ГЛАВА 1 Обещание.
Обещание — это уже не просто слово, а взятое на себя обязательство, подкрепленное словами.
Столица Востока – Алура. 1883 год от Великого Освобождения.
-А если нас увидят? – светловолосый мальчик пяти лет с любопытством взглянул на друга годом старше. Они оба стояли прижавшись к стене, в длинном светлом коридоре, аккурат рядом с широкой дверью ведущей в кухню.
- А ты – тише мыши, тогда и не увидят, - ответил черноволосый мальчик шести лет, а затем осторожно выглянул из-за стены в дверной проём. Юркнув обратно, он жестом показал другу идти вперёд, но тихо. Тот испуганно вжал голову в плечи.
- Бастиан! -шепотом обратился к нему старший друг, нахмурившись:
- Ну ты же – мастер пряток! Тебе сложно просто спрятаться там, - мальчик сделал жест в сторону кухни: - И послушать, о чем они говорят?
- Твоя мать будет ругаться, если заметит меня! – так же тихо ответил светловолосый Бастиан.
- Моя мать – никогда не ругается, - уверенно ответил брюнет, неодобрительно смотря на друга.
- Ну ладно, - сдался мальчик и осторожно обойдя его, пригнулся рядом с дверным проёмом, а затем быстро и бесшумно юркнул внутрь. Брюнет улыбнулся, украдкой выглянув из-за стены. Те, кто был там - в кухне, были слишком увлечены делом и беседой, и его друга даже не заметили. А Бастиан в это время притаился среди бочек и корзинок, стоящих у высокого стеллажа, заставленного разными банками и графинами. Впереди, метрах в пяти возвышался широкий стол, за которым стоял высокий повар в белом халате, с таким же высоким колпаком на голове, закрывающим волосы. Рядом с ним, мелко нарезая на доске овощи большим ножом, стояла женщина лет 23-х. Поверх ее длинного лавандового платья был надет белый фартук. Из-под белой косынки, повязанной на голове выглядывали несколько чёрных локонов.
Ни повар, ни женщина совершенно не обращали внимания на происходящее. Оба были увлечены приготовлением еды и негромкой беседой.
- Княгиня, право мне уже неловко! -низким баритоном обратился к женщине повар, складывая в высокую миску уже нарезанные овощи:
- Ведь готовить – исключительно моя забота.
- Не волнуйтесь, Феликс, - мягким и высоким голосом отозвалась женщина, положив на доску очередную, вымытую до блеска морковь:
- Мне совсем не сложно. И потом, вы же знаете, как я люблю готовить. А помогать вам на кухне – одно удовольствие!
Повар вздохнул, но смущенно улыбнулся, взглянув на неё в ответ. И пару мгновений спустя сказал:
- И все же мне кажется, что ваше место – рядом с сыном.
Женщина как-то удрученно вздохнула, на секунду прекратив нарезать морковь. Её красивое лицо неожиданно стало мрачным, а в голосе появились нотки сожаления:
- Даниэль сейчас играет с Бастианом. И ему, к сожалению не до меня.
Повар взглянул на неё с большим удивлением и, заметив это, женщина добавила:
- Не спрашивайте. Просто, с утра мы уже успели немного поругаться.
- Поругаться? -ещё больше удивился повар.
Притаившийся в своём укрытии Бастиан бросил взгляд в сторону дверного проёма, откуда на секунду выглянул его друг, и сокрушенно покачал головой.
Даниэль нервно поджал губы, прижавшись спиной к стене и невольно вспоминая события сегодняшнего утра. А внутри вдруг появилось странное чувство. Чувство, словно он сделал что-то плохое.
А ведь все так хорошо начиналось!
Проснувшись в отличном настроении, мальчик уже предвкушал самый замечательный день в своей жизни. Ведь ещё минувшим вечером отец пообещал, что именно сегодня они вместе отправятся на ежегодную ярмарку, кататься на каруселях.
То, что в комнате утром не было родителей, немного насторожило ребенка. Мама и папа всегда будили его сами. И совсем скоро он услышал в коридоре их пусть и не громкий, но эмоциональный разговор. Эмоции были у мамы. По ее строгому, чуть повышенному тону мальчик понял, что мама злится. И влекомый любопытством, подошёл к двери, чтобы послушать. Отец, как и всегда, говорил спокойно. О том, что пропустит завтрак и не сможет провести день с сыном. Мама тут же начала возмущаться и говорить о том, как по его мнению сможет объяснить это сыну. Который так долго ждал этого дня. Отец тона, в отличие от мамы не повышал. Сказал лишь, что она – мать, и лучше знает, как деликатно преподнести сыну, что папа отлучился по важным делам. Но мама с ним не согласилась. Одержимая эмоциями, она начала припоминать отцу его прошлую отлучку. И в тот раз сын даже ужинать не стал, не увидев за столом папу. А после – и вовсе перестал с ней разговаривать, сильно обидевшись. Она была уверена, что и на этот раз история повторится. Отец снова попытался объяснить, что дело очень важное, но как только он все уладит, то сразу же вернется домой и посвятит себя семье, и только ей. Когда же послышался знакомый звук лёгкого поцелуя, а затем удаляющиеся шаги, мать вдруг в сердцах топнула ногой, а затем громко и негодующе крикнула вслед отцу:
- Пойми наконец, что нельзя сначала пообещать, а потом – улизнуть!
В тот момент Даниэль ощутил чувство, не сравнимое с простой обидой. Оно было другим: неистовым и раздражительным. Его обманули! И все светлые надежды в миг рухнули, как песочный замок. Одержимый неистовым чувством раздражения и предательства, мальчик нервно сорвался с места, в пол секунды пересекая комнату. Остановился возле стола, на котором ещё с вечера оставил своих любимых деревянных солдатиков: подарок отца на шестой день рождения. В порыве гнева мальчик схватил одного из них, и тяжело дыша от переполняющих эмоций, швырнул солдатика прямиком в стекло закрытого окна, находящегося напротив. На звон разбитого стекла, как и ожидалось, прибежала мама. Застыв на пороге, она потрясенно оглядела комнату, а заметив разбитое окно и осколки стекла, разлетевшиеся по полу и части стола, испуганно подбежала к сыну. Даниэль не смог объяснить, что произошло. Пока она осматривала его с головы до ног на предмет повреждений, он лишь стоял, с каменным и суровым выражением лица, не сказав ни слова. И лишь когда она заметила на подоконнике отлетевшую от солдатика ногу, то все поняла. Но ответить мальчик по прежнему не смог. Он лишь нервным движением увернулся от ее рук и бросился прочь, из комнаты.
За завтраком история повторилась. Мать была расстроена его поведением. Но этого оказалось мало. Чувство раздражения никак не желало покидать ребенка. И он демонстративно отодвинул в сторону тарелку с завтраком, выйдя из-за стола, и игнорируя все просьбы матери вернуться и все объяснить. Да и не знал, как.
Конечно же, мама поспешила следом. Отделаться от неё никак не получалось. Да еще и этот строгий тон, которым она никогда прежде не говорила с Даниэлем, заставлял распаляться все больше. Но в тот момент Вселенная, видимо была на его стороне. Мать от праведного гнева отвлёк звонок в дверь. И появившиеся на пороге дядя Дориан с сыном Бастианом стали настоящим спасением для мальчика. Все раздражение словно рукой сняло. На смену ему пришла радость - видеть лучшего друга. И надежда все же попасть на ярмарку. Но мечтам не суждено было сбыться. Хоть мама и забыла о своей недавней злости, новость о том, что дядя Дориан тоже должен отлучиться по важным делам, поразила Даниэля. Они, что все сговорились?!
Бастиана и Даниэля попросили поиграть в гостевой зале, и дальнейшего диалога мальчик так и не услышал. Но с той минуты и маму рядом больше не видел. Он замечал, как она ходит в его комнату, чтобы убрать стекла. Видел её грустный, огорченный взгляд, направленный на него. Но не подходил, продолжая играть или беседовать с другом, намеренно игнорируя её. Его снова предали! Вот как после этого доверять взрослым, которые даже не сдерживают своих обещаний?
И сейчас, там на кухне его мать делилась своими переживаниями с поваром. Вместо того, чтобы отвести на обещанную ярмарку, наконец! Пусть и без папы, без дяди Дориана, но все же! Раздражение снова поднималось удушливой волной из глубин детской души. Но на этот раз Даниэль решил тихонько послушать, что о нем говорят взрослые. И именно поэтому послал в засаду лучшего друга – Бастиана.
Когда княгиня излила душу, повар сочувственно улыбнулся, покачав головой. И утешительно заявил:
- Не переживайте, княгиня. Все образуется.
-Сомневаюсь, - с грустью вздохнула она, передав ему в руки доску с нарезанными овощами:
- Он даже разговаривать со мной не хочет.
Повар снова покачал головой.
- Видите ли, княгиня, - неспешно начал он своим глубоким баритоном, помешивая что-то в глубокой миске:
- Каждый из нас испытывает раздражение, когда что-то идет не так. И это раздражение побуждает нас атаковать, - поймав заинтересованный взгляд, он рассудительно продолжил, осторожно переливая содержимое миски в небольшие формочки:
- Часто даже мы – взрослые, не знаем, почему мы раздражены и, что мы вообще раздражены. Ребенку же очень трудно владеть эмоцией, если он не понимает, что с ним происходит.
Княгиня слегка озадаченно посмотрела на него, и даже приоткрыла рот, но повар её опередил, с веселой усмешкой заявив:
- Я помню, мой сын был очень удивлён, когда однажды я ему сказал, что его всё раздражает потому, что он давно не ел. С тех пор с раздражённостью от голода ему стало справляться гораздо легче.
Княгиня удрученно покачала головой:
- Мне кажется, все дело в невыполненном обещании. Возможно, Даниэль услышал наш с Владом разговор, и поэтому так рассердился.
Повар тяжело вздохнул и вдруг назидательно произнёс:
- Следите за тем, что говорите и делаете, - взглянув на княгиню, он тепло улыбнулся, добавив:
- Потому, что маленькие глазки наблюдают за вами.
Сидящий в «засаде» Бастиан испуганно замер, едва дыша, и с опаской взглянул в сторону двери. Даниэль осторожно выглянул из-за косяка, показав другу большой палец, и давая понять, что взрослые просто разговаривают, и его никто не увидел.
- А вообще – поговорите с мальчиком, - негромко сказал Феликс, бросив короткий взгляд на женщину:
- Понятно, что обещания необходимо выполнять. И это – своеобразный долг. Но знаете, мне кажется Даниэль поймет, если вы объясните ему, что отец тоже бывает очень нужен людям, от этого никуда не деться. Ведь на него возложена огромная ответственность.
- А сын – будто и не ответственность, - буркнула княгиня, взяв в руки полотенце и принялась нервным движением вытирать доску от мелкого мусора.
- Вы меня немного не поняли, - негромко сказал Феликс и рассудительно добавил:
- Это ведь касается обещания? Так вот, скажите мальчику, что отец не смог выполнить его сегодня. Но, скажем, сделает это завтра. Потому, что если он дал обещание, то непременно выполнит. А то, что он отлучился по срочным делам – это необходимость. И никто из взрослых от этого не застрахован. Ведь у каждого есть зона ответственности. А у папы таких зон – целых две. Государство и семья.
«Которые разрывают его на части» подумал сидящий в укрытии Бастиан, покачав головой. Даниэль явно был не прав. И повел себя ужасно плохо, по отношению к маме. Бастиан на секунду представил, что почувствовал бы он, оказавшись на месте Даниэля. И понял вдруг, что огорчился бы. Но не до такой уж степени! Обижать маму нельзя! Она – самый дорогой человек на свете, на равне с папой. А в некоторые моменты – даже больше!
Разговор тем временем продолжился, и мальчик прислушался.
Княгиня с грустью вздохнула и вдруг услышала за спиной громкое шипение. Резко обернувшись одновременно с поваром к большой печи стоящей позади, женщина охнула и хотела было броситься к печке, но Феликс её опередил, схватив со стола большой деревянный черпак.
Из открытого зева печки валил белый и густой пар. Котёл с водой, стоящий внутри перекипел, и жидкость полилась через край, затушив огонь.
- Ох, как же так! - с досадой вздохнула женщина, но повар разогнал рукой пар, мягко сказав:
- Ничего страшного. Сейчас поменяю дрова и все будет хорошо.
Пока взрослые суетились у потухшей печки, Даниэль аккуратно выглянул из-за стены. На глаза мальчика тут же попалась большая миска с фруктами, стоящая с краю большого стола. Живот предательски заурчал, напоминая о том, что с утра у него и крошки во рту не было. В голове появилась мысль: как бы незаметно пробраться к фруктам?
Голубые глаза жадно сверлили голодным взглядом лежавший на самом верху апельсин. Но тут произошло невероятное. Фрукт окутало слабым свечением. Апельсин воспарил над миской и тут же исчез, в одно мгновение оказавшись в руках ошарашенного Даниэля. С испугом взглянув на кухню и заметив, что взрослые все еще увлечены разбором дров в печи, мальчик юркнул за стену, оседая на пол. И огромными глазами смотря на большой апельсин, в своих ладонях.
- Ну ты даешь! -послышался рядом тихий и удивленный голос Бастиана. Светловолосый мальчик уже стоял над ним, ошарашенно глядя на апельсин.
-Ты это видел?! -в пол голоса поразился Даниэль, поднимаясь. И приложив палец к губам, схватил друга за руку и побежал с ним прочь, вдоль коридора.
ГЛАВА 2 Разные взгляды.
«Детей не отпугнешь суровостью, они не переносят только лжи»– Лев Николаевич Толстой.
Даниэль и Бастиан спрятались под столом, в импровизированной палатке из одеял и сидели там, словно заговорщики. Темноту внутри палатки разгонял свет маленького застекленного фонарика, стоящего на полу.
- Мы делили апельсин, - негромко напевал Даниэль, очищая толстую кожуру от фрукта: - Двое нас, а он – один!
- Как же тебе это удалось? -тихо поражался Бастиан, сидя напротив и поджав колени к груди, обтянутой светлой рубашкой. Даниэль бросил последний кусок кожуры в кучку на пол, с хитрецой взглянув в ответ. И принялся разделять апельсин пополам, едва слышным шёпотом ответив:
- Я сам в шоке. Мне просто очень сильно захотелось этот апельсин. А дальше – он сам появился в руках.
Бастиан округлил серо-голубые глаза:
- Это же – настоящая магия!
Даниэль довольно улыбнулся, вручая другу половинку фрукта.
- Прямо, как у твоего отца! -продолжил тихо восхищаться светловолосый мальчик.
Даниэль приложил палец к губам, и невольно улыбнулся. Друг был прав и спорить было не с чем.
- Значит – я тоже колдун. Как папа! -с гордостью заявил он.
Бастиан ненадолго задумался, а затем спросил:
- Что ты будешь делать дальше?
Друг отвлёкся от поедания апельсина, и мальчик тихо прошептал:
- Нужно рассказать папе. И маме тоже.
Даниэль отрицательно махнул головой, нахмурившись. И дожевав дольку, вытер рот тыльной стороной ладони, прошептав в ответ:
- Не нужно.
Бастиан удивлённо взглянул на него, положив в рот дольку фрукта, и друг тихо продолжил, придвинувшись ближе:
- Нельзя. Иначе родители могут запретить мне колдовать.
- А если… не запретят?
- Запретят, ещё и как! -в пол голоса возмутился Даниэль:
- Они даже про обещание сходить на ярмарку забыли!
- Тут ты сам виноват, - тихо прошептал в ответ Бастиан и тут же припомнил другу утреннее происшествие. Даниэль поморщился.
- Тебе нужно извиниться перед мамой, и…
Договорить мальчик не успел, услышав скрип открывающейся двери. Даниэль тут же затушил фонарь, жестом показав другу сидеть тихо. Когда край одеяла начал медленно подниматься вверх, и в следующую секунду мальчики услышали низкий бархатный мужской голос:
