Теплица находится под защитой древнего магического круга. Ключ от нее хранится только у знахаря и принцессы Солнечного царства, прекрасной Гортензии. Именно поэтому я здесь, чтобы охранять ее и ключ.
– Что???!!! – Шерлок от изумления раскрыл рот.
– И ты все это время мне не говорил, что Гортензия – принцесса? Шерлок от негодования так покраснел, что его рыжая шерсть превратилась в огненно-красную.
– Шерлок, даже Гортензия сама не знает, кто она на самом деле, – сказал домовой. – Ты лучше не обижайся, а слушай дальше.
Давным-давно, когда солнце играло в золотых кронах деревьев, а реки пели свои вечные песни, правили Солнечным царством царь Добронрав и царица Теплея. Могучие колдуны, они были не просто властителями, а сердцем и душой своего народа. Придя на эти земли, Добронрав и Теплея соткали вокруг них полотно волшебства, превратив бесплодные земли в цветущие сады. Из их чар родилось целое царство. Добронрав, забывая о своем величии, спускался на землю, чтобы вместе с простыми жителями вспахивать поля и превращать их в благоухающие лавандовые плантации. Царица Теплея, словно солнечный луч, озаряла своим присутствием жизнь каждого. Она помогала знахарю Дарлетию выводить невиданные лечебные и магические сорта лаванды, делилась мудростью с юными колдунами и волшебницами, не оставляя никого в беде, всегда готовая протянуть руку помощи. И вот время, словно искусный ткач, сплело еще одну нить в историю царства: у царя с царицей родилась дочь, принцесса Гортензия. Маленькое чудо с пухленькими щечками, увенчанное рыжими кудряшками и озаренное ярко-голубыми глазами, никого не оставляло равнодушным. Маленькая волшебница покоряла сердца с первого взгляда. Ее верным другом стал домовой, который каждое утро приносил свежие букеты цветов в замок. Однажды, проскользнув в покои Добронрава и Теплеи, чтобы украсить стол благоухающей лавандой, домовой заметил детскую кроватку. Желание хоть одним глазком взглянуть на принцессу было непреодолимым. Он тихонько подошел к кроватке и заглянул внутрь. Малышка, словно маленький ангел, играла с колокольчиками, подвешенными над ней. Увидев домового, Гортензия одарила его лучезарной улыбкой и потянула руки к нему. Домовой, не удержавшись, наклонился, и крошечные пальчики схватили его за нос. Он состроил смешную гримасу, надул щеки и высунул язык, вызывая звонкий смех малышки. Царица Теплея, бесшумно вошедшая в комнату, замерла, очарованная этой сценой, и не смогла сдержать улыбки. С того дня маленькая Гортензия и домовой Федька стали неразлучными друзьями. Он оберегал ее, словно самое дорогое сокровище, и всегда спешил на помощь. Но темные времена надвигались на Солнечное царство. Злобная ведьма Суветра, царица Холодных земель, узнала о его процветании. Её царство, закутанное в вечный холод, располагалось на северных берегах. Замок Суветры, казавшийся обычным средневековым зданием, скрывал ужасную тайну. В его подвалах зияла бездонная трещина, ведущая прямиком в ад. Говорили, что ведьма Суветра была в родстве с самим дьяволом. Ночами из этой трещины вырывались демоны и черные призраки, служащие ей верой и правдой. Суветра, возглавляя свою армию тьмы, уничтожала всё живое в своем королевстве, выпивая жизненные силы из волшебных существ и животных. Когда в её владениях не осталось ничего, что можно было бы поглотить, она двинулась дальше, сметая на своем пути королевства, уничтожая леса и их обитателей. Никто не мог остановить злую и могущественную ведьму. Так она добралась и до Солнечного царства. Долго длилась битва; месяцами жители защищали свою долину от нападений Суветры и её армии. Но даже самые могущественные волшебники пали обессиленные в сражении с ней. Царицу Теплею и царя Добронрава она обратила в ледяные статуи и приказала установить их в тронном зале. Суветра воцарилась на престоле. Некоторые волшебники и эльфы, не выдержав её силы, перешли на сторону ведьмы. Именно они поведали Суветре о волшебной лаванде и её чудесных свойствах. Узнав, что из этого растения можно создать эликсир, способный исцелить любые болезни, ведьма приказала привести к ней знахаря Дарлетия.
Теплея, закутанная в чёрный плащ с глубоким капюшоном, словно тень, скользила по ночным улицам, прижимая к себе маленькую Гортензию. Тьма, казалось, оберегала их бегство, растворяя в своих объятиях.
У дома знахаря Дарлетия, словно изваяния, застыли стражники ведьмы Суветры. Теплея, крадучись, обошла угол дома, сердце бешено колотилось в груди. Как проскользнуть незамеченной? Внезапно, тишину ночи разорвал отчаянный крик: "Помогите! Спасите! Грабят! На помощь!" Стража, очнувшись от оцепенения, сорвалась с места, рванув в сторону криков. Теплея, понимая, что это её шанс, бросилась к двери Дарлетия, отчаянно забарабанив в нее.
– Дарлетий, отвори, молю! Это я, Теплея.
За дверью послышались торопливые шаги. Замок щелкнул, и дверь распахнулась.
– Скорее, Ваше Величество, проходите! – прошептал Дарлетий, торопливо захлопывая дверь.
Дом знахаря представлял собой одно-единственное, но просторное помещение. Здесь была и гостиная, и кухня, и спальня, и кабинет, где Дарлетий колдовал над своими зельями и снадобьями. От пола до потолка тянулись книжные полки, уставленные древними книгами. На столе громоздились колбы, склянки с разноцветными жидкостями, травы, ножи, а в центре возвышалась толстая свеча, рядом с которой лежала карта Солнечного царства. Под потолком, словно в сказочном саду, висели пучки сушеных трав, наполняя воздух терпким, одурманивающим ароматом. Теплея, все еще прижимая к себе Гортензию, приблизилась к камину, где весело потрескивали дрова. Тепло, исходящее от огня, и умиротворяющая трель поленьев, действовали на малышку, как колыбельная. Дарлетий бережно снял с плеч царицы мокрый плащ и повесил его сушиться у двери. Теплея опустилась в кресло у камина и, укачивая дочь, обратилась к знахарю: – Дарлетий, у твоего дома стража Суветры. У нас нет времени. Ведьма вошла в город, но еще не сломила нас. Мой супруг, Добронрав, со всеми остальными обороняет замок. Я чудом вырвалась через потайные ходы с Гортензией на руках. Умоляю, возьми ее под свою защиту! Спрячь нашу дочь от этой злобной ведьмы. Отправь ее подальше, туда, где Суветра не сможет ее найти. Прошу, умоляю тебя! Она – все, что у нас осталось. – Голос Теплеи дрогнул, и слезы потекли по ее щекам.
– Ваше Величество, я не могу надолго покинуть Солнечное царство. Вы же знаете, волшебная лаванда взывает к моей защите. Но я знаю, кому можно доверить хрупкую жизнь маленькой принцессы. Домовому Фединию, хранителю Лавандовой долины. Он неотступно следует за Гортензией, сумеет укрыть её от беды и защитить. Он унесет принцессу в иной мир, где у Суветры нет власти, где её тёмные чары не смогут дотянуться до Гортензии. Я сам отнесу малышку Фединию и передам ему свои наставления. Не извольте беспокоиться, Ваше Величество, Гортензия будет в надежных руках.
– Хорошо, Дарлетий. Я верю тебе.
Теплея поцеловала сонную Гортензию, надевая ей на шею крошечный кулон – миниатюрный кинжал, поблескивающий в полумраке. – Пусть этот амулет станет твоим щитом, моя любимая Гортензия.
– Ваше Величество, лучше покинуть дворец через черный ход, – настойчиво проговорил Дарлетий, указывая на неприметную дверь, ведущую во внутренний двор.
Теплея закуталась в свой темный плащ и растворилась в ночной мгле. Дарлетий бережно уложил принцессу на мягкую перину и укрыл невесомым, но теплым одеялом.
– Все будет хорошо, малышка. Ничего не бойся.
Он подошел к столу, взял флакон с одним из своих снадобий и приготовил горячий чай, добавив несколько капель зелья в кружки. Открыв дверь, вышел на улицу и приветливо обратился к стражникам: – Не хотите ли согреться горячим чаем?
Стража приняла угощение с благодарностью, продрогнув до костей, охраняя жилище знахаря. Не прошло и нескольких минут, как стражники безмятежно повалились на землю.
– Ничего, – пробормотал Дарлетий, – через полчаса проснетесь, как ни в чем не бывало.
Подхватив Гортензию на руки, Дарлетий бесшумно скользнул по темным улицам в направлении Лавандовой долины, где обитал домовой. Его путь лежал через дремучий лес, но Дарлетий ориентировался в нем так же уверенно, как в собственном доме, и мог пройти сквозь чащу с закрытыми глазами. Знахарь ступал мягко, словно тень, и был благодарен спящей принцессе за её безмятежность. Казалось, сам лес расступался перед ним, убирая с пути все преграды.
Внезапно тишину разорвали тяжелые шаги, приближающиеся с угрожающей быстротой. Дарлетий замер, прислушался и вздохнул.
— Бьорн, неужели это ты? — окликнул Дарлетий.
Из-за густой ели вышла огромная фигура бурого медведя. Истинный хозяин леса — ни один зверь не мог сравниться с ним по мощи и величию, одни лишь его когти внушали неподдельный ужас. Он надвигался на знахаря, но Дарлетий оставался невозмутим. Медведь приблизился, яростно встряхнул своей огромной головой и преобразился в статного молодого мужчину.
— Здравствуй, Дарлетий! Дорогой мой друг!
— Здравствуй, Бьорн! Сколько лет, сколько зим! Давно ты не навещал меня. — Давненько, Дарлетий. Да… были неотложные дела в лесу. Я ведь тут, как-никак, хозяин. — Бьорн раскатисто засмеялся.
Перед Дарлетием стоял видный собой мужчина — широкоплечий, рослый, с густой черной бородой, обрамлявшей мужественное лицо, с длинными темными волосами, ниспадающими на плечи, одетый в простую белую рубаху, шаровары и теплую овчинную шубу; на ногах красовались добротные кожаные сапоги. Выглядел он поистине внушительно. «Человекозверь» — так его шепотом называли в Солнечном царстве. Никто уже и не помнил, когда он впервые появился в этих краях. В город Бьорн заглядывал крайне редко, предпочитая уединение в лесной глуши, где он стал хранителем леса и всего живого. Так и закрепилось за ним звание хозяина леса. Горожане сторонились его, опасаясь грозного вида и немногословности. Лишь Дарлетий сумел подружиться с ним, часто наведываясь в лес за травами и кореньями. Они подолгу просиживали в бревенчатой хижине Бьорна, беседуя о житейских делах. Оборачивался Бьорн медведем лишь в случае крайней необходимости, предпочитая оставаться в человеческом обличье, поскольку умел сдерживать ярость зверя внутри себя.
— Дарлетий, что за дитя ты несешь на руках? — спросил Бьорн, с любопытством разглядывая ребенка. Бьорн не питал особой любви к детям, считая их шумными и хлопотливыми созданиями.
— Это дитя, принцесса Гортензия. Царица Теплея вверила её мне, дабы сокрыл я принцессу от злобных глаз ведьмы Суветры. Несу я её в Лавандовую долину, где передам заботам домового Фединия. Уж он-то увезет её подальше, так что не скоро еще ведьма сможет сыскать её… и врата к волшебной лаванде отворить.
— Позволь провести вас до опушки, так будет спокойнее, — предложил Бьорн.
И они двинулись в путь, в тиши ночной ступая осторожно. Обитатели леса, полные любопытства, выглядывали из своих укрытий, желая хоть одним глазком взглянуть на маленькую принцессу. Эльф по имени Рафаэль, засмотревшись на неё, едва не сорвался с ветви, где сидел со своей сестрой Тиадой. Она же, не сдержав хохота, сама чуть не рухнула вниз. Рафаэль легонько дал сестре подзатыльник и, взмахнув крыльями, спустился на землю. Подбежал он к Бьорну и Дарлетию. Тиада последовала за ним.
— Дарлетий, Дарлетий, — позвала его Тиада, — позволь взглянуть на маленькую принцессу! Я осторожно.
Дарлетий приоткрыл шаль, скрывавшую дитя, и Тиада ахнула: — Какое чудесное создание! Истинная красавица вырастет!
Она бережно достала из своего кармана золотую пыльцу и осыпала ею спящую малышку. — Так-то лучше! Моя пыльца защитит тебя, милое дитя, в дороге. Прощай, принцесса!
И Тиада с Рафаэлем, взмахнув крыльями, взмыли в ночное небо. Луна сияла во всей своей красе, щедро озаряя путникам дорогу. И вот, впереди замаячила Лавандовая долина, и друзья остановились.
— Ну что же, друг мой, прощай, — промолвил Дарлетий, протягивая руку «человекомедведю». — Будь осторожен, приспешники Суветры рыщут повсюду. Береги себя.
— И ты береги себя, и принцессу. — Попутного ветра тебе, малышка, — обратился Бьорн к спящей Гортензии. Бьорн встряхнулся и, обратившись в огромного медведя, тяжело ступая, направился обратно в лесную чащу.
Дарлетий ступил на душистую землю Лавандовой долины. Аромат лаванды был настолько густым, что казался почти осязаемым, опьяняющим и убаюкивающим. Вдалеке мерцали огоньки — жилище домового Фединия. Старик двигался медленно, на каждом шагу остерегаясь, но сердце его пело от облегчения. Обители домовых, приземистые и уютные, скромно жались к земле, уступая в высоте домам обычных жителей Солнечной долины. Круглые, словно грибочки, с соломенными шляпками крыш, полукруглыми глазницами окон и круглыми деревянными улыбками дверей, они словно шептали о тихой, размеренной жизни. Дарлетий, чуть склонив голову, постучал.
– Кто там? – прозвучал мягкий, женский голос.
– Матушка Берта, это я, Дарлетий.
Щелкнули замки, и дверь отворилась. На пороге стояла дородная женщина в цветастом переднике, ростом Дарлетию едва до колена. Увидев знахаря, матушка Берта расплылась в улыбке.
– Ох, Дарлетий! Заходите, гость дорогой. Вот, приходится теперь на все запоры закрываться, время нынче неспокойное. Ой, а вы не один? Что случилось? И принцесса с вами! Да что же я, стою, как истукан, на пороге! Прошу, прошу в дом. Может, горячего шоколада? У меня такой шоколад — пальчики оближешь! Сейчас, мигом! – и, приговаривая, она поспешила вглубь дома.
Дарлетий шагнул внутрь и, поежившись, приблизился к жарко пылающему камину. Дом домового, в сущности, не отличался от прочих жилищ Солнечного царства, разве что был миниатюрнее, под стать своим невысоким обитателям. Сердцем дома, его душой, была огромная печь, вокруг которой теснились широкие лавки, усыпанные горами подушек и утопающие в мягких перинах. Домовые жили большими, дружными семьями, где главенствовала мать. Мужчины трудились на лавандовых полях, а женщины хлопотали по хозяйству. Федька был младшим сыном, всеобщим любимчиком и баловнем.
– Матушка Берта, Фединий дома? Мне нужно с ним поговорить. Дело важное.
– Ох, Господи, что он опять натворил? – Матушка Берта, слегка шаркая, вышла из кухни, вооружившись половником, готовая к бою.
– Федька! Что ты опять натворил? Где ты спрятался, озорник? Федька, вылезай, кому говорят!
Вдруг ее взгляд упал на ногу, предательски торчащую из-под кровати.
– Ага, вот ты где, проказник! А ну, вылезай! Что ты там делаешь? – И она резко отдернула покрывало, обнажив хаотичное скопище конфетных оберток.
Федька, с неохотой, выполз из своего укрытия.
– Матушка, я… я носок потерял…
– Носок он потерял! Опять конфеты! Я же тебе говорила, много сладкого — зубы выпадут! Разбаловала я тебя, Федька, все твои братья работают, а ты только бездельничаешь. Ох, разбаловала! Идем, с тобой Дарлетий поговорить хочет.
Федька поплелся за матушкой, волоча тапки, но, увидев маленькую Гортензию на руках у Дарлетия, оживился и радостно подбежал к знахарю. — Гортензия! Принцесса! — прошептал домовой, стараясь не нарушить тишину.
— Тише ты, — шикнула на него матушка Берта, — разбудишь дитя. Видишь, как сладко спит наша принцесса?
– Что???!!! – Шерлок от изумления раскрыл рот.
– И ты все это время мне не говорил, что Гортензия – принцесса? Шерлок от негодования так покраснел, что его рыжая шерсть превратилась в огненно-красную.
– Шерлок, даже Гортензия сама не знает, кто она на самом деле, – сказал домовой. – Ты лучше не обижайся, а слушай дальше.
Давным-давно, когда солнце играло в золотых кронах деревьев, а реки пели свои вечные песни, правили Солнечным царством царь Добронрав и царица Теплея. Могучие колдуны, они были не просто властителями, а сердцем и душой своего народа. Придя на эти земли, Добронрав и Теплея соткали вокруг них полотно волшебства, превратив бесплодные земли в цветущие сады. Из их чар родилось целое царство. Добронрав, забывая о своем величии, спускался на землю, чтобы вместе с простыми жителями вспахивать поля и превращать их в благоухающие лавандовые плантации. Царица Теплея, словно солнечный луч, озаряла своим присутствием жизнь каждого. Она помогала знахарю Дарлетию выводить невиданные лечебные и магические сорта лаванды, делилась мудростью с юными колдунами и волшебницами, не оставляя никого в беде, всегда готовая протянуть руку помощи. И вот время, словно искусный ткач, сплело еще одну нить в историю царства: у царя с царицей родилась дочь, принцесса Гортензия. Маленькое чудо с пухленькими щечками, увенчанное рыжими кудряшками и озаренное ярко-голубыми глазами, никого не оставляло равнодушным. Маленькая волшебница покоряла сердца с первого взгляда. Ее верным другом стал домовой, который каждое утро приносил свежие букеты цветов в замок. Однажды, проскользнув в покои Добронрава и Теплеи, чтобы украсить стол благоухающей лавандой, домовой заметил детскую кроватку. Желание хоть одним глазком взглянуть на принцессу было непреодолимым. Он тихонько подошел к кроватке и заглянул внутрь. Малышка, словно маленький ангел, играла с колокольчиками, подвешенными над ней. Увидев домового, Гортензия одарила его лучезарной улыбкой и потянула руки к нему. Домовой, не удержавшись, наклонился, и крошечные пальчики схватили его за нос. Он состроил смешную гримасу, надул щеки и высунул язык, вызывая звонкий смех малышки. Царица Теплея, бесшумно вошедшая в комнату, замерла, очарованная этой сценой, и не смогла сдержать улыбки. С того дня маленькая Гортензия и домовой Федька стали неразлучными друзьями. Он оберегал ее, словно самое дорогое сокровище, и всегда спешил на помощь. Но темные времена надвигались на Солнечное царство. Злобная ведьма Суветра, царица Холодных земель, узнала о его процветании. Её царство, закутанное в вечный холод, располагалось на северных берегах. Замок Суветры, казавшийся обычным средневековым зданием, скрывал ужасную тайну. В его подвалах зияла бездонная трещина, ведущая прямиком в ад. Говорили, что ведьма Суветра была в родстве с самим дьяволом. Ночами из этой трещины вырывались демоны и черные призраки, служащие ей верой и правдой. Суветра, возглавляя свою армию тьмы, уничтожала всё живое в своем королевстве, выпивая жизненные силы из волшебных существ и животных. Когда в её владениях не осталось ничего, что можно было бы поглотить, она двинулась дальше, сметая на своем пути королевства, уничтожая леса и их обитателей. Никто не мог остановить злую и могущественную ведьму. Так она добралась и до Солнечного царства. Долго длилась битва; месяцами жители защищали свою долину от нападений Суветры и её армии. Но даже самые могущественные волшебники пали обессиленные в сражении с ней. Царицу Теплею и царя Добронрава она обратила в ледяные статуи и приказала установить их в тронном зале. Суветра воцарилась на престоле. Некоторые волшебники и эльфы, не выдержав её силы, перешли на сторону ведьмы. Именно они поведали Суветре о волшебной лаванде и её чудесных свойствах. Узнав, что из этого растения можно создать эликсир, способный исцелить любые болезни, ведьма приказала привести к ней знахаря Дарлетия.
Глава 4
Теплея, закутанная в чёрный плащ с глубоким капюшоном, словно тень, скользила по ночным улицам, прижимая к себе маленькую Гортензию. Тьма, казалось, оберегала их бегство, растворяя в своих объятиях.
У дома знахаря Дарлетия, словно изваяния, застыли стражники ведьмы Суветры. Теплея, крадучись, обошла угол дома, сердце бешено колотилось в груди. Как проскользнуть незамеченной? Внезапно, тишину ночи разорвал отчаянный крик: "Помогите! Спасите! Грабят! На помощь!" Стража, очнувшись от оцепенения, сорвалась с места, рванув в сторону криков. Теплея, понимая, что это её шанс, бросилась к двери Дарлетия, отчаянно забарабанив в нее.
– Дарлетий, отвори, молю! Это я, Теплея.
За дверью послышались торопливые шаги. Замок щелкнул, и дверь распахнулась.
– Скорее, Ваше Величество, проходите! – прошептал Дарлетий, торопливо захлопывая дверь.
Дом знахаря представлял собой одно-единственное, но просторное помещение. Здесь была и гостиная, и кухня, и спальня, и кабинет, где Дарлетий колдовал над своими зельями и снадобьями. От пола до потолка тянулись книжные полки, уставленные древними книгами. На столе громоздились колбы, склянки с разноцветными жидкостями, травы, ножи, а в центре возвышалась толстая свеча, рядом с которой лежала карта Солнечного царства. Под потолком, словно в сказочном саду, висели пучки сушеных трав, наполняя воздух терпким, одурманивающим ароматом. Теплея, все еще прижимая к себе Гортензию, приблизилась к камину, где весело потрескивали дрова. Тепло, исходящее от огня, и умиротворяющая трель поленьев, действовали на малышку, как колыбельная. Дарлетий бережно снял с плеч царицы мокрый плащ и повесил его сушиться у двери. Теплея опустилась в кресло у камина и, укачивая дочь, обратилась к знахарю: – Дарлетий, у твоего дома стража Суветры. У нас нет времени. Ведьма вошла в город, но еще не сломила нас. Мой супруг, Добронрав, со всеми остальными обороняет замок. Я чудом вырвалась через потайные ходы с Гортензией на руках. Умоляю, возьми ее под свою защиту! Спрячь нашу дочь от этой злобной ведьмы. Отправь ее подальше, туда, где Суветра не сможет ее найти. Прошу, умоляю тебя! Она – все, что у нас осталось. – Голос Теплеи дрогнул, и слезы потекли по ее щекам.
– Ваше Величество, я не могу надолго покинуть Солнечное царство. Вы же знаете, волшебная лаванда взывает к моей защите. Но я знаю, кому можно доверить хрупкую жизнь маленькой принцессы. Домовому Фединию, хранителю Лавандовой долины. Он неотступно следует за Гортензией, сумеет укрыть её от беды и защитить. Он унесет принцессу в иной мир, где у Суветры нет власти, где её тёмные чары не смогут дотянуться до Гортензии. Я сам отнесу малышку Фединию и передам ему свои наставления. Не извольте беспокоиться, Ваше Величество, Гортензия будет в надежных руках.
– Хорошо, Дарлетий. Я верю тебе.
Теплея поцеловала сонную Гортензию, надевая ей на шею крошечный кулон – миниатюрный кинжал, поблескивающий в полумраке. – Пусть этот амулет станет твоим щитом, моя любимая Гортензия.
– Ваше Величество, лучше покинуть дворец через черный ход, – настойчиво проговорил Дарлетий, указывая на неприметную дверь, ведущую во внутренний двор.
Теплея закуталась в свой темный плащ и растворилась в ночной мгле. Дарлетий бережно уложил принцессу на мягкую перину и укрыл невесомым, но теплым одеялом.
– Все будет хорошо, малышка. Ничего не бойся.
Он подошел к столу, взял флакон с одним из своих снадобий и приготовил горячий чай, добавив несколько капель зелья в кружки. Открыв дверь, вышел на улицу и приветливо обратился к стражникам: – Не хотите ли согреться горячим чаем?
Стража приняла угощение с благодарностью, продрогнув до костей, охраняя жилище знахаря. Не прошло и нескольких минут, как стражники безмятежно повалились на землю.
– Ничего, – пробормотал Дарлетий, – через полчаса проснетесь, как ни в чем не бывало.
Подхватив Гортензию на руки, Дарлетий бесшумно скользнул по темным улицам в направлении Лавандовой долины, где обитал домовой. Его путь лежал через дремучий лес, но Дарлетий ориентировался в нем так же уверенно, как в собственном доме, и мог пройти сквозь чащу с закрытыми глазами. Знахарь ступал мягко, словно тень, и был благодарен спящей принцессе за её безмятежность. Казалось, сам лес расступался перед ним, убирая с пути все преграды.
Внезапно тишину разорвали тяжелые шаги, приближающиеся с угрожающей быстротой. Дарлетий замер, прислушался и вздохнул.
— Бьорн, неужели это ты? — окликнул Дарлетий.
Из-за густой ели вышла огромная фигура бурого медведя. Истинный хозяин леса — ни один зверь не мог сравниться с ним по мощи и величию, одни лишь его когти внушали неподдельный ужас. Он надвигался на знахаря, но Дарлетий оставался невозмутим. Медведь приблизился, яростно встряхнул своей огромной головой и преобразился в статного молодого мужчину.
— Здравствуй, Дарлетий! Дорогой мой друг!
— Здравствуй, Бьорн! Сколько лет, сколько зим! Давно ты не навещал меня. — Давненько, Дарлетий. Да… были неотложные дела в лесу. Я ведь тут, как-никак, хозяин. — Бьорн раскатисто засмеялся.
Перед Дарлетием стоял видный собой мужчина — широкоплечий, рослый, с густой черной бородой, обрамлявшей мужественное лицо, с длинными темными волосами, ниспадающими на плечи, одетый в простую белую рубаху, шаровары и теплую овчинную шубу; на ногах красовались добротные кожаные сапоги. Выглядел он поистине внушительно. «Человекозверь» — так его шепотом называли в Солнечном царстве. Никто уже и не помнил, когда он впервые появился в этих краях. В город Бьорн заглядывал крайне редко, предпочитая уединение в лесной глуши, где он стал хранителем леса и всего живого. Так и закрепилось за ним звание хозяина леса. Горожане сторонились его, опасаясь грозного вида и немногословности. Лишь Дарлетий сумел подружиться с ним, часто наведываясь в лес за травами и кореньями. Они подолгу просиживали в бревенчатой хижине Бьорна, беседуя о житейских делах. Оборачивался Бьорн медведем лишь в случае крайней необходимости, предпочитая оставаться в человеческом обличье, поскольку умел сдерживать ярость зверя внутри себя.
— Дарлетий, что за дитя ты несешь на руках? — спросил Бьорн, с любопытством разглядывая ребенка. Бьорн не питал особой любви к детям, считая их шумными и хлопотливыми созданиями.
— Это дитя, принцесса Гортензия. Царица Теплея вверила её мне, дабы сокрыл я принцессу от злобных глаз ведьмы Суветры. Несу я её в Лавандовую долину, где передам заботам домового Фединия. Уж он-то увезет её подальше, так что не скоро еще ведьма сможет сыскать её… и врата к волшебной лаванде отворить.
— Позволь провести вас до опушки, так будет спокойнее, — предложил Бьорн.
И они двинулись в путь, в тиши ночной ступая осторожно. Обитатели леса, полные любопытства, выглядывали из своих укрытий, желая хоть одним глазком взглянуть на маленькую принцессу. Эльф по имени Рафаэль, засмотревшись на неё, едва не сорвался с ветви, где сидел со своей сестрой Тиадой. Она же, не сдержав хохота, сама чуть не рухнула вниз. Рафаэль легонько дал сестре подзатыльник и, взмахнув крыльями, спустился на землю. Подбежал он к Бьорну и Дарлетию. Тиада последовала за ним.
— Дарлетий, Дарлетий, — позвала его Тиада, — позволь взглянуть на маленькую принцессу! Я осторожно.
Дарлетий приоткрыл шаль, скрывавшую дитя, и Тиада ахнула: — Какое чудесное создание! Истинная красавица вырастет!
Она бережно достала из своего кармана золотую пыльцу и осыпала ею спящую малышку. — Так-то лучше! Моя пыльца защитит тебя, милое дитя, в дороге. Прощай, принцесса!
И Тиада с Рафаэлем, взмахнув крыльями, взмыли в ночное небо. Луна сияла во всей своей красе, щедро озаряя путникам дорогу. И вот, впереди замаячила Лавандовая долина, и друзья остановились.
— Ну что же, друг мой, прощай, — промолвил Дарлетий, протягивая руку «человекомедведю». — Будь осторожен, приспешники Суветры рыщут повсюду. Береги себя.
— И ты береги себя, и принцессу. — Попутного ветра тебе, малышка, — обратился Бьорн к спящей Гортензии. Бьорн встряхнулся и, обратившись в огромного медведя, тяжело ступая, направился обратно в лесную чащу.
Глава 5
Дарлетий ступил на душистую землю Лавандовой долины. Аромат лаванды был настолько густым, что казался почти осязаемым, опьяняющим и убаюкивающим. Вдалеке мерцали огоньки — жилище домового Фединия. Старик двигался медленно, на каждом шагу остерегаясь, но сердце его пело от облегчения. Обители домовых, приземистые и уютные, скромно жались к земле, уступая в высоте домам обычных жителей Солнечной долины. Круглые, словно грибочки, с соломенными шляпками крыш, полукруглыми глазницами окон и круглыми деревянными улыбками дверей, они словно шептали о тихой, размеренной жизни. Дарлетий, чуть склонив голову, постучал.
– Кто там? – прозвучал мягкий, женский голос.
– Матушка Берта, это я, Дарлетий.
Щелкнули замки, и дверь отворилась. На пороге стояла дородная женщина в цветастом переднике, ростом Дарлетию едва до колена. Увидев знахаря, матушка Берта расплылась в улыбке.
– Ох, Дарлетий! Заходите, гость дорогой. Вот, приходится теперь на все запоры закрываться, время нынче неспокойное. Ой, а вы не один? Что случилось? И принцесса с вами! Да что же я, стою, как истукан, на пороге! Прошу, прошу в дом. Может, горячего шоколада? У меня такой шоколад — пальчики оближешь! Сейчас, мигом! – и, приговаривая, она поспешила вглубь дома.
Дарлетий шагнул внутрь и, поежившись, приблизился к жарко пылающему камину. Дом домового, в сущности, не отличался от прочих жилищ Солнечного царства, разве что был миниатюрнее, под стать своим невысоким обитателям. Сердцем дома, его душой, была огромная печь, вокруг которой теснились широкие лавки, усыпанные горами подушек и утопающие в мягких перинах. Домовые жили большими, дружными семьями, где главенствовала мать. Мужчины трудились на лавандовых полях, а женщины хлопотали по хозяйству. Федька был младшим сыном, всеобщим любимчиком и баловнем.
– Матушка Берта, Фединий дома? Мне нужно с ним поговорить. Дело важное.
– Ох, Господи, что он опять натворил? – Матушка Берта, слегка шаркая, вышла из кухни, вооружившись половником, готовая к бою.
– Федька! Что ты опять натворил? Где ты спрятался, озорник? Федька, вылезай, кому говорят!
Вдруг ее взгляд упал на ногу, предательски торчащую из-под кровати.
– Ага, вот ты где, проказник! А ну, вылезай! Что ты там делаешь? – И она резко отдернула покрывало, обнажив хаотичное скопище конфетных оберток.
Федька, с неохотой, выполз из своего укрытия.
– Матушка, я… я носок потерял…
– Носок он потерял! Опять конфеты! Я же тебе говорила, много сладкого — зубы выпадут! Разбаловала я тебя, Федька, все твои братья работают, а ты только бездельничаешь. Ох, разбаловала! Идем, с тобой Дарлетий поговорить хочет.
Федька поплелся за матушкой, волоча тапки, но, увидев маленькую Гортензию на руках у Дарлетия, оживился и радостно подбежал к знахарю. — Гортензия! Принцесса! — прошептал домовой, стараясь не нарушить тишину.
— Тише ты, — шикнула на него матушка Берта, — разбудишь дитя. Видишь, как сладко спит наша принцесса?
