В конце концов, Патаки наверняка было что сказать, и он должен был заговорить.
- Начнем с простого. Ты знаешь, где Андерсоны и что с ними?
Ответа не последовало.
- Господин Сюй, наш гость, кажется, не понял правила...
От тона, которым это было сказано, у Цзимо холодок пробежал по коже. И все же он, ненавидя себя за это, ударил еще раз, вполсилы, но и этого хватило, чтобы Патаки всхлипнул, затем дернулся в цепях и застонал протяжно. Ноги его, точно в каком-то извращенном танце, перебирали по полу, пытаясь найти опору.
- Сми, - коротко приказал Шо, ничего не уточняя.
Матрос подставил небольшой ящик, на котором Патаки мог теперь стоять, цепляясь за цепи руками. Опора придала ему сил и вернула немного наглости: сперва он попытался достать Шо ногой, затем выругался долго и грязно.
- Сюй. Ящик.
Цзимо выбил опору у Патаки из-под ног, и тот снова повис, скуля и всхлипывая.
- Ситуация понятна? - все тем же холодным, мертвым тоном уточнил Шо. - Ты отвечаешь на вопросы, и мы обеспечиваем тебе приемлемые условия. Ты запираешься, и тогда получаешь все, что заслуживаешь. Выбирай, Терренс, у тебя еще есть пара минут, пока я не потерял терпение окончательно.
Пауза вышла короткой.
- Нет! Я не знаю, где Андерсоны! Черт, черт! Понятия не имею!
- Откуда же взял серьги?
- Н-на яхте. На их чертовой бл****й яхте!
На бесстрастном лице Шо появилась улыбка и, боже, лучше бы он оставался бесстрастным!
- Ты не знаешь где Андерсоны и что с ними, однако ты был на их яхте? Ты меня за дурака держишь, Терренс? Сюй...
Цзимо сделать ничего не успел: Патаки задергался, и слова полились сплошным потоком.
- Я ничего не знаю! Я не видел! Я просто нашел яхту! Я поднялся на борт, там никого не было! Была ночь, я не знаю, кто привел ее туда! А утром яхты уже не было! я...
- Где была яхта?
- Кейп. Яхта была у берегов Кейпа!
- И людей на ней не было? А что было?
- К-кровь, - выдавил Патаки после новой паузы. - Там была к-кровь.
Шо медленно провел пальцами по лицу, прикрыв глаза.
- Ты поднялся на борт яхты своих друзей, нашел там кровь, затем обчистил их и свалил? Молодец, Терренс. Взял очередную высоту.
- Что бы не произошло, Андерсоны сами напросились! - огрызнулся Патаки. - У них были деньги и не было мозгов!
Сейчас он больше всего напоминал крысу, загнанную в угол и готовую броситься на любого. Впрочем, запал его быстро прошел, и Патаки начал отвечать на вопросы сдержано, проявляя приятное благоразумие.
- Запиши все, - Шо протянул Сми лист с вопросами. - Будет отмалчиваться, оторви ему яйца.
Потеряв к Патаки всяческий интерес, Шо вышел из сарая, и Цзимо последовал за ним. И почти у самых дверей наткнулся на своего нанимателя. Тот лежал на песке в позе имбриона, прижав колени к груди и зажмурившись.
- Шеф, - осторожно позвал Цзимо.
Шо разогнулся и упал на спину.
- Как я и предполагал, эта крыса ничего толком не знает.
Ощущение безумия развеялось, и сейчас Шо выглядел усталым, выжатым досуха. Цзимо, разглядывая его, присел на песок и перехватил насмешливый взгляд своего нанимателя.
- Что, не прошел даром школьный театральный кружок?
- Вы действительно порезали на куски похитителя сына?
Шо хмыкнул.
- Цзимо, Цзимо. У меня никогда не было сына. Но, вероятно, случись что-то подобное — порезал бы. Расслабься, пара ударов этой твари едва ли навредили.
Шо выдохнул, вытянул ноги и наконец в самом деле расслабился.
- Кое-что мы все-таки узнали, - сказал Шо после паузы. - Яхта была в Кейптауне, затем ее отвели туда, где ее нашли, и бросили. Андерсоны пропали между Америкой и Африкой.
- Большое расстояние, - заметил Цзимо и осторожно добавил: - Тела в воду — и конец. Простите.
Шо покачал головой.
- Я не питаю иллюзий. Андерсоны мертвы. Но эта история весьма абсурдна, в ней нужно разобраться. Попробую узнать, что они делали в Калифорнии и с кем встречались. А ты займись делами Химэсама. Кстати, как у девчонок дела?
Машина заглохла в тот самый момент, когда они оказались на практически равном удалении ото всех обжитых мест. Бунгало и обустроенный туристический пляж давно скрылись позади, а над деревьями впереди так и не появились крыши домов. Возможно, их скрывали густо разросшиеся купы, но Фэй не питала на этот счет особых иллюзий. Только не с ее везением. Вера еще раз выругалась, попыталась завести машину — безуспешно, ведь топлива у них не было совсем — и снова выругалась. Вытащила телефон.
- Место встречи не так далеко, - сказала она, застыв напряженно. Казалось, ей приходится прилагать огромные усилия, чтобы не начать нервно оглядываться назад в ожидании преследователей. - Если побежим.
Фэй посмотрела на свои ноги. На левой уже начали проявляться синяки, правая выглядела чуть получше, но болела не меньше. Она устала. Она очень хорошо осознавала свои возможности и не питала никаких иллюзий. Фэй всегда скверно бегала. Определенно, физкультура не была ее любимым предметом в школе.
- Без шансов.
- И что ты предлагаешь? - буркнула Вера, сопроводив этот короткий злой вопрос новой порцией ругательств.
Проблема как раз была в том, что Фэй нечего было предложить.
- Останемся в машине, и они без труда расковыряют эту консерву, - Вера открыла дверцу пассажирского сиденья и бесцеремонно вытолкнула Фэй наружу. - Быстрее, бежим. Пока по дороге, это проще, чем по песку. А потом постараемся оторваться в зарослях.
Оказавшись снаружи, Фэй замерла на секунду, напуганная сразу всем, а потом побежала со всех ног. Вера была права, так у них было чуть больше шансов.
- Береги дыхание, - Вера вскоре нагнала ее, двигаясь легко и уверенно. - Ты вообще умеешь бегать?
Фэй мотнула головой.
- Ага. Делай как я, - приказала Вера.
Фэй попыталась повторять за своей подругой по несчастью, держа ритм, темп и дыхание, но получалось у нее скверно. Она была толстой, особенно в сравнении с подтянутой спортивной Верой, и неуклюжей. Безнадежной. Уже спустя пять минут она начала задыхаться, страдать от одышки, и казалось — грудь кто-то дерет изнутри наждаком. Вера в свою очередь даже не запыхалась. Только сосредоточенное выражение лица говорило о том, что она хотя бы что-то испытывает в этот момент. Выглядела же Вера так, словно просто выбралась на легкую утреннюю пробежку.
Оторваться им, конечно, не удалось. В самом скором времени позади послышался рев моторов, и из-за поворота на дорогу один за другим выскочили мотоциклы. Девушки метнулись в густые придорожные заросли, но было уже поздно — их заметили. И к тому же, продираться через переплетение кустарника было еще сложнее, чем бежать по асфальтированной дороге. Первой схватили Фэй: один поймал ее за талию, а второй заломил за спину руку, заставив вскрикнуть. Секундой спустя слева послышался вскрик Веры и хохот.
Потащили их не на дорогу, как можно было ожидать, а вперед, через все те же заросли, пока они не закончились небольшой поляной. Ее пересекали две протоптанные дорожки, скрываясь в густом кустарнике в почти противоположных направлениях. Из-за кустов и деревьев, растущих с почти тропической теснотой, сюда не долетали никакие звуки. Отсюда — тоже.
Фэй обмякла в руках бандитов, парализованная страхом и ожиданием худшего. Вера пыталась сопротивляться, но от этого не было особого прока: мужчин было больше, и все до единого они были выше, крупнее и гораздо сильнее чем она. И все же, ей залепили две или три пощечины прежде, чем Вера прекратила брыкаться и затихла.
Связав им обеими ремнями руки, девушек швырнули на землю. Один из бандитов закурил, и в нос Фэй ударил горький, ядовито-резкий запах дешевых сигарет. От самокрутки второго пахло чем-то еще смутно знакомым и очевидно — совершенно запрещенным. Уверенные в себе бандиты — их было шестеро — никуда не торопились, обсуждая дальнейшие действия. Сейчас Фэй понимала их еще хуже, то ли из-за страха, сковавшего тело и разум, то ли из-за того, что мужчины перешли на экзотический местный жаргон. Однако, общий смысл был более-менее понятен.
Патаки их кинул на деньги, и теперь не брал трубку. Хотелось надеяться, связано это с тем, что их дурацкий план удался, и страдала Фэй не зря. С другой стороны, судя по тому, что Фэй слышала, Патаки мог заблокировать своих подельников и скрыться именно для того, чтобы не делиться добычей. Ему явно чужда была солидарность.
Так или иначе, бандиты были злы и намеревались отыграться на по сути случайно подвернувшихся женщинах.
В эту минуту Фэй пожалела, что хоть как-то понимает испанский.
Ремень крепко стягивал запястья, так что нарушилась циркуляция крови, и руки начали неметь. И в голове было неприятно пусто, нахлынувшая в какой-то момент паника вымыла все мысли подчистую. Впрочем, даже будь Вера способна соображать ясно, едва ли она смогла бы найти выход из сложившейся ситуации. Не нужно было, черт побери, искать сюда вход!
Бандиты — малолетки, идиоты, не способные на по-настоящему серьезное дело, зато прекрасно умеющие воевать с женщинами — некоторое время обсуждали, что делать. Планы, нарисованные ими, представляли участь на удивление незавидную, все планы, какой ни возьми. И сперва они взвалили пленниц на плечи — в нос ударил омерзительный букет запахов, пот, дешевый одеколон, бензин и выпивка — и потащили через заросли. Ветки хлестали по голове, по лицу и по телу, но едва ли бандитов волновало состояние жертв. Пока им впрочем старались сохранять, как выразился один из мужчин, «товарный вид».
Эта часть острова была, очевидно, не слишком обитаемой. И это была одна из причин, по которой Патаки выбрал россыпь дешевых бунгало как место встречи. Тут почти не было жителей, туристы-дикари старались не вмешиваться в чужие дела, если вообще были достаточно трезвы, чтобы что-то сделать, а про полицию и говорить было нечего. Одно из тех мест, куда власти предпочитают не соваться, пока тут не пропадет какой-нибудь неосторожный богатей-иностранец, возжаждавший острых ощущений.
У Веры был один знакомый богатей-иностранец, но она сомневалась, что он него можно дождаться помощи. Впрочем... Фэй. Он ведь придет за Фэй, правда?
Некоторое время их тащили сквозь густой кустарник, потом впереди показались несколько строений, весьма непрезентабельных, даже неприятных на вид. Это были то ли заброшенные склады, то ли чей-то исключительно уродливый дом, обитый вертикальными досками, перекрытый листами металла и когда-то покрашенный в яркие цвета. Сейчас бирюза и желтый выгорели до почти одного и того же болезненного зеленоватого тона.
- Туда их, - один из бандитов, державшийся увереннее и наглее остальных, махнул рукой на самое большое из строений. - Я свяжусь с Чико.
Про Чико они говорили, пока шли сюда: сутенер и торговец людьми из Сан Кристобаля, готовый выложить хорошие деньги за «свежее мясо». Эх, как только Веру за ее жизнь не называли, наверное, свежим мясом — тоже, но все больше за глаза. Вот так, чтобы она слышала — впервые.
Главный ушел в меньшее по размеру здание, а их затащили в большое почти пустое помещение и бросили на пыльный пол. В нос ударил новый букет запахов, в котором доминировали автомобильная смазка и бензин. Вера отползла немного, прислонилась к груде ящиков и огляделась, воспользовавшись тем, что бандиты временно потеряли к ней интерес. Помещение показалось ей огромным и одновременно — пустым и захламленным. Судя по разложенным и разбросанными повсюду металлическим деталям, каким-то непонятным кускам, зеркалам, фарам и прочему, в основном неприятная компания помышляла угоном и разбором автомобилей. И, наверное, самогоноварением. Во всяком случае, от принесенной одним из них бутылки отвратительно несло сивухой, раздражающей чуткий нос Веры.
Он же бросил на пол две пачки презервативов, заставив Фэй, до той поры замершую, точно жертва змеи, коротко всрикнуть и отползти подальше.
- С чего начнем?
- Дождемся Чико?
- Да в жопу Чико!
- Он не любит порченный товар!
«Значит все-таки и людьми приторговывают», - как-то удивительно остраненно подумала Вера, прикидывая шансы на спасение. По всему выходило, что шансы эти нулевые.
- Один раз было! И то потому что та сучка брыкалась, как сумасшедшая! Ну порезали чуток, сбавили цену! Эта вроде смирная. Тащи камеру, и Чико в накладе не будет.
Всякое было в жизни Веры, в ее глупой насыщенной жизни, и где только не побывали глупая ее голова и падкая на приключения задница. Но вот в лив-порно она точно еще ни разу не снималась, и не хотелось бы начинать. Взгляд метнулся по комнате, ища какие-то подсказки, пути к отступлению, но голову уже начал затапливать туман. От нарисованных воображением вариантов развития событий к горлу подкатывала тошнота, и мысли путались еще сильнее.
Что же делать, что же делать?!
- Чико в Гуимаре, будет завтра, - главарь вернулся, замер в двери, попыхивая сигарой, как какой-то карикатурный мафиозный босс. Росточку сам маленького, но видно — самый злобный из всех.
Какая чушь, однако, в голову лезет!
- Чико сказал, в прошлый раз прислали какую-то хрень, велел показать сперва товар лицом. Малыш, тащи реквезит, и камеры не забудьте. Нормальные, а не как в тот раз на мыльницу снимали. И это уберите.
И главарь пнул в бедро Фэй Брикнелл.
Мысли вяло ворочались в голове. Что лучше? Быть изнасилованной и проданной, или же убитой? Чья участь страшнее? Красивой вещи, или уродливой, которую сметают с дороги мыском ноги? И как она вообще докатилась до этого?
Фэй словно снова погружалась в холодный, безразличный океан, барахталась в нем, а волны закручивались и тянули ее на дно. Одновременно с этим погружением на темную глубину, какая-то рациональная, разумная ее часть предавалась иной, рациональной и разумной панике. Их убьют. И никто не узнает, куда в действительности подевалась молоденькая, глупенькая наследница Фэй Брикнелл. Ее тело закопают где-нибудь тут, неподалеку, на импровизированном кладбище, а может на свалку выкинут, или в море. Ее не опознают, если наткнуться, и она навсегда останется безымянными костями.
Третья часть ее раздробленного сознания, разумная и безумная одновременно, просто тупо фиксировала происходящее, точно в дневник записывала. Вот ее поднимают за шиворот, волокут куда-то и закидывают в узкое, темное помещение, заваленное пыльным хламом. Переговариваются между собой, посмеиваются, обсуждают предстоящее. Обсуждают Веру Блэк, то как будет доволен неведомый Чико, и как сами они будут довольны, а может и девушка тоже. Кто их, этих куколок, разберет. Вера — объект омерзительных желаний, а Фэй — просто кусок мяса. Свиная туша, подвешенная на крюк.
Самым безумным было то, что в глубине души ее это задело. Должно быть, переживания последних недель наконец-то свели ее с ума.
В комнатушке было темно и тихо, снаружи почти не долетало никаких звуков. Так, неясная возьня, и воображать можно было что угодно. Первые несколько минут Фэй этим и занималась: воображала всякие невозможные ужасы, и странным образом ей это помогло успокоиться. Ужасы происходили не с ней. А потом разозлило. Для всего мира она была чертовски нехороша, даже для кучки бандитов с островов. Сердце то ускоряло свой ход, то замедлялось, и все сильнее стучала кровь в ушах, но прошло какое-то время, и Фэй задышала ровнее и сосредоточилась на тех вещах, с которыми могла хоть что-то поделать.
- Начнем с простого. Ты знаешь, где Андерсоны и что с ними?
Ответа не последовало.
- Господин Сюй, наш гость, кажется, не понял правила...
От тона, которым это было сказано, у Цзимо холодок пробежал по коже. И все же он, ненавидя себя за это, ударил еще раз, вполсилы, но и этого хватило, чтобы Патаки всхлипнул, затем дернулся в цепях и застонал протяжно. Ноги его, точно в каком-то извращенном танце, перебирали по полу, пытаясь найти опору.
- Сми, - коротко приказал Шо, ничего не уточняя.
Матрос подставил небольшой ящик, на котором Патаки мог теперь стоять, цепляясь за цепи руками. Опора придала ему сил и вернула немного наглости: сперва он попытался достать Шо ногой, затем выругался долго и грязно.
- Сюй. Ящик.
Цзимо выбил опору у Патаки из-под ног, и тот снова повис, скуля и всхлипывая.
- Ситуация понятна? - все тем же холодным, мертвым тоном уточнил Шо. - Ты отвечаешь на вопросы, и мы обеспечиваем тебе приемлемые условия. Ты запираешься, и тогда получаешь все, что заслуживаешь. Выбирай, Терренс, у тебя еще есть пара минут, пока я не потерял терпение окончательно.
Пауза вышла короткой.
- Нет! Я не знаю, где Андерсоны! Черт, черт! Понятия не имею!
- Откуда же взял серьги?
- Н-на яхте. На их чертовой бл****й яхте!
На бесстрастном лице Шо появилась улыбка и, боже, лучше бы он оставался бесстрастным!
- Ты не знаешь где Андерсоны и что с ними, однако ты был на их яхте? Ты меня за дурака держишь, Терренс? Сюй...
Цзимо сделать ничего не успел: Патаки задергался, и слова полились сплошным потоком.
- Я ничего не знаю! Я не видел! Я просто нашел яхту! Я поднялся на борт, там никого не было! Была ночь, я не знаю, кто привел ее туда! А утром яхты уже не было! я...
- Где была яхта?
- Кейп. Яхта была у берегов Кейпа!
- И людей на ней не было? А что было?
- К-кровь, - выдавил Патаки после новой паузы. - Там была к-кровь.
Шо медленно провел пальцами по лицу, прикрыв глаза.
- Ты поднялся на борт яхты своих друзей, нашел там кровь, затем обчистил их и свалил? Молодец, Терренс. Взял очередную высоту.
- Что бы не произошло, Андерсоны сами напросились! - огрызнулся Патаки. - У них были деньги и не было мозгов!
Сейчас он больше всего напоминал крысу, загнанную в угол и готовую броситься на любого. Впрочем, запал его быстро прошел, и Патаки начал отвечать на вопросы сдержано, проявляя приятное благоразумие.
- Запиши все, - Шо протянул Сми лист с вопросами. - Будет отмалчиваться, оторви ему яйца.
Потеряв к Патаки всяческий интерес, Шо вышел из сарая, и Цзимо последовал за ним. И почти у самых дверей наткнулся на своего нанимателя. Тот лежал на песке в позе имбриона, прижав колени к груди и зажмурившись.
- Шеф, - осторожно позвал Цзимо.
Шо разогнулся и упал на спину.
- Как я и предполагал, эта крыса ничего толком не знает.
Ощущение безумия развеялось, и сейчас Шо выглядел усталым, выжатым досуха. Цзимо, разглядывая его, присел на песок и перехватил насмешливый взгляд своего нанимателя.
- Что, не прошел даром школьный театральный кружок?
- Вы действительно порезали на куски похитителя сына?
Шо хмыкнул.
- Цзимо, Цзимо. У меня никогда не было сына. Но, вероятно, случись что-то подобное — порезал бы. Расслабься, пара ударов этой твари едва ли навредили.
Шо выдохнул, вытянул ноги и наконец в самом деле расслабился.
- Кое-что мы все-таки узнали, - сказал Шо после паузы. - Яхта была в Кейптауне, затем ее отвели туда, где ее нашли, и бросили. Андерсоны пропали между Америкой и Африкой.
- Большое расстояние, - заметил Цзимо и осторожно добавил: - Тела в воду — и конец. Простите.
Шо покачал головой.
- Я не питаю иллюзий. Андерсоны мертвы. Но эта история весьма абсурдна, в ней нужно разобраться. Попробую узнать, что они делали в Калифорнии и с кем встречались. А ты займись делами Химэсама. Кстати, как у девчонок дела?
ГЛАВА 47.
Машина заглохла в тот самый момент, когда они оказались на практически равном удалении ото всех обжитых мест. Бунгало и обустроенный туристический пляж давно скрылись позади, а над деревьями впереди так и не появились крыши домов. Возможно, их скрывали густо разросшиеся купы, но Фэй не питала на этот счет особых иллюзий. Только не с ее везением. Вера еще раз выругалась, попыталась завести машину — безуспешно, ведь топлива у них не было совсем — и снова выругалась. Вытащила телефон.
- Место встречи не так далеко, - сказала она, застыв напряженно. Казалось, ей приходится прилагать огромные усилия, чтобы не начать нервно оглядываться назад в ожидании преследователей. - Если побежим.
Фэй посмотрела на свои ноги. На левой уже начали проявляться синяки, правая выглядела чуть получше, но болела не меньше. Она устала. Она очень хорошо осознавала свои возможности и не питала никаких иллюзий. Фэй всегда скверно бегала. Определенно, физкультура не была ее любимым предметом в школе.
- Без шансов.
- И что ты предлагаешь? - буркнула Вера, сопроводив этот короткий злой вопрос новой порцией ругательств.
Проблема как раз была в том, что Фэй нечего было предложить.
- Останемся в машине, и они без труда расковыряют эту консерву, - Вера открыла дверцу пассажирского сиденья и бесцеремонно вытолкнула Фэй наружу. - Быстрее, бежим. Пока по дороге, это проще, чем по песку. А потом постараемся оторваться в зарослях.
Оказавшись снаружи, Фэй замерла на секунду, напуганная сразу всем, а потом побежала со всех ног. Вера была права, так у них было чуть больше шансов.
- Береги дыхание, - Вера вскоре нагнала ее, двигаясь легко и уверенно. - Ты вообще умеешь бегать?
Фэй мотнула головой.
- Ага. Делай как я, - приказала Вера.
Фэй попыталась повторять за своей подругой по несчастью, держа ритм, темп и дыхание, но получалось у нее скверно. Она была толстой, особенно в сравнении с подтянутой спортивной Верой, и неуклюжей. Безнадежной. Уже спустя пять минут она начала задыхаться, страдать от одышки, и казалось — грудь кто-то дерет изнутри наждаком. Вера в свою очередь даже не запыхалась. Только сосредоточенное выражение лица говорило о том, что она хотя бы что-то испытывает в этот момент. Выглядела же Вера так, словно просто выбралась на легкую утреннюю пробежку.
Оторваться им, конечно, не удалось. В самом скором времени позади послышался рев моторов, и из-за поворота на дорогу один за другим выскочили мотоциклы. Девушки метнулись в густые придорожные заросли, но было уже поздно — их заметили. И к тому же, продираться через переплетение кустарника было еще сложнее, чем бежать по асфальтированной дороге. Первой схватили Фэй: один поймал ее за талию, а второй заломил за спину руку, заставив вскрикнуть. Секундой спустя слева послышался вскрик Веры и хохот.
Потащили их не на дорогу, как можно было ожидать, а вперед, через все те же заросли, пока они не закончились небольшой поляной. Ее пересекали две протоптанные дорожки, скрываясь в густом кустарнике в почти противоположных направлениях. Из-за кустов и деревьев, растущих с почти тропической теснотой, сюда не долетали никакие звуки. Отсюда — тоже.
Фэй обмякла в руках бандитов, парализованная страхом и ожиданием худшего. Вера пыталась сопротивляться, но от этого не было особого прока: мужчин было больше, и все до единого они были выше, крупнее и гораздо сильнее чем она. И все же, ей залепили две или три пощечины прежде, чем Вера прекратила брыкаться и затихла.
Связав им обеими ремнями руки, девушек швырнули на землю. Один из бандитов закурил, и в нос Фэй ударил горький, ядовито-резкий запах дешевых сигарет. От самокрутки второго пахло чем-то еще смутно знакомым и очевидно — совершенно запрещенным. Уверенные в себе бандиты — их было шестеро — никуда не торопились, обсуждая дальнейшие действия. Сейчас Фэй понимала их еще хуже, то ли из-за страха, сковавшего тело и разум, то ли из-за того, что мужчины перешли на экзотический местный жаргон. Однако, общий смысл был более-менее понятен.
Патаки их кинул на деньги, и теперь не брал трубку. Хотелось надеяться, связано это с тем, что их дурацкий план удался, и страдала Фэй не зря. С другой стороны, судя по тому, что Фэй слышала, Патаки мог заблокировать своих подельников и скрыться именно для того, чтобы не делиться добычей. Ему явно чужда была солидарность.
Так или иначе, бандиты были злы и намеревались отыграться на по сути случайно подвернувшихся женщинах.
В эту минуту Фэй пожалела, что хоть как-то понимает испанский.
ГЛАВА 48.
Ремень крепко стягивал запястья, так что нарушилась циркуляция крови, и руки начали неметь. И в голове было неприятно пусто, нахлынувшая в какой-то момент паника вымыла все мысли подчистую. Впрочем, даже будь Вера способна соображать ясно, едва ли она смогла бы найти выход из сложившейся ситуации. Не нужно было, черт побери, искать сюда вход!
Бандиты — малолетки, идиоты, не способные на по-настоящему серьезное дело, зато прекрасно умеющие воевать с женщинами — некоторое время обсуждали, что делать. Планы, нарисованные ими, представляли участь на удивление незавидную, все планы, какой ни возьми. И сперва они взвалили пленниц на плечи — в нос ударил омерзительный букет запахов, пот, дешевый одеколон, бензин и выпивка — и потащили через заросли. Ветки хлестали по голове, по лицу и по телу, но едва ли бандитов волновало состояние жертв. Пока им впрочем старались сохранять, как выразился один из мужчин, «товарный вид».
Эта часть острова была, очевидно, не слишком обитаемой. И это была одна из причин, по которой Патаки выбрал россыпь дешевых бунгало как место встречи. Тут почти не было жителей, туристы-дикари старались не вмешиваться в чужие дела, если вообще были достаточно трезвы, чтобы что-то сделать, а про полицию и говорить было нечего. Одно из тех мест, куда власти предпочитают не соваться, пока тут не пропадет какой-нибудь неосторожный богатей-иностранец, возжаждавший острых ощущений.
У Веры был один знакомый богатей-иностранец, но она сомневалась, что он него можно дождаться помощи. Впрочем... Фэй. Он ведь придет за Фэй, правда?
Некоторое время их тащили сквозь густой кустарник, потом впереди показались несколько строений, весьма непрезентабельных, даже неприятных на вид. Это были то ли заброшенные склады, то ли чей-то исключительно уродливый дом, обитый вертикальными досками, перекрытый листами металла и когда-то покрашенный в яркие цвета. Сейчас бирюза и желтый выгорели до почти одного и того же болезненного зеленоватого тона.
- Туда их, - один из бандитов, державшийся увереннее и наглее остальных, махнул рукой на самое большое из строений. - Я свяжусь с Чико.
Про Чико они говорили, пока шли сюда: сутенер и торговец людьми из Сан Кристобаля, готовый выложить хорошие деньги за «свежее мясо». Эх, как только Веру за ее жизнь не называли, наверное, свежим мясом — тоже, но все больше за глаза. Вот так, чтобы она слышала — впервые.
Главный ушел в меньшее по размеру здание, а их затащили в большое почти пустое помещение и бросили на пыльный пол. В нос ударил новый букет запахов, в котором доминировали автомобильная смазка и бензин. Вера отползла немного, прислонилась к груде ящиков и огляделась, воспользовавшись тем, что бандиты временно потеряли к ней интерес. Помещение показалось ей огромным и одновременно — пустым и захламленным. Судя по разложенным и разбросанными повсюду металлическим деталям, каким-то непонятным кускам, зеркалам, фарам и прочему, в основном неприятная компания помышляла угоном и разбором автомобилей. И, наверное, самогоноварением. Во всяком случае, от принесенной одним из них бутылки отвратительно несло сивухой, раздражающей чуткий нос Веры.
Он же бросил на пол две пачки презервативов, заставив Фэй, до той поры замершую, точно жертва змеи, коротко всрикнуть и отползти подальше.
- С чего начнем?
- Дождемся Чико?
- Да в жопу Чико!
- Он не любит порченный товар!
«Значит все-таки и людьми приторговывают», - как-то удивительно остраненно подумала Вера, прикидывая шансы на спасение. По всему выходило, что шансы эти нулевые.
- Один раз было! И то потому что та сучка брыкалась, как сумасшедшая! Ну порезали чуток, сбавили цену! Эта вроде смирная. Тащи камеру, и Чико в накладе не будет.
Всякое было в жизни Веры, в ее глупой насыщенной жизни, и где только не побывали глупая ее голова и падкая на приключения задница. Но вот в лив-порно она точно еще ни разу не снималась, и не хотелось бы начинать. Взгляд метнулся по комнате, ища какие-то подсказки, пути к отступлению, но голову уже начал затапливать туман. От нарисованных воображением вариантов развития событий к горлу подкатывала тошнота, и мысли путались еще сильнее.
Что же делать, что же делать?!
- Чико в Гуимаре, будет завтра, - главарь вернулся, замер в двери, попыхивая сигарой, как какой-то карикатурный мафиозный босс. Росточку сам маленького, но видно — самый злобный из всех.
Какая чушь, однако, в голову лезет!
- Чико сказал, в прошлый раз прислали какую-то хрень, велел показать сперва товар лицом. Малыш, тащи реквезит, и камеры не забудьте. Нормальные, а не как в тот раз на мыльницу снимали. И это уберите.
И главарь пнул в бедро Фэй Брикнелл.
ГЛАВА 49.
Мысли вяло ворочались в голове. Что лучше? Быть изнасилованной и проданной, или же убитой? Чья участь страшнее? Красивой вещи, или уродливой, которую сметают с дороги мыском ноги? И как она вообще докатилась до этого?
Фэй словно снова погружалась в холодный, безразличный океан, барахталась в нем, а волны закручивались и тянули ее на дно. Одновременно с этим погружением на темную глубину, какая-то рациональная, разумная ее часть предавалась иной, рациональной и разумной панике. Их убьют. И никто не узнает, куда в действительности подевалась молоденькая, глупенькая наследница Фэй Брикнелл. Ее тело закопают где-нибудь тут, неподалеку, на импровизированном кладбище, а может на свалку выкинут, или в море. Ее не опознают, если наткнуться, и она навсегда останется безымянными костями.
Третья часть ее раздробленного сознания, разумная и безумная одновременно, просто тупо фиксировала происходящее, точно в дневник записывала. Вот ее поднимают за шиворот, волокут куда-то и закидывают в узкое, темное помещение, заваленное пыльным хламом. Переговариваются между собой, посмеиваются, обсуждают предстоящее. Обсуждают Веру Блэк, то как будет доволен неведомый Чико, и как сами они будут довольны, а может и девушка тоже. Кто их, этих куколок, разберет. Вера — объект омерзительных желаний, а Фэй — просто кусок мяса. Свиная туша, подвешенная на крюк.
Самым безумным было то, что в глубине души ее это задело. Должно быть, переживания последних недель наконец-то свели ее с ума.
В комнатушке было темно и тихо, снаружи почти не долетало никаких звуков. Так, неясная возьня, и воображать можно было что угодно. Первые несколько минут Фэй этим и занималась: воображала всякие невозможные ужасы, и странным образом ей это помогло успокоиться. Ужасы происходили не с ней. А потом разозлило. Для всего мира она была чертовски нехороша, даже для кучки бандитов с островов. Сердце то ускоряло свой ход, то замедлялось, и все сильнее стучала кровь в ушах, но прошло какое-то время, и Фэй задышала ровнее и сосредоточилась на тех вещах, с которыми могла хоть что-то поделать.
