным тоном попросила Мэбли.
– Он прилетел украсть тебя, о прекрасная принцесса! – замогильным голосом провыла Хел, которая никогда не пропускала возможности нафантазировать с три короба или подшутить над сестрой.
А по возможности и то и другое.
Разница между девчонками была всего в десять месяцев, поэтому их отдали учиться в один год. Причём младшей была Мэбли, но иногда в это верилось с трудом. Расчётливая и практичная Мэбли и фантазёрка Хеулвен – такими я их знала и любила.
– Это ты его заставила! – резонно заметила Мэбли.
– Я могу только оживить умертвие, а не заставить, – насупилась я.
– Он от тебя без ума, – упорно возразила Мэб.
Я с сомнением посмотрела на Дракошу.
– Он просто без ума – нежить же, – констатировала я.
– Фу! Какая ты не романтичная! – возмутилась Мэбли. – Влюблённого в тебя мужчину можно заставить сделать всё что угодно.
– Всё что ему угодно? – продолжила гнуть свою линию я.
Мэб сначала хотела возразить, но потом почему-то промолчала.
– И вообще, почему столько внимания к мёртвому дракону, а не ко мне? – решила переключить всеобщее внимание я.
– Ты тоже хочешь схлопотать за свою выходку? – хихикнула Хел. – Или задумала стащить моё одеяло?
– Причём тут одеяло? – не поняла я.
В ответ Хеулвен показала пальцем на Дракошу, который в этот момент действительно стаскивал одеяло Мэб с кровати на пол.
– Дракоша! Фу! – снова завопила я.
Ноль внимания.
Одеяло уже начало утекать под кровать Мэбли вслед за костяным воришкой.
– К ноге! – разозлёно завопила я.
Дракоша наконец-то заинтересовался, бросил одеяло, радостно подскакал к моей ноге и начал об неё тереться костяной спинкой. И, разумеется, поцарапал её.
– Замри! – велела я, снова слишком поздно осознав свою ошибку.
Дракоша взял да и замер.
Но я совсем этого не ожидала и начала поднимать пострадавшую ногу, чтобы потереть бедолагу. В результате зомбик сыграл роль камня преткновения, я споткнулась об него и полетела на пушистый ковёр, картинно размахивая руками. К счастью, свалилась я не на мёртвого дракончика, а в противоположную сторону. Зато превратилась в живописнейшую кляксу – белокожая девчонка в светлом платье с распущенными огненно-рыжими волосами, разбросанными по выбеленной овечьей шкуре.
Но сестрички кляксу не оценили. Зато оценили результат проделки какого-то смертника, который вздумал наколдовать мне инляндскую монету на руку.
– Дари? – взволнованным шёпотом спросила Мэбли.
– Я не ушиблась, – ощупав голову, заверила её я.
– Печать! – хором пискнули девчонки, показывая на мою многострадальную руку. – У тебя появилась печать!
– Что? Их кто-то на спор ставит? Кто? Вы знаете? – я соскочила с пола и протянула для пущего взаимопонимания руку девчонкам чуть ли не под курносые носики. – Я найду и убью его!
– Убийство королевской семьи карается по закону! – с детским ужасом прижала ладошку ко рту Хел.
– Причём тут королевская семья? – не поняла я. – Или в Академии учится тот, кто к ней принадлежит и думает, что может творить любые беззакония? Вроде слухов не ходило. Уже конец учёбы, а такие вещи как минимум к середине года выплывают наружу и разносятся даже среди самых необщительных студентов.
– Ой, ничего-то ты не понимаешь! – всплеснула руками Мэбли. – Но сначала проверим… вдруг, правда, чья-то шутка. Ты же норландка.
С этими словами она подбежала к кувшину с водой, стоящему на старинном комоде, достала из ящика платок, намочила его и подкралась ко мне.
– Не нужно! Вдруг потом следов злоумышленника не найдёшь! – возопила я поняв, что именно собирается делать Мэбли.
Но Мэб не стала слушать, решительно ухватила мою руку и потёрла мокрым платком. Сначала слегка, а потом всё сильнее и сильнее, словно пыталась содрать с неё кожу.
