Королева теней. Сезон первый: Двойная звезда » Эпизод 3. Не леди и ее рыцарь

15.04.2019, 15:58 Автор: Арнаутова Дана

Закрыть настройки


Эпизод 3. Не леди и ее рыцарь

Аннотация к эпизоду

Если ночью на кладбище вы встретили толпу умертвий и милую девочку, неизвестно, кого надо бояться больше. Аластор убеждается в этом, познакомившись с таинственной магессой Айлин, утверждающей, что она не леди. Зато она ищет клады, дружит с призраками и позволяет быть ее рыцарем!
       Зря Грегор Бастельеро надеется, что начались спокойные дни – его любимая адептка приготовила ему сюрприз. Нет ничего страшнее Айлин Ревенгар, решившей, что она обойдется без помощи семьи! Разве что будни преподавателя?


Показано 1 из 23 страниц

1 2 3 4 ... 22 23



       Глава 1. Игры белого змея


       В дверь аудитории вежливо постучали, заставив Грегора на половине фразы прервать лекцию о способах диагностики и снятия многоуровневых проклятий.
       — Войдите! — раздраженно бросил он, недоумевая, кому и что могло понадобиться.
       Учебный день, первый в новом семестре, только начался, и все адепты особого курса — теперь уже только десять, кольнуло что-то внутри — пришли вовремя и сосредоточенно рисуют в тетрадях схему энергетических потоков.
       Дверь открылась ровно настолько, чтобы в аудиторию просочился дежурный мэтр в до того ярко-желтой мантии, что глаза резало. Кажется, это был именно тот иллюзорник, что при первом визите Грегора в Академию безуспешно пытался спрятаться от него в нише с доспехами.
       — Мэтр Бастельеро! Милорд магистр Эддерли просил напомнить вам, что через час состоится заседание Совета глав гильдий, — торжественно изрек он и, покосившись на заинтересованно замерших адептов, многозначительно добавил: — По вашему вопросу.
       Вовремя напомнил! По опыту зная, насколько штабное командование склонно к затягиванию жизненно важных решений, и убедившись, что глава Академии нимало от них не отличается, Грегор успел смириться, что заседание Совета состоится не раньше, чем произойдет Разлом. И даже тогда идею о запрете порталов провалят единогласно.
       — Прекрасно, — уронил он, одарив иллюзорника внимательным взглядом, от которого тот почему-то побледнел и едва заметно попятился. — Благодарю, коллега.
       — Так я… пойду? — уточнил иллюзорник, нервно покосившись на дверь.
       — Я вас не задерживаю, — сухо подтвердил Грегор и перевел взгляд на адептов.
       Шестеро глядели на него с восторженным любопытством. Против ожидания, среди них не было Саймона Эддерли. Сын магистра, перебравшись вместе с Аранвеном за последнюю парту, то и дело бросал обеспокоенные взгляды на Айлин Ревенгар, сидевшую между ними и сосредоточенно чертившую в тетради. Следует признать, причины для беспокойства у юношей были: за время вакаций Ревенгар изрядно похудела, осунулась и сильно побледнела. Не осматривай ее Грегор каждый день, заподозрил бы проклятие, последствия неосторожной клятвы или излишнее внимание Претемной. Но тогда он, по крайней мере, знал бы, что делать! И сделал бы, видят Семеро. А вот лекарства от горя еще не придумал ни один целитель.
       Только поэтому Грегор сделал вид, что не заметил, как в середине лекции Аранвен, не глядя никуда, кроме доски, сунул в ладошку Ревенгар конфету в яркой бумажке! Интересно, он действительно думает, что Грегор ничего не слышит и не видит лишь потому, что стоит за преподавательской кафедрой? Он вспомнил себя адептом и вздохнул. Ну да, именно так все эти юные бестолочи и считают! А с кафедры, между прочим, прекрасный обзор всего кабинета, да и на слух опытные некроманты обычно не жалуются. Обертка же шуршит!
       — Урок окончен, господа адепты, — сказал он, подумав, что полчаса из оставшегося до Совета времени уйдет на то, чтобы освежить в памяти собственные выкладки и продумать достаточно убедительную речь.
       А Эддерли, к пророку не ходи, наверняка потребует Барготом проклятые учебные планы на всю неделю, которыми Грегор, как ни постыдно признавать, до сих пор не озаботился.
       — Можете быть свободны. К следующему занятию каждый предоставит мне письменную работу по одному многоуровневому проклятию, способу его диагностики и снятия. Авторские проклятия приветствуются, — добавил он, чуть повысив голос, и адепты оживленно зашушукались.
       — А что такое авторское проклятие? — растерянно спросила Ревенгар.
       — Лично изобретенное, милая Айлин, — спокойно объяснил Аранвен и, бросив быстрый взгляд на Саймона Эддерли, добавил: — Предлагаю немедленно над этим поработать, раз у нас есть немного свободного времени до следующей лекции. Вы же не откажетесь отправиться с нами в библиотеку?
       Девчонка, залившись краской, кивнула, и Грегора царапнуло глупой досадой: страшно и представить, что за проклятие изобретет эта троица! Да одной Ревенгар больше, чем достаточно, чтобы озадачить по крайней мере половину Фиолетового факультета — в структуре ее умертвия до сих пор не удалось разобраться никому! — а до чего они додумаются вместе?
       «Ты же сам был доволен, что эта парочка за ней присматривает, — одернул себя Грегор. — Если изобретут что-то новое, тем интереснее. Главное, чтобы смогли это снять».
       Он проводил взглядом покидающих аудиторию адептов. Ревенгар, Аранвен и Эддерли выходили последними, причем Саймон размахивал руками так беспорядочно, словно пытался поймать невидимую муху, и громким яростным шепотом увлеченно излагал что-то о блуждающих по всему телу прыщах. Похоже, разработка проклятия уже началась.
       — Это примитивно и неизящно, Саймон, — услышал Грегор спокойно-укоризненный голос Аранвена, прежде чем дверь за ними закрылась.
       Сев к столу и взглянув на абсолютно чистый лист, на котором следовало написать план занятия, он от души позавидовал адептам. Составить проклятие, даже в два-три уровня, сущие пустяки в сравнении с положенной преподавателям бумажной волокитой! Сам Грегор в годы учебы составлял их десятками на одном лишь вдохновении, а если вдохновения вдруг не хватало, достаточно было представить лицо какого-нибудь неприятеля. В бытность Грегора адептом этим неприятелем чаще всего оказывался Роверстан…
       Разумеется, ничего подобного Грегор делать не собирался, но…
       Он отложил перо и полюбовался составленным в задумчивости заклинанием: попавший под него разумник должен был терять жизненную силу до тех пор, пока… пока… о, пока не женится! Отличный ограничитель для подобного распутника. А чтобы было еще интереснее, можно добавить второй ограничитель: пока не женится на Гвенивер Ревенгар. Такому умнику прекрасно подойдет самая глупая женщина, какую только знал Грегор!
       Еще раз перечитав формулу, он с сожалением скомкал лист и бросил его в корзину для бумаг. Как бы ни хотелось отвертеться от проклятых планов, за него никто их не напишет. Нечего и затягивать.
       Когда он поставил последнюю точку в последнем листе, до совета оставалось не больше двадцати минут. Зато планов перед ним лежала полная дюжина, пусть и написаны они были неразборчивым от торопливости почерком! «И пусть Эддерли делает с ними, что хочет», — подумал Грегор с легким приятным злорадством, несколько подпорченным подозрением, что проклятые планы никто не читает, а используются они исключительно для осложнения жизни преподавателей.
       Собрав листы и от души потянувшись — и кто бы подумал, что от составления планов так затекает все тело? — Грегор вышел из аудитории и неторопливо направился к Башне Совета.
       В первый учебный день Академия гудела, как растревоженный улей. Мимо Грегора сновали ученики, бросая на него боязливо-восторженные взгляды, с дальней лестницы доносился отчаянный шум, будто там ловили упыря или, что было куда вероятнее, кто-то дрался, а встречные преподаватели смотрели на все это безобразие с благожелательными улыбками. Правду сказать, Грегор сам испытывал непривычное снисходительное умиление, глядя на буйную молодежь.
       Умиление, впрочем, он испытывал недолго. Ровно до того момента, как, свернув за угол, в малый холл, ведущий к лестнице в башню, увидел знакомые медно-рыжие волосы и… Проклятье! Караулит ее, что ли, этот разумник!
       Дважды мысленно проговорив изобретенное проклятье — в первый раз торопливой скороговоркой исключительно ради успокоения, а во второй — с мстительной неспешностью, Грегор успокоился настолько, чтобы увидеть главное. Что рыжие волосы отнюдь не торчат во все стороны и не заплетены в две косы, а уложены в гладкий низкий узел. Что черная одежда собеседницы Роверстана — вовсе не ученическая мантия, а изящное, пошитое по последней придворной моде траурное платье. И, наконец, что женщине, только что величественно подавшей разумнику руку для поцелуя, никак не меньше тридцати!
       — Вы так изменились, господин Роверстан, — произнесла дама с неприятно задевшей Грегора томностью. — Если бы вы знали, как я рада видеть вас!
       — И я рад нашей встрече, леди Ревенгар. Сочувствую вашей потере, — учтиво и подобающе сочувственно произнес разумник, целуя воздух над самыми пальцами леди.
       Гвенивер Ревенгар? Это и есть жена Дориана?!
       «Ну и дрянь, — подумал Грегор с холодной злобой. — Не прошло и месяца со смерти мужа, а она очаровывает нового мужчину! Трижды проклятие! Хорошо, что Дориан об этом не узнает. А Роверстан, следует признать, ведет себя куда достойнее этой… леди! У него, по крайней мере, хватает чести почтить память давнего недруга, не флиртуя с его женой! Минутку! — спохватился он тут же. — Какая, собственно, нелегкая принесла Гвенивер Ревенгар в Академию? Впрочем, о чем тут думать? Она могла приехать только из-за дочери — но вот зачем?»
       От Гвенивер Ревенгар и Роверстана его прикрывала разделяющая холл плетеная ширма, сплошь увитая какими-то вьющимися растениями вроде плюща, но обильно и ярко цветущими — работа стихийников — и Грегор замер за ней, стараясь не проронить ни слова.
       От уверенности, что подслушивать и подсматривать не подобает истинно благородному человеку, он успешно избавился еще на войне, хотя в обычной жизни, разумеется, не унизился бы до подобного. Но если речь идет об одной из его подопечных, следует узнать о возможных неприятностях как можно раньше!
       — Могу ли спросить, что привело вас в Академию? — поинтересовался разумник по-прежнему учтиво, но Грегор ясно услышал в его голосе равнодушие и едва заметное нетерпение.
       Ну конечно! Роверстан обязан присутствовать на Совете и наверняка направлялся именно туда, когда повстречал леди Ревенгар. И не стоит сомневаться в том, что заданный ради обычной вежливости вопрос она воспримет всерьез. Что ж, тем лучше!
       — Дело в моей дочери, господин Роверстан, — вздохнула леди Ревенгар и, поспешно достав из поясной сумочки кружевной платок, промокнула влажно заблестевшие глаза — такие же ярко-зеленые, как и у старого Морхальта. — Она… я не знаю, просто не знаю, что с ней делать! Видят Семеро, я изо всех сил желала быть ей хорошей матерью, хоть это и непросто. Вы ведь видели ее, не так ли?
       — Разумеется. У вас прелестная дочь, леди Ревенгар, — улыбнулся разумник с неожиданно искренней, насколько мог судить Грегор, теплотой.
       — Благодарю! — бросила леди с таким отчаянием в голосе, словно вместо комплимента услышала горестную новость. — Если вы ее видели, то должны понимать, почему мне было так сложно! Она так похожа на моего отца, своего деда. И все же я стремилась дать обоим детям соответствующее образование, прививала им достойные манеры. Конечно, Айлин всегда было далеко до Артура, поверьте, он идеальный сын, но она хотя бы старалась! А потом, едва у Айлин проснулась магия, она превратилась в маленькое чудовище! Она оскорбила Артура, едва вернувшись домой! Правда, мальчик был отчасти виноват — вам-то я могу об этом рассказать! Он дал понять Айлин, что она должна приветствовать его как наследника рода. Конечно, раньше времени, и, боюсь, здесь есть и моя вина, ведь это я всегда учила сына, что он должен вести себя как подобает наследнику, но… Она позволяет себе неподобающие вольности, она… она, наконец, ударила брата, а затем…
       Леди Ревенгар снова промокнула глаза, и Грегор поразился, насколько же мать и дочь не похожи между собой! И это при почти одинаковых чертах лица! Тот же тонкий, еле заметно вздернутый нос, те же пухлые губы, те же миндалевидные глаза. И все-таки каждая, самая мелкая деталь облика Айлин Ревенгар свидетельствовала о текущей в ее жилах золотой крови Трех дюжин, чего и в помине не было у леди Гвенивер. Лицо дочери казалось отчеканенным на лучшей оружейной стали, матери — вылепленным из белой чинской глины.
       — А затем погиб мой дорогой супруг, — глухо произнесла леди Ревенгар. — В день его отъезда Айлин предупреждала об опасности. Просила его остаться дома, и если бы я только присоединилась к ее просьбе... Возможно, Дориан и в самом деле никуда не поехал бы и остался в живых! Но когда его спутники привезли его тело… Я была вне себя! От горя, и от того, что в смерти моего возлюбленного мужа есть, вероятно, и моя вина! Кажется… я наговорила Айлин лишнего…
       «Лишнего?! — яростно подумал Грегор. — Убедить ребенка, что любимого отца убила ее магия, — это всего только «лишнее»?! Клянусь Претемнейшей, или вдова Дориана — самая глупая женщина во всем Дорвенанте, или она жестокая лицемерная дрянь!»
       — ...А она в ответ отреклась от рода, вы можете представить себе подобное? В присутствии посторонних людей, сослуживцев Дориана! Она… она даже не приехала на его похороны! А сегодня… — Высокий голос леди Ревенгар задрожал и упал почти до громкого шепота. — Я приехала, чтобы забрать ее домой, после такого потрясения семья должна держаться вместе, вы же согласны со мной? Я встретила ее около часа назад, сказала — пусть собирается, мы с братом ждем ее дома, а она… Только подумайте, она заявила, что не знает меня! Что ее братья рядом с ней, и ей незачем никуда ехать — она и так дома! Представляете?! А эти... — Гвенивер Ревенгар осеклась, словно едва не выругавшись. — Юные лорды Аранвен и Эддерли ее поддержали! Сказали — я обозналась… Лорд Аранвен сказал… — Она прикрыла глаза и повторила изменившимся голосом, словно читая по памяти затверженные стихи: — Сказал, что Вороны мэтра Бастельеро — одна семья. Что если их сестра утверждает, что я ошиблась, так оно и есть. И что у милой Айлин девять братьев, и все они — в Академии…
       «Вороны Бастельеро? — приятно поразился Грегор. — Однако!» От Аранвена он подобного точно не ожидал, это не восторженный Саймон Эддерли.
       Заморгав и промокнув глаза в третий раз, леди глубоко вдохнула и коснулась кончиками пальцев рукава белой мантии разумника.
       — Господин… Дункан, прошу вас, помогите мне! Вы ведь магистр, вы наверняка можете повлиять на лорда Эддерли… убедить его! Академия пагубно влияет на мою дочь, вы ведь сами видите. У меня нет других знакомых магов, к которым я могла бы обратиться! Что, если лорд Эддерли мне откажет?!
       «Забрать домой? Ревенгар?! И изводить ее придирками и упреками?! Ну уж нет! Что бы тобой ни двигало, я не дам превратить девочку в бледную тень идеального братца!» — подумал Грегор, едва сдерживая ледяное бешенство и стараясь не думать, что же он сделает, если разумник согласится помочь этой курице, а Эддерли позволит ей увезти девочку из Академии.
       — Я понимаю ваше состояние, леди Ревенгар, — успокаивающе проговорил Роверстан, словно бы не обратив внимания ни на внезапную фамильярность вдовы, ни на коснувшиеся его рукава дрожащие пальцы. — И с радостью помог бы вам всем, что в моих силах, но…
       — Но?! — вскинулась леди Ревенгар, уставившись на разумника с надеждой.
       — Но ваша дочь — некромантка и боевичка, — с мягкой вескостью напомнил Роверстан. — И магесса изрядной силы, поверьте! Кроме того, девочка недавно пережила большое горе, а это крайне плохо сказывается на самоконтроле мага! В Академии она постоянно находится под присмотром и не причинит вреда ни себе, ни другим. Если же вы ее увезете… Пожар — самое малое, что может грозить вашему дому! Один случайный выплеск — и девочка, сама того не желая, поднимет умертвие. Уверяю вас, обычно они вовсе не так милы и дружелюбны, как ее пес! А если она призовет к дому банши? Я не говорю уже о смертельных проклятиях…
       

Показано 1 из 23 страниц

1 2 3 4 ... 22 23