Глава 1
— Мерзавка!
Хлёсткая пощёчина обожгла моё лицо, я ошалело открыла глаза и уставилась на наглую женщину, которая сверлила меня злым взглядом.
О чём она? И вообще, кто это? Закрытое допотопное платье, несуразные рюшки. Искажённое ненавистью лицо. Кто из нас ещё мерзавка?
— Максимилиан чуть не умер из-за тебя! — разорялась дамочка.
— Что?..
— Госпожа, — послышался смущённый голос за её спиной, — она ещё слаба. Вчера бредила.
— И поделом! — напирала на восклицания несносная женщина.
Никогда не любила скандалистов. Плохое настроение? Будь добр, потерпи до выхода из помещения, найди укромный уголок и там уж дай волю гневу или слезам. Но тут? Что я ей сделала, чтобы меня хлестать по щеке?
Она снова замахнулась, но в этот раз я поймала её руку и намеренно сильно сжала запястье. Едва ногтями не впилась, а заодно пригрозила:
— Ещё раз позволите себе такое, и я отвечу, мало не покажется.
Жаль только, силы во мне было немного. Но вот упёртости, хоть отбавляй.
— Ха!
Громко хмыкнув, дамочка отдёрнула руку и застучала каблуками по полу, скрываясь из комнаты, а-ля обои в несуразный цветочек. Бабушачий интерьер, деревенские платья, молодая девушка в костюме средневековой горничной. Фотосессия? Съёмка фильма?
— Где я?
— Вы… — неуверенно начала моя заступница. Во всяком случае, она меня оправдывала. — Вы в доме мистера Саймона Линдерброса. Возможно, вы не узнаёте свою спальню?
— Мою спальню?
— Да, моя госпожа.
Положительное отношение к этой добродушной на вид девушке претерпело некоторые изменения, причём не в лучшую сторону. Неприятным открытием вдвойне был тот факт, что она искренне верила в то, что скармливала мне под видом правды. Ведь я-то знала, эта безвкусица не может быть моей спальней. Я выпахивалась на трёх работах, закрыла ипотеку и на днях забрала справку из банка о закрытии кредита. Я точно помню как выглядит моя спальня после ремонта.
И вот надо было случиться такому, муж, как назло, повёз меня в автосалон, непрозрачно намекая, что пора бы и машину поменять. Он вырулил на МКАД и втопил на нашей старушке праворукой японке, залез в центральный ряд.
Красные стоп огни — последнее, что отпечаталось в памяти. Неужели я умерла? Одинокая слеза от жалости к себе прошлой стекла по щеке, вызывая неприятное жжение. Так, не раскисать. Тяжёлый вздох вырвался непроизвольно.
— Проснулась наконец?
В комнате нарисовался сногсшибательный мужчина в белых лосинах и изумрудного цвета камзоле с золотыми круглыми пуговицами. Мой нервный смешок потонул во множестве звуков, которые вошли в комнату вместе с эталонным образчиком мужчины. Мысль о киносъёмках показалась мне вдруг более здравой.
— Оставь нас, — приказал он моей заступнице. Девушка склонила голову и поспешила исполнить чужую волю. Выходит, она действительно служанка?
— Саймон? — попытала счастье я.
Указывает — значит, хозяин. Логика простая. Вроде бы… Однако реакция мужчины меня сильно смутила, поэтому поспешила уточнить:
— Я ошиблась?
— Никогда, — удивлённо начал он, — никогда ранее ты не называла меня по имени.
Ага, я попала в цель. Опустим его последние слова. Буду переваривать информацию порциями.
— А как надо? Линдерброс?
— По имени дозволительно. — Он кивнул, хмурясь. — Мы ведь супруги.
Всё. На том мой мозг отключился полностью, и я расхохоталась, сбрасывая нервное напряжение.
— Да вы издеваетесь? Муж? Смешно!
Его острый взгляд почти осязаемо ранил. Да… молодец мужик! Круто играет! Я прям почти поверила, что он сказал мне правду. Почти. Но тотчас вспомнила про квартиру, машину, мужа моего настоящего, Серёжу.
— Ясно, — он поджал губы и зло процедил, — ты безумна. Тронулась умом от лихорадки. Прибудем в загородное поместье, я тебя запру. И больше никогда не подпущу к ребёнку, которого ты чуть не убила!
— Я?..
Да ладно. Ну нет. Точно не может быть такого! Совсем!
— Да, ты, Сесилия. Ты и никто больше! Ты выкрала его у кормилицы, сбежала ночью — скрылась в городе, в трущобах, где вы оба чуть не умерли от лихорадки. Зачем ты это сделала?
В подтверждении его слов грудь моя налилась молоком и заныла. Я прикусила губу до боли, чтобы не взвыть в голос. Вы издеваетесь? Как такое возможно? Сесилия?
— Где он? — спросила я словно в трансе.
— Что ты хочешь сделать?
— Покормить…
— Не смеши! — едко бросил якобы муж. — Ты сама отдала его кормилице.
— Быть этого не может. — Я пощупала каменную грудь. Зуд неприятный, нестерпимый. — Говорю же, где он?
Почему он? Может быть, это она? Нет. Злая женщина назвала его «Максимилиан». Значит, мальчик. Я подскочила с кровати и была вынуждена вцепиться за руку супруга, потому что чуть не упала — голова закружилась.
— Куда ты опять?
— Искать моего ребёнка.
— Он не твой, — выдохнул Саймон. — Точнее он наш.
— Называй как хочешь, где он? — упиралась я. — Мне надо его покормить, иначе он заболеет, а я себе мастит заработаю или что похуже. А он — кто с ним сейчас вообще?
— С ним горничная, — так же хмуро ответил супруг. Не скажи он мне ранее, что мы женаты, не поверила бы. Столько презрения и ненависти в его взгляде, будто мы — лютые враги.
Детский плач тотчас послышался откуда-то снизу. Я, не думая, устремилась на звук. Пошатываясь, выбралась в коридор. Вышла к лестнице и быстро сбежала вниз, где мне навстречу вышла служанка с ребёнком на руках.
— Госпожа… — смущённо пролепетала девушка в белом чепчике. Сразу видно, неопытная.
— Дай сюда моего ребёнка, — строго приказала я. Понимаю, нельзя так. Но у меня была одна лишь цель, поскорее обнять мою крошку. Материнские чувства подсказали мне, что он — мой сын. Словами не передать, как я догадалась и что при этом испытывала. Ведь мой ребёнок в той жизни умер, едва ему исполнился годик, а второго мы так и не отважились завести. Муж боялся новой моральной травмы, и я его понимала, потому что и сама тоже горевала, стоило только вспомнить.
— Что ты задумала? — голос Саймона вызвал во мне целую гамму эмоций. Чьи-то воспоминания пролетели перед глазами. Неужели мои? Нет, скорее всего это память Сесилии.
Служанка протянула мне белокурого голубоглазого малыша, словно маленького ангелочка. Умиление наверняка отразилось на моём лице на долю секунды, прежде чем я пришла в себя. Умело устроила его на локте и оглянулась. Ребёнок сразу же успокоился и уткнулся носом в мою сорочку. Двигал губами, верещал.
— Выйдите, мне надо его покормить.
— Но госпожа…
— Ты больше никогда не останешься с ним наедине, — пригвоздил муж. — Хочешь кормить — ладно. Но только под присмотром.
— Хорошо, зайди. — Я кивнула служанке.
— Нет, сегодня ты под моим присмотром.
Саймон, видимо, решил, что этим он меня смутит. Ха!
— Так и скажи, хочешь поглазеть на женскую грудь, — я усмехнулась. — Давай живее и дверь за собой закрой.
Я зашла и первым делом поудобнее устроилась в кресле, приставленное к детской люльке.
— И давно мы здесь? — спросила я, чтобы разрядить обстановку.
Муж не ответил, молча вошёл в комнату и плотно закрыл дверь. Сверлил взглядом пол. Хм. Ладно, мне не до смущения. Оттянула ворот сорочки и поняла, что будет неудобно. А снимать её целиком — много возни. Думаю, никто не будет против. Я аккуратно потянула ткань и немного порвала сорочку, так сказать, удлинила вырез.
— Что ты делаешь?
Теперь уже я не ответила, приладила к себе малыша и с превеликим удовольствием откинулась на спинку кресла. Каменная боль и зуд стали понемногу отступать, а Максимилиан закрыл глаза и молча кушал, двигая своими крохотными пальчиками. Улыбнулась ему и тотчас услышала тихое:
— Быть не может...
Открыла глаза и назидательно приказала мужу:
— Нельзя беспокоить мать во время кормления, ребёнок почувствует настроение и будет капризничать, не говоря уже об остальном.
Супруг умолк — мне на радость, и я совсем о нем забыла, через некоторое время переложила малютку на другую руку и шире улыбнулась ему. Кушал Максим хорошо. Не то что…
Слёзы чуть не навернулись на глаза. Нет, нельзя сейчас думать о прошлом. Шмыгнула носом и утёрла выступившую влагу в уголках глаз.
— Зачем ты сбежала? — Саймон не выдержал и спросил с нажимом. — Его уже нет. Тогда к кому ты планировала направиться с ребёнком на руках, м? Или ты просто хотела умереть в трущобах?
Моргнула один раз, другой, прогоняя навязчивые картинки всплывшие перед глазами после его слов.
— Не знаю, — всё что могла ему сказать в данных обстоятельствах.
Да уж, ситуация. Врать я не любила, но и сказать правду тоже не могла. Он и без того счёл меня безумной. Начну ему объяснять, точно запрёт где-нибудь и к Максимилиану больше не подпустит.
— Я же всё равно узнаю, — пригрозил муж. Мне лишь оставалось не реагировать на его провокации и надеяться, что Сесилия в прошлом не напортачила ещё больше, чем я успела узнать.
Так и начался первый день моего прибытия в этот мир. Жаль только, я не сразу смирилась с этим и совершила непозволительную ошибку, о которой долгое время сожалела и расплачивалась.
Эх, Сесилия. Что же ты натворила…
Глава 2
Два дня спустя
— Госпожа, госпожа! — Служанка семенила позади. Я взяла с собой в загородное поместье молоденькую сердобольную горничную по имени Ниа. Она была единственной, кто вел себя по отношению ко мне подобающе. Остальные же предпочитали игнорировать или еще хуже «гадить». Якобы нечаянно вылитый на колени чай c молоком — такие мелочи в сравнению с тем, что в коридоре меня могли толкнуть или вовсе накричать.
Незавидное положение, в котором я очутилась по пробуждении, поначалу сильно возмущало, но на следующий день хозяин вернулся после однодневного отсутствия, и слуги стали как шёлковые.
Понять бы, что такое сотворила Силь, раз её все шпыняют? Незнатное происхождение? И Саймон обо всём знает или нет? Эти и многие другие вопросы волновали меня, пока я с удовольствием брела по ромашковому полю, касаясь пальцами шелковистых лепестков. Карету остановили по моему приказу, правда, не с первого раза. Мне было душно в этой деревянной коробке, вот я и потребовала прогулки.
— Госпожа… — служанка вновь предприняла попытку меня дозваться. — Платье испачкаете.
— Глупости, — отмахнулась я. — Мне жизненно необходима передышка. А скоро опять кормить Максимку.
— Но госпожа, ему нашли новую кормилицу, вам не нужно самой кормить. Повитуха советует перевязать грудь потуже, чтобы молоко сгорело, и вы бы смогли чувствовать себя, как прежде.
— Ниа, я не прошу советовать мне, — мягко ответила ей. А у самой на душе кошки скребли. Неужели всё решено без моего ведома? — Скажи лучше, почему новая?
— А как же, старая, она…
Служанка отвела взгляд и глаза её наполнились слезами.
— Говори прямо, — приказала я.
— Она на том свете, моя госпожа. После того как вы исчезли, её нашли в петле.
Я села на корточки и обхватила голову руками. Кошмар!.. Этого просто не может быть, зачем ей это делать?
— Она страдала? Была сильно расстроена?
— Нет, моя госпожа, Фидения — у неё осталось трое. Как она могла думать о таком?
— Получается? — и тут до меня дошло то, что Ниа пыталась донести до меня между строк. Её убили. Наказали за мой побег? Сочли соучастницей?
Ужас пробежал по телу удушливой волной. А что если Саймон причастен к этому?.. Желания спорить с ним резко поубавилось, но оставался другой насущный вопрос.
— А её дети, что с ними?
— Их отдали в приют.
— Узнай, куда их направили, и держи меня в курсе. Как появится возможность, я найду выход и попрошу их привести в поместье, чтобы они были под присмотром.
А немного посомневавшись, горько усмехнулась, что я могу? Слуги меня ненавидят, и если ситуация в загородном поместье в корне не изменится, то я буду не в силах помочь самой себе, не то, чтобы ещё кому-то.
Нет. Я должна. Никогда не бежала от работы и лишней ответственности. Будучи простой закупщицей, быстро выросла по службе до начальницы отдела. И даже тогда не смущалась заезжать в супермаркет и закупать туалетную бумагу упаковками и жидкое мыло канистрами. Не гордая.
Поднялась на ноги, стараясь унять хандру. Мир жесток. А этот, видимо, не исключение. Значит, будем пробиваться. Осталось только определить, как вести себя с Саймоном. Отстранённо, но вежливо? Он меня ненавидит и это сильно осложняет ситуацию. С другой стороны, Максимилиан не из пальца появился.
Да уж, загадка, которая ищет своего кропотливого исследователя. Но одно ясно точно, никакой кормилице Максима я не отдам.
— Я буду сама кормить и точка. Идём.
— Но госпожа…
Глава 2.1
* * *
Молодая цыганка по имени Ида в цветном ярко-красном облачении поправила шаль и бросила хитрый взгляд в сторону ближайшего прилавка со сладостями. Продавец обмахивал товар старым потрёпанным веером, отгоняя мух, и украдкой посматривал на нежеланных визитёров рынка. А кто-то из опытных полез закрываться, зная наперёд, что ничем хорошим это не закончится.
Другая — гадалка по имени Аза — сплюнула себе под ноги, обнажая золотые коронки. Молодая кивнула, поняв родственницу без слов: «Работать будем здесь».
— Ой, дорогой, какой товар у тебя сладкий, да?.. — мелодично затянула цыганская красавица в цветной шали. Развязав хлипкий узелок, она перевернула ткань другой стороной и опустила сложенный треугольником платок прямо на плечи — отвлекала внимание и прятала руки, заставляя торговца нервничать. Ведь, как известно каждому лавочнику, с этими из кочующего по графству табора надо держать ухо востро. Оглянуться не успеешь, а потеряешь не только кошелёк, но и цепочки, кольца и тем более наручные часы.
— Иди отсюда, — проворчал торговец. Сладкие речи его не обманули, он лишь принялся усерднее обмахивать сладости веером.
— Ой, а что тут у тебя, пахлава? М… вкусная, да?
Не дожидаясь разрешения, Ида подхватила кусочек и отправила его прямо в рот.
— Мм-м, как фладко!
— Ты! — торговец побагровел. — Да как ты смеешь своими грязными руками! Трогать! А ну, живо иди отсюда!
— Эй-эй, дорогой, — вовремя вмешалась старая цыганка по имени Аза. — Ну, молодая, необузданная, — сверкнув очами, обведёнными черным, она хитро ухмыльнулась торговцу, усмиряя его пыл. — А хочешь, я тебе погадаю? Денег, так и быть, не возьму.
Немного растерявшись, торговец открыл и закрыл рот, не решаясь отказать. Цыганке этого и надо было, ловко схватив его за свободную руку, она потянула её на себя, будто безвольную, и погладила шершавую ладонь. Заглянула мельком.
— А ну, кыш! — торговец опомнился и толкнул цыганку. Но было уже поздно. Ида успела обчистить карманы его фартука, пользуясь отвлечением внимания. — Кыш, я сказал.
— Ладно, не злись. — Приобняв родственницу за плечи, Аза сделала вид, будто уводит её от прилавка. А заодно как бы невзначай бросила: — Вот только несчастье тебя ждёт и очень скоро. Вначале утрата, а затем вновь пополнение. Но ты не горюй, ежели совет понадобится какой, приходи на окраину в питейную и спроси Зазу у любого кёльнера, я тебя сама найду.
— Иди давай! — лавочник махнул веером, прогоняя прочь странное оцепенение, вызванное страхом перед предсказанием, которое возьми и сбудься! И что ему делать тогда, искать эту Зазу, сломя голову? Ещё чего! Да они сняли табор и уехали на следующий день, как обчистят очередной рынок.
Опомнившись, торговец пощупал карманы и с ужасом обнаружил пустоту. Ни фунта, ни шиллинга, ни пенса!
