Он немного отстранился. Приподнял мой подбородок, заглянул в глаза. Я и правда ненавижу его. Должна ведь ненавидеть... Как он мог – родной, близкий – так поступить со мной? Я ведь любила. Люблю...
Губы обожгло поцелуем. Голова закружилась.
Влад еще крепче стиснул меня в объятиях. Плакать больше не хотелось, двигаться тоже. Замереть, не ступать в будущее. Там – разочарование, обида, угрызения совести.
А здесь счастье. Пусть минутное, разбавленное болью, но мое. Пусть вызванное лишь проклятием. Я устала страдать.
Слабачка! Впору себя презирать.
Из последних сил оттолкнула его, отступила на шаг.
– Прочь! Это все магия, проклятие...
– Нет никакого проклятия, Полина! Это все бредни, – повторил он слова Глеба. Они даже говорят одними фразами...
В голове шумели спутанные мысли, мешая сосредоточиться. Дождь лупил по спине, стекал с ладоней вниз, кружил голову, лишал разума.
– Не знаю, что это, – сказала я, наконец. – И не хочу проверять.
– Отречешься – не увидишь сестру.
Короткая фраза – как подножка.
Почему эта мысль не приходила мне в голову раньше? Я ведь думала об отречении, серьезно думала. Просчитывала, размышляла. А теперь что?
Я сникла. А ведь он прав... Не увижу Риту, не узнаю больше о маме. Ведь когда сестра говорила о ней, мама будто оживала, становилась осязаемой, близкой. Нет, я не могу это потерять! У меня так мало осталось...
Плечи безвольно опустились, я закрыла глаза.
Некоторые проигрывают всегда. Нужно научиться жить с этим или стать сильнее. Научиться побеждать.
Я всхлипнула и спросила:
– Как ты это сделал с Глебом?
– Одно из моих умений, – ответил Влад. – Ты многое должна узнать.
Я замотала головой.
– Филипп говорил: мы должны помогать. Что же прикажешь сделать с тобой после того, как...
– Поля...
– Я не смогу. Сойду с ума.
– Дай руку.
Его ладонь нашла мою. Теплая. Знакомо сжала. А потом что-то произошло. Словно мне влили свет в вены. Ванильный запах стал насыщеннее, ваниль была во мне.
– Что... это... – выдохнула я, стараясь отдышаться, опьяненная новыми ощущениями, поглощенная запахом, эмоциями.
– Мой кен, – ответил Влад. – Теперь он в тебе.
Он погладил меня по щеке.
– Девочка... Ты не сможешь... не сможешь одна. Особенно теперь, когда ты так близко к атли. Будешь мучиться. Не надо. Просто прими.
Я посмотрела на него – зеленые глаза тревожатся, почти умоляют.
Я устало вздохнула и закрыла глаза.
Я шмыгнула носом и отхлебнула из большой чашки ароматный чай с лимоном. Пушистый махровый халат согрел почти сразу, за окном успокаивающе шелестел дождь.
Влад молчал. Сидел рядом, смотрел на меня, не отрываясь. Странно, но напряжение ушло, как и страх. Безумно хотелось спать. Уснуть на сутки, а лучше на неделю. Но, к сожалению, уснуть предстояло еще нескоро.
– И что теперь? – спросила я тихо.
– Отдохни. Переоденешься, и поедем к очагу.
Я посмотрела на него исподлобья. Глаза блестят, совсем не изменился. Уверенный в себе, немного резкий, но все еще близкий. Так вот как действует проклятие...
Но, слава небесам, я еще понимаю это. Все же надо слушать здравый смысл, а не свое больное подсознание. А он побуждал вскочить и бежать из этого дома. Сменить имя и лететь в Мексику.
– Я не поеду с вами.
Влад нахмурился.
– Полина...
Договорить ему не удалось – дверь приоткрылась, и в кабинет осторожно вошел Глеб. Выглядел он ужасно: на лбу шишка, переносица разбита и окрасилась синим, верхняя губа припухла. Я невольно его пожалела, ведь именно за меня он вступился и получил. Черт, я все еще не могу осознать, что видела это своими глазами! До этого я не только не верила в телекинез, но даже не могла предположить, что такое возможно априори.
– Ты не вовремя, Измайлов, – проворчал Влад, встал и подошел к окну.
– Я всегда не вовремя, – невозмутимо ответил Глеб, приблизился и присел рядом.
– Ну, ты как?
Я пожала плечами.
– Она в порядке, – резко сказал Влад.
– Тебе, конечно же, лучше знать! – огрызнулся Глеб.
– Хочу уехать отсюда, – не обращая внимания на их перепалку, прошептала я.
Глеб вздохнул. Помолчал немного, потом посмотрел на Влада.
– Выйди, Вермунд!
Ух, ты! Смело. Я усмехнулась про себя. С Владом этот номер не пройдет – он сам кого хочешь выставит. Достаточно будет взгляда, без слов. Но, к моему изумлению, Влад развернулся и неслышно покинул комнату.
– Я восхищена, что уж скрывать, – ошеломленно пробормотала я.
Глеб махнул рукой.
– Лучшее для тебя сейчас, конечно, убраться отсюда, забыть об атли и прочей дребедени, – сказал очень серьезно. – Постараться начать жить с чистого листа и все дела... – Он посмотрел странно, тревожно, и я вздрогнула. – Но ты не можешь.
– Это почему же? – нахмурилась я.
Глеб казался мне единственным адекватным человеком из всех ныне присутствующих в этом доме, и он туда же. Сейчас будет говорить, что связи между нами очень важны, и мы должны защищать друг друга, заботиться.
– Потому что теперь ты в опасности.
Ах, да, охотники...
– Я не боюсь, – насупилась я.
– Тот, молодой, все еще может найти тебя.
– Если отрекусь, он ни за что не выследит. Это под силу только древним.
Глеб покачал головой.
– Плохая идея.
– А мне так не кажется.
– Не умею я с женщинами... – пробормотал он и отвернулся.
Взгляд вернулся к его лицу, покрытому синяками. Я могла злиться на Влада, но Глеб тут был совершенно ни при чем, а я на нем срываюсь. Стало стыдно.
– Отречешься, больше не сможешь вернуться, – сказал он очень серьезно. – И дети твои не смогут. И дети детей. Считаешь, я не думал об этом? Думал. Но это... Черт! Разве ты не чувствуешь?
Я пожала плечами.
– Иногда.
– Все приходит со временем, – сказал он так, будто знал что-то, чего не знаю я. – А отречься всегда можно. И через месяц, и через год. Дай себе время.
Я покачала головой.
– Не знаю...
– Немного. Пока не заживут мои синяки.
Шутит? Я невольно улыбнулась. Глеб пострадал из-за меня, и меньшее, что я могу сделать, это выполнить его просьбу. Сойдут синяки, и уйду – делов-то?
– Только из особого отношения к тебе, – кивнула я. – И из чувства вины. Что надо делать?
– Перетерпеть сегодняшний вечер, – он скривился. – Особенно ту его часть, которая предполагает присягу.
– Не уверена, что выдержу.
– Я тоже, – вздохнул он и добавил уверенно: – Прорвемся!
Прорвемся. Что ж, попробуем прорваться...
В гостиной нас встретили напряженной тишиной, которую тут же нарушил Глеб:
– Ну, что, едем?
Влад расспрашивать не стал, только посмотрел на нас подозрительно.
– Мои вещи мокрые, – сказала я. – Я же не поеду в халате.
– Лара одолжит тебе одежду, – отмахнулся Влад.
Эта идея не показалась мне такой уж хорошей – защитнице я определенно не нравилась. По ее лицу было видно, что и она не в восторге, но все же Лара безропотно подчинилась и принесла мне майку и джинсы. Их пришлось несколько раз подвернуть – для такой коротышки, как я, джинсы стройной защитницы оказались велики.
Через час мы выехали из огромного двора. Дождь кончился, небо вновь стало чистым с разбросанными кое-где ватными облаками и розовыми закатными разводами.
Ехали вчетвером: Филипп за рулем, Оля рядом, на переднем сиденье, а мы с Глебом сзади. Влад, Лара, Рита и Кирилл сели в другую машину, и, если честно, я была рада.
Посмотрела на Глеба. Синяки налились, превратились из багровых в темно-синие насыщенные кляксы.
– Больно? – спросила с сочувствием.
Он отмахнулся.
– Пустяки.
– Считаешь меня слабой?
– Шутишь? Ты же его уделала!
– Я бы тоже уделался, – проворчал Филипп, не отвлекаясь от дороги. – Отречение – не шутка.
Я хмыкнула, но ничего не ответила.
Мы остановились на пустыре недалеко от города. Место было ограждено забором с колючей проволокой и навевало на меня непонятную тревогу: то ли ассоциации с киношными сценами, то ли атмосфера пустынного места. Хотя, возможно, тревога не была связана с пустырем. Скорее, с тем, что ждало меня через несколько минут.
Начинало темнеть, и наша немногочисленная компания выглядела тут немного неуместно.
Влад открыл замок на железных воротах. Невдалеке виднелась небольшая постройка, покрытая красной черепичной крышей. Мне вспомнился полузаброшенный дом, в котором я почти не появлялась после смерти бабушки. Такие же побеленные мелом стены, заросший бурьяном двор и уныние вокруг, кричащее, что сюда давно никто не приходил. Брошенное, ненужное жилище. Пристанище крыс и бомжей.
– Дом отстроил, а очаг до ума довести не мог, – недовольно пробормотал Филипп, шагая со мной рядом.
– Включи мозги, Макаров. Нам ведь не нужно, чтобы тут шастали всякие отморозки, верно? – спокойно парировал Влад. – Разве что ты сторожем пропишешься. Людям не объяснишь ведь, чем мы здесь занимаемся, а тратить силы защитницы на морок – глупо.
Филипп хмыкнул, но ничего не ответил. Я поймала себя на мысли, что неосознанно любуюсь Владом – его манерой держаться, насмешливостью, даже небольшой заносчивостью. Отругала себя и заставила вспомнить, что он гад.
– Куда мы идем? – шепотом спросила Глеба. Лара сверкнула на меня глазами и отвернулась. Я поежилась – чем дальше, тем меньше мне нравилась брюнетка.
– В постройке, – Глеб указал на домик, – очаг племени атли. Там разорвались узы и именно там мы должны объединить наш кен.
Я вспомнила сладкий ванильный аромат и то ощущение, когда Влад держал мою руку. Некое подобие наркоманского кайфа – эйфория, прилив сил, радость.
– Поля, давай задержимся. – Оля взяла меня за руку, и я нехотя остановилась. Влад посмотрел подозрительно, даже показалось, тревожно, но тут же продолжил путь с остальными.
– Не обижайся на меня, – тихо сказала она.
Я отвернулась. Не хотелось говорить с ней, вот совершенно, хотя я понимала, что сама виновата. Нельзя влезть человеку в голову и повлиять на его решения – принципы у всех разные.
– Я не обижаюсь.
– Влад рассказал, что произошло. И поверь, если бы ты знала все...
Я резко посмотрела на нее, нахмурилась.
– Он говорил с тобой о ребенке? Озвучил причины?
Она кивнула.
– Я обещала хранить тайну. Клялась глубинным кеном. Влад прав – ты не должна знать. Это слишком... страшно, чтобы просто поверить, но, клянусь, он не врал! Если бы у меня была хоть капля сомнения, хотя бы намек на него, я голосовала бы за Филиппа.
Разговор превращался в подобие абсурда – Оля пыталась до меня донести странными намеками... Что? Что Влад поступил правильно? Наверное, я сплю, или скоро конец света, или это просто зазеркальный мир!
– Какие бы ни были причины, – выдохнула я. – Они не изменят того, что я пережила. Не оправдают убийства. Никогда!
– Иногда люди делают больно, чтобы защитить, вылечить... Как врачи.
– Защитить от чего?
– Не могу сказать.
Я покачала головой.
– Знаешь, что... Забудь! – Развернулась и быстро пошла в сторону постройки.
Домик действительно выглядел заброшенным и старым, но мысленно я согласилась с Владом: если он представлял ценность для атли, лучше не привлекать внимание новеньким ремонтом.
Внутри оказалось на удивление чисто и уютно: небольшой коридорчик вел в единственную комнату без мебели, с неизменным белым кругом на полу. Я улыбнулась, вспоминая, как мы с Филиппом рисовали такой же в лесу ночью.
В одном из углов находился огромный камень, напоминающий валун. Влад подошел и положил на него руки. Закрыл глаза, и показалось, на лице отразилось предвкушение. Возникло ощущение, что я чувствую его, даже могу предположить, о чем он думает. Плохо. Скорее всего, ванильный кен так влияет на меня. Или проклятие.
– Сколько времени тебе нужно, Макаров? – спросил он с явным нетерпением в голосе.
– Хватит пары минут.
– Отлично.
Филипп вышел из комнаты, а когда появился снова, был одет в белую, с красным подбоем, рясу в пол. «Прям Понтий Пилат», – подумала я. В руках он держал старую книгу в твердом переплете с затертой коричневой обложкой и обтрепанными краями. Кирилл внес специальную подставку, похожую на небольшую трибуну и поставил ее в центре.
– Началось! – прошептал мне на ухо Глеб и улыбнулся. Затем взял за руку. Я тут же почувствовала себя лучше, и вдруг поняла, что доверяю ему.
– Приступай, жрец, – повелительно произнес Влад.
Филипп положил книгу на подставку и открыл ее. Мы встали в круг, взявшись за руки, и он начал читать.
Язык был мне незнаком, я даже не могла предположить, к какой языковой группе он относится. «Дурдом какой-то», – подумала, глядя на серьезные лица всех присутствующих. Единство, таинство, принадлежность... Ерунда все это! Просто мне не дано почувствовать, проникнуться. Может, я и вовсе не та, за кого...
Ощущения нахлынули резко, волной. Перед глазами поплыло, в голове зашумело, в районе пупка приятно заныло. Я мгновенно опьянела, и посильнее, чем тогда в лесу. Время, казалось, замедлилось. Тело отказывалось подчиняться, и я с трудом разлепила веки, осмотрелась.
Глеб улыбается, глаза закрыты. Лицо радостное, даже счастливое. Кирилл все так же серьезен, смотрит перед собой. Губы шевелятся, но слов не разобрать. Голова Лары слегка откинута назад, отчего волосы кажутся еще длиннее и гуще. Красотка, ничего не скажешь. И держать себя умеет превосходно. Подходит ему, определенно...
Я встретилась глазами с Владом. Узнала этот взгляд – раньше он так же на меня смотрел, и это всегда заканчивалось моей капитуляцией. Словно подтверждая опасения, по ногам побежали знакомые мурашки. Надо прекратить пялиться на него, и вообще бежать, пока не поздно!
«Не нужно, – услышала я в голове его вкрадчивый голос. – Слушай себя. Свою суть».
Слушать было тяжело, так как в следующую секунду я поняла, что те ощущения во дворе ничто по сравнению с накатившими. Мои ладони – проводники, в них хлынула странная смесь: мед, лимон, корица и неизменная ваниль. Винегрет энергетик...
Влад все так же смотрел на меня, но голоса в голове я больше не слышала. Да и не нужно – я осознала, что все мы сейчас открыты друг перед другом. Нет, я не могла читать мысли, но ощущать их – определенно.
И я поняла: это мой шанс. Возможность узнать, какое чувство двигало Владом в тот момент, когда он придумал тот ужасный план. Интуитивно потянулась к воспоминаниям в надежде вскрыть правду. Словно у меня был ключик – пароль от его памяти. Странно, но он не сопротивлялся. Еще один трюк? Не похоже. Я почему-то знала, что именно сейчас у него не получится укрыться.
Так что же тогда заставило его? Ревность? Злость на то, что я с другим?
Оля говорила что-то о спасении. Кого же Влад спасал? Меня? Или может...
Я нырнула глубже в запорошенные другими впечатлениями воспоминания. Вот она, вина, горит красным. Он сожалеет? Нет, этого нет. Вместо сожаления – забота. Теплая, окрашенная желтым, тревога за меня. Тяжелое смоляное осознание, что от него ничего не зависело.
Что за бред?!
Я нахмурилась, но тут ощутила, что Глеб крепче сжал мою руку. Инстинктивно повернулась. Удивленное лицо, синие глаза распахнуты и смотрят потрясенно. А потом он рассмеялся – совсем по-детски, отчего стал похожим на десятилетнего мальчишку.
Его смех заражал – и я улыбнулась в ответ. Поэтому просто отпустила себя, позволила не думать, а чувствовать. Вдохнула, а на выдохе потерялась...
Одно большое сердце стучит, и я его слышу. Одно сердце... Я пьяна. Как хорошо!
Губы обожгло поцелуем. Голова закружилась.
Влад еще крепче стиснул меня в объятиях. Плакать больше не хотелось, двигаться тоже. Замереть, не ступать в будущее. Там – разочарование, обида, угрызения совести.
А здесь счастье. Пусть минутное, разбавленное болью, но мое. Пусть вызванное лишь проклятием. Я устала страдать.
Слабачка! Впору себя презирать.
Из последних сил оттолкнула его, отступила на шаг.
– Прочь! Это все магия, проклятие...
– Нет никакого проклятия, Полина! Это все бредни, – повторил он слова Глеба. Они даже говорят одними фразами...
В голове шумели спутанные мысли, мешая сосредоточиться. Дождь лупил по спине, стекал с ладоней вниз, кружил голову, лишал разума.
– Не знаю, что это, – сказала я, наконец. – И не хочу проверять.
– Отречешься – не увидишь сестру.
Короткая фраза – как подножка.
Почему эта мысль не приходила мне в голову раньше? Я ведь думала об отречении, серьезно думала. Просчитывала, размышляла. А теперь что?
Я сникла. А ведь он прав... Не увижу Риту, не узнаю больше о маме. Ведь когда сестра говорила о ней, мама будто оживала, становилась осязаемой, близкой. Нет, я не могу это потерять! У меня так мало осталось...
Плечи безвольно опустились, я закрыла глаза.
Некоторые проигрывают всегда. Нужно научиться жить с этим или стать сильнее. Научиться побеждать.
Я всхлипнула и спросила:
– Как ты это сделал с Глебом?
– Одно из моих умений, – ответил Влад. – Ты многое должна узнать.
Я замотала головой.
– Филипп говорил: мы должны помогать. Что же прикажешь сделать с тобой после того, как...
– Поля...
– Я не смогу. Сойду с ума.
– Дай руку.
Его ладонь нашла мою. Теплая. Знакомо сжала. А потом что-то произошло. Словно мне влили свет в вены. Ванильный запах стал насыщеннее, ваниль была во мне.
– Что... это... – выдохнула я, стараясь отдышаться, опьяненная новыми ощущениями, поглощенная запахом, эмоциями.
– Мой кен, – ответил Влад. – Теперь он в тебе.
Он погладил меня по щеке.
– Девочка... Ты не сможешь... не сможешь одна. Особенно теперь, когда ты так близко к атли. Будешь мучиться. Не надо. Просто прими.
Я посмотрела на него – зеленые глаза тревожатся, почти умоляют.
Я устало вздохнула и закрыла глаза.
Глава 11. Присяга
Я шмыгнула носом и отхлебнула из большой чашки ароматный чай с лимоном. Пушистый махровый халат согрел почти сразу, за окном успокаивающе шелестел дождь.
Влад молчал. Сидел рядом, смотрел на меня, не отрываясь. Странно, но напряжение ушло, как и страх. Безумно хотелось спать. Уснуть на сутки, а лучше на неделю. Но, к сожалению, уснуть предстояло еще нескоро.
– И что теперь? – спросила я тихо.
– Отдохни. Переоденешься, и поедем к очагу.
Я посмотрела на него исподлобья. Глаза блестят, совсем не изменился. Уверенный в себе, немного резкий, но все еще близкий. Так вот как действует проклятие...
Но, слава небесам, я еще понимаю это. Все же надо слушать здравый смысл, а не свое больное подсознание. А он побуждал вскочить и бежать из этого дома. Сменить имя и лететь в Мексику.
– Я не поеду с вами.
Влад нахмурился.
– Полина...
Договорить ему не удалось – дверь приоткрылась, и в кабинет осторожно вошел Глеб. Выглядел он ужасно: на лбу шишка, переносица разбита и окрасилась синим, верхняя губа припухла. Я невольно его пожалела, ведь именно за меня он вступился и получил. Черт, я все еще не могу осознать, что видела это своими глазами! До этого я не только не верила в телекинез, но даже не могла предположить, что такое возможно априори.
– Ты не вовремя, Измайлов, – проворчал Влад, встал и подошел к окну.
– Я всегда не вовремя, – невозмутимо ответил Глеб, приблизился и присел рядом.
– Ну, ты как?
Я пожала плечами.
– Она в порядке, – резко сказал Влад.
– Тебе, конечно же, лучше знать! – огрызнулся Глеб.
– Хочу уехать отсюда, – не обращая внимания на их перепалку, прошептала я.
Глеб вздохнул. Помолчал немного, потом посмотрел на Влада.
– Выйди, Вермунд!
Ух, ты! Смело. Я усмехнулась про себя. С Владом этот номер не пройдет – он сам кого хочешь выставит. Достаточно будет взгляда, без слов. Но, к моему изумлению, Влад развернулся и неслышно покинул комнату.
– Я восхищена, что уж скрывать, – ошеломленно пробормотала я.
Глеб махнул рукой.
– Лучшее для тебя сейчас, конечно, убраться отсюда, забыть об атли и прочей дребедени, – сказал очень серьезно. – Постараться начать жить с чистого листа и все дела... – Он посмотрел странно, тревожно, и я вздрогнула. – Но ты не можешь.
– Это почему же? – нахмурилась я.
Глеб казался мне единственным адекватным человеком из всех ныне присутствующих в этом доме, и он туда же. Сейчас будет говорить, что связи между нами очень важны, и мы должны защищать друг друга, заботиться.
– Потому что теперь ты в опасности.
Ах, да, охотники...
– Я не боюсь, – насупилась я.
– Тот, молодой, все еще может найти тебя.
– Если отрекусь, он ни за что не выследит. Это под силу только древним.
Глеб покачал головой.
– Плохая идея.
– А мне так не кажется.
– Не умею я с женщинами... – пробормотал он и отвернулся.
Взгляд вернулся к его лицу, покрытому синяками. Я могла злиться на Влада, но Глеб тут был совершенно ни при чем, а я на нем срываюсь. Стало стыдно.
– Отречешься, больше не сможешь вернуться, – сказал он очень серьезно. – И дети твои не смогут. И дети детей. Считаешь, я не думал об этом? Думал. Но это... Черт! Разве ты не чувствуешь?
Я пожала плечами.
– Иногда.
– Все приходит со временем, – сказал он так, будто знал что-то, чего не знаю я. – А отречься всегда можно. И через месяц, и через год. Дай себе время.
Я покачала головой.
– Не знаю...
– Немного. Пока не заживут мои синяки.
Шутит? Я невольно улыбнулась. Глеб пострадал из-за меня, и меньшее, что я могу сделать, это выполнить его просьбу. Сойдут синяки, и уйду – делов-то?
– Только из особого отношения к тебе, – кивнула я. – И из чувства вины. Что надо делать?
– Перетерпеть сегодняшний вечер, – он скривился. – Особенно ту его часть, которая предполагает присягу.
– Не уверена, что выдержу.
– Я тоже, – вздохнул он и добавил уверенно: – Прорвемся!
Прорвемся. Что ж, попробуем прорваться...
В гостиной нас встретили напряженной тишиной, которую тут же нарушил Глеб:
– Ну, что, едем?
Влад расспрашивать не стал, только посмотрел на нас подозрительно.
– Мои вещи мокрые, – сказала я. – Я же не поеду в халате.
– Лара одолжит тебе одежду, – отмахнулся Влад.
Эта идея не показалась мне такой уж хорошей – защитнице я определенно не нравилась. По ее лицу было видно, что и она не в восторге, но все же Лара безропотно подчинилась и принесла мне майку и джинсы. Их пришлось несколько раз подвернуть – для такой коротышки, как я, джинсы стройной защитницы оказались велики.
Через час мы выехали из огромного двора. Дождь кончился, небо вновь стало чистым с разбросанными кое-где ватными облаками и розовыми закатными разводами.
Ехали вчетвером: Филипп за рулем, Оля рядом, на переднем сиденье, а мы с Глебом сзади. Влад, Лара, Рита и Кирилл сели в другую машину, и, если честно, я была рада.
Посмотрела на Глеба. Синяки налились, превратились из багровых в темно-синие насыщенные кляксы.
– Больно? – спросила с сочувствием.
Он отмахнулся.
– Пустяки.
– Считаешь меня слабой?
– Шутишь? Ты же его уделала!
– Я бы тоже уделался, – проворчал Филипп, не отвлекаясь от дороги. – Отречение – не шутка.
Я хмыкнула, но ничего не ответила.
Мы остановились на пустыре недалеко от города. Место было ограждено забором с колючей проволокой и навевало на меня непонятную тревогу: то ли ассоциации с киношными сценами, то ли атмосфера пустынного места. Хотя, возможно, тревога не была связана с пустырем. Скорее, с тем, что ждало меня через несколько минут.
Начинало темнеть, и наша немногочисленная компания выглядела тут немного неуместно.
Влад открыл замок на железных воротах. Невдалеке виднелась небольшая постройка, покрытая красной черепичной крышей. Мне вспомнился полузаброшенный дом, в котором я почти не появлялась после смерти бабушки. Такие же побеленные мелом стены, заросший бурьяном двор и уныние вокруг, кричащее, что сюда давно никто не приходил. Брошенное, ненужное жилище. Пристанище крыс и бомжей.
– Дом отстроил, а очаг до ума довести не мог, – недовольно пробормотал Филипп, шагая со мной рядом.
– Включи мозги, Макаров. Нам ведь не нужно, чтобы тут шастали всякие отморозки, верно? – спокойно парировал Влад. – Разве что ты сторожем пропишешься. Людям не объяснишь ведь, чем мы здесь занимаемся, а тратить силы защитницы на морок – глупо.
Филипп хмыкнул, но ничего не ответил. Я поймала себя на мысли, что неосознанно любуюсь Владом – его манерой держаться, насмешливостью, даже небольшой заносчивостью. Отругала себя и заставила вспомнить, что он гад.
– Куда мы идем? – шепотом спросила Глеба. Лара сверкнула на меня глазами и отвернулась. Я поежилась – чем дальше, тем меньше мне нравилась брюнетка.
– В постройке, – Глеб указал на домик, – очаг племени атли. Там разорвались узы и именно там мы должны объединить наш кен.
Я вспомнила сладкий ванильный аромат и то ощущение, когда Влад держал мою руку. Некое подобие наркоманского кайфа – эйфория, прилив сил, радость.
– Поля, давай задержимся. – Оля взяла меня за руку, и я нехотя остановилась. Влад посмотрел подозрительно, даже показалось, тревожно, но тут же продолжил путь с остальными.
– Не обижайся на меня, – тихо сказала она.
Я отвернулась. Не хотелось говорить с ней, вот совершенно, хотя я понимала, что сама виновата. Нельзя влезть человеку в голову и повлиять на его решения – принципы у всех разные.
– Я не обижаюсь.
– Влад рассказал, что произошло. И поверь, если бы ты знала все...
Я резко посмотрела на нее, нахмурилась.
– Он говорил с тобой о ребенке? Озвучил причины?
Она кивнула.
– Я обещала хранить тайну. Клялась глубинным кеном. Влад прав – ты не должна знать. Это слишком... страшно, чтобы просто поверить, но, клянусь, он не врал! Если бы у меня была хоть капля сомнения, хотя бы намек на него, я голосовала бы за Филиппа.
Разговор превращался в подобие абсурда – Оля пыталась до меня донести странными намеками... Что? Что Влад поступил правильно? Наверное, я сплю, или скоро конец света, или это просто зазеркальный мир!
– Какие бы ни были причины, – выдохнула я. – Они не изменят того, что я пережила. Не оправдают убийства. Никогда!
– Иногда люди делают больно, чтобы защитить, вылечить... Как врачи.
– Защитить от чего?
– Не могу сказать.
Я покачала головой.
– Знаешь, что... Забудь! – Развернулась и быстро пошла в сторону постройки.
Домик действительно выглядел заброшенным и старым, но мысленно я согласилась с Владом: если он представлял ценность для атли, лучше не привлекать внимание новеньким ремонтом.
Внутри оказалось на удивление чисто и уютно: небольшой коридорчик вел в единственную комнату без мебели, с неизменным белым кругом на полу. Я улыбнулась, вспоминая, как мы с Филиппом рисовали такой же в лесу ночью.
В одном из углов находился огромный камень, напоминающий валун. Влад подошел и положил на него руки. Закрыл глаза, и показалось, на лице отразилось предвкушение. Возникло ощущение, что я чувствую его, даже могу предположить, о чем он думает. Плохо. Скорее всего, ванильный кен так влияет на меня. Или проклятие.
– Сколько времени тебе нужно, Макаров? – спросил он с явным нетерпением в голосе.
– Хватит пары минут.
– Отлично.
Филипп вышел из комнаты, а когда появился снова, был одет в белую, с красным подбоем, рясу в пол. «Прям Понтий Пилат», – подумала я. В руках он держал старую книгу в твердом переплете с затертой коричневой обложкой и обтрепанными краями. Кирилл внес специальную подставку, похожую на небольшую трибуну и поставил ее в центре.
– Началось! – прошептал мне на ухо Глеб и улыбнулся. Затем взял за руку. Я тут же почувствовала себя лучше, и вдруг поняла, что доверяю ему.
– Приступай, жрец, – повелительно произнес Влад.
Филипп положил книгу на подставку и открыл ее. Мы встали в круг, взявшись за руки, и он начал читать.
Язык был мне незнаком, я даже не могла предположить, к какой языковой группе он относится. «Дурдом какой-то», – подумала, глядя на серьезные лица всех присутствующих. Единство, таинство, принадлежность... Ерунда все это! Просто мне не дано почувствовать, проникнуться. Может, я и вовсе не та, за кого...
Ощущения нахлынули резко, волной. Перед глазами поплыло, в голове зашумело, в районе пупка приятно заныло. Я мгновенно опьянела, и посильнее, чем тогда в лесу. Время, казалось, замедлилось. Тело отказывалось подчиняться, и я с трудом разлепила веки, осмотрелась.
Глеб улыбается, глаза закрыты. Лицо радостное, даже счастливое. Кирилл все так же серьезен, смотрит перед собой. Губы шевелятся, но слов не разобрать. Голова Лары слегка откинута назад, отчего волосы кажутся еще длиннее и гуще. Красотка, ничего не скажешь. И держать себя умеет превосходно. Подходит ему, определенно...
Я встретилась глазами с Владом. Узнала этот взгляд – раньше он так же на меня смотрел, и это всегда заканчивалось моей капитуляцией. Словно подтверждая опасения, по ногам побежали знакомые мурашки. Надо прекратить пялиться на него, и вообще бежать, пока не поздно!
«Не нужно, – услышала я в голове его вкрадчивый голос. – Слушай себя. Свою суть».
Слушать было тяжело, так как в следующую секунду я поняла, что те ощущения во дворе ничто по сравнению с накатившими. Мои ладони – проводники, в них хлынула странная смесь: мед, лимон, корица и неизменная ваниль. Винегрет энергетик...
Влад все так же смотрел на меня, но голоса в голове я больше не слышала. Да и не нужно – я осознала, что все мы сейчас открыты друг перед другом. Нет, я не могла читать мысли, но ощущать их – определенно.
И я поняла: это мой шанс. Возможность узнать, какое чувство двигало Владом в тот момент, когда он придумал тот ужасный план. Интуитивно потянулась к воспоминаниям в надежде вскрыть правду. Словно у меня был ключик – пароль от его памяти. Странно, но он не сопротивлялся. Еще один трюк? Не похоже. Я почему-то знала, что именно сейчас у него не получится укрыться.
Так что же тогда заставило его? Ревность? Злость на то, что я с другим?
Оля говорила что-то о спасении. Кого же Влад спасал? Меня? Или может...
Я нырнула глубже в запорошенные другими впечатлениями воспоминания. Вот она, вина, горит красным. Он сожалеет? Нет, этого нет. Вместо сожаления – забота. Теплая, окрашенная желтым, тревога за меня. Тяжелое смоляное осознание, что от него ничего не зависело.
Что за бред?!
Я нахмурилась, но тут ощутила, что Глеб крепче сжал мою руку. Инстинктивно повернулась. Удивленное лицо, синие глаза распахнуты и смотрят потрясенно. А потом он рассмеялся – совсем по-детски, отчего стал похожим на десятилетнего мальчишку.
Его смех заражал – и я улыбнулась в ответ. Поэтому просто отпустила себя, позволила не думать, а чувствовать. Вдохнула, а на выдохе потерялась...
Одно большое сердце стучит, и я его слышу. Одно сердце... Я пьяна. Как хорошо!
