год приведет его на костер паладинов? Его казнят за предательство, но разве возможно это? Он сам погибнет, но не совершит злой поступок, однако Свет считал иначе… Шелиас знал, что видение неизменно, что это будущее настанет, и уже не смерти боялся Верховный паладин, а того мига, когда в его сердце придет Тьма…
— Шелиас! — громко позвала Тейра, скрестив руки на грудь.
Шелиас вздрогнул и посмотрел на недовольную женщину. Судя по всему, она уже давно стояла здесь. Взгляд Шелиаса скользнул по краю его рубашки — он давным-давно купил для Тейры вещи, включая халат, чтобы у нее, когда она оставалась ночевать у него, было во что одеться. Но милый и приличный халатик так и остался лежать пылиться в шкафу, а Тейра упорно таскала рубашки Шелиаса, чем "немного" отвлекала самого эльфа. Потому что для приличных мыслей в его голове не оставалось места, когда он смотрел на ее бедра, лишь слегка прикрытые белой тканью рубашки.
— Что? — вздохнул Шелиас, уделяя внимание графину с водой, а не любимой женщине.
— Утро уже, Шели, к тебе повар со слугами боится зайти, кухню ты им занял, — ехидно ответила Тейра и потащила понурого мужчину наверх, в спальню.
— Я задумался, — только и успел ответить он, когда она втолкнула его в комнату и принялась одеваться. Признаться, это зрелище еще меньше способствовало приличным мыслям, и Шелиас даже немного отвлекся от своих ночных переживаний.
— Тейра, — тихо позвал он, когда она уже застегивала ремень.
— Что? — вскинула голову она и схватила его расческу. Неисправима.
Понаблюдав немного, как любимая расчесывает свои блестящие черные волосы, он произнес:
— Тебе лучше больше не приходить.
Она так и застыла — с расческой в руке, потерянная и ничего не понимающая. Но уже через миг лицо ее пошло пятнами, а глаза опасно засверкали.
— Так, — грозно произнесла она и метнула расческу прямо в грудь Шелиасу, он едва успел поймать — и это при его эльфийской ловкости! — Что ты опять удумал? Бросить меня? Шелиас! Проклятье! — Она грязно выругалась, заставив Шелиаса бросить на нее укоризненный взгляд. — И не смотри на меня так! — рыкнула она, проявляя свою звериную суть — все же оборотень-медведь. — Никогда еще меня так не бросали! Проклятье! Демоны Глубин! Ты — самая последняя тварь! Что тебе опять взбрело в голову?! Еще вчера ты клялся мне в любви и говорил, что я лучшее, что случалось в твоей жизни!
Он заметил, как дрожат ее губы, и попытался встать, чтобы утешить, но Тейра грубо толкнула его назад, в кресло.
— Нет, ты никуда не пойдешь, пока не объяснишь, почему я вдруг тебе разонравилась!
— Я люблю тебя, — произнес он с тем трепетом, который больше подходил юному возлюбленному, а не могущественному лорду, главе Ордена Света.
Лицо ее тут же смягчилось, в серые глаза вернулось тепло.
— Тогда что ты творишь, Шели? — мягко спросила Тейра. Он обожал, когда она его так называла, вот и сейчас чуть вздрогнул, подавляя в себе глупое желание обнять и поцеловать ее.
— Я не хочу, чтобы ты пострадала, а для этого тебе лучше держаться подальше от меня, — серьезно он ответил, глядя ей прямо в глаза.
Внимательно выслушав его, она тяжело вздохнула. Он вновь попытался встать, но она рявкнула:
— Сидеть! — и для надежности поставила ногу на край кресле, пресекая ему путь из комнаты. Что он там говорил насчет привычек мастера-инспектора?
— Так, — потерла она устало лицо. — Что произошло? Шели, ответь нормально, пока я не озверела окончательно и не принялась тебя бить. Это будет очень тяжело для меня, ведь я тебя люблю.
Шелиас слабо улыбнулся ее шутке, но отвечать не спешил. Она пронзила его своим проницательным взглядом. В серых глазах мелькала тысяча догадок, и Шелиас не сомневался, что Тейра доберется до истины. Не зря она была одним из лучших инспекторов в Управлении Рестании.
— Давай по порядку, — начала она, опираясь на колено и продолжая нависать над ним. — Вчера вечером все было нормально: я любила тебя, ты любил меня, причем весьма активно и во всех позах, даже не верится, что ты эльф.
— Это ты меня научила плохому.
Она весело фыркнула, но тут же посерьезнела.
— Итак, вчера все было хорошо, и ты, несмотря на свое положение, которое, и правда, могло подвергнуть мою жизнь опасности — врагов у тебя достаточно, — не стремился столь глупо меня защитить. Потом тебе снится кошмар, ты уходишь думать на кухню, так увлекаешься что даже не замечаешь, что наступил рассвет, а потом с самым трагическим видом сообщаешь мне, что нам нужно расстаться. Из чего я делаю вывод, что все дело в том кошмаре. Что это было? Очередное твое видение, как было тогда, год назад, да?
Шелиас несколько секунд колебался, прежде чем ответить.
— Да.
Тейра тяжело выдохнула, как будто ей достался очень глупый подозреваемый, на чей допрос ей придется потратить уйму времени. Но все же она не зря много лет работала инспектором и расследовала дела — Тейра знала, что спросить.
— И что же ты увидел во сне? Что повергло тебя в такой шок, что ты решил, не щадя мои чувства, бросить меня?
Он долго смотрел на нее, вспоминая, как они познакомились, как встречались, как вчера хохотали за ужином — им редко доводилось бывать вместе, и тем ценнее были эти мгновения. Он очень ее любил, это было единственное личное чувство, которое он себе позволил…
— Я увидел свою смерть. Но я не знаю, что к этому приведет, поэтому боюсь за тебя.
Мелитэя, сестра Владыки вампиров, обладала одной уникальной особенностью, отличавшей ее, пожалуй, от всех сородичей — полное несоответствие внешнего и внутреннего. Мелитэя выглядела, как невысокая изящная девушка с кукольным личиком, большими глазами и милой улыбкой. Она не была безумной красавицей, в этом ее опережала Анабель, супруга младшего брата Мелитэи, но что-то было притягательное в этих лучистых глазах, в этой беззаботной улыбке. Маленькая прекрасная куколка, которая покоряла всех своим очарованием и детской кокетливостью. Да, именно на куколку походила Мелитэя, пленяя сердца мужчин своей мнимой беззащитностью. Но ее внешний вид был ширмой. Все ее очарование исчезало, стоило ей только открыть рот, потому что Мелитэя обладала поистине стервозным характером, обожала язвить и демонстрировать свой острый ум, а также являлась одной из лучших ищеек — охотников — Твердыни. Среди вампиров она пользовалась всеобщим уважением, вызванным ее неоспоримыми достоинствами, однако мало кто желал и мог общаться с ней дольше положенного приличиями минимума. За исключение, конечно, ее драгоценного супруга, Марка. Он тоже был ищейкой. Это призвание, а не роль, навязанная общество, была единственной их общей чертой. Кроме их любви. Потому что Марк отличался от Мелитэи, как матерый волк отличается от болотной гадюки. Они даже внешне не сочетались — Марк был высоким статным, но чересчур мрачным мужчиной с длинными стальными волосами, которые он всегда завязывал в хвост. Лицо его отличалось острыми чертами. Даже когда он находился в спокойном состоянии, все в нем кричало о том, что он вампир, опасное чудовище. Никогда бы в жизни Марка не спутали с человеком. Он был опасным клинком, ищейкой, на чьем счету были многие тысячи жертв. Горгульи, верные и вечные стражи вампиров, до дрожи в своих мохнатых коленях боялись одного из старейших охотников. Да и сами сородичи Марка предпочитали обходить его стороной. Его боялись и уважали, мальчишки-вампиры мечтали стать такими же ловкими и смертоносными ищейками, как он. В общем, Марк был ярким представителем своей расы, к тому же обладал такими замечательными (с точки зрения общественности) чертами, как молчаливость и мрачность. Другое дело — его супруга. Мелитэя, как уже говорилось, была невысокого роста, с кукольным личиком и милой улыбкой. Ее каштановые волосы вечно пребывали в беспорядке, а белоснежная рубашка сползала с плеч почти до самого корсета — черного и жесткого, подчеркивающего ее прекрасную фигуру. Образ завершали черные кожаные штаны и высокие сапоги с ремешками. Мелитэя была прекрасна, соблазнительна и коварна. Они никак не подходила мрачному и сдержанному Марку, особенно учитывая тот факт, что Мелитэя, вопреки вампирскому обычаю и образу жизни, прямо-таки кипела энергией и могла "трещать без умолку". Окружающие ее недолюбливали, хоть и уважали. Она, как и Марк, была одним из старейших вампиров. Но как же они со своим супругом отличались! В Твердыне все четко знали, что Мелитэя и Марк — не пара, однако именно эти двое прожили в мире и любви более двух тысячелетий.
— Марк? Марк! Марк! — Голос Мелитэи мог быть чарующе прекрасным, она завораживала своим голосом безвольных жертв, но сейчас она вопила хуже, чем летучая мышь, которой отрезали оба крыла.
— Да, хес'си, что случилось? — совершенно спокойно поинтересовался Марк, которого уже раз десять впечатали лицом в подушку — настолько Мелитэя интенсивно его трясла.
— О, я тоже тебя люблю, — тут же растаяла вампирша, целуя его в бледную щеку. — У нас сегодня совместная тренировка, ты помнишь?
— Конечно, но ведь она ближе к рассвету, — заметил Марк, поднимаясь и принимаясь одеваться. Вампиры не спали в обычном понимании этого слова, они дремали, погружаясь в некоторое подобие сна, которое замедляло течение мыслей в их голове и позволяло отвлечься от ночной суеты. Солнце не причиняло вампиром страданий, как считали необразованные крестьяне, но оно вытягивало из них силы и ухудшало настроение (в случае с Мелитэей это могло привести к ужасным последствиям). Поэтому днем все вампиры предпочитали спать. Твердыня располагалась у Западных гор, крепость была выбита прямо в скале. Большинство помещений здесь не имело окон, и вампиры могли в свое удовольствие отдыхать столько, сколько им вздумается — если, конечно, они не имели при этом шебутной жены, способной растрясти даже покойника.
— Тренировку планировали провести ближе к рассвету, — акцентировала внимание на прошедшем времени Мелитэя. — Но Ленар опять повздорил с Дейром и Диамом, в итоге горгульям досталось… В общем, если ты сейчас не пойдешь и не успокоишь всех этих одаренных, то до тренировки они не доживут. Я бы сама сходила, но ты ведь знаешь, что если я там появлюсь, то малыш Ленар лишится головы.
Марк поправил манжеты простого серого камзола, который успел надеть за время монолога жены, и с благодарностью посмотрел на свою супругу. За годы брака ему удалось приучить Мелитэю к мысли, что необязательно все портить, лучше некоторые вещи оставить мужу. При всей своей нелюбви к общению, Марк умел разговаривать с окружающими так, чтобы не вызывать у них желание убить его. А вот Мелитэя, как и ее младший брат Ленар, обладали даром сеять хаос везде и всюду, включая отношения с окружающими.
Завязав свои стальные волосы в низкий хвост, Марк поймал заинтересованный взгляд Мелитэи. Несмотря на простоту в одежде, образ ищейки притягивал женские взоры. Особенно падка оказалась Мелитэя. Марк всегда удивлялся этому, ведь он ни разу в жизни не ставил себе задачу привлечь и очаровать противоположный пол — в отличие от самой Мелитэи.
— Обожаю, когда ты охотишься, — прошептала она, чуть отклоняя голову. У вампиров этот жест означал возбуждение.
— Хочешь присоединиться? — удивился Марк, зная ответ на свой вопрос.
— Нет конечно! Моя охота — лишь моя! — поморщилась Мелитэя и добавила, сверкая глазами: — Но мне нравится смотреть, как ты учишь мальчишек сражаться. Это так возбуждает!
Она даже заерзала в своем огромном черном кресле, которое никто не мог занять под страхом немедленной мучительной смерти.
— Я знаю, — ответил Марк таким голосом, что Мелитэя замерла, тяжело дыша. Она уже собиралась начать приставать к собственному мужу, когда он напомнил:
— Мне пора.
Мелитэя разочаровано вздохнула и рухнула обратно в кресло, принявшись покачивать изящной ножкой в кожаном сапожке.
— Но потом я хочу тебя.
— Уверен, что не разочарую тебя. — Голос немного изменил Марку — он тоже предпочел бы общество любимой супруги разборкам с Ленаром и братьями Дейром и Диамом.
Именно в этот момент в их покои, предварительно вежливо постучав, вошел гость.
— О, Ликрас, ты! — будничным тоном заметила Мелитэя, словно к ней на завтрак заглянул какой-нибудь молоденький вампирчик, а не сам Владыка. Старшего брата она хоть и любила, но никогда не трепетала, как другие. Наверное, потому что знала его еще до того, как он стал Владыкой (Марк, кстати, тоже знал, но ему хватало такта и уважения, чтобы относиться к Ликрасу с должным почтением).
— Темной ночи, сестра, — безликими голосом приветствовал Мелитэю Владыка.
— Темной-темной, — качнула она головой, позволяя непослушным прядям разлететься так, как им хотелось. — Ты уже слышал, что учудил наш братец? Ленар невыносим! Все же из всех моих братьев, ты самый любимый.
— У тебя нас двое, — все также равнодушно заметил Ликрас — он очень давно привык к манере Мелитэи вести диалог. — Но я зашел к вам по другому поводу.
— О, и по какому? — заинтересовалась Мелитэя, в очередной раз не дав мужу и слова вставить. Впрочем, он, как и Ликрас, тоже очень давно привык.
— Насчет безопасности Твердыни, — произнес Владыка, и при этих словах его безупречное лицо, бывшее маской безразличия, вдруг пошло хмурыми морщинками. — Недавно человеческий отряд напал на орочью деревню вблизи Твердыни.
Вопреки ожиданиям, Мелитэя не рассмеялась незначительности замеченной братом угрозы — несмотря на всю свою видимую беспечность и взбалмошность, она осталась старейшей ищейкой Твердыни, которая прожила почти три тысячи лет, видела своими глазами Великое Нашествие, сражалась с демонами и не понаслышке знала о том, что даже самое маленькое и безобидное существо может представлять угрозу. И человеческий отряд может быть первым лучом луны, возвещающем новую войну.
— Мы слушаем, — серьезно, без всякой насмешки, ответила Мелитэя, и Владыка опустился в кресло напротив сестры.
Как бы ни хотелось Марку остаться и принять участие в беседе, он помнил, что его присутствие требуется во дворе Твердыни — пока та еще существовала, не разнесенная на куски вспыльчивым Ленаром и братьями Дейром и Диамом. Кивнув Ликрасу, Марк пообещал присоединиться к ним позже и направился к выходу. Владыка проводил его долгим взглядом, в глубине которого читалась благодарность. Ликрас очень редко проявлял эмоции, и почти всегда это касалось его семьи. Впрочем, зная его историю, сложно было ожидать что-то иное.
До Великого Нашествия Владыкой вампиров был отец Ликраса, Мелитэи и Ленара. В те времена дети ночи жили куда лучше. Построенная тысячелетия назад Твердыня полнилась голосами и лицами, вампиры счастливо существовали в своем уединенном мирке. Даже когда люди свергли короля темных и началась война, никто, в том числе Орден Света, не покусился на Твердыню. В то время здесь жило около трех сотен вампиров — весьма внушительная сила. Потом война закончилась, на некоторое время в мир пришел покой, но демоны открыли Врата, и несметная армия чудовищ начала свое ужасное шествие. Тогда, впервые за всю историю, вампиры вмешались в ход событий. Они осознавали, что страшная опасность грозит миру, в котором они жили. Только это заставило древних бессмертных существ нарушить свой покой и пожертвовать своими жизнями.
— Шелиас! — громко позвала Тейра, скрестив руки на грудь.
Шелиас вздрогнул и посмотрел на недовольную женщину. Судя по всему, она уже давно стояла здесь. Взгляд Шелиаса скользнул по краю его рубашки — он давным-давно купил для Тейры вещи, включая халат, чтобы у нее, когда она оставалась ночевать у него, было во что одеться. Но милый и приличный халатик так и остался лежать пылиться в шкафу, а Тейра упорно таскала рубашки Шелиаса, чем "немного" отвлекала самого эльфа. Потому что для приличных мыслей в его голове не оставалось места, когда он смотрел на ее бедра, лишь слегка прикрытые белой тканью рубашки.
— Что? — вздохнул Шелиас, уделяя внимание графину с водой, а не любимой женщине.
— Утро уже, Шели, к тебе повар со слугами боится зайти, кухню ты им занял, — ехидно ответила Тейра и потащила понурого мужчину наверх, в спальню.
— Я задумался, — только и успел ответить он, когда она втолкнула его в комнату и принялась одеваться. Признаться, это зрелище еще меньше способствовало приличным мыслям, и Шелиас даже немного отвлекся от своих ночных переживаний.
— Тейра, — тихо позвал он, когда она уже застегивала ремень.
— Что? — вскинула голову она и схватила его расческу. Неисправима.
Понаблюдав немного, как любимая расчесывает свои блестящие черные волосы, он произнес:
— Тебе лучше больше не приходить.
Она так и застыла — с расческой в руке, потерянная и ничего не понимающая. Но уже через миг лицо ее пошло пятнами, а глаза опасно засверкали.
— Так, — грозно произнесла она и метнула расческу прямо в грудь Шелиасу, он едва успел поймать — и это при его эльфийской ловкости! — Что ты опять удумал? Бросить меня? Шелиас! Проклятье! — Она грязно выругалась, заставив Шелиаса бросить на нее укоризненный взгляд. — И не смотри на меня так! — рыкнула она, проявляя свою звериную суть — все же оборотень-медведь. — Никогда еще меня так не бросали! Проклятье! Демоны Глубин! Ты — самая последняя тварь! Что тебе опять взбрело в голову?! Еще вчера ты клялся мне в любви и говорил, что я лучшее, что случалось в твоей жизни!
Он заметил, как дрожат ее губы, и попытался встать, чтобы утешить, но Тейра грубо толкнула его назад, в кресло.
— Нет, ты никуда не пойдешь, пока не объяснишь, почему я вдруг тебе разонравилась!
— Я люблю тебя, — произнес он с тем трепетом, который больше подходил юному возлюбленному, а не могущественному лорду, главе Ордена Света.
Лицо ее тут же смягчилось, в серые глаза вернулось тепло.
— Тогда что ты творишь, Шели? — мягко спросила Тейра. Он обожал, когда она его так называла, вот и сейчас чуть вздрогнул, подавляя в себе глупое желание обнять и поцеловать ее.
— Я не хочу, чтобы ты пострадала, а для этого тебе лучше держаться подальше от меня, — серьезно он ответил, глядя ей прямо в глаза.
Внимательно выслушав его, она тяжело вздохнула. Он вновь попытался встать, но она рявкнула:
— Сидеть! — и для надежности поставила ногу на край кресле, пресекая ему путь из комнаты. Что он там говорил насчет привычек мастера-инспектора?
— Так, — потерла она устало лицо. — Что произошло? Шели, ответь нормально, пока я не озверела окончательно и не принялась тебя бить. Это будет очень тяжело для меня, ведь я тебя люблю.
Шелиас слабо улыбнулся ее шутке, но отвечать не спешил. Она пронзила его своим проницательным взглядом. В серых глазах мелькала тысяча догадок, и Шелиас не сомневался, что Тейра доберется до истины. Не зря она была одним из лучших инспекторов в Управлении Рестании.
— Давай по порядку, — начала она, опираясь на колено и продолжая нависать над ним. — Вчера вечером все было нормально: я любила тебя, ты любил меня, причем весьма активно и во всех позах, даже не верится, что ты эльф.
— Это ты меня научила плохому.
Она весело фыркнула, но тут же посерьезнела.
— Итак, вчера все было хорошо, и ты, несмотря на свое положение, которое, и правда, могло подвергнуть мою жизнь опасности — врагов у тебя достаточно, — не стремился столь глупо меня защитить. Потом тебе снится кошмар, ты уходишь думать на кухню, так увлекаешься что даже не замечаешь, что наступил рассвет, а потом с самым трагическим видом сообщаешь мне, что нам нужно расстаться. Из чего я делаю вывод, что все дело в том кошмаре. Что это было? Очередное твое видение, как было тогда, год назад, да?
Шелиас несколько секунд колебался, прежде чем ответить.
— Да.
Тейра тяжело выдохнула, как будто ей достался очень глупый подозреваемый, на чей допрос ей придется потратить уйму времени. Но все же она не зря много лет работала инспектором и расследовала дела — Тейра знала, что спросить.
— И что же ты увидел во сне? Что повергло тебя в такой шок, что ты решил, не щадя мои чувства, бросить меня?
Он долго смотрел на нее, вспоминая, как они познакомились, как встречались, как вчера хохотали за ужином — им редко доводилось бывать вместе, и тем ценнее были эти мгновения. Он очень ее любил, это было единственное личное чувство, которое он себе позволил…
— Я увидел свою смерть. Но я не знаю, что к этому приведет, поэтому боюсь за тебя.
Глава 2. Сестра Владыки
Мелитэя, сестра Владыки вампиров, обладала одной уникальной особенностью, отличавшей ее, пожалуй, от всех сородичей — полное несоответствие внешнего и внутреннего. Мелитэя выглядела, как невысокая изящная девушка с кукольным личиком, большими глазами и милой улыбкой. Она не была безумной красавицей, в этом ее опережала Анабель, супруга младшего брата Мелитэи, но что-то было притягательное в этих лучистых глазах, в этой беззаботной улыбке. Маленькая прекрасная куколка, которая покоряла всех своим очарованием и детской кокетливостью. Да, именно на куколку походила Мелитэя, пленяя сердца мужчин своей мнимой беззащитностью. Но ее внешний вид был ширмой. Все ее очарование исчезало, стоило ей только открыть рот, потому что Мелитэя обладала поистине стервозным характером, обожала язвить и демонстрировать свой острый ум, а также являлась одной из лучших ищеек — охотников — Твердыни. Среди вампиров она пользовалась всеобщим уважением, вызванным ее неоспоримыми достоинствами, однако мало кто желал и мог общаться с ней дольше положенного приличиями минимума. За исключение, конечно, ее драгоценного супруга, Марка. Он тоже был ищейкой. Это призвание, а не роль, навязанная общество, была единственной их общей чертой. Кроме их любви. Потому что Марк отличался от Мелитэи, как матерый волк отличается от болотной гадюки. Они даже внешне не сочетались — Марк был высоким статным, но чересчур мрачным мужчиной с длинными стальными волосами, которые он всегда завязывал в хвост. Лицо его отличалось острыми чертами. Даже когда он находился в спокойном состоянии, все в нем кричало о том, что он вампир, опасное чудовище. Никогда бы в жизни Марка не спутали с человеком. Он был опасным клинком, ищейкой, на чьем счету были многие тысячи жертв. Горгульи, верные и вечные стражи вампиров, до дрожи в своих мохнатых коленях боялись одного из старейших охотников. Да и сами сородичи Марка предпочитали обходить его стороной. Его боялись и уважали, мальчишки-вампиры мечтали стать такими же ловкими и смертоносными ищейками, как он. В общем, Марк был ярким представителем своей расы, к тому же обладал такими замечательными (с точки зрения общественности) чертами, как молчаливость и мрачность. Другое дело — его супруга. Мелитэя, как уже говорилось, была невысокого роста, с кукольным личиком и милой улыбкой. Ее каштановые волосы вечно пребывали в беспорядке, а белоснежная рубашка сползала с плеч почти до самого корсета — черного и жесткого, подчеркивающего ее прекрасную фигуру. Образ завершали черные кожаные штаны и высокие сапоги с ремешками. Мелитэя была прекрасна, соблазнительна и коварна. Они никак не подходила мрачному и сдержанному Марку, особенно учитывая тот факт, что Мелитэя, вопреки вампирскому обычаю и образу жизни, прямо-таки кипела энергией и могла "трещать без умолку". Окружающие ее недолюбливали, хоть и уважали. Она, как и Марк, была одним из старейших вампиров. Но как же они со своим супругом отличались! В Твердыне все четко знали, что Мелитэя и Марк — не пара, однако именно эти двое прожили в мире и любви более двух тысячелетий.
— Марк? Марк! Марк! — Голос Мелитэи мог быть чарующе прекрасным, она завораживала своим голосом безвольных жертв, но сейчас она вопила хуже, чем летучая мышь, которой отрезали оба крыла.
— Да, хес'си, что случилось? — совершенно спокойно поинтересовался Марк, которого уже раз десять впечатали лицом в подушку — настолько Мелитэя интенсивно его трясла.
— О, я тоже тебя люблю, — тут же растаяла вампирша, целуя его в бледную щеку. — У нас сегодня совместная тренировка, ты помнишь?
— Конечно, но ведь она ближе к рассвету, — заметил Марк, поднимаясь и принимаясь одеваться. Вампиры не спали в обычном понимании этого слова, они дремали, погружаясь в некоторое подобие сна, которое замедляло течение мыслей в их голове и позволяло отвлечься от ночной суеты. Солнце не причиняло вампиром страданий, как считали необразованные крестьяне, но оно вытягивало из них силы и ухудшало настроение (в случае с Мелитэей это могло привести к ужасным последствиям). Поэтому днем все вампиры предпочитали спать. Твердыня располагалась у Западных гор, крепость была выбита прямо в скале. Большинство помещений здесь не имело окон, и вампиры могли в свое удовольствие отдыхать столько, сколько им вздумается — если, конечно, они не имели при этом шебутной жены, способной растрясти даже покойника.
— Тренировку планировали провести ближе к рассвету, — акцентировала внимание на прошедшем времени Мелитэя. — Но Ленар опять повздорил с Дейром и Диамом, в итоге горгульям досталось… В общем, если ты сейчас не пойдешь и не успокоишь всех этих одаренных, то до тренировки они не доживут. Я бы сама сходила, но ты ведь знаешь, что если я там появлюсь, то малыш Ленар лишится головы.
Марк поправил манжеты простого серого камзола, который успел надеть за время монолога жены, и с благодарностью посмотрел на свою супругу. За годы брака ему удалось приучить Мелитэю к мысли, что необязательно все портить, лучше некоторые вещи оставить мужу. При всей своей нелюбви к общению, Марк умел разговаривать с окружающими так, чтобы не вызывать у них желание убить его. А вот Мелитэя, как и ее младший брат Ленар, обладали даром сеять хаос везде и всюду, включая отношения с окружающими.
Завязав свои стальные волосы в низкий хвост, Марк поймал заинтересованный взгляд Мелитэи. Несмотря на простоту в одежде, образ ищейки притягивал женские взоры. Особенно падка оказалась Мелитэя. Марк всегда удивлялся этому, ведь он ни разу в жизни не ставил себе задачу привлечь и очаровать противоположный пол — в отличие от самой Мелитэи.
— Обожаю, когда ты охотишься, — прошептала она, чуть отклоняя голову. У вампиров этот жест означал возбуждение.
— Хочешь присоединиться? — удивился Марк, зная ответ на свой вопрос.
— Нет конечно! Моя охота — лишь моя! — поморщилась Мелитэя и добавила, сверкая глазами: — Но мне нравится смотреть, как ты учишь мальчишек сражаться. Это так возбуждает!
Она даже заерзала в своем огромном черном кресле, которое никто не мог занять под страхом немедленной мучительной смерти.
— Я знаю, — ответил Марк таким голосом, что Мелитэя замерла, тяжело дыша. Она уже собиралась начать приставать к собственному мужу, когда он напомнил:
— Мне пора.
Мелитэя разочаровано вздохнула и рухнула обратно в кресло, принявшись покачивать изящной ножкой в кожаном сапожке.
— Но потом я хочу тебя.
— Уверен, что не разочарую тебя. — Голос немного изменил Марку — он тоже предпочел бы общество любимой супруги разборкам с Ленаром и братьями Дейром и Диамом.
Именно в этот момент в их покои, предварительно вежливо постучав, вошел гость.
— О, Ликрас, ты! — будничным тоном заметила Мелитэя, словно к ней на завтрак заглянул какой-нибудь молоденький вампирчик, а не сам Владыка. Старшего брата она хоть и любила, но никогда не трепетала, как другие. Наверное, потому что знала его еще до того, как он стал Владыкой (Марк, кстати, тоже знал, но ему хватало такта и уважения, чтобы относиться к Ликрасу с должным почтением).
— Темной ночи, сестра, — безликими голосом приветствовал Мелитэю Владыка.
— Темной-темной, — качнула она головой, позволяя непослушным прядям разлететься так, как им хотелось. — Ты уже слышал, что учудил наш братец? Ленар невыносим! Все же из всех моих братьев, ты самый любимый.
— У тебя нас двое, — все также равнодушно заметил Ликрас — он очень давно привык к манере Мелитэи вести диалог. — Но я зашел к вам по другому поводу.
— О, и по какому? — заинтересовалась Мелитэя, в очередной раз не дав мужу и слова вставить. Впрочем, он, как и Ликрас, тоже очень давно привык.
— Насчет безопасности Твердыни, — произнес Владыка, и при этих словах его безупречное лицо, бывшее маской безразличия, вдруг пошло хмурыми морщинками. — Недавно человеческий отряд напал на орочью деревню вблизи Твердыни.
Вопреки ожиданиям, Мелитэя не рассмеялась незначительности замеченной братом угрозы — несмотря на всю свою видимую беспечность и взбалмошность, она осталась старейшей ищейкой Твердыни, которая прожила почти три тысячи лет, видела своими глазами Великое Нашествие, сражалась с демонами и не понаслышке знала о том, что даже самое маленькое и безобидное существо может представлять угрозу. И человеческий отряд может быть первым лучом луны, возвещающем новую войну.
— Мы слушаем, — серьезно, без всякой насмешки, ответила Мелитэя, и Владыка опустился в кресло напротив сестры.
Как бы ни хотелось Марку остаться и принять участие в беседе, он помнил, что его присутствие требуется во дворе Твердыни — пока та еще существовала, не разнесенная на куски вспыльчивым Ленаром и братьями Дейром и Диамом. Кивнув Ликрасу, Марк пообещал присоединиться к ним позже и направился к выходу. Владыка проводил его долгим взглядом, в глубине которого читалась благодарность. Ликрас очень редко проявлял эмоции, и почти всегда это касалось его семьи. Впрочем, зная его историю, сложно было ожидать что-то иное.
До Великого Нашествия Владыкой вампиров был отец Ликраса, Мелитэи и Ленара. В те времена дети ночи жили куда лучше. Построенная тысячелетия назад Твердыня полнилась голосами и лицами, вампиры счастливо существовали в своем уединенном мирке. Даже когда люди свергли короля темных и началась война, никто, в том числе Орден Света, не покусился на Твердыню. В то время здесь жило около трех сотен вампиров — весьма внушительная сила. Потом война закончилась, на некоторое время в мир пришел покой, но демоны открыли Врата, и несметная армия чудовищ начала свое ужасное шествие. Тогда, впервые за всю историю, вампиры вмешались в ход событий. Они осознавали, что страшная опасность грозит миру, в котором они жили. Только это заставило древних бессмертных существ нарушить свой покой и пожертвовать своими жизнями.
