ГЛАВА 1.1 БОЛЬШЕ НЕ САМА ПО СЕБЕ
По железному небу летели железные птицы. По железной земле бежали железные жуки. София стояла у ворот колонии и, дожидаясь, пока подъедет поближе и остановится рядом с ней рободжип миссии, вглядывалась в это небо и эту землю.
Белесый купол поля, которым колония теперь была покрыта постоянно, выцвечивал небо, но позволял лучам солнца беспрепятственно достигать земли. И, кажется, поглощал немного их энергии, иначе почему у Софии возникло четкое желание поежиться и поплотнее запахнуть куртку?
Она могла бы сесть в джип вместе со всеми, у Главного дома, где все еще толпились — правда, совсем жидкой толпой — желающие попрощаться. Но там же были и Анна с его красавицей Амандой, и там же были взгляды, все еще удивленные, вопрошающие, недоуменные, и вот их Софии как раз и не хотелось.
Так что она повесила на плечо свою сумку и, не оглядываясь, прошла мимо этой жидкой толпы и направилась к воротам пешком.
Зельда не проедет мимо. Они собирались где-то у складов, и осталось подождать всего чуть-чуть до момента, как соберутся, а там...
А там София Владимир, неудавшаяся кандидатка в космические невесты, исчезнет, и на ее месте окажется София Владимир, участница первой в галактике экспедиции по исследованию чужеземных технологий.
Она снова задрала голову и принялась наблюдать за парящими на высоте трех-четырех метров дронами видеонаблюдения. Роботы-анализаторы ползали по траве тут же, сверяя каждую травинку с образцом, который скормил им биокорпус.
Этим оказалось достаточно поменять пару проводов, и они заработали снова. Дроны тоже — к вящей радости Феодора Кейта, который надеялся набрать их в экспедицию побольше. Подземное сооружение, которое в прошлый раз обнаружили Анна и София, было огромным. Дроны пригодятся.
И Фрейя тоже. Поумневшая — в нее почти сутки загружали данные и устанавливали привезенное с корабля программное обеспечение, включающие в себя в том числе и программу расшифровки незнакомых языков, — и оттого еще больше в восторге от происходящего, робот буквально нарезала круги по колонии от возбуждения.
— София, это же невероятно! Ты понимаешь? Я, созданный человеком искусственный интеллект, впервые вступлю в контакт с нечеловеческим искусственным интеллектом! Как же любопытно будет узнать, как он работает. Я смогу обменяться с ним опытом, историей, узнать, кто его создал!
— Ты, главное, нас в этот диалог включить не забудь, — заметила София почти серьезно.
— Конечно! — пообещала Фрейя. — Кстати, ты не первая, кто мне это говорит. Анна, например, попросил сразу же сообщить, если этот ИИ задумывает в ближайший век уничтожить планету. Как будто я бы этого не сделала! Я знаю свои протоколы. Я осознаю ответственность, как никто другой.
София тоже знала, что робот ничего от них не скроет. В глубине души она была рада тому, что Фрейя, в отличие от нее самой, так легко и с энтузиазмом приняла свою еще одну роль, пусть эта роль и могла означать, что они расстанутся навсегда. Рада, хоть и пробивалась под этой радостью легкая грусть.
Но робот хорошо умела расставлять приоритеты. Софии было чему у нее поучиться.
Новоприбывшим потребовалась пара дней, чтобы расселиться и освоиться, и еще пара дней — чтобы окончательно разобраться с тем, что будет работать на новой планете, а что нет.
София тоже воспользовалась передышкой и перебралась в казармы, где жили военные и Зельда, и освоилась там. Кровать, ванная с душем, платяной шкаф, стол у окна — вот и все убранство, но София обнаружила, что ей здесь уютнее, чем в Центре адаптации, который теперь, когда невесты уехали, стал темен и пуст.
Фрейя и вовсе вписалась в серо-голубой интерьер их нового дома, как будто всегда тут и жила.
Кухня-столовая, правда, все-таки была общая, и завтракать эти дни пришлось в компании военных, но и это почему-то понравилось ей больше. Возможно, потому что Софии выделили место рядом с Зельдой. Присутствие коммандера наверняка играло роль в том, что желающих порасспрашивать ее о житье-бытье не находилось. Пусть эти самые желающие читают ее досье, если, конечно, случилось так, что еще не прочитали.
Но за это досье София была спокойна. Это тебе не анкета невесты: только деловые качества, опыт работы, умения и навыки.
Статус «не замужем» только для проформы. На самом деле это никого тут не волновало.
Справедливости ради, в первый день перед входом в кухню-столовую София немного оробела. Накануне она остригла свои длинные волосы — до плеч, не слишком коротко, но чтобы не мешали. Заявилась в общественный центр уже после, попросила цирцеевского стилиста Веру Вир придать прическе форму — и обзавелась новым образом, в котором гораздо удобнее будет ползать по подземельям и полям.
Правда, добираться до казармы пришлось окольными путями, чтобы ненароком не столкнуться с Анной. При мысли о том, что он увидит ее новый облик или даже — упаси звезды! — прокомментирует, у нее потели ладони. А вот коммандера Софии увидеть даже хотелось. Проще было бы выдержать по-обычному бесстрастный взгляд сегодня и завтра войти в столовую как ни в чем не бывало.
Не повезло.
Пришлось в тот самый первый день задрать голову кверху так, что заболела шея, продефилировать к свободному месту за длиннющим столом, не обращая внимания ни на кого и ни на что и, уже плюхнувшись на стул, выдохнуть: уф, все прошло без сучка и задоринки, а она волновалась.
— Вы сидите рядом со мной, Владимир.
София огляделась: нет, не показалось, коммандер обращался к ней.
— Почему с вами? — Вокруг него уже сидели люди, и они теперь смотрели на нее чужими, хоть и достаточно дружелюбными взорами. София заупрямилась. — Мне и тут удобно.
Он даже бровью не повел.
— Потому что так надо. Потому что со дня вашего перевода в миссию вы подчиняетесь мне. Потому что вы — новенькая, и мне проще будет ввести вас в курс дела, когда вы рядом, а не когда вы на другом конце стола.
Зельда отвернулся, показывая, что высказался, и точно зная, что теперь ей придется перебраться на новое место. И ведь придется! София даже взбодрилась: вот это приветствие, вот это напоминание о том, где она теперь и с кем.
И в курс дела ее будут вводить прямо за завтраком!
Она перебралась на новое место и приготовилась слушать, но вместо пространного инструктажа коммандер сообщил ей — и всем остальным, — что можно приступать к трапезе.
Прямо так и сказал «к трапезе», и вокруг послушно замелькали вилки и ложки, да так, что зарябило в глазах.
— Вам тоже, Владимир.
София не была той, кого нужно просить дважды. Она уже разбиралась в блюдах местной кухни не хуже других, так что без колебаний выбрала и наложила себе на тарелку по ложке всяких салатов и тушеных овощей и принялась есть.
Впрочем, даже если бы в первый день и были бы какие-то инструктажи, они были бы невнятными. Как София узнала чуть позже, миссия и руководство планеты буквально с первых минут обсуждения плана разошлось в нем практически по всем пунктам, и все два дня в Главном доме ожесточенно спорили, и никто не собирался уступать.
Феодор Кейт и прилетевшие собирались идти вниз, в тоннель, из которого Софию, Анну и людей Зельды увезла в прошлый раз гигантская вагонетка. По их мнению, логично было начинать поиски там, где находился уже известный вход в подземный город, нежели пытаться найти новый на поверхности.
Глава колонии, который в день прилета миссии уже успел поспорить с Кейтом практически до хрипоты, считал, что лезть в шахту, которая в любой момент может обвалиться — самоубийство, и предлагал в крайнем случае отправить туда Фрейю и дронов, а не в крайнем — вообще под землю не лезть и искать другой путь.
Например, через тот люк у Корабля, через который их выбросило наружу.
София и — ожидаемо — Анна были за план миссии. Зельда, как и полагалось подчиненному в присутствии начальника, молчал, и молчал до того самого дня, когда спор наконец разрешился.
Разрешить его помог полифир.
ГЛАВА 1.2
Палаточный городок для жителей колонии возвели у космодрома буквально за пару дней. Погода стояла теплая, и временное жилище пока должно было выполнять только самые базовые функции: укрывать от ночной тени, прятать от непогоды, давать ощущение приватности. Желающих вообще улететь с планеты было совсем немного, и они уже заняли каюты на корабле «Стандарта». Он должен был покинуть Цирцею в течение трех-четырех дней.
Колония будто бы опустела, и одновременно — будто бы нет. София заскочила в геокорпус в день перед отъездом и поразилась: ни одного знакомого лица, все чужаки, и такие деятельные, погляди-ка! Заняли лабораторию, где еще вчера хозяйничала Саломея, что-то меняли в технологической карте, сидя за компьютером Эльвиры... Она заглянула в кабинет начальника, почти предполагая, что увидит и на его месте кого-то с другой планеты — и нежданно-негаданно обнаружила там весь прежний состав геокорпуса, собравшийся у начальственного стола.
Там была Эльвира.
И странная, с глазами на мокром месте и затаенной улыбкой на лице, Саломея, стоящая почему-то особняком в углу.
И весь геокорпус — болтал, ел, пил из полимерных стаканчиков, как будто так было и надо.
Это было прощание только для своих, и София уже хотела унырнуть обратно в коридор, но ее заметили. Разговоры стихли. Улыбки погасли — не все, Эльвирина наоборот стала ярче, когда она приветственно махнула рукой:
— София, заходи!
И все же что-то неестественное почудилось Софии в этой улыбке; неестественное настолько, что она чуть было не отказалась сразу именно по этой самой причине. Она уже даже открыла рот для вежливого «я ищу Анну», после которого можно было бы удалиться немедленно, но тут снова посмотрела на несчастно-счастливую замершую в углу Саломею.
Причина для такого могла быть не одна, но... Неужели?
Секундная заминка — и Эльвира все-таки ухитрилась сунуть Софии в руки приятно горячий медово-ягодный напиток. А еще через секунду она уже стояла рядом с девушкой и слушала срывающийся от восторга и волнения голос:
— Не верится, что я улетаю. Они ведь одобрили мою кандидатуру в последний момент! Через три дня я уже буду на орбите, а через неделю лягу в криосон, чтобы проснуться за десяток световых лет отсюда... Не верится!
— Значит, тебя включили в программу «Стандарт», — все-таки уточнила София.
— Да, включили, не в последнюю очередь благодаря поднявшейся шумихе, — Саломея отпила из бокала, вздохнула, покосилась на мать, примкнувшую к остальным коллегам у стола. — Мама не разговаривает со мной второй день. Папа в ужасе от перспективы больше никогда меня не увидеть, но позволил мне решать все самой.
Она наклонилась ближе и понизила голос.
— Скажи: на что это похоже? Криосон. Это больно? Я читала, что нет. Ты что-нибудь видишь... тебе что-то снится, пока ты спишь?
— Мне снились звезды, — сказала София. — Много-много звезд, и я летела к ним, пока не прилетела. Кто-то утверждал, что почувствовал, когда корабль прошел через червоточину, но я просто спала и видела звезды.
Саломея, казалось, задумалась.
— Я ведь никогда не была в космосе, никогда не улетала с Цирцеи. Но посади меня сейчас на корабль до главной планеты — сяду без раздумий. А вон криосна боюсь. А вдруг в корабль ударит астероид, пока мы будем лететь, спящие, в своих капсулках?
— Умрешь мгновенно, — «успокоила» София.
— Тогда ладно, — серьезно сказала Саломея. — А что если система выйдет из строя? Что если я усну — и не проснусь? Или проснусь внутри капсулы посреди полета, но не смогу вылезти из нее? Или...
Она прервала сама себя нервным смехом.
— Я — трусиха, да? Галактика уже двести лет пользуется криосном. Без него мы бы так никогда и не выбрались за пределы Солнечной системы.
— Корабли поколений смогли.
— Это я вообще не могу представить! — призналась Саломея. — Лететь в железной коробке всю жизнь, завести детей и умереть в ней. Никогда, до самой смерти, не ступить на землю, не увидеть над головой неба, не почувствовать на лице ветер...
— Я слышала, — поделилась легендой София, — что был однажды Корабль размером с небольшой город. Он летел уже шестьдесят лет к своей цели, когда кто-то поднял мятеж... то ли не выдержала психика, то ли что-то еще. Был перебит весь экипаж, почти все инженеры, техсостав. Те, кто выжил, не смогли управлять кораблем, им пришлось прятаться от мятежников, кочевать по уровням в поисках убежища, а после — тоже выживать вместе с остальными. Когда через двести восемьдесят лет их нашли...
— Через сколько?!.. — поперхнулась Саломея.
— ...оказалось, что они напрочь забыли о том, куда и зачем летят. Мира за пределами Корабля для них не существовало, Корабль стал и планетой, и всей Вселенной. Главные двигатели встали. Вращение корабля остановилось, так что гравитация осталась только на нижних палубах. Наверху царила невесомость. Радиационная защита отключилась, часть уровней ближе к обшивке оказалась заражена. Часть выживших сгрудилась в глубине Корабля — там можно было выращивать пищу, разводить животных; те же, кому не хватило места, вынуждены были жить наверху, под жестоким излучением, без гравитации. Многие из них мутировали за это время настолько, что перестали быть похожи на людей. Когда спасатели стали выводить людей наверх и пересаживать на другой корабль, часть сошла с ума от одного только зрелища космоса в иллюминаторе. Говорят, этот Корабль до сих пор дрейфует где-то в созвездии Лебедя; огромный, темный, опаленный радиацией, полный брошенных вещей и воспоминаний. Этакий железный призрак.
— Если мне это приснится, я знаю, кого винить, — передернулась Саломея, но тут же неожиданно добавила почти философски: — Если так подумать, мы — такие крошечные перед лицом Времени и Космоса. И такие храбрые, ведь раз за разом лезем в эту непролазную пустую темень и тычем в нее фонарем. Такими были и мои предки, ведь правда?
Она гордо расправила плечи и подняла бокал в древнем, как мире, жесте:
— За храбрецов, покорявших космос — и оставшихся там.
И София с гордостью поддержала:
— За храбрецов.
