- Конечно, миледи, - быстро согласился Крейг. – Вы позволите взглянуть на окно?
Я механически кивнула и, вцепившись в руку Джоаны, как в спасательный круг, поднялась в свою спальню. От мысли, что в ней впервые за полтора года находится мужчина, не относящийся к числу прислуги, в ногах поселилась слабость, и отчего-то вспоминались мои шестнадцать лет, когда в особняке стал появляться маркиз Альгринн и тетушка строго велела быть с ним милой и любезной.
Как же давно это было!..
- Вот здесь, - я указала на стену.
Полукруглое окно под самым потолком, над рядом из трех окон помельче, сразу бросалось в глаза. Его форма не позволяла подобрать занавески, и от закатных лучей комнату защищали только ветви старого дуба, такого огромного, что его крона начиналась аккурат на уроне верхнего окна.
- Раньше здесь была библиотека, - пояснила я, - и полукруглое окно казалось вполне уместным. Однако сейчас оно потеряло свою актуальность: для спальни вполне достаточно нижнего ряда окон. Кроме того, зимой вид из него весьма уныл. Голые ветви, снег и кусочек водонапорной башни на фоне серого неба. – Я повернулась к художнику – а он поспешно отвел какой-то нетрезвый взгляд от завешенной балдахином постели. – Господин Ривз?
- Да, витражная роспись была бы весьма кстати, - улыбнулся он, сглаживая неловкость. – Желаете что-нибудь в тон занавескам на нижних окнах?
Я задавила в себе желание тоже покоситься на кровать. В художнике определенно было что-то такое, что заставляло задумываться о совершенно неподобающих леди вещах – или мне все же следовало принять смелое предложение принца?
- Нет, - спохватившись, ответила я. – Я подумывала о том, чтобы нарисовать на стекле листву дуба. Может быть, на пару тонов светлее, чем настоящая. Это решило бы проблему излишнего освещения и скучного вида из окна зимой.
Крейг (все-таки в манерах простолюдинов есть что-то непередаваемо искреннее и трогательное!) позеленел в тон гостиной, где провел последние несколько часов, и восхитился одновременно.
- О, это должно быть интересно! – воскликнул художник. – Я могу прибегнуть к той же манере письма, что и на витражах с бабочками. Каждый листочек будет немного отличаться от всех остальных, каждый будет отбрасывать свою тень на соседние… при желании можно даже зашифровать в кроне послание! Возможно, цитату или стих, если миледи будет угодно.
Невозможный, восторженный, будто немного пьяный взгляд снова остановился на мне. Я осознала, что застыла столбом, только когда Джоана деликатно пожала пальцами мое предплечье.
- Послание – это излишнее, - сдержанно сказала я. – Просто листва и солнечный свет. Мне понравился ваш стиль. Думаю, он сам по себе послужит украшением.
- Благодарю вас, миледи, - польщенно улыбнулся Крейг, и на его щеке снова обозначилась ямочка. – Для меня будет истинным удовольствием выполнить ваш заказ.
- Прекрасно, - я через силу улыбнулась онемевшими губами. – Обсудите сроки и смету с управляющим. Думаю, краски вы выберете сами, но я хотела бы увидеть эскиз перед началом работ.
- Как вам будет угодно, - слегка поклонился художник. От движения пестрый шелковый шарф размотался и соскользнул на пол, обнажая смуглую шею с едва наметившейся тенью щетины, спускающейся на горло, и полоску кожи под распахнутым воротом. Крейг смущенно улыбнулся и подхватил шарф, но возвращать его на место не стал – небрежно запихнул в карман, и мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы отвести взгляд от яркого кончика ткани, свисающего до середины его бедра.
Наваждение какое-то.
- Мари проводит вас до комнаты, где планируется установить витражи с бабочками, - благосклонно кивнув, сказала я. – Мари!
Горничная бесшумно вынырнула из коридора, будто подслушивала под дверью.
- Сюда, пожалуйста, - негромко велела она, и художник, одарив нас с Джоаной вежливой улыбкой, удалился.
А мне резко стало легче дышать, но это ощущение почему-то отдавало горьким разочарованием.
- Вега? – настороженно окликнула кузина. – Все в порядке?
- Нет, - честно ответила я и покосилась на дверь в кабинет, где в столе, в потайном отделении, хранился валентовый браслет – черная рыбка, будто запутавшаяся в водорослях.
Пожалуй, послезавтра я возьму его с собой.
Леди Джейгор отнеслась с одобрением и к совместной фотографии с Третьим, и к идее уроков рисования для его дочери, и к моему желанию сделать из лишнего окна красочный витраж; поэтому к вечеру на торчащие из каждой вазы (и емкости вообще) розы она посматривала снисходительно и приказала всего лишь раздать их, а не выбросить. Поскольку горничных не волновало, кто принес цветы, приличная часть перекочевала в крыло прислуги; изрядное количество теперь украшало элитную кофейню на другой стороне улицы, а остатки расползлись по случайным встречным. Я не возражала, и тетушка наконец-то расслабилась, успокоившись за судьбу своей неосмотрительной племянницы.
Разумеется, рано.
Кристор забрался в мое окно в полночь. Как – я даже гадать не хотела: до сих пор второй этаж, голая стена без плюща и декора и задвинутая щеколда небезосновательно гарантировали, что уж через окно ко мне никто не попадет; но одержимого такие мелочи волновали мало.
- Я тут с Констом, - вместо приветствия сообщил он, удобно устраиваясь на подоконнике, и свесил ноги в сторону комнаты. – Но он лезть отказался, так что стоит внизу, как пылкий возлюбленный. Надеюсь, против его кандидатуры твоя социально активная тетушка не возражает? Если кому-то покажется подозрительным шум из твоей спальни, я подам Консту знак, и он споет серенаду. Он умеет, я проверял. Только за то, что текст будет приличным, я не поручусь.
- Что ж, в таком случае мне, по крайней мере, не придется уверять тетушку, что секретарь королевского асессора, будь он хоть тысячу раз младший сын герцога, не лучшая партия для меня, - философски заметила я и отложила книгу на прикроватный столик. – Иного исхода событий мне не простила бы леди Хикари и, подозреваю, сам лорд Констант, а их хорошее отношение очень важно для меня.
- О-о-о, ревнующая Хикари – я бы посмотрел! – подскочил Кристор. В исполнении сдержанного, благовоспитанного лорда Аидана мимика и жестикуляция одержимого смотрелись дурной пародией – но, чего греха таить, весьма забавной. – Ни разу не ловил ее за этим занятием… но, в общем-то, неудивительно: к Консту бабы подходить боятся. Парочку рискнувших он сбил на подлете одним взглядом! Мне бы так…
- Заключи помолвку с малолетней принцессой, - сдержанно посоветовала я, - и охотниц за приданным как ветром сдует.
- Свободных принцесс не осталось, - с притворным сожалением сказал одержимый и хитро сверкнул глазами. – А знаешь, настоящего Аидана при виде тебя аж трясет. Может, он собирался заключить помолвку?
Я машинально натянула одеяло повыше.
- Возможно, ему приказали, потому что интерес, проявленный ко мне, был весьма внезапен.
- В таком случае, приказал ему кто-то оч-чень важный, - доверительно сообщил Кристор, чуть наклонившись вперед. – В общем… Вега, можно, я сделаю тебе непристойное предложение? Его Высочество, конечно, мне потом голову откусит…
- Что же заставляет тебя думать, что я не сделаю этого раньше? – вежливо уточнила я.
- А у тебя бластер под подушкой, ты меня скорее пристрелишь, - негромко рассмеялся одержимый. – Что, не угадал? Даже выслушать предложение не хочешь?
- Леди не пристало брать в руки смертельное оружие, - чопорно сообщила я. – Леди должна быть чудом, возрождающим жизнь и красоту, а не чудовищем, сеющим смерть. – Лицо у Кристора немного вытянулось, и я все-таки добавила: - Под подушкой у меня не бластер, а станнер. Пожалуйста, не забывай об этом, когда будешь озвучивать свое предложение. Надеюсь, оно непристойное не в том смысле, о котором я должна была подумать по твоему расчету?
- Все гораздо хуже, - заверил одержимый и легко спрыгнул с подоконника – к счастью, в мою сторону. – Хикари слезно просила не действовать тебе на нервы больше, чем это необходимо для поддержания легенды о пылком влюбленном юноше со взором горящим, а Третий лично приказал не впутывать тебя в эпопею с настоящим Аиданом, но, в общем, я не могу этого поганца вскрыть. Не получается. Маг, чтоб его… - Кристор ввернул какой-то анатомически затруднительный пассаж на родном языке и раздраженно махнул рукой. – Хикари поначалу точно так же закрывалась, когда я пытался добраться до глубоких слоев памяти против ее воли. Поверхностные мысли и порывы еще как-то улавливаются, но самое главное Аидан скрывает. А мне приходится торчать в его шкуре, пока мой чудесный лис шастает одни боги ведают где и наверняка жрет какую-нибудь дрянь! Да и дело стоит, досадно…
- И что от меня требуется? – устало спросила я.
Одержимый слегка склонил голову к плечу и лукаво сверкнул глазами.
- Рядом с тобой Аидана прорывает, - доверительно признался он, - и я улавливаю чуть больше. Можно я подержу тебя за ручку?
Я недоуменно заломила бровь, но покорно высунула ладонь из-под одеяла.
- Ты уже держал меня за руку. Полагаешь, отсутствие перчатки что-то изменит?
- Если бы ты чувствовала то, что чувствует он, то не сомневалась бы, - самодовольно мурлыкнул одержимый, вцепившись в мою ладонь двумя руками. – Может, выберешься из-под одеяла?
- Нет, - сразу отказалась я.
Кристор поднял голову, и что-то в выражении его лица мне очень сильно не понравилось.
- Заинтриговала, - признался он и довольно прищурился. – Что же на тебе такое надето, м? Покажи! А то меня спросят, на каком плече у тебя родинка, а я и не в курсе – как тут поддерживать легенду о любовнике? Что хмуришься? Родинка не на плече?
- Кристор, - с нажимом произнесла я. – Ты забываешься.
- Знала бы ты, как Аидана это бесит, - доверительно улыбнулся одержимый и с довольным вздохом прижался щекой к моей ладони. – Как будто я ввалился в храм нагим и пьяным и склоняю к нехорошему всех жриц разом. А за ножку подержаться можно?
Я с трудом удержалась от того, чтобы ознакомить его со своей ногой путем оздоровительного, классово правильного пинка. Но тогда он точно узнал бы что-нибудь лишнее о расположении родинок, поэтому я села на постели, укутавшись в одеяло, и поставила стопы на пол.
- Падай ниц и держись, - сдержанно позволила я.
Одержимый возмущенно фыркнул, но тут же застыл, глядя перед собой.
- А ему именно этого и хочется, - растерянно сказал он и, подумав, действительно опустился на колени и прижался лбом к своду моей стопы.
Семнадцать поколений благородных предков вряд ли одобрили бы мое служебное рвение – но все-таки помогли сохранить достоинство и не спрятаться с писком под одеялом, хотя, надо признать, для этого им пришлось поднапрячься.
Дыхание мужчины, скорчившегося в очевидно неудобной позе, стало почти умиротворенным. Я молчала, невольно поджимая пальчики. Кристор не шевелился.
Лучшего момента, чтобы без стука войти в спальню, просто и придумать нельзя – а чувство времени у Джоаны, в отличие от манер, всегда было отменное.
На коленопреклоненного мужчину у моих ног кузина отреагировала вполне предсказуемым вскриком и с грохотом уронила планшет на опустевшую вазу из-под цветов. Планшет, судя по гневному писку только что пришедшего сообщения, уцелел, ваза, увы, нет – но меня это уже волновало мало.
У тетушки Джейгор слух был тоньше, чем у охотничьей собаки.
- Лорд Аидан, - со всем возможным достоинством поджав ноги под кровать, сказала я, - не затруднит ли вас покинуть спальню тем же путем, которым вы в нее пришли?
Кристор, наконец, поднял голову, и мне отчего-то нестерпимо захотелось спрятаться под одеялом. Одержимый смотрел на меня как-то нетрезво; зрачки расширились так, что радужка казалась тонким светло-серым ободком вокруг черного провала в пьяную, благоговеющую бездну.
В его глазах не было ничего общего со взглядом художника, воровато косящегося на мою постель. И с наглухо запечатанным взглядом принца, никогда не позволявшего себе даже излишнего любопытства, - тоже.
До сих пор на моей памяти с таким беспомощным восхищением, близким к религиозному экстазу, смотрели только на Верховную жрицу. Лично я бы предпочла больше никогда не ловить на себе подобных взглядов – особенно от близких мне людей.
- Да, - выдохнул одержимый, - все, что угодно… - и только потом сморгнул и сглотнул, отступая. – Как пожелаете, миледи.
- Могу я рассчитывать, что вы хорошо обдумаете наш разговор и сообщите мне итоги своих размышлений? – невозмутимо поинтересовалась я. – Только, прошу вас, каким-нибудь менее экстравагантным способом, нежели проникновение через окно второго этажа.
- Залезу через первый этаж, - клятвенно пообещал Кристор, явно уже пришедший в себя, быстро выдохнул над моим запястьем и выскочил в окно – как мне показалось, с несколько излишней поспешностью, будто он и сам испугался того, что испытал.
Джоана стояла молча, подобрав планшет и выставив его перед собой, будто щит, и часто-часто моргала. За окном ругался редчайше низкий бас, на обладателя которого, по всей видимости, приземлился один движимый страхом и энтузиазмом одержимый.
- Ты что-то хотела показать? – негромко спросила я. Кузина и раньше частенько прибегала с чем-нибудь интересным среди ночи, если видела свет из-под двери моей комнаты: привыкла за полтора года, что ничего, не предназначенного для глаз юной леди, не увидит.
Внезапные перемены шокировали ее достаточно, чтобы Джоана растерянно моргнула и заглянула в планшет, будто забыла, что хотела сказать – и ее опередила громогласная и вездесущая тетушка Джейгор в компании сонной камеристки.
- Что тут случилось? Я слышала шум!
Похоже, не одна она: за окном все мгновенно стихло, а затем послышались уверенные гитарные переборы. Я обреченно зажмурилась.
Пел Констант, как и подобает сыну герцога, весьма неплохо; сильный голос, близкий к оперному, позволял ему практически идеально исполнять классические ирейские серенады, на которые мало кто отваживался со времен старой династии. Если бы лорд Эмбер пожелал, его ждала бы блестящая карьера в Королевской опере.
И, хоть он и выбрал совершенно иную стезю, голос его был прекрасно известен всем, кто бывал при дворе.
- Вот это – другое дело, - одобрительно сказала леди Джейгор, бывавшая там, увы, регулярно. – Что же ты сидишь, Вега? Выгляни и подбодри его! Брось цветок из окна!
- У нас в доме нет цветов, - обреченно напомнила я и поплотнее укуталась в одеяло. Из окна тянуло свежестью. – Уже.
- Тогда – платок или шарфик, - безапелляционно приказала тетушка. – Впрочем, нет, шарфик – слишком многообещающе. Платок с вензелем вполне подойдет. Скорее, пока он не ушел!
Ни одна известная мне классическая серенада не длилась менее десяти минут, и торопиться было определенно некуда, но спорить с решительно настроенной леди Джейгор я не рискнула и обреченно побрела к комоду, а сама тетушка переключилась на дочь:
- Почему ты не в постели, Джоана?
Я зависла над выдвинутым ящиком, сраженная недобрым предчувствием.
Из-за каких пикантных новостей, которые никак не могли подождать до завтрака, могла прибежать ко мне кузина, взволнованная до такой степени, что забыла постучаться?..
Я механически кивнула и, вцепившись в руку Джоаны, как в спасательный круг, поднялась в свою спальню. От мысли, что в ней впервые за полтора года находится мужчина, не относящийся к числу прислуги, в ногах поселилась слабость, и отчего-то вспоминались мои шестнадцать лет, когда в особняке стал появляться маркиз Альгринн и тетушка строго велела быть с ним милой и любезной.
Как же давно это было!..
- Вот здесь, - я указала на стену.
Полукруглое окно под самым потолком, над рядом из трех окон помельче, сразу бросалось в глаза. Его форма не позволяла подобрать занавески, и от закатных лучей комнату защищали только ветви старого дуба, такого огромного, что его крона начиналась аккурат на уроне верхнего окна.
- Раньше здесь была библиотека, - пояснила я, - и полукруглое окно казалось вполне уместным. Однако сейчас оно потеряло свою актуальность: для спальни вполне достаточно нижнего ряда окон. Кроме того, зимой вид из него весьма уныл. Голые ветви, снег и кусочек водонапорной башни на фоне серого неба. – Я повернулась к художнику – а он поспешно отвел какой-то нетрезвый взгляд от завешенной балдахином постели. – Господин Ривз?
- Да, витражная роспись была бы весьма кстати, - улыбнулся он, сглаживая неловкость. – Желаете что-нибудь в тон занавескам на нижних окнах?
Я задавила в себе желание тоже покоситься на кровать. В художнике определенно было что-то такое, что заставляло задумываться о совершенно неподобающих леди вещах – или мне все же следовало принять смелое предложение принца?
- Нет, - спохватившись, ответила я. – Я подумывала о том, чтобы нарисовать на стекле листву дуба. Может быть, на пару тонов светлее, чем настоящая. Это решило бы проблему излишнего освещения и скучного вида из окна зимой.
Крейг (все-таки в манерах простолюдинов есть что-то непередаваемо искреннее и трогательное!) позеленел в тон гостиной, где провел последние несколько часов, и восхитился одновременно.
- О, это должно быть интересно! – воскликнул художник. – Я могу прибегнуть к той же манере письма, что и на витражах с бабочками. Каждый листочек будет немного отличаться от всех остальных, каждый будет отбрасывать свою тень на соседние… при желании можно даже зашифровать в кроне послание! Возможно, цитату или стих, если миледи будет угодно.
Невозможный, восторженный, будто немного пьяный взгляд снова остановился на мне. Я осознала, что застыла столбом, только когда Джоана деликатно пожала пальцами мое предплечье.
- Послание – это излишнее, - сдержанно сказала я. – Просто листва и солнечный свет. Мне понравился ваш стиль. Думаю, он сам по себе послужит украшением.
- Благодарю вас, миледи, - польщенно улыбнулся Крейг, и на его щеке снова обозначилась ямочка. – Для меня будет истинным удовольствием выполнить ваш заказ.
- Прекрасно, - я через силу улыбнулась онемевшими губами. – Обсудите сроки и смету с управляющим. Думаю, краски вы выберете сами, но я хотела бы увидеть эскиз перед началом работ.
- Как вам будет угодно, - слегка поклонился художник. От движения пестрый шелковый шарф размотался и соскользнул на пол, обнажая смуглую шею с едва наметившейся тенью щетины, спускающейся на горло, и полоску кожи под распахнутым воротом. Крейг смущенно улыбнулся и подхватил шарф, но возвращать его на место не стал – небрежно запихнул в карман, и мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы отвести взгляд от яркого кончика ткани, свисающего до середины его бедра.
Наваждение какое-то.
- Мари проводит вас до комнаты, где планируется установить витражи с бабочками, - благосклонно кивнув, сказала я. – Мари!
Горничная бесшумно вынырнула из коридора, будто подслушивала под дверью.
- Сюда, пожалуйста, - негромко велела она, и художник, одарив нас с Джоаной вежливой улыбкой, удалился.
А мне резко стало легче дышать, но это ощущение почему-то отдавало горьким разочарованием.
- Вега? – настороженно окликнула кузина. – Все в порядке?
- Нет, - честно ответила я и покосилась на дверь в кабинет, где в столе, в потайном отделении, хранился валентовый браслет – черная рыбка, будто запутавшаяся в водорослях.
Пожалуй, послезавтра я возьму его с собой.
***
Леди Джейгор отнеслась с одобрением и к совместной фотографии с Третьим, и к идее уроков рисования для его дочери, и к моему желанию сделать из лишнего окна красочный витраж; поэтому к вечеру на торчащие из каждой вазы (и емкости вообще) розы она посматривала снисходительно и приказала всего лишь раздать их, а не выбросить. Поскольку горничных не волновало, кто принес цветы, приличная часть перекочевала в крыло прислуги; изрядное количество теперь украшало элитную кофейню на другой стороне улицы, а остатки расползлись по случайным встречным. Я не возражала, и тетушка наконец-то расслабилась, успокоившись за судьбу своей неосмотрительной племянницы.
Разумеется, рано.
Кристор забрался в мое окно в полночь. Как – я даже гадать не хотела: до сих пор второй этаж, голая стена без плюща и декора и задвинутая щеколда небезосновательно гарантировали, что уж через окно ко мне никто не попадет; но одержимого такие мелочи волновали мало.
- Я тут с Констом, - вместо приветствия сообщил он, удобно устраиваясь на подоконнике, и свесил ноги в сторону комнаты. – Но он лезть отказался, так что стоит внизу, как пылкий возлюбленный. Надеюсь, против его кандидатуры твоя социально активная тетушка не возражает? Если кому-то покажется подозрительным шум из твоей спальни, я подам Консту знак, и он споет серенаду. Он умеет, я проверял. Только за то, что текст будет приличным, я не поручусь.
- Что ж, в таком случае мне, по крайней мере, не придется уверять тетушку, что секретарь королевского асессора, будь он хоть тысячу раз младший сын герцога, не лучшая партия для меня, - философски заметила я и отложила книгу на прикроватный столик. – Иного исхода событий мне не простила бы леди Хикари и, подозреваю, сам лорд Констант, а их хорошее отношение очень важно для меня.
- О-о-о, ревнующая Хикари – я бы посмотрел! – подскочил Кристор. В исполнении сдержанного, благовоспитанного лорда Аидана мимика и жестикуляция одержимого смотрелись дурной пародией – но, чего греха таить, весьма забавной. – Ни разу не ловил ее за этим занятием… но, в общем-то, неудивительно: к Консту бабы подходить боятся. Парочку рискнувших он сбил на подлете одним взглядом! Мне бы так…
- Заключи помолвку с малолетней принцессой, - сдержанно посоветовала я, - и охотниц за приданным как ветром сдует.
- Свободных принцесс не осталось, - с притворным сожалением сказал одержимый и хитро сверкнул глазами. – А знаешь, настоящего Аидана при виде тебя аж трясет. Может, он собирался заключить помолвку?
Я машинально натянула одеяло повыше.
- Возможно, ему приказали, потому что интерес, проявленный ко мне, был весьма внезапен.
- В таком случае, приказал ему кто-то оч-чень важный, - доверительно сообщил Кристор, чуть наклонившись вперед. – В общем… Вега, можно, я сделаю тебе непристойное предложение? Его Высочество, конечно, мне потом голову откусит…
- Что же заставляет тебя думать, что я не сделаю этого раньше? – вежливо уточнила я.
- А у тебя бластер под подушкой, ты меня скорее пристрелишь, - негромко рассмеялся одержимый. – Что, не угадал? Даже выслушать предложение не хочешь?
- Леди не пристало брать в руки смертельное оружие, - чопорно сообщила я. – Леди должна быть чудом, возрождающим жизнь и красоту, а не чудовищем, сеющим смерть. – Лицо у Кристора немного вытянулось, и я все-таки добавила: - Под подушкой у меня не бластер, а станнер. Пожалуйста, не забывай об этом, когда будешь озвучивать свое предложение. Надеюсь, оно непристойное не в том смысле, о котором я должна была подумать по твоему расчету?
- Все гораздо хуже, - заверил одержимый и легко спрыгнул с подоконника – к счастью, в мою сторону. – Хикари слезно просила не действовать тебе на нервы больше, чем это необходимо для поддержания легенды о пылком влюбленном юноше со взором горящим, а Третий лично приказал не впутывать тебя в эпопею с настоящим Аиданом, но, в общем, я не могу этого поганца вскрыть. Не получается. Маг, чтоб его… - Кристор ввернул какой-то анатомически затруднительный пассаж на родном языке и раздраженно махнул рукой. – Хикари поначалу точно так же закрывалась, когда я пытался добраться до глубоких слоев памяти против ее воли. Поверхностные мысли и порывы еще как-то улавливаются, но самое главное Аидан скрывает. А мне приходится торчать в его шкуре, пока мой чудесный лис шастает одни боги ведают где и наверняка жрет какую-нибудь дрянь! Да и дело стоит, досадно…
- И что от меня требуется? – устало спросила я.
Одержимый слегка склонил голову к плечу и лукаво сверкнул глазами.
- Рядом с тобой Аидана прорывает, - доверительно признался он, - и я улавливаю чуть больше. Можно я подержу тебя за ручку?
Я недоуменно заломила бровь, но покорно высунула ладонь из-под одеяла.
- Ты уже держал меня за руку. Полагаешь, отсутствие перчатки что-то изменит?
- Если бы ты чувствовала то, что чувствует он, то не сомневалась бы, - самодовольно мурлыкнул одержимый, вцепившись в мою ладонь двумя руками. – Может, выберешься из-под одеяла?
- Нет, - сразу отказалась я.
Кристор поднял голову, и что-то в выражении его лица мне очень сильно не понравилось.
- Заинтриговала, - признался он и довольно прищурился. – Что же на тебе такое надето, м? Покажи! А то меня спросят, на каком плече у тебя родинка, а я и не в курсе – как тут поддерживать легенду о любовнике? Что хмуришься? Родинка не на плече?
- Кристор, - с нажимом произнесла я. – Ты забываешься.
- Знала бы ты, как Аидана это бесит, - доверительно улыбнулся одержимый и с довольным вздохом прижался щекой к моей ладони. – Как будто я ввалился в храм нагим и пьяным и склоняю к нехорошему всех жриц разом. А за ножку подержаться можно?
Я с трудом удержалась от того, чтобы ознакомить его со своей ногой путем оздоровительного, классово правильного пинка. Но тогда он точно узнал бы что-нибудь лишнее о расположении родинок, поэтому я села на постели, укутавшись в одеяло, и поставила стопы на пол.
- Падай ниц и держись, - сдержанно позволила я.
Одержимый возмущенно фыркнул, но тут же застыл, глядя перед собой.
- А ему именно этого и хочется, - растерянно сказал он и, подумав, действительно опустился на колени и прижался лбом к своду моей стопы.
Семнадцать поколений благородных предков вряд ли одобрили бы мое служебное рвение – но все-таки помогли сохранить достоинство и не спрятаться с писком под одеялом, хотя, надо признать, для этого им пришлось поднапрячься.
Дыхание мужчины, скорчившегося в очевидно неудобной позе, стало почти умиротворенным. Я молчала, невольно поджимая пальчики. Кристор не шевелился.
Лучшего момента, чтобы без стука войти в спальню, просто и придумать нельзя – а чувство времени у Джоаны, в отличие от манер, всегда было отменное.
На коленопреклоненного мужчину у моих ног кузина отреагировала вполне предсказуемым вскриком и с грохотом уронила планшет на опустевшую вазу из-под цветов. Планшет, судя по гневному писку только что пришедшего сообщения, уцелел, ваза, увы, нет – но меня это уже волновало мало.
У тетушки Джейгор слух был тоньше, чем у охотничьей собаки.
- Лорд Аидан, - со всем возможным достоинством поджав ноги под кровать, сказала я, - не затруднит ли вас покинуть спальню тем же путем, которым вы в нее пришли?
Кристор, наконец, поднял голову, и мне отчего-то нестерпимо захотелось спрятаться под одеялом. Одержимый смотрел на меня как-то нетрезво; зрачки расширились так, что радужка казалась тонким светло-серым ободком вокруг черного провала в пьяную, благоговеющую бездну.
В его глазах не было ничего общего со взглядом художника, воровато косящегося на мою постель. И с наглухо запечатанным взглядом принца, никогда не позволявшего себе даже излишнего любопытства, - тоже.
До сих пор на моей памяти с таким беспомощным восхищением, близким к религиозному экстазу, смотрели только на Верховную жрицу. Лично я бы предпочла больше никогда не ловить на себе подобных взглядов – особенно от близких мне людей.
- Да, - выдохнул одержимый, - все, что угодно… - и только потом сморгнул и сглотнул, отступая. – Как пожелаете, миледи.
- Могу я рассчитывать, что вы хорошо обдумаете наш разговор и сообщите мне итоги своих размышлений? – невозмутимо поинтересовалась я. – Только, прошу вас, каким-нибудь менее экстравагантным способом, нежели проникновение через окно второго этажа.
- Залезу через первый этаж, - клятвенно пообещал Кристор, явно уже пришедший в себя, быстро выдохнул над моим запястьем и выскочил в окно – как мне показалось, с несколько излишней поспешностью, будто он и сам испугался того, что испытал.
Джоана стояла молча, подобрав планшет и выставив его перед собой, будто щит, и часто-часто моргала. За окном ругался редчайше низкий бас, на обладателя которого, по всей видимости, приземлился один движимый страхом и энтузиазмом одержимый.
- Ты что-то хотела показать? – негромко спросила я. Кузина и раньше частенько прибегала с чем-нибудь интересным среди ночи, если видела свет из-под двери моей комнаты: привыкла за полтора года, что ничего, не предназначенного для глаз юной леди, не увидит.
Внезапные перемены шокировали ее достаточно, чтобы Джоана растерянно моргнула и заглянула в планшет, будто забыла, что хотела сказать – и ее опередила громогласная и вездесущая тетушка Джейгор в компании сонной камеристки.
- Что тут случилось? Я слышала шум!
Похоже, не одна она: за окном все мгновенно стихло, а затем послышались уверенные гитарные переборы. Я обреченно зажмурилась.
Пел Констант, как и подобает сыну герцога, весьма неплохо; сильный голос, близкий к оперному, позволял ему практически идеально исполнять классические ирейские серенады, на которые мало кто отваживался со времен старой династии. Если бы лорд Эмбер пожелал, его ждала бы блестящая карьера в Королевской опере.
И, хоть он и выбрал совершенно иную стезю, голос его был прекрасно известен всем, кто бывал при дворе.
- Вот это – другое дело, - одобрительно сказала леди Джейгор, бывавшая там, увы, регулярно. – Что же ты сидишь, Вега? Выгляни и подбодри его! Брось цветок из окна!
- У нас в доме нет цветов, - обреченно напомнила я и поплотнее укуталась в одеяло. Из окна тянуло свежестью. – Уже.
- Тогда – платок или шарфик, - безапелляционно приказала тетушка. – Впрочем, нет, шарфик – слишком многообещающе. Платок с вензелем вполне подойдет. Скорее, пока он не ушел!
Ни одна известная мне классическая серенада не длилась менее десяти минут, и торопиться было определенно некуда, но спорить с решительно настроенной леди Джейгор я не рискнула и обреченно побрела к комоду, а сама тетушка переключилась на дочь:
- Почему ты не в постели, Джоана?
Я зависла над выдвинутым ящиком, сраженная недобрым предчувствием.
Из-за каких пикантных новостей, которые никак не могли подождать до завтрака, могла прибежать ко мне кузина, взволнованная до такой степени, что забыла постучаться?..
