ЕЛИЗАВЕТА МИХАЙЛОВА
НОЧИ ГРАФИНИ АЛУАН
Елена Лайенс благовоспитанна, умна и красива, но, увы, она бесприданница. Поэтому, когда богатый и высокопоставленный граф Рихард Алуан делает ей предложение, семья девушки настаивает, чтобы Елена согласилась, несмотря на то, что будущий супруг немолод, имеет увечье и, возможно, повинен в смерти трех предыдущих жен…
Подслушивать, конечно, нехорошо, но… Когда родители решают твою судьбу, подслушивать можно и нужно. И пусть только посмеют ее отругать за это! Она имеет право хотя бы знать, какое будущее ей уготовано, если уж изменить его она не в силах.
Так оправдывала себе статная белокурая красавица, что стояла у приоткрытых дверей гостиной и затаив дыхание, ловила каждое слово родителей, которые вели непривычно оживленную беседу в столь поздний час. Слава богу, они не ссорились. Скорее спорили, но даже это было чем-то почти немыслимым для леди Лайенс, всегда и во всем поддерживавшей супруга, во всем с ним согласной. Но сейчас она спорила с мужем и отступать не собиралась. А причина была в той самой статной белокурой красавице у дверей — их дочери Елене, над которой нависла серьезнейшая угроза. Она могла стать так называемой «старой девой». Саму Елену, надо сказать, такое будущее совсем не пугало. Напротив, она уже свыклась со своим положением и не хотела ничего менять. Но родителей это категорически не устраивало. Вот только решение проблемы каждый видел по-своему.
Завидной невестой Елена не была. Во-первых, ей минуло уже двадцать шесть. Слишком солидный возраст для новобрачной. Но это еще полбеды. Богатого приданого будущему мужу она тоже принести не могла: ни земель, ни домов, ни денег. Только свои красоту, ум и благовоспитанность. Но это мало кого прельщало. Будь она хотя бы помоложе, возможно, и нашлись бы охотники, но увы, не сейчас.
Всё отрочество Елены прошло в предсвадебной суматохе. Четыре старшие сестры — не шутка. Ей было восемь, когда выходила замуж счастливая Анна, четырнадцать, когда под венец шла заплаканная Ирина. Зато уже за барона. Дела у семьи шли всё лучше и лучше, приданое, которое давали за очередной невестой, становилось всё соблазнительнее, и потому каждый новый брак был удачнее предыдущего (по крайней мере, по мнению родителей и света). И вот через два-три, максимум — четыре года невестой предстояло стать уже самой Елене. Родители в глубине души надеялись, что младшенькой повезет еще больше, чем старшим дочкам. Напрасные чаяния.
У отца расстроилось здоровье, и он был вынужден оставить службу. Врачи настоятельно рекомендовали перебраться из столицы в загородное поместье. Вроде бы, помогло, приступы удушья стали случаться реже, а потом и вовсе сошли на нет. Но беда не приходит одна. В имении произошел опустошительный пожар. Никто, к счастью, не погиб, но помогая жене и дочери выбраться из горящего дома, сам господин Лайенс получил серьезные ожоги. Выздоровление было долгим и тяжелым.
Чудом уцелел лишь один гостевой флигель, там и обосновались. В пожаре пропало немало ценностей, а последовавшие неурожайные годы лишь усугубили финансовое положение Лайенсов. Словом, семья оказалась на грани разорения. Чтобы свести концы с концами, пришлось даже продать столичный дом.
Что до Елены, то сначала не хотели выдавать ее замуж абы за кого, а потом на бесприданницу уже никто не обращал внимания. Да и в поместье еще одни руки были не лишними: в самые тяжелые годы семейство могло позволить себе не больше пары служанок. Тут уж не до светских раутов и балов. Да и всё равно на наряды денег не хватало, а поездка в столицу герцогства казалась непозволительной роскошью. Елена смиренно и безропотно сносила все лишения, помогала родителям, чем могла, не задумываясь о собственном будущем.
Но время шло. Отец, к счастью, поправился. Дела находились уже не в столь плачевном состоянии. С долгами потихоньку расплачивались. Теперь можно было подумать о том, как пристроить младшую дочку. Да вот незадача, она уже давно вышла из возраста невест. И все-таки родители не теряли надежды.
— Что за блажь? Зачем ехать в столицу? Я уже сговорился с шевалье Сартом. На Троицу он сделает предложение, к Рождеству они обвенчаются.
— Но Елена может рассчитывать на лучшую партию, — настаивала леди Лайенс. — В столице больший выбор женихов.
— Какой выбор? О чем вы, дорогая? Никто на нее даже не взглянет. И старовата, и приданое курам на смех. Бесполезная трата времени и денег.
— Мы должны использовать все возможности. И так упущено столько времени. Мы просто обязаны сделать это ради нашей дочери!
— Не вижу смысла, — господин Лайенс был настроен скептически.
— Даже если никто не обратит на нее внимания, хотя как можно не заметить такую красавицу, но даже если и так, было бы жестоко запереть ее на веки вечные в деревне и лишить возможности хотя бы раз в жизни блистать на балу, танцевать в герцогском дворце. Это же будут воспоминания на всю жизнь! — матушка сдаваться не собиралась.
— Только ненужные сожаления о несбыточном.
— Кто знает. Но как бы там ни было, у нас есть приглашение. Если бы вы знали, дорогой, чего мне стоило его достать…
— Вы провернули всё за моей спиной! — не очень убедительно возмутился Артур Лайенс.
— Вы не позволили бы мне действовать в открытую, а речь идет о благополучии моей девочки!
— Богатый и знатный муж еще не залог счастья. Неужели пример Ирины вас ничему не научил?
— Ирина сама виновата. Барон — вполне разумный и порядочный человек. Немного ласки и он бы души в ней не чаял. А вместо этого она дичится и строит из себя вечную жертву.
— Как вы можете! Сначала сами воспитываете дочерей в строгости и неведении, а потом говорите про ласку!
— Скромность и холодность — это не одно и то же, — парировала мать Елены. — Однако речь о другом. У нас приглашение на руках. Мы не можем не поехать.
— Никто даже не заметит, что Лайенсы отсутствуют.
— Но платье уже сшито…
— Вы взяли в долг без моего на то разрешения!
— У меня не было выбора…
— Вы ведь всё равно будете настаивать, верно?
— Разумеется.
В итоге отец сдался. А это значит, что они поедут на бал в столицу.
И тревожно, и радостно на душе. Что там будет?
Жених… Ох!.. Шевалье Сарт в этой роли однозначно пугал меньше, про него она хотя бы что-то слышала от знакомых. Говорят, неплохой человек, очень хозяйственный, основательный, строгих нравов. Наружности средней, в меру приятной, возраст — около тридцати пяти. Может, и не надо никого другого?
Матушка убеждала Елену не забивать голову всякой ерундой. Просто радоваться, веселиться, танцевать. Словно предчувствовала, что это единственная и последняя такая возможность в жизни дочери. А женихи… Повезет, значит, повезет. Не повезет, значит, не судьба. Не стоит чересчур переживать по этому поводу. Как предначертано свыше, так оно и будет.
Снаружи герцогский дворец поразил Елену своими размерами, внутри — ошеломил своей роскошью: массивные колонны, высокие потолки, богато украшенные лепниной и картинами, великолепные ковры, люстры, мрамор, золото и свечи-свечи-свечи, море свечей… Как красиво! Будто в сказку попала!
Елена старалась держать себя в руках и не выдать своих чувств, своего волнения, но матушка-то всё видела: и блеск в глазах, и стиснутые пальцы, и легкую рассеянность.
Первый настоящий бал дебютанток в жизни! В двадцать шесть — смешно сказать. И все-таки. Когда-то она так мечтала об этом дне, так ждала его… Потом пришлось отодвинуть на неопределенный срок свои надежды, а потом и вовсе похоронить их. И как-то всё позабылось, и уже не хотелось, и Елена даже не завидовала тем, кому повезло больше и кто блистал на этих балах. И казалось, сейчас ее не должна трогать вся эта мишура, и сердце должно биться ровно, но нет… Она волнуется, переживает, чего-то ждет необыкновенного, чудесного, сильного, яркого. Ох, всё пустое… Но вдруг…
Воздух непривычно холодит обнаженные плечи, грудь в декольте. Какой смелый наряд! Но матушка уверяет, что бальное платье и должно быть таким и ее-то еще вполне скромное. Прикрыться бы, но не поймут, засмеют. Что ж, надо расправить плечи, вскинуть голову, улыбнуться… Воздух холодит, а бесцеремонные взгляды, мужские и женские, — как огонь. Осматривают, оценивают, переговариваются. Да уж, явление самой младшей из сестер Лайенс произвело фурор. Матушка довольна. А она сама? Ей всё странно и ново. Но не думать, не думать об этом!
Наконец главный распорядитель церемонии трижды ударил жезлом о пол и в воцарившейся тишине громким важным голосом объявил герцогскую чету. Все замерли в ожидании. Оно было недолгим. Распахнулась высокая дверь, и в зал вступили герцог Максимилиан, герцогиня Шарлотта, наследник Эрнест и их ближайшие родственники. Как все они горды и прекрасны! Какая стать, какое величие! Белый мундир герцога, платье герцогини из золотой парчи, ее сверкающая диадема…
Вот только не надо так жадно их рассматривать! Это неприлично. Елена скромно опускает глаза, делает книксен.
Супруги сели в роскошные кресла, больше похожие на троны, началась церемония приветствия и представления. У каждого семейства была своя очередь, и по мере того как приближалась очередь Лайенсов, Елена начинала всё больше и больше волноваться. Но нет, так не годится! Представление герцогской чете — это очень важный момент. Нужно собраться с духом и держаться достойно. Елене удалось унять трепет.
Долгожданный миг настал. Отец склонился в поклоне, Елена с матерью исполнили безупречные реверансы. Названы имена, произнесены положенные этикетом реплики. Герцог Максимилиан скользнул равнодушным взглядом по семейству Лайенсов, сказал дежурные слова и потерял к подданным всякий интерес.
И это всё?.. Елена была несколько разочарована. Однако герцогиня оказалась любопытнее и многословнее. Она что-то слышала про несчастья, обрушившиеся на достопочтенное семейство, из-за чего младшей их дочери грозила незавидная участь. Шарлотте стало интересно, и она завязала легкую беседу с обеими леди Лайенс. Узнав подробности, герцогиня пожелала удачи, а сама решила в случае чего поспособствовать счастью крошки Елены. Слишком уж она была хороша, чтобы уныло состариться в провинции старой девой или женой какого-нибудь мелкого помещика. Но, может быть, августейшее вмешательство и не потребуется. Едва ли не все взгляды прикованы к белокурой красавице. Будь герцогиня моложе, ее бы это уязвило, но Елена ей годилась в дочери и Шарлотта могла только порадоваться за девушку.
Как же давно она не танцевала на балу! Радость переполняла молодую леди Лайенс, она просто светилась от счастья. Ее непосредственность, простота и скромность привлекли всеобщее внимание. Ей даже сочувствовали: двадцать шесть и не замужем, а доля старой девы печальна. Но потом прошел слух, что вроде бы шевалье Сарт собирается сделать ей предложение. Что ж, надо сказать, не самый плохой вариант для леди Елены. Шевалье — респектабельный человек, положительный. Правда, не может похвастаться внушительным состоянием и редко выбирается из своего имения в свет. Но не в положении Елены привередничать.
Однако были и те, кто увидел в Елене возможную жертву. Светские ловеласы пытались вскружить голову прелестной провинциалке, но несмотря на легкую растерянность, она не поддавалась на их провокации и строго следила за тем, чтобы не нарушить этикета и не испортить себе репутацию. Видели в ней и невесту. Кто-то подходил к матери Елены, кто-то — к отцу, вели с ними беседы с явным матримониальными намерениями. Но родителям приходилось вежливо, но искусно переводить разговор в иное русло. Либо потенциальные женихи отличались сомнительным реноме, либо были ничуть не знатнее и не богаче Лайенсов, либо и то, и другое сразу. Тем не менее отцу Елены пришлось-таки признать, что в чем-то его дражайшая супруга оказалась права, а та в свою очередь думала, как бы продлить пребывание семейства в столице еще на несколько недель, потому что, судя по тому, как всё складывалось, им наверняка бы удалось за этот срок найти для дочери подходящего мужа, и точно уж получше пресловутого шевалье Сарта.
Но судьбу голубоглазой красавицы решили не они.
— Прелестная девушка, — проговорила наблюдавшая за Еленой герцогиня, обращаясь к супругу. — Она мне сразу понравилась, но сейчас я в восхищении. Как она держится, просто и естественно, как она мила и очаровательна! Так искренне радуется балу… Видно, что душа ее совсем не испорчена, она чиста и невинна, как ребенок.
— Да, будет жаль, если она выйдет за того дворянина, которому ее прочат в жены, и проведет всю свою жизнь в глухой деревне, — задумчиво произнес Максимилиан. — Или если родители сговорят ее за одного из этих светских мерзавцев, какого-нибудь мота и развратника, что вьются сейчас вокруг.
— Вроде бы один из ваших министров, виконт Нойманн, был не прочь женится. Приданое его не интересует — сам богат. Возраст тоже не должен смущать — вдовец как-никак. Намекнуть ему? Или поставить перед фактом?
— У меня есть предложение лучше — Рихард.
— Вы сошли с ума, Максимилиан! — не скрывала своего изумления герцогиня.
— Отчего же, дорогая?
— Как ни хороша Елена Лайенс, наш драгоценный кузен — птица слишком высокого полета для нее.
— Высокого-невысокого, но он уже устал от отказов, а тут беспроигрышный вариант. И красива, и мила, и отменно воспитана. Но при этом бедная и немолодая. У семьи долги. Согласятся, никуда не денутся. А Рихард, думаю, будет рад. Кстати, сестры этой девицы, помнится, весьма плодовиты. Всё один к одному.
— Такой мезальянс! — покачала головой герцогиня.
— Сочувствовать будут ей, не ему.
— А всё глупая молва! Рихард — чудеснейший человек и не совершал ничего из того, в чем его несправедливо обвиняют. И все-таки вы уверены, что они не откажутся из-за опасений за дочь?
— Я могу и сам поговорить с отцом девушки, он не посмеет со мной спорить. Но если мне не изменяет память, в прошлом Артур Лайенс служил в министерстве внутренних дел и имел дело с документами, в которых шла речь про тот несчастный случай с Эммой. Словом, у него не должно быть предубеждений к нашему дорогому кузену на этой почве.
— Поставьте хотя бы в известность Рихарда!
— Этим займетесь вы, дорогая, а я побеседую с господином Лайенсом.
— Нет, нет, Рихард должен узнать это от вас.
— Что ж, пожалуй, вы правы, дорогая, — и с этими словами Максимилиан велел слуге позвать кузена.
Скоропалительность решения герцога несколько удивила Шарлотту, но с другой стороны, она радовалась за двоюродного брата мужа, трижды вдового графа Рихарда Алуана, которому августейший родственник нашел такую славную невесту.
Несмотря на все свои многочисленные достоинства, граф испытывал определенные сложности на матримониальном поприще. Уже давно все потенциальные жены и их родители едва ли не разбегались, только заслышав имя Рихарда Алуана. Причин тому имелось предостаточно. Граф был немолод и к своим пятидесяти годам успел похоронить уже трех жен, и слухи по этому поводу ходили весьма разноречивые. Сам он тоже не блистал красотой и статью: на лице красовался шрам от ранения, полученного много лет назад в военном походе, там же он повредил ногу, из-за чего довольно заметно прихрамывал.
НОЧИ ГРАФИНИ АЛУАН
АННОТАЦИЯ
Елена Лайенс благовоспитанна, умна и красива, но, увы, она бесприданница. Поэтому, когда богатый и высокопоставленный граф Рихард Алуан делает ей предложение, семья девушки настаивает, чтобы Елена согласилась, несмотря на то, что будущий супруг немолод, имеет увечье и, возможно, повинен в смерти трех предыдущих жен…
ГЛАВА 1. Первая брачная ночь
Подслушивать, конечно, нехорошо, но… Когда родители решают твою судьбу, подслушивать можно и нужно. И пусть только посмеют ее отругать за это! Она имеет право хотя бы знать, какое будущее ей уготовано, если уж изменить его она не в силах.
Так оправдывала себе статная белокурая красавица, что стояла у приоткрытых дверей гостиной и затаив дыхание, ловила каждое слово родителей, которые вели непривычно оживленную беседу в столь поздний час. Слава богу, они не ссорились. Скорее спорили, но даже это было чем-то почти немыслимым для леди Лайенс, всегда и во всем поддерживавшей супруга, во всем с ним согласной. Но сейчас она спорила с мужем и отступать не собиралась. А причина была в той самой статной белокурой красавице у дверей — их дочери Елене, над которой нависла серьезнейшая угроза. Она могла стать так называемой «старой девой». Саму Елену, надо сказать, такое будущее совсем не пугало. Напротив, она уже свыклась со своим положением и не хотела ничего менять. Но родителей это категорически не устраивало. Вот только решение проблемы каждый видел по-своему.
Завидной невестой Елена не была. Во-первых, ей минуло уже двадцать шесть. Слишком солидный возраст для новобрачной. Но это еще полбеды. Богатого приданого будущему мужу она тоже принести не могла: ни земель, ни домов, ни денег. Только свои красоту, ум и благовоспитанность. Но это мало кого прельщало. Будь она хотя бы помоложе, возможно, и нашлись бы охотники, но увы, не сейчас.
Всё отрочество Елены прошло в предсвадебной суматохе. Четыре старшие сестры — не шутка. Ей было восемь, когда выходила замуж счастливая Анна, четырнадцать, когда под венец шла заплаканная Ирина. Зато уже за барона. Дела у семьи шли всё лучше и лучше, приданое, которое давали за очередной невестой, становилось всё соблазнительнее, и потому каждый новый брак был удачнее предыдущего (по крайней мере, по мнению родителей и света). И вот через два-три, максимум — четыре года невестой предстояло стать уже самой Елене. Родители в глубине души надеялись, что младшенькой повезет еще больше, чем старшим дочкам. Напрасные чаяния.
У отца расстроилось здоровье, и он был вынужден оставить службу. Врачи настоятельно рекомендовали перебраться из столицы в загородное поместье. Вроде бы, помогло, приступы удушья стали случаться реже, а потом и вовсе сошли на нет. Но беда не приходит одна. В имении произошел опустошительный пожар. Никто, к счастью, не погиб, но помогая жене и дочери выбраться из горящего дома, сам господин Лайенс получил серьезные ожоги. Выздоровление было долгим и тяжелым.
Чудом уцелел лишь один гостевой флигель, там и обосновались. В пожаре пропало немало ценностей, а последовавшие неурожайные годы лишь усугубили финансовое положение Лайенсов. Словом, семья оказалась на грани разорения. Чтобы свести концы с концами, пришлось даже продать столичный дом.
Что до Елены, то сначала не хотели выдавать ее замуж абы за кого, а потом на бесприданницу уже никто не обращал внимания. Да и в поместье еще одни руки были не лишними: в самые тяжелые годы семейство могло позволить себе не больше пары служанок. Тут уж не до светских раутов и балов. Да и всё равно на наряды денег не хватало, а поездка в столицу герцогства казалась непозволительной роскошью. Елена смиренно и безропотно сносила все лишения, помогала родителям, чем могла, не задумываясь о собственном будущем.
Но время шло. Отец, к счастью, поправился. Дела находились уже не в столь плачевном состоянии. С долгами потихоньку расплачивались. Теперь можно было подумать о том, как пристроить младшую дочку. Да вот незадача, она уже давно вышла из возраста невест. И все-таки родители не теряли надежды.
— Что за блажь? Зачем ехать в столицу? Я уже сговорился с шевалье Сартом. На Троицу он сделает предложение, к Рождеству они обвенчаются.
— Но Елена может рассчитывать на лучшую партию, — настаивала леди Лайенс. — В столице больший выбор женихов.
— Какой выбор? О чем вы, дорогая? Никто на нее даже не взглянет. И старовата, и приданое курам на смех. Бесполезная трата времени и денег.
— Мы должны использовать все возможности. И так упущено столько времени. Мы просто обязаны сделать это ради нашей дочери!
— Не вижу смысла, — господин Лайенс был настроен скептически.
— Даже если никто не обратит на нее внимания, хотя как можно не заметить такую красавицу, но даже если и так, было бы жестоко запереть ее на веки вечные в деревне и лишить возможности хотя бы раз в жизни блистать на балу, танцевать в герцогском дворце. Это же будут воспоминания на всю жизнь! — матушка сдаваться не собиралась.
— Только ненужные сожаления о несбыточном.
— Кто знает. Но как бы там ни было, у нас есть приглашение. Если бы вы знали, дорогой, чего мне стоило его достать…
— Вы провернули всё за моей спиной! — не очень убедительно возмутился Артур Лайенс.
— Вы не позволили бы мне действовать в открытую, а речь идет о благополучии моей девочки!
— Богатый и знатный муж еще не залог счастья. Неужели пример Ирины вас ничему не научил?
— Ирина сама виновата. Барон — вполне разумный и порядочный человек. Немного ласки и он бы души в ней не чаял. А вместо этого она дичится и строит из себя вечную жертву.
— Как вы можете! Сначала сами воспитываете дочерей в строгости и неведении, а потом говорите про ласку!
— Скромность и холодность — это не одно и то же, — парировала мать Елены. — Однако речь о другом. У нас приглашение на руках. Мы не можем не поехать.
— Никто даже не заметит, что Лайенсы отсутствуют.
— Но платье уже сшито…
— Вы взяли в долг без моего на то разрешения!
— У меня не было выбора…
— Вы ведь всё равно будете настаивать, верно?
— Разумеется.
В итоге отец сдался. А это значит, что они поедут на бал в столицу.
И тревожно, и радостно на душе. Что там будет?
Жених… Ох!.. Шевалье Сарт в этой роли однозначно пугал меньше, про него она хотя бы что-то слышала от знакомых. Говорят, неплохой человек, очень хозяйственный, основательный, строгих нравов. Наружности средней, в меру приятной, возраст — около тридцати пяти. Может, и не надо никого другого?
Матушка убеждала Елену не забивать голову всякой ерундой. Просто радоваться, веселиться, танцевать. Словно предчувствовала, что это единственная и последняя такая возможность в жизни дочери. А женихи… Повезет, значит, повезет. Не повезет, значит, не судьба. Не стоит чересчур переживать по этому поводу. Как предначертано свыше, так оно и будет.
Снаружи герцогский дворец поразил Елену своими размерами, внутри — ошеломил своей роскошью: массивные колонны, высокие потолки, богато украшенные лепниной и картинами, великолепные ковры, люстры, мрамор, золото и свечи-свечи-свечи, море свечей… Как красиво! Будто в сказку попала!
Елена старалась держать себя в руках и не выдать своих чувств, своего волнения, но матушка-то всё видела: и блеск в глазах, и стиснутые пальцы, и легкую рассеянность.
Первый настоящий бал дебютанток в жизни! В двадцать шесть — смешно сказать. И все-таки. Когда-то она так мечтала об этом дне, так ждала его… Потом пришлось отодвинуть на неопределенный срок свои надежды, а потом и вовсе похоронить их. И как-то всё позабылось, и уже не хотелось, и Елена даже не завидовала тем, кому повезло больше и кто блистал на этих балах. И казалось, сейчас ее не должна трогать вся эта мишура, и сердце должно биться ровно, но нет… Она волнуется, переживает, чего-то ждет необыкновенного, чудесного, сильного, яркого. Ох, всё пустое… Но вдруг…
Воздух непривычно холодит обнаженные плечи, грудь в декольте. Какой смелый наряд! Но матушка уверяет, что бальное платье и должно быть таким и ее-то еще вполне скромное. Прикрыться бы, но не поймут, засмеют. Что ж, надо расправить плечи, вскинуть голову, улыбнуться… Воздух холодит, а бесцеремонные взгляды, мужские и женские, — как огонь. Осматривают, оценивают, переговариваются. Да уж, явление самой младшей из сестер Лайенс произвело фурор. Матушка довольна. А она сама? Ей всё странно и ново. Но не думать, не думать об этом!
Наконец главный распорядитель церемонии трижды ударил жезлом о пол и в воцарившейся тишине громким важным голосом объявил герцогскую чету. Все замерли в ожидании. Оно было недолгим. Распахнулась высокая дверь, и в зал вступили герцог Максимилиан, герцогиня Шарлотта, наследник Эрнест и их ближайшие родственники. Как все они горды и прекрасны! Какая стать, какое величие! Белый мундир герцога, платье герцогини из золотой парчи, ее сверкающая диадема…
Вот только не надо так жадно их рассматривать! Это неприлично. Елена скромно опускает глаза, делает книксен.
Супруги сели в роскошные кресла, больше похожие на троны, началась церемония приветствия и представления. У каждого семейства была своя очередь, и по мере того как приближалась очередь Лайенсов, Елена начинала всё больше и больше волноваться. Но нет, так не годится! Представление герцогской чете — это очень важный момент. Нужно собраться с духом и держаться достойно. Елене удалось унять трепет.
Долгожданный миг настал. Отец склонился в поклоне, Елена с матерью исполнили безупречные реверансы. Названы имена, произнесены положенные этикетом реплики. Герцог Максимилиан скользнул равнодушным взглядом по семейству Лайенсов, сказал дежурные слова и потерял к подданным всякий интерес.
И это всё?.. Елена была несколько разочарована. Однако герцогиня оказалась любопытнее и многословнее. Она что-то слышала про несчастья, обрушившиеся на достопочтенное семейство, из-за чего младшей их дочери грозила незавидная участь. Шарлотте стало интересно, и она завязала легкую беседу с обеими леди Лайенс. Узнав подробности, герцогиня пожелала удачи, а сама решила в случае чего поспособствовать счастью крошки Елены. Слишком уж она была хороша, чтобы уныло состариться в провинции старой девой или женой какого-нибудь мелкого помещика. Но, может быть, августейшее вмешательство и не потребуется. Едва ли не все взгляды прикованы к белокурой красавице. Будь герцогиня моложе, ее бы это уязвило, но Елена ей годилась в дочери и Шарлотта могла только порадоваться за девушку.
Как же давно она не танцевала на балу! Радость переполняла молодую леди Лайенс, она просто светилась от счастья. Ее непосредственность, простота и скромность привлекли всеобщее внимание. Ей даже сочувствовали: двадцать шесть и не замужем, а доля старой девы печальна. Но потом прошел слух, что вроде бы шевалье Сарт собирается сделать ей предложение. Что ж, надо сказать, не самый плохой вариант для леди Елены. Шевалье — респектабельный человек, положительный. Правда, не может похвастаться внушительным состоянием и редко выбирается из своего имения в свет. Но не в положении Елены привередничать.
Однако были и те, кто увидел в Елене возможную жертву. Светские ловеласы пытались вскружить голову прелестной провинциалке, но несмотря на легкую растерянность, она не поддавалась на их провокации и строго следила за тем, чтобы не нарушить этикета и не испортить себе репутацию. Видели в ней и невесту. Кто-то подходил к матери Елены, кто-то — к отцу, вели с ними беседы с явным матримониальными намерениями. Но родителям приходилось вежливо, но искусно переводить разговор в иное русло. Либо потенциальные женихи отличались сомнительным реноме, либо были ничуть не знатнее и не богаче Лайенсов, либо и то, и другое сразу. Тем не менее отцу Елены пришлось-таки признать, что в чем-то его дражайшая супруга оказалась права, а та в свою очередь думала, как бы продлить пребывание семейства в столице еще на несколько недель, потому что, судя по тому, как всё складывалось, им наверняка бы удалось за этот срок найти для дочери подходящего мужа, и точно уж получше пресловутого шевалье Сарта.
Но судьбу голубоглазой красавицы решили не они.
— Прелестная девушка, — проговорила наблюдавшая за Еленой герцогиня, обращаясь к супругу. — Она мне сразу понравилась, но сейчас я в восхищении. Как она держится, просто и естественно, как она мила и очаровательна! Так искренне радуется балу… Видно, что душа ее совсем не испорчена, она чиста и невинна, как ребенок.
— Да, будет жаль, если она выйдет за того дворянина, которому ее прочат в жены, и проведет всю свою жизнь в глухой деревне, — задумчиво произнес Максимилиан. — Или если родители сговорят ее за одного из этих светских мерзавцев, какого-нибудь мота и развратника, что вьются сейчас вокруг.
— Вроде бы один из ваших министров, виконт Нойманн, был не прочь женится. Приданое его не интересует — сам богат. Возраст тоже не должен смущать — вдовец как-никак. Намекнуть ему? Или поставить перед фактом?
— У меня есть предложение лучше — Рихард.
— Вы сошли с ума, Максимилиан! — не скрывала своего изумления герцогиня.
— Отчего же, дорогая?
— Как ни хороша Елена Лайенс, наш драгоценный кузен — птица слишком высокого полета для нее.
— Высокого-невысокого, но он уже устал от отказов, а тут беспроигрышный вариант. И красива, и мила, и отменно воспитана. Но при этом бедная и немолодая. У семьи долги. Согласятся, никуда не денутся. А Рихард, думаю, будет рад. Кстати, сестры этой девицы, помнится, весьма плодовиты. Всё один к одному.
— Такой мезальянс! — покачала головой герцогиня.
— Сочувствовать будут ей, не ему.
— А всё глупая молва! Рихард — чудеснейший человек и не совершал ничего из того, в чем его несправедливо обвиняют. И все-таки вы уверены, что они не откажутся из-за опасений за дочь?
— Я могу и сам поговорить с отцом девушки, он не посмеет со мной спорить. Но если мне не изменяет память, в прошлом Артур Лайенс служил в министерстве внутренних дел и имел дело с документами, в которых шла речь про тот несчастный случай с Эммой. Словом, у него не должно быть предубеждений к нашему дорогому кузену на этой почве.
— Поставьте хотя бы в известность Рихарда!
— Этим займетесь вы, дорогая, а я побеседую с господином Лайенсом.
— Нет, нет, Рихард должен узнать это от вас.
— Что ж, пожалуй, вы правы, дорогая, — и с этими словами Максимилиан велел слуге позвать кузена.
Скоропалительность решения герцога несколько удивила Шарлотту, но с другой стороны, она радовалась за двоюродного брата мужа, трижды вдового графа Рихарда Алуана, которому августейший родственник нашел такую славную невесту.
Несмотря на все свои многочисленные достоинства, граф испытывал определенные сложности на матримониальном поприще. Уже давно все потенциальные жены и их родители едва ли не разбегались, только заслышав имя Рихарда Алуана. Причин тому имелось предостаточно. Граф был немолод и к своим пятидесяти годам успел похоронить уже трех жен, и слухи по этому поводу ходили весьма разноречивые. Сам он тоже не блистал красотой и статью: на лице красовался шрам от ранения, полученного много лет назад в военном походе, там же он повредил ногу, из-за чего довольно заметно прихрамывал.
