— Да что же ты будешь делать! — Пыхтела я, пытаясь пальцами завязать на спине корсет. Выходило худо.
Из ванной комнаты вышел Дима. Он уже был в рубашке с рукавами фонариками и брюках. Заметив мои попытки собраться, он молча подошел ко мне, повернул спиной и стал ловко зашнуровывать корсет. Я вскинула в удивлении брови.
Мужчина успокоился после утреннего инцидента. Вел себя, как раньше, непринужденно. А я старалась не смотреть ему в глаза. Бывало, что из его рта вылетали колкие фразы об Илье, но я старалась не обращать на это внимания. Диму можно было понять, — боль разъедала его.
— Где ты научился? — Вырвался вопрос, раньше, чем я остановила себя.
— Служил во флоте, — сухо ответил он.
— Дим, — я обернулась лицом к нему, но мужчина тут же отвернулся, поднимая с кровати камзол. — Дим, я…
— Что он должен ещё с тобой сделать, чтобы ты поняла, что он подонок? — Его ярость во взгляде и вопрос заставили застыть меня. — Он снова разобьет тебе сердце.
— А ты не разобьешь? — Пытаясь унять дрожь, я обхватила свои плечи руками.
— Я? — Он приблизился ко мне. — Я бы отдал жизнь за тебя. Я бы доказал тебе, что в браке со мной, ты была бы в безопасности. Но ты снова решила положить голову на гильотину.
— Ты прекрасно знаешь, что я не люблю тебя. — Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Мужчина всячески пытался совладать со своими эмоциями.
— Один вечер. — Его пальцы коснулись моих волос. — Дай мне один вечер.
— Я пойму, если ты больше не захочешь знать меня. — Наши глаза встретились. Он грустно улыбнулся.
— Я тоже мазохист, Каштаночка. Я не смогу оторваться от тебя, даже если будут пытать.
— Нужно выходить.
Мы спустились в зал, где уже присутствовала часть гостей. Ясения и Стас выглядели комичнее всех, поскольку моя худая до беременности подруга, сейчас сильно округлилась. Я повернула голову к Диме, и прошептала:
— Ты видел пузыря и соломинку? — Дима взглянул на друзей, и издал смешок, едва сдерживая смех.
— Не дай бог, они услышат. — Он посмотрел на мою ладонь, покоившуюся на сгибе локтя. Второй ладонью накрыл мою руку и подарил мне нежную улыбку. Это значило для меня, что игра началась.
Мы подошли к друзьям. Ясения оценивающе оглядела мой наряд, а после довольно улыбнулась. Стас же не отрывал глаз от наших сцепленных ладоней. В животе все скрутилось в тугой узел. Вдруг глаза Милославского поднялись выше моей головы. Он прищурился, а улыбка мужчины превратилась в тонкую линию. Аромат парфюма Ильи донесся до меня. Паника показалась в глазах, а мой спутник лишь сильнее сжал ладонь. Я, видимо, дернулась, пытаясь высвободится.
Чтобы собраться, я стала разглядывать декорации. Илья постарался хорошо. Фуршетные столы, которые были излюблены семьей Лукояновых в шахматном порядке расставлены по краям зала. Центр оставался пустым, чтобы позволить дамам в пышных юбках вальсировать под руку с кавалерами. Платья гостей были в пастельных тонах. Подолы юбок струились по полу, и бедные официанты буквально перескакивали, чтобы не оступиться и не опрокинуть подносы на приглашенных. Мужчины походили один на другого. Золотые камзолы, накрахмаленные воротники и брюки, которые напоминали шаровары. Больше всего меня смешила их обувь. Я не знала, где Ясения откопала эти туфли, но они были точь -в-точь, как в мультике про Карлика Носа.
— Занимайте свои места, — произнесла Ясения, которая выглядела, как Екатерина вторая. Ее пышные груди соблазнительно блестели из декольте, а ладонь покоилась на большом животе. — Сейчас начнется мероприятие.
Так же идя под руку с Пановым, мы встали за столик. Только когда наши ладони расцепились, я смогла выдохнуть. Ненадолго, — прямо передо мной стоял за столиком Илья. Наши глаза встретились. Я видела, как мужчина едва сдерживал свою ревность.
Рядом с Вороновым стояли Маша и Леша, — управляющие других отелей. Я должна была находится рядом с ними, но нынешний статус изменил моё положение. Теперь, когда я обязана выиграть конкурс, который будет объявлен сегодня, все ещё больше будут тыкать в меня пальцем.
«Ты очень красивая», — говорили любимые карие глаза. Мужчина изогнул губы в улыбке, нарочно не замечая, как его буровили взглядами мои друзья и Дима. Он смотрел лишь на меня. Знакомые чертики затанцевали, когда я нарочно выгнула спину, скидывая волнистые волосы с плеч за спину. Так лучше открывался обзор на декольте.
Я издевалась над ним, прекрасно зная, что Воронов не мог подойти ко мне и поцеловать. Сегодня я была официально невестой Панова. Мужчина переминался с ноги на ногу, а Маша, заметив наши переглядки, рассмеялась и что-то прошептала Илье. Тот в миг разорвал наш танец взглядов. И тогда я обратила внимание на Диму. Он покраснел от злости.
— Прости, — прошептала я. В ответ мужчина приобнял меня за талию.
Быть беде.
— Добрый вечер, дамы и господа, — голос подруги отрезвил меня. — Вы прекрасно знаете, что я люблю необычные благотворительные ужины. Сегодня мы собрались с вами в изысканных нарядах восемнадцатого века. Музыка, танцы, угощения, — той же эпохи. — Стас рассмеялся позади жены, и я, кажется уловила его шутку. — И нет, мой дорогой муж, еду приготовили сегодня, а не в эпоху барокко.
Зал заполнился смехом. Я снова встретилась глазами с Ильей. Он не слышал речи начальницы, его беспокоила ладонь Панова на моей талии. Я украдкой достала телефон.
«Я прошу тебя, успокойся», — пришло на его телефон сообщение. Он прочитал его и поднял глаза на меня.
«Мне спокойно реагировать, как он трогает мою женщину?», — пришел молниеносный ответ. Я хмыкнула. Я не была его женщиной, даже несмотря на то, что мы провели ночь.
«Что бы я была твоей, нужно чтобы ты разобрался с женой», — отправила я, видя, как напряглось тело мужчины. Следом я добавила. — «Я никогда не буду играть роль твоей любовницы. То, что произошло между нами, было прекрасно. Но пока ты не решишь эту проблему, меня не увидишь».
«Что это значит?», — его взгляд сверлил меня. Я гордо подняла подбородок. Я должна была видеть его старания.
«Это значит, что никаких игр я не потерплю. Хочешь, чтобы я была твоей? Тогда действуй».
Яркие карие глаза сверлили меня изумленным взглядом. Я изобразила улыбку на своем лице. Ясения закончила вступление. Объявила начало вечера. Заиграла музыка, Панов предложил мне свою руку, и мы вдвоём вышли в центр зала. Играл вальс. Я была в нём хороша. Как оказалось, Панов тоже.
— Ты прекрасно танцуешь, — покружив меня вокруг своей оси, произнёс Дима.
— Ты тоже. Откуда такие таланты?
— Обещай не смеяться. — Я прищурилась. Он пожал губы, словно боялся признаться. — Я до пятнадцати лет занимался бальными танцами. — Мою грудь разразило хохотом. Дима не злился, но притворно надул губы. — Ты же обещала.
Спиной я чувствовала, как мужчина за столом прожигал дыру во мне. Но, признаться, слова друга развеселили меня. Подол платья шуршал, скользя по мраморному полу, а наши туфли создавали мелодичные звуки. Дима смотрел на меня открытым взглядом, и, казалось, хоть на несколько минут, но расслабился.
— Прости, — пытаясь совладать с дыханием, ответила я. — Дай угадаю, этого хотела твоя мама?
— Именно так. — Он склонил голову.
— Я не хочу, чтобы ты злился на меня, — черные брови Панова сошлись к переносице. Он тяжело вздохнул, ещё раз покрутил меня вокруг своей оси, а вернув, улыбнулся уголком губ.
— Я испытываю немного другие чувства, Таня. — Произнёс он. — Но я знал, что рано или поздно ты сорвешься.
— Я не наркоманка, — воспротивилась я, но Дима лишь одарил меня снисходительным взглядом.
— Любовь — наркотик, Татьяна. — Наши глаза встретились. — Именно поэтому и я не могу отказаться от тебя.
— Но… — Панов приложил указательный палец к моим губам, заставляя умолкнуть.
— Я не в силах изменить сейчас свои чувства, Танечка. — Мои зеленые глаза наполнились слезами. — Я буду ждать тебя.
Музыка закончилась, мы вернулись за свой стол, и я встретилась с разъяренным Вороновым. Костяшки на его ладонях побелели. Несмотря на то, что его лицо оставалось бесстрастным, я видела, как мужчина едва сдерживал свои эмоции. Нам нужно было поговорить с ним.
— Дим, мне нужно отойти, — я просочилась между столами и завернула в небольшой закоулок, где располагались туалетные комнаты для персонала.
Я зашла в женский туалет. Из-за шуршания пышных юбок я не с первого раза услышала позади себя нервные шаги. Дверь слишком громко хлопнула, да ещё и с опозданием. Стало понятно сразу, — Воронов не продержался и часа. Он рывком развернул меня к себе и впился своими губами в мои. Стон невольно вырвался из моих уст, и я ответила на его страсть. Как я уже говорила, Илья был моей слабостью.
Оторвался от меня он так же резко, как и прикоснулся, посмотрел своими черными от злости глазами в мои глаза. Я никогда не видела мужчину настолько злым. Да, он ревновал меня часто. К Елисею, к Диме, но никогда разрешал себе выходить из себя. Сейчас же он готов был разорвать на куски и меня, и Панова. Я моргала, глядя в эту черноту. Мой невинный взгляд ни грамма не успокоил мужчину. Воронов все ещё держал меня в своих объятиях. Он тяжело дышал, и его дыхание обжигало, как огонь дракона.
— Что ты творишь? — Процедил он сквозь зубы.
— О чем ты?
— Я о твоём кокетстве с Пановым. — Он прислонился своим лбом к моему. Глаза его все так же буровили мои. — Ты это нарочно? Признайся.
— Ты забыл? — Я чуть отпрянула и задрала голову так, чтобы я могла видеть его лицо. — Я играю свою роль. К тому же, — я вовсе отошла от мужчины и открыла кран с водой. Глядя на него через зеркало, продолжила, — Сообщения тоже были чистой правдой.
— А то, что было ночью…
— То, что было ночью, — я развернулась к нему лицом, брызгая каплями в лицо мужчины. Он зажмурился, а после, как собачонка мотнул головой, — остается ночью. Пока в наших жизнях все так запутанно, я не могу быть с тобой.
— Ты же знаешь, — он обнял ладонью моё лицо, поглаживая большим пальцем скулу. — Я делаю все, чтобы снова быть твоим.
— Пока что, ты сделал все, чтобы я не была твоей. — Мы смотрели друг другу в глаза. Долго. Я видела, что Илье тяжело, но по-другому не могла. Я больше не верила этому мужчине на слово.
— Настанет время, — шептал он, не сводя своих карих глаз с моих губ, — и мы будем жить вместе. Здесь. В Питере. У нас будет большой дом, а по нему будут бегать маленькие ножки.
— Ты слишком далеко зашел, — скрывая дрожь в голосе, ответила я. Я мечтала об этом. Мечтала, но никогда никому не рассказывала. — Мы не герои из фильма.
— Как сказать, — он улыбнулся. — Если бы ты досмотрела до конца этот фильм, ты бы все поняла.
Я напряглась. Мои большие зеленые глаза в неверии смотрели на любимого человека. Илья продолжал улыбаться, словно знал какую-то тайну, и очень хотел её рассказать.
— У меня в голову лезут странные мысли, Воронов.
— Просто поверь мне, Таня.
— Ты и вера — вещи не совместимые. — Я опустила глаза, но Илья не позволил мне разорвать наш контакт.
— Твоя нынешняя натура только подогревает мой интерес. Не думай, что я забыл про паренька из Испании и ваш поцелуй. С Пановым ты тоже целовалась?
— Пытаешься оправдаться за счёт меня? — Я хмыкнула. Илья злился, потому что был в смятении. Он запутался. — Дима сделал мне предложение ещё полгода назад. Как ты думаешь?
— Ответь, — прорычал Илья, сжимая мою талию в свои тиски. Я широко улыбалась, видя, как ревность затуманила разум.
— Ты до сих пор сходишь с ума от одного его упоминания, — я приблизилась лицом к его лицу. Мой язык очертил контур его нижней губы, и я услышала, как Илья вдохнул сквозь зубы. Испытывать Воронова — моё любимое занятие. — Я никогда не целовалась с Пановым. А поцелуй с Лукасом, — отличный ход, чтобы избавится от тебя.
— Ты думала это поможет? — Чуть расслабившись, спросил мужчина. — Думала, увидев тебя спустя год, я бы позволил тебе просто так уйти?
Он снова впился своими губами в мои. Мы слились в страстном пламенном танце. Его губы властно владели моими, сердце бешено колотилось, и я готова была взлететь. Только он, один он заставлял меня изнывать от дикого желания.
— Хочешь, я добавлю тебе мотивации? — оторвавшись от мужчины, я облизнула свои губы, которые несколькими минутами ранее были накрашенными в нежный розовый цвет, — Когда я целовала Лукаса, я представляла тебя.
— Таня, — он опустил свою голову на моё плечо. Пальцы мужчины игрались с вырезом моего декольте. — Ты меня убиваешь. Ещё целый вечер, а я уже хочу сорвать с тебя это платье.
— Обещаю, что как только ты переключишь цвет светофора на зеленый, я приду в таком платье на голое тело.
— Я безумно люблю тебя, — стискивая меня, пылко прошептал Воронов. Его губы оставили влажный след на моем плече. — Ты будешь моей снова.
Я вышла из туалетной комнаты первой. В зале танцевали очередной танец. Дима разговаривал со Стасом, и было видно, — мужчина нервничал. Заметив меня, он расслабился. Мы встретились с ним взглядами, улыбнулись друг другу.
Я слышала, как позади меня захлопнулась дверь. Илья вышел следом. Я надеялась, что ему хватит благоразумия не появится вот так бесстыдно рядом со мной. Особенно, когда вся сеть отелей ещё два месяца назад судачила о нас.
— Скучал? — Спросила я Диму, подойдя к друзьям. Стас закатил глаза и изобразил рожицу. — Переигрываю? — прошептала я на ухо другу, тот промычал что-то невнятное.
— Ты долго, — сказал Панов, прищуриваясь. Потом он наклонился ко мне, поправляя декольте платья. Я сжалась. — Хочешь, чтобы после ужина мы набили друг другу морды? — Прошептал мне друг, и я чувствовала очевидную угрозу. — Ты — моя невеста. Даже если и только сегодня.
— Дим, я просто пыталась успокоить его.
— Я не хочу ничего знать, — его лицо приняло прежнее веселое выражение.
Я одарила Панова долгим взглядом. Я знала этого мужчину около трех лет. Он всегда был лучиком света в кромешной тьме. Был фанатиком, который работал на нескончаемых батарейках. Раньше я принимала это за образ жизни, за беспечность мужчины, но сейчас я видела все иначе. Мужчина скрывал за широкой улыбкой свою боль. Я знала, — ему невыносимо было думать о том, что я минутой ранее была в объятиях другого мужчины. Мужчины, которого я предпочла ему. Но Дима улыбался, шутил и вел себя так, словно выиграл в лотерею жизни. В этот момент мне стало его жаль.
— Таня, — когда Дима отошел к партнерам фирмы вести деловой разговор, хоть это и смотрелось комично в таких костюмах, ко мне подошел Стас. Его жена болтала с родными. В этот раз Гоша и его девушка не присутствовали на мероприятии. — Я хочу тебе кое-что сказать.
Мы отошли подальше от шумной компании. Все давно рассосались по кучкам, каждый вел беседы по интересам. Музыканты играли очередную симфонию родом из эпохи барокко, официанты сновали между столами, а я примостилась на пуф в углу зала. Стас сел на соседний. Он скрестил свои ладони и вперил взгляд на носы своих ботинок.
— Что за игру ты затеяла Рыбакова? — Спросил меня друг, и я аж задохнулась от возмущения.
— Нет никаких игр, — я пожала обнаженными плечами.
— Я знаю Димку, Таня, как облупленного. — Мужчина сжал свои ладони в замок. — И то, что я видел сегодня утром… Ты его разрушаешь. И Сенька права, — ты им просто пользуешься.
— Соглашаясь выйти за Диму, я не знала, чем обернется чертов вечер! — Процедила сквозь зубы я, зло буровя взглядом друга. — Я никогда никому не лгала, никого не обнадеживала.
Из ванной комнаты вышел Дима. Он уже был в рубашке с рукавами фонариками и брюках. Заметив мои попытки собраться, он молча подошел ко мне, повернул спиной и стал ловко зашнуровывать корсет. Я вскинула в удивлении брови.
Мужчина успокоился после утреннего инцидента. Вел себя, как раньше, непринужденно. А я старалась не смотреть ему в глаза. Бывало, что из его рта вылетали колкие фразы об Илье, но я старалась не обращать на это внимания. Диму можно было понять, — боль разъедала его.
— Где ты научился? — Вырвался вопрос, раньше, чем я остановила себя.
— Служил во флоте, — сухо ответил он.
— Дим, — я обернулась лицом к нему, но мужчина тут же отвернулся, поднимая с кровати камзол. — Дим, я…
— Что он должен ещё с тобой сделать, чтобы ты поняла, что он подонок? — Его ярость во взгляде и вопрос заставили застыть меня. — Он снова разобьет тебе сердце.
— А ты не разобьешь? — Пытаясь унять дрожь, я обхватила свои плечи руками.
— Я? — Он приблизился ко мне. — Я бы отдал жизнь за тебя. Я бы доказал тебе, что в браке со мной, ты была бы в безопасности. Но ты снова решила положить голову на гильотину.
— Ты прекрасно знаешь, что я не люблю тебя. — Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Мужчина всячески пытался совладать со своими эмоциями.
— Один вечер. — Его пальцы коснулись моих волос. — Дай мне один вечер.
— Я пойму, если ты больше не захочешь знать меня. — Наши глаза встретились. Он грустно улыбнулся.
— Я тоже мазохист, Каштаночка. Я не смогу оторваться от тебя, даже если будут пытать.
— Нужно выходить.
Мы спустились в зал, где уже присутствовала часть гостей. Ясения и Стас выглядели комичнее всех, поскольку моя худая до беременности подруга, сейчас сильно округлилась. Я повернула голову к Диме, и прошептала:
— Ты видел пузыря и соломинку? — Дима взглянул на друзей, и издал смешок, едва сдерживая смех.
— Не дай бог, они услышат. — Он посмотрел на мою ладонь, покоившуюся на сгибе локтя. Второй ладонью накрыл мою руку и подарил мне нежную улыбку. Это значило для меня, что игра началась.
Мы подошли к друзьям. Ясения оценивающе оглядела мой наряд, а после довольно улыбнулась. Стас же не отрывал глаз от наших сцепленных ладоней. В животе все скрутилось в тугой узел. Вдруг глаза Милославского поднялись выше моей головы. Он прищурился, а улыбка мужчины превратилась в тонкую линию. Аромат парфюма Ильи донесся до меня. Паника показалась в глазах, а мой спутник лишь сильнее сжал ладонь. Я, видимо, дернулась, пытаясь высвободится.
Чтобы собраться, я стала разглядывать декорации. Илья постарался хорошо. Фуршетные столы, которые были излюблены семьей Лукояновых в шахматном порядке расставлены по краям зала. Центр оставался пустым, чтобы позволить дамам в пышных юбках вальсировать под руку с кавалерами. Платья гостей были в пастельных тонах. Подолы юбок струились по полу, и бедные официанты буквально перескакивали, чтобы не оступиться и не опрокинуть подносы на приглашенных. Мужчины походили один на другого. Золотые камзолы, накрахмаленные воротники и брюки, которые напоминали шаровары. Больше всего меня смешила их обувь. Я не знала, где Ясения откопала эти туфли, но они были точь -в-точь, как в мультике про Карлика Носа.
— Занимайте свои места, — произнесла Ясения, которая выглядела, как Екатерина вторая. Ее пышные груди соблазнительно блестели из декольте, а ладонь покоилась на большом животе. — Сейчас начнется мероприятие.
Так же идя под руку с Пановым, мы встали за столик. Только когда наши ладони расцепились, я смогла выдохнуть. Ненадолго, — прямо передо мной стоял за столиком Илья. Наши глаза встретились. Я видела, как мужчина едва сдерживал свою ревность.
Рядом с Вороновым стояли Маша и Леша, — управляющие других отелей. Я должна была находится рядом с ними, но нынешний статус изменил моё положение. Теперь, когда я обязана выиграть конкурс, который будет объявлен сегодня, все ещё больше будут тыкать в меня пальцем.
«Ты очень красивая», — говорили любимые карие глаза. Мужчина изогнул губы в улыбке, нарочно не замечая, как его буровили взглядами мои друзья и Дима. Он смотрел лишь на меня. Знакомые чертики затанцевали, когда я нарочно выгнула спину, скидывая волнистые волосы с плеч за спину. Так лучше открывался обзор на декольте.
Я издевалась над ним, прекрасно зная, что Воронов не мог подойти ко мне и поцеловать. Сегодня я была официально невестой Панова. Мужчина переминался с ноги на ногу, а Маша, заметив наши переглядки, рассмеялась и что-то прошептала Илье. Тот в миг разорвал наш танец взглядов. И тогда я обратила внимание на Диму. Он покраснел от злости.
— Прости, — прошептала я. В ответ мужчина приобнял меня за талию.
Быть беде.
— Добрый вечер, дамы и господа, — голос подруги отрезвил меня. — Вы прекрасно знаете, что я люблю необычные благотворительные ужины. Сегодня мы собрались с вами в изысканных нарядах восемнадцатого века. Музыка, танцы, угощения, — той же эпохи. — Стас рассмеялся позади жены, и я, кажется уловила его шутку. — И нет, мой дорогой муж, еду приготовили сегодня, а не в эпоху барокко.
Зал заполнился смехом. Я снова встретилась глазами с Ильей. Он не слышал речи начальницы, его беспокоила ладонь Панова на моей талии. Я украдкой достала телефон.
«Я прошу тебя, успокойся», — пришло на его телефон сообщение. Он прочитал его и поднял глаза на меня.
«Мне спокойно реагировать, как он трогает мою женщину?», — пришел молниеносный ответ. Я хмыкнула. Я не была его женщиной, даже несмотря на то, что мы провели ночь.
«Что бы я была твоей, нужно чтобы ты разобрался с женой», — отправила я, видя, как напряглось тело мужчины. Следом я добавила. — «Я никогда не буду играть роль твоей любовницы. То, что произошло между нами, было прекрасно. Но пока ты не решишь эту проблему, меня не увидишь».
«Что это значит?», — его взгляд сверлил меня. Я гордо подняла подбородок. Я должна была видеть его старания.
«Это значит, что никаких игр я не потерплю. Хочешь, чтобы я была твоей? Тогда действуй».
Яркие карие глаза сверлили меня изумленным взглядом. Я изобразила улыбку на своем лице. Ясения закончила вступление. Объявила начало вечера. Заиграла музыка, Панов предложил мне свою руку, и мы вдвоём вышли в центр зала. Играл вальс. Я была в нём хороша. Как оказалось, Панов тоже.
— Ты прекрасно танцуешь, — покружив меня вокруг своей оси, произнёс Дима.
— Ты тоже. Откуда такие таланты?
— Обещай не смеяться. — Я прищурилась. Он пожал губы, словно боялся признаться. — Я до пятнадцати лет занимался бальными танцами. — Мою грудь разразило хохотом. Дима не злился, но притворно надул губы. — Ты же обещала.
Спиной я чувствовала, как мужчина за столом прожигал дыру во мне. Но, признаться, слова друга развеселили меня. Подол платья шуршал, скользя по мраморному полу, а наши туфли создавали мелодичные звуки. Дима смотрел на меня открытым взглядом, и, казалось, хоть на несколько минут, но расслабился.
— Прости, — пытаясь совладать с дыханием, ответила я. — Дай угадаю, этого хотела твоя мама?
— Именно так. — Он склонил голову.
— Я не хочу, чтобы ты злился на меня, — черные брови Панова сошлись к переносице. Он тяжело вздохнул, ещё раз покрутил меня вокруг своей оси, а вернув, улыбнулся уголком губ.
— Я испытываю немного другие чувства, Таня. — Произнёс он. — Но я знал, что рано или поздно ты сорвешься.
— Я не наркоманка, — воспротивилась я, но Дима лишь одарил меня снисходительным взглядом.
— Любовь — наркотик, Татьяна. — Наши глаза встретились. — Именно поэтому и я не могу отказаться от тебя.
— Но… — Панов приложил указательный палец к моим губам, заставляя умолкнуть.
— Я не в силах изменить сейчас свои чувства, Танечка. — Мои зеленые глаза наполнились слезами. — Я буду ждать тебя.
Музыка закончилась, мы вернулись за свой стол, и я встретилась с разъяренным Вороновым. Костяшки на его ладонях побелели. Несмотря на то, что его лицо оставалось бесстрастным, я видела, как мужчина едва сдерживал свои эмоции. Нам нужно было поговорить с ним.
— Дим, мне нужно отойти, — я просочилась между столами и завернула в небольшой закоулок, где располагались туалетные комнаты для персонала.
Я зашла в женский туалет. Из-за шуршания пышных юбок я не с первого раза услышала позади себя нервные шаги. Дверь слишком громко хлопнула, да ещё и с опозданием. Стало понятно сразу, — Воронов не продержался и часа. Он рывком развернул меня к себе и впился своими губами в мои. Стон невольно вырвался из моих уст, и я ответила на его страсть. Как я уже говорила, Илья был моей слабостью.
Оторвался от меня он так же резко, как и прикоснулся, посмотрел своими черными от злости глазами в мои глаза. Я никогда не видела мужчину настолько злым. Да, он ревновал меня часто. К Елисею, к Диме, но никогда разрешал себе выходить из себя. Сейчас же он готов был разорвать на куски и меня, и Панова. Я моргала, глядя в эту черноту. Мой невинный взгляд ни грамма не успокоил мужчину. Воронов все ещё держал меня в своих объятиях. Он тяжело дышал, и его дыхание обжигало, как огонь дракона.
— Что ты творишь? — Процедил он сквозь зубы.
— О чем ты?
— Я о твоём кокетстве с Пановым. — Он прислонился своим лбом к моему. Глаза его все так же буровили мои. — Ты это нарочно? Признайся.
— Ты забыл? — Я чуть отпрянула и задрала голову так, чтобы я могла видеть его лицо. — Я играю свою роль. К тому же, — я вовсе отошла от мужчины и открыла кран с водой. Глядя на него через зеркало, продолжила, — Сообщения тоже были чистой правдой.
— А то, что было ночью…
— То, что было ночью, — я развернулась к нему лицом, брызгая каплями в лицо мужчины. Он зажмурился, а после, как собачонка мотнул головой, — остается ночью. Пока в наших жизнях все так запутанно, я не могу быть с тобой.
— Ты же знаешь, — он обнял ладонью моё лицо, поглаживая большим пальцем скулу. — Я делаю все, чтобы снова быть твоим.
— Пока что, ты сделал все, чтобы я не была твоей. — Мы смотрели друг другу в глаза. Долго. Я видела, что Илье тяжело, но по-другому не могла. Я больше не верила этому мужчине на слово.
— Настанет время, — шептал он, не сводя своих карих глаз с моих губ, — и мы будем жить вместе. Здесь. В Питере. У нас будет большой дом, а по нему будут бегать маленькие ножки.
— Ты слишком далеко зашел, — скрывая дрожь в голосе, ответила я. Я мечтала об этом. Мечтала, но никогда никому не рассказывала. — Мы не герои из фильма.
— Как сказать, — он улыбнулся. — Если бы ты досмотрела до конца этот фильм, ты бы все поняла.
Я напряглась. Мои большие зеленые глаза в неверии смотрели на любимого человека. Илья продолжал улыбаться, словно знал какую-то тайну, и очень хотел её рассказать.
— У меня в голову лезут странные мысли, Воронов.
— Просто поверь мне, Таня.
— Ты и вера — вещи не совместимые. — Я опустила глаза, но Илья не позволил мне разорвать наш контакт.
— Твоя нынешняя натура только подогревает мой интерес. Не думай, что я забыл про паренька из Испании и ваш поцелуй. С Пановым ты тоже целовалась?
— Пытаешься оправдаться за счёт меня? — Я хмыкнула. Илья злился, потому что был в смятении. Он запутался. — Дима сделал мне предложение ещё полгода назад. Как ты думаешь?
— Ответь, — прорычал Илья, сжимая мою талию в свои тиски. Я широко улыбалась, видя, как ревность затуманила разум.
— Ты до сих пор сходишь с ума от одного его упоминания, — я приблизилась лицом к его лицу. Мой язык очертил контур его нижней губы, и я услышала, как Илья вдохнул сквозь зубы. Испытывать Воронова — моё любимое занятие. — Я никогда не целовалась с Пановым. А поцелуй с Лукасом, — отличный ход, чтобы избавится от тебя.
— Ты думала это поможет? — Чуть расслабившись, спросил мужчина. — Думала, увидев тебя спустя год, я бы позволил тебе просто так уйти?
Он снова впился своими губами в мои. Мы слились в страстном пламенном танце. Его губы властно владели моими, сердце бешено колотилось, и я готова была взлететь. Только он, один он заставлял меня изнывать от дикого желания.
— Хочешь, я добавлю тебе мотивации? — оторвавшись от мужчины, я облизнула свои губы, которые несколькими минутами ранее были накрашенными в нежный розовый цвет, — Когда я целовала Лукаса, я представляла тебя.
— Таня, — он опустил свою голову на моё плечо. Пальцы мужчины игрались с вырезом моего декольте. — Ты меня убиваешь. Ещё целый вечер, а я уже хочу сорвать с тебя это платье.
— Обещаю, что как только ты переключишь цвет светофора на зеленый, я приду в таком платье на голое тело.
— Я безумно люблю тебя, — стискивая меня, пылко прошептал Воронов. Его губы оставили влажный след на моем плече. — Ты будешь моей снова.
Я вышла из туалетной комнаты первой. В зале танцевали очередной танец. Дима разговаривал со Стасом, и было видно, — мужчина нервничал. Заметив меня, он расслабился. Мы встретились с ним взглядами, улыбнулись друг другу.
Я слышала, как позади меня захлопнулась дверь. Илья вышел следом. Я надеялась, что ему хватит благоразумия не появится вот так бесстыдно рядом со мной. Особенно, когда вся сеть отелей ещё два месяца назад судачила о нас.
— Скучал? — Спросила я Диму, подойдя к друзьям. Стас закатил глаза и изобразил рожицу. — Переигрываю? — прошептала я на ухо другу, тот промычал что-то невнятное.
— Ты долго, — сказал Панов, прищуриваясь. Потом он наклонился ко мне, поправляя декольте платья. Я сжалась. — Хочешь, чтобы после ужина мы набили друг другу морды? — Прошептал мне друг, и я чувствовала очевидную угрозу. — Ты — моя невеста. Даже если и только сегодня.
— Дим, я просто пыталась успокоить его.
— Я не хочу ничего знать, — его лицо приняло прежнее веселое выражение.
Я одарила Панова долгим взглядом. Я знала этого мужчину около трех лет. Он всегда был лучиком света в кромешной тьме. Был фанатиком, который работал на нескончаемых батарейках. Раньше я принимала это за образ жизни, за беспечность мужчины, но сейчас я видела все иначе. Мужчина скрывал за широкой улыбкой свою боль. Я знала, — ему невыносимо было думать о том, что я минутой ранее была в объятиях другого мужчины. Мужчины, которого я предпочла ему. Но Дима улыбался, шутил и вел себя так, словно выиграл в лотерею жизни. В этот момент мне стало его жаль.
— Таня, — когда Дима отошел к партнерам фирмы вести деловой разговор, хоть это и смотрелось комично в таких костюмах, ко мне подошел Стас. Его жена болтала с родными. В этот раз Гоша и его девушка не присутствовали на мероприятии. — Я хочу тебе кое-что сказать.
Мы отошли подальше от шумной компании. Все давно рассосались по кучкам, каждый вел беседы по интересам. Музыканты играли очередную симфонию родом из эпохи барокко, официанты сновали между столами, а я примостилась на пуф в углу зала. Стас сел на соседний. Он скрестил свои ладони и вперил взгляд на носы своих ботинок.
— Что за игру ты затеяла Рыбакова? — Спросил меня друг, и я аж задохнулась от возмущения.
— Нет никаких игр, — я пожала обнаженными плечами.
— Я знаю Димку, Таня, как облупленного. — Мужчина сжал свои ладони в замок. — И то, что я видел сегодня утром… Ты его разрушаешь. И Сенька права, — ты им просто пользуешься.
— Соглашаясь выйти за Диму, я не знала, чем обернется чертов вечер! — Процедила сквозь зубы я, зло буровя взглядом друга. — Я никогда никому не лгала, никого не обнадеживала.
