АННОТАЦИЯ
Никто не выживает в пустоши Забвения. В ней смертные теряют надежду на спасение и разум, а стервятники лакомятся разлагающимися телами. Там правят злобные твари из низшего мира, жаждущие человечины.
Ярун, последний боевой волхв, гонимый тревожными видениями, ждет своего часа, чтобы вернуть роду волкодлаков былое уважение. Дивья княжна Ива в одночасье теряет все, что так любила: семью, жениха и княжество. У нее остается лишь капля чародейства и надежда на того, кто сможет остановить растущую пустошь. Они встретятся на границе миров, чтобы противостоять вечному забвению или забыться на веки вечные.
ПРОЛОГ
— НАВЬИ!!! — громкий ор глашатая пронесся эхом по всему небольшому дивьему княжеству, что затихло прислушиваясь к любому странному звуку. Не было слышно ни птиц, ни колыхания ветра. Казалось, само время замерло в ожидании смерти. — ОНИ ИДУТ! ОНИ БЛИЗКО! — Мощный звук боевого рога прогудел три раза, чем заставил дивий народ приготовиться к самому худшему, что только могло случиться — стать пылью в пустоши Забвения. Княжна Ива гордо стояла в высокой башне деревянного острога рядом с хмурым седовласым воинственно настроенным отцом, двумя старшими братьями: Игорем и Олегом, да чувствовала крепкое плечо своего нареченного Владара, который крепко сжимал рукоять меча. Владар, сын воеводы Купича, несмотря на молодой возраст, славился храбрыми подвигами и уже имел хороший боевой опыт. И пусть за княжну все уже решили, Ива ничего не имела против этого брака. Однако теперь о свадебном обряде можно было забыть. Дивья княжна голубыми, будто чистое небо глазами, наблюдала за тем, как в воздухе кружат крупные пепельные хлопья и падают на ее толстые косы цвета выгоревшей соломы. Она чувствовала сильный запах гари. Видела, как вдалеке под солнечными лучами сверкали искры, что поднимались высоко в небо и представляли собой подобие огненных столбов, устремляющихся к облакам. А вскоре показались они — навьи, жуткие духи темной Нави, походившие на разлагающихся мертвяков с черными дырами вместо глаз и ртов. Прошли они через границу пустоши Забвения, что разрасталась и поглощала в себя остатки светлой Нави, потерявшей почти все в вечной войне с Тьмой, да двинулись прямиком на дивье княжество. От страха, казалось, даже древний лес боялся и звук издать, а что уж про честной дивий народ говорить. Попрятали матери своих чад в дальние темницы острога, а юные девы в своих покоях схоронились, и лишь юная княжна Ива глядела прямо в лицо опасности, полагаясь на мужество отца, братьев, да надежного как скала жениха. Еще на могучих воинов надеялась, ведь обладали они не только отвагой, героизмом и силой, но и боевым чародейством. Все дивьи мужчины были крепки не только телом, но и духом.
— Отец, мы готовы к схватке! — уверенно изрек старший из детей князя Угрюма – Игорь. — Наши воины мечами бьют и рвутся в бой, только дай приказ! — настаивал отпрыск.
— Не время! — грубо осек князь Угрюм сына. — Много их, боюсь, не справимся!
— Но и отступать нам не пристало! — Тут уж средний Олег голос подал, переча взволнованному тяте.
— Нет, я сказал! — злился князь, потому что видел небывалую темную силу навий. — Как бы нам бежать из родного места не пришлось, да спасать детей и женщин.
— Дык отступать-то некуда, князь! Это княжество наш родной кров! — вмешался Владар. — Мой отец хороших воинов подготовил. Все они отважны и не поймут твоих мыслей о бегстве! В этот момент младшая дочь князя сжала плечо будущего супруга, мол, негоже князю перечить, даже если воевода Купич почти породнился с княжеским родом, а все одно: прыгать через голову — не моги. Опустил глаза в пол Владар, понял, что брякнул не подумавши.
— Цыц, сказал! — гаркнул князь Угрюм, отчего юная Ива на месте подпрыгнула от гнева отца. — Чтобы думы думать, так на то нет времени. Ежели так в бой рветеся, значит, надобно и мозгами шевелить! Мы-то мужи сильные, а вот женщины… — зыркнул князь Угрюм острым взглядом на свою младшенькую, а после продолжил: — Хоть и владеют они чародейством, а все одно слабы по сравнению с этими чудищами из темной Нави. Да и уходить-то некуда, тоже верно! — задумался тут князь, проводя еще крепкой рукой по густой с проседью бороде, а после принял важное для всех решение: — Ну что же, значит, в бой! Не побоимся темных тварей, дадим отпор, пусть и ценой своих жизней, но княжество спасем! — Последние слова князь Угрюм прокричал так, чтобы весь дивий народ его слышал, а тот в свою очередь откликнулся боевым кличем, давая понять, что готов к сражению за свою честь и землю-матушку. Потом мужчина развернулся к дочери, обхватил красивое лицо княжны шершавыми от мозолей ладонями и продолжил: — А ты, Ива, немедля уходи к мамкам да нянькам. Схоронись так, чтобы в живых остаться. Матерь твоя, чья душа шестнадцать весен назад в светлую Правь отправилась да в Ирий-саду поселилась, авось убережет! — Горько юной княжне от отцовских слов сделалось. По румяной щеке скатилась слеза, ведь не видела она ни разу своей матери, померла она, давая Иве жизнь. Однако теперь угроза смерти висела над всем ее родом и княжеством.
— П-позволь, князь, с тобой бок о бок сражаться, ведь мой чародейский морок поможет в этой схватке!
Впервые она поперек отцовского слова пошла и позволила в этот нелегкий миг высказаться. Увидела, как изменился князь Угрюм в этот недобрый час. Взгляд его потяжелел, а лик нахмурился. Он промолчал, лишь поднял крепкую руку вверх, жестом приказал своим воинам стать плечом к плечу и приготовиться к обороне. Знал князь, что его молодцы ни за что на свете не сдадутся и не отступят, ведь трусости дивий народ не учили. Вдруг раздался глухой звук, будто где-то совсем рядом с острогом гудит, али ревет огромный лось. Этот гул стремительно нарастал и внушал страх. Однако то были не животные, а навьи. Вскоре навязчивый звук стал напоминать жужжание целого роя диких пчел, а затем все стихло. Княжна Ива умело могла пользоваться своим чародейским мороком, который тут же напустила на воинов княжества, чтобы те не отвлекались на неприятный, действующий на нервы гул.
— В АТАКУ! — приказал князь Угрюм.
Вмиг бросилось дивье войско к тяжелым, непробиваемым воротам острога. Загремели цепи, которые быстро поднимали вверх дубовую створку, а затем воины под предводительством воеводы Купича ринулись в атаку…
ГЛАВА 1. Смерть всегда снится
Лежала дивья княжна Ива на тюках с соломой, покрытых овечьими шкурами и металась из стороны в сторону, покуда и вовсе на месте не подскочила вся покрытая испариной. Вот уже как целую весну снился ей один и тот же сон: смерть отца, братьев, жениха и княжества. Тот год — год Кричащего петуха княжна Ива никогда не забудет. Не забудет она и то, как навьи твари рвали воинов на куски, совершенно не ощущая чародейского морока юной княжны. Тогда она видела ужасную смерть княжества своими очами. Помнила, как потеряла отца и братьев, тела которых забрали с собой навьи в пустошь Забвения, откуда не возвращаются. Стали они там едой для стервятников, а затем и прахом для самой пустоши. Если бы Владар не закрыл ее собой, будучи жестоко и смертельно раненым, то и она сейчас не о мести бы думала, а о том, как хорошо в Ирий-саду рядом с матерью. Перед глазами княжны все еще стоял образ окровавленного отца, склонившегося над разорванным на две части телом Игоря, а рядом и Олег лежал в луже алой крови, походившей на брусничный морс. Красивы и статны были братья княжны — ликом светлы, глазами чисты, да любимы женщинами. Отваги ни Игорю, ни Олегу не занимать, казалось, жить да жить, детей растить, но не судьба…
Сжалось тут больно сердце юной Ивы от тех воспоминаний, когда все они были живы и здоровы, да радовались каждому прожитому дню, покуда проклятая пустошь темной Нави не приблизилась к дивьему княжеству, что располагалось на границе с дремучим лесом и глубокой рекой. Не голодал тогда дивий народ, да не бедствовал благодаря щедрым дарам природы, что еще сохраняла свою способность жить в светлой Нави, покуда не пришла Тьма.
Вновь потекли по девичьим щекам горькие слезы, ведь последнее, что навеки застыло в глазах княжны — это то, как густые светлые волосы братьев лежали в кровавых лужах на вытоптанной весенней траве.
— Княжна, опять, что ли, сон плохой привиделся? — Умила, подруженька-прислужница, вошла в шалаш, сделанный из веток и соломы, откинув темную мешковину с входного проема. Девица чуть постарше княжны, в самом соку, двинулась дальше к круглому пню, что служил подобием стола, и поставила на него поднос с глиняной чаркой, в которой колыхалось парное молоко, а рядом парила только что испеченная ржаная лепешка. — Поесть надобно, а то совсем исхудала. Тоненькая, что тростинка, того и гляди сломаешься!
— Не хочется мне есть, Умила! Уходи, без тебя тошно! — нахмурилась княжна. — Лучше мою порцию мальцам отдай, изголодались они верно по здоровой и сытной пище, — грустно изрекла юная Ива и смахнула с лица слезы. Не пристало княжне слабость свою показывать перед кем бы то ни было. Да и терзаться местью и горем тоже надоело. На ее хрупкие плечи легла тяжелая ноша — забота о дивьем народе, вернее о тех, кто чудом уцелел от набега навий.
— Дык не голодают пока ребятишки, княжна, — удивилась Умила. — Слава великому Роду, есть три козы и одна корова, авось десяток малышни прокормим. Да и наши старики с женщинами уже привыкли к тяготам бремени, — успокаивала прислужница заботливую княжну.
— Умила, ты не понимаешь, — отмахнулась Ива. — Покуда пустошь Забвения все больше становится, не будет мне ни покоя, ни сна. Я обязана найти его, — княжна на миг замолкла, а после продолжила: — Того, о ком чародейка Рада говорила. Лишь он может остановить сердце пустоши Забвения и избавить нашу пропитанную чернотой землю от этой напасти. Скоро она и остальные княжества с селениями проглотит, а уж тогда-то дивий народ исчезнет из светлой Нави на веки вечные, как и сама светлая Навь. Ведь темнота наступает, а с ней и смерть. Я просто обязана позаботиться о своем народе, Умила!
— Где ж его, того спасителя-то искать, княжна, когда темные сущи, нежить и навьи, кругом лютуют? — возмущалась прислужница.
— Пора мне в путь выдвигаться! — уверенно вымолвила княжна и накинула на плечи темную накидку, сотканную из конопли и льна. — Идти на север надобно, в горы, где раньше жили волкодлаки. Там его и найду! — продолжала юная Ива, совершенно не воспринимая страшные слова прислужницы. Она будто их и вовсе не слышала.
— Не пущу! — взвизгнула Умила и перегородила выход княжне.
— Княжне перечить вздумала? — грозным, тяжелым взглядом окинула Ива прислужницу, а та и взор вниз потупила.
— Ну хоть Яромира с собой возьми, семнадцать ему весен, совсем мужчина. Или же Казулу, он хоть и стар, зато рукой крепок и умом смекалистый!
— Нет, пущай тут за женщинами и малышней приглядывают. Дочь дивьего князя сможет о себе позаботиться! — Ринулась тут юная Ива к соломенному ложу и подхватила лук, что всегда рядом лежал на всякий непредвиденный случай, и колчан со стрелами. — Уж поверь! — закинула княжна на плечо орудие, а затем на прислужницу зорко глянула. — Да остатки чародейства еще со мной, — с грустью в голосе молвила княжна, вспоминая мертвого Владара, который сражался с навьями как медведь, рубя духов заколдованным мечом направо и налево до тех пор, покуда не увидел сраженную врагом невесту. Один из чудищ пустоши схватил юную Иву за горло и, открыв черную, как бездна, пасть, высасывал из девицы чародейство. Тут-то и пропустил нареченный княжны смертельный удар, но, невзирая на кровоточащие раны, Владар ценой своей жизни спас тогда невесту. — Так что поможет мне мой морок от нежити, да от разбойников всяких схорониться, а там и горы покажутся.
— Ну раз так, хоть от трапезы не отказывайся, княжна! А уж после я подчинюсь твоей воле!
Насытившись скудным завтраком, княжна вышла из своего пристанища и оглядела небольшой лагерь, расположившийся на опушке дремучего леса. Десяток шалашей, где выжившие прятались от ночного морока, да зимой от Мары Моревны кое-как согревались, стояли вокруг капища бога Рода. Ему, главному из богов, вездесущему и всемогущему, поклонялся дивий народ, а также уважал и почитал. И хоть надежда на светлую Навь окончательно исчезла, еще оставалась вера в спасителя, который сможет остановить сердце пустоши Забвения, что с каждым прожитым днем становилась все больше. Сжалось все внутри у княжны от того, что приходилось ее народу в последнее время тяжко. После набега навий ушел дивий народ в дремучий лес искать новый кров, да не тут-то было: то дикий зверь побеспокоит в поисках пищи; то ведьмы припрутся за волчьей ягодой. Так однажды одна вместо трав и белых поганок чуть дивье чадо не уволокла прямо из-под носа няньки. А еще, бывало, лешие прогонят. Последние так вообще не любят хоть какого-нибудь соседства. Приходилось дивьему народу кочевать по лесу, каждый раз уходя все глубже в дремучую чащу. В один из таких зимних переходов, встретилась княжне чародейка Рада, живущая почти на границе миров, там, куда даже оборотни-берендеи не хаживали. Вот она-то и поведала юной Иве, что на севере в горах живет потомственный боевой волхв из племени волкодлаков, который обладает той самой силой, что сможет остановить пустошь Забвения. И что еще на многое способна его чародейская мощь. А раз так, то княжна непременно найдет его, чтобы спасти свой народ и вернуться туда, где остались лишь обломки от дивьего княжества. Долго ждала этой весны княжна Ива, чтобы двинуться в путь на север, а теперь пришло время действовать. Откинула девица край подола накидки, низко поклонилась дивьему народу, а затем и лесу. Подняла ясные очи к хмурому небу, на котором уже давно и солнечного лучика не проскальзывало. Хорошо хоть дождь не лил. Вздохнула уверенно дивья княжна, сжала крепче лук и со словами: «Не поминайте лихом!», двинулась в опасный, полный неизвестности путь.
День быстро сменился ночным мороком. Страшно княжне в древнем лесу было. Однако она двигалась по заросшей молодой травой тропинке в сторону севера, невзирая на внутреннюю тревогу. Ива с опаской оглядывалась по сторонам и прислушивалась к любому шороху листьев, да треску сухих веток. Вздрагивало ее сердце от уханья ночной птицы, но дивья княжна назад возвращаться и не думала. Ее путь лежал к северным горам, к волкодлакам, ведь именно туда направляла чародейка Рада. Не доверять ей — сильной ведунье — у Ивы причин не было, поскольку Рада обладала ясновиденьем и яснослышаньем. Единственное, о чем волновалась дивья княжна, что не распознает того самого спасителя, который должен остановить растущую пустошь. Да не различит знака судьбоносной встречи, о коей тоже упоминала волшебница. К тому же волкодлаки — это могущественные волхвы, превращающиеся в огромных хищников. А ежели они порвут дивью княжну на части, как навьи ее отца и братьев? Этот страх был ни с чем не сравним, но и его девица гнала от себя прочь, ведь как ни крути, а волкодлаки наполовину смертные, не чужды им чувства и переживания. Чего не скажешь о темной Нави и ее жутких, беспощадных выродках. Думы о навьях снова заставили Иву плакать, но она, как всегда, быстро взяла себя в руки. Негоже княжне слезы лить, когда беда идет по пятам ее народа, а сама она все еще двигается на север, гонимая надеждой на спасенье и новую безопасную жизнь.
