Федька, словно тень, крался следом за Гортензией, осматривая каждый уголок. Гортензия шла вперед, исполненная решимости. Она знала, что ее ждет нелегкая битва, но отступать было некуда. Ради своего народа, ради Солнечного царства, ради родителей, она готова была на все.
Лес встретил их непроглядными тенями и зловещими голосами. Сквозь переплетение ветвей просачивался лишь тусклый лунный свет, окутывая все вокруг призрачным завесом. Но путешественники не пали духом. Они шли вперед, ведомые надеждой и верой в победу. Впереди их ждал замок Суветры, и они были готовы посмотреть в лицо тьме и вернуть свет в Солнечное царство.
Бьорн резко остановился, словно пораженный молнией. Опустился на землю и приложил ладонь к холодной почве. Он прислушался, и едва уловимая дрожь пробежала сквозь его пальцы.
– У нас гости, – прошептал он, и, не теряя ни секунды, схватил принцессу за руку. Они сорвались с места, стрелой метнувшись к подножию древнего великана, чьи корни, словно когтистые лапы, вырывались из земли. Домовой, Шерлок и Грозий, замыкавшие их небольшой отряд, бросились следом. В мгновение ока друзья укрылись в лабиринте обнаженных корней, тщательно маскируя свой след рядом лежавшими ветками.
– Тихо! Ни звука! – прорычал Бьорн, и без того сливаясь с сумраком.
Все замерли, боясь даже вздохнуть. Мимо, словно черная буря, пронеслись всадники – призрачная стража ведьмы Суветры. Федька, окоченев, попытался вытянуть ногу, но Шерлок, словно каменная плита, придавил её.
– Тише я сказал! – прошипел Бьорн на домового, сверкнув глазами.
– Да у меня ногу свело! Шерлок, ты меня придавил! – проскулил Федька, отчаянно пытаясь высвободить конечность.
– Здесь и так места нет! Мне самому тесно! – прохрипел Шерлок. – И… у меня клаустрофобия.
– Чего-чего у тебя? – шепотом изумился Федька.
– Боязнь замкнутых пространств, – пояснила Гортензия, тихо, словно листок, сорвавшийся с дерева.
– Ну, вроде тихо, – пробормотал Бьорн, первым выбираясь из укрытия.
Друзья поспешили за ним. Домовой, разминая затекшие ноги, с ухмылкой посмотрел на кота: – Худеть тебе надо, Шерлок, вот ты какой толстый! А то придумал еще какую - то клавбустрофабию…
– Не клавбустрофабию, а клаустрофобию, – поправил Шерлок, выбираясь из-под переплетенных корней и жадно припадая к земле лапами. Гортензия, словно лесная фея, выпорхнула из укрытия, отряхнулась и настороженно огляделась.
– Дорога к замку лежит через гиблое болото. Либо мы идем напрямик, через трясину, либо в обход, – произнес гном, указывая топором в мрачную сторону болота.
– В обход – это два дня пути, а через болото – завтра будем у замка, – уточнил Бьорн, вопросительно посмотрев на Гортензию.
– Ты же говорил, проведешь нас безопасной дорогой? – многозначительно протянул Шерлок, вперив в Бьорна проницательный взгляд.
– Я и веду безопасной дорогой. В болота стража не сунется. Да и вообще, там никто не ходит уже давным-давно. А вот в обход можно и на стражников нарваться.
– Мы пойдем через гиблое болото, – твердо произнесла Гортензия, и в голосе ее звучала стальная решимость, и вдруг обернувшись к коту, девушка с лукавой улыбкой, сказала. – Шерлок, заметил, как с твоим появлением я перестала быть «ходячим несчастьем»? Может, правы те, кто твердят о рыжих котах, как о предвестниках удачи? – Подмигнув коту, она легко, почти танцуя, двинулась вперед.
– Ну что застыли? – подтолкнул Федька друзей. – Принцесса сказала – через болото, значит, через болото.
И, преодолевая цепкие объятия чащобы, они двинулись в сторону зловещего гиблого болота.
Шерлок шагал по тропе и напевал тихо песню:
На печи мурлычет кот,
Песня льётся круглый год.
Хвост трубой, глаза горят,
"Мне не страшен серый волк!"
Кот видал и мышь, и крыс,
Прыгал с полок прямо вниз.
Страху в сердце места нет,
Лишь мурлычет кот-поэт.
Гном, внимавший этой странной серенаде, усмехнулся в густую бороду.
- Не бойся, Шерлок. Гиблое болото не так уж и гибло, если знаешь, где ступить, – промолвил он, отчего-то, лукаво прищурившись.
- Кто сказал, что я боюсь? – Шерлок остановился и театрально огляделся. – Боюсь? Не дождетесь! Я всего лишь хотел порадовать принцессу.
- Ты был великолепен, Шерлок. Песня и впрямь дивная, – отозвалась Гортензия, опускаясь на колени рядом с котом и ласково проводя рукой по его шелковистой спине.
– Из-за твоего пения на нас всю стражу Суветры накличешь! – проворчал домовой.
– Не ворчи, Федька, – отозвался Шерлок, лукаво улыбаясь. – Здесь, кроме ворон да полуночных сов, ни души.
– Привал, – пророкотал Бьорн, обводя взглядом сумрачный лес. – Отдохнем немного, болото уже близко, а оттуда и до замка рукой подать.
Грозий опустился на поваленное дерево, и его огромный топор, с глухим шелестом коснувшись земли, замер в ожидании. Гортензия подумала, как волшебно было бы, если бы огонь возник из ниоткуда, по её велению. И словно в ответ на ее тайное желание, щепки, объятые алчным пламенем, принялись жадно пожирать сырой сумрак. На губах Принцессы расцвела легкая, загадочная улыбка. Шерлок, с царственным пренебрежением к ворчанию Федьки, изогнулся в грациозной дуге и принялся умываться. Домовой же, словно расторопный жонглер, колдовал над дорожным рюкзаком, извлекая из его бездонной утробы снедь и припасы.
Бьорн выудил из видавшей виды сумки флягу и протянул Грозию. Тот осушил щедрый глоток, и с благодарностью посмотрел на друга . Тишина наполнилась умиротворяющим потрескиванием костра да тихим воркованием Гортензии, успокаивающей неугомонного Шерлока.
– Бьорн, что ты имел в виду, говоря, что болото не так уж опасно? – спросил Грозий, возвращая флягу. – Я слышал о нем лишь жуткие истории.
– Слухи, дружище, как правило, раздуты, – усмехнулся Бьорн. – Опасности, конечно, есть: трясина, блуждающие огоньки… Но есть и лазейки, тропы, ведомые лишь знающему. А я знаю эти места как свои пять пальцев. Много лет бродил здесь, собирая грибы да ягоды. К тому же, там есть деревянный мост, ветхий, правда, и доски прогнили, но иного пути у нас нет.
Шерлок, закончив умываться, стремительно взлетел на ближайший валун и, словно победитель, оглядывающий свои владения, провозгласил: – Я готов к новым свершениям! Принцесса, идём! И моя песня еще эхом прокатится по стенам Суветры! Федька, не забудь про пирожки с лесными ягодами!
– Ну-ну, конечно, Ваше Величество! Непременно… сейчас только шнурки поглажу! – проворчал домовой, копаясь в своем безразмерном рюкзаке.
Собрав пожитки и затушив дымящийся костер, друзья двинулись в сторону гиблого болота.
– Вот и пришли. За зарослями орешника оно и таится, – промолвил Бьорн.
– Вперед, – отозвалась Гортензия, смело шагнув вперед.
– Принцесса, осторожнее! – прокричал домовой, спеша за ней следом.
– Все хорошо, Федька, не беспокойся, – успокоила его Гортензия, раздвигая ветви орешника, и взору путешественников открылась мрачная гладь болота.
Над болотом висела плотная пелена тумана, скрывая очертания кочек и трясин. Влажный воздух, насыщенный запахом гнили и тины, обволакивал путников, вызывая неприятное ощущение. Бьорн и Грозий, нахмурившись под бременем гнетущей атмосферы, окидывали взглядом сумрачный пейзаж. Гном не питал любви к болотам, нутром ощущая их враждебность. Здесь, в царстве топей, опасность таилась за каждым корявым корнем, и Грозий судорожно сжал рукоять топора. Бьорн, прекрасно знавший извилистые тропы, тревожился за своих неопытных спутников.
Гортензия, напротив, сохраняла видимое спокойствие. Ее глаза, полные неподдельного любопытства, жадно впитывали детали зловещего окружения. Неизведанное манило ее, таинственные места будоражили воображение.
Шерлок, дрожа всем телом как осиновый лист, судорожно цеплялся за край плаща Гортензии. Коты – создания домашнего уюта, их стихия – мягкие подушки и тихие сады. Зловоние гниющих растений вызывало у него приступы тошноты, а каждый хлюпающий звук заставлял вздрагивать от ужаса.
Федька, замыкавший их отряд, был поглощен мыслями о грядущей схватке со злом, которое набросило тень на их царство. Гера, его верная и преданная собака, томилась где-то в заточении…
Низководный мост, перекинутый через гиблое болото, не внушал ни малейшего доверия. Прогнившие доски скрипели и стонали под порывами ветра, словно предрекая неминуемую беду.
– Старый и трухлявый мост, как мы рискнем по нему пройти? – прошептал Шерлок, вцепившись взглядом в Бьорна.
– Потихоньку, осторожно и очень аккуратно, – проворчал в ответ гном Грозий, не отрывая взгляда от темной воды.
Первым на зыбкий деревянный мост ступил Бьорн, осторожно становясь на доски . Гортензия и Шерлок, словно связанные одной веревкой, шли следом, стараясь не отставать. Замыкали шествие Федька и Грозий. Туман сгущался, словно злой дух, видимость падала с каждой минутой, и друзья начали терять ориентацию в лабиринте топей.
Федька, устремив взгляд в непроглядную пелену, не заметил Шерлока и неловко наступил ему на кончик хвоста. Кот издал душераздирающий вопль и, потеряв равновесие на прогнившем мосту, рухнул в чавкающую трясину. Все замерли в ужасе.
– Шерлок, только без паники, – попытался успокоить кота Бьорн.
– Помогите! Спасите! Я тону! Помогите! – истошно вопил Шерлок, отчаянно взмахивая лапами, что лишь ускоряло его погружение в зыбучую бездну.
– Не паникуй! Мы что-нибудь придумаем, обязательно придумаем! – воскликнула Гортензия, чувствуя, как отчаяние сдавливает ее сердце.
Федька, снедаемый чувством вины, метался по мосту, не зная, как исправить содеянное. Ведь это он стал причиной падения кота в болото.
– Гортензия, – трагическим шепотом произнес Шерлок. – Я умираю, меня засасывает… Но знай, я был предан тебе, ты – самая лучшая в мире хозяйка, ты спасла меня от крыс, ты подарила мне кров и новую, волшебную жизнь.
Федька, – обратился он к домовому, – я никогда не встречал таких домовых, как ты… Прощайте, Бьорн и Грозий, я так мало успел узнать вас…
Кот возвел глаза к затянутому туманом небу, и вдруг увидел, что кто-то спускается к нему с небес!
– О, это кошачий ангел спускается за мной, чтобы забрать меня в рай! – прошептал Шерлок, из последних сил освобождая лапы из липкой трясины и вознося их к небу. И в тот же миг он почувствовал, как чьи-то сильные руки крепко обхватили его и подняли в воздух, над зловонной пастью болота.
Гортензия, Федька, Бьорн и Грозий подняли головы вверх. Они увидели двух крылатых существ. Это были эльфы.
Их звали Рафаэль и Тиада, два крылатых эльфа, рожденные под знаком переплетающихся ветвей Алого клёна. Рафаэль, старший, унаследовал волосы цвета осеннего меда, струящиеся подобно расплавленному золоту под лучами солнца, и глаза, в которых отражалась глубина лесных озер, таящих в себе вековую мудрость. Тиада же, напротив, была словно соткана из тени и света: иссиня-черные локоны рамкой обрамляли лицо, а взор её, подобно ночному небу, мерцал искрами неукротимой силы и неизведанных тайн.
Их крылья, дар Алого клёна, были столь же различны, как и их характеры. У Рафаэля они напоминали крылья бабочки-махаона, расписанные сложной сетью узоров, в которых угадывались очертания листьев, лепестков и капель росы. Каждый взмах его крыльев рождал легкий ветерок, наполненный ароматом лесных трав и цветочным нектаром. Тиада же обладала крыльями цвета вороного крыла, отливающими перламутром при лунном свете. Их мощь ощущалась даже в состоянии покоя, а когда она взмывала в небо, казалось, что сам ветер подчиняется её воле.
Рафаэль был целителем и хранителем знаний. Его руки, способные исцелять раны, касались лишь тех, кто действительно нуждался в помощи. Он знал наизусть все целебные травы леса, помнил древние заклинания и уме разговаривать с животными, слыша их печали и нужды. Тиада же была воином и защитником. Её меч, выкованный из небесного металла, был продолжением её руки, а сердце горело праведным гневом при виде несправедливости. Она сражалась за свой народ, за свой лес, за своих близких, не зная страха и сомнений.
Несмотря на различия, связь между братом и сестрой была неразрывной. Они понимали друг друга без слов, чувствовали боль и радость друг друга на расстоянии. Рафаэль смягчал суровый нрав Тиады, напоминая ей о ценности жизни и милосердии, а Тиада защищала Рафаэля от опасностей мира, позволяя ему без страха посвящать себя исцелению и знаниям.
Они, два крылатых эльфа, брат и сестра, были воплощением единства противоположностей, силы и мудрости, дополняя друг друга и создавая неповторимый узор, вышитый на полотне самой жизни.
Рафаэль и Тиада бережно перенесли Шерлока на другую сторону, аккуратно опуская дрожащего кота на остывающую землю. Обессиленный, измазанный грязью, но живой, он жадно вцепился лапами в траву, словно боясь вновь потерять опору.
– Шерлок, жив! – Федькин голос, полный облегчения, заставил кота приподнять голову. – Как же я перепугался!
Домовой бросился было к коту, но запнулся, сморщив нос.
– Фууу, да от тебя несет… – Федька осекся, передумав обнимать Шерлока. – Тебе не помешало бы хорошенько отмыться. День, а лучше два, провести в лавандовой ванне!
Шерлок, покачнувшись, встал, оглядел себя.
– Вообще-то, я купался не в розовых источниках, а в самом настоящем болоте! – прохрипел он, но, немного придя в себя, добавил: – Но ты прав, Федька, помыться и вправду не помешает.
Друзья наблюдали за этой сценой издали, не решаясь подойти ближе. Зловоние, исходящее от Шерлока, казалось, можно было потрогать руками.
– Шерлок, миленький, не переживай, мы обязательно найдем, где тебя отмыть до блеска, – успокоила его Гортензия.
В этот момент два эльфа подошли к друзьям и склонились перед девушкой в глубоком поклоне.
– Здравствуй, Ваше Высочество. Мы счастливы приветствовать Вас на Вашей земле, – произнесла Тиада с лучезарной улыбкой.
Гортензия ответила ей приветливой улыбкой.
– Огромное вам спасибо за спасение Шерлока. Как вас зовут? И кто вы?
– Мы – крылатые эльфы. Меня зовут Рафаэль, а это моя сестра, Тиада, – произнес Рафаэль.
– Но как вы здесь оказались? Бьорн рассказывал, что Суветра пленила весь ваш народ.
– Мы отчаянно сражались с Суветрой, – Рафаэль на мгновение прикрыл глаза, словно вновь переживая те страшные события. – Она ворвалась в наш лес с армией призрачных воинов. Окружила его тьмой и ужасом. Мы, обессиленные, едва держались. Бьорн бился рядом с нами, словно разъяренный медведь, но мы понимали, что долго не выстоим. Тогда Бьорн, рискуя жизнью, увел нас в горные долины. Мы укрылись в глубоком ущелье и лишь изредка покидали его. Недавно Рафаэль заметил с вершины горы небольшой отряд. Он узнал вас… и мы полетели следом.
– Рафаэль, Тиада, – Федька шагнул вперед, в его глазах плескалась надежда. – Вы видели Дарлетия?
— Нет, знахаря мы видели лишь однажды, когда он провожал вас в Лавандовую долину. После этого он словно растворился в воздухе, — отозвалась Тиада.
— Странно это, совсем не в духе Дарлетия… чтобы вот так сбежать из города. Не иначе как что-то случилось с ним, — задумчиво проговорил Федька, поворачиваясь к Бьорну.
— Надо пробраться в замок. И всё там разузнать. Где-то в замке есть потайной ход в подземелье, нам нужно его отыскать, — решительно заявил Федька.
— А мне известно, где находится вход в подземелье замка, — отозвался гном Грозий.
Лес встретил их непроглядными тенями и зловещими голосами. Сквозь переплетение ветвей просачивался лишь тусклый лунный свет, окутывая все вокруг призрачным завесом. Но путешественники не пали духом. Они шли вперед, ведомые надеждой и верой в победу. Впереди их ждал замок Суветры, и они были готовы посмотреть в лицо тьме и вернуть свет в Солнечное царство.
Бьорн резко остановился, словно пораженный молнией. Опустился на землю и приложил ладонь к холодной почве. Он прислушался, и едва уловимая дрожь пробежала сквозь его пальцы.
– У нас гости, – прошептал он, и, не теряя ни секунды, схватил принцессу за руку. Они сорвались с места, стрелой метнувшись к подножию древнего великана, чьи корни, словно когтистые лапы, вырывались из земли. Домовой, Шерлок и Грозий, замыкавшие их небольшой отряд, бросились следом. В мгновение ока друзья укрылись в лабиринте обнаженных корней, тщательно маскируя свой след рядом лежавшими ветками.
– Тихо! Ни звука! – прорычал Бьорн, и без того сливаясь с сумраком.
Все замерли, боясь даже вздохнуть. Мимо, словно черная буря, пронеслись всадники – призрачная стража ведьмы Суветры. Федька, окоченев, попытался вытянуть ногу, но Шерлок, словно каменная плита, придавил её.
– Тише я сказал! – прошипел Бьорн на домового, сверкнув глазами.
– Да у меня ногу свело! Шерлок, ты меня придавил! – проскулил Федька, отчаянно пытаясь высвободить конечность.
– Здесь и так места нет! Мне самому тесно! – прохрипел Шерлок. – И… у меня клаустрофобия.
– Чего-чего у тебя? – шепотом изумился Федька.
– Боязнь замкнутых пространств, – пояснила Гортензия, тихо, словно листок, сорвавшийся с дерева.
– Ну, вроде тихо, – пробормотал Бьорн, первым выбираясь из укрытия.
Друзья поспешили за ним. Домовой, разминая затекшие ноги, с ухмылкой посмотрел на кота: – Худеть тебе надо, Шерлок, вот ты какой толстый! А то придумал еще какую - то клавбустрофабию…
– Не клавбустрофабию, а клаустрофобию, – поправил Шерлок, выбираясь из-под переплетенных корней и жадно припадая к земле лапами. Гортензия, словно лесная фея, выпорхнула из укрытия, отряхнулась и настороженно огляделась.
– Дорога к замку лежит через гиблое болото. Либо мы идем напрямик, через трясину, либо в обход, – произнес гном, указывая топором в мрачную сторону болота.
– В обход – это два дня пути, а через болото – завтра будем у замка, – уточнил Бьорн, вопросительно посмотрев на Гортензию.
– Ты же говорил, проведешь нас безопасной дорогой? – многозначительно протянул Шерлок, вперив в Бьорна проницательный взгляд.
– Я и веду безопасной дорогой. В болота стража не сунется. Да и вообще, там никто не ходит уже давным-давно. А вот в обход можно и на стражников нарваться.
– Мы пойдем через гиблое болото, – твердо произнесла Гортензия, и в голосе ее звучала стальная решимость, и вдруг обернувшись к коту, девушка с лукавой улыбкой, сказала. – Шерлок, заметил, как с твоим появлением я перестала быть «ходячим несчастьем»? Может, правы те, кто твердят о рыжих котах, как о предвестниках удачи? – Подмигнув коту, она легко, почти танцуя, двинулась вперед.
– Ну что застыли? – подтолкнул Федька друзей. – Принцесса сказала – через болото, значит, через болото.
И, преодолевая цепкие объятия чащобы, они двинулись в сторону зловещего гиблого болота.
Шерлок шагал по тропе и напевал тихо песню:
На печи мурлычет кот,
Песня льётся круглый год.
Хвост трубой, глаза горят,
"Мне не страшен серый волк!"
Кот видал и мышь, и крыс,
Прыгал с полок прямо вниз.
Страху в сердце места нет,
Лишь мурлычет кот-поэт.
Гном, внимавший этой странной серенаде, усмехнулся в густую бороду.
- Не бойся, Шерлок. Гиблое болото не так уж и гибло, если знаешь, где ступить, – промолвил он, отчего-то, лукаво прищурившись.
- Кто сказал, что я боюсь? – Шерлок остановился и театрально огляделся. – Боюсь? Не дождетесь! Я всего лишь хотел порадовать принцессу.
- Ты был великолепен, Шерлок. Песня и впрямь дивная, – отозвалась Гортензия, опускаясь на колени рядом с котом и ласково проводя рукой по его шелковистой спине.
– Из-за твоего пения на нас всю стражу Суветры накличешь! – проворчал домовой.
– Не ворчи, Федька, – отозвался Шерлок, лукаво улыбаясь. – Здесь, кроме ворон да полуночных сов, ни души.
– Привал, – пророкотал Бьорн, обводя взглядом сумрачный лес. – Отдохнем немного, болото уже близко, а оттуда и до замка рукой подать.
Грозий опустился на поваленное дерево, и его огромный топор, с глухим шелестом коснувшись земли, замер в ожидании. Гортензия подумала, как волшебно было бы, если бы огонь возник из ниоткуда, по её велению. И словно в ответ на ее тайное желание, щепки, объятые алчным пламенем, принялись жадно пожирать сырой сумрак. На губах Принцессы расцвела легкая, загадочная улыбка. Шерлок, с царственным пренебрежением к ворчанию Федьки, изогнулся в грациозной дуге и принялся умываться. Домовой же, словно расторопный жонглер, колдовал над дорожным рюкзаком, извлекая из его бездонной утробы снедь и припасы.
Бьорн выудил из видавшей виды сумки флягу и протянул Грозию. Тот осушил щедрый глоток, и с благодарностью посмотрел на друга . Тишина наполнилась умиротворяющим потрескиванием костра да тихим воркованием Гортензии, успокаивающей неугомонного Шерлока.
– Бьорн, что ты имел в виду, говоря, что болото не так уж опасно? – спросил Грозий, возвращая флягу. – Я слышал о нем лишь жуткие истории.
– Слухи, дружище, как правило, раздуты, – усмехнулся Бьорн. – Опасности, конечно, есть: трясина, блуждающие огоньки… Но есть и лазейки, тропы, ведомые лишь знающему. А я знаю эти места как свои пять пальцев. Много лет бродил здесь, собирая грибы да ягоды. К тому же, там есть деревянный мост, ветхий, правда, и доски прогнили, но иного пути у нас нет.
Шерлок, закончив умываться, стремительно взлетел на ближайший валун и, словно победитель, оглядывающий свои владения, провозгласил: – Я готов к новым свершениям! Принцесса, идём! И моя песня еще эхом прокатится по стенам Суветры! Федька, не забудь про пирожки с лесными ягодами!
– Ну-ну, конечно, Ваше Величество! Непременно… сейчас только шнурки поглажу! – проворчал домовой, копаясь в своем безразмерном рюкзаке.
Собрав пожитки и затушив дымящийся костер, друзья двинулись в сторону гиблого болота.
– Вот и пришли. За зарослями орешника оно и таится, – промолвил Бьорн.
– Вперед, – отозвалась Гортензия, смело шагнув вперед.
– Принцесса, осторожнее! – прокричал домовой, спеша за ней следом.
– Все хорошо, Федька, не беспокойся, – успокоила его Гортензия, раздвигая ветви орешника, и взору путешественников открылась мрачная гладь болота.
Над болотом висела плотная пелена тумана, скрывая очертания кочек и трясин. Влажный воздух, насыщенный запахом гнили и тины, обволакивал путников, вызывая неприятное ощущение. Бьорн и Грозий, нахмурившись под бременем гнетущей атмосферы, окидывали взглядом сумрачный пейзаж. Гном не питал любви к болотам, нутром ощущая их враждебность. Здесь, в царстве топей, опасность таилась за каждым корявым корнем, и Грозий судорожно сжал рукоять топора. Бьорн, прекрасно знавший извилистые тропы, тревожился за своих неопытных спутников.
Гортензия, напротив, сохраняла видимое спокойствие. Ее глаза, полные неподдельного любопытства, жадно впитывали детали зловещего окружения. Неизведанное манило ее, таинственные места будоражили воображение.
Шерлок, дрожа всем телом как осиновый лист, судорожно цеплялся за край плаща Гортензии. Коты – создания домашнего уюта, их стихия – мягкие подушки и тихие сады. Зловоние гниющих растений вызывало у него приступы тошноты, а каждый хлюпающий звук заставлял вздрагивать от ужаса.
Федька, замыкавший их отряд, был поглощен мыслями о грядущей схватке со злом, которое набросило тень на их царство. Гера, его верная и преданная собака, томилась где-то в заточении…
Низководный мост, перекинутый через гиблое болото, не внушал ни малейшего доверия. Прогнившие доски скрипели и стонали под порывами ветра, словно предрекая неминуемую беду.
– Старый и трухлявый мост, как мы рискнем по нему пройти? – прошептал Шерлок, вцепившись взглядом в Бьорна.
– Потихоньку, осторожно и очень аккуратно, – проворчал в ответ гном Грозий, не отрывая взгляда от темной воды.
Первым на зыбкий деревянный мост ступил Бьорн, осторожно становясь на доски . Гортензия и Шерлок, словно связанные одной веревкой, шли следом, стараясь не отставать. Замыкали шествие Федька и Грозий. Туман сгущался, словно злой дух, видимость падала с каждой минутой, и друзья начали терять ориентацию в лабиринте топей.
Федька, устремив взгляд в непроглядную пелену, не заметил Шерлока и неловко наступил ему на кончик хвоста. Кот издал душераздирающий вопль и, потеряв равновесие на прогнившем мосту, рухнул в чавкающую трясину. Все замерли в ужасе.
– Шерлок, только без паники, – попытался успокоить кота Бьорн.
– Помогите! Спасите! Я тону! Помогите! – истошно вопил Шерлок, отчаянно взмахивая лапами, что лишь ускоряло его погружение в зыбучую бездну.
– Не паникуй! Мы что-нибудь придумаем, обязательно придумаем! – воскликнула Гортензия, чувствуя, как отчаяние сдавливает ее сердце.
Федька, снедаемый чувством вины, метался по мосту, не зная, как исправить содеянное. Ведь это он стал причиной падения кота в болото.
– Гортензия, – трагическим шепотом произнес Шерлок. – Я умираю, меня засасывает… Но знай, я был предан тебе, ты – самая лучшая в мире хозяйка, ты спасла меня от крыс, ты подарила мне кров и новую, волшебную жизнь.
Федька, – обратился он к домовому, – я никогда не встречал таких домовых, как ты… Прощайте, Бьорн и Грозий, я так мало успел узнать вас…
Кот возвел глаза к затянутому туманом небу, и вдруг увидел, что кто-то спускается к нему с небес!
– О, это кошачий ангел спускается за мной, чтобы забрать меня в рай! – прошептал Шерлок, из последних сил освобождая лапы из липкой трясины и вознося их к небу. И в тот же миг он почувствовал, как чьи-то сильные руки крепко обхватили его и подняли в воздух, над зловонной пастью болота.
ГЛАВА 12
Гортензия, Федька, Бьорн и Грозий подняли головы вверх. Они увидели двух крылатых существ. Это были эльфы.
Их звали Рафаэль и Тиада, два крылатых эльфа, рожденные под знаком переплетающихся ветвей Алого клёна. Рафаэль, старший, унаследовал волосы цвета осеннего меда, струящиеся подобно расплавленному золоту под лучами солнца, и глаза, в которых отражалась глубина лесных озер, таящих в себе вековую мудрость. Тиада же, напротив, была словно соткана из тени и света: иссиня-черные локоны рамкой обрамляли лицо, а взор её, подобно ночному небу, мерцал искрами неукротимой силы и неизведанных тайн.
Их крылья, дар Алого клёна, были столь же различны, как и их характеры. У Рафаэля они напоминали крылья бабочки-махаона, расписанные сложной сетью узоров, в которых угадывались очертания листьев, лепестков и капель росы. Каждый взмах его крыльев рождал легкий ветерок, наполненный ароматом лесных трав и цветочным нектаром. Тиада же обладала крыльями цвета вороного крыла, отливающими перламутром при лунном свете. Их мощь ощущалась даже в состоянии покоя, а когда она взмывала в небо, казалось, что сам ветер подчиняется её воле.
Рафаэль был целителем и хранителем знаний. Его руки, способные исцелять раны, касались лишь тех, кто действительно нуждался в помощи. Он знал наизусть все целебные травы леса, помнил древние заклинания и уме разговаривать с животными, слыша их печали и нужды. Тиада же была воином и защитником. Её меч, выкованный из небесного металла, был продолжением её руки, а сердце горело праведным гневом при виде несправедливости. Она сражалась за свой народ, за свой лес, за своих близких, не зная страха и сомнений.
Несмотря на различия, связь между братом и сестрой была неразрывной. Они понимали друг друга без слов, чувствовали боль и радость друг друга на расстоянии. Рафаэль смягчал суровый нрав Тиады, напоминая ей о ценности жизни и милосердии, а Тиада защищала Рафаэля от опасностей мира, позволяя ему без страха посвящать себя исцелению и знаниям.
Они, два крылатых эльфа, брат и сестра, были воплощением единства противоположностей, силы и мудрости, дополняя друг друга и создавая неповторимый узор, вышитый на полотне самой жизни.
Рафаэль и Тиада бережно перенесли Шерлока на другую сторону, аккуратно опуская дрожащего кота на остывающую землю. Обессиленный, измазанный грязью, но живой, он жадно вцепился лапами в траву, словно боясь вновь потерять опору.
– Шерлок, жив! – Федькин голос, полный облегчения, заставил кота приподнять голову. – Как же я перепугался!
Домовой бросился было к коту, но запнулся, сморщив нос.
– Фууу, да от тебя несет… – Федька осекся, передумав обнимать Шерлока. – Тебе не помешало бы хорошенько отмыться. День, а лучше два, провести в лавандовой ванне!
Шерлок, покачнувшись, встал, оглядел себя.
– Вообще-то, я купался не в розовых источниках, а в самом настоящем болоте! – прохрипел он, но, немного придя в себя, добавил: – Но ты прав, Федька, помыться и вправду не помешает.
Друзья наблюдали за этой сценой издали, не решаясь подойти ближе. Зловоние, исходящее от Шерлока, казалось, можно было потрогать руками.
– Шерлок, миленький, не переживай, мы обязательно найдем, где тебя отмыть до блеска, – успокоила его Гортензия.
В этот момент два эльфа подошли к друзьям и склонились перед девушкой в глубоком поклоне.
– Здравствуй, Ваше Высочество. Мы счастливы приветствовать Вас на Вашей земле, – произнесла Тиада с лучезарной улыбкой.
Гортензия ответила ей приветливой улыбкой.
– Огромное вам спасибо за спасение Шерлока. Как вас зовут? И кто вы?
– Мы – крылатые эльфы. Меня зовут Рафаэль, а это моя сестра, Тиада, – произнес Рафаэль.
– Но как вы здесь оказались? Бьорн рассказывал, что Суветра пленила весь ваш народ.
– Мы отчаянно сражались с Суветрой, – Рафаэль на мгновение прикрыл глаза, словно вновь переживая те страшные события. – Она ворвалась в наш лес с армией призрачных воинов. Окружила его тьмой и ужасом. Мы, обессиленные, едва держались. Бьорн бился рядом с нами, словно разъяренный медведь, но мы понимали, что долго не выстоим. Тогда Бьорн, рискуя жизнью, увел нас в горные долины. Мы укрылись в глубоком ущелье и лишь изредка покидали его. Недавно Рафаэль заметил с вершины горы небольшой отряд. Он узнал вас… и мы полетели следом.
– Рафаэль, Тиада, – Федька шагнул вперед, в его глазах плескалась надежда. – Вы видели Дарлетия?
— Нет, знахаря мы видели лишь однажды, когда он провожал вас в Лавандовую долину. После этого он словно растворился в воздухе, — отозвалась Тиада.
— Странно это, совсем не в духе Дарлетия… чтобы вот так сбежать из города. Не иначе как что-то случилось с ним, — задумчиво проговорил Федька, поворачиваясь к Бьорну.
— Надо пробраться в замок. И всё там разузнать. Где-то в замке есть потайной ход в подземелье, нам нужно его отыскать, — решительно заявил Федька.
— А мне известно, где находится вход в подземелье замка, — отозвался гном Грозий.
