Эту историю можно читать, как отдельное произведение, хоть здесь и описана дальнейшая судьба героев из романа "Охота на... владычицу мечей". Здесь будут совершенно новые приключения, загадки и, конечно же, романтика.
ДОСТУП К ЧТЕНИЮ ОТКРЫТ ДЛЯ ВСЕХ!!! Неважно, что стоит "для одобренных".
Всем приятного чтения!!!
Дарите добро друг другу, поддерживайте друг друга и берегите себя. Здоровья вам!!!
Глава - Вступление
Швеция. 1755 год.
Его губы её опьяняют... Одним только прикосновением. Его поцелуи вызывают у неё каждый раз такой трепет, словно в первый раз. Едва дыша, она обвила его вновь руками, притянув к себе. Пусть мир подождёт. Пусть им снова будет хорошо вместе. Пусть никто не потревожит...
Это окутывающая сладкая нега – быть под властью его ласк. Только его. Только с ним можно ощутить тот самый апогей. Не только душа принадлежит ему, но и тело, расслабляющееся в истоме.
Вот он снова проводит по её спине и бёдрам сильными руками. Он владеет ею полностью. Он тот самый, с кем и только с кем хочется остаться навсегда. В нём хочется каждый раз растворяться. Точно так же он живёт ею, как она им: дышит, желает, берёт и... умоляет остаться...
Тепло его руки чувствовалось через тонкую материю ночной сорочки. Все мускулы от этого прикосновения напряглись у него, а по её телу пробежали мурашки, и оно умоляло скорее утолить жажду разгорающейся страсти, но... им не хотелось спешить...
– Ты такая красивая и вся... моя...
Его глубокий шёпот нарушил тишину. Затаив на миг дыхание, влюблённые смотрели в глаза. Он продолжал целовать и шептать о любви, пока тела, слившись вместе, не оставляя друг друга, проникновенно двигались в такт. И это их танец... Вечный... Чувственный... От такого шёл жар и невольно вылетали из груди стоны...
***
Почти два года... Всего два года они вместе. Чуть больше года женаты. Первенцу, сыну Петру, уже год. Катарина любила проводить время с ним. Ещё когда узнала, что беременна, она себя сразу почувствовала матерью. Это невероятное, волшебное и необъяснимое чувство. Его не сравнить ни с чем. Это чудо, что внутри растёт твоя кровиночка, этот милый, любимый человечек. Он становится дороже всех на свете, и ему хочется дать всё самое лучшее...
Уж я Петеньку люблю, да укачаю-укладу,
Бай-бай, бай-бай, бай-бай,
Спи-ка, Петенька, в добре, да на соломке, на ковре,
Бай-бай, бай-бай.
Что занавеска шелкова, сидит пестунья толкова,
Люлю-бай, люлю-бай, спи-ка, Петя, усыпай,
Спи-ка дружок, некошеный твой лужок,
Бай-бай, бай-бай*
– Моя Катарина, – любовался Пётр своей возлюбленной, своей супругой, пока она укачивала сына на руках...
Обычный вечер. Катарина сидела в кресле в спальне годовалого малыша и ласково, тихо пела ему колыбельную. Добрая, наполненная теплом и светом жизнь... Пётр улыбался от наслаждения видеть милую и сына.
Он уже год служит русскому послу в Швеции, часто посещает для этого Стокгольм. Ездит Пётр туда всегда вместе с супругой и сыном, чтобы не разлучаться надолго. Каждая минута была дорога. Будто жизнь вот-вот оборвётся, а они не успели долюбить, побыть вместе и сказать ещё раз то, что говорили каждый день: «Люблю тебя...»
Так и сейчас они в Стокгольме, в квартире, которую приобрели специально для проживания здесь на то время, пока Пётр занят делами. Он только вернулся из ратуши, где был кабинет посла, где работал вместе со своим напарником Хансом.
Тот был дворянин, имел русские корни, но рождён в Стокгольме и посвятил свою жизнь службе России здесь, в Швеции, как секретарь посла. Сам посол, Никита Иванович Панин, часто бывал в Стокгольме, но так же скоро и уезжал, оставляя распоряжения Хансу и Петру.
Жизнь бы и шла дальше спокойно, пока не пришло письмо из родного замка Петра и Катарины...
* – русская народная колыбельная
Глава 1 (Берите Петеньку... Церковь...)
Лето потихоньку оставляет нас.
Но ещё мгновение... Август впереди:
Гроздья рябины, звёзды, астры...
Пламенным закатом наградит.
Всё же август будет тоже нежным,
Позолотою украсит он листву,
Он спокойствием одарит и утешит,
Пусть и шторм позволит, и грозу...
Катарина сидела в летнем парке Стокгольма на разложенном пледе, в тени деревьев с играющим возле годовалым сыном. Няня сидела напротив них и читала книгу. По дорожкам парка медленно прогуливались то пары, то одинокие люди. Умиротворение и нежная погода августа вдохновляли на что-то светлое. Судьба, казалось, улыбается. Так должно быть...
Так наслаждалась Катарина каждой минутой жизни с тех пор, как стала женой Петра Аминова. Он — русский, граф, умный и успешный. Он любит её безумно с первого взгляда: сразу, как увидел в России. О, это было незабываемое время. Мало было встреч, но сказочные*... И на улице, в святки, и в Зимнем дворце на балах. Петру же хватило лишь увидеть Катарину, чтобы воспылать к ней всей душой и сердцем истинной любовью...
– Ваше Сиятельство! – отвлёк Катарину и читающую рядом няню подбежавший к ним извозчик.
Он ждал у кареты у парка, как обычно, но что-то заставило всё оставить и прибежать... Его встревоженный вид настораживал...
– Что случилось? – Катарина приняла протянутое извозчиком письмо и поднялась.
Она с каждым прочитанным словом наполнялась тревогой, страхом. Не должно было быть худых вестей. Неоткуда, но... они были...
– Батильда? – медленно перевела она взгляд от письма на поднявшуюся с дурным предчувствием няню. – Берите Петеньку. Мы едем назад.
– Что случилось? – встревоженно смотрела та.
– Сообщение из замка, – стали руки Катарины с письмом в них трястись. – Кто-то проник на его территорию, а что хотел и кто это был – неизвестно. Дворецкий пишет, что следят усерднее, но охранники ранены сильно.
Няня так и ахнула, накрыв свой рот ладонью. Скорые сборы вернуться на квартиру... Катарина прижала к себе сына, унося его к карете, а в себе уже молила бога помочь. Что-то было не так. Внезапно. Нежданно. Понять причину было пока невозможно. Врагов нет, а охотиться будто бы уже и не за чем, но кто-то что-то хочет заполучить...
Оставив сына с Батильдой, Катарина приказала извозчику доставить её к ратуше. Там Пётр ещё работал, а дома сидеть и ждать его было невыносимо. Предстояло скорее решать, как быть. Только на рабочем месте Петра, увы, не оказалось. Его напарник сказал, что Пётр уехал доставить несколько важных писем лично, и вернётся в ближайший час.
Делать было нечего, как ждать... Поднявшись на этаж выше, Катарина остановилась у открытых дверей, на которых была красиво оформленная в русском стиле и на русском языке вывеска: «Церковь». Это была Русская православная церковь в Стокгольме, которая не так давно переехала сюда, в ратушу, и находилась в помещении на верхнем этаже...
* – «Охота на... владычицу мечей», Татьяна Ренсинк
Глава 2 (Нам надо домой... Странный человек...)
– О святые апостолы Христовы: Петре и Андрее, Иакове и Иоанне, Филиппе и Варфоломее, Фомо и Матфее, Иакове и Иудо, Симоне и Матфие! Услышите молитвы и воздыхания, сердцем сокрушенным ныне приносимые и помогите нам, рабам Божьим...
Как только Пётр сделал Катарине предложение стать его женой, она почувствовала, что хочет стать его полностью и быть такой же, как он, даже по вере. Приняв тогда православие, она оказалась, как в сказке, проживая вскоре и венчание в русской церкви с таким же счастливым возлюбленным.
Теперь Катарина стояла перед алтарём, крестилась и шептала слова молитвы во спасение от бед. Здесь, в небольшом зале русской церкви, не было пока никого. Царила абсолютная тишина, и изредка слышалось лишь потрескивание горящих перед иконами свечей. Аромат воска и ладана дарил душе успокоение, будто очищал от страха, вселял веру в лучшее и направлял к светлому.
Когда рядом кто-то остановился и время от времени смотрел в её сторону, Катарина закрыла на миг глаза и стала молиться молча. Но странно,... она чувствовала внимание к себе. Это был мужчина, но не тот, кого знала, нет... Это незнакомец.
Решив покинуть церковь и ещё раз проверить, не вернулся ли супруг, Катарина перекрестилась, выполнила поклон перед алтарём и подошла к дверям, где вновь обернулась, чтоб поклониться снова.
Мужчина стоял боком к алтарю и медленно обернулся в её сторону... Видный, статный, лет тридцати, в напудренном тёмно-сером парике с локонами до плеч, но обладал холодным, пронизывающим взглядом. Катарина не узнавала его и находила странным. Непонятное внимание, общение глазами... Только общаться с ним не хотелось никак.
Скорее спустившись на этаж ниже, к кабинету, где всегда работал Пётр, Катарина укрылась там и села в кресло. Здесь уже не было никого. Снова тишина, но теперь давящая. Не та, как в церкви, где покой тут же находится и, кажется, не покинет никогда.
– Родная, – сразу кинулся к Катарине прибывший Пётр.
Он, как вошёл в двери, заметил её, сидевшую и уставившуюся с тревогой в одну точку.
– Петенька? – резко очнулась она от пустоты, где была, и бросилась в его объятия.
– Милая, ненаглядная, что случилось? Что произошло? – взволнованно спрашивал он, поглаживая крепкими руками, и взял в ладони её лицо. – Любовь моя, жизнь моя... Моя единственная...
– Я не знаю, – мотала она головой, а на глаза выступили слёзы. – Из замка письмо пришло, что кто-то пытается туда проникнуть. Охранники ранены.
– Что? – прошептал поражённый Пётр, снова прижав в свои крепкие объятия дрожавшую, встревоженную милую.
Только и он не понимал, кто вдруг решил ворваться в их жизнь, почему. Ведь никому не делали зла. Всё было чудесно. Пётр пытался вспомнить что, может, из прошлого, что бы помогло найти ответы, но... нет...
– Нам надо домой,... в замок, – молвила Катарина еле слышно с той же тревогой.
– Да, мы уедем. Я завтра же отпрошусь. Здесь, правда, дел множество, но я уверен, на несколько дней смогу уехать, а Ханс поможет, – обещал Пётр.
– Поможет? – опасалась Катарина, как бы что не помешало.
Любимый и сам опасался. Странное предчувствие волновало обоих, но говорить оба пока не смели. Не хотелось внести своей половинке ещё больше тревог. Не хотелось паники.
– Поедем, я уже закончил все дела на сегодня. Завтра утром отпрошусь и отправимся в замок, – уводил Пётр милую покинуть ратушу.
Они удалялись к ожидавшей на площади карете, где их извозчик скорее открыл дверь и скоро увозил прочь. Катарина успела в окно заметить стоящего у ратуши мужчину... Того самого, кого встретила в церкви:
– Петенька, это он! – воскликнула она, и любимый тут же выглянул в окно.
Только карета в этот момент уже свернула за угол следующей улицы, и Пётр не успел разглядеть, на кого указывала милая.
– Кто? – не понял он.
– Этот человек, – взволнованно дышала Катарина. – Я его встретила в церкви. Он странно смотрел! Правда, – кивнула она. – Что-то не так.
– Поворачивай назад! – крикнул Пётр извозчику и приказал проехать мимо ратуши ещё раз.
Только и это не помогло. У ратуши нужного человека больше не было видно...
Глава 3 (Мне помощь не понадобится... Это всего лишь служба...)
Потирая грудь от переживаний, которые давили тяжёлым камнем так, что становилось тяжелее дышать, Катарина прохаживалась в коридоре квартиры и ждала, ждала, ждала, когда, наконец-то, отправятся в путь домой. Малыш мирно спал в своей спаленке с сидевшей подле няней, а Пётр тем утром первым делом отправился в ратушу, чтобы взять на несколько дней отпуск...
Прибыв на службу, Пётр не стал тянуть. Когда же посол явился, он сразу позвал Петра к себе в кабинет. Будто знал о чём-то или планировал дать некое важное задание. Это считывалось с его напряжённого и задумчивого вида.
– Так что вы стояли у дверей? – вдруг вернувшись в реальность, с удивлением спросил он, и Пётр выпрямился, остановившись перед ним, севшим устало к столу:
– Никита Иванович, разрешите подать прошение. Отпустите на неделю домой. Дела требуют моего присутствия.
– Загадками говорите, – устало откинулся тот на спинку кресла, будто не утро было, а уже глубокая ночь, будто день прошёл и выдался настолько тяжёлым. – Да кстати, кстати... Будет вам... Всё кстати.
Выдержав паузу, в которую Пётр насторожился, не понимая, к чему всё идёт, Никита Иванович опустил взгляд и стал кивать. Он не смотрел в глаза, наполовину погрузившись в свои мысли, явно не радужные:
– Мне ваша помощь, граф, больше не понадобится.
Пётр так и застыл. Его выгоняют? Просят не возвращаться? Это конец?... Конец службе, престижу, доверия в свете, уважению... Как смотреть в глаза любимой, которую обрёк на жизнь, где не будет поддержки света, где все отвернутся? Но почему?...
– Столько дел, как вы справитесь? – вопросил еле скрывающий волнение Пётр.
Он старался выглядеть сильным, равнодушным к тому, что теряет, а Никита Иванович не смотрел в ответ, будто чувствовал вину, но поступить иначе не мог.
– Мне помощь не понадобится, – твёрдо ответил он, так и мотая головой и глядя в стол. – Ступайте домой. Поищите другую службу.
– Вы шутите, – не верилось Петру, но ноги уже отступали к выходу.
– Прощайте граф! Поспешите покинуть кабинет! У меня времени нет, я возвращаюсь в Россию! – строго воскликнул Никита Иванович.
Он решительно поднялся из-за стола и повернулся стоять лицом к окну. Разговора больше не могло быть, и никто не собирался Петру больше ничего пояснять. Ханса на месте тоже не оказалось: или он скрывался, или ему было приказано что иное, лишь бы не встретились пока...
Странное чувство. Будто кто лишил всего, что нужно было для полноценной счастливой жизни. Кто руководит судьбой и за что наказывает? Пётр медленно уходил, несколько раз оглядывался, но вокруг не было никого. Он оставлял ратушу, уводя своего коня за уздцы, но... никуда идти не хотелось, тем более,... домой.
