Глава 10
Дорога к мельнице вилась сквозь лавандовую плантацию, некогда буйно цветущую и источавшую дурманящий аромат.
— Да… — разговаривал сам с собой домовой, бежавший по тропинке. — Бедная Лавандовая долина, бедное Солнечное царство… Плантации лаванды, чей запах сводил с ума, теперь стоят иссохшие. Братья мои и друзья томятся в рабстве у этой Суветры, чтоб ей провалиться! — в сердцах домовой пнул подвернувшийся под ногу камень.
Искры гнева вспыхнули в его маленьких, проницательных глазах. Он сжал кулаки так, что его пальцы побелели от напряжения. Суветра. Одно это имя звучало как проклятие, как воплощение тьмы, поглотившей некогда процветающий край. Домовые, хранители очагов и полей, гномы, все жители нашего царства теперь были лишь жалкой тенью самих себя, пленниками её злой воли. Он помнил времена, когда смех звенел по Лавандовой долине, когда солнце щедро дарило тепло, а каждый домовой с гордостью следил за своим участком, холил и лелеял каждый росток лаванды. Аромат, наполнявший воздух, был сродни магии: он исцелял души и дарил радость. Теперь же лишь терпкий запах пыли и разочарования витал в воздухе. Федька бежал так быстро, как только мог. Мельница была уже совсем близко. Когда-то величественное сооружение, сердце долины, теперь возвышалось словно уродливый шрам на красивом лице земли.
Домовой остановился, жадно глотнул воздух, расправил плечи и, словно набирая высоту перед прыжком, ринулся вперёд, чеканя каждый шаг по острым камням. Он гнал от себя страх, отчаянно веря, что вместе с Гортензией и верными товарищами им суждено спасти Солнечное царство и его обитателей. Другого пути просто не существовало. Мысль об этом опалила сердце Федьки жаром отваги. Задыхаясь, выплюнув остатки сил, домовой наконец достиг мельницы. Увидел Бьорна. Тот стоял, о чём-то беседуя с незнакомцем. Федька пригляделся — да это же гном Грозий! Бьорн обернулся на шум подбегающего домового и изумлённо распахнул глаза.
– Фединий! – выдохнул Бьорн, заключая его в медвежьи объятия. – Как я рад тебя видеть, старина! А где принцесса? С тобой ли Гортензия?
– Я… тоже… рад… тебя… видеть, Бьорн, – просипел Федька, чувствуя, как хрустят его косточки. – Только… отпусти… сломаешь…
– Ой! – захохотал Бьорн, отпуская домового и бережно отряхивая его. – Прости, запамятовал!
– Принцесса… со… мной, – с трудом выговорил Федька. – И… она… совсем… не… маленькая… выросла… настоящая… красавица… Но… погодите… дайте… отдышаться… Суветра… Чёрные… призраки… Земной … мир… Напали… на… нас… Ох… – домовой рухнул на траву, обессиленный. – Больше… не… могу…
– Вставай, малыш, – пробасил Грозий, осторожно поднимая Федьку. – Садись-ка сюда. – Гном помог домовому устроиться на покосившейся лавке.
– Да расскажи ты толком, что случилось? С Гортензией всё в порядке? – наседал Бьорн.
– Мы… долго… жили… в Земном… мире… спокойно… Но недавно… нас нашли… Чёрные призраки… попытались… напасть… Гера, моя собака… видимо…ведьма открыла врата… и… они… пробрались… к Гортензии… приходила Суветра под видом… старухи… Пришлось… спасаться… вернуться… в Солнечное царство… Ведьма… не успокоится… пока… не найдёт принцессу… и ключ к волшебной… лаванде… Оооох – выдохнул домовой.
– Да уж, дела… – протянул Грозий, качая головой.
– Геру посадили в клетку, стражники Суветры, в замке. Я видел сам, когда приходил навестить и накормить её. Но ничего не мог сделать, их было слишком много , – мрачно добавил Бьорн.
– Лишь бы она была жива, – прошептал домовой. – Вот только доберусь до этой ведьмы!
– Мы доберёмся, – рыкнул Бьорн. – Ты что, думал, я тебя брошу?
– И я с вами! – заявил гном, крепче сжимая рукоять топора. – Моя помощь вам не помешает!
Бьорн положил одобрительно свою руку на плечо гнома, а Федька с благодарностью посмотрел на гнома Грозия.
Грозий, чьё имя эхом отдавалось на лавандовых плантациях, был привязан к Лавандовой Долине не узами крови, а терпким ароматом цветущей лаванды, оседавшим в его бороде, словно пыльца времени. Выходец из забытого клана Камнеломов, он, вопреки воинственному нраву своего народа, обрёл покой среди фиолетовых волн, работая бок о бок с домовыми на лавандовых плантациях.
Трудно было представить более несоответствующую картину, чем гном, некогда славившийся своей яростью в битвах за драгоценные камни, склонившийся над хрупкими ростками лаванды. Его широкие плечи, созданные для ношения тяжелой брони и размахивания боевым топором, ловко собирали нежные соцветия, стараясь не повредить ни один цветок. Руки, покрытые сетью шрамов и мозолей, нежно перебирали фиолетовые стебли, словно это были драгоценные нити, из которых плелась судьба долины.
Его топор, верный спутник, теперь служил скорее для вырубки кустарников и рыхления почвы, чем для прорубания брешей в рядах врагов. Тяжелое лезвие, некогда обагренное кровью врагов, теперь впитывало в себя ароматы лаванды и земли, становясь не орудием смерти, а инструментом жизни. Он научился ценить не ярость битвы, а умиротворяющую тишину лавандовых полей, нарушаемую лишь жужжанием пчел и довольными ворчаниями работающих рядом домовых.
Грозий привел гномов, желающих жить спокойно, из дальних поселений в благоухающую Лавандовую долину, к домовым. И вот, рука об руку, они принимались за работу на лавандовых плантациях, вдыхая пьянящий аромат, щедро разлитый в воздухе.
Домовые, немного ворчащие, но добрые существа, сначала относились к гномам с подозрением. Они, хранители долины, не доверяли никому извне, особенно гномам, с их репутацией разрушителей и воителей. Но со временем, наблюдая за их усердием, за их уважением к земле и лаванде, они постепенно приняли гномов в свою общину. Гномы были чужаками, но стали своим. Они научили их секретам лаванды, рассказывали о ее целебных свойствах, о ее связи с землей и духами природы.
Иногда, в тихие вечера, когда солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в оттенки лавандового и багряного, гном Грозий сидел на холме, сжимая в руках свой топор, и смотрел на раскинувшуюся перед ним долину. В его глазах, обычно суровых и беспощадных, проступала тихая радость. Он нашел свое место, свою цель в этом тихом уголке мира. Он был Грозий, гном из клана Комнеломов, воин и земледелец, защитник лавандовой долины, союзник домовых. И его топор, символ его прошлого, теперь служил символом его нового, мирного настоящего. Он был частью этой земли, и земля была частью его.
Но даже среди лавандовых полей, в сердце Грозия тлел уголек его воинственного прошлого. Иногда, во сне, он видел кошмары, наполненные тенями врагов и звоном стали. И тогда, просыпаясь в холодном поту, он инстинктивно хватал свой топор, готовый к битве. Но постепенно, ароматы лаванды успокаивали его, возвращая к реальности, к мирной жизни среди фиолетовых волн. Он знал, что его прошлое всегда будет с ним, но он также знал, что его будущее принадлежит этой долине, этой земле. И он будет защищать её. Ведь теперь, лаванда была его главным сокровищем.
Тем временем в домике домового шли полным ходом сборы. Шерлок, словно опытный кладовщик, укладывал провизию, а матушка Берта, хлопоча у очага, колдовала над бутербродами и наполняла флягу душистым горячим шоколадом. Пока домовиха была занята, Шерлок, рыжий проказник, кружил вокруг стола, то и дело сглатывая слюну. И вот, когда Берта отвернулась, чтобы подточить нож, подвернулся удобный момент! Молниеносным движением он подцепил рыбку когтем и, проглотив её, с довольным мурлыканьем блаженно облизнулся. Матушка Берта, обернувшись и обнаружив пропажу, подозрительно прищурилась на Шерлока, который, сидя в невинной позе, самозабвенно умывался.
— Ах ты, рыжий разбойник! Не мог потерпеть до возвращения Фединия, когда все сядем ужинать? — укоризненно произнесла она.
Шерлок одарил её своей фирменной кошачьей ухмылкой во весь рот.
— Клянусь, матушка Берта, мои кошачьи инстинкты неумолимы! Но я всёцело раскаиваюсь в своей слабости, — промурлыкал он, взял её за руку и нежно поцеловал.
— Ах ты, льстец! — проворчала матушка Берта, слегка смущаясь, но в глубине души довольная.
В этот момент на кухню вошла Гортензия, за плечами — объёмный рюкзак. Её некогда длинное зелёное платье было безжалостно обрезано, копна рыжих волос была сплетена в тугую косу, а на ногах красовались прочные высокие сапоги. В ней чувствовалась сила и решимость — настоящая воинствующая амазонка!
Шерлок, оценив преображение принцессы, лишь восхищенно присвистнул.
– Шерлок, идем! Время не ждет, Федьку нужно найти. Действовать нужно сейчас же!
– Но Федька наказал ждать его здесь, Гортензия. Это безрассудно. А если нас увидят стражники?
– Принцесса, Шерлок прав. Зачем вам сейчас уходить? Дождитесь Фединия и Бьорна, и вместе ступайте в замок, – промолвила матушка Берта, вытирая руки полотенцем.
– Нет! Нет и нет! – отрезала Гортензия. – Я больше не могу ждать, зная, что моим родителям грозит опасность, что Солнечное царство в беде!
– Тогда погоди, голубка, – домовиха проворно скрылась в комнате и вернулась, держа в руках сверток. – Вот, возьми, – и бережно вручила его принцессе.
Гортензия развернула его и ахнула. Внутри лежал плащ. Такого чуда она еще не видывала. Едва накинув его на плечи, она почувствовала, как ткань вспыхивает мягким светом, окутывая ее мерцающей дымкой.
Шерлок завороженно смотрела на Гортензию.
— Это не просто плащ, моя дорогая, — голос матушки Берты звучал приглушенно, словно эхо из глубины веков. — Это кропотливый труд искусной колдуньи, в доме которой я провела долгие-долгие годы. Она подарила его мне в знак благодарности за службу, ее талант передавался из поколения в поколение. Первая нить этого волшебного полотна была соткана на рассвете, когда солнце озарило изумрудные долины, и колдунья вдохнула жизнь в зачарованный бархат. Изумрудно-зеленый, словно глубина лесного озера. А застежка… Видишь эту изящную серебряную брошь, украшенную редким янтарём в форме сердца? Этот плащ — не просто одежда, это портал в мир грёз, воплощенная сказка, сотканная из лунного света и шёпота древних деревьев. Это сокровище, наделенное магической силой. Любой, кто посмотрит на тебя, когда ты накинешь капюшон, будет погружен в мир своих самых сокровенных мечтаний. Но помни! Волшебство недолговечно, лишь несколько минут.
Гортензия накинула капюшон на голову. Шерлок, словно завороженный, не мог оторвать от нее взгляда.
— О, великие и могучие! — прошептал кот, его глаза расширились. — Я вижу их… горы, горы рыбы! Они такие свежие, так и манят…
С этими словами Шерлок сорвался с места и с разбегу прыгнул в корзину с зерном, которая в его видении превратилась в гору сочной рыбы.
— О, моя прелесть! Рыбоньки мои ненаглядные!
Но тут кот резко замотал головой, словно очнувшись от наваждения. Рот его был набит зерном.
— Тьфу, тьфу, тьфу! — отплевывался Шерлок, с отвращением выплевывая зерна. — Что это было?
— По-видимому, это твоя заветная мечта, — ответила Гортензия и, не в силах сдержаться, расхохоталась. Матушка Берта подхватила ее смех.
— Ох, давненько я так не веселилась, — проговорила домовиха, утирая слезы.
— Спасибо Вам, матушка Берта, за плащ, за помощь. Нам правда пора.
— Давайте я вам дам лошадь, на ней вы доберетесь быстрее, — предложила матушка Берта.
— На лошади слишком опасно, мы можем привлечь внимание стражников. Лучше пойдем пешком, — ответила Гортензия.
Матушка Берта рассказала о пути к старой мельнице, и принцесса с рыжим котом, хранящим тайну волшебного плаща, скрылись в темноте улиц.
ГЛАВА 11
Гортензия и кот Шерлок, увидев старую мельницу, словно почуяв близкое завершение пути, ускорили шаг. Они увидели Федьку, рядом с ним высилась мощная фигура Бьорна .Чуть поодаль, гном Грозий, погруженный в мир заточки, прилаживал к лезвию топора последние штрихи. Когда принцесса и кот приблизились, лицо Бьорна озарилось широкой, искренней улыбкой.
— Ваше Высочество! Как же я рад вас видеть! Вы стали истинной красавицей! – воскликнул он, пытаясь изобразить подобие реверанса. Однако медвежья косолапость придала его поклону комичный вид.
— Не стоит церемоний, просто Гортензия, — улыбнулась принцесса. — Очень рада познакомиться. Вы Бьорн, верно? Федька столько о вас рассказывал.
— Неужели? – Бьорн бросил взгляд на домового. – Надеюсь, только хорошее. Ха-ха-ха! А это кто у нас тут, рыжий? – Он кивнул в сторону Шерлока.
— Я, кот королевских кровей, Шерлок, — надменно произнес кот, вскинув хвост.
— Прошу прощения, Шерлок, не хотел обидеть. Ваше Величество, простите мою грубость! – Бьорн склонился перед котом.
Шерлок, небрежно помахивая хвостом, источал царственное спокойствие.
Гном Грозий, до этого скромно стоявший в стороне, не мог отвести глаз от принцессы. Ее красота, казалось, очаровала всех.
Бьорн хлопнул гнома по плечу:
— Позвольте представить, это Грозий. Один из самых сильных и умелых гномов. Его помощь нам, будет неоценима.
Грозий, несмотря на суровый гномий нрав, застенчиво взглянул на принцессу.
— Очень рада познакомиться с вами, уважаемый Грозий, — обратилась к нему Гортензия.
Гном зарделся. Никто прежде не обращался к нему с таким уважением.
Посмотрел на рыжего кота, и улыбнувшись, протянул ему свою руку: - Рад познакомиться Шерлок.
В ответ, Шерлок, одарив встречной улыбкой, протянул бархатную лапу.
В стороне, словно грозовая туча, нахмурился Федька, бросая испепеляющий взгляд на Гортензию и кота. – Я же велел сидеть дома, ждать! Почему не слушаетесь?
– Это всё она! – с детской непосредственностью выдал Шерлок, кивнув на Гортензию. – Я её отговаривал!
– Феденька, прошу, не сердись. Времени в обрез. Нам нужно идти к замку, спасать Солнечное царство. Суветра уже восседает на троне, и посмотри, во что она его превратила! – в голосе Гортензии зазвенела сталь. – Оглянись! Кругом лишь развалины, земля иссохла от горя, люди боятся даже нос высунуть из дома, а мои родители… – в её глазах вспыхнул неистовый огонь, и вдруг старая лавка, стоявшая поодаль, взмыла в воздух, объятая пламенем.
Все взгляды невольно обратились к Гортензии.
– Вот это да… – только и смог выдохнуть пораженный Шерлок.
– Это я сделала? Но я не хотела… Просто… посмотрела на неё.
– Это твои силы пробуждаются, – прозвучал спокойный голос домового.
— Ладно, пора. Дорога лежит сквозь лес. Но того леса, что ты знал, Фединий, давно уже нет и в помине. Я поведу вас кратчайшим и самым безопасным путем, — сказал Бьорн.
И они тронулись в путь. Бьорн, высившийся над всеми могучим дубом, бросил взгляд поверх макушек деревьев. Гном Грозий, ростом едва ли до колена «человекозверю», ворчливо бормотал, что-то себе под нос, поглаживая лезвие своего топорика. Кот Шерлок и домовой Федька не отходили от Гортензии.
— Путь в Солнечное царство — испытание не для робких, — пророкотал Бьорн, обращаясь к Гортензии. — Лес кишит опасностями, о которых тебе и не снилось. Но я знаю здесь каждый корень, каждую потаенную тропу. Пока я рядом, тебе нечего страшиться.
И они углубились в чащу. Бьорн прокладывал путь, чутко вслушиваясь в каждый шелест, готовый в любой миг обрушить свой гнев на незваного гостя. Грозий, приземистый и неуклюжий с виду, двигался рядом, держа топор наготове. Шерлок то и дело мелькал то впереди, то позади отряда, вбирая носом запахи и предупреждая об угрозе.
