Он покачал головой и показал на бутылку.
– Спасибо, у меня есть.
Я присела напротив. Хотелось поужинать, но еще больше – вразумить Глеба. Хотя что я могла сказать? Претендовать на статус друга я не имела права, да и не заладилось у нас общение в последнее время. Но тревога за него не уходила.
Под ярко-синими глазами тенью отпечаталось недосыпание. Серый цвет лица говорил о злоупотреблении алкоголем, блуждающая полуулыбка – о том, что сейчас доказать ему вряд ли что-то удастся. Может, подождать, пока проспится, тогда уже говорить? Ага, если бы он еще дома ночевал!
– Ты бы не пил, Глеб, – сказала я как можно мягче. – Изводишь себя только...
Жалость шевельнулась где-то на задворках сознания, но я подавила ее. Кто я такая, чтоб его жалеть? Сама-то вон не могу противостоять искушению, а он сильный, просто оступился. Знаю, что сильный, просто чувствую. Только не подпускает к себе никого. Надулся, как индюк, и ходит со своей обидой, как с писаной торбой. У всех нас обиды, и что? Да-да, злость лучше, чем жалость.
– Ой, не начинай! – Глеб откинулся назад, забывая, видимо, что спинка у стула едва прикрывает поясницу, и чуть не упал. Я дернулась, чтобы удержать его, но он ловко ухватился руками за столешницу. – Ненавижу эти бла-бла о морали.
– Мораль тут ни при чем. – Я нахмурилась. – Это мое мнение, не больше.
– Тебе-то что за дело?
– Есть дело, раз говорю.
– Хорошая ты девка, Полинка, – ответил он без злости. – Мозгов бы тебе побольше, и...
Дальше я уже не слушала – темнота накрыла волной, я дернулась и потеряла равновесие. Упала, больно ударившись затылком о начищенный паркет, и провалилась.
Высокий темноволосый мужчина одет в черное. Черный обтягивающий джемпер, черные джинсы, слегка истертые на коленях, берцы из грубой кожи. Смоляные волосы длиной чуть выше плеч колышет ветер.
Где именно мы находимся, я не могу понять. Пространство вокруг рябит, меняется, изгибается волнами и растворяется в новых картинках, клубится и исчезает.
Незнакомец выглядит благожелательно, и я не боюсь. Наоборот, хочу смотреть на него, запоминать грубоватые черты лица, взгляд, полуулыбку, благородную осанку. Впитывать каждую секунду.
Что со мной?
Пытаясь сбросить наваждение, отвожу глаза и замираю. Рядом с мужчиной стоит Рита. Как-то странно стоит, пошатываясь из стороны в сторону, напоминая маятник на старинных часах в кабинете атли. Мужчина вскидывает руку, и голова Риты опускается на грудь, руки безвольно свисают вдоль туловища, а сама она словно спит, но стоя.
Человек в черном все смотрит. Молчит, да и не надо ему говорить... Я сама должна понять, но что?
Хочу подойти ближе, растормошить сестру, но не могу сделать и шагу. Черный взгляд – я больше чем уверена, что именно он – приковал к месту. А затем проник в меня, как чернила в воду, окрашивая темным, смоляным естеством сознание. И я знаю: его кен тоже черный, тягучий, как смола, и сладкий, как патока. Откуда я это знаю? Он показал мне.
Черная-черная жижа... Я тону в ней, захлебываюсь, не выдерживаю напора, повинуюсь чужой воле, воплощаю ее. Я – есть чужая воля. И я исполню ее...
«Слушай меня, – мысленно говорит человек в черном. – Мое слово – приказ. Сейчас ты сделаешь вот что...»
Я впитываю каждый звук, как истерзанная засухой земля впитывает влагу. Он – мой господин, и я сделаю все, что он скажет. Приму его волю и желания его, как свои собственные...
Я открыла глаза, инстинктивно отползая в сторону, судорожно обтирая ладонями одежду, словно могла тем самым отмыться от видения. Затылок отозвался знакомой болью. Кухонный паркет оказался на удивление твердым и неудобным, и я осторожно пошевелилась, пытаясь понять, все ли кости целы.
Рядом на корточках сидел Глеб, встревоженно вглядываясь мне в лицо. Взгляд сфокусировался – наверное, испуг все же отрезвляет похлеще холодного душа.
- Ты в порядке? – спросил он, помогая мне сесть. – Ушиблась?
Я кивнула. Мозг тут же взорвался новой вспышкой, и несколько секунд пришлось сидеть неподвижно с закрытыми глазами, прежде чем я смогла нормально сосредоточиться на внешнем мире.
Упасть со стула во время видения – такого я не предвидела. Надо быть осторожнее – так можно и на проезжей части свалиться, а там и до травмы не далеко.
– Тебе нужно наверх, прилечь. – Глеб помог мне подняться, заботливо поддерживая под локоть. – Идем.
Я улыбнулась, стараясь изобразить дружелюбие.
– Ты и сам-то еле на ногах стоишь, Измайлов! – сказала с иронией.
– Ты права: второй этаж – плохая идея. – Он подхватил меня на руки и улыбнулся. – Но до гостиной, думаю, не уроню.
Я крепко обхватила Глеба за шею и зажмурилась, изредка открывая глаза, когда его кренило в сторону, словно могла помочь удержать равновесие взглядом. И мысленно готовилась снова свалиться, но на этот раз непременно сломать руку. Или ногу. Нельзя упасть два раза за несколько минут и ничего не сломать – это как насмешка над судьбой. А судьба насмешек не любит.
К моему глубочайшему удивлению, до гостиной мы добрались благополучно. Глеб бережно ссадил меня на диван, сам присел рядом и обнял за плечи.
– Ну, ты как?
Я не ответила. Смотрела прямо перед собой, чувствуя, как леденеет тело – начиная с кончиков пальцев, медленно застывает в ожидании и мнется, как маленький воришка, застуканный на горячем.
Со стороны входной двери на нас смотрел Влад. В груди кольнуло сожалением и страхом.
Чего это я, в самом деле? Он не мой мужчина, и я могу себе позволить... Что? Встречаться с Глебом?
Именно. Да, с кем угодно!
Но Влад смотрел так, что холодило и без того ноющий затылок.
– Какого черта ты вытворяешь, Измайлов? – Угрожающе-тихий голос заставил вжаться в спинку дивана.
Впрочем, на Глеба он не произвел такого сильного впечатления.
– Не завидуй, Вермунд! – сказал он. Повернулся ко мне и как-то совсем по-доброму добавил: – Извини.
За что он извинялся, я не поняла, но осторожно кивнула и вновь посмотрела на Влада.
– Я упала.
Выражение его лица изменилось. Влад подошел ближе, присел рядом, сжал мою ладонь. Теплые руки и от него самого пахнет теплом. Надежностью.
Я закрыла глаза, досчитала до десяти. Все обман, ошибка – Влад какой угодно, только не надежный. Не для меня.
– Что случилось? – Забота в его голосе придала сил и немного расслабила. Это пошло на пользу – головная боль утихла, изредка подавая пульсирующие сигналы, но уже терпимые.
– Видение, да? – спросил Глеб. – Тебя будто силой со стула сбросило.
– Я видела человека в черной одежде, а с ним Риту, – сказала я. – Он не держал ее, не принуждал, но все же она была... Куклой! Он будто управлял ею, а потом... – я запнулась, подбирая слова. Воспоминания вызвали чувство брезгливости, словно тот мужчина запачкал меня, узнал мысли и тайные желания. – А потом он влез мне в голову. Словно...
– Подчинил тебя. – Влад не спрашивал – утверждал. Хлестко посмотрел на Глеба, не выпуская моей руки.
«И не отпускай, – подумала я. – Так хорошо просто сидеть рядом, чувствовать твое тепло».
– Чертов колдун вернулся! – пробормотал Глеб и поморщился.
– А ты сомневался? – К моему сожалению, Влад все же выпустил мою ладонь, поднялся. Резко накатила тревога, заныло в районе желудка. – Никому не выходить из дома! Я найду Лару. – Он посмотрел на меня и добавил: – Присмотри за ней, Глеб.
– Хорошо.
Это был первый раз за все время, когда они пришли к согласию. А это значило одно: опасность слишком велика, чтобы ругаться. По позвоночнику холодком пробежал страх, пуская корни в спинной мозг, подчиняя нервную систему.
Опасность. Первая опасность в неизведанном еще магическом мире, и я реально не знаю, что делать.
Глеб придвинулся и вновь обнял меня за плечи. Я всхлипнула, положив голову ему на плечо, и закрыла глаза. Успокоиться. Нужно просто привести в порядок мысли, не паниковать. Уверена, они знают, как бороться с черным человеком, или хотя бы как защититься.
– Ну, не раскисай... – Глеб осторожно и неуклюже погладил меня по голове.
Не раскисать оказалось сложно. Впервые в жизни до одури захотелось, чтобы Влад остался рядом. Плевать, чем это вызвано – проклятием, болезненной привязанностью или любовью. Лишь бы он обнимал меня, пусть недолго, но позволил почувствовать безопасность, защищенность и заботу. Участие.
Но он ушел. Словно ничего не было, словно мы чужие. Мы и есть чужие... Щеки обожгло слезами обиды.
Нужно переключиться на что-то другое, не думать о нем. Я повернулась к Глебу.
– Кто это был? Я имею в виду, тот, из видения.
– Его зовут Тан, он – Чернокнижник, – ответил он. Затем, видимо, решил пояснить и добавил: – Ну, колдун, использующий в заклинаниях различные темные знания.
Я кивнула. Выпрямилась. Решительно вытерла слезы.
– Я смотрю телевизор.
– Ну, да, примерно так, как в ужастиках. – Он улыбнулся, видимо, стараясь меня приободрить.
Что это я, в самом деле? Раскисла, как малолетка какая-то! Развела тут розовые сопли. Одного охотника же отвадила, а все потому, что не сдалась. Нужно выяснить все об этом колдуне, раз уж он явится к атли.
– Откуда вы знаете его? Он что уже приходил?
Глеб кивнул. Отвернулся, словно не хотел, чтобы я видела, насколько он серьезен. Мне и не нужно было – в памяти свежими отпечатками выделялось видение.
– Долгие годы мы думали, что он убил Ларису, – сказал он глухо. – Тан похитил ее и держал у себя несколько дней. Вермунд тогда чуть с ума не сошел, бесновался тут... А потом она уехала, не сказала никому. В общем, драма.
Я закрыла рот ладонью.
Вот почему Влад ушел – он должен уберечь Лару. Слез больше не было, только горечь – холодная, непреодолимая, сводящая душу тоской. Одиночеством. Она в опасности, и он будет рядом. Милый, заботливый. Не мой. Так близко и так далеко одновременно. Ну, почему мне так обидно?
– Что ему нужно? Зачем пришел Чернокнижник? – машинально спросила я, чтобы что-то спросить. Чтобы хоть как-то заполнить свистящую пустоту в душе, отогнать ненужные мысли. Ответ был оглушающим и неожиданным:
– Он хочет племя атли, Полина. Тан хочет быть вождем.
Я сидела на диване и слегка покачивалась из стороны в сторону. Это всегда успокаивало – иллюзия движения, монотонность, словно рождалось некое чувство уверенности в том, что следующая секунда будет аналогична предыдущей, а значит, предсказуемой.
Только теперь я поняла, чего мне не хватало все эти месяцы. Надежности. Совсем недавно все было просто, а теперь так запуталось, что я и не знала, чего еще ждать от судьбы.
Но велела себе собраться. Нет времени на сопли, нужно все обдумать, а ноющая боль и панические мысли – не лучшее сочетание в данной ситуации.
Итак, что я имела? Во-первых, древнее проклятие, связывающее нас с Владом. Во-вторых, женщина, что его наложила, все же имела силу и немалую. И, наконец, в-третьих – ее сын, которому она передала свои знания перед смертью. Обиженный мальчик, лишенный престола, повзрослевший, вскормленный мыслями о мести. Он нашел способ продлить себе жизнь на несколько веков, используя темные знания, проникая в неведомые миры, полные силы, чтобы однажды вернуться и взять свое. То, что у него отняли много столетий назад – пост вождя древнего племени атли.
И он возвратился – сильный и готовый сражаться, вернуть принадлежащее ему по праву. Древний Чернокнижник – Алекс Тан.
В прошлый раз он приходил несколько лет назад, похитил Лару и шантажировал Влада, требуя, чтобы тот отказался от права наследования. Но тогда племенем правил его дядя – Станислав, и тот, испугавшись, распустил атли. Разорвал связи, соединяющие членов племени, приказав всем бежать, а сам вскоре слег с сердцем и умер. Лара так и не нашлась, а потом выяснилось, что ее долгие годы прятал Филипп где-то в Австрии.
Эту историю мне кратко поведал Глеб, и теперь я пыталась ее переварить. Пока выходило плохо.
Колдун? Серьезно? Я вспомнила засмотренный до «дыр» фильм «Чернокнижник». Да уж, Тан точно не похож на Джулиана Сэндза, но не это тревожило меня. Он буквально управлял мной в видении, подавлял, а Рита так и вовсе была куклой. Безвольная, выключенная.
Я вздрогнула. Видения пророчицы сбываются, говорил Филипп. Всегда. Значит, он придет за нами. За мной и за сестрой. Но почему? Не резоннее ли вместо меня вновь похитить Лару?
Нет, Влад не допустит повторения той истории. Теперь точно с нее глаз не спустит. А мне предстоит позаботиться о себе самой.
Словно материализовав мои мысли, в дом вошли Влад и Лара, и она тут же начала расплетать косу. «Сейчас будет ставить защиту», – бесстрастно подумала я.
Глеб, неподвижно сидевший рядом, тут же вскочил. Как-то приосанился, сжался весь, словно не Влад вернулся, а сам Чернокнижник пожаловал.
– Что ты собираешься делать? – спросил мой «охранник», не сводя требовательного взгляда с вождя атли.
Он ничего не ответил, лишь посмотрел на меня. Странно так посмотрел и, показалось, жалостливо.
– Как ты?
Я пожала плечами. Боюсь. Жутко болит голова. Хочется, чтобы кто-то успокоил, сказал, что все будет хорошо. Заснуть в крепких объятиях, почувствовать себя в безопасности. Но разве это ты хочешь услышать?
– Нормально, – соврала я.
Нужно поспать – только теперь я ощутила, насколько устала. Трудный день, он у меня с самого утра не заладился. Вернее с ночи накануне. Сон еще тот абсурдный, Максим, его странное, неадекватное поведение.
И называл он меня как-то... запамятовала даже... А, точно, Кастелла!
Этот взгляд, от которого мурашки по коже. И глаза серые, в свете луны отливающие серебром. Бррр, ужас!
Постой-ка... Ведь у Максима вовсе не серые глаза. Точно помню, что светло-карие.
Я нахмурилась. Оно мне надо? Просто сон – не более. Даже Влад не придал значения, а он все подмечает.
– Поля?
Я подняла глаза. Поняла, что он ждет подробностей, объяснений, а я зависла. Тряхнув головой, прогнала навязчивые воспоминания.
– Устала, – сказала, вставая. – Спать хочу.
Он улыбнулся тепло и участливо.
– Конечно, отдохни. – И погладил по голове. Как ребенка.
Лучше бы он этого не делал. Гораздо проще сохранять паритет, когда он холоден и скуп на ласки. Надоело быть марионеткой – в жизни, в туманных снах и видениях. Нужно привыкать к новой реальности. Вряд ли что-то изменится, если я сейчас убегу или отрекусь. После сегодняшней пророческой вспышки я поняла, что Чернокнижнику плевать на принадлежность к племени. На меня, скорее всего, тоже. Ему нужно как-то повлиять на Влада. Значит, в первую очередь он нацелится на Лару и Риту.
Внутри шевельнулось теплое, глубокое чувство – тревога вперемешку с желанием защитить. И дело не только в том, что Рита возникла внезапно и стала частью моей жизни. Она и так настрадалась, несправедливо будет, если ее используют как средство обмена в борьбе за власть.
Подумаю об этом завтра – так говорила одна из любимых книжных героинь. Я зевнула. Часы на камине показывали час ночи. Ничего себе, засиделись! А ведь так и не поела. Аппетита не было, но оно и не мудрено.
Я посмотрела на Глеба, слегка улыбнулась.
– Спокойной ночи.
– Ты там это... не грузись, – ответил он и почему-то отвернулся.
Я поднялась к себе, закрыла дверь, упала на кровать и тут же отключилась.
Утро выдалось тяжелым. Небо затянули низкие тучи, так и норовившие пролиться мелким моросящим дождем.
– Спасибо, у меня есть.
Я присела напротив. Хотелось поужинать, но еще больше – вразумить Глеба. Хотя что я могла сказать? Претендовать на статус друга я не имела права, да и не заладилось у нас общение в последнее время. Но тревога за него не уходила.
Под ярко-синими глазами тенью отпечаталось недосыпание. Серый цвет лица говорил о злоупотреблении алкоголем, блуждающая полуулыбка – о том, что сейчас доказать ему вряд ли что-то удастся. Может, подождать, пока проспится, тогда уже говорить? Ага, если бы он еще дома ночевал!
– Ты бы не пил, Глеб, – сказала я как можно мягче. – Изводишь себя только...
Жалость шевельнулась где-то на задворках сознания, но я подавила ее. Кто я такая, чтоб его жалеть? Сама-то вон не могу противостоять искушению, а он сильный, просто оступился. Знаю, что сильный, просто чувствую. Только не подпускает к себе никого. Надулся, как индюк, и ходит со своей обидой, как с писаной торбой. У всех нас обиды, и что? Да-да, злость лучше, чем жалость.
– Ой, не начинай! – Глеб откинулся назад, забывая, видимо, что спинка у стула едва прикрывает поясницу, и чуть не упал. Я дернулась, чтобы удержать его, но он ловко ухватился руками за столешницу. – Ненавижу эти бла-бла о морали.
– Мораль тут ни при чем. – Я нахмурилась. – Это мое мнение, не больше.
– Тебе-то что за дело?
– Есть дело, раз говорю.
– Хорошая ты девка, Полинка, – ответил он без злости. – Мозгов бы тебе побольше, и...
Дальше я уже не слушала – темнота накрыла волной, я дернулась и потеряла равновесие. Упала, больно ударившись затылком о начищенный паркет, и провалилась.
Высокий темноволосый мужчина одет в черное. Черный обтягивающий джемпер, черные джинсы, слегка истертые на коленях, берцы из грубой кожи. Смоляные волосы длиной чуть выше плеч колышет ветер.
Где именно мы находимся, я не могу понять. Пространство вокруг рябит, меняется, изгибается волнами и растворяется в новых картинках, клубится и исчезает.
Незнакомец выглядит благожелательно, и я не боюсь. Наоборот, хочу смотреть на него, запоминать грубоватые черты лица, взгляд, полуулыбку, благородную осанку. Впитывать каждую секунду.
Что со мной?
Пытаясь сбросить наваждение, отвожу глаза и замираю. Рядом с мужчиной стоит Рита. Как-то странно стоит, пошатываясь из стороны в сторону, напоминая маятник на старинных часах в кабинете атли. Мужчина вскидывает руку, и голова Риты опускается на грудь, руки безвольно свисают вдоль туловища, а сама она словно спит, но стоя.
Человек в черном все смотрит. Молчит, да и не надо ему говорить... Я сама должна понять, но что?
Хочу подойти ближе, растормошить сестру, но не могу сделать и шагу. Черный взгляд – я больше чем уверена, что именно он – приковал к месту. А затем проник в меня, как чернила в воду, окрашивая темным, смоляным естеством сознание. И я знаю: его кен тоже черный, тягучий, как смола, и сладкий, как патока. Откуда я это знаю? Он показал мне.
Черная-черная жижа... Я тону в ней, захлебываюсь, не выдерживаю напора, повинуюсь чужой воле, воплощаю ее. Я – есть чужая воля. И я исполню ее...
«Слушай меня, – мысленно говорит человек в черном. – Мое слово – приказ. Сейчас ты сделаешь вот что...»
Я впитываю каждый звук, как истерзанная засухой земля впитывает влагу. Он – мой господин, и я сделаю все, что он скажет. Приму его волю и желания его, как свои собственные...
Я открыла глаза, инстинктивно отползая в сторону, судорожно обтирая ладонями одежду, словно могла тем самым отмыться от видения. Затылок отозвался знакомой болью. Кухонный паркет оказался на удивление твердым и неудобным, и я осторожно пошевелилась, пытаясь понять, все ли кости целы.
Рядом на корточках сидел Глеб, встревоженно вглядываясь мне в лицо. Взгляд сфокусировался – наверное, испуг все же отрезвляет похлеще холодного душа.
- Ты в порядке? – спросил он, помогая мне сесть. – Ушиблась?
Я кивнула. Мозг тут же взорвался новой вспышкой, и несколько секунд пришлось сидеть неподвижно с закрытыми глазами, прежде чем я смогла нормально сосредоточиться на внешнем мире.
Упасть со стула во время видения – такого я не предвидела. Надо быть осторожнее – так можно и на проезжей части свалиться, а там и до травмы не далеко.
– Тебе нужно наверх, прилечь. – Глеб помог мне подняться, заботливо поддерживая под локоть. – Идем.
Я улыбнулась, стараясь изобразить дружелюбие.
– Ты и сам-то еле на ногах стоишь, Измайлов! – сказала с иронией.
– Ты права: второй этаж – плохая идея. – Он подхватил меня на руки и улыбнулся. – Но до гостиной, думаю, не уроню.
Я крепко обхватила Глеба за шею и зажмурилась, изредка открывая глаза, когда его кренило в сторону, словно могла помочь удержать равновесие взглядом. И мысленно готовилась снова свалиться, но на этот раз непременно сломать руку. Или ногу. Нельзя упасть два раза за несколько минут и ничего не сломать – это как насмешка над судьбой. А судьба насмешек не любит.
К моему глубочайшему удивлению, до гостиной мы добрались благополучно. Глеб бережно ссадил меня на диван, сам присел рядом и обнял за плечи.
– Ну, ты как?
Я не ответила. Смотрела прямо перед собой, чувствуя, как леденеет тело – начиная с кончиков пальцев, медленно застывает в ожидании и мнется, как маленький воришка, застуканный на горячем.
Со стороны входной двери на нас смотрел Влад. В груди кольнуло сожалением и страхом.
Чего это я, в самом деле? Он не мой мужчина, и я могу себе позволить... Что? Встречаться с Глебом?
Именно. Да, с кем угодно!
Но Влад смотрел так, что холодило и без того ноющий затылок.
– Какого черта ты вытворяешь, Измайлов? – Угрожающе-тихий голос заставил вжаться в спинку дивана.
Впрочем, на Глеба он не произвел такого сильного впечатления.
– Не завидуй, Вермунд! – сказал он. Повернулся ко мне и как-то совсем по-доброму добавил: – Извини.
За что он извинялся, я не поняла, но осторожно кивнула и вновь посмотрела на Влада.
– Я упала.
Выражение его лица изменилось. Влад подошел ближе, присел рядом, сжал мою ладонь. Теплые руки и от него самого пахнет теплом. Надежностью.
Я закрыла глаза, досчитала до десяти. Все обман, ошибка – Влад какой угодно, только не надежный. Не для меня.
– Что случилось? – Забота в его голосе придала сил и немного расслабила. Это пошло на пользу – головная боль утихла, изредка подавая пульсирующие сигналы, но уже терпимые.
– Видение, да? – спросил Глеб. – Тебя будто силой со стула сбросило.
– Я видела человека в черной одежде, а с ним Риту, – сказала я. – Он не держал ее, не принуждал, но все же она была... Куклой! Он будто управлял ею, а потом... – я запнулась, подбирая слова. Воспоминания вызвали чувство брезгливости, словно тот мужчина запачкал меня, узнал мысли и тайные желания. – А потом он влез мне в голову. Словно...
– Подчинил тебя. – Влад не спрашивал – утверждал. Хлестко посмотрел на Глеба, не выпуская моей руки.
«И не отпускай, – подумала я. – Так хорошо просто сидеть рядом, чувствовать твое тепло».
– Чертов колдун вернулся! – пробормотал Глеб и поморщился.
– А ты сомневался? – К моему сожалению, Влад все же выпустил мою ладонь, поднялся. Резко накатила тревога, заныло в районе желудка. – Никому не выходить из дома! Я найду Лару. – Он посмотрел на меня и добавил: – Присмотри за ней, Глеб.
– Хорошо.
Это был первый раз за все время, когда они пришли к согласию. А это значило одно: опасность слишком велика, чтобы ругаться. По позвоночнику холодком пробежал страх, пуская корни в спинной мозг, подчиняя нервную систему.
Опасность. Первая опасность в неизведанном еще магическом мире, и я реально не знаю, что делать.
Глеб придвинулся и вновь обнял меня за плечи. Я всхлипнула, положив голову ему на плечо, и закрыла глаза. Успокоиться. Нужно просто привести в порядок мысли, не паниковать. Уверена, они знают, как бороться с черным человеком, или хотя бы как защититься.
– Ну, не раскисай... – Глеб осторожно и неуклюже погладил меня по голове.
Не раскисать оказалось сложно. Впервые в жизни до одури захотелось, чтобы Влад остался рядом. Плевать, чем это вызвано – проклятием, болезненной привязанностью или любовью. Лишь бы он обнимал меня, пусть недолго, но позволил почувствовать безопасность, защищенность и заботу. Участие.
Но он ушел. Словно ничего не было, словно мы чужие. Мы и есть чужие... Щеки обожгло слезами обиды.
Нужно переключиться на что-то другое, не думать о нем. Я повернулась к Глебу.
– Кто это был? Я имею в виду, тот, из видения.
– Его зовут Тан, он – Чернокнижник, – ответил он. Затем, видимо, решил пояснить и добавил: – Ну, колдун, использующий в заклинаниях различные темные знания.
Я кивнула. Выпрямилась. Решительно вытерла слезы.
– Я смотрю телевизор.
– Ну, да, примерно так, как в ужастиках. – Он улыбнулся, видимо, стараясь меня приободрить.
Что это я, в самом деле? Раскисла, как малолетка какая-то! Развела тут розовые сопли. Одного охотника же отвадила, а все потому, что не сдалась. Нужно выяснить все об этом колдуне, раз уж он явится к атли.
– Откуда вы знаете его? Он что уже приходил?
Глеб кивнул. Отвернулся, словно не хотел, чтобы я видела, насколько он серьезен. Мне и не нужно было – в памяти свежими отпечатками выделялось видение.
– Долгие годы мы думали, что он убил Ларису, – сказал он глухо. – Тан похитил ее и держал у себя несколько дней. Вермунд тогда чуть с ума не сошел, бесновался тут... А потом она уехала, не сказала никому. В общем, драма.
Я закрыла рот ладонью.
Вот почему Влад ушел – он должен уберечь Лару. Слез больше не было, только горечь – холодная, непреодолимая, сводящая душу тоской. Одиночеством. Она в опасности, и он будет рядом. Милый, заботливый. Не мой. Так близко и так далеко одновременно. Ну, почему мне так обидно?
– Что ему нужно? Зачем пришел Чернокнижник? – машинально спросила я, чтобы что-то спросить. Чтобы хоть как-то заполнить свистящую пустоту в душе, отогнать ненужные мысли. Ответ был оглушающим и неожиданным:
– Он хочет племя атли, Полина. Тан хочет быть вождем.
Глава 15. Выбор
Я сидела на диване и слегка покачивалась из стороны в сторону. Это всегда успокаивало – иллюзия движения, монотонность, словно рождалось некое чувство уверенности в том, что следующая секунда будет аналогична предыдущей, а значит, предсказуемой.
Только теперь я поняла, чего мне не хватало все эти месяцы. Надежности. Совсем недавно все было просто, а теперь так запуталось, что я и не знала, чего еще ждать от судьбы.
Но велела себе собраться. Нет времени на сопли, нужно все обдумать, а ноющая боль и панические мысли – не лучшее сочетание в данной ситуации.
Итак, что я имела? Во-первых, древнее проклятие, связывающее нас с Владом. Во-вторых, женщина, что его наложила, все же имела силу и немалую. И, наконец, в-третьих – ее сын, которому она передала свои знания перед смертью. Обиженный мальчик, лишенный престола, повзрослевший, вскормленный мыслями о мести. Он нашел способ продлить себе жизнь на несколько веков, используя темные знания, проникая в неведомые миры, полные силы, чтобы однажды вернуться и взять свое. То, что у него отняли много столетий назад – пост вождя древнего племени атли.
И он возвратился – сильный и готовый сражаться, вернуть принадлежащее ему по праву. Древний Чернокнижник – Алекс Тан.
В прошлый раз он приходил несколько лет назад, похитил Лару и шантажировал Влада, требуя, чтобы тот отказался от права наследования. Но тогда племенем правил его дядя – Станислав, и тот, испугавшись, распустил атли. Разорвал связи, соединяющие членов племени, приказав всем бежать, а сам вскоре слег с сердцем и умер. Лара так и не нашлась, а потом выяснилось, что ее долгие годы прятал Филипп где-то в Австрии.
Эту историю мне кратко поведал Глеб, и теперь я пыталась ее переварить. Пока выходило плохо.
Колдун? Серьезно? Я вспомнила засмотренный до «дыр» фильм «Чернокнижник». Да уж, Тан точно не похож на Джулиана Сэндза, но не это тревожило меня. Он буквально управлял мной в видении, подавлял, а Рита так и вовсе была куклой. Безвольная, выключенная.
Я вздрогнула. Видения пророчицы сбываются, говорил Филипп. Всегда. Значит, он придет за нами. За мной и за сестрой. Но почему? Не резоннее ли вместо меня вновь похитить Лару?
Нет, Влад не допустит повторения той истории. Теперь точно с нее глаз не спустит. А мне предстоит позаботиться о себе самой.
Словно материализовав мои мысли, в дом вошли Влад и Лара, и она тут же начала расплетать косу. «Сейчас будет ставить защиту», – бесстрастно подумала я.
Глеб, неподвижно сидевший рядом, тут же вскочил. Как-то приосанился, сжался весь, словно не Влад вернулся, а сам Чернокнижник пожаловал.
– Что ты собираешься делать? – спросил мой «охранник», не сводя требовательного взгляда с вождя атли.
Он ничего не ответил, лишь посмотрел на меня. Странно так посмотрел и, показалось, жалостливо.
– Как ты?
Я пожала плечами. Боюсь. Жутко болит голова. Хочется, чтобы кто-то успокоил, сказал, что все будет хорошо. Заснуть в крепких объятиях, почувствовать себя в безопасности. Но разве это ты хочешь услышать?
– Нормально, – соврала я.
Нужно поспать – только теперь я ощутила, насколько устала. Трудный день, он у меня с самого утра не заладился. Вернее с ночи накануне. Сон еще тот абсурдный, Максим, его странное, неадекватное поведение.
И называл он меня как-то... запамятовала даже... А, точно, Кастелла!
Этот взгляд, от которого мурашки по коже. И глаза серые, в свете луны отливающие серебром. Бррр, ужас!
Постой-ка... Ведь у Максима вовсе не серые глаза. Точно помню, что светло-карие.
Я нахмурилась. Оно мне надо? Просто сон – не более. Даже Влад не придал значения, а он все подмечает.
– Поля?
Я подняла глаза. Поняла, что он ждет подробностей, объяснений, а я зависла. Тряхнув головой, прогнала навязчивые воспоминания.
– Устала, – сказала, вставая. – Спать хочу.
Он улыбнулся тепло и участливо.
– Конечно, отдохни. – И погладил по голове. Как ребенка.
Лучше бы он этого не делал. Гораздо проще сохранять паритет, когда он холоден и скуп на ласки. Надоело быть марионеткой – в жизни, в туманных снах и видениях. Нужно привыкать к новой реальности. Вряд ли что-то изменится, если я сейчас убегу или отрекусь. После сегодняшней пророческой вспышки я поняла, что Чернокнижнику плевать на принадлежность к племени. На меня, скорее всего, тоже. Ему нужно как-то повлиять на Влада. Значит, в первую очередь он нацелится на Лару и Риту.
Внутри шевельнулось теплое, глубокое чувство – тревога вперемешку с желанием защитить. И дело не только в том, что Рита возникла внезапно и стала частью моей жизни. Она и так настрадалась, несправедливо будет, если ее используют как средство обмена в борьбе за власть.
Подумаю об этом завтра – так говорила одна из любимых книжных героинь. Я зевнула. Часы на камине показывали час ночи. Ничего себе, засиделись! А ведь так и не поела. Аппетита не было, но оно и не мудрено.
Я посмотрела на Глеба, слегка улыбнулась.
– Спокойной ночи.
– Ты там это... не грузись, – ответил он и почему-то отвернулся.
Я поднялась к себе, закрыла дверь, упала на кровать и тут же отключилась.
Утро выдалось тяжелым. Небо затянули низкие тучи, так и норовившие пролиться мелким моросящим дождем.
