Аннотация к эпизоду
Возвращение в АГМИЛ, где чародей, фея-крёстная и Домовой раскрывают Дракону, какие сложнейшие задания надо выполнить и куда отправиться.Глава десятая
ПОМОЩНИКИ
1.
… От любви до ненависти один шаг. Это про нашего мэра. Сначала все твердили, какой Нуширов замечательный! Но вскоре мнение изменили. Одни мэра терпеть не могли. Другие боялись. Но вслух высказываться опасались.
Шептались по углам:
— Наше высочество на заседание городского совета помчалось в сопровождении охраны.
Или
— Сегодня во дворце салют. Его светлость отмечает вручение себе очередной бриллиантовой звезды.
… Я взглянула на спутника. Он не сводил взгляда с высоченной Хрустальной Башни.
— Выходит, — уточнила я. — Мэр живёт с тех пор без забот, а дочка в башне томится, и желающих на ней жениться не предвидится?
— Вот поэтому мне надо попасть в башню, — твёрдо произнёс парень. — Но вход туда невозможен, как и выход. Я сколько раз пытался.
— Понятно, — произнесла я. — Так бы сразу и сказал, что тебе надо. Я бы посмотрела в архиве, как попасть в Хрустальную Башню.
Во взгляде Конрада была мольба!
— Поздно, — задумалась я. — Городской архив закрыт. Завтра устроит?
Парень поник.
— Что так срочно? — посочувствовала я. — Ладно. Идём. Поговорю с Субботой.
— А без него? — намекнул новый знакомый.
«Надо же! Ивана Михайловича опасается», — подумала я и сообщила: — Без заведующего архивом никак. Поверь. Я знаю.
Конрад, нехотя, согласился. И мы повернули обратно.
… Пока мы шли, я пыталась понять, как его угораздило влюбиться во вздорную Аврору? И где они познакомились?
Но как о таком спросишь? Неудобно. Да и зачем? Выходит, он очередной охотник за несметными богатствами мэра, поэтому хочет жениться на его дочери, стать состоятельным, знаменитым, властным.
Эх! Я-то думала, он настоящий Дракон. Любит, как я, летать в ночном небе среди звёзд. А ещё, чтоб разные приключения, опасности, битвы, веселье. Как же я так ошиблась в нём? Ладно, раз пообещала, помогу».
— Ты многого не знаешь, — буркнул спутник. — Нравится мне ночное небо: когда ветер свистит в ушах и звёзды кажутся окнами домов большого города. Но не могу я больше летать под облаками, когда внизу такое…
Я насторожилась, о чём это он? Что тут такое!
Парень махнул рукой и ускорил шаги. Я припустила следом. Шаги у него большие, чтоб идти с ним рядом, мне приходилось бежать. Он это видел, но не замедлил, а увеличил скорость. Я последовала за ним, стараясь не отставать.
— Упрямая, — проворчал он и вдруг улыбнулся.
… Какая у него была улыбка! Вот видели вы когда-нибудь тёмное небо. Тёмное настолько, что повсюду становится грустно и тоскливо. И вдруг луч солнца разгонит мрак, окрасит золотом окрест, и запоёт Душа песню любви и радости. Такая была у парня улыбка, как солнечный луч, прогоняющий всё злое и плохое напрочь. Как нежный рассвет!
Не удержавшись, я улыбнулась в ответ. Он замедлил бег. «Да он проверял меня! — догадалась я. — Чудной! Не угадаешь, каков на самом деле. За время нашего недолгого знакомства, каким только не был! Загадочный, неприступный, суровый, гордый, неразговорчивый, угрюмый, расчётливый. И тут же добродушный, отважный, справедливый, романтичный. Словно два создания живут в нём и соперничают постоянно, а кто победит неизвестно? Никогда не встречала подобных ему. Понятно теперь, почему не идёт у меня из головы этот парень. С ним и опасности любые нипочём. И трудности делить не в тягость. С таким вряд ли заскучаешь.
2.
Когда мы вернулись, то застали в архиве дружную компанию. Иван Михайлович держал в руках гитару и приятным баритоном пел. Остальные внимательно слушали.
В песне говорилось о смелости, чести, решительности, героизме, непокорности судьбе…
— Здорово! — шепнула я.
Парень дослушал до слов: «Этот мост я прейду, тот сожгу без сожаленья…» и кивнул.
— Чего застыли на пороге? — усмехнулся Суббота. — Заходите, не съем.
— Шутит, — сообщила я. — Значит, нагоняя не будет. Гостей обижать у нас не принято.
— Проходи, гость, — хмыкнул Иван Михайлович. Он тоже «читал мысли», когда требовалось. — Так и знал, Конрад, что предпримешь новую попытку.
Я нахмурилась: быть попыткой не хотелось.
Парень не двинулся с места. Я дёрнула его за руку, мол, проходи уж. Сколько можно тебе предлагать. Он неохотно пошёл следом.
Пантелей Семёнович испытующе смотрел на гостя. Зинаида Павловна глядела с любопытством.
— Присаживайся к столу, — предложил Суббота. — Отведай нашего угощения. После поговорим.
Гость огляделся и кивнул. Это он так поздоровался!
Я незаметно наколдовала ещё два стула возле дальних стеллажей и сказала:
— Там стулья. Идём, принесём.
Мы принесли стулья, вернее, принёс Конрад. Все расселись у стола.
— Значит, — хмыкнул Иван Михайлович. — Решил подъехать ко мне через родню. И кивнул в мою сторону.
Я вздохнула: «Вот, оказывается, как?»
Зинаида Павловна мысленно сказала мне: «Предупреждала же тебя! Драконы хитры, коварны и упрямы, думают сначала о себе, а после о деле».
Но больше всего меня огорчило, что парень не стал оправдываться. Просто пробормотал:
— Не было у меня другого выхода.
Я бы посочувствовала ему, с такой горечью он это сказал, но помешала мысль о том, что встречу в кафе Дракон тоже подстроил.
— В сотый раз поясняю, — рявкнул Суббота. — Опасно это. И чего тебе не хватает? Живи в горах, золота и драгоценных камней в твоих пещерах много, ни у одного короля столько нет. Зачем тебе расколдовываться? Отец твой могущественный Дракон. Мать луговая фея. Значит, ты наполовину Дракон, наполовину волшебник. Ну, и оборачивайся дальше, кем захочешь.
— Данное слово надо держать, — пробурчал Конрад. — Вам ли не знать.
— Знаю, — сверкнул глазами Иван Михайлович. — Потому не выгоняю.
Они замолчали. Мы затаили дыхание.
«Интересно, какая тут тайна? — соображала я. — Вот бы знать».
3.
Домовой произнёс:
— Чайник вскипел давно, наливай народ, пирог не ждёт!
Я стала наливать в чашки мятный чай.
Зинаида Павловна нарезала сливовый пирог и раскладывала по блюдцам.
… Мы пили чай и разговаривали. Иван Михайлович, Зинаида Павловна и Пантелей Семёнович кроме основной деятельности в архиве были собирателями сказок. Их записывали в старинную волшебную Книгу. Она хранилась в АГМИЛе (архиве городских мифов и легенд). А точнее была одним из волшебных артефактов Хранилища! У меня, как новичка, доступ был только в архив. О Хранилище № 333 даже среди своих упоминали вскользь. И сразу замолкали, если кто-то хотел узнать подробнее.
— Сказки надо искать постоянно, — частенько говаривал Иван Михайлович. — Каждую минуту в мире рождается новая сказка. И неважно взрослому или ребёнку она предназначена…
— За сказками надо мчать не только по всему свету, — мечтательно выдыхала Зинаида Павловна. — Но и в Другие Миры!
— Сказки надо охранять, — соглашался Пантелей Семёнович. — Они наше всё. Они начало всему. В них наша мудрость, смекалка и сила!
Я знала, что все сказочники немного волшебники, чуточку чудаки, обязательно путешественники, большие фантазёры, а ещё хранители знаний и собиратели тайн. Но главное — творцы! Я с детства хотела быть одной из них…
И тут Пантелей Семёнович изрёк:
— Вот вы о данном слове заговорили! Надо его держать или не надо? Знаю я одного короля…
Я приготовилась внимательно слушать. Если Пантелей Семёнович затеял присказку, слушай и не перебивай!
Остальные вели себя, как ни в чём не бывало. Иван Михайлович пил чай из голубого блюдечка с золотой каёмочкой. Зинаида Павловна смаковала шоколадную конфетку с ликёром и вишенкой внутри. Конрад мрачно размышлял о чём-то своём.
— Так вот, — хитро подмигнул мне Домовой. — Жил-был принц. Королевство, где он родился, находилось на небольшом острове посреди океана…
Иван Михайлович многозначительно кашлянул. Зинаида Павловна быстренько сунула в рот вишенку в шоколаде и вскочила. Пантелей Семёнович приподнял брови. Я пожала плечами, понимая: поднята запретная тема. И угадала!
— Погодите, погодите, — перебила Зинаида Павловна рассказчика. — Без меня не говорите! Я скоро. Чайник вскипячу и мгновенно прилечу…
Пантелей Семёнович отхлебнул крепкий чай из гранёного стакана в бронзовом подстаканнике. Как-то давно Домовой привёз этот подстаканник из путешествия. Стаканы были разные. У каждого времени свой. А подстаканник?
— … Тогда, в Рождественском экспрессе, произошла таинственная история, — шёпотом поведала Зинаида Павловна, когда мы с ней в очередной раз готовили чаепитие. — И Домовой молчит о ней, как рыба.
Было видно, что Пантелею Семёновичу чай показался в самый раз, но спорить с Зиночкой он не стал. Пожал плечами, взглянул на нашу архивную хозяюшку внимательно и согласился:
— Можно и подогреть! И сахарку с лимончиком, будьте любезны.
Зинаида Павловна радостно убежала в подсобку, откуда предупредила:
— Пока не вернусь, не рассказывай!
4.
Я удивилась, но виду не подала. Чай подогреть можно и здесь, а не бегать в подсобку. И сахарок с лимончиком на столе! На всякий случай я протянула Домовому сахарницу с кусковым сахаром и пододвинула ближе блюдечко с нарезанным тоненькими кружочками лимоном. Чтоб не ждал, пока тоже самое из подсобки принесут!
Пантелей Семёнович разжевал сахар, подул и сделал несколько глотков.
Тут вернулась Зинаида Павловна с расписным подносом. Они обменялись взглядами с Иваном Михайловичем.
— Кушайте, — защебетала она. — Вот блинчики, пирожки, булочки, бублики.
«Ага! Вот оно что, — подумала я. — Да они не хотят, чтоб Пантелей Семёнович рассказывал».
И словно в подтверждение, Зинаида Павловна проговорила:
— Вряд ли будет в твоей истории: жили они долго и счастливо. Зачем нашему гостю перед трудной дорогой слушать о тех, кто ни слово держать не умеет, ни любить по-настоящему не способен.
Домовой отхлебнул и сказал:
— И то, правда! Ну, их, принцев этих. Так уж у них заведено: говорят одно, думают — другое, делают — третье. А когда до дела доходит, ограничиваются «казнить нельзя помиловать». А запятую всегда после казнить ставят! Грамотеи.
— Вот-вот, — пробормотал под нос Иван Михайлович. — Не привыкли некоторые думать о других, а спохватятся — поздно будет.
Парень пожал плечами, мол, не очень и хотелось сказку вашу слушать. Дел невпроворот, да и забот полон рот!
Я насторожилась: «О чём это они?»
Зинаида Павловна продолжала вести себя, как обычно, то есть — непредсказуемо. Не успели все распробовать угощения, как она вскочила:
— Вот хозяйки мы! Бегом за мной.
Я поспешила следом.
… Через пять минут на столе стояли новые вкусности! Сушки, ватрушки, пряники, баранки, сметана, мёд, варенье и другие угощенья.
«Наверное, Зинаида Павловна хочет задобрить Ивана Михайловича?» — решила я.
И, правда, сладости, гостеприимство и ласковое обращение сделали своё дело. Суббота подобрел. Домовой улыбался! Даже Конрад чуть оттаял в нашей компании.
Ну и мы расстарались! Не просто подали любимые угощения, а подгадали с тем, что хотел попробовать каждый в данную минуту. Субботе подали пироги с грибами, Домовому — липового мёду к чаю на лесных ягодах. Гостю — расстегаи со всевозможной начинкой. Конрад всё попробовал в удовольствие, а после даже рассказал кое-что из своих путешествий. Повидал он столько всего…
Пока все угощались, я шёпотом допытывалась у Зинаиды Павловны:
— Как думаете, зачем здесь Дракон? Кто для него девушка в башне. Почему он должен попасть туда и как скоро? И при чём тут данное слово. Расходится оно у него с делом или не расходится?
Крёстная фея улыбалась, но секреты не раскрывала.
5.
Часы пробили полночь.
Конрад поднялся из-за стола и молвил:
— Ну, мне пора.
— Ладно, — произнёс Иван Михайлович. — Помогу тебе, чем смогу. Чтобы попасть в Хрустальную Башню понадобятся: яблоко молодильное, вода живая, волшебный ключ.
— И где их взять? — спросила я, припоминая: «Ключ. Где-то это уже было? Ага. Рисунок на кофе: ключ и сердце. Чье? Авроры, Дракона, кого-то ещё?»
Суббота грозно сдвинул брови, но пояснил:
— Думаю, что ключ в Призрачном Замке. Яблоки молодильные — в Синем лесу. Вода в Озере-сердце.
Пантелей Семёнович предостерёг:
— Только вот уж лет сто никто подобного не делал. В Призрачный Замок с тех пор, как он стал то появляться, то исчезать, так никто и не попал. В Синем лесу найти дикую яблоню непросто. Там столько разных деревьев! Можно тысячу лет искать. А Озеро-сердце высоко в горах и забраться на вершину Золотых Скал не каждому храбрецу под силу.
— Он в башню заколдованную без ключа не попадёт, — пожала плечами Зинаида Павловна. — Значит, придётся в Призрачный Замок идти. Да и всё остальное пригодится. Озеро говорят — это Сердце Земли. Про Синий лес тоже понятно. Где ещё спрятать дерево с волшебными яблоками, как не в лесу.
Мы с парнем переглянулись.
«Сложная задачка, — подумала я. — Но тем интереснее!»
Конрад вздохнул и кивнул.
А Зинаида Павловна продолжила:
— Правильно Иван Михайлович говорит. Придётся вам, юноша, потрудиться, чтоб пленницу из башни освободить.
Она внимательно взглянула на Дракона, затем перевела взгляд на меня: поняла теперь, что ему от тебя надо.
Я пожала плечами, почему не помочь освободить кого-то? Пусть даже вздорную дочку мэра.
И тут Конрад произнёс:
— Благодарю за совет, за ласку, за добрую подсказку!
— Вот-вот, — широко улыбнулся Иван Михайлович, очень любивший уважительное отношение. — Думай теперь: надо это тебе, Дракон?
Тут я не выдержала:
— Значит, надо, раз пришёл. Я с ним пойду и чем смогу, помогу. Вместе всё же легче в погоне за чудесами.
— Хорошо, — сразу согласился Конрад. — Только не пойдём, а полетим. Ты как?
… Неужели догадался, кто я на самом деле? Ну, если бы догадался, стал бы разве связываться? Или совсем отчаянное у него положение, что даже предположить не может, с кем свела его сегодня Судьба. Да ещё в пору трёх лун и звездопада, когда сбываются самые невозможные желания, а нежданные встречи связывают прочно и надолго совершенно незнакомых людей.
