«Гргграшшгарррахсс!» — на древнедраконьем прошипела леди де Кростер, и, сложив крылья «в стрелу», провалилась в крутое пике. Мускулистый хвост, расположив широкую оконечную рулевую пластину горизонтально, и, придав ей положительный угол атаки, поднялся и бешено завертелся, ещё решительнее переводя массивное тело в вертикальное положение: если чёртова летающая корова и врежется — так хотя бы не в голову, не в первостепенно важные жизненные органы, тогда погибнет только звероформа, оставив минимальное время обернуться и сохранить человеческую сущность.
Падая, Драко сгруппировалась и приготовилась к удару, несущему смерть и вечное расставание с Небом...
Но удара не было. Лишь кончик хвоста пару раз невразумительно чиркнул по чему-то твёрдому — неприятно, но ничего общего с фатальностью. Женщина была настолько ошеломлена чудесным спасением, что напрочь забыла, в какой опасной близости с поверхностью находится, и удар об землю принёс бы не меньшие, а как бы не большие повреждения, если бы прямо под ней не оказался мутный бурлящий поток реки, всего несколько часов назад застенчиво лепетавшей среди травы и круглых камешков едва заметным прозрачным ручейком.
Драко ушла под воду с головой, перевернулась, вынырнула, шумно отфыркиваясь, и вытолкнула тело к берегу сильными короткими рывками мощных перепончатых лап, играющих в небе роль дополнительных стабилизаторов и рулей во время парящего полёта.
Леди де Кростер отряхнулась, перекинулась, подхватила рюкзак и пешком отправилась к дому. В человеческом обличье удобнее передвигаться по земле в такой ветер: площадь парусности тела меньше.
Возле ворот измученную драконессу поджидал сюрприз номер два. Проклятый дирижабль висел в прямой видимости, зацепившись верёвкой с крюком за старый дубовый выворотень — неудачный вариант скульптурных изысканий мужа.
— Да шшштоб ты рухнул!!! - обессиленно прошептала женщина и стремглав юркнула в неприметную калитку справа от ворот.
Ангерран не любил шума. Тем не менее, он заставлял себя регулярно посещать главный Собор страны.
Закрытый экипаж уже подъезжал к храму, когда тяжело зазвонили колокола, издавая раздражающий Нага шум.
— Едут! Едут! — раздались крики. Люди в волнении окружили массивную золоченую карету. Будучи оттеснённой от неё гвардейцами, толпа любопытных всё-таки пыталась рассмотреть за венецианским стеклом лицо Новой Мадам. Это был первый совместный выезд пары к народу.
Огромный волосатый оборотень бер, первый кузнец империи, по торжественному случаю отложивший молот и, одетый женой в нескладно сидящий, но дорогой камзол, внезапно, заорал во всю глотку:
— Слава Матери будущего наследника престола!
Жена молотобойца была поумнее, поэтому схватив мужа за рукав, зашипела песчаной эфой:
— Опомнись, дурак, какая мать!? Хочешь прослыть еретиком? Иди в кузню, выполняй заказ. Займись приёмом заявок, горе моё горькое. Сподобили боги муженьком.
Супруги поссорились... Их тут же окружили зеваки, на миг забывшие плывущего в карете Кащея.
— Сама дура! — вопил кузнечного дела мастер. — Он что, не мужик, что ли! Все вы бабы из одного яйца.
— Засудят идиота, — гоготали в толпе.
— И вообще не известно предыдущие сами померли то, или он их всех укусил, — не утихал говорливый Бэр.
Кто-то из толпы обернулся и, быстро работая локтями, начал пробираться вперёд. Это стражники незаметно приблизились к митингующему оборотню из Медведей. Оставшиеся, поздно заметившие гвардейцев, люди, не разбирая дороги, бросились врассыпную, не забывая кричать:
— Да здравствует в веках Его Величество! Слава Ангеррану Первому Всемогущему! Слава Великому Нагу.
Пара вернулась во дворец через Малый Подъезд. Ангерран, несмотря на любовь к тишине, все же внёс изменения во дворце, перестроив часть входной группы, и, создав две, соединённые между собой галереи.
Эти, отделанные только рисунком по сырой штукатурке, коридоры были любимым местом прогулок огромной змеи. Под крытые металлом длинные прямые эстакады не попадало яркое солнце, а гладкий каменный пол был тёплым и уютным для шершавой кожи бесшумно скользящего часами по кругу.
Под этими сводами не раздавался громкий смех прогуливающихся парочек, здесь всегда была Тишина.
Сегодня он шёл в своей человеческой ипостаси. Низко кланялись придворные, всячески старающиеся избежать встречи с его вертикальными зрачками. Дамы приседали в глубоком реверансе, демонстрируя покатые голые плечи и грудь, стянутую лентами и корсетом.
Отставая на три шага от Его Величества, шла Мадам. Она была невысокой и стройной. Идеально прямая спина свидетельствовала о годах, проведённых со строгой воспитательницей. Каштановые волосы имели слегка пепельный оттенок. Никто из придворных никогда не слышал её голоса, словно новая Мадам была нема. Одетая просто и даже скромно, в тяжёлое, не соответствующее положению и возрасту, коричневое бархатное платье, она резко контрастировала с пышно разодетой придворной публикой вокруг.
Возобновился звон колоколов. Под сводами галереи этот далёкий гул не казался таким зловещим, наоборот, он радостно сообщал о хорошей погоде, о светящем предзимнем, ещё тёплом солнце, о синем небе и льющемся из широких витринных окон свете.
Вдруг Ангерран резко остановился. Что-то внезапно изменилось в его лице. Змей зашипел и начал преображение.
Присутствующие не сразу поняли состояние Правителя и, вместо того, чтобы бежать со всех ног, словно заворожённые смотрели, как огромная кобра раскрывает свой полутораметровый капюшон. Ледяная стена на мгновение возникла между людьми и преобразовавшимся монстром. Миниатюрная змейка, находившаяся рядом, выползла из вороха складок бархатного платья и пестрой лентой устремилась в ближайшую щель. За ней уже грохотал разрушающийся свод, и кричали, гибнущие под камнями люди. Всё стихло также быстро, как и началось. Его Величество смог вернуть себе свой человеческий облик и, не стесняясь наготы, невозмутимо, перешагивая через трупы и ещё живые, но размозжённые под камнепадом исковерканные тела, отправился в свои покои. Обернувшаяся мадам вернулась за одеждой и, не сумев достать её из-под завалов, осталась тихо бесслёзно плакать на тёплых камнях, словно окаменев от ужаса. Подбежавший охранник укрыл её и, пытаясь как можно быстрее увести из-под шатающихся не до конца обрушившихся камней свода, спросил:
— Что это было?
— Наш мир покинул змеиный бог. Вернулся Хозяин Дракон.
Тихо шепнула она...
Константин не чувствовал ледяного холода вод горного озера. Огромное гладкое упругое существо тащило его в бездну с невероятной грацией для такого исполинского тела. В какой-то миг его закружило и подбросило вверх, к жизни. Он оттолкнулся и, вскинув руки, даже успел заработать ногами, пытаясь толчками вынырнуть из чёрного омута. Но упёрся в мощный гребень. Его перевернуло, придавливая ко дну. Чудовище играло своей жертвой. Костя стал тонуть.
В умирающем сознании парня начал разгораться глухой низкий рык, а огненное кольцо осветило ночные воды. Человек открыл глаза.
Он находился в трёх метрах от змеиной морды, уже раззявившей необъятную глотку. Монстр с нескрываемым удивлением смотрел на висящего перед ним человека, который также в упор, яростно пронзал его взглядом. В маленьком мозгу исполина возродилась память. А перед змеем вырос огромный дракон. Озёрная тварь слишком долго жила на земле и очень быстро осознала молодость висящего в толще его озера существа. И монстр решил дать себе шанс.
Невероятным маневром, согнув двадцатиметровое тело в кольцо, змей развернулся и, плавно раскрыв костяной гребень, больше всего напоминающий рогатый частокол, обтянутый полупрозрачной перепонкой, стремительно начал разгон, пытаясь покинуть место встречи.
Первой Костиной разумной мыслью было вынырнуть и побыстрее вылезти к теплу, костру, Эмили; под защиту Ворона. Второй, его звериная ипостась какой-то памятью предков вспомнила — какая же это вкуснятина — мягкое белое мясо больших речных змеев. И сочно сказав себе «Мням», дракон расправил крылья и поплыл в водах, с грацией охотящегося в небе орла.
Змей, знающий свои воды, чёрной молнией скользил вперёд. Только быстро таящий, маслянистый в темноте ночного мира, след напоминал о присутствии гиганта в этих озёрах. Но молодой дракон уже вышел на охоту. В голове появилась и заполнила всё существо радостью поддержки его второе «Я» и новая мысль: «Ура! На промысел!».
Шёл к концу последний предрассветный час. Игра длилась долго и стала надоедать дракону. Он бестолково носился вокруг скал, а загнанная в тупик гигантская змея гибко уходила от острых зубов. Не раз и не два Костя стукнулся о скалу чувствительным носом. Победный рык перешёл в обиженный рёв, а затем и в поскуливание.
Наконец, он загнал измученного змея в невероятно узкую щель под скалой. Со стороны казалось, что монстрообразный огромный Наг не смог бы уместиться в такую щель, а круживший ещё какое-то время обиженный дракон собрался, было, обратно, но тут из-под поднятого ила показались человеческие кости. Кладбище костей.
Гаснущие Луны постепенно таяли с небосвода. Сияющее зеркало звезды готовилось повиснуть над гигантской сетью горных озёр, чтобы голубовато-серебряным потоком отразиться от их поверхности, заполняя светом нового дня весь мир. Именно в этот миг из чёрных теней крутых обрывов, из омута бездонных вод, в мир вылетел сияющий дракон. Его тело катапультой поднималось ввысь, чтобы, развернувшись, набрать чудовищную скорость и, рухнув в глубину с небес, снести подводную скалу, похоронив под ней векового монстра. «Сам подохнешь!», — решили два разума мирно существующие в одном теле. И, рассмотрев торчащий из-под скалы судорожно сокращающийся хвост анаконды, Константин ловко оторвал его и потащил добычу к своей самке — лакомиться. Дракон подумал о самке с утверждением. Косте эта мысль понравилась!
Они пробыли у озера ещё целый день. Утром, после того как стихло жизнерадостное похрюкивание дождавшегося хозяина Ворона, (не то, чтобы он сильно переживал за молодого дракона, но, честно сидя у кромки воды, от нетерпения разодрал себе бок, почесывая его задней лапой на подобие огромной собаки); и громкие всхлипы-рыдания безутешно горевавшей Эмили, (она совсем-совсем не верила что он уто-о-о-оп-п-п-п-п...), идти уже не хотелось никуда!
К тому же, на Девгри, увидевшую пятиметровый кусочек хвоста змеи, в пасти горообразного дракона, напала икота. Лошадку долго поили водой, но она, даже утром следующего дня, продолжала коситься на Константина, пытаясь найди от него защиту у такого доброго, спокойного и понятного динозавра!
Сухая трава вдоль тракта шелестела, уходя вверх по склонам в бескрайние дали высоких гор. Это необозримое пространство под ярким солнечным светом переливалось в утреннем лёгком инее золотом и драгоценными камнями. Где-то вдали серые, синие, голубые, серебряные и стального цвета горы, украшенные белоснежными шапками, завершали пейзаж, достойный кисти гениального художника. Кристально чистый воздух можно было не вдыхать — пить.
Старый тракт, в самом начале достаточно высоко забравшийся наверх, уже к началу второго перехода, если считать от событий на озере, резко пошёл вниз. Стало значительно теплее. Во множестве появились небольшие кривые сосны с толстыми и короткими стволами. Их сине-зелёные кроны напоминали зонтики. Скоро опять разрослись дубравы, и путешественники, наконец, добрели до новой дороги, куда более оживлённой, чем их старый тракт на двоих...
Акарин — графиня Гретта и Варийских островов, первая из сестёр клана оборотней-удавов и Всемилостейшая Милосердная Мадам, полулежала в будуаре. Она до сих пор не могла справиться с ужасом нахлынувших ощущений. Месяц кошмара жизни во дворце с Его Величеством превратились в череду ночных испытаний. Но Акарин твёрдо решила выполнить повеление отца и не подвести нищий клан, тихо умирающий в изоляции островов.
— Ты обязана помочь нам возродиться. Ангерран проклят. Он бесплоден. Но год твоей жизни позволит семье выжить. Покорись.
После разговора у Акарин навсегда потухли глаза. Никто, кроме страшного Нага, не мог теперь оценить её прелестных густых волос, увидеть совершенный овал лица.
После решения отца, даже среди семьи признанного жестоким, навсегда исчез безмятежный взгляд, и слишком рано пролегли две глубокие борозды вокруг рта.
Тонкие косынки под цвет платьев, плотно облегали шею и, поднимаясь вверх, превращали голову в капюшон, словно смешной маленький удав хотел превратиться в Нага и праздновать победу рождения новой жизни. Тщетная надежда Ангеррана. Страшная мечта всех Мадам.
Она покрывала себя самой густой вуалью, не допуская никому увидеть своё узкое лицо со следами насилия и бессонных страшных ночей. Она не надеялась. Она не ждала. Она не верила. Сейчас, сидя у камина, женщина пыталась согреться от охватившего её холодного липкого озноба.
Неожиданно появился Его Величество. Акарин охнула и, неловко дёрнув рукой, пролила несколько капель травяного напитка на коричневый бархат монашеского наряда. Кощей поморщился, но промолчал.
Затем обернулся к служке, который, стараясь слиться со стеной, бесшумно крался к выходу, и взмахнул рукой, позволяя выйти. Последний моментально испарился, а Ангерран самостоятельно налил себе чаю и сел напротив самки.
— Вы же из рода не имеющих яда и чувствуете прервавшиеся жизни своих не имеющих возможности обратиться родственников. Кто мог сделать такое злодеяние со старейшим?
Акарин закрыла глаза и с силой сжала подлокотники кресла. Она боялась голоса этого существа, даже больше всех тех действий, которые он неистово и жестоко совершал с её телом по ночам.
— Отвечайте, — раздражаясь прошипел он.
— Я думаю... я не уверена…
— Кто виновник чудовищного злодеяния? — чётко выговаривая слова, и, борясь с желанием уничтожить пустую глупую куклу, повторно спросил Ангерран.
— Древнего речного Анаконда, не способного обернуться за любовь к человеческому мясу, и, прозываемого Змеиным Богом, мог уничтожить только Дракон, — на одном выдохе ответила она.
— А Вы, оказывается, умеете произносить фразы! Хорошо. Кто из вашего беззубого клубка нищебродов способен провести дознание? Отвечайте, и я буду великодушен в отношении Вас, отпустив бесплодный сосуд ровно через обещанный год. Ну?
И тогда, Акарин решилась окончательно и тихо сообщила:
— Профессор Людвиг Гримальди, из рода Питонов Гримальди, — он очень умён и много знает.
— Его Величество встал и, не сказав больше ни слова, вышел из будуара. Он не посетил Мадам ни в эту, ни в последующие ночи. Впервые, за месяц жизни во дворце, Акарин получила возможность выспаться. То, что случилось после посещения храма, она восприняла, как шанс, как возможность выжить и выбраться из этого Ада.
По вощеным ступеням темного дуба (третья сверху скрипит, если наступить у стены) леди Драко Маргарет де Кростер спускалась уже в парадном одеянии. Почти в полном – про мягкие кожаные туфельки на босу ногу и отсутствие чего бы то ни было под темно-синим шелковым платьем с серебряным сутажом, пусть старым, но еще очень достойно выглядящим, незваным гостям знать совсем не обязательно.
Падая, Драко сгруппировалась и приготовилась к удару, несущему смерть и вечное расставание с Небом...
Но удара не было. Лишь кончик хвоста пару раз невразумительно чиркнул по чему-то твёрдому — неприятно, но ничего общего с фатальностью. Женщина была настолько ошеломлена чудесным спасением, что напрочь забыла, в какой опасной близости с поверхностью находится, и удар об землю принёс бы не меньшие, а как бы не большие повреждения, если бы прямо под ней не оказался мутный бурлящий поток реки, всего несколько часов назад застенчиво лепетавшей среди травы и круглых камешков едва заметным прозрачным ручейком.
Драко ушла под воду с головой, перевернулась, вынырнула, шумно отфыркиваясь, и вытолкнула тело к берегу сильными короткими рывками мощных перепончатых лап, играющих в небе роль дополнительных стабилизаторов и рулей во время парящего полёта.
Леди де Кростер отряхнулась, перекинулась, подхватила рюкзак и пешком отправилась к дому. В человеческом обличье удобнее передвигаться по земле в такой ветер: площадь парусности тела меньше.
Возле ворот измученную драконессу поджидал сюрприз номер два. Проклятый дирижабль висел в прямой видимости, зацепившись верёвкой с крюком за старый дубовый выворотень — неудачный вариант скульптурных изысканий мужа.
— Да шшштоб ты рухнул!!! - обессиленно прошептала женщина и стремглав юркнула в неприметную калитку справа от ворот.
***
Ангерран не любил шума. Тем не менее, он заставлял себя регулярно посещать главный Собор страны.
Закрытый экипаж уже подъезжал к храму, когда тяжело зазвонили колокола, издавая раздражающий Нага шум.
— Едут! Едут! — раздались крики. Люди в волнении окружили массивную золоченую карету. Будучи оттеснённой от неё гвардейцами, толпа любопытных всё-таки пыталась рассмотреть за венецианским стеклом лицо Новой Мадам. Это был первый совместный выезд пары к народу.
Огромный волосатый оборотень бер, первый кузнец империи, по торжественному случаю отложивший молот и, одетый женой в нескладно сидящий, но дорогой камзол, внезапно, заорал во всю глотку:
— Слава Матери будущего наследника престола!
Жена молотобойца была поумнее, поэтому схватив мужа за рукав, зашипела песчаной эфой:
— Опомнись, дурак, какая мать!? Хочешь прослыть еретиком? Иди в кузню, выполняй заказ. Займись приёмом заявок, горе моё горькое. Сподобили боги муженьком.
Супруги поссорились... Их тут же окружили зеваки, на миг забывшие плывущего в карете Кащея.
— Сама дура! — вопил кузнечного дела мастер. — Он что, не мужик, что ли! Все вы бабы из одного яйца.
— Засудят идиота, — гоготали в толпе.
— И вообще не известно предыдущие сами померли то, или он их всех укусил, — не утихал говорливый Бэр.
Кто-то из толпы обернулся и, быстро работая локтями, начал пробираться вперёд. Это стражники незаметно приблизились к митингующему оборотню из Медведей. Оставшиеся, поздно заметившие гвардейцев, люди, не разбирая дороги, бросились врассыпную, не забывая кричать:
— Да здравствует в веках Его Величество! Слава Ангеррану Первому Всемогущему! Слава Великому Нагу.
***
Пара вернулась во дворец через Малый Подъезд. Ангерран, несмотря на любовь к тишине, все же внёс изменения во дворце, перестроив часть входной группы, и, создав две, соединённые между собой галереи.
Эти, отделанные только рисунком по сырой штукатурке, коридоры были любимым местом прогулок огромной змеи. Под крытые металлом длинные прямые эстакады не попадало яркое солнце, а гладкий каменный пол был тёплым и уютным для шершавой кожи бесшумно скользящего часами по кругу.
Под этими сводами не раздавался громкий смех прогуливающихся парочек, здесь всегда была Тишина.
Сегодня он шёл в своей человеческой ипостаси. Низко кланялись придворные, всячески старающиеся избежать встречи с его вертикальными зрачками. Дамы приседали в глубоком реверансе, демонстрируя покатые голые плечи и грудь, стянутую лентами и корсетом.
Отставая на три шага от Его Величества, шла Мадам. Она была невысокой и стройной. Идеально прямая спина свидетельствовала о годах, проведённых со строгой воспитательницей. Каштановые волосы имели слегка пепельный оттенок. Никто из придворных никогда не слышал её голоса, словно новая Мадам была нема. Одетая просто и даже скромно, в тяжёлое, не соответствующее положению и возрасту, коричневое бархатное платье, она резко контрастировала с пышно разодетой придворной публикой вокруг.
Возобновился звон колоколов. Под сводами галереи этот далёкий гул не казался таким зловещим, наоборот, он радостно сообщал о хорошей погоде, о светящем предзимнем, ещё тёплом солнце, о синем небе и льющемся из широких витринных окон свете.
Вдруг Ангерран резко остановился. Что-то внезапно изменилось в его лице. Змей зашипел и начал преображение.
Присутствующие не сразу поняли состояние Правителя и, вместо того, чтобы бежать со всех ног, словно заворожённые смотрели, как огромная кобра раскрывает свой полутораметровый капюшон. Ледяная стена на мгновение возникла между людьми и преобразовавшимся монстром. Миниатюрная змейка, находившаяся рядом, выползла из вороха складок бархатного платья и пестрой лентой устремилась в ближайшую щель. За ней уже грохотал разрушающийся свод, и кричали, гибнущие под камнями люди. Всё стихло также быстро, как и началось. Его Величество смог вернуть себе свой человеческий облик и, не стесняясь наготы, невозмутимо, перешагивая через трупы и ещё живые, но размозжённые под камнепадом исковерканные тела, отправился в свои покои. Обернувшаяся мадам вернулась за одеждой и, не сумев достать её из-под завалов, осталась тихо бесслёзно плакать на тёплых камнях, словно окаменев от ужаса. Подбежавший охранник укрыл её и, пытаясь как можно быстрее увести из-под шатающихся не до конца обрушившихся камней свода, спросил:
— Что это было?
— Наш мир покинул змеиный бог. Вернулся Хозяин Дракон.
Тихо шепнула она...
Прода от 10.05.2020, 08:38 Легенды Оромеры. Великий Орёл СХВАТКА. Глава 44 (Александр Игнатьев)
Константин не чувствовал ледяного холода вод горного озера. Огромное гладкое упругое существо тащило его в бездну с невероятной грацией для такого исполинского тела. В какой-то миг его закружило и подбросило вверх, к жизни. Он оттолкнулся и, вскинув руки, даже успел заработать ногами, пытаясь толчками вынырнуть из чёрного омута. Но упёрся в мощный гребень. Его перевернуло, придавливая ко дну. Чудовище играло своей жертвой. Костя стал тонуть.
В умирающем сознании парня начал разгораться глухой низкий рык, а огненное кольцо осветило ночные воды. Человек открыл глаза.
Он находился в трёх метрах от змеиной морды, уже раззявившей необъятную глотку. Монстр с нескрываемым удивлением смотрел на висящего перед ним человека, который также в упор, яростно пронзал его взглядом. В маленьком мозгу исполина возродилась память. А перед змеем вырос огромный дракон. Озёрная тварь слишком долго жила на земле и очень быстро осознала молодость висящего в толще его озера существа. И монстр решил дать себе шанс.
Невероятным маневром, согнув двадцатиметровое тело в кольцо, змей развернулся и, плавно раскрыв костяной гребень, больше всего напоминающий рогатый частокол, обтянутый полупрозрачной перепонкой, стремительно начал разгон, пытаясь покинуть место встречи.
Первой Костиной разумной мыслью было вынырнуть и побыстрее вылезти к теплу, костру, Эмили; под защиту Ворона. Второй, его звериная ипостась какой-то памятью предков вспомнила — какая же это вкуснятина — мягкое белое мясо больших речных змеев. И сочно сказав себе «Мням», дракон расправил крылья и поплыл в водах, с грацией охотящегося в небе орла.
Змей, знающий свои воды, чёрной молнией скользил вперёд. Только быстро таящий, маслянистый в темноте ночного мира, след напоминал о присутствии гиганта в этих озёрах. Но молодой дракон уже вышел на охоту. В голове появилась и заполнила всё существо радостью поддержки его второе «Я» и новая мысль: «Ура! На промысел!».
Шёл к концу последний предрассветный час. Игра длилась долго и стала надоедать дракону. Он бестолково носился вокруг скал, а загнанная в тупик гигантская змея гибко уходила от острых зубов. Не раз и не два Костя стукнулся о скалу чувствительным носом. Победный рык перешёл в обиженный рёв, а затем и в поскуливание.
Наконец, он загнал измученного змея в невероятно узкую щель под скалой. Со стороны казалось, что монстрообразный огромный Наг не смог бы уместиться в такую щель, а круживший ещё какое-то время обиженный дракон собрался, было, обратно, но тут из-под поднятого ила показались человеческие кости. Кладбище костей.
***
Гаснущие Луны постепенно таяли с небосвода. Сияющее зеркало звезды готовилось повиснуть над гигантской сетью горных озёр, чтобы голубовато-серебряным потоком отразиться от их поверхности, заполняя светом нового дня весь мир. Именно в этот миг из чёрных теней крутых обрывов, из омута бездонных вод, в мир вылетел сияющий дракон. Его тело катапультой поднималось ввысь, чтобы, развернувшись, набрать чудовищную скорость и, рухнув в глубину с небес, снести подводную скалу, похоронив под ней векового монстра. «Сам подохнешь!», — решили два разума мирно существующие в одном теле. И, рассмотрев торчащий из-под скалы судорожно сокращающийся хвост анаконды, Константин ловко оторвал его и потащил добычу к своей самке — лакомиться. Дракон подумал о самке с утверждением. Косте эта мысль понравилась!
***
Они пробыли у озера ещё целый день. Утром, после того как стихло жизнерадостное похрюкивание дождавшегося хозяина Ворона, (не то, чтобы он сильно переживал за молодого дракона, но, честно сидя у кромки воды, от нетерпения разодрал себе бок, почесывая его задней лапой на подобие огромной собаки); и громкие всхлипы-рыдания безутешно горевавшей Эмили, (она совсем-совсем не верила что он уто-о-о-оп-п-п-п-п...), идти уже не хотелось никуда!
К тому же, на Девгри, увидевшую пятиметровый кусочек хвоста змеи, в пасти горообразного дракона, напала икота. Лошадку долго поили водой, но она, даже утром следующего дня, продолжала коситься на Константина, пытаясь найди от него защиту у такого доброго, спокойного и понятного динозавра!
***
Сухая трава вдоль тракта шелестела, уходя вверх по склонам в бескрайние дали высоких гор. Это необозримое пространство под ярким солнечным светом переливалось в утреннем лёгком инее золотом и драгоценными камнями. Где-то вдали серые, синие, голубые, серебряные и стального цвета горы, украшенные белоснежными шапками, завершали пейзаж, достойный кисти гениального художника. Кристально чистый воздух можно было не вдыхать — пить.
Старый тракт, в самом начале достаточно высоко забравшийся наверх, уже к началу второго перехода, если считать от событий на озере, резко пошёл вниз. Стало значительно теплее. Во множестве появились небольшие кривые сосны с толстыми и короткими стволами. Их сине-зелёные кроны напоминали зонтики. Скоро опять разрослись дубравы, и путешественники, наконец, добрели до новой дороги, куда более оживлённой, чем их старый тракт на двоих...
***
Акарин — графиня Гретта и Варийских островов, первая из сестёр клана оборотней-удавов и Всемилостейшая Милосердная Мадам, полулежала в будуаре. Она до сих пор не могла справиться с ужасом нахлынувших ощущений. Месяц кошмара жизни во дворце с Его Величеством превратились в череду ночных испытаний. Но Акарин твёрдо решила выполнить повеление отца и не подвести нищий клан, тихо умирающий в изоляции островов.
— Ты обязана помочь нам возродиться. Ангерран проклят. Он бесплоден. Но год твоей жизни позволит семье выжить. Покорись.
После разговора у Акарин навсегда потухли глаза. Никто, кроме страшного Нага, не мог теперь оценить её прелестных густых волос, увидеть совершенный овал лица.
После решения отца, даже среди семьи признанного жестоким, навсегда исчез безмятежный взгляд, и слишком рано пролегли две глубокие борозды вокруг рта.
Тонкие косынки под цвет платьев, плотно облегали шею и, поднимаясь вверх, превращали голову в капюшон, словно смешной маленький удав хотел превратиться в Нага и праздновать победу рождения новой жизни. Тщетная надежда Ангеррана. Страшная мечта всех Мадам.
Она покрывала себя самой густой вуалью, не допуская никому увидеть своё узкое лицо со следами насилия и бессонных страшных ночей. Она не надеялась. Она не ждала. Она не верила. Сейчас, сидя у камина, женщина пыталась согреться от охватившего её холодного липкого озноба.
Неожиданно появился Его Величество. Акарин охнула и, неловко дёрнув рукой, пролила несколько капель травяного напитка на коричневый бархат монашеского наряда. Кощей поморщился, но промолчал.
Затем обернулся к служке, который, стараясь слиться со стеной, бесшумно крался к выходу, и взмахнул рукой, позволяя выйти. Последний моментально испарился, а Ангерран самостоятельно налил себе чаю и сел напротив самки.
— Вы же из рода не имеющих яда и чувствуете прервавшиеся жизни своих не имеющих возможности обратиться родственников. Кто мог сделать такое злодеяние со старейшим?
Акарин закрыла глаза и с силой сжала подлокотники кресла. Она боялась голоса этого существа, даже больше всех тех действий, которые он неистово и жестоко совершал с её телом по ночам.
— Отвечайте, — раздражаясь прошипел он.
— Я думаю... я не уверена…
— Кто виновник чудовищного злодеяния? — чётко выговаривая слова, и, борясь с желанием уничтожить пустую глупую куклу, повторно спросил Ангерран.
— Древнего речного Анаконда, не способного обернуться за любовь к человеческому мясу, и, прозываемого Змеиным Богом, мог уничтожить только Дракон, — на одном выдохе ответила она.
— А Вы, оказывается, умеете произносить фразы! Хорошо. Кто из вашего беззубого клубка нищебродов способен провести дознание? Отвечайте, и я буду великодушен в отношении Вас, отпустив бесплодный сосуд ровно через обещанный год. Ну?
И тогда, Акарин решилась окончательно и тихо сообщила:
— Профессор Людвиг Гримальди, из рода Питонов Гримальди, — он очень умён и много знает.
— Его Величество встал и, не сказав больше ни слова, вышел из будуара. Он не посетил Мадам ни в эту, ни в последующие ночи. Впервые, за месяц жизни во дворце, Акарин получила возможность выспаться. То, что случилось после посещения храма, она восприняла, как шанс, как возможность выжить и выбраться из этого Ада.
Прода от 17.05.2020, 16:18 Легенды Оромеры. Великий Орёл СХВАТКА. Глава 45. Никто не должен знать... (Оксана Лысенкова)
По вощеным ступеням темного дуба (третья сверху скрипит, если наступить у стены) леди Драко Маргарет де Кростер спускалась уже в парадном одеянии. Почти в полном – про мягкие кожаные туфельки на босу ногу и отсутствие чего бы то ни было под темно-синим шелковым платьем с серебряным сутажом, пусть старым, но еще очень достойно выглядящим, незваным гостям знать совсем не обязательно.
