Глеб присел на корточки, прищурился. Я тоже подошла, ведомая любопытством.
– Ты видишь? – спросил Глеб, и Филипп настороженно кивнул.
– Умерший.
– Я думал, их придумали, чтобы пугать детей.
– Никогда ранее не видел умерших. – Филипп выпрямился, скользнул по мне взглядом. Вернулся к незнакомцу. – Ты знаешь законы, Глеб.
Лицо мужчины-воина было безмятежным, дыхание – спокойным и глубоким. Казалось, он просто спит. Тронь за плечо – проснется, посмотрит на нас, объяснит, что здесь делает.
– Да, – после минутной паузы, сказал Глеб. – Мы обязаны приютить его.
– Приютить? – Из-за моего плеча вынырнула взволнованная Рита. – Хочешь сказать, он будет... жить с нами?
– Пока он здесь, да, – ответил Филипп, подхватив незнакомца под мышки. – Глеб, помоги.
Тот послушно взял незнакомца под колени. Они внесли его в дом, уложили на диван.
При искусственном свете лицо воина выглядело неестественно бледным. Отчетливо выделялись глубокие морщины на лбу и сеточка более мелких – вокруг глаз. Синяки и ссадины, незаметные на улице, проступили на загорелой коже, подошвы были сбиты в кровь и покрыты слоем пыли.
– Почему он должен оставаться у нас? – настойчиво спросила Рита. – Филипп, поясни.
– Только сегодня о них читал, – пробормотал Глеб, проводя рукой по волосам. – Это все твои летописи, Макаров. Накликал.
– Помолчи! – Филипп комично поднял вверх указательный палец. – Он приходит в себя.
Мужчина заворочался, облизал растрескавшиеся губы. Пальцы с силой вцепились в парчовую обивку, нещадно пачкая ткань.
Опрометчивый шаг – устраивать его на диване в гостиной, Влад бы не одобрил. После случая на пустыре у меня всегда было две точки зрения на каждую ситуацию, личная и – предполагаемая – Влада.
Филипп должен думать о таком!
– Умерший? – спохватилась Рита после минутного молчания. – Думаешь, он...
– Да, – перебил Филипп и остановил пробегающую мимо Олю. – Приготовь гостевую комнату и горячую ванну. И распорядись насчет обеда. Он наверняка голоден.
– Лея... – прошептал незнакомец и открыл глаза.
Сначала казалось, он вообще не понимает, где находится. Неторопливо оглядевшись, мужчина сел, настойчивым движением растер грязь по щеке и остановил взгляд на Филиппе.
– Ты тут главный? – спросил так, будто уже знал ответ. Светло-коричневые глаза смотрели прицельно и требовательно. Их обладатель знал, куда пришел и зачем, а также то, что мы поможем.
Филипп кивнул и скрестил руки на груди.
– Я вождь атли.
– Ты знаешь законы, хищный. Нарушить их – преступление перед богами.
– Дом атли в твоем распоряжении, – деловито произнес Филипп и свел брови.
Я потянула Глеба за руку и спросила шепотом:
– Это что еще за дела? И в смысле – умерший?
– Тссс! – отмахнулся он. – Потом.
Я поймала заинтересованный взгляд странного гостя. Он смотрелся безумно несуразно в роскошной обстановке гостиной, словно случайно поставленная не туда декорация. Ошибка гримера, превратившего актера мелодрамы в гладиатора.
– Я должен найти Лею, – сказал он. – Для этого Орм отпустил меня.
– Боюсь, ты не найдешь ее здесь, - возразил Филипп. – Неизвестно, сколько ты пробыл в хельзе. Время там не подчиняется нашим законам. Возможно, твоя Лея уже умерла.
– Она жива. Я знаю.
Филипп вздохнул, отвернулся и несколько секунд стоял неподвижно. Затем вновь посмотрел на воина и спросил:
– Как тебя зовут?
– Ингвар, третий помощник великого Орма, властителя западных земель.
Глеб хмыкнул и скорчил рожицу под осуждающим взглядом Филиппа. Ингвар даже не взглянул на него – его внимание было приковано к новоиспеченному вождю. Он ждал.
– Атли окажут тебе всяческую поддержку и пособничество, если это не будет угрожать их жизни, – наконец, сказал Филипп. – Сколько ты планируешь пробыть здесь?
– Тридцать лет, – ответил воин. – Это время отмерил Орм.
– Не так уж и долго.
– Примерно три недели, – важно дополнила Рита. Потом словила мой вопросительный взгляд и добавила: – Что? Я читала летописи.
– Ты молодец, – снисходительно улыбнулся Филипп. – Проводи гостя в комнату и убедись, что ему всего хватает.
– Почему я? – испуганно спросила сестра. Видимо, оставаться наедине со странным воином ей вовсе не хотелось.
– Я могу проводить, – вызвалась я.
Несколько секунд Филипп раздумывал, а затем кивнул.
Всю дорогу до гостевой комнаты не покидало ощущение дежа вю, словно все это уже происходило, но в другом времени. Ингвар не заговаривал со мной, следовал молчаливой тенью и оставался на шаг позади. Оля выскользнула из комнаты, улыбнулась мне и настороженно покосилась на незваного гостя. Да уж, такой кого угодно напугает...
– Комната небольшая, но светлая. – Я включила свет и прошла до небольшой двери, ведущей в ванную. – Здесь можно помыться. Вам понадобится одежда, но с этим вопросом лучше к Филиппу... – Смущенно улыбнулась. – Располагайтесь, а я проверю, как там ужин. Вы, наверное, голодны.
– Как тебя зовут? – спросил он серьезно, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
Я вздрогнула. Несколько раз вдохнула и выдохнула, приказала себе не паниковать – если Филипп пустил этого человека в дом, он не опасен. Пусть Филипп был неважным правителем, но здравый смысл в нем всегда преобладал.
– Полина, – ответила я.
– Ты защитница?
Я покачала головой.
– Нет.
– Раньше к вам не заходили хельины... умершие?
– Никогда. – Расправила несуществующие складки на светло-синем покрывале, провела пальцем по гладкой поверхности прикроватной тумбочки, переставила на сантиметр вправо ночную лампу. – Умершие – в смысле... по-настоящему?
Ореховые глаза улыбались, хотя лицо их обладателя осталось невозмутимым.
– Вождь атли плохо обучает своих людей, – сказал он и медленно подошел ко мне. – Я когда-то жил здесь. В кевейне – мире людей. В одном из племен, существующих ныне. – Он помолчал немного, а затем добавил: – Я был воином.
– Был? – Я не смогла сдержать улыбки. Из всех находящихся в этом доме именно Ингвар казался наиболее похожим на воина. На самого настоящего, ему бы еще меч, щит и боевой раскрас.
Он громко рассмеялся, отчего светлый шрам изогнулся дугой, а лицо стало добрее и приятнее.
– Разве мертвый может... вернуться? – спросила я, и он кивнул.
– Из хельзы можно проложить портал сюда. Он требует больших затрат энергии, но при необходимости...
– То есть воскресить человека, верно?
– Не воскресить. Проложить путь.
– Но зачем? То есть... – Я прошлась к окну, резко повернулась. Охватило неприятное чувство, будто теряется нить – нечто настолько важное, необходимое, но скрытое. – Если человек не может вернуться, зачем тревожить родственников, любимых?
– Вернувшийся хельин не помнит, кто он, где жил, а его родственники... – Ингвар помрачнел, опустил взгляд в пол. – Если бы я помнил, то нашел бы Лею сразу.
– Лея – твоя любимая?
Он покачал головой.
– Она нужна. Особенный кен. Ни у одного хельина и живущего я не встречал такого.
– Откуда ты знаешь? Ты ведь не помнишь.
– Знаю! – резко ответил он, и я вздрогнула.
Нужно заканчивать разговор, а то еще разозлится. Что делать с разъяренным хищным из загробного мира, я понятия не имела.
– Посмотрю, как там ужин, – пробормотала я и выскользнула из комнаты.
В общем и целом я пугалась зря. Ингвар оказался на удивление адекватным. Говорил мало, больше слушал и, казалось, старался вникать в особенности жизни хищных.
Глеб рассказал, что время в их мире течет по-другому, быстрее. Что для нас день – для них чуть больше года. Хищные, которые попадают в хельзу, обычно не помнят прошлые воплощения, а те, кто помнит, не спешат возвращаться. Говорят, хельза – прекрасное место. Впрочем, если судить по внешнему виду Ингвара в день, когда он появился, еще и воинственное.
На воина наш гость теперь походил меньше всего. Одетый в джинсы и просторную футболку Филиппа, которая, к слову, на Ингваре казалась вовсе не просторной, выглядел вполне цивильно.
Он часто отсутствовал – скорее всего, искал Лею, хотя для меня оставалось загадкой, как можно найти в огромном мире хищного, даже если у него особенный кен. И главное, зачем?
По вечерам я наблюдала, как он молится. На заднем дворе, сидя на земле с запрокинутой к небу головой, шепчет без остановки по нескольку часов. Неподвижный. Загадочный. Из мира, где все еще дерутся на мечах. Где пыль дорог въелась в кожу, и вся жизнь – в сражениях. Где нет начала и нет конца, только борьба – бесконечная, тяжелая, изнурительная. А цель давным-давно позабыта.
Они – мертвые, но делают вид, что живут. Души хищных, покинувших нашу реальность и воплотившиеся в хельзе. Тех, кто уже не с нами...
Возникшая мысль сначала показалась глупой. Даже не глупой – просто вызванной отчаянием и многодневной тоской идеей. Но я не могла не спросить.
– Ингвар! – окликнула воина, который провожал закатное солнце – ежедневный послемолитвенный ритуал. Он обернулся, и на грубоватом лице отразилось недовольство. Наверное, не слышал, как я подошла.
– Полина.
– Как хищный попадает в хельзу?
Ингвар снисходительно улыбнулся, откинулся на траву, опираясь на локти, и снова посмотрел на закат. Солнце уже почти село, и на небе остались рыжие разводы, медленно стекающие за горизонт. Теплый июньский воздух пропитался запахом жасмина и роз, окрасился разбавленным индиго с серым оттенком.
– Ясно как – умирает.
Я присела рядом, сложила руки на коленях и ухватилась за полы льняных брюк, как за спасательный круг. Боялась вопросов, а еще больше – ответов, которые мог дать хельин.
– А что если... – Запнулась, опустила глаза. Воздух сделался спертым, липким и никак не желал вдыхаться. – Что если хищный не умер, а, например, в глубокой коме?
– Бывали и такие, – невозмутимо ответил Ингвар, даже не взглянув на меня. – Некоторые возвращались домой – в свои тела. Некоторые – оставались в хельзе навсегда.
Я громко выдохнула. Настолько громко, что обратила на себя внимания хельина – когда открыла глаза, он внимательно всматривался в мое лицо.
– Ты кого-то потеряла?
– Не то, чтобы... – В горле пересохло, и слова давались нелегко. – Полгода назад одного из атли ранили, и он в коме до сих пор. – Я посмотрела на него с надеждой. – Думаешь, он может быть в твоем мире?
Ингвар пожал плечами.
– Кто знает, возможно. Если вспомнит, откуда он, скорее всего, вернется.
Мир вокруг притих, словно испуганный заяц. Только удары сердца. Тук-тук. От каждого вопроса до ответа отмеряли возможности и поражения.
– Его можно найти... там?
– Хельза не предназначена для живых.
– Как и наш мир – для мертвых, – не унималась я. – Но ты пришел искать Лею!
Он молчал, смотрел перед собой и отвечать не торопился.
Мысль о том, что Влад может находиться в хельзе, куда я не могу попасть, казалась невыносимой. Я почти смирилась, что его нет, и вот хельин говорит так просто о том, что вероятнее всего, Влад все же там. Ничего не помнит, живет новой, не похожей на нашу, жизнью, обрастает чужими впечатлениями, воспоминаниями.
Ведь если бы помнил, давно вернулся бы, а его нет...
Я поймала себя на том, что плачу. Горячие слезы капали на ладони, а дальше вниз – в траву. На подъездном пути включились фонари, освещая сиреневым светом дорожку. Где-то неподалеку сработала автомобильная сигнализация. Возле уха неприятно пропищал комар, и я мотнула головой, чтобы его прогнать. Вытерла слезы, поднялась.
– Я проведу тебя, – так же не глядя на меня, произнес Ингвар. – Когда буду возвращаться, возьму с собой. Но назад не смогу – не обессудь.
Мир снова затих – на этот раз на мгновение – а затем наполнился звуками. Отчетливыми, резкими, словно кто-то нарочно усилил в динамиках громкость. Глаза наполнились влагой, но я не стала моргать, чтобы не расплакаться снова.
– Спасибо, – прошептала я. – Если не найдешь Лею...
– Найду! – перебил он, резко поднялся и зашагал к дому.
– Мне бы твою уверенность...
Но он уже не слышал.
Ингвар не нашел Лею. Трудно отыскать хищного в мире, если не знаешь, как он выглядит, где живет и в какое племя входит. Три недели – мизерный срок. Слишком мизерный для поисков.
– Послезавтра последняя ночь в кевейне, – сказал он мне после очередной молитвы. Я воровато оглянулась, чтобы нас никто не подслушал. – В полночь я покину его. Если не передумала...
– Я не передумала, – горячо уверила я.
– Ты не найдешь того, кого ищешь. А если и найдешь, просто не узнаешь. Ты должна понимать это, прежде чем пойдешь со мной.
– Я попытаюсь.
Он кивнул.
– Хорошо. На рассвете третьего дня здесь. И не опаздывай.
Я взяла отпуск за свой счет на неделю. Не знаю, почему именно такой срок – я не знала, вернусь ли вообще. Если найду Влада, и он согласится вернуться домой, то проложит обратный портал для меня. Если нет – рискую остаться в хельзе навечно.
Подмывало сказать кому-нибудь. Филиппу нельзя, но Глебу... Нет, он такого точно не поймет и не одобрит. Еще расскажет кому, а мне это не нужно – тогда я точно не попаду в хельзу и не найду Влада.
Последний вечер я провела в клинике. Закрыла книгу, вложив закладку на том месте, где закончила, словно собиралась дочитать потом. Всмотрелась в безмятежное лицо, сжала руку.
– Если бы ты был здесь, убил бы меня за безрассудность, так что лучше тебе очнуться раньше, чем я уйду, – сказала без какой-либо надежды. Постояла немного, думая о своем, затем наклонилась и прошептала на ухо: – Я найду тебя.
Поцеловала в лоб и вышла.
Последняя ночь в кевейне выдалась невероятно ясной, звездной и теплой. Ингвар ждал меня на заднем дворе. Стоял, расслабленно глядя вдаль, засунув руки в карманы черной безрукавки с капюшоном. Увидев меня, склонил голову набок и спросил:
– Готова?
Я кивнула.
– Мне жаль, что ты не нашел Лею.
– Это не твои заботы, – ответил хельин, выставил руки вперед и провел ладонями по воздуху. Пространство зарябило, обрело форму, превратившись в сначала размытую, едва различимую молочно-серую кляксу, постепенно наливаясь ярким светом и приобретая форму двери, наполненной движущимися волокнами.
– Идти будет трудно – хельза неохотно принимает живых, – предупредил Ингвар.
– Зачем ты помогаешь мне? – спросила я, уже почти войдя в странное подобие двери.
– Ты задаешь неправильные вопросы. – Ингвар лукаво улыбнулся. – Они наталкивают на мысль, что мне не стоит этого делать.
– Уже и спросить нельзя, – буркнула я и шагнула в портал.
Показалось, я попала в паутину: она облепила – лицо, тело, забила ноздри и ушные раковины, и я старалась не дышать. Наклонила голову вперед и пробиралась в лучах слепящего света. Двигаться оказалось трудно, вернее, практически невозможно. Ингвар взял меня за руку и буквально потянул за собой, а я пыталась поспеть. Казалось, чертов свет не закончится никогда – я двигалась на ощупь, полностью доверившись хельину, постоянно напоминая себе, ради чего все это затеяла.
В какой-то момент ориентир потерялся – Ингвар выпустил мою руку, а затем резко толкнул вперед. Противная жижа выпускать не хотела, вцепилась мертвой хваткой, но я инстинктивно подалась вперед, ища выход, вырываясь из болотного тумана.
Задыхаясь, дрожа, вывалилась из липкого света, потеряла равновесие и больно ударилась щекой и коленями о твердую поверхность. Застонала от неожиданного дискомфорта, осторожно села и осмотрелась.
Небольшая комната, минимум удобств – аскетичная кровать, стол в углу, на окне – занавески из газа.
– Ты видишь? – спросил Глеб, и Филипп настороженно кивнул.
– Умерший.
– Я думал, их придумали, чтобы пугать детей.
– Никогда ранее не видел умерших. – Филипп выпрямился, скользнул по мне взглядом. Вернулся к незнакомцу. – Ты знаешь законы, Глеб.
Лицо мужчины-воина было безмятежным, дыхание – спокойным и глубоким. Казалось, он просто спит. Тронь за плечо – проснется, посмотрит на нас, объяснит, что здесь делает.
– Да, – после минутной паузы, сказал Глеб. – Мы обязаны приютить его.
– Приютить? – Из-за моего плеча вынырнула взволнованная Рита. – Хочешь сказать, он будет... жить с нами?
– Пока он здесь, да, – ответил Филипп, подхватив незнакомца под мышки. – Глеб, помоги.
Тот послушно взял незнакомца под колени. Они внесли его в дом, уложили на диван.
При искусственном свете лицо воина выглядело неестественно бледным. Отчетливо выделялись глубокие морщины на лбу и сеточка более мелких – вокруг глаз. Синяки и ссадины, незаметные на улице, проступили на загорелой коже, подошвы были сбиты в кровь и покрыты слоем пыли.
– Почему он должен оставаться у нас? – настойчиво спросила Рита. – Филипп, поясни.
– Только сегодня о них читал, – пробормотал Глеб, проводя рукой по волосам. – Это все твои летописи, Макаров. Накликал.
– Помолчи! – Филипп комично поднял вверх указательный палец. – Он приходит в себя.
Мужчина заворочался, облизал растрескавшиеся губы. Пальцы с силой вцепились в парчовую обивку, нещадно пачкая ткань.
Опрометчивый шаг – устраивать его на диване в гостиной, Влад бы не одобрил. После случая на пустыре у меня всегда было две точки зрения на каждую ситуацию, личная и – предполагаемая – Влада.
Филипп должен думать о таком!
– Умерший? – спохватилась Рита после минутного молчания. – Думаешь, он...
– Да, – перебил Филипп и остановил пробегающую мимо Олю. – Приготовь гостевую комнату и горячую ванну. И распорядись насчет обеда. Он наверняка голоден.
– Лея... – прошептал незнакомец и открыл глаза.
Сначала казалось, он вообще не понимает, где находится. Неторопливо оглядевшись, мужчина сел, настойчивым движением растер грязь по щеке и остановил взгляд на Филиппе.
– Ты тут главный? – спросил так, будто уже знал ответ. Светло-коричневые глаза смотрели прицельно и требовательно. Их обладатель знал, куда пришел и зачем, а также то, что мы поможем.
Филипп кивнул и скрестил руки на груди.
– Я вождь атли.
– Ты знаешь законы, хищный. Нарушить их – преступление перед богами.
– Дом атли в твоем распоряжении, – деловито произнес Филипп и свел брови.
Я потянула Глеба за руку и спросила шепотом:
– Это что еще за дела? И в смысле – умерший?
– Тссс! – отмахнулся он. – Потом.
Я поймала заинтересованный взгляд странного гостя. Он смотрелся безумно несуразно в роскошной обстановке гостиной, словно случайно поставленная не туда декорация. Ошибка гримера, превратившего актера мелодрамы в гладиатора.
– Я должен найти Лею, – сказал он. – Для этого Орм отпустил меня.
– Боюсь, ты не найдешь ее здесь, - возразил Филипп. – Неизвестно, сколько ты пробыл в хельзе. Время там не подчиняется нашим законам. Возможно, твоя Лея уже умерла.
– Она жива. Я знаю.
Филипп вздохнул, отвернулся и несколько секунд стоял неподвижно. Затем вновь посмотрел на воина и спросил:
– Как тебя зовут?
– Ингвар, третий помощник великого Орма, властителя западных земель.
Глеб хмыкнул и скорчил рожицу под осуждающим взглядом Филиппа. Ингвар даже не взглянул на него – его внимание было приковано к новоиспеченному вождю. Он ждал.
– Атли окажут тебе всяческую поддержку и пособничество, если это не будет угрожать их жизни, – наконец, сказал Филипп. – Сколько ты планируешь пробыть здесь?
– Тридцать лет, – ответил воин. – Это время отмерил Орм.
– Не так уж и долго.
– Примерно три недели, – важно дополнила Рита. Потом словила мой вопросительный взгляд и добавила: – Что? Я читала летописи.
– Ты молодец, – снисходительно улыбнулся Филипп. – Проводи гостя в комнату и убедись, что ему всего хватает.
– Почему я? – испуганно спросила сестра. Видимо, оставаться наедине со странным воином ей вовсе не хотелось.
– Я могу проводить, – вызвалась я.
Несколько секунд Филипп раздумывал, а затем кивнул.
Всю дорогу до гостевой комнаты не покидало ощущение дежа вю, словно все это уже происходило, но в другом времени. Ингвар не заговаривал со мной, следовал молчаливой тенью и оставался на шаг позади. Оля выскользнула из комнаты, улыбнулась мне и настороженно покосилась на незваного гостя. Да уж, такой кого угодно напугает...
– Комната небольшая, но светлая. – Я включила свет и прошла до небольшой двери, ведущей в ванную. – Здесь можно помыться. Вам понадобится одежда, но с этим вопросом лучше к Филиппу... – Смущенно улыбнулась. – Располагайтесь, а я проверю, как там ужин. Вы, наверное, голодны.
– Как тебя зовут? – спросил он серьезно, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
Я вздрогнула. Несколько раз вдохнула и выдохнула, приказала себе не паниковать – если Филипп пустил этого человека в дом, он не опасен. Пусть Филипп был неважным правителем, но здравый смысл в нем всегда преобладал.
– Полина, – ответила я.
– Ты защитница?
Я покачала головой.
– Нет.
– Раньше к вам не заходили хельины... умершие?
– Никогда. – Расправила несуществующие складки на светло-синем покрывале, провела пальцем по гладкой поверхности прикроватной тумбочки, переставила на сантиметр вправо ночную лампу. – Умершие – в смысле... по-настоящему?
Ореховые глаза улыбались, хотя лицо их обладателя осталось невозмутимым.
– Вождь атли плохо обучает своих людей, – сказал он и медленно подошел ко мне. – Я когда-то жил здесь. В кевейне – мире людей. В одном из племен, существующих ныне. – Он помолчал немного, а затем добавил: – Я был воином.
– Был? – Я не смогла сдержать улыбки. Из всех находящихся в этом доме именно Ингвар казался наиболее похожим на воина. На самого настоящего, ему бы еще меч, щит и боевой раскрас.
Он громко рассмеялся, отчего светлый шрам изогнулся дугой, а лицо стало добрее и приятнее.
– Разве мертвый может... вернуться? – спросила я, и он кивнул.
– Из хельзы можно проложить портал сюда. Он требует больших затрат энергии, но при необходимости...
– То есть воскресить человека, верно?
– Не воскресить. Проложить путь.
– Но зачем? То есть... – Я прошлась к окну, резко повернулась. Охватило неприятное чувство, будто теряется нить – нечто настолько важное, необходимое, но скрытое. – Если человек не может вернуться, зачем тревожить родственников, любимых?
– Вернувшийся хельин не помнит, кто он, где жил, а его родственники... – Ингвар помрачнел, опустил взгляд в пол. – Если бы я помнил, то нашел бы Лею сразу.
– Лея – твоя любимая?
Он покачал головой.
– Она нужна. Особенный кен. Ни у одного хельина и живущего я не встречал такого.
– Откуда ты знаешь? Ты ведь не помнишь.
– Знаю! – резко ответил он, и я вздрогнула.
Нужно заканчивать разговор, а то еще разозлится. Что делать с разъяренным хищным из загробного мира, я понятия не имела.
– Посмотрю, как там ужин, – пробормотала я и выскользнула из комнаты.
В общем и целом я пугалась зря. Ингвар оказался на удивление адекватным. Говорил мало, больше слушал и, казалось, старался вникать в особенности жизни хищных.
Глеб рассказал, что время в их мире течет по-другому, быстрее. Что для нас день – для них чуть больше года. Хищные, которые попадают в хельзу, обычно не помнят прошлые воплощения, а те, кто помнит, не спешат возвращаться. Говорят, хельза – прекрасное место. Впрочем, если судить по внешнему виду Ингвара в день, когда он появился, еще и воинственное.
На воина наш гость теперь походил меньше всего. Одетый в джинсы и просторную футболку Филиппа, которая, к слову, на Ингваре казалась вовсе не просторной, выглядел вполне цивильно.
Он часто отсутствовал – скорее всего, искал Лею, хотя для меня оставалось загадкой, как можно найти в огромном мире хищного, даже если у него особенный кен. И главное, зачем?
По вечерам я наблюдала, как он молится. На заднем дворе, сидя на земле с запрокинутой к небу головой, шепчет без остановки по нескольку часов. Неподвижный. Загадочный. Из мира, где все еще дерутся на мечах. Где пыль дорог въелась в кожу, и вся жизнь – в сражениях. Где нет начала и нет конца, только борьба – бесконечная, тяжелая, изнурительная. А цель давным-давно позабыта.
Они – мертвые, но делают вид, что живут. Души хищных, покинувших нашу реальность и воплотившиеся в хельзе. Тех, кто уже не с нами...
Возникшая мысль сначала показалась глупой. Даже не глупой – просто вызванной отчаянием и многодневной тоской идеей. Но я не могла не спросить.
– Ингвар! – окликнула воина, который провожал закатное солнце – ежедневный послемолитвенный ритуал. Он обернулся, и на грубоватом лице отразилось недовольство. Наверное, не слышал, как я подошла.
– Полина.
– Как хищный попадает в хельзу?
Ингвар снисходительно улыбнулся, откинулся на траву, опираясь на локти, и снова посмотрел на закат. Солнце уже почти село, и на небе остались рыжие разводы, медленно стекающие за горизонт. Теплый июньский воздух пропитался запахом жасмина и роз, окрасился разбавленным индиго с серым оттенком.
– Ясно как – умирает.
Я присела рядом, сложила руки на коленях и ухватилась за полы льняных брюк, как за спасательный круг. Боялась вопросов, а еще больше – ответов, которые мог дать хельин.
– А что если... – Запнулась, опустила глаза. Воздух сделался спертым, липким и никак не желал вдыхаться. – Что если хищный не умер, а, например, в глубокой коме?
– Бывали и такие, – невозмутимо ответил Ингвар, даже не взглянув на меня. – Некоторые возвращались домой – в свои тела. Некоторые – оставались в хельзе навсегда.
Я громко выдохнула. Настолько громко, что обратила на себя внимания хельина – когда открыла глаза, он внимательно всматривался в мое лицо.
– Ты кого-то потеряла?
– Не то, чтобы... – В горле пересохло, и слова давались нелегко. – Полгода назад одного из атли ранили, и он в коме до сих пор. – Я посмотрела на него с надеждой. – Думаешь, он может быть в твоем мире?
Ингвар пожал плечами.
– Кто знает, возможно. Если вспомнит, откуда он, скорее всего, вернется.
Мир вокруг притих, словно испуганный заяц. Только удары сердца. Тук-тук. От каждого вопроса до ответа отмеряли возможности и поражения.
– Его можно найти... там?
– Хельза не предназначена для живых.
– Как и наш мир – для мертвых, – не унималась я. – Но ты пришел искать Лею!
Он молчал, смотрел перед собой и отвечать не торопился.
Мысль о том, что Влад может находиться в хельзе, куда я не могу попасть, казалась невыносимой. Я почти смирилась, что его нет, и вот хельин говорит так просто о том, что вероятнее всего, Влад все же там. Ничего не помнит, живет новой, не похожей на нашу, жизнью, обрастает чужими впечатлениями, воспоминаниями.
Ведь если бы помнил, давно вернулся бы, а его нет...
Я поймала себя на том, что плачу. Горячие слезы капали на ладони, а дальше вниз – в траву. На подъездном пути включились фонари, освещая сиреневым светом дорожку. Где-то неподалеку сработала автомобильная сигнализация. Возле уха неприятно пропищал комар, и я мотнула головой, чтобы его прогнать. Вытерла слезы, поднялась.
– Я проведу тебя, – так же не глядя на меня, произнес Ингвар. – Когда буду возвращаться, возьму с собой. Но назад не смогу – не обессудь.
Мир снова затих – на этот раз на мгновение – а затем наполнился звуками. Отчетливыми, резкими, словно кто-то нарочно усилил в динамиках громкость. Глаза наполнились влагой, но я не стала моргать, чтобы не расплакаться снова.
– Спасибо, – прошептала я. – Если не найдешь Лею...
– Найду! – перебил он, резко поднялся и зашагал к дому.
– Мне бы твою уверенность...
Но он уже не слышал.
Ингвар не нашел Лею. Трудно отыскать хищного в мире, если не знаешь, как он выглядит, где живет и в какое племя входит. Три недели – мизерный срок. Слишком мизерный для поисков.
– Послезавтра последняя ночь в кевейне, – сказал он мне после очередной молитвы. Я воровато оглянулась, чтобы нас никто не подслушал. – В полночь я покину его. Если не передумала...
– Я не передумала, – горячо уверила я.
– Ты не найдешь того, кого ищешь. А если и найдешь, просто не узнаешь. Ты должна понимать это, прежде чем пойдешь со мной.
– Я попытаюсь.
Он кивнул.
– Хорошо. На рассвете третьего дня здесь. И не опаздывай.
Я взяла отпуск за свой счет на неделю. Не знаю, почему именно такой срок – я не знала, вернусь ли вообще. Если найду Влада, и он согласится вернуться домой, то проложит обратный портал для меня. Если нет – рискую остаться в хельзе навечно.
Подмывало сказать кому-нибудь. Филиппу нельзя, но Глебу... Нет, он такого точно не поймет и не одобрит. Еще расскажет кому, а мне это не нужно – тогда я точно не попаду в хельзу и не найду Влада.
Последний вечер я провела в клинике. Закрыла книгу, вложив закладку на том месте, где закончила, словно собиралась дочитать потом. Всмотрелась в безмятежное лицо, сжала руку.
– Если бы ты был здесь, убил бы меня за безрассудность, так что лучше тебе очнуться раньше, чем я уйду, – сказала без какой-либо надежды. Постояла немного, думая о своем, затем наклонилась и прошептала на ухо: – Я найду тебя.
Поцеловала в лоб и вышла.
Последняя ночь в кевейне выдалась невероятно ясной, звездной и теплой. Ингвар ждал меня на заднем дворе. Стоял, расслабленно глядя вдаль, засунув руки в карманы черной безрукавки с капюшоном. Увидев меня, склонил голову набок и спросил:
– Готова?
Я кивнула.
– Мне жаль, что ты не нашел Лею.
– Это не твои заботы, – ответил хельин, выставил руки вперед и провел ладонями по воздуху. Пространство зарябило, обрело форму, превратившись в сначала размытую, едва различимую молочно-серую кляксу, постепенно наливаясь ярким светом и приобретая форму двери, наполненной движущимися волокнами.
– Идти будет трудно – хельза неохотно принимает живых, – предупредил Ингвар.
– Зачем ты помогаешь мне? – спросила я, уже почти войдя в странное подобие двери.
– Ты задаешь неправильные вопросы. – Ингвар лукаво улыбнулся. – Они наталкивают на мысль, что мне не стоит этого делать.
– Уже и спросить нельзя, – буркнула я и шагнула в портал.
Показалось, я попала в паутину: она облепила – лицо, тело, забила ноздри и ушные раковины, и я старалась не дышать. Наклонила голову вперед и пробиралась в лучах слепящего света. Двигаться оказалось трудно, вернее, практически невозможно. Ингвар взял меня за руку и буквально потянул за собой, а я пыталась поспеть. Казалось, чертов свет не закончится никогда – я двигалась на ощупь, полностью доверившись хельину, постоянно напоминая себе, ради чего все это затеяла.
В какой-то момент ориентир потерялся – Ингвар выпустил мою руку, а затем резко толкнул вперед. Противная жижа выпускать не хотела, вцепилась мертвой хваткой, но я инстинктивно подалась вперед, ища выход, вырываясь из болотного тумана.
Задыхаясь, дрожа, вывалилась из липкого света, потеряла равновесие и больно ударилась щекой и коленями о твердую поверхность. Застонала от неожиданного дискомфорта, осторожно села и осмотрелась.
Небольшая комната, минимум удобств – аскетичная кровать, стол в углу, на окне – занавески из газа.
