ГЛАВА 1
Десерт был великолепен. Маленький, легкий, изящный, он походил на бабочку, присевшую отдохнуть посреди ягодно-цветочного поля. Шарик белоснежного мусса, несколько листочков мяты под золотистой обсыпкой, блестящие от глазури ягоды, цветы сирени – по слухам, тоже съедобные – и небрежный штрих соуса сверху. Не хватало лишь карамельных крыльев… и не только их.
Чья-то позолоченная ложечка безжалостно смяла десерт. Отломила и размазала по тарелке кусок мусса, раскидала по сторонам ягоды в поисках самой вкусной и в пыль раскрошила карамельные паруса-крылья, так и не отдав должное кулинарному таланту месье Жо. И все же даже так...
М-м-м…
Не сводя глаз с тарелки, я сглотнула вязкую слюну. Есть хотелось до умопомрачения – и не обязательно что-то столь возмутительно дорогое и возмутительно крохотное, что называлось в меню Брейден-холла высокой кухней. Я не отказалась бы и от простого сэндвича. Или салата. Или сахарного рогалика... тьма, когда я вообще в последний раз ела что-то сладкое?
М-м-м…
Рука остановилась, не коснувшись края тарелки. Мне был прекрасно известен главный запрет – никогда, ни при каких обстоятельствах не прикасаться к блюдам, приготовленным для клиентов, даже в тех случаях, когда тарелки вернулись на кухню почти нетронутыми. И если месье Жо, может, и было все равно, умыкнул ли официант с тарелки лакомый кусочек, то Доррис, старшая по кухне, за такое безжалостно выкидывала вон.
Но если никто не увидит… Всего одну ягодку…
Взгляд скользнул по помещению моечной, полному влажного горячего пара, и сгорбленным спинам товарок по работе, половину из которых я даже по именам не знала – за время двенадцатичасовой смены мы подчас и разогнуться-то не успевали, не то что переброситься парой фраз. Никто не смотрел в мою сторону. Да и старшей, на счастье, не было.
Я воровато огляделась по сторонам и быстрым движением пододвинула к себе десерт. Потянулась, уже предвкушая, каким будет вкус муссового шара, оттененный кислинкой спелых ягод. И…
Плюх!
Внушительная стопка фарфоровых тарелок, украшенных золотыми вензелями Брейден-холла, обрушилась на многострадальный десерт, превращая его в невнятную кашу. Соус, мусс и ягодный сок брызнули по сторонам, испачкав фартук.
Сверху раздался неприятный смешок Уоррена, официанта, обслуживавшего гостей в главном зале.
– Уснула, что ли, Мэддекс? – грубо бросил он, небрежно сваливая в раковину столовые приборы. – Работай давай!
Иного я и не ждала. Около месяца назад Уоррен почему-то решил, что осчастливит меня своим вниманием, зажав в углу прачечной. Пришлось объяснить распустившему руки коллеге, что он ошибся, – вот только его это лишь разозлило. С тех пор всякий раз, когда наши смены совпадали, Уоррен не давал мне прохода. И заодно мелочно гадил от души.
– Эй! – Мужская рука вцепилась в отворот моего фартука. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Хочешь, чтобы тебя уволили, Мэддекс? Только скажи – я все устрою.
Я позволила ему развернуть меня, схватив за грудки – не столько из-за страха, сколько потому что у каждого поступка должны быть последствия. Хотя, конечно, с работой Уоррен попал в точку. Да, место было не сахар и платили в Брейден-холле откровенно мало, но пополнить очередь безработных, мимо которой я каждый раз шла к сверкающим заведениям Карнивал лейн, не слишком хотелось.
На лице Уоррена появилась самодовольная ухмылка.
– Вот так-то, – проговорил он, наклоняясь ниже. – Учись быть покладистой, Мэддекс. Пригодится, когда ты…
– Я слышала, в холле видели мистера Фэрфакса с приятелями, – ровно ответила я, заметив за плечом официанта старшую по кухне. – Наверняка они сейчас выбирают столик поближе к залу, где сегодня выступает мисс Фицджеральд. Ее шоу скоро должно начаться.
Ставка на появление в Брейден-холле младшего Фэрфакса, со дня смерти отца расшвыривавшегося деньгами, словно завтра никогда не настанет, сработала. Хватка разжалась. Прикинув размер потенциальных чаевых, Уоррен оттолкнул меня и заторопился прочь.
И тут же наткнулся на Доррис.
– А ну стой! – Наметанный взгляд старшей скользнул по униформе официанта. Темные брови грозно сошлись у переносицы. – Куда собрался в таком виде?
Она бесцеремонно схватила Уоррена за руку. Даже с моего места в неверном свете запотевших газовых ламп можно было разглядеть на манжете рукава некрасивое пятно мусса, ягод и соуса, которое официант посадил, вцепившись в мой испачканный фартук.
Последствия, да. Что поделать.
Уоррен побледнел.
– Доррис, – чуть запнувшись, пролепетал он. – Я сейчас… Забегу в прачечную и переоденусь. Мигом!
– Фэрфакса отдали Митчелу и Баку, так что можешь не торопиться, – безжалостно припечатала официанта Доррис. – А стоимость чистки я вычту из твоей зарплаты.
На Уоррена было больно смотреть. Вернее, было бы. Если бы мне хоть немного было его жаль.
– Да… Да, Доррис. Конечно. Я понял.
– Так иди, чего встал? Займись делом. И остальных это тоже касается! – Она повысила голос. – Через пятнадцать минут тарелки должны сверкать!
Я опустила голову, возвращаясь к посуде, но еще успела поймать ненавидящий взгляд Уоррена. Кто бы сомневался, что виновной за случившееся официант считает меня.
А вот что я даже не представляла – так это то, какими окажутся последствия моего поступка.
***
Одно дело – отказ, пусть и бьющий по самолюбию, но довольно безвредный, и совсем другое – ушедший из-под носа богатый клиент, от которого можно было получить нехилые чаевые. Разумеется, Уоррен ничего не простил. И затаил злобу.
Проходя мимо подсобки, я услышала, как он вполголоса говорил что-то дружкам. Слов не разобрала, но взгляды, брошенные на меня мужчинами, были достаточно красноречивы.
Ничего хорошего они мне не сулили.
Да, на территории Брейден-холла мне ничего не угрожало – устроить расправу в присутствии старших работников Уоррен не осмелился бы. Но смена закончилась. Через четверть часа помещения заполнят другие работники и работницы, которые займутся уборкой и подготовкой к раннему завтраку, и к этому моменту никого из нас здесь быть не должно. А вот что случится на улице, Доррис и месье Жо уже не касалось. В случае чего, замену мне отыщут в два счета.
Я была сама по себе.
А значит, и выкручиваться буду сама. Как умею.
И потому после недолгих раздумий я изменила маршрут. Вместо того чтобы выйти на задний двор, смыкавшийся с территорией такого же отеля на соседней улице, где меня наверняка уже поджидал Уоррен с дружками, я прошмыгнула на кухню и через кладовую спустилась на подземный этаж, где располагалась разгрузочная зона и парковка отеля. Отсюда можно было попасть прямо на дорогу, поймать трамвай или, при меньшем везении, добрых сорок минут топать вдоль шоссе до рабочих кварталов, где я снимала комнату. А Уоррен пусть ждет хоть до самого рассвета.
Поделом.
Под низкими сводами подземной парковки царил полумрак, едва разгоняемый светом газовых ламп. В противоположном ее конце четко выделялись приоткрытые ворота, ведущие на поверхность. Тусклые огоньки цепочкой тянулись к ним вдоль стен и колонн, отражаясь от корпусов начищенных до блеска дорогих автомобилей.
И ни одной живой души вокруг – даже охранника, который обычно должен был следить за сохранностью чужой собственности.
По спине пробежал холодок дурного предчувствия.
«Все-таки Уоррен постарался? Или?..»
Выяснять не хотелось. Прижав к груди сумку, я торопливо зашагала вдоль сверкающих рядов, считая автомобили, чтобы хоть немного успокоиться. Один, два, три… десять… двенадцать. Поворот. И вот уже сереющая полоса выхода, откуда маняще тянуло свежим воздухом и свободой. Осталось совсем немного…
Перестук каблуков, возникший буквально ниоткуда, прогремел под низкими сводами парковки, точно пулеметная очередь. Я испуганно замерла – уж не нашли ли Уоррен с дружками новую жертву? – но в первое мгновение ничего не увидела. Огоньки газовых ламп трепетали, и невозможно было понять, то ли чей-то силуэт и правда мелькнул между машин, то ли это был лишь обман зрения, причудливая игра тени и света.
С бешено бьющимся сердцем я выпрямилась, вглядываясь в неверный полумрак.
– Кто здесь?
Тишина.
И вдруг…
Цок-цок, цок-цок! Ближе, ближе, ближе!
Она вылетела из-за темного корпуса автомобиля, точно серебристое облако из духов, блесток, перьев и полупрозрачного шелка. Дорогое манто, нитка бус на изящной шее, прямое тонкое платье до колен со сверкающей отделкой и коротким шлейфом, развевающимся от бега, словно крылья бабочки. В руках – сумочка и что-то бесформенно темное, змеей обвившееся вокруг шелковой перчатки. Лицо закрыто маской.
Я узнала ее, хоть никогда и не видела прежде. Передо мной предстала, тяжело дыша, легендарная Фей Фицджеральд, выбравшая для сегодняшнего сеанса связи с призраками малый покерный зал Брейден-холла. Таинственная красавица, никогда и нигде не появлявшаяся без серебряной маски и помощника-фамильяра, ассистировавшего во время представлений. На кухне не утихали жаркие споры, была ли мисс Фицджеральд блестящей обманщицей или на самом деле умела призывать мертвецов и проникать в человеческий разум. Она была окутана загадками, словно туманом, и завеса эта никогда не развеивалась.
– Мисс Фей… – только и успела выдохнуть я.
– Ты?..
Свободная рука духовидицы потянулась к маске, одним движением срывая ее.
Время застыло.
На меня смотрело мое же лицо, только ухоженнее, утонченнее. Те же узкие скулы, полные губы, темные волосы – разве что у меня они были собраны в хвост, а у Фей коротко подстрижены и уложены по современной моде. Но главное, глаза – светло-голубые, точно прозрачный озерный лед, – казалось, были идентичны моим вплоть до мельчайшей прожилки.
«Как? Как такое возможно?»
В голове роились миллионы вопросов.
Но я не успела задать ни одного.
Стремительнее ветра Фей подлетела ко мне. Холодные даже через шелковую перчатку пальцы толкнули мне в руки все, что держала девушка, и сгусток живого мрака, собравшийся на сгибе ее локтя, окутал нас.
Ужас. Безумный, всепоглощающий – такой, что ни пошевелиться, ни вдохнуть. Какие-то смутные, неясные образы – полутемный зал, запах благовоний, щекочущий ноздри. Жемчужные платья, черно-белые фраки. Лица, скрытые масками. Прикосновение. И взгляд – острый, как сталь, от которого хотелось бежать без оглядки.
«Беги! – прозвенело в голове колокольным боем. – Беги!»
Прикосновение исчезло.
Расширившимся от ужаса глазами я смотрела на застывшую передо мной Фей Фицджеральд. В теле все еще плескались отголоски чувств – чужих чувств – мешая вернуться в реальность. Я не понимала, что происходит. Меня трясло. Руки ослабли, и все, что сунула мне духовидица, – сумочка, маска, какие-то бумажки – полетело вниз из ослабевших пальцев, рассыпавшись по бетонному полу. Лишь тьма, перебравшаяся с предплечья девушки, успела скользнуть в рукав моего джемпера и, пробравшись выше, клубком свернулась на груди. Я машинально накрыла ее, ощутив под ладонью гибкое гладкое тело и биение живого сердца.
«Кот? – мелькнула в охваченном паникой разуме неуместная мысль. – Неужто и правда?..»
Поднимать упавшие вещи Фей не стала. Лишь взглянула мне прямо в глаза и произнесла одними губами «Прячься!» прежде чем обогнуть меня и раствориться в полумраке.
«Цок-цок, цок-цок», – раздавалось за спиной в такт частым ударам моего сердца.
Два, четыре, шесть…
Острые коготки спрятавшегося под джемпером кота царапнули грудь, приводя в чувство. Я встряхнула головой, разгоняя туман чужого страха – и услышала, как раздаются со стороны разгрузочной зоны тяжелые шаги нескольких пар ног. Те, от кого так бежала Фей Фицджеральд, вошли на парковку.
И в одном духовидица точно была права – встречаться с ними категорически не хотелось.
Я бросила взгляд на пол в поисках своей сумочки, но та, как назло, застряла под капотом ближайшей машины. И потому я приняла единственно верное в сложившейся ситуации решение – обняла прижавшегося ко мне кота и бросилась бежать, благо с улицы уже слышался звон приближавшегося трамвая.
Быстрее! Быстрее!
За спиной послышались крики и топот – меня заметили. Раздался щелчок передернутого затвора, воздух рассекли выстрелы, но это лишь заставило меня ускориться, чтобы оторваться от преследователей.
На полном ходу я вылетела из раскрытых ворот подземной парковки, сбила с ног замешкавшегося валета и едва не попала под колеса того самого трамвая. Но, к счастью, водитель попался расторопный. Дверь распахнулась как раз вовремя, чтобы я успела запрыгнуть на подножку.
– Вперед, вперед! Прошу!
Глядя на меня, распластавшуюся на грязном полу, водитель понимающе усмехнулся.
– Что, день не задался? – спросил он.
– Не то слово, – честно ответила я.
Кот согласно мяукнул.
***
Благодушие водителя продлилось недолго – ровно до того момента, когда он понял, что сумочки при мне нет, а заплатить за проезд нечем. Тогда двери раскрылись вновь, и я оказалась на улице – посреди рабочего квартала, без денег и с котом Фей Фицджеральд за пазухой.
Только сейчас у меня появилась возможность рассмотреть своего случайного спутника. Зверь, надо признать, оказался примечательным. Никогда прежде мне не встречались черные коты с такой гладкой, холеной шерстью, раскосыми глазами и вытянутой треугольной мордой, похожие скорее на хорька или ласку. Жизненные перемены его, казалось, совершенно не волновали. Удобно устроившись на моей груди, он не пытался вырваться и броситься на поиски хозяйки. На неловкую попытку почесать его за ухом кот лениво приоткрыл один глаз, окинул меня изучающим взглядом и снова задремал, всем видом давая понять, что он не против, чтобы я и дальше несла его неизвестно куда – особенно если в конце пути его покормят и позволят лечь на подушку.
Я же чувствовала себя ужасно. Тело налилось тяжестью, в висках ныло, глаза слипались. Последние силы, еще оставшиеся после выматывающей смены, ушли на побег от преследователей, и теперь, когда адреналин схлынул, хотелось лишь одного – упасть в кровать и не вставать до самого вечера. Жаль, до кровати надо было сначала дойти, ибо меня, в отличие от кота, домой на руках нести никто не спешил. Так что пришлось выдергивать себя из полусонного состояния и тихо плестись в нужную сторону – благо, было не так уж далеко.
Шагая вдоль одинаковых двухэтажных построек рабочего пригорода с их магазинчиками, опоясывающими дома балконами и деревянными ставнями, распахнутыми в ожидании утреннего солнца, я вновь и вновь прокручивала в голове встречу с Фей, все больше убеждаясь, что половина случившегося – не более чем плод моего воображения. Ну не могла же я в самом деле почувствовать чужие эмоции и мысли от одного лишь прикосновения, правда? Должно быть, это какая-то магия или фокусы из тех, что духовидица использовала для своего шоу. Да и ее сходство со мной наверняка имело рациональное объяснение. Мало ли вокруг ирейцев, перебравшихся через океан в поисках лучшей жизни?
Настойчивый голосок сомнений – нет, тут все не так просто – решительно загнала куда подальше. Своих проблем вагон – куда еще разбираться с чужими? Хватит с меня и кота.
Было ли мне интересно, кто пытался напасть на знаменитую духовидицу и удалось ли ей уйти от погони? Да ни капли! Ничто так не отбивает любопытство и угрызения совести, как пара пуль, просвистевших в считаных сантиметрах от уха.