– Нам нужно проникнуть в замок… Дарлетия и царя с царицей в подземелье нет. Значит, они где-то там, – обратился Федька к Бьорну.
– Ты прав, Фединий, – нахмурился Бьорн.
– Ну что, в замок? – пробасил Грозий, перекидывая топор через плечо.
– В замок, – твердо ответила Гортензия.
Друзья, ведомые Бьорном и Грозием, бесшумно двигались по коридорам подземелья, а Ульф замыкал отряд, бдительно оглядываясь, не крадется ли следом стража.
Впереди показалась лестница, ведущая наверх. Друзья поднялись. Бьорн осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. Коридор замка был пуст. Он махнул рукой, и остальные последовали за ним. Внезапно Гортензия пошатнулась, голову словно сдавило обручем, и она схватилась за стену, чтобы не упасть.
– Гортензия, что с тобой? – встревоженно спросил Шерлок, подбегая к девушке.
– Все в порядке, Шерлок. Просто голова закружилась.
И в этот миг замок сотряс оглушительный, нечеловеческий рев. Бьорн обернулся и увидел, как на них несется чудовище. Такого кошмара он никогда не видывал. Казалось, сама преисподняя изрыгнула это порождение тьмы.
Это был демон Алодей. Существо с тремя головами — человека, барана и быка. Высокий, трехметровый в высоту, он имел красноватую кожу, сияющие красные глаза и черные волосы, ниспадающие до колен густой, смоляной волной. От него исходила волна жара, заставляющая воздух вибрировать над раскаленным камнем, и ощущался запах серы, въедающийся в ноздри и царапающий горло.
Каждая из голов, казалось, обладала своим собственным разумом, и их выражения постоянно менялись. Человеческая голова, со зловещей ухмылкой, выражала холодный расчет и ехидство. Баранья, с изогнутыми рогами, смотрела с безумной яростью, словно в предвкушении кровавой бойни. Голова быка, напротив, была спокойной и угрюмой, источая мощь и непоколебимость. Это триединство мыслей и эмоций создавало невыносимо гнетущую атмосферу.
Громадные, перепончатые крылья, сложенные за спиной, казались выкованными из самой тьмы. Они слегка подрагивали, источая едва заметный электрический разряд, намекая на ту разрушительную силу, что таилась внутри. Когтистые руки, заканчивающиеся пальцами, острыми как бритвы, сжимали длинный, окровавленный кнут. Кольца из костей, украшавшие его шею, тихо позвякивали при каждом движении, словно отмеряя мгновения до неизбежной гибели.
Шерлок и домовой с Герой, словно тени, прильнули к двери, которая была проходом в подземелье. Храброе сердце домового дрогнуло под гнетущим взглядом чудовища, Гера, заскулив, спряталась за своего хозяина, а шерсть Шерлока вздыбилась от леденящего душу ужаса. Холодной рукой он стиснул ладонь оцепеневшей Гортензии и потащил ее за спасительную дверь.
Тем временем Грозий, огласив подземелье яростным кличем, ринулся в бой, взмахнув топором. Смертоносный клинок со свистом вонзился в плоть Алодея. Одна из голов чудовища, повернувшись к гному, разверзла пасть, изрыгая оглушительный, нечеловеческий вопль. Могучим взмахом крыла демон отшвырнул Грозия в сторону, и гном, пролетев несколько метров, обрушился на каменную стену, оставив на ней зловещий след трещины. Сознание покинуло его, погрузив в беспамятство.
Бьорн, встрепенувшись, рванул вперед и в мгновение ока обернулся разъяренным медведем. Ульф, взмыв в воздух, совершил стремительный кувырок и приземлился уже матерым волком. Зрелище это было одновременно и завораживающим, и пугающим до глубины души. Мощь и величие двух зверей, бегущих бок о бок, лишали дара речи. Ярость и гнев клубились вокруг них, как невидимое пламя. Страх отступил. В их сердцах пылало лишь одно желание – отомстить за павшего друга и защитить принцессу, чего бы это ни стоило.
Алодей, казалось, лишь насмешливо наблюдал за преображением, его три головы источали смесь презрения и любопытства. Человеческая голова издала тихий, зловещий смешок, баранья забилась в яростном припадке, а бычья оставалась невозмутимой, словно предвидя исход схватки. Демон не спешил атаковать, наслаждаясь моментом, упиваясь страхом, который он вселял. Он поднял кнут, и воздух вокруг него загудел от напряжения.
Первым ринулся в бой Бьорн, его медвежья лапа обрушилась на Алодея с силой молота. Демон уклонился с поразительной ловкостью, и кнут рассек воздух, оставив на шкуре зверя глубокую, кровоточащую рану. Ульф, словно тень, обошел Алодея с фланга, пытаясь укусить его за ногу, но демон отбросил волка ударом крыла, отправив его в полет прямо в груду обломков.
Несмотря на раны, Бьорн не сдавался. Он снова атаковал, пытаясь сокрушить Алодея своей массой. Волк, оправившись, присоединился к схватке, атакуя демона со всех сторон. Они сражались с яростью и отчаянием, но Алодей был слишком силен, слишком быстр. Он играл с ними, словно кошка с мышками, изматывая их, прежде чем нанести смертельный удар.
Кинжал, словно посланец небес, вонзился в демона, отрикошетив от костей оглушительным звоном. Алодей обернулся и увидел Гортензию, вырвавшуюся из тени дверного проёма. Шерлок, Домовой и Гера, затаившись, с ужасом наблюдали за развернувшейся сценой.
– Что ж, принцесса, поиграем, – пророкотал демон голосом, от которого веяло дыханием преисподней.
Взмахнув крыльями, Алодей взмыл под потолок и обрушил на Гортензию огненный шторм, вырвавшийся из-под его крыльев.
Девушка вовремя успела выпустить защитный шар, укрыв себя, Волка и Медведя. Стена света дрожала под натиском пламени, но выстояла. Собрав всю свою волю, Гортензия закрыла глаза, и в тот же миг демон, будто схваченный невидимой рукой, камнем рухнул вниз. Замок содрогнулся от чудовищного удара.
Не теряя ни секунды, пока демон лежал оглушённый, Гортензия обрушила на чудовище ослепительный поток света. Медведь и Волк, взревев, бросились на поверженного врага и разорвали его головы на части.
Раненый, но живой, Бьорн приблизился к гному. Грозий приоткрыл мутные глаза, взгляд его сосредоточился на медведе.
– Я подвел вас, – прохрипел он, тщетно пытаясь приподняться. В голове словно раскололась бочка эля, отзываясь гулкой болью.
Медведь, не говоря ни слова, подступил ближе, помог другу подняться, и, поддерживая его, они направились к Гортензии. Волк, словно тень, стоял рядом с принцессой, оберегая ее.
– Грозий, ты слишком слаб, чтобы идти дальше. Бьорн отведет тебя в безопасное место.
– Нет, – упрямо возразил гном. – Я еще в силах. Сейчас я нужнее, чем когда-либо. Мы так близки к цели.
Принцесса вопросительно посмотрела на медведя, и тот, после секундного колебания, едва заметно кивнул, соглашаясь с Грозием.
Из мрака укрытия появились Федька с Герой и Шерлоком. Шерлок, бросив быстрый взгляд на поверженного демона, прошептал:
– Он точно мертв?
– Мертвее некуда, – отозвался Грозий.
– Нам нужно в тронный зал. Ведьма скрывается там, – решительно произнес Федька, выступая вперед.
Друзья двинулись по длинному, сумрачному коридору, ведущему к цели. Гортензия, обуреваемая нетерпением, подбежала к массивным дверям и распахнула их. Перед ними предстал огромный зал, пронизанный могильным холодом. Федька невольно поежился. Впереди, на возвышении, стоял трон, на котором восседала женщина, чья царственная осанка говорила о властности и могуществе. Рядом, словно призрачная тень, жался к трону Бес.
Взгляд Гортензии привлекли величественные статуи, выстроившиеся вдоль стен, и она, повинуясь необъяснимому порыву, побежала к ним. Остальные, недоумевая, последовали за ней.
Царица Холодных земель, ведьма Суветра, медленно поднялась со своего трона. Внутри ее клокотала буря противоречивых чувств при виде принцессы. Долгие годы ожидания, и вот, месть так близка.
– Ну, здравствуй, Гортензия, – прошипела ведьма, смерив принцессу надменным взглядом. – Долго же я ждала этого дня! Наконец-то я смогу отомстить тебе… и Дарлетию! – обернувшись к ледяной статуе, с безумным хохотом выкрикнула она. – И ты ничем не сможешь ей помочь!
Взмах руки – и Гортензию и всех ее спутников словно взрывной волной отбросило назад, к дверям.
– Я убью тебя, Гортензия! Я обращу этот замок в прах, не оставив камня на камне! – прошипела Суветра, в ее глазах плясали алые отблески ненависти.
Принцесса, с трудом поднявшись, обрушила на ведьму ослепительный поток света. Удар отбросил Суветру назад, едва не приложив ее голову о холодный камень трона.
– Госпожа! С вами все в порядке? – пролепетал Бес, с тревогой кинувшись к ней.
В ответ Суветра лишь утробно зарычала, отшвырнув Беса в сторону с такой силой, что тот кубарем покатился по полу. Выпрямившись, ведьма крепче сжала свой посох.
– Ну что ж, пора начинать охоту, – пробормотала Суветра, что-то шепнув посоху. В мгновение ока древесина запульсировала жизнью, превратившись в извивающуюся змею. Суветра опустила ее на пол, и та, словно живая стрела, поползла к Гортензии.
Шерлок, увидев змею, утробно заворчал. В нем проснулся древний, звериный инстинкт охотника.
– Так-так, эта змейка – моя, – промурлыкал он, облизнувшись. Пригнувшись, словно лев, крадущийся к добыче, он медленно двинулся вперед.
Змея подползала все ближе, но Шерлок был всецело поглощен азартом охоты, и слово "страх" для него перестало существовать. Змея, подняв голову, угрожающе зашипела, обнажив ядовитые зубы, готовая к броску. Но Шерлок опередил ее. Стремительным прыжком он оказался рядом и впился зубами в самый кончик ее хвоста. Змея взвизгнула от боли и заметалась, бешено извиваясь. Кот тут же отпустил хвост и, взлетев в воздух, вонзил острые когти в ее шею, разрывая голову и тело. Змея обмякла, упала на пол и замерла, лишь конвульсии пробегали по ее телу.
Шерлок, победоносно взглянув на Суветру, всем своим видом демонстрировал свою силу и отвагу. Заметив съежившегося от страха Беса, кот с презрительным видом изрек: – Фу, что это за ничтожество? Да у него еще и два хвоста! Какой страшный…
Бес готов был кинуться на наглого обидчика, но Суветра, схватив его за оба хвоста, яростно приказала оставаться на месте.
Гортензия, по бокам которой, словно живые щиты, шли медведь и волк, медленно двинулась вперед, к трону.
– У тебя ничего не получится, Суветра. Зло переполнило тебя, ты ослепла и не видишь, что последствия твоих действий ведут тебя лишь к гибели. Уходи по-хорошему из нашего царства! – произнесла принцесса, приблизившись к ведьме.
– У меня? У меня ничего не получится? Я – Суветра! Я – царица Холодных Земель, покорившая царства, многократно превосходящие ваше жалкое царство! И ты смеешь говорить, что у меня не получится?!
Бьерн и Ульф – медведь и волк – шагнули вперед, преграждая путь к Гортензии. Но ведьма лишь презрительно взмахнула рукой, отбросив их назад, будто марионеток. Она приблизилась к Гортензии и, сжав ее нежную шею своими костлявыми пальцами, подняла ее в воздух: – Ты смеешь мне указывать, девчонка? Кто ты такая, соплячка?! – и с силой отшвырнула принцессу на пол.
Гера, зарычав, рванулась с места, готовая разорвать ведьму на части, но Суветра лишь прошептала заклинание, и собака, как и все окружающие, застыла, превратившись в ледяные статуи. Лишь Гортензия осталась неподвижной.
– Ты нужна мне живой, – прошептала ведьма с хищной улыбкой, приближаясь к девушке. – Ответь мне, где ключ от двери, что открывает вход к волшебному эликсиру?
– Я не знаю, – пролепетала Гортензия, отползая в сторону.
– Где ключ, я спрашиваю в последний раз? – прошипела Суветра, надвигаясь на принцессу словно тень. – Он у тебя, я знаю это! Где он, черт тебя побери?!
Бес, предвкушая зрелище, потирал руки, когда позади них, от одной из ледяных статуй, осыпаясь ледяной крошкой, отделилась фигура. Статуя ожила, и из ледяного плена вырвался Дарлетий. Бес, заметив движение, вцепился в подол платья ведьмы.
– Госпожа, госпожа, смотрите, что происходит!
– Отстань! – отмахнулась Суветра. – Не до тебя сейчас.
– Суветра! – прогремел голос Дарлетия, оглушая ледяную залу. – Суветра! Обернись!
Ведьма обернулась и обомлела. Дарлетий, подняв руки, что-то шептал, и внезапно Суветру оторвало от земли, взметнув под самый потолок залы.
– Я предупреждал тебя, Суветра, еще тогда, что твоя жажда власти погубит тебя! Видел ее в тебе еще тогда, когда твой муж умирал, корчась от яда. Ничто бы ему уже не помогло. Он стоял одной ногой в царстве мертвых.
Суветра, метая злобные взгляды, пыталась вырваться, но словно невидимые оковы сковали ее.
– Я убью? тебя, Дарлетий! – прорычала она. – Только ты виноват в смерти моего мужа! Только ты! Ты! Ты! Я уничтожу всё, что тебе дорого. Ты умрешь в мучениях!
Собрав остатки сил, ведьма вскинула руки, и из них вырвался клинок изо льда, нацеленный в Гортензию. Дарлетий лишь взглядом изменил траекторию полета, обратив ледяное лезвие против самой Суветры.
– Нет! – вопль ужаса сорвался с ее губ. В отчаянии она сжала в руке монету, дарованную Люцифером, и, не раздумывая, прошептала заклинание. Пол под ногами разверзся, зияющая бездна поглотила Суветру, словно сама преисподняя распахнула свои врата. Бес, с воплем ужаса, в последний миг успел прыгнуть вслед за хозяйкой. Рана в полу сомкнулась, будто насытившись добычей.
Дарлетий впервые за долгие годы заточения свободно вздохнул полной грудью.
Он подошел к Гортензии, помог ей подняться, заключив в объятия.
– Как же я рад вновь видеть тебя, моя дорогая Гортензия, – прошептал знахарь Дарлетий, крепко прижимая девушку к себе. Опомнившись, он вознес голос к небу и громогласно произнес слова древнего заклинания.
И в единое мгновение ледяные статуи рассыпались прахом. Гортензия, охваченная волной нежности, бросилась к матушке и отцу.
– Доченька! Гортензия, любима моя девочка! Какое счастье, что ты жива! Как ты прекрасна! – воскликнула царица Теплея, и слезы радости заискрились в ее глазах, когда она коснулась губами лба принцессы. Добронрав прижал дочь к груди, боясь отпустить хоть на мгновение. Принцесса в ответ прильнула к отцу, ощущая тепло нежности и любви, пронизывающее каждую клеточку ее существа. Слезы счастья сами собой хлынули из ее глаз.
Бьорн и Ульф, вновь принявшие человеческий облик, приблизились к царственной чете и пали на одно колено.
– Царь Добронрав, царица Теплея, приветствуем вас в добром здравии! – произнесли они в один голос.
Дарлетий тем временем подошел к Грозию и прикосновением рук исцелил его раны. Федька, увидев знахаря, с радостным визгом ринулся к нему и, не удержавшись, запрыгнул на плечи.
– Дарлетий! Как я рад тебя видеть! У нас столько всего произошло! Я тебе все-все расскажу! Вот это мой друг, - Шерлок, – торопливо выкрикивал домовой, повиснув на знахаре.
– Фединий, я тоже рад тебя видеть, но слезь с меня, старый проказник. Я уже не так молод, чтобы выдерживать такие акробатические этюды. Обязательно выслушаю твой рассказ, но чуть позже. Сначала нужно залечить раны Грозию.
- Я рад приветствовать тебя, Шерлок в Солнечном царстве, - улыбнувшись коту сказал Дарлетий.
Кот расплывшись в улыбке пожал руку знахарю своей лапой.
В этот миг все взгляды обратились к окну. Первый луч солнца ворвался в тронный зал. Долгое время холодный и безжизненный замок начал пробуждаться, наполняясь теплом и светом.
Все вышли из замка, и взору предстало чудо: сады и лавандовые поля оживали, покрываясь изумрудной зеленью и расцветая всеми цветами радуги.
– Ты прав, Фединий, – нахмурился Бьорн.
– Ну что, в замок? – пробасил Грозий, перекидывая топор через плечо.
– В замок, – твердо ответила Гортензия.
Друзья, ведомые Бьорном и Грозием, бесшумно двигались по коридорам подземелья, а Ульф замыкал отряд, бдительно оглядываясь, не крадется ли следом стража.
Впереди показалась лестница, ведущая наверх. Друзья поднялись. Бьорн осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. Коридор замка был пуст. Он махнул рукой, и остальные последовали за ним. Внезапно Гортензия пошатнулась, голову словно сдавило обручем, и она схватилась за стену, чтобы не упасть.
– Гортензия, что с тобой? – встревоженно спросил Шерлок, подбегая к девушке.
– Все в порядке, Шерлок. Просто голова закружилась.
И в этот миг замок сотряс оглушительный, нечеловеческий рев. Бьорн обернулся и увидел, как на них несется чудовище. Такого кошмара он никогда не видывал. Казалось, сама преисподняя изрыгнула это порождение тьмы.
Это был демон Алодей. Существо с тремя головами — человека, барана и быка. Высокий, трехметровый в высоту, он имел красноватую кожу, сияющие красные глаза и черные волосы, ниспадающие до колен густой, смоляной волной. От него исходила волна жара, заставляющая воздух вибрировать над раскаленным камнем, и ощущался запах серы, въедающийся в ноздри и царапающий горло.
Каждая из голов, казалось, обладала своим собственным разумом, и их выражения постоянно менялись. Человеческая голова, со зловещей ухмылкой, выражала холодный расчет и ехидство. Баранья, с изогнутыми рогами, смотрела с безумной яростью, словно в предвкушении кровавой бойни. Голова быка, напротив, была спокойной и угрюмой, источая мощь и непоколебимость. Это триединство мыслей и эмоций создавало невыносимо гнетущую атмосферу.
Громадные, перепончатые крылья, сложенные за спиной, казались выкованными из самой тьмы. Они слегка подрагивали, источая едва заметный электрический разряд, намекая на ту разрушительную силу, что таилась внутри. Когтистые руки, заканчивающиеся пальцами, острыми как бритвы, сжимали длинный, окровавленный кнут. Кольца из костей, украшавшие его шею, тихо позвякивали при каждом движении, словно отмеряя мгновения до неизбежной гибели.
Шерлок и домовой с Герой, словно тени, прильнули к двери, которая была проходом в подземелье. Храброе сердце домового дрогнуло под гнетущим взглядом чудовища, Гера, заскулив, спряталась за своего хозяина, а шерсть Шерлока вздыбилась от леденящего душу ужаса. Холодной рукой он стиснул ладонь оцепеневшей Гортензии и потащил ее за спасительную дверь.
Тем временем Грозий, огласив подземелье яростным кличем, ринулся в бой, взмахнув топором. Смертоносный клинок со свистом вонзился в плоть Алодея. Одна из голов чудовища, повернувшись к гному, разверзла пасть, изрыгая оглушительный, нечеловеческий вопль. Могучим взмахом крыла демон отшвырнул Грозия в сторону, и гном, пролетев несколько метров, обрушился на каменную стену, оставив на ней зловещий след трещины. Сознание покинуло его, погрузив в беспамятство.
Бьорн, встрепенувшись, рванул вперед и в мгновение ока обернулся разъяренным медведем. Ульф, взмыв в воздух, совершил стремительный кувырок и приземлился уже матерым волком. Зрелище это было одновременно и завораживающим, и пугающим до глубины души. Мощь и величие двух зверей, бегущих бок о бок, лишали дара речи. Ярость и гнев клубились вокруг них, как невидимое пламя. Страх отступил. В их сердцах пылало лишь одно желание – отомстить за павшего друга и защитить принцессу, чего бы это ни стоило.
Алодей, казалось, лишь насмешливо наблюдал за преображением, его три головы источали смесь презрения и любопытства. Человеческая голова издала тихий, зловещий смешок, баранья забилась в яростном припадке, а бычья оставалась невозмутимой, словно предвидя исход схватки. Демон не спешил атаковать, наслаждаясь моментом, упиваясь страхом, который он вселял. Он поднял кнут, и воздух вокруг него загудел от напряжения.
Первым ринулся в бой Бьорн, его медвежья лапа обрушилась на Алодея с силой молота. Демон уклонился с поразительной ловкостью, и кнут рассек воздух, оставив на шкуре зверя глубокую, кровоточащую рану. Ульф, словно тень, обошел Алодея с фланга, пытаясь укусить его за ногу, но демон отбросил волка ударом крыла, отправив его в полет прямо в груду обломков.
Несмотря на раны, Бьорн не сдавался. Он снова атаковал, пытаясь сокрушить Алодея своей массой. Волк, оправившись, присоединился к схватке, атакуя демона со всех сторон. Они сражались с яростью и отчаянием, но Алодей был слишком силен, слишком быстр. Он играл с ними, словно кошка с мышками, изматывая их, прежде чем нанести смертельный удар.
Кинжал, словно посланец небес, вонзился в демона, отрикошетив от костей оглушительным звоном. Алодей обернулся и увидел Гортензию, вырвавшуюся из тени дверного проёма. Шерлок, Домовой и Гера, затаившись, с ужасом наблюдали за развернувшейся сценой.
– Что ж, принцесса, поиграем, – пророкотал демон голосом, от которого веяло дыханием преисподней.
Взмахнув крыльями, Алодей взмыл под потолок и обрушил на Гортензию огненный шторм, вырвавшийся из-под его крыльев.
Девушка вовремя успела выпустить защитный шар, укрыв себя, Волка и Медведя. Стена света дрожала под натиском пламени, но выстояла. Собрав всю свою волю, Гортензия закрыла глаза, и в тот же миг демон, будто схваченный невидимой рукой, камнем рухнул вниз. Замок содрогнулся от чудовищного удара.
Не теряя ни секунды, пока демон лежал оглушённый, Гортензия обрушила на чудовище ослепительный поток света. Медведь и Волк, взревев, бросились на поверженного врага и разорвали его головы на части.
Раненый, но живой, Бьорн приблизился к гному. Грозий приоткрыл мутные глаза, взгляд его сосредоточился на медведе.
– Я подвел вас, – прохрипел он, тщетно пытаясь приподняться. В голове словно раскололась бочка эля, отзываясь гулкой болью.
Медведь, не говоря ни слова, подступил ближе, помог другу подняться, и, поддерживая его, они направились к Гортензии. Волк, словно тень, стоял рядом с принцессой, оберегая ее.
– Грозий, ты слишком слаб, чтобы идти дальше. Бьорн отведет тебя в безопасное место.
– Нет, – упрямо возразил гном. – Я еще в силах. Сейчас я нужнее, чем когда-либо. Мы так близки к цели.
Принцесса вопросительно посмотрела на медведя, и тот, после секундного колебания, едва заметно кивнул, соглашаясь с Грозием.
Из мрака укрытия появились Федька с Герой и Шерлоком. Шерлок, бросив быстрый взгляд на поверженного демона, прошептал:
– Он точно мертв?
– Мертвее некуда, – отозвался Грозий.
– Нам нужно в тронный зал. Ведьма скрывается там, – решительно произнес Федька, выступая вперед.
ГЛАВА 21
Друзья двинулись по длинному, сумрачному коридору, ведущему к цели. Гортензия, обуреваемая нетерпением, подбежала к массивным дверям и распахнула их. Перед ними предстал огромный зал, пронизанный могильным холодом. Федька невольно поежился. Впереди, на возвышении, стоял трон, на котором восседала женщина, чья царственная осанка говорила о властности и могуществе. Рядом, словно призрачная тень, жался к трону Бес.
Взгляд Гортензии привлекли величественные статуи, выстроившиеся вдоль стен, и она, повинуясь необъяснимому порыву, побежала к ним. Остальные, недоумевая, последовали за ней.
Царица Холодных земель, ведьма Суветра, медленно поднялась со своего трона. Внутри ее клокотала буря противоречивых чувств при виде принцессы. Долгие годы ожидания, и вот, месть так близка.
– Ну, здравствуй, Гортензия, – прошипела ведьма, смерив принцессу надменным взглядом. – Долго же я ждала этого дня! Наконец-то я смогу отомстить тебе… и Дарлетию! – обернувшись к ледяной статуе, с безумным хохотом выкрикнула она. – И ты ничем не сможешь ей помочь!
Взмах руки – и Гортензию и всех ее спутников словно взрывной волной отбросило назад, к дверям.
– Я убью тебя, Гортензия! Я обращу этот замок в прах, не оставив камня на камне! – прошипела Суветра, в ее глазах плясали алые отблески ненависти.
Принцесса, с трудом поднявшись, обрушила на ведьму ослепительный поток света. Удар отбросил Суветру назад, едва не приложив ее голову о холодный камень трона.
– Госпожа! С вами все в порядке? – пролепетал Бес, с тревогой кинувшись к ней.
В ответ Суветра лишь утробно зарычала, отшвырнув Беса в сторону с такой силой, что тот кубарем покатился по полу. Выпрямившись, ведьма крепче сжала свой посох.
– Ну что ж, пора начинать охоту, – пробормотала Суветра, что-то шепнув посоху. В мгновение ока древесина запульсировала жизнью, превратившись в извивающуюся змею. Суветра опустила ее на пол, и та, словно живая стрела, поползла к Гортензии.
Шерлок, увидев змею, утробно заворчал. В нем проснулся древний, звериный инстинкт охотника.
– Так-так, эта змейка – моя, – промурлыкал он, облизнувшись. Пригнувшись, словно лев, крадущийся к добыче, он медленно двинулся вперед.
Змея подползала все ближе, но Шерлок был всецело поглощен азартом охоты, и слово "страх" для него перестало существовать. Змея, подняв голову, угрожающе зашипела, обнажив ядовитые зубы, готовая к броску. Но Шерлок опередил ее. Стремительным прыжком он оказался рядом и впился зубами в самый кончик ее хвоста. Змея взвизгнула от боли и заметалась, бешено извиваясь. Кот тут же отпустил хвост и, взлетев в воздух, вонзил острые когти в ее шею, разрывая голову и тело. Змея обмякла, упала на пол и замерла, лишь конвульсии пробегали по ее телу.
Шерлок, победоносно взглянув на Суветру, всем своим видом демонстрировал свою силу и отвагу. Заметив съежившегося от страха Беса, кот с презрительным видом изрек: – Фу, что это за ничтожество? Да у него еще и два хвоста! Какой страшный…
Бес готов был кинуться на наглого обидчика, но Суветра, схватив его за оба хвоста, яростно приказала оставаться на месте.
Гортензия, по бокам которой, словно живые щиты, шли медведь и волк, медленно двинулась вперед, к трону.
– У тебя ничего не получится, Суветра. Зло переполнило тебя, ты ослепла и не видишь, что последствия твоих действий ведут тебя лишь к гибели. Уходи по-хорошему из нашего царства! – произнесла принцесса, приблизившись к ведьме.
– У меня? У меня ничего не получится? Я – Суветра! Я – царица Холодных Земель, покорившая царства, многократно превосходящие ваше жалкое царство! И ты смеешь говорить, что у меня не получится?!
Бьерн и Ульф – медведь и волк – шагнули вперед, преграждая путь к Гортензии. Но ведьма лишь презрительно взмахнула рукой, отбросив их назад, будто марионеток. Она приблизилась к Гортензии и, сжав ее нежную шею своими костлявыми пальцами, подняла ее в воздух: – Ты смеешь мне указывать, девчонка? Кто ты такая, соплячка?! – и с силой отшвырнула принцессу на пол.
Гера, зарычав, рванулась с места, готовая разорвать ведьму на части, но Суветра лишь прошептала заклинание, и собака, как и все окружающие, застыла, превратившись в ледяные статуи. Лишь Гортензия осталась неподвижной.
– Ты нужна мне живой, – прошептала ведьма с хищной улыбкой, приближаясь к девушке. – Ответь мне, где ключ от двери, что открывает вход к волшебному эликсиру?
– Я не знаю, – пролепетала Гортензия, отползая в сторону.
– Где ключ, я спрашиваю в последний раз? – прошипела Суветра, надвигаясь на принцессу словно тень. – Он у тебя, я знаю это! Где он, черт тебя побери?!
Бес, предвкушая зрелище, потирал руки, когда позади них, от одной из ледяных статуй, осыпаясь ледяной крошкой, отделилась фигура. Статуя ожила, и из ледяного плена вырвался Дарлетий. Бес, заметив движение, вцепился в подол платья ведьмы.
– Госпожа, госпожа, смотрите, что происходит!
– Отстань! – отмахнулась Суветра. – Не до тебя сейчас.
– Суветра! – прогремел голос Дарлетия, оглушая ледяную залу. – Суветра! Обернись!
Ведьма обернулась и обомлела. Дарлетий, подняв руки, что-то шептал, и внезапно Суветру оторвало от земли, взметнув под самый потолок залы.
– Я предупреждал тебя, Суветра, еще тогда, что твоя жажда власти погубит тебя! Видел ее в тебе еще тогда, когда твой муж умирал, корчась от яда. Ничто бы ему уже не помогло. Он стоял одной ногой в царстве мертвых.
Суветра, метая злобные взгляды, пыталась вырваться, но словно невидимые оковы сковали ее.
– Я убью? тебя, Дарлетий! – прорычала она. – Только ты виноват в смерти моего мужа! Только ты! Ты! Ты! Я уничтожу всё, что тебе дорого. Ты умрешь в мучениях!
Собрав остатки сил, ведьма вскинула руки, и из них вырвался клинок изо льда, нацеленный в Гортензию. Дарлетий лишь взглядом изменил траекторию полета, обратив ледяное лезвие против самой Суветры.
– Нет! – вопль ужаса сорвался с ее губ. В отчаянии она сжала в руке монету, дарованную Люцифером, и, не раздумывая, прошептала заклинание. Пол под ногами разверзся, зияющая бездна поглотила Суветру, словно сама преисподняя распахнула свои врата. Бес, с воплем ужаса, в последний миг успел прыгнуть вслед за хозяйкой. Рана в полу сомкнулась, будто насытившись добычей.
Дарлетий впервые за долгие годы заточения свободно вздохнул полной грудью.
Он подошел к Гортензии, помог ей подняться, заключив в объятия.
– Как же я рад вновь видеть тебя, моя дорогая Гортензия, – прошептал знахарь Дарлетий, крепко прижимая девушку к себе. Опомнившись, он вознес голос к небу и громогласно произнес слова древнего заклинания.
И в единое мгновение ледяные статуи рассыпались прахом. Гортензия, охваченная волной нежности, бросилась к матушке и отцу.
– Доченька! Гортензия, любима моя девочка! Какое счастье, что ты жива! Как ты прекрасна! – воскликнула царица Теплея, и слезы радости заискрились в ее глазах, когда она коснулась губами лба принцессы. Добронрав прижал дочь к груди, боясь отпустить хоть на мгновение. Принцесса в ответ прильнула к отцу, ощущая тепло нежности и любви, пронизывающее каждую клеточку ее существа. Слезы счастья сами собой хлынули из ее глаз.
Бьорн и Ульф, вновь принявшие человеческий облик, приблизились к царственной чете и пали на одно колено.
– Царь Добронрав, царица Теплея, приветствуем вас в добром здравии! – произнесли они в один голос.
Дарлетий тем временем подошел к Грозию и прикосновением рук исцелил его раны. Федька, увидев знахаря, с радостным визгом ринулся к нему и, не удержавшись, запрыгнул на плечи.
– Дарлетий! Как я рад тебя видеть! У нас столько всего произошло! Я тебе все-все расскажу! Вот это мой друг, - Шерлок, – торопливо выкрикивал домовой, повиснув на знахаре.
– Фединий, я тоже рад тебя видеть, но слезь с меня, старый проказник. Я уже не так молод, чтобы выдерживать такие акробатические этюды. Обязательно выслушаю твой рассказ, но чуть позже. Сначала нужно залечить раны Грозию.
- Я рад приветствовать тебя, Шерлок в Солнечном царстве, - улыбнувшись коту сказал Дарлетий.
Кот расплывшись в улыбке пожал руку знахарю своей лапой.
В этот миг все взгляды обратились к окну. Первый луч солнца ворвался в тронный зал. Долгое время холодный и безжизненный замок начал пробуждаться, наполняясь теплом и светом.
Все вышли из замка, и взору предстало чудо: сады и лавандовые поля оживали, покрываясь изумрудной зеленью и расцветая всеми цветами радуги.
