Может, у дома тоже есть магия? Странно, но того дискомфорта, который ощущала в свой первый визит сюда, я больше не чувствовала. Скорее, наоборот, мне было хорошо здесь. Наверное, потому, что уже знала: я останусь. Попробую собрать себя по кусочкам.
К завтраку подоспел Глеб. Выглядел заспанным и помятым и смотрелся очень по-домашнему в серых шортах и черной футболке с ярко-красной надписью: «Видал я всех вас». Я была рада ему. С вечера сомневалась, что он останется – Глеб ненавидел Влада так сильно, что тот был бы давно мертв, если можно было убивать силой мысли.
– Кофе! – воскликнул он и отхлебнул из моей чашки. – Ммм… горячий.
Я не удивилась – выходка вполне в его стиле. Такой себе «рубаха-парень».
– Выспалась? – спросил он и подмигнул.
Я пожала плечами.
– Кирилл ополоумел, – ответил за меня Филипп, ставя перед нами тарелки. Отбивные так вкусно пахли, что я невольно сглотнула слюну. – Нали его доконает.
– Где он? – поинтересовался Глеб.
– С Вермундом в кабинете.
– О да, этот научит!
Больше Глеб ничего не сказал, только молча поглощал завтрак. Я тоже предпочитала помалкивать. После завтрака приняла душ, переоделась и выскользнула из дома. Было неудобно, но пришлось попросить у Глеба денег, чтобы доехать до города, и я клятвенно пообещала себе незамедлительно найти работу. Все эти магические приключения, конечно, хорошо и весело, но надо бы и жизнь устраивать. Хотя бы в тех сферах, в которых я более или менее уверена.
Несмотря на то, что наступил конец августа, жара в городе стояла ужасная. Плавился асфальт, плавились прохожие, даже воздух, казалось, вот-вот расплавится и потечет горячей жижей по раскаленным улицам.
Знакомый район встретил тенистыми переулками, запахом жаренной картошки из окон и радостными детскими криками. Я вошла в подъезд, стараясь не обращать внимания на ностальгические мысли.
Вика оторопела, увидев меня на пороге. Стояла несколько секунд, открыв рот от удивления, потом запричитала:
– Тебя убить мало! Где ты пропадала? Я тут с ног сбилась, даже Матвею звонила! Разве можно так поступать?!
– Не надо было звонить Матвею, – грустно сказала я. – Впустишь?
Через десять минут мы уже пили пакетированный чай с печеньем на уютной и такой родной кухне.
– Где ты сейчас? С кем? – спросила Вика, вглядываясь мне в лицо. Вопрос, которого я боялась больше всего, так как сама не могла дать на него однозначный ответ.
Я глубоко вздохнула. Рано или поздно придется признаться себе: моя жизнь мало чем напоминает нормальную, и вряд ли когда-нибудь уже таковой станет.
– Пока еще не определилась, – уклончиво ответила я. – Работа мне нужна, Викусь.
– Ноу проблем, – на американский манер ответила подруга. – Одному моему знакомому нужна секретарша. Пойдешь?
– Пойду. Выбор все равно невелик: не секретаршей, так официанткой.
– Деньги нужны? Прямо сейчас?
Я кивнула.
– Если не стесню. Отдам сразу, как разбогатею.
– Забей.
– Вик, по поводу Славика...
– Полька, ты не злись. – Подруга смутилась. – С ним бывает, когда выпьет. Одно слово: дурак! Но люблю его, понимаешь. Как ты того белобрысого, помнишь?
Забудешь тут, как же!
Получается, Вика решила, что в той неприятной сцене виноват именно Славик. Разубеждать ее я не стала – так даже спокойнее.
У нее в квартире я не чувствовала себя уютно. Интересно, охотник все еще ищет атли?
Несмотря ни на что, я была ужасно рада видеть подругу. Уже и забыла, как это: когда тебя понимают. Договорились, что приеду в понедельник в офис по поводу работы. Работодатель – владелец небольшой фирмы, торгующей канцтоварами – оказался крестным Вики и позвал на собеседование.
– Живешь-то сейчас где? – спросила подруга скептически, провожая до двери.
– За городом, – улыбнулась я и быстро спустилась по ступенькам.
О том, что это дом Влада и со мной там живет еще семь человек, умолчала. Ни к чему это, да и вызовет много ненужных вопросов.
Вернулась в особняк ближе к вечеру. Путь от остановки маршрутки преодолела с наслаждением городской девчонки, которая попала в деревню. Сладкие цветочные запахи, стрекот цикад и воздух – чистый и по-вечернему прохладный – побуждали замедлить шаг, прислушаться, проникнуться магией и спокойствием.
Глеб курил, сидя в траве у ворот. Когда я подошла, кивнул и вновь уставился в пустоту.
– Почему тут сидишь? – спросила я, присаживаясь рядом.
– Думаю.
– О чем?
Он повернулся и посмотрел на меня так, будто я задала самый идиотский вопрос в мире.
– Ты вот вернулась, но сможешь ли войти?
Я кивнула.
– Смогу.
– Скоро мои синяки сойдут. Хищные восстанавливаются быстрее, чем обычные люди. Тогда уберешься отсюда. Так, наверное, и впрямь будет лучше для тебя.
– Разве не ты говорил, что атли – наша семья?
– Верно, семья, – пробормотал он. Поднял голову к небу. Клянусь, мне показалось, его глаза блестели, но ведь мужчины не плачут. – Сегодня все не так радужно. Не смогу тут жить. Его дом... Бесит! Нехорошо прогибаться.
Он выбросил окурок. Демонстративно – на дорогу. Как бы показывая, что плевать хотел на фальшивую красоту этого места.
– Почему? То есть... Что Влад тебе сделал?
Глеб резко повернулся, зыркнул недобро. Я не стушевалась. У самой внутри борьба шла, но вроде как решила уже. Нужно оставить обиды в прошлом, тем более, оправдание-то я уже придумала, даже поверила в него. Уйти — означает потерять сестру, защиту. Семью, к которой успела прикипеть сердцем. Пусть во многом инстинктивно — ведь хищный всегда тянется к истокам, а после воссоединения кена связь с остальными членами племени становится крепче, необходимость сплотиться — сильнее. Не зря ведь говорят, узы семьи хищных не разорвать ничем, кроме отречения...
– Все пустое, – бросил он резко, поднимаясь. – Идем в дом.
Кирилл, похоже, был в хорошем расположении духа – сидел на диване, пил чай из большой керамической кружки и улыбался. Лара держала его за руку и что-то рассказывала вполголоса. Когда мы вошли, она замолчала, укоризненно посмотрела на Глеба и отвернулась.
– Я напугал тебя? – спросил меня Кирилл. – Сегодня утром?
Я покачала головой.
– Тебе уже лучше?
– Я выгнал его! – с гордостью произнес он. – Нали больше нет во мне.
– Хватило же ума впустить, – пробормотал Глеб и, поймав очередной колкий взгляд защитницы, добавил: – Умолкаю, королева.
Похоже, отношение Глеба к Ларе было не многим лучше, чем к Владу. Любопытство разгорелось еще больше, но спрашивать я не решилась – вспомнила, как он отреагировал на вопрос на улице.
Остаток вечера я провела в своей комнате в праздном валянии на кровати и просмотре сериалов. Встала, когда было уже за полночь. Спустилась вниз чего-то перекусить.
Дверь кабинета была немного приоткрыта, и оттуда лился свет, стелясь тонкой струйкой по начищенному паркету коридора. Я остановилась. Ночь, все спят, и это мой шанс. Возможность развеять мифы раз и навсегда. Спросить прямо, в лоб, глядя в глаза. Я замечу, если он соврет. И если соврет, просто уйду, не буду ждать, пока сойдут синяки Глеба. Даже несмотря на привязанность к атли, проявившуюся после воссоединения. Переживу. Зато сохраню себя.
Я постучала, и, не дожидаясь приглашения, вошла. Нужно было действовать быстро, пока я еще не растеряла решительность.
Влад сидел за столом, просматривая бумаги. Поднял на меня усталые глаза и выглядел удивленным.
– Мне сказали, ты ушла.
Когда он вот так смотрит, сложно сохранить ясность ума. Воздух тут же стал клейким и решительно не хотел выходить из легких.
– Кирилл странно вел себя утром, – сдавленно сказала я.
Влад кивнул, поднялся с кресла, жестом пригласил меня присесть на диван. Вблизи выглядел усталым, даже измученным, но я мысленно приказала себе не жалеть его. Теперь, когда все сложилось не лучшим образом, даже независимо от того, что послужило причиной, мы слишком далеки друг от друга.
Но я должна знать.
– Это был нали?
Он кивнул.
– Нали крепко уцепился за него, но Кирилл сильнее, чем думает. Справился.
– Я не о том. – Сердце колотилось так сильно, что стук напоминал барабанную дробь. – Я о тебе и... Тогда. Нали заставил тебя... поступить так?
Я переоценила себя. Какая там наблюдательность – я и смотреть-то на него боялась! Потупилась, отвернулась, замерла в ожидании ответа.
Вот. Сейчас. Я узнаю, и тогда...
Влад некоторое время молчал. Я слушала свое и его дыхание и думала, каково это – ждать смертельного приговора, если даже ответа на такой простой вопрос ждешь с замиранием – нет, не сердца – всего внутри.
– Мне кажется, я ясно выразился вчера, – ответил он сухо.
– Хорошо, – согласилась я, – я перефразирую. Нали... был в тебе в феврале?
Несколько секунд ожидания и глухой ответ:
– Да.
– Это все, что я хотела знать, – выдохнула я и быстро вышла.
После того случая в кабинете я больше не говорила с Владом. Да что там, почти не видела его.
В понедельник встретилась с крестным Вики – Игорем Анатольевичем, владельцем фирмы «Скрепка». Опрятный мужчина лет сорока пяти, в сером с отливом костюме и начищенных до блеска черных туфлях провел меня в кабинет и усадил в кресло. Вопросы задавал лаконично и по делу: где училась, есть ли опыт работы секретарем, какие компьютерные программы освоила. Затем назначил испытательный срок и минимальную зарплату.
Фирма находилась в центре, рядом – удобная транспортная развязка. Удобная тем, что я одинаково легко могла добраться и до дома атли и до Викиного района.
Я обжилась в новом доме. Больше не опасалась испортить ковер или пролить кофе на парчовую обивку дивана.
Общалась по большей части с Филиппом. Глеб постоянно где-то пропадал, частенько не ночевал дома и вообще от нас отдалился.
Кирилл работал хирургом в той самой злосчастной клинике, у входа которой я тогда столкнулась с Владом. Дар врачевателя пригодился Кириллу и в жизни, и он весьма преуспел на медицинском поприще.
Лара трудилась там же, хотя была не целительницей, а защитницей. Колдовала часто, по вечерам, у входной двери и окон, ставила заклинания на дом. Распущенные волосы отливали в свете вечерних ламп, тонкие пальцы перебирали воздух, словно плели невидимые волшебные нити, способные нас уберечь. Иногда улавливались обрывки фраз на древних языках – то ли молитвы богам, то ли заговора против чужаков. В такие моменты Лара была особенно красивой.
Сентябрь в том году выдался холодным. Низкие сизые тучи заволокли небо, листья на деревьях быстро пожелтели из-за ночных заморозков и осыпались. Иногда, когда я возвращалась с работы на остановку, задерживалась в парке, шарила ногами в ворохе янтарной листвы. Могла бродить долго, забывая о времени, а потом резко вспоминала, что последний автобус уходит в восемь, и опрометью бежала на остановку.
Осень – женщина придирчивая, капризная и скандальная. Поначалу согревает солнечными лучами, а через миг готова сорвать с тебя куртку промозглым ветром и полить сверху мелким холодным дождем. Впрочем, дождь я любила даже осенью. После посвящения совершенно иначе чувствовала себя в дождливые дни – сильной, уверенной, даже немного безрассудной.
Вечера частенько проводила в гостиной, читая. В этом был особый кайф: полумрак, я в пятне света от торшера, тишина и легкий шелест книжных страниц. Книги я любила настоящие, бумажные, мне нравились приятная тяжесть томика в руках, запах полиграфической краски и черные буквы, сплетающиеся в различные истории, интересные и не очень, вызывающие смех или слезы.
Этот вечер ничем не отличался от остальных. Я закрыла книгу, повела пальцем по твердому переплету с тиснением и встала. Часы показывали пол-одиннадцатого, глаза уже слипались, но завтра выходной, и можно спать до обеда.
Я не заметила, как открылась входная дверь. Вздрогнула и тут же расслабилась – вернулся Глеб. Он вошел, как всегда, с грохотом и чуть не свалился прямо у входа.
– Тебе плохо? – встревожилась я. Подошла и поддержала его под локоть. – Постой, ты что, пьян?
– Привет, пророчица! – как ни в чем не бывало, сказал он и улыбнулся.
– Смотрю, у тебя был веселый вечер, - проворчала я, провожая его к дивану. – Ты чего так накачался?
– Ненавижу этот дом! – Он прищурился, и мне стало не по себе. – Тебе тоже следовало бы ненавидеть.
– Все сложно. – Я вздохнула. Пятно света дернулось – Глеб задел торшер – а потом вернулось на место, освещая ту часть дивана, где я совсем недавно сидела с книгой.
– Вот как?
Ирония, пропитанная горечью. И как я не заметила, что он стал таким? Озлобленным и несчастным. На грани. А ведь и впрямь, не помнила, когда он последний раз улыбался.
– И что изменилось? Разве ты забыла, что Влад сделал?
– Это был не Влад, – твердо сказала я, – а нали.
Глеб криво улыбнулся. Странно, но даже это ему шло. Милый парень, справедливый, сильный, однако не способный прощать. Наверное, он прав, прогибаться нехорошо. Особенно, когда гибкости в тебе – ноль.
– Я почему-то не удивлен, – резко бросил он и отвернулся.
Обида оцарапала горло. Это мне решать: прощать Влада или нет. И вообще, возмутительно, что каждый пытается навязать свое мнение. Разве у меня нет собственного? Разве я говорю Глебу, что делать и как себя вести?
Раздосадованная, я встала с дивана.
– Знаешь что, Измайлов, это вообще не твое дело!
– Хватит доставать девушку, Глеб!
Голос со стороны двери заставил меня вздрогнуть. Глеб, наоборот, развалился на диване, демонстративно закинув ноги на спинку.
- А не пошел бы ты! Не видишь, мы разговариваем?
- Сначала проспись. – Влад повернулся ко мне. – Идем.
Покинуть гостиную было неожиданно приятно. Не думаю, что вскоре у меня возникнет желание посидеть там с книжкой.
В кабинете пахло полиролем и хвойным освежителем. Влад прошел к столу, выдвинул один из ящиков и положил в него какие-то бумаги, затем начал просматривать те, что лежали на столе. Он молчал, и от этого мне стало совсем неловко. Поэтому я сказала:
- Он тебя ненавидит. – Влад непонимающе поднял глаза, и я добавила: – Глеб.
- Глеб – непростой человек. – Он сложил бумаги аккуратной стопочкой на углу стола. – У нас с ним долгая история.
– Это потому что вы братья?
– И поэтому тоже. Он слишком остро реагирует на некоторые вещи, поступает инфантильно там, где нужно подумать.
– Но тебе, конечно, виднее, как нужно поступать, – вырвалось у меня. Обида всколыхнулась с новой силой, поднимая осадок воспоминаний о боли и предательствах.
– У меня есть обязательства, Полина, – невозмутимо ответил Влад. – Атли. Этот дом. Иногда я должен поступать вопреки... вашим желаниям. Ты не обязана меня понимать. Но принимать должна. Если останешься.
Правда, что это я? Нужно либо уйти, либо смириться. Остаться, узнать о себе больше. О маме, корнях, традициях хищных. К тому же, Глеб прав — отречься никогда не поздно.
– Раньше атли тоже жили в одном доме? Племя было большим, не так ли?
– Сорок человек. Атли было одним из самых сильных племен в истории.
– Как вы объясняли людям, что живете вместе? Странно это все... Неужели соседи не интересовались никогда? Не задавали вопросов? Вика спрашивает, а я не знаю, что ответить...
– Любая, даже самая слабая защитница может напустить морок, – улыбнулся он. – Вопросов не возникает. В нашем мире принято держаться подальше от людей. Негласное правило. Впрочем, не всегда выходит... Жизнь хищного сложна, требуется много терпения, чтобы понять и принять. Но сильные привязанности побуждают некоторых людей оставаться с нами.
К завтраку подоспел Глеб. Выглядел заспанным и помятым и смотрелся очень по-домашнему в серых шортах и черной футболке с ярко-красной надписью: «Видал я всех вас». Я была рада ему. С вечера сомневалась, что он останется – Глеб ненавидел Влада так сильно, что тот был бы давно мертв, если можно было убивать силой мысли.
– Кофе! – воскликнул он и отхлебнул из моей чашки. – Ммм… горячий.
Я не удивилась – выходка вполне в его стиле. Такой себе «рубаха-парень».
– Выспалась? – спросил он и подмигнул.
Я пожала плечами.
– Кирилл ополоумел, – ответил за меня Филипп, ставя перед нами тарелки. Отбивные так вкусно пахли, что я невольно сглотнула слюну. – Нали его доконает.
– Где он? – поинтересовался Глеб.
– С Вермундом в кабинете.
– О да, этот научит!
Больше Глеб ничего не сказал, только молча поглощал завтрак. Я тоже предпочитала помалкивать. После завтрака приняла душ, переоделась и выскользнула из дома. Было неудобно, но пришлось попросить у Глеба денег, чтобы доехать до города, и я клятвенно пообещала себе незамедлительно найти работу. Все эти магические приключения, конечно, хорошо и весело, но надо бы и жизнь устраивать. Хотя бы в тех сферах, в которых я более или менее уверена.
Несмотря на то, что наступил конец августа, жара в городе стояла ужасная. Плавился асфальт, плавились прохожие, даже воздух, казалось, вот-вот расплавится и потечет горячей жижей по раскаленным улицам.
Знакомый район встретил тенистыми переулками, запахом жаренной картошки из окон и радостными детскими криками. Я вошла в подъезд, стараясь не обращать внимания на ностальгические мысли.
Вика оторопела, увидев меня на пороге. Стояла несколько секунд, открыв рот от удивления, потом запричитала:
– Тебя убить мало! Где ты пропадала? Я тут с ног сбилась, даже Матвею звонила! Разве можно так поступать?!
– Не надо было звонить Матвею, – грустно сказала я. – Впустишь?
Через десять минут мы уже пили пакетированный чай с печеньем на уютной и такой родной кухне.
– Где ты сейчас? С кем? – спросила Вика, вглядываясь мне в лицо. Вопрос, которого я боялась больше всего, так как сама не могла дать на него однозначный ответ.
Я глубоко вздохнула. Рано или поздно придется признаться себе: моя жизнь мало чем напоминает нормальную, и вряд ли когда-нибудь уже таковой станет.
– Пока еще не определилась, – уклончиво ответила я. – Работа мне нужна, Викусь.
– Ноу проблем, – на американский манер ответила подруга. – Одному моему знакомому нужна секретарша. Пойдешь?
– Пойду. Выбор все равно невелик: не секретаршей, так официанткой.
– Деньги нужны? Прямо сейчас?
Я кивнула.
– Если не стесню. Отдам сразу, как разбогатею.
– Забей.
– Вик, по поводу Славика...
– Полька, ты не злись. – Подруга смутилась. – С ним бывает, когда выпьет. Одно слово: дурак! Но люблю его, понимаешь. Как ты того белобрысого, помнишь?
Забудешь тут, как же!
Получается, Вика решила, что в той неприятной сцене виноват именно Славик. Разубеждать ее я не стала – так даже спокойнее.
У нее в квартире я не чувствовала себя уютно. Интересно, охотник все еще ищет атли?
Несмотря ни на что, я была ужасно рада видеть подругу. Уже и забыла, как это: когда тебя понимают. Договорились, что приеду в понедельник в офис по поводу работы. Работодатель – владелец небольшой фирмы, торгующей канцтоварами – оказался крестным Вики и позвал на собеседование.
– Живешь-то сейчас где? – спросила подруга скептически, провожая до двери.
– За городом, – улыбнулась я и быстро спустилась по ступенькам.
О том, что это дом Влада и со мной там живет еще семь человек, умолчала. Ни к чему это, да и вызовет много ненужных вопросов.
Вернулась в особняк ближе к вечеру. Путь от остановки маршрутки преодолела с наслаждением городской девчонки, которая попала в деревню. Сладкие цветочные запахи, стрекот цикад и воздух – чистый и по-вечернему прохладный – побуждали замедлить шаг, прислушаться, проникнуться магией и спокойствием.
Глеб курил, сидя в траве у ворот. Когда я подошла, кивнул и вновь уставился в пустоту.
– Почему тут сидишь? – спросила я, присаживаясь рядом.
– Думаю.
– О чем?
Он повернулся и посмотрел на меня так, будто я задала самый идиотский вопрос в мире.
– Ты вот вернулась, но сможешь ли войти?
Я кивнула.
– Смогу.
– Скоро мои синяки сойдут. Хищные восстанавливаются быстрее, чем обычные люди. Тогда уберешься отсюда. Так, наверное, и впрямь будет лучше для тебя.
– Разве не ты говорил, что атли – наша семья?
– Верно, семья, – пробормотал он. Поднял голову к небу. Клянусь, мне показалось, его глаза блестели, но ведь мужчины не плачут. – Сегодня все не так радужно. Не смогу тут жить. Его дом... Бесит! Нехорошо прогибаться.
Он выбросил окурок. Демонстративно – на дорогу. Как бы показывая, что плевать хотел на фальшивую красоту этого места.
– Почему? То есть... Что Влад тебе сделал?
Глеб резко повернулся, зыркнул недобро. Я не стушевалась. У самой внутри борьба шла, но вроде как решила уже. Нужно оставить обиды в прошлом, тем более, оправдание-то я уже придумала, даже поверила в него. Уйти — означает потерять сестру, защиту. Семью, к которой успела прикипеть сердцем. Пусть во многом инстинктивно — ведь хищный всегда тянется к истокам, а после воссоединения кена связь с остальными членами племени становится крепче, необходимость сплотиться — сильнее. Не зря ведь говорят, узы семьи хищных не разорвать ничем, кроме отречения...
– Все пустое, – бросил он резко, поднимаясь. – Идем в дом.
Кирилл, похоже, был в хорошем расположении духа – сидел на диване, пил чай из большой керамической кружки и улыбался. Лара держала его за руку и что-то рассказывала вполголоса. Когда мы вошли, она замолчала, укоризненно посмотрела на Глеба и отвернулась.
– Я напугал тебя? – спросил меня Кирилл. – Сегодня утром?
Я покачала головой.
– Тебе уже лучше?
– Я выгнал его! – с гордостью произнес он. – Нали больше нет во мне.
– Хватило же ума впустить, – пробормотал Глеб и, поймав очередной колкий взгляд защитницы, добавил: – Умолкаю, королева.
Похоже, отношение Глеба к Ларе было не многим лучше, чем к Владу. Любопытство разгорелось еще больше, но спрашивать я не решилась – вспомнила, как он отреагировал на вопрос на улице.
Остаток вечера я провела в своей комнате в праздном валянии на кровати и просмотре сериалов. Встала, когда было уже за полночь. Спустилась вниз чего-то перекусить.
Дверь кабинета была немного приоткрыта, и оттуда лился свет, стелясь тонкой струйкой по начищенному паркету коридора. Я остановилась. Ночь, все спят, и это мой шанс. Возможность развеять мифы раз и навсегда. Спросить прямо, в лоб, глядя в глаза. Я замечу, если он соврет. И если соврет, просто уйду, не буду ждать, пока сойдут синяки Глеба. Даже несмотря на привязанность к атли, проявившуюся после воссоединения. Переживу. Зато сохраню себя.
Я постучала, и, не дожидаясь приглашения, вошла. Нужно было действовать быстро, пока я еще не растеряла решительность.
Влад сидел за столом, просматривая бумаги. Поднял на меня усталые глаза и выглядел удивленным.
– Мне сказали, ты ушла.
Когда он вот так смотрит, сложно сохранить ясность ума. Воздух тут же стал клейким и решительно не хотел выходить из легких.
– Кирилл странно вел себя утром, – сдавленно сказала я.
Влад кивнул, поднялся с кресла, жестом пригласил меня присесть на диван. Вблизи выглядел усталым, даже измученным, но я мысленно приказала себе не жалеть его. Теперь, когда все сложилось не лучшим образом, даже независимо от того, что послужило причиной, мы слишком далеки друг от друга.
Но я должна знать.
– Это был нали?
Он кивнул.
– Нали крепко уцепился за него, но Кирилл сильнее, чем думает. Справился.
– Я не о том. – Сердце колотилось так сильно, что стук напоминал барабанную дробь. – Я о тебе и... Тогда. Нали заставил тебя... поступить так?
Я переоценила себя. Какая там наблюдательность – я и смотреть-то на него боялась! Потупилась, отвернулась, замерла в ожидании ответа.
Вот. Сейчас. Я узнаю, и тогда...
Влад некоторое время молчал. Я слушала свое и его дыхание и думала, каково это – ждать смертельного приговора, если даже ответа на такой простой вопрос ждешь с замиранием – нет, не сердца – всего внутри.
– Мне кажется, я ясно выразился вчера, – ответил он сухо.
– Хорошо, – согласилась я, – я перефразирую. Нали... был в тебе в феврале?
Несколько секунд ожидания и глухой ответ:
– Да.
– Это все, что я хотела знать, – выдохнула я и быстро вышла.
Глава 13. Ночной гость
После того случая в кабинете я больше не говорила с Владом. Да что там, почти не видела его.
В понедельник встретилась с крестным Вики – Игорем Анатольевичем, владельцем фирмы «Скрепка». Опрятный мужчина лет сорока пяти, в сером с отливом костюме и начищенных до блеска черных туфлях провел меня в кабинет и усадил в кресло. Вопросы задавал лаконично и по делу: где училась, есть ли опыт работы секретарем, какие компьютерные программы освоила. Затем назначил испытательный срок и минимальную зарплату.
Фирма находилась в центре, рядом – удобная транспортная развязка. Удобная тем, что я одинаково легко могла добраться и до дома атли и до Викиного района.
Я обжилась в новом доме. Больше не опасалась испортить ковер или пролить кофе на парчовую обивку дивана.
Общалась по большей части с Филиппом. Глеб постоянно где-то пропадал, частенько не ночевал дома и вообще от нас отдалился.
Кирилл работал хирургом в той самой злосчастной клинике, у входа которой я тогда столкнулась с Владом. Дар врачевателя пригодился Кириллу и в жизни, и он весьма преуспел на медицинском поприще.
Лара трудилась там же, хотя была не целительницей, а защитницей. Колдовала часто, по вечерам, у входной двери и окон, ставила заклинания на дом. Распущенные волосы отливали в свете вечерних ламп, тонкие пальцы перебирали воздух, словно плели невидимые волшебные нити, способные нас уберечь. Иногда улавливались обрывки фраз на древних языках – то ли молитвы богам, то ли заговора против чужаков. В такие моменты Лара была особенно красивой.
Сентябрь в том году выдался холодным. Низкие сизые тучи заволокли небо, листья на деревьях быстро пожелтели из-за ночных заморозков и осыпались. Иногда, когда я возвращалась с работы на остановку, задерживалась в парке, шарила ногами в ворохе янтарной листвы. Могла бродить долго, забывая о времени, а потом резко вспоминала, что последний автобус уходит в восемь, и опрометью бежала на остановку.
Осень – женщина придирчивая, капризная и скандальная. Поначалу согревает солнечными лучами, а через миг готова сорвать с тебя куртку промозглым ветром и полить сверху мелким холодным дождем. Впрочем, дождь я любила даже осенью. После посвящения совершенно иначе чувствовала себя в дождливые дни – сильной, уверенной, даже немного безрассудной.
Вечера частенько проводила в гостиной, читая. В этом был особый кайф: полумрак, я в пятне света от торшера, тишина и легкий шелест книжных страниц. Книги я любила настоящие, бумажные, мне нравились приятная тяжесть томика в руках, запах полиграфической краски и черные буквы, сплетающиеся в различные истории, интересные и не очень, вызывающие смех или слезы.
Этот вечер ничем не отличался от остальных. Я закрыла книгу, повела пальцем по твердому переплету с тиснением и встала. Часы показывали пол-одиннадцатого, глаза уже слипались, но завтра выходной, и можно спать до обеда.
Я не заметила, как открылась входная дверь. Вздрогнула и тут же расслабилась – вернулся Глеб. Он вошел, как всегда, с грохотом и чуть не свалился прямо у входа.
– Тебе плохо? – встревожилась я. Подошла и поддержала его под локоть. – Постой, ты что, пьян?
– Привет, пророчица! – как ни в чем не бывало, сказал он и улыбнулся.
– Смотрю, у тебя был веселый вечер, - проворчала я, провожая его к дивану. – Ты чего так накачался?
– Ненавижу этот дом! – Он прищурился, и мне стало не по себе. – Тебе тоже следовало бы ненавидеть.
– Все сложно. – Я вздохнула. Пятно света дернулось – Глеб задел торшер – а потом вернулось на место, освещая ту часть дивана, где я совсем недавно сидела с книгой.
– Вот как?
Ирония, пропитанная горечью. И как я не заметила, что он стал таким? Озлобленным и несчастным. На грани. А ведь и впрямь, не помнила, когда он последний раз улыбался.
– И что изменилось? Разве ты забыла, что Влад сделал?
– Это был не Влад, – твердо сказала я, – а нали.
Глеб криво улыбнулся. Странно, но даже это ему шло. Милый парень, справедливый, сильный, однако не способный прощать. Наверное, он прав, прогибаться нехорошо. Особенно, когда гибкости в тебе – ноль.
– Я почему-то не удивлен, – резко бросил он и отвернулся.
Обида оцарапала горло. Это мне решать: прощать Влада или нет. И вообще, возмутительно, что каждый пытается навязать свое мнение. Разве у меня нет собственного? Разве я говорю Глебу, что делать и как себя вести?
Раздосадованная, я встала с дивана.
– Знаешь что, Измайлов, это вообще не твое дело!
– Хватит доставать девушку, Глеб!
Голос со стороны двери заставил меня вздрогнуть. Глеб, наоборот, развалился на диване, демонстративно закинув ноги на спинку.
- А не пошел бы ты! Не видишь, мы разговариваем?
- Сначала проспись. – Влад повернулся ко мне. – Идем.
Покинуть гостиную было неожиданно приятно. Не думаю, что вскоре у меня возникнет желание посидеть там с книжкой.
В кабинете пахло полиролем и хвойным освежителем. Влад прошел к столу, выдвинул один из ящиков и положил в него какие-то бумаги, затем начал просматривать те, что лежали на столе. Он молчал, и от этого мне стало совсем неловко. Поэтому я сказала:
- Он тебя ненавидит. – Влад непонимающе поднял глаза, и я добавила: – Глеб.
- Глеб – непростой человек. – Он сложил бумаги аккуратной стопочкой на углу стола. – У нас с ним долгая история.
– Это потому что вы братья?
– И поэтому тоже. Он слишком остро реагирует на некоторые вещи, поступает инфантильно там, где нужно подумать.
– Но тебе, конечно, виднее, как нужно поступать, – вырвалось у меня. Обида всколыхнулась с новой силой, поднимая осадок воспоминаний о боли и предательствах.
– У меня есть обязательства, Полина, – невозмутимо ответил Влад. – Атли. Этот дом. Иногда я должен поступать вопреки... вашим желаниям. Ты не обязана меня понимать. Но принимать должна. Если останешься.
Правда, что это я? Нужно либо уйти, либо смириться. Остаться, узнать о себе больше. О маме, корнях, традициях хищных. К тому же, Глеб прав — отречься никогда не поздно.
– Раньше атли тоже жили в одном доме? Племя было большим, не так ли?
– Сорок человек. Атли было одним из самых сильных племен в истории.
– Как вы объясняли людям, что живете вместе? Странно это все... Неужели соседи не интересовались никогда? Не задавали вопросов? Вика спрашивает, а я не знаю, что ответить...
– Любая, даже самая слабая защитница может напустить морок, – улыбнулся он. – Вопросов не возникает. В нашем мире принято держаться подальше от людей. Негласное правило. Впрочем, не всегда выходит... Жизнь хищного сложна, требуется много терпения, чтобы понять и принять. Но сильные привязанности побуждают некоторых людей оставаться с нами.
