Пролог
Любое приключение должно с чего-либо начаться… банально, но даже здесь это правда…
(Льюис Кэрролл)
Он
Весна выдалась затяжная и необычно холодная. Грязные лужицы ночью замерзали, местами образуя коварные скользкие ловушки, а дворники, и без того не слишком усердные, расслабились и уже перешли на летний режим. Да и фонды на посыпку тротуаров у городских властей растаяли ещё до того, как выпал первый снег.
Утро. Выхожу из машины и осторожно ступаю на предательский тротуар.
«Ой!» — к ногам скатывается «нечто» в короткой серенькой курточке и затёртых джинсах. Из-под съехавшей вязаной шапочки выбиваются русые кудри. Протягиваю руку и легко поднимаю это почти невесомое создание. На мгновение она оказывается прижатой к моей груди — и испуганно вскидывает лицо.
— Простите, — произносит мягким приятным голосом, — тут ступеньки, скользко. — Говорит что-то ещё, но слова пролетают мимо меня. Эти невероятные глаза, огромные, неописуемого зеленовато-голубого цвета. В них бездонная глубина морской воды, и я в ней буквально тону!
— Имя, — спрашиваю строго.
— Света, — немедленно отвечает и тут же закусывает губу. Знаю, что мысленно уже обозвала себя дурой, что вот так назвала своё имя какому-то незнакомому мужику. Все её мысли и эмоции отражаются на симпатичном лице, а ведь уже не ребёнок — чуть больше двадцати, навскидку. Мне нравится эта открытость.
— Надо быть осторожнее, — строго говорю я и, слегка развернув, стряхиваю какие-то невидимые глазу пылинки с её джинсов. Попка тугая и очень приятная под рукой. Она тихо ойкает и пытается отстраниться.
— Стой смирно! — От этих слов она замирает и только ошеломлённо смотрит на меня бездонными глазищами. Краснеет, но не вырывается.
«Послушная», — отмечаю с удовольствием.
Несколько лёгких похлопываний, и вот уже удивлённо приподнимает головку мой маленький друг: безуспешно пытается рассмотреть — чего это ради разбудили его в такой неурочный час.
«Ничего, приятель, потерпи, скоро ты её увидишь», — мысленно его утешаю.
— Подвезти? — говорю спокойно и подчёркнуто нейтрально-дружелюбно.
— Нет, спасибо! У меня машина.
Машет рукой в сторону чего-то непонятного от наслоений грязи. Ясное дело: в мойку отвезти денег жалко, а самой помыть нет сил и времени. Номер, правда, недавно тщательно протёрт и очень хорошо мне виден.
— Тогда до свидания.
Отпускаю её руку. Она не находит слов для ответа, кивает и как-то растерянно-робко улыбается. Убегает.
Провожаю взглядом до машины и знаю, что она обязательно обернётся. Оборачивается и пристально смотрит на меня, прежде чем сесть в машину.
Мотор с трудом и скрежетом заводится, и она исчезает из виду, но не из моей жизни. От неё остаётся лёгкий, почти неуловимый аромат кофе и ещё какой-то специи.
Тигр Шерхан во мне просыпается, лениво потягивается, чует сладкий запах добычи и сразу берёт след. След ведёт в кафе, откуда выпорхнула птичка с удивительными глазами. Шерхан величаво входит, принюхивается и обводит взглядом кафешные джунгли, заросшие потёртыми столиками и стульями, не предназначенными для долгого сидения. Фауны в этот ранний час немного, точнее, — никого.
— Нужно посыпать песком перед входом. Света чуть ногу не сломала, выходя сейчас от вас! — рычит он сурово.
Официантка наверное наблюдала разыгравшуюся у входа сценку. Испуганно и не очень убедительно лопочет про то, что за песком уже послали и вот-вот привезут. Заискивающе извиняется и с затаённой надеждой предлагает дисконтную карту: конечно, такие серьёзные шерханы к ним вряд ли часто заходят.
— Ладно, сделайте мне такой же кофе, что и Свете, — милостиво мурчит Шерхан, гордо отказываясь от подачки.
И вот уже кобра Нагайна, в образе кофемашины, шипит и плюётся, являя перед ним капучино без чрезмерной пены, с посыпкой корицей, в которой лишь продвинутый абстракционист-извращенец смог бы опознать сердечко. Шерхан чует знакомый запах добычи, опасливо пригубливает: так и есть — ванильный сироп. Как удивительно и необыкновенно банально!
Из вежливости выпиваю половину, расплачиваюсь и оставляю приличные чаевые.
— Света к вам часто заходит? У неё есть бонусная карта?
Притихшая было официантка оживляется:
— Да, есть. Раньше часто заходила, — немного с вызовом: — У нас очень хороший кофе. — Косится на недопитую чашку. — Сейчас она редко бывает, трудное время, мама в больнице, сами понимаете: деньги на операцию нужны.
— Вот и хорошо. Добавьте бонус на её карту, когда в следующий раз придёт.
— Конечно! — с явным облегчением отвечает она, довольная, что конфликт так просто улажен. Берёт недопитую чашку и вдруг немного лукаво добавляет:
— А знаете, Света очень хорошая!
«Это мы ещё проверим, какая она хорошая», — думаю про себя, выходя из кафе.
Набираю Эдика. После ритуальных приветствий диктую номер машины и добавляю коротко:
— Света. Первый уровень. Нужно с ней случайно встретиться. Посмотри больницу, где лежит её мать.
Сажусь в машину в хорошем настроении — охота началась, всё складывается удачно.
Эдик как бы работает у меня на фирме айтишником. «Как бы» — это потому, что на работе он мелькает с частотой пролёта кометы Галлея. При этом доступен для меня всегда и везде, где бы ни находился. А где он обретается — сия тайна неведома никому. Лишь периодически обгорелый на солнце нос выдаёт пребывание своего владельца в неких экзотических странах.
По натуре он минималист, а по убеждениям — нечто между буддистом и анархистом. Деньги его не волнуют — они у него как-то появляются, когда ему нужно. Я не понимал, зачем он выбрал работу у меня. Однажды спросил прямо. Он пожал плечами и коротко объяснил: статус, не внапряг, я вам доверяю. Коротко и ясно и в этом весь Эдик со всей своей зумерской философией.
В офисе девчонки подтрунивают над ним. Он вроде мальчика-компьютерщика на подхвате: чего-то там в программе настроить, западающую клавишу починить.
Зовут они его исключительно «Эдичка», причём начальное «э» принято произносить с тягучим и наигранно сексуальным распевом: «Э-э-эдичка!», а он лишь глуповато улыбается в ответ. Короче, всерьёз его никак не воспринимают, и зря: Эдик не просто компьютерщик от Бога, — он из породы российских хакеров, которых с чертыханиями проклинают по всему миру. Как и где копает он инфу, лучше вообще не знать.
«Уровни» в его эфемерном сетевом мире — это глубина копания информации. Их много, даже не знаю сколько. За все годы лишь однажды заказывал у него третий, когда нужно было осадить обнаглевших рейдеров. Обычно уровень два — это подробные сведения о конкурентах, информационная поддержка серьёзных сделок и прочее. Первый уровень — для детсадовских хакеров: биография, учёба-работа, поверхностный поиск по соцсетям о вкусах, пристрастиях, пороках и прочая бытовая мелочёвка.
Она
Поскальзываюсь на предательской ступеньке при выходе из кафе и на пятой точке влетаю прямо под ноги вышедшему из машины мужчине. Падая, группируюсь — сказываются занятия гимнастикой — и ойкаю, но не от боли, а от неожиданности. Сильная рука в один миг подхватывает меня так резко, что я слегка ударяюсь о его грудь. Его короткое стильное пальто расстёгнуто, и на мгновение моя грудь прижимается к твёрдому мускулистому телу так, что чувствую лёгкий аромат дорогого мужского парфюма. А его рука цепко, как клешня, держит меня за локоть.
В испуге смотрю вверх. Худощавое, серьёзное лицо кажется красивым, но его портит шрам, идущий от виска через всю правую щёку почти до подбородка. А ещё глаза: тёмные, с прищуром, почти дьявольские. Кажется, что взгляд пронизывает меня до самых пяток. Начинаю смущённо извиняться, но он как будто не слышит. Не отрывая взгляда, спрашивает низким, властным голосом: «Имя?»
От растерянности сразу называюсь, потом спохватываюсь, но уже поздно. Он строго отчитывает за неосторожность, не отпуская моей руки. Собираюсь нечто резко ответить, но тут он ловко разворачивает меня и принимается энергично нечто стряхивать с джинсов. Пытаюсь освободится от его хватки, но хлёсткий приказ вдруг парализует волю. Его властный голос обладает такой магический силой, что я замираю как кролик перед удавом.
Тем временем он деловито и методично обрабатывает мой зад: вроде помогает отряхнуть тротуарную грязь, но такое ощущение, что меня шлёпают как маленькую девочку! При этом его лицо совершенно невозмутимо, и весь он какой-то крепкий, жёсткий и лишённый эмоций — просто скала, а не человек! И машина, из которой он только что вышел, ему под стать: огромная, чёрная с агрессивной блестящей мордой-радиатором. Кажется, что она вырублена из той же скалы, что и её хозяин.
Наконец его рука разжимается, хватка ослабевает, как и его власть над моей волей. Чуть придя в себя, вежливо отказываюсь от его предложения подвезти и бросаюсь к своему старенькому опелю, ощущая всем телом тяжёлый, пронизывающий насквозь взгляд. Даю себе слово не смотреть назад, но у самой машины не могу удержаться и оборачиваюсь. Он спокойно и так же невозмутимо продолжает на меня смотреть.
Уже успокоившись, внимательней его разглядываю: не старый — лет тридцати пяти, высокий, поджарый и весь такой статный. Короткая стрижка, на висках немного седины. Одет просто, но довольно элегантно и явно дорого.
«Надутый, самоуверенный, наглый индюк» — услужливо подсказывает мне мой здравый смысл и советует: «Светка, держись подальше от таких типов! Наверняка какой-нибудь мафиози».
Твёрдо решаю выкинуть его из головы, но в ней настырно крутится резкая как выстрел команда: «Стой смирно!», а попа никак не хочет забыть жёсткую сильную ладонь. «Какая же ты дура», — говорю сама себе. — «Сегодня много дел: сначала в банк просить кредит, потом в магазин и к маме в больницу».
Он
Дома неспешно готовлю ужин — своего рода ритуал, который выработался с годами. Мне нравится это спокойное и неторопливое занятие: можно обдумать всё, что произошло за день, составить планы на завтра. Мысленно ещё раз проигрываю маленькое утреннее приключение. Что же в этой девочке меня зацепило: необыкновенные глаза или то, как она послушно замерла по моей команде? Может быть попробовать? Для начала, просто встретиться ещё раз, — хочу понять, что в ней так привлекает.
Давно уже установил для себя правило не заводить серьёзных отношений в своём городе, где я хорошо известен, а Шерхана вообще кормлю теперь исключительно на выезде в хороших проверенных столичных клубах. Только несколько раз отступал, тщательно определив границы отношений, но всегда потом жалел об этом. Обычно, всё сводилось к деньгам. А самый долгий роман был несколько лет назад с очаровательной брюнеткой Анжелой.
В то время бизнес быстро пошёл вверх: почти все иностранные конкуренты ушли, а потребность в нашем оборудовании резко выросла. Фирма была включена в особую федеральную программу и, одно время, курировалась на самом высоком уровне. Мы расширили производство и создали несколько филиалов в других городах.
Появились деньги — реально серьёзные деньги — и я решил осуществить заветную мечту: построить большой удобный дом, наполнить его жизнью, звучанием музыки, радостными детскими криками и шлёпаньем маленьких ножек по полу. Создать настоящее семейное гнездо, — нечто вроде старинной усадьбы из русских романов.
Вот тут и появилась трещина в отношениях с Анжелой. Нет, против дома она не возражала, но не в этом же «скучном провинциальном захолустье», а как минимум, в Москве, в престижном районе, — она уже видела себя в центре столичной светской жизни.
Возможно, я бы и смирился с этим, но последней каплей стало то, что она не хотела детей. Несмотря на мои старания, у нас ничего не получалось: Анжела сетовала на проблемы со здоровьем, ездила в московские клиники, но однажды я случайно узнал, что всё это время она была на противозачаточных.
Расстались тяжело: со слезами и дикими скандалами, но, в конце концов, всё решили деньги — в сущности, только это ей и было нужно. Условились, что она исчезнет из моей жизни навсегда. Анжела уехала в Москву, где я купил ей квартиру в шикарной элитной новостройке, удачно вышла замуж, нашла себе то, что искала, и я за неё рад!
Да, в любовь она играла просто великолепно! Любил ли её я? Тогда этого вопроса не возникало. Казалось, в Анжеле было всё, что нужно: красота, чувственность, ум. Я искренне хотел построить «ванильные отношения» и создать семью. Даже загнал в клетку Шерхана и только изредка подкармливал его в клубах. Иногда позволял себе немного жёсткий кинк-секс с Анжелой. Ей нравилось, но о том, чтобы ввести её в Тему и не думал. Любовь? Нет, я не способен на это и никогда не смогу полюбить. Таким меня сделала жизнь…
После ужина поднимаюсь в кабинет и открываю почту. Письмо от Эдика, с прикрепленными файлами, уже меня ждёт. Первый уровень безобидный и можно пользоваться обычной электронкой. Прохожусь по биографии: Светлана Сергеевна Серова, 23 года.
«Серова — серенькая — мышка» — сразу приходит на ум. Мелкая добыча для Шерхана.
Мать: Вера Васильевна, учитель, сейчас на пенсии. Отец: Сергей Александрович, майор в отставке, умер три года назад — инфаркт. После отставки начал заниматься строительным бизнесом. Сначала дела шли хорошо, но потом нечто случилось, пришлось продать большую квартиру за долги и переехать в хрущёвскую двушку на окраине. Вероятно, это его и подкосило. Типичная для нашего времени история. Задумался: Сергей — случайное совпадение или знак судьбы?
Бегло просматриваю остальную информацию. Единственная и поздняя дочь. Закончила школу почти с медалью. Музыкальная школа, художественная гимнастика. Больших успехов не достигла, — часто приходилось переезжать с места на место и, видимо, условия для серьёзных занятий были не везде. Увлекается йогой. Интересная деталь: лет пять назад заняла первое место по стрельбе. Любопытно! Разносторонняя Мышка.
Пыталась поступить в МГУ, но не прошла на бюджет и поступила в местный вуз — романо-германская филология, английский язык. Два года исправно училась, но внезапно умер отец. Пришлось взять академический, а потом и вовсе забрать документы. Закончила бухгалтерские курсы и сейчас работает в такой-то ЖКХ компании. Два дня назад взяла отпуск на неделю. Пытается получить кредит. Мать сейчас в областной больнице, какой-то длинный диагноз начинающийся с «кардио», нужна срочная операция.
Есть ещё всякие мелкие детали, но ничего интересного кроме того, что встречалась с каким-то Игорем, правда рассталась с ним год назад. В соцсетях не мелькает, страничка ВэКа несколько лет не обновлялась.
Меня больше интересуют прикреплённый план областной больницы. На нём прочерчен её обычный маршрут за последние три дня и даже указано примерно время, когда она проходит определённые точки. Не удивляюсь, ничего сверхъестественного в этом нет: видеокамеры сейчас повсюду — наблюдают, записывают, хранят где-то информацию.
Посылаю короткое письмо Эдику. Больше, пока, ничего не нужно. Шерхан доволен: завтра у него будет интересный день.
Она
Из больницы возвращаюсь уставшая. Без охоты ковыряю вчерашние, полузасохшие макароны. Настроение ужасное: мама очень плоха, а на такие операции — очередь, квоты. Врач предложил платную — без ожидания, но назвал такую сумму, что я просто обалдела.
Банк сегодня окончательно отказал в кредите.
