Валентина Савенко
Разыскивается чудовище
В душе каждого юриста живет библиотекарь и авантюрист. В моей медленно, но верно просыпалась ведьма.
— Прокляну, справочником по магическому праву, — пообещала я, пытаясь вывернуться из колючих веток заснеженной розы, опутавших меня не хуже сдерживающих чар.
Призрачная девица насмешливо приподняла брови. Благодаря ей у меня и случилось свидание с магически усиленным кустом с антивандальной защитой. Подножки она ставит как вполне реальная.
— Что там за проклятие такое? — хмыкнула призрачная зараза.
— Фирменное проклятие нашей академии. Основательное и не снимаемое. — Я с треском отцепила от куртки ветку. — Будешь переписывать все сто томов и проникаться. Или придется бегать и заикаться.
Привидение не поверило, махнуло рукой.
— Зря, — я пожала плечами.
Директор академии та еще изобретательница. У нее даже моль в шкафу отрядами и поисковыми группами перемещается. А тараканы на кухне по графику ведут военные действия: рыжие против черных.
И директору как раз требуется призрачный помощник на бумажную работу. А у привидения в трудовом договоре есть замечательный пункт о принудительном перетрудоустройстве, в случае нарушения договора. А привидение нарушило все, что могло. Договор, психику ночных прохожих, внезапно узревших собственные привиденистые копии, мое терпение.
Дернувшись, я вывалилась из куста на заледеневший тротуар.
Привидение опасливо отошло подальше. Издевательски замерло в паре шагов. Расплылось, превратившись в глазастое облако. А потом приняло форму: это опять была девица. Невысокая, худощавая, с взъерошенными волосами до плеч, с белой прядью в челке, царапиной на носу и прищуренными миндалевидными глазами.
Привидение наглым образом напрашивалось. На иск за использование чужой внешности без разрешения. Моей внешности. Точно прокляну!
Вытаскивая из кармана стеклянную сферу-ловушку, я рванула к привидению.
Моя призрачная копия в панике подпрыгнула на месте и шустро засеменила к ближайшему дому, переплывая через сугробы на обочине дороги. Я следом, увязая в снегу и проклиная ботинки, будто созданные, чтобы нагрести побольше снега. Вдруг мне захочется чая со льдом, а льда не будет?
А ведь ночь была такой приятной!
Я шла по освещенной фонарями заснеженной улице, любовалась старинными домами. Другого времени для этого у меня не имелось. Днем я загрызала гранит науки, ночью трудилась, чтобы оплачивать доступ к драгоценному камню. Проникаться достопримечательностями приходилось во время беготни по городу. Но в этот раз проникнуться не вышло — приплыла сфера-ловушка с иллюзорной копией договора привидения и запиской из мэрии. То, что отлавливать беглого призрака будет не заклинатель мертвых, а студентка-юрист, градоначальников не смущало. Экономия она такая дама: бережливая и подслеповатая. К тому же, что может случиться? Студенты — создания живучие. А призраки существа безобидные. Хоть и вредные. И шустрые. Этот вообще словно с ускоряющим артефактом за пазухой!
Привидению надоело пародировать меня, и оно, став глазастым облачком, бодро заскользило вверх, в сторону ближайшей крыши.
А я ни разу не скалолаз! Я метаморф.
Затолкав сферу в карман, я завертела головой, высматривая живность: для оборота мне нужен четвероногий или крылатый прототип. Из темного окна второго этажа на меня взирала белая кошка. Отлично! Я старательно представила красавицу в деталях. В кармане звякнуло и механический голос прогудел:
— Сообщение от администрации академии.
Какая академия в пятом часу ночи?
Сунув руку в карман, я раздраженно вытащила наладонник: прямоугольную пластину из голубой слюды. На ее поверхности плавал конверт непрочитанного сообщения. Нажав на него пальцем, я краем глаза следила за призраком.
«Дорогой адепт, мы рады сообщить, что вы зачислены на факультет магической обороны», — лаконично сообщала администрация родной альма-матер.
Какая оборона? Я учусь на юриста. С какого перепугу возник еще один факультет?
Призрак добрался до крыши и исчез из виду.
Я торопливо сунула пластину в карман куртки: потом разберусь.
Кошка все еще торчала в окне. Хорошо. Я снова представила пушистую. Тело пронзило молнией превращения от макушки до пят, рыжеволосая студентка в синей куртке и красных ботинках исчезла, превратившись в рыжую кошку. Я кинулась следом за привидением: через сугробы по дереву на крышу. Почти догнала у края ската, но лапы разъехались.
— Мяу! — сердито выдала я, стараясь не свалиться с покрытой наледью и снегом черепицы.
Беглое привидение нагло маячило в шаге от меня.
— Ползи обратно! Какая из тебя кошка? — посоветовал призрак.
Какая из меня кошка? Рыжая… ловкая-я-я…
Я замерла, выпустив когти. Кажется, не падаю.
Внизу покачивались еловые гирлянды, развешенные к празднованию Смены Лет. Блестели шары, сияли фонарики, заряженные магией. Исторический центр столицы украшали, едва выпадал снег. В этом году он укутал улицы в середине декабря.
Привидение подлетело ближе и, явно издеваясь, помахало хвостом.
Я изобразила крайнюю степень кошачьей паники: уши прижаты, шерсть дыбом, морда перекошена.
Призрак придвинулся ближе.
Давай сюда, цыпа-цыпа! Еще ближе… Да!
Трансформация молнией прошила тело, я вытащила сферу из кармана и опустила на привидение.
Призрак с возмущенным:
— Ведьма! — втянулся внутрь.
— Юрист. Договор читать надо, сущность, — пробурчала я, переводя дыхание.
А то подпишутся на должность призрака в магокамере внешнего уличного наблюдения, а потом у них душа требует творчества и смены обликов, как в театре. А мне лови это творчество по крышам.
Сфера засветилась желтым, выскользнула из руки и поплыла прочь. Теперь осталось дождаться оплаты за поимку привидения.
Я довольно улыбнулась. И тут же сработал принцип вселенского равновесия: в каждой радости по пакости. Кусок наста под ботинками затрещал, ноги заскользили. И я полетела вниз под радостный рев моторов и крик призрака из удаляющейся сферы:
— На лапы приземляйся! На лапы!
На какие лапы? У меня ноги! Стараясь затормозить падение, я замолотила руками. Цапнула гирлянду. Она с радостным треском оборвалась, рухнула на меня, приложив креплением по макушке. Улица расплылась, и я грохнулась на кого-то теплого.
— Какого гоблина?! — выдал этот кто-то мужским голосом.
Перед глазами прояснилось, я вцепилась руками в шею парня, несущегося на черном гоночном чароцикле. Байкер явно не ожидал, что на его плечи и спину рухнет живой стофунтовый рюкзак. Чароцикл повело, мы под бодрое поминание моей родни влетели в сугроб.
Чувствуя себя морковкой на зимней грядке, я пыхтела, пытаясь выползти из снежного плена. Обернувшаяся вокруг плеч гирлянда из еловых веток мешала нормально двигаться. Молния на куртке расстегнулась, за шиворот набилась порция бодрящего снега. И только мои ноги, обтянутые джинсами, победно дрыгались снаружи.
За них меня и схватили, дернули и рывком поставили.
Байкер (тот самый, безвинно уроненный), одетый в черный кожаный костюм, состоящий из куртки, штанов и тяжелых ботинок, окинул меня быстрым взглядом от взъерошенной рыжей макушки до красных бот. Высокий. Но при моем небольшом росте почти все представители мужского рода высокие. Лицо гонщика из-за затемненного магического стекла визора — не разобрать.
— Извини, я думала, гирлянда прочнее. — Я дотронулась до белой пряди в челке, отдернула руку (огрова вредная привычка), отцепила от куртки еловую ветку.
Сунула пятерню в ворот куртки, вытащила подтаявшие запасы снега. Вместе с ним вынырнул золотой кулон-сердечко, украшенный растительными узорами, я тут же торопливо заправила его, боясь потерять.
Байкер нажал на шлем в районе уха. Тот исчез, остался только небольшой кругляш артефакта на вороте куртки.
— Я случайно свалилась, крыша слишком обледенела, не пройти… — Я мрачно разглядывала байкера.
Парень оказался фейри.
На скуластом лице сияли синие глаза. Слишком яркие для человека, слишком светящиеся. У высших фейри глаза напоминают драгоценные камни, подсвеченные изнутри. У этого они были как два темных осколка летнего моря.
Подняв чароцикл, фейри провел пальцами по голове, взъерошивая и без того взлохмаченные короткие черные волосы. Задел рукой слегка заостренное ухо, в мочке блеснуло серебряное кольцо серьги с рунами по ободу.
Привлекательный.
Высшие фейри вообще все привлекательные.
У них же есть флер — врожденное очарование. И мне лучше убраться подальше. Не из-за флера, из-за другой черты фейри: мстительности.
— Я не хотела тебя сбивать. Я просто летела вниз, а ты неудачно там проезжал. Гравитация и все такое. Вот мы и встретились, — протараторила я, незаметно отступая.
Хозяин черного монстра покосился на меня, покачал головой, поколдовал над рулем. И снова активировал шлем, явно собираясь уехать.
Виновато улыбнувшись байкеру, я помахала ему еловой веткой и бросила ее в сугроб.
— Ты, выхухоль болотный! — гаркнул тот.
Из-за снежного холма выбрался мужик в безразмерной клетчатой куртке с капюшоном, надвинутым до массивного подбородка.
— Куда прешь? Совсем фей не ловишь? Что тебе тут, гоночная трасса? — гаркнул он, поворачиваясь к фейри.
Кажется, мы слегка задели тонкую душевную организацию клетчатого эстета гонкой и падением. И теперь прохожий, увидевший весь этот беспредел, жаждал отправить в полет байкера.
Клетчатый с воплем радости и предвкушения ринулся на фейри. Тот увернулся. Мужик оказался шустрым: пара выпадов, и обнял его как родного, в смысле выполнил захват.
Вдалеке протяжно завыли полицейские сирены. Клетчатый отпрянул, рысью бросился прочь.
Фейри пожал плечами, повернулся к чароциклу. Запрыгнул в седло и нажал на газ. Байк взревел, приподнялся над мостовой на пару дюймов. По плавным изгибам заструились темно-синие узоры магии, напоминающие морозные рисунки на стеклах.
Похоже, мне попалась аномалия: фейри немстительный.
За шиворотом шевельнулся кулон. С чего бы это у него приступ живости случился? Я цапнула рукой выскользнувшее наружу украшение. Оно юрко вывернулось. Цепочка расстегнулась, и кулон, поблескивая прозрачным сердечком-подвеской, полетел прямиком к фейри.
А вот и месть! Меня не просто обокрали! Вместе с подаренным на память кулоном увели мою магическую печать! В печати хранились все документы. Ты мог привязать печать к чему угодно, я сглупила и прицепила ее к кулону.
Не отдам!
Насмешливо блеснув боками, кулон мышью юркнул в карман куртки фейри.
Я кинулась следом за гонщиком. Правду говорят, что в гневе страшны не только оборотни. Я с разбега запрыгнула на отъезжающий чароцикл, торопливо сунула руку в карман куртки фейри. Мое!
Он перехватил мои пальцы, опустил ниже:
— Хочешь опять гравитацию проверить? Гирлянд тут нет, держись за пояс.
Какой заботливый!
Чароцикл радостно зарычал, набирая скорость. Я вцепилась в пояс байкера, точно он был спасательным кругом, страховкой на горной вершине и оценкой «отлично» у вредного преподавателя.
Мимо пролетали заснеженные улицы, проносились перекрестки.
В витринах мелькало мое бледное лицо, облепленное рыжими волосами, из «прорезей» между прядями сердито блестели зеленые глаза.
Не знаю, сколько заплатили магам, но скорость впечатляла.
Спина фейри плохо прикрывала от ветра, приходилось щуриться, глаза слезились от снежной крошки. Постепенно я приноровилась наклоняться вместе с байкером, укрываясь от ледяных порывов. Снова запустила руку в его карман. Цепочку нащупала сразу, потянула. Не успела пригнуться вместе с фейри и получила в лицо очередной порцией снега, заморгала, пытаясь прогнать слезы. Не глядя, сунула в карман куртки улов.
Впереди замаячили спины других гонщиков. А перед ними освещенные фарами силуэты, очевидно, финиш.
И значит, мне пора. Как бы ни хотелось высказать все наглому фейри, делать это при его друзьях, я не собиралась. Гонки нелегальные. Участники отбитые, в прямом и переносном смысле. А я всего лишь метаморф, у которого из доводов хвост да лапы, ну или крылья иногда.
Я закрутила головой, пытаясь высмотреть хоть воробья, хоть голубя, хоть пингвина. Хотя сомневаюсь, что последние тут встречаются.
Сбоку от дороги на темном почтовом ящике замаячило большое светлое пятно. Я прищурилась. Сова! Белая! Полярная. Точнее, уже не очень полярная, а городская, модная. Последнее время их заводят в качестве питомцев. Питомцы улетают. На радость мне.
Представив птицу в деталях, я ощутила привычную молнию изменения. Выпустив из рук пояс фейри, взмахнула крыльями. Перья были рыжими. Надо бы подправить, чтобы сходство было полным. Но, как и с кошкой, сходство с оригиналом меня волновало меньше всего.
Еще один взмах… Я оттолкнулась от чароцикла.
И меня тут же снес воздушный вихрь, поднятый байком. Закружил и швырнул в заснеженный куст. Выбравшись из туи, я недовольно ухнула. Замолотив крыльями, поднялась повыше, заложила вираж над улицей, привыкая к новому облику.
У магмобилей, стоявших по краям улицы, прыгали девушки в легких расстегнутых плащах и парни в футболках и кожаных куртках. Народ не выглядел отмороженным, значит, отнюдь не бедный: артефакты для обогрева стоят недешево. Чуть поодаль величественно бдели участники следующих заездов на гоночных чароциклах. С ними наблюдались несколько нормально одетых индивидуумов, очевидно, организаторы. И группка особо дорогих зрителей.
Острое совиное зрение помогло выхватить знакомые лица. Джул — высокая брюнетка в меховой жилетке, первая красавица академии. В шаге от нее топтались два лучших друга короля нашей альма-матер: один воздушник, второй, кажется, огневик. Его величества не наблюдалось.
В воздухе над толпой подрагивал иллюзорный экран, напоминающий полупрозрачный прямоугольник. На нем гонщики неслись по заснеженной улице. Прямая трансляция гонки шла полным ходом.
На мостовой неподалеку звезд академии светилась алая полоса пламени, отмечающая финиш.
К ней с ревом, не обращая внимания на дорожные магокамеры, неслись чароциклы. В лидерах: фейри на черном с инеевыми узорами монстре и ярко-зеленый байк. За ними торопились фиолетовый и красный.
У сугроба на обочине мелькнуло зеленое лицо с лягушачьим ртом. Длинные уши над взъерошенными черными волосами карлика радостно шевельнулись, заметив гонщиков. Рядом появилась вторая голова и третья. Гремлины радостно замахали тощими руками. Повисли на фонарном столбе гроздью.
Призрак, сидящий в магокамере над ними, лишь сонно зевнул. Похоже, гонщики приплатили гремлинам, чтобы те усыпили призраков, тем самым отключили наблюдение.
Какие предусмотрительные!
Фейри и его соперник пересекли огненную черту одновременно. Пламя ярко вспыхнуло, раз, второй. Девушки завизжали. Парни засвистели, несколько человек заорало:
— Шторм, ты продул! Первый раз! Это надо отметить!
Байкер в черном затормозил. К нему и его сопернику на зеленом чароцикле бросились зрители, подошли организаторы.
Фейри убрал шлем, поморщился, глядя на свое недовольное лицо на иллюзорном экране.
Нечего было тащить мой кулон!
Взмахнув крыльями, я направилась в сторону академического городка.
Едва пролетела пару кварталов, как снежинки, падавшие с темного неба, замерли в воздухе, словно их подвесили на невидимые нити. Застывший столб тянулся до самой земли. Ни хруста веток на морозе, ни скрипа снега — тишина.
Разыскивается чудовище
ГЛАВА 1
В душе каждого юриста живет библиотекарь и авантюрист. В моей медленно, но верно просыпалась ведьма.
— Прокляну, справочником по магическому праву, — пообещала я, пытаясь вывернуться из колючих веток заснеженной розы, опутавших меня не хуже сдерживающих чар.
Призрачная девица насмешливо приподняла брови. Благодаря ей у меня и случилось свидание с магически усиленным кустом с антивандальной защитой. Подножки она ставит как вполне реальная.
— Что там за проклятие такое? — хмыкнула призрачная зараза.
— Фирменное проклятие нашей академии. Основательное и не снимаемое. — Я с треском отцепила от куртки ветку. — Будешь переписывать все сто томов и проникаться. Или придется бегать и заикаться.
Привидение не поверило, махнуло рукой.
— Зря, — я пожала плечами.
Директор академии та еще изобретательница. У нее даже моль в шкафу отрядами и поисковыми группами перемещается. А тараканы на кухне по графику ведут военные действия: рыжие против черных.
И директору как раз требуется призрачный помощник на бумажную работу. А у привидения в трудовом договоре есть замечательный пункт о принудительном перетрудоустройстве, в случае нарушения договора. А привидение нарушило все, что могло. Договор, психику ночных прохожих, внезапно узревших собственные привиденистые копии, мое терпение.
Дернувшись, я вывалилась из куста на заледеневший тротуар.
Привидение опасливо отошло подальше. Издевательски замерло в паре шагов. Расплылось, превратившись в глазастое облако. А потом приняло форму: это опять была девица. Невысокая, худощавая, с взъерошенными волосами до плеч, с белой прядью в челке, царапиной на носу и прищуренными миндалевидными глазами.
Привидение наглым образом напрашивалось. На иск за использование чужой внешности без разрешения. Моей внешности. Точно прокляну!
Вытаскивая из кармана стеклянную сферу-ловушку, я рванула к привидению.
Моя призрачная копия в панике подпрыгнула на месте и шустро засеменила к ближайшему дому, переплывая через сугробы на обочине дороги. Я следом, увязая в снегу и проклиная ботинки, будто созданные, чтобы нагрести побольше снега. Вдруг мне захочется чая со льдом, а льда не будет?
А ведь ночь была такой приятной!
Я шла по освещенной фонарями заснеженной улице, любовалась старинными домами. Другого времени для этого у меня не имелось. Днем я загрызала гранит науки, ночью трудилась, чтобы оплачивать доступ к драгоценному камню. Проникаться достопримечательностями приходилось во время беготни по городу. Но в этот раз проникнуться не вышло — приплыла сфера-ловушка с иллюзорной копией договора привидения и запиской из мэрии. То, что отлавливать беглого призрака будет не заклинатель мертвых, а студентка-юрист, градоначальников не смущало. Экономия она такая дама: бережливая и подслеповатая. К тому же, что может случиться? Студенты — создания живучие. А призраки существа безобидные. Хоть и вредные. И шустрые. Этот вообще словно с ускоряющим артефактом за пазухой!
Привидению надоело пародировать меня, и оно, став глазастым облачком, бодро заскользило вверх, в сторону ближайшей крыши.
А я ни разу не скалолаз! Я метаморф.
Затолкав сферу в карман, я завертела головой, высматривая живность: для оборота мне нужен четвероногий или крылатый прототип. Из темного окна второго этажа на меня взирала белая кошка. Отлично! Я старательно представила красавицу в деталях. В кармане звякнуло и механический голос прогудел:
— Сообщение от администрации академии.
Какая академия в пятом часу ночи?
Сунув руку в карман, я раздраженно вытащила наладонник: прямоугольную пластину из голубой слюды. На ее поверхности плавал конверт непрочитанного сообщения. Нажав на него пальцем, я краем глаза следила за призраком.
«Дорогой адепт, мы рады сообщить, что вы зачислены на факультет магической обороны», — лаконично сообщала администрация родной альма-матер.
Какая оборона? Я учусь на юриста. С какого перепугу возник еще один факультет?
Призрак добрался до крыши и исчез из виду.
Я торопливо сунула пластину в карман куртки: потом разберусь.
Кошка все еще торчала в окне. Хорошо. Я снова представила пушистую. Тело пронзило молнией превращения от макушки до пят, рыжеволосая студентка в синей куртке и красных ботинках исчезла, превратившись в рыжую кошку. Я кинулась следом за привидением: через сугробы по дереву на крышу. Почти догнала у края ската, но лапы разъехались.
— Мяу! — сердито выдала я, стараясь не свалиться с покрытой наледью и снегом черепицы.
Беглое привидение нагло маячило в шаге от меня.
— Ползи обратно! Какая из тебя кошка? — посоветовал призрак.
Какая из меня кошка? Рыжая… ловкая-я-я…
Я замерла, выпустив когти. Кажется, не падаю.
Внизу покачивались еловые гирлянды, развешенные к празднованию Смены Лет. Блестели шары, сияли фонарики, заряженные магией. Исторический центр столицы украшали, едва выпадал снег. В этом году он укутал улицы в середине декабря.
Привидение подлетело ближе и, явно издеваясь, помахало хвостом.
Я изобразила крайнюю степень кошачьей паники: уши прижаты, шерсть дыбом, морда перекошена.
Призрак придвинулся ближе.
Давай сюда, цыпа-цыпа! Еще ближе… Да!
Трансформация молнией прошила тело, я вытащила сферу из кармана и опустила на привидение.
Призрак с возмущенным:
— Ведьма! — втянулся внутрь.
— Юрист. Договор читать надо, сущность, — пробурчала я, переводя дыхание.
А то подпишутся на должность призрака в магокамере внешнего уличного наблюдения, а потом у них душа требует творчества и смены обликов, как в театре. А мне лови это творчество по крышам.
Сфера засветилась желтым, выскользнула из руки и поплыла прочь. Теперь осталось дождаться оплаты за поимку привидения.
Я довольно улыбнулась. И тут же сработал принцип вселенского равновесия: в каждой радости по пакости. Кусок наста под ботинками затрещал, ноги заскользили. И я полетела вниз под радостный рев моторов и крик призрака из удаляющейся сферы:
— На лапы приземляйся! На лапы!
На какие лапы? У меня ноги! Стараясь затормозить падение, я замолотила руками. Цапнула гирлянду. Она с радостным треском оборвалась, рухнула на меня, приложив креплением по макушке. Улица расплылась, и я грохнулась на кого-то теплого.
— Какого гоблина?! — выдал этот кто-то мужским голосом.
Перед глазами прояснилось, я вцепилась руками в шею парня, несущегося на черном гоночном чароцикле. Байкер явно не ожидал, что на его плечи и спину рухнет живой стофунтовый рюкзак. Чароцикл повело, мы под бодрое поминание моей родни влетели в сугроб.
Чувствуя себя морковкой на зимней грядке, я пыхтела, пытаясь выползти из снежного плена. Обернувшаяся вокруг плеч гирлянда из еловых веток мешала нормально двигаться. Молния на куртке расстегнулась, за шиворот набилась порция бодрящего снега. И только мои ноги, обтянутые джинсами, победно дрыгались снаружи.
За них меня и схватили, дернули и рывком поставили.
Байкер (тот самый, безвинно уроненный), одетый в черный кожаный костюм, состоящий из куртки, штанов и тяжелых ботинок, окинул меня быстрым взглядом от взъерошенной рыжей макушки до красных бот. Высокий. Но при моем небольшом росте почти все представители мужского рода высокие. Лицо гонщика из-за затемненного магического стекла визора — не разобрать.
— Извини, я думала, гирлянда прочнее. — Я дотронулась до белой пряди в челке, отдернула руку (огрова вредная привычка), отцепила от куртки еловую ветку.
Сунула пятерню в ворот куртки, вытащила подтаявшие запасы снега. Вместе с ним вынырнул золотой кулон-сердечко, украшенный растительными узорами, я тут же торопливо заправила его, боясь потерять.
Байкер нажал на шлем в районе уха. Тот исчез, остался только небольшой кругляш артефакта на вороте куртки.
— Я случайно свалилась, крыша слишком обледенела, не пройти… — Я мрачно разглядывала байкера.
Парень оказался фейри.
На скуластом лице сияли синие глаза. Слишком яркие для человека, слишком светящиеся. У высших фейри глаза напоминают драгоценные камни, подсвеченные изнутри. У этого они были как два темных осколка летнего моря.
Подняв чароцикл, фейри провел пальцами по голове, взъерошивая и без того взлохмаченные короткие черные волосы. Задел рукой слегка заостренное ухо, в мочке блеснуло серебряное кольцо серьги с рунами по ободу.
Привлекательный.
Высшие фейри вообще все привлекательные.
У них же есть флер — врожденное очарование. И мне лучше убраться подальше. Не из-за флера, из-за другой черты фейри: мстительности.
— Я не хотела тебя сбивать. Я просто летела вниз, а ты неудачно там проезжал. Гравитация и все такое. Вот мы и встретились, — протараторила я, незаметно отступая.
Хозяин черного монстра покосился на меня, покачал головой, поколдовал над рулем. И снова активировал шлем, явно собираясь уехать.
Виновато улыбнувшись байкеру, я помахала ему еловой веткой и бросила ее в сугроб.
— Ты, выхухоль болотный! — гаркнул тот.
Из-за снежного холма выбрался мужик в безразмерной клетчатой куртке с капюшоном, надвинутым до массивного подбородка.
— Куда прешь? Совсем фей не ловишь? Что тебе тут, гоночная трасса? — гаркнул он, поворачиваясь к фейри.
Кажется, мы слегка задели тонкую душевную организацию клетчатого эстета гонкой и падением. И теперь прохожий, увидевший весь этот беспредел, жаждал отправить в полет байкера.
Клетчатый с воплем радости и предвкушения ринулся на фейри. Тот увернулся. Мужик оказался шустрым: пара выпадов, и обнял его как родного, в смысле выполнил захват.
Вдалеке протяжно завыли полицейские сирены. Клетчатый отпрянул, рысью бросился прочь.
Фейри пожал плечами, повернулся к чароциклу. Запрыгнул в седло и нажал на газ. Байк взревел, приподнялся над мостовой на пару дюймов. По плавным изгибам заструились темно-синие узоры магии, напоминающие морозные рисунки на стеклах.
Похоже, мне попалась аномалия: фейри немстительный.
За шиворотом шевельнулся кулон. С чего бы это у него приступ живости случился? Я цапнула рукой выскользнувшее наружу украшение. Оно юрко вывернулось. Цепочка расстегнулась, и кулон, поблескивая прозрачным сердечком-подвеской, полетел прямиком к фейри.
А вот и месть! Меня не просто обокрали! Вместе с подаренным на память кулоном увели мою магическую печать! В печати хранились все документы. Ты мог привязать печать к чему угодно, я сглупила и прицепила ее к кулону.
Не отдам!
Насмешливо блеснув боками, кулон мышью юркнул в карман куртки фейри.
Я кинулась следом за гонщиком. Правду говорят, что в гневе страшны не только оборотни. Я с разбега запрыгнула на отъезжающий чароцикл, торопливо сунула руку в карман куртки фейри. Мое!
Он перехватил мои пальцы, опустил ниже:
— Хочешь опять гравитацию проверить? Гирлянд тут нет, держись за пояс.
Какой заботливый!
Чароцикл радостно зарычал, набирая скорость. Я вцепилась в пояс байкера, точно он был спасательным кругом, страховкой на горной вершине и оценкой «отлично» у вредного преподавателя.
Мимо пролетали заснеженные улицы, проносились перекрестки.
В витринах мелькало мое бледное лицо, облепленное рыжими волосами, из «прорезей» между прядями сердито блестели зеленые глаза.
Не знаю, сколько заплатили магам, но скорость впечатляла.
Спина фейри плохо прикрывала от ветра, приходилось щуриться, глаза слезились от снежной крошки. Постепенно я приноровилась наклоняться вместе с байкером, укрываясь от ледяных порывов. Снова запустила руку в его карман. Цепочку нащупала сразу, потянула. Не успела пригнуться вместе с фейри и получила в лицо очередной порцией снега, заморгала, пытаясь прогнать слезы. Не глядя, сунула в карман куртки улов.
Впереди замаячили спины других гонщиков. А перед ними освещенные фарами силуэты, очевидно, финиш.
И значит, мне пора. Как бы ни хотелось высказать все наглому фейри, делать это при его друзьях, я не собиралась. Гонки нелегальные. Участники отбитые, в прямом и переносном смысле. А я всего лишь метаморф, у которого из доводов хвост да лапы, ну или крылья иногда.
Я закрутила головой, пытаясь высмотреть хоть воробья, хоть голубя, хоть пингвина. Хотя сомневаюсь, что последние тут встречаются.
Сбоку от дороги на темном почтовом ящике замаячило большое светлое пятно. Я прищурилась. Сова! Белая! Полярная. Точнее, уже не очень полярная, а городская, модная. Последнее время их заводят в качестве питомцев. Питомцы улетают. На радость мне.
Представив птицу в деталях, я ощутила привычную молнию изменения. Выпустив из рук пояс фейри, взмахнула крыльями. Перья были рыжими. Надо бы подправить, чтобы сходство было полным. Но, как и с кошкой, сходство с оригиналом меня волновало меньше всего.
Еще один взмах… Я оттолкнулась от чароцикла.
И меня тут же снес воздушный вихрь, поднятый байком. Закружил и швырнул в заснеженный куст. Выбравшись из туи, я недовольно ухнула. Замолотив крыльями, поднялась повыше, заложила вираж над улицей, привыкая к новому облику.
У магмобилей, стоявших по краям улицы, прыгали девушки в легких расстегнутых плащах и парни в футболках и кожаных куртках. Народ не выглядел отмороженным, значит, отнюдь не бедный: артефакты для обогрева стоят недешево. Чуть поодаль величественно бдели участники следующих заездов на гоночных чароциклах. С ними наблюдались несколько нормально одетых индивидуумов, очевидно, организаторы. И группка особо дорогих зрителей.
Острое совиное зрение помогло выхватить знакомые лица. Джул — высокая брюнетка в меховой жилетке, первая красавица академии. В шаге от нее топтались два лучших друга короля нашей альма-матер: один воздушник, второй, кажется, огневик. Его величества не наблюдалось.
В воздухе над толпой подрагивал иллюзорный экран, напоминающий полупрозрачный прямоугольник. На нем гонщики неслись по заснеженной улице. Прямая трансляция гонки шла полным ходом.
На мостовой неподалеку звезд академии светилась алая полоса пламени, отмечающая финиш.
К ней с ревом, не обращая внимания на дорожные магокамеры, неслись чароциклы. В лидерах: фейри на черном с инеевыми узорами монстре и ярко-зеленый байк. За ними торопились фиолетовый и красный.
У сугроба на обочине мелькнуло зеленое лицо с лягушачьим ртом. Длинные уши над взъерошенными черными волосами карлика радостно шевельнулись, заметив гонщиков. Рядом появилась вторая голова и третья. Гремлины радостно замахали тощими руками. Повисли на фонарном столбе гроздью.
Призрак, сидящий в магокамере над ними, лишь сонно зевнул. Похоже, гонщики приплатили гремлинам, чтобы те усыпили призраков, тем самым отключили наблюдение.
Какие предусмотрительные!
Фейри и его соперник пересекли огненную черту одновременно. Пламя ярко вспыхнуло, раз, второй. Девушки завизжали. Парни засвистели, несколько человек заорало:
— Шторм, ты продул! Первый раз! Это надо отметить!
Байкер в черном затормозил. К нему и его сопернику на зеленом чароцикле бросились зрители, подошли организаторы.
Фейри убрал шлем, поморщился, глядя на свое недовольное лицо на иллюзорном экране.
Нечего было тащить мой кулон!
Взмахнув крыльями, я направилась в сторону академического городка.
Едва пролетела пару кварталов, как снежинки, падавшие с темного неба, замерли в воздухе, словно их подвесили на невидимые нити. Застывший столб тянулся до самой земли. Ни хруста веток на морозе, ни скрипа снега — тишина.