ПРОЛОГ. Жертва.
09.10.2017
Солнце стояло в зените. Сухая, растрескавшаяся от жары земля взвивалась серой пылью под босыми ногами и долго стояла в неподвижном, обжигающе-горячем воздухе, отмечая путь спешащего на юг паланкина. Носилки из красного дерева, украшенные изысканной резьбой и занавешенные дорогими тканями, шестерка рабов, несмотря на жару, несла споро, размеренной трусцой, четко попадая в ритм, задаваемый старшим:
- Эй-йа, эй-йа…
Пот катился по их вискам, от пота лоснились их бронзовые тела, облаченные лишь в набедренные повязки. Но дыхание оставалось ровным, ритм четким, а негромкий голос старшего все так же размерен:
- Эй-йа, эй-йа…
- Быстрее! – раздавшийся из паланкина женский голос был невозмутим, но категоричен. Его владелица явно не сомневалась в своем праве отдавать приказы. Как и в том, что ее приказ будет выполнен.
И рабы действительно побежали быстрее – под палящим солнцем, по иссохшейся, мертвой земле. Где-то там, дальше, за горизонтом, несла свои воды река, и росли дававшие тень деревья, питая корни живительной влагой. А еще там стояла деревня. Обычная, каких много в долине Джамбы. Да и в других долинах немало. Вот только странные боги объявились, по слухам в этих местах. Странные алтари воздвигли, и странные жертвы себе стали требовать.
Слухи в Шаалу дошли не сразу, насторожили их не мгновенно, да и решение принималось не быстро. И вот теперь им надо было успеть.
- Еще быстрее, мальчики! Я знаю, вы можете!
Они бежали. И все же прибыли в безымянную деревушку до того, как солнечный диск задел своим краем вершины далеких гор.
- Дом старосты! – повелительно потребовал старший из носильщиков у первого же встреченного им человека. Им указали.
Носилки внесли во двор и почтительно опустили возле самого порога. Внесли бы и в дом, но там не было столько свободного места.
- Чем могу служить... - склонился в почтительном поклоне хозяин дома, - госпожа? – добавил, когда закутанная с головы до ног в покрывала, но, несомненно, женская фигура появилась из паланкина. Она молча указала ему на дверь в его жилище. – Да, конечно, входите, - засуетился он. – Столь дорогие гости… вам может показаться тесновато…
Ей показалось грязновато, но отвлекаться на подобные мелочи она не стала.
- Дай воды моим людям. Путь был дальний.
- Конечно, госпожа. Сати! Сати, где ты бродишь?! Подай воды! Сейчас все будет, госпожа.
- Не сомневаюсь, - она прошла в дом. Двое рабов последовали за повелительницей, остальные сели на землю в тени от сарая. Чумазая девчушка, должно быть, дочка хозяина, уже спешила к ним с кувшином воды.
В доме водой угощала хозяйка. Рабы пригубили. Госпожа не стала.
- Мне сказали, боги затребовали от деревни особую жертву? – поинтересовалась у старосты.
- Да, госпожа.
- Сегодня?
- На закате дня, госпожа.
- Ее уже выбрали?
- Да.
- Каким образом?
- Жребий.
- Справедливо, - чуть склонила голову гостья. – Что взамен обещали, дожди?
- Дожди, госпожа. Сама видишь, эту землю давно пора напоить.
- С этим спорить трудно. Где девушка?
- Готовится, госпожа.
- Прикажи ее привести. Вместе с теми, кто ее наряжает.
- Конечно, госпожа. Только время… Солнце уже садится.
- Поэтому поторопись. Без награды не оставлю, - из складок покрывала вынырнула изящная рука, продемонстрировала старосте небольшой мешочек.
Тот понятливо кивнул и лично бросился исполнять.
Девушку, назначенную в жертву, привели быстро. Она мелко дрожала, едва держась на ногах, и две женщины постарше цепко держали ее под локти. На причудливо разрисованном лице болезненно блестели огромные, карие, как у всех местных, глаза. Прямые черные волосы были щедро перевиты яркими цветами, ожерелье из цветов висело на шее, цветочными браслетами были украшены запястья и щиколотки. И не скажешь, что засуха. Впрочем, возле реки… Пестрые одежды с набойками в виде птичек (если можно, конечно, назвать одеждой полотнища ткани, которые местные так и не научились сшивать и скалывали в нужных местах булавками) были из довольно грубой, но достаточно чистой ткани, подпорченной разве что несколькими пятнами пота. Но куда без него в такую жару!
- Хорошо, - кивнула госпожа. – Боги услышали твои мольбы, дитя. Ты будешь жить…
Затравленный больной взгляд вспыхнул отчаянной, безумной надеждой. А вот сопровождавшие несчастную женщины, да и сам староста недовольно нахмурились.
- Я займу твое место, - невозмутимо продолжила гостья. – Так решили Высокие Горы. Дождя нет слишком долго. Богам нужна жертва серьезней, чем перепуганная селянка. Все, нет времени на разговоры, - обещанный мешочек прилетел точно в руки старосты. – Ростом и телосложением мы довольно схожи. А лица за столь яркой раскраской толком не разглядеть. Так что не стоит говорить кому-либо о замене. Или совершать публичные действия, отличные от тех, что планировались. Иначе жертва не будет принята, боги разгневаются… А мои люди перережут тебе горло.
Один из тех, кого здесь приняли за рабов, с готовностью кивнул, продемонстрировав короткий клинок. И хотя светлый металл, из которого он был изготовлен, не был знаком деревенским, сомневаться в его отменном качестве и остроте причин не было. Как и в том, что в ход его пустят без раздумий и сожалений. Староста вздрогнул.
- Как п-пожелаешь, госпожа, - испуганно поклонился гостье.
- Желаю так. Никому, слышишь, вплоть до окончания обряда! Даже ее родне. Выйди, я переоденусь.
Пятясь, он удалился. Госпожа тотчас скинула свои покрывала, сняла одежды из тончайшего хлопка и позволила женщинам споро обмотать свои бедра несколькими слоями местной ткани, заколоть глубокие складки бронзовыми булавками, перекинуть верхний край полотнища через грудь на спину, вплести цветы в свои волосы, разрисовать грубыми мазками лицо.
- Я красива? – кокетливо подняла она бровь, обращаясь на языке тои к сопровождавшим ее мужчинам.
- Можно подумать, ты сомневаешься, - не слишком почтительно фыркнул старший на том же наречии.
- Ну, не знаю, - игриво протянула она. – Прежде не доводилось краситься так… обильно.
- Вот непонятно, и что же тебе мешало? – вновь фыркнул ее собеседник, небрежно поигрывая кинжалом.
- Ммм… может, вкус? – госпожа опять чуть вздернула бровь. – Врожденное чувство меры? Нет, это оставь, - вновь перешла она на местный, почувствовав, что пальцы женщины сомкнулись на ее любимом ножном браслете с певучими серебряными колокольчиками. – С этим я еще для богов станцую, - она легонько притопнула несколько раз пяткой, то переступая при этом с ноги на ногу, то не отрывая носка от пола. «Дон–дили-дили, дон-дили-дили, ди!», - привычно отозвались колокольчики, огласив хижину мелодичным звоном.
- Как ты можешь смеяться сейчас, Ади? – второй из ее «верных рабов» смотрел на нее серьезно и напряженно. – А если… если что-то пойдет не так… что-то сорвется? Если ты погибнешь там, Ади?
- Я? – она звонко расхохоталась. – Придумаешь тоже, братишка. Ну, воскресишь, опыт-то имеется. Только, чур, чтоб я была еще красивей!
- А я-то думаю, что это ты согласилась так легко? – вновь подал голос старший. – А у тебя, оказывается, далеко идущие планы… Что, заметила первые морщинки?
- Да прекратите вы оба! Джур! Не задирай ее хоть сейчас! – не выдержал их веселья младший. – Ади, - поймал ее руку, поднес к губам ладонь, затем прижал ее к своей щеке. – Я буду ждать. И волноваться. Ты уж там… осторожней, ладно?
- Время, - поднялся Джур, заметив, что женщины закончили.
Ади кивнула, мгновенно становясь вновь серьезной.
- Под руки, как ее, - негромко велела женщинам. – Всё – как будто ее.
- Ты останешься здесь, - приказал Джур бывшей «жертве богам». – Затаишься, пока все не закончится. Или умрешь. Поняла меня?
Девушка, обессиленно сидящая на полу, лишь испуганно кивнула. Ее все еще била нервная дрожь, и знакомиться с богами лично она точно не торопилась. Подобрав брошенную Ади одежду, Джур отнес ее в паланкин и приказал своим людям спрятать носилки в сарай, а самим смешаться с толпой. Запыленные, потные, в типичной одежде низших слоев местного общества, они не должны были броситься в глаза сторонним наблюдателям. Самим же понаблюдать стоило, и понаблюдать пристально.
Алтарь был на берегу, за околицей. Странный алтарь. На четырех мощных каменных опорах лежал идеально ровный металлический диск. Что за металл старший из прибывших в деревню мужчин со своего места – в толпе деревенских, на почтительном расстоянии от алтаря – разглядеть не мог. Но то, что диск не скрывает от палящего солнца ни тень деревьев, ни самый простенький балдахин, разглядел прекрасно. Да на такой сковородке можно лепешки печь, огнем не пользуясь!
Отчетливо скрипнув зубами, Джур оглянулся. Ади уже вели. Под песнопения, с плясками, забрасывая каким-то зерном. Нет, сестричка, конечно, была та еще ведьма, и осадить ее порой хотелось не только словом. Но пытки каленым железом он для нее и в кошмарах не мог помыслить.
- Разве жертва должна уходить к богам с обожженной спиной? – хмуро поинтересовался мужчина у старосты, ловко выцепив его в толпе.
- О чем ты? – не понял мужик.
- Диск. Жертвенный стол. Он же раскален!
- Отнюдь, - качнул головой староста с таким самодовольным видом, словно был лично за это ответственным. – Это ж небесный металл. Металл богов. Его не нагревает солнце!
- А огонь? – уточнил на всякий случай Джур.
- И огонь. Мы пробовали. Ничего. Холодный, как есть.
- Вы пробовали… сжечь алтарь?
- Ну… был грех, чего таить? И сжечь, и порушить. А то – прилетели, поставили, жертву требуют… А кто их знает, боги они, али не боги. Дочери-то не у всех лишние…
- Не вышло? – понимающе кивнул Джур.
- Не вышло. Объяснили они, что не след перечить. Не нашего то ума дело. Сказано – боги, значит боги. Сказано жертву – значит, жертву. Бабы еще нарожают, а без дождей… Да что ж он делает-то, поганец?! Эй! Убирайся оттуда, живо!
Проследив за возмущенным взглядом старосты, Джур признал в возмутителе спокойствия собственного братца, сосредоточенно щупающего алтарный диск. Дхары! Вот уж кому точно не стоило бы к сему предмету ручки тянуть! А вдруг там… не все так просто, как кажется. Сломает же чего ненароком!
- Тамир! – резко окликнул он младшего.
Тот примирительно поднял руки и тут же отошел, не забыв почтительно поклониться.
- Интересная вещь, - сообщил, приблизившись к Джуру. – Во-первых, абсолютно холодный…
- Знаю.
- А во-вторых… - в этот момент Ади, ведомая женщинами, поравнялась с ними, и громкие звуки песнопений заглушили его голос. Сестра чуть кивнула им, улыбнувшись краешком губ, они продемонстрировали сжатые кулаки в знак поддержки. И процессия их миновала.
У алтаря ей подали чашу, настойчиво предлагая выпить. Она взяла, обмочила губы и тут же, не удержав, обронила. Жидкость пролилась в землю, попутно забрызгав ткань ее одежд, все вокруг неодобрительно зацокали языками, но второй чаши предлагать не стали – может, не было, а может – не полагалось. Взяв за ноги и за плечи, ее уложили на алтарь, обсыпали всем оставшимся зерном, окружили цветами. И отступили, поспешно пятясь, на добрый десяток шагов.
Вся деревня опустилась на колени и запела благодарственный гимн – один раз, второй, третий… На четвертый в воздухе послышался нарастающий гул, на ослепительно голубом небосводе появилась стремительно растущая черная точка.
- Вот оно, вот! – возбужденно шептал Тамир брату, - Смотри, смотри!
Тот и без подсказок не сводил глаз с приближающейся к ним колесницы богов. Огненная, слухи тут не солгали. Просто не уточнили, что пылает она не вся, ревущее пламя вырывается у колесницы сзади, оставляя в небе густой шлейф черного дыма. Кони и колеса отсутствуют, корпус металлический, светлый, гладкий. Сплошной, двери и окна также не наблюдаются…
Резкий порыв ветра взметнул волосы и одежды, кинул пригоршни пыли в лица, сбросил с алтаря часть цветов и зерен – огромная «колесница», показавшаяся им снизу абсолютно круглой, неподвижно зависла в воздухе над жертвенным алтарем. Зависла высоко, камень Джур, пожалуй бы, до нее не докинул. Хотя, если из пращи – может быть.
В полной тишине – гимнов уже никто не пел – в самой середине круга зажглось солнце. Ослепительно яркое, куда ярче того, что сияло в небе. Лучи его упали на алтарь, окутав сияющим светом лежащую там девушку. Миг, другой, и ее тело стало невесомым, будто лепесток цветка, подхваченный ветром. Очень медленно и плавно безвольная, словно оцепеневшая, жертва поднялась над алтарем и устремилась вверх по светозарному коридору, куда-то в самое сердце искусственного солнца. Еще миг – и слепяще-яркий свет исчез, как исчезла и Ади, а небесная колесница, вновь обдав всех присутствующих потоком воздуха, взмыла в бездонную синь небес и пропала, будто и не было.
- И что теперь? – нервно облизнул губу Тамир.
- Ждем, - невозмутимо ответил ему брат.
ГЛАВА 1. Знакомство.
- Успешно? – Гаранди Дьяус, бессменный командир «Звездного странника-718/4/9» вот уже пятую межгалактическую экспедицию, оторвал взгляд от мониторов и вместе с креслом развернулся к вошедшему.
- Да, сур-дарао, - тот почтительно склонил голову. – Образец изъят и доставлен на борт в штатном режиме. Самочувствие стабильное, угроз жизнедеятельности нет. В настоящий момент передан в лабораторию ти-суру Ашани и направлен им на дезинфекцию и профилактику. Через полчаса, полагаю, можно будет взглянуть.
- Через полчаса я бы с бОльшим удовольствием взглянул на результаты клинических анализов.
- Первые результаты к тому времени тоже уже появятся.
- Вот пусть не забудут мне их направить.
- А на саму подопытную… даже не взглянете?
- Да что там глядеть? – презрительно скривился сур-дарао. – Дикари. Неопрятны, неадекватны, необучаемы. Первую пару раз это было, конечно, любопытно, но теперь…
- Но ведь это, возможно, будущее нашей расы.
- Вот такое паскудное будущее, эн-сур. Не задерживаю.
Оставшись один, он снова развернулся к мониторам. Клином вдававшийся в океан полуостров был идеален для обустройства здесь базового лагеря будущей колонии. Климат максимально комфортен, леса богаты живностью, моря и реки – рыбой, высокие горы на севере созданы словно нарочно, чтобы служить естественной преградой против нежеланных вторжений… Но – население. И конвенция о невмешательстве, будь она трижды проклята. Гуманизм, мать его! Право на самоопределение, саморазвитие… А им нужна была своя земля! И женщины, от которых могут родиться здоровые дети!
И Межгалактический Совет знал это. Знал, и продолжал связывать руки всевозможными бюрократическими препонами. Их устраивало, что, некогда непобедимые и воинственные, дарао потеряли свою планету. И их еще более устроит, если последние «Странники», укомплектованные, как и положено военно-разведывательному судну, преимущественно мужчинами, попросту вымрут, там и не найдя возможности продолжить род. Или будут уничтожены под предлогом нарушения прав каких-нибудь светом забытых туземцев.
Кстати, о туземцах. Надо б им воду все-таки дать.
- Танаш! – вызвал командир, активировав связь.
- Да, сур-дарао.
- Что там с грозовым фронтом?
- Сдерживаем, как было приказано.
- Отпускайте. Свои дожди они заслужили.
***
Парить в воздухе было приятно. Такая легкость во всем теле.
