Чувствительная душа Фелиаса не выдержала упоминания в одном предложении слов "Рысь" и "девушка", и эльф зашелся в приступе кашля.
— Но я бы предпочел, — криво ухмыльнулся Бродяга, похлопывая по спине Фела, — не обсуждать человека, который выходит победителем в рукопашной схватке с Гончей.
— Не думаю, что Рысь можно назвать человеком, — неожиданно произнес Тели. — В ней очень много эльфийского.
— В ней?! — возмущению Фела не было предела. Он так благородно ярился, что Бродяге потребовалась вся его выдержка, чтобы простецки не заржать над этим напыщенным эльфом. Другое дело — Тели!
— Ага, — простодушно подтвердил он и принялся перечислять: — Рысь ловкая, сильная и выносливая. А еще она передвигается, как мы, практически так же бесшумно.
— Не также, а лучше, — неожиданно раздалось из-за спины, и вся сплетничающая троица подпрыгнула. — Плохая у тебя выдержка, Бродяга, — хмыкнула Рысь. — Я понимаю Тели — маг, Фелиция — нервная, но ты-то!
Фелиас гордо проигнорировал наглую девицу, Тели лишь улыбнулся, зато Бродяга ответил:
— На меня так эльфы дурно влияют. А ты что это вдруг начала подслушивать?
— Решила осмотреться и увлеклась, — хмыкнула Рысь и чуть ускорилась. — К слову, мы тут не одни.
— Нетопыри, медведи, кабаны? — быстро перечислил Бродяга, напрягаясь. — Для роя еще слишком холодно, он только летом просыпается…
— Да нет, у нас противник более прозаичный — двуногие, а конкретно — люди.
Эта новость заставил принца и Элисэля немного замедлиться и приблизиться к костяку отряда.
— Люди? — потерянно удивился лекарь, видимо, еще не очень хорошо соображающий.
— Люди? — с совершенно другой интонацией произнес Бродяга, хмурясь своими густыми черными бровями. — Охотники?
— Не думаю, — загадочно ответила Рысь. — Походка уж очень неуклюжая, да и сапоги нездешние. У всех семерых, кроме одного. Догадаешься, Бродяга, чьи следы я нашла?
— Судя по тому, как злобно сверкают твои прекрасные глаза, это Варвар.
— О да, этот проклятый ублюдок здесь, и, судя по свежести следов, он со своим отрядом несильно нас опережает… Ах, какая жалость, что Гончие не сожрали их по пути к нам, — искренне произнесла Рысь. Это почти умилило Тели.
— Но куда они идут? — задал самый глупый вопрос Элисэль. У каждого в отряде были догадки, близкие к истине, но никто не решался их высказать, опасаясь гнева принца (и заказчика).
Лисэн перевел свой тяжелый взгляд на разом присмиревшего Элисэля, а потом на прищурившуюся Рысь.
— Здесь есть еще места, куда можно дойти?
— Нет, дальше расщелины охотники не ходят. К тому же эта тропа — самый короткий путь до Сердца Леса, — более чем многозначительно ответила Рысь. Она оказалась права: Варвара наняли неизвестные люди-чужаки. А теперь он вел их туда же, куда шел отряд Рыси. Это могло означать лишь одно, и проводники, а также Тели умирали от любопытства. Но Лисэн, как и пристало принцу, не поделился своими мыслями с окружающими.
— Нам стоит усилить бдительность, — ответил он спокойно, но в его льдистых глазах Рысь увидела намек.
— Безусловно, — произнесла она, и в ее ответе тоже было двойное дно.
К усталости воинам не привыкать, но Лес словно бы вытягивал из них силы. Мороз отступил еще вчера, сегодня весь день почти не было ветра. Даже не привыкшим к зиме эльфам из Рассветного Леса не должно было быть холодно.
Бродяга то и дело посматривал на помрачневшего Тели — тот уже не болтал без умолку, как было раньше. Фелиас еще сильнее замкнулся в себе, и даже брату помогал молча, не обращая внимания на окружающих. Но хуже всех выглядел Элисэль. Спокойный и добрый лекарь изменился до неузнаваемости: взгляд его потух, он постоянно хмурился, не реагировал на шутки Тели и даже отказался погладить подбежавшую к нему Леди. Бродяга так и не понял, чего это всем эльфам стало грустно. Неужели так сильно привязались к Адерину? Он этого даже не заметил. Или не привыкли к жестокости жизни? Но если для Элисэля и Тели это могло быть причиной, то вот Фелиас производил впечатление воина с крепкими нервами (если их, конечно, не трепала Рысь).
Потратив на размышления пару часов, Бродяга пришел к выводу, что ему никогда не понять остроухих. Другое дело — Рысь. Она шла впереди, периодически посматривая на восток. Бродяга догадывался, что она думает о втором отряде. Эльфы не знали, кто такой Варвар, для них он был всего лишь очередным проводником, однако Бродяга и Рысь хорошо представляли, с кем им скоро придется иметь дело. Если догадки женщины верны, то второй отряд движется туда же, куда и они, а значит, встречи с Варваром не избежать.
У Бродяги была своя история общения с этим неприятным типом. Как и Рысь, Варвар имел в своих жилах кровь не только людей, но и нелюдей, что позволило ему выделиться из толпы. Однако его поведение и всякое отсутствие моральных принципов, по мнению Бродяги, делало его худшим из возможных проводников. К сожалению, так считали немногие, остальные же не против были поработать с человеком, который знал Проклятый лес как свои пять пальцев. А то, что ради своей выгоды Варвар готов на любую подлость, охотников не волновало. Этот проклятый проводник умел выкручиваться из сложных ситуаций, и Бродяга, обычно весьма спокойно относившийся к другим людям (какими бы странными они ни были), скрипел зубами от досады, когда Варвар получал очередной заказ или похвалялся богатой добычей. Даже Рысь, уж на что была жадной до звонких монет, имела собственные принципы и, к примеру, никогда не убивала заказчиков. Ей могли не нравиться охотники, она могла бросить раненных, но весь отряд она никогда не подставляла, не интриговала и не била в спину. Если ее нанимали, она полностью отрабатывала свою награду. И с ней Бродяга готов был работать, пусть поначалу сомневался в том, что у них получится хороший тандем. А вот Варвару он даже не дал бы шанса, и если бы, к примеру, отряд эльфов вместо Рыси нанял бы этого проходимца, Бродяга бы отказался, сколько бы ему не сулил принц. Настолько ему было противно работать с Варваром. Да и опасно, честно говоря, было связываться с этим проводником. Варвар — не Рысь, он спокойно перережет глотку коллеги на обратном пути, чтобы не делиться наградой. Так что Бродяга понимал беспокойство Рыси, к тому же ему было известно, что между двумя проводникам существовала вражда. Если Бродяга всего лишь недолюбливал Варвара и брезговал с ним общаться, то Рысь его люто ненавидела. Как-то раз он отобрал у нее заказ, потом еще разок перешел дорогу… А Рысь это оставлять не собиралась, так что если эта парочка встретится на узкой тропе, то точно схлестнется.
Проклятый лес… Как же этому место шло столь мрачное название. Действительно проклятый.
Фелиас помнил Рассветный Лес — тогда он был еще ребенком, но прекрасные зеленые чащи навсегда запечатлелись в его сознании. Он помнил величественные деревья, чьи кроны мерно шелестели по утрам. Помнил звон колокольчиков у ручья. Помнил стрекот кузнечиков, которые нежились в высокой сочной траве. Помнил, как приятно было лежать на поляне, жевать спелую землянику и смотреть в голубое небо. Рассветный Лес был прекрасен, как много ночей Фелиас провел, вспоминая дом, в который ему никогда не позволят вернуться! Он скучал, скучал так сильно, что даже не мог говорить об этом. Он не привык выражать столь нежные чувства, к тому же Шелиас бы не понял его — у старшего брата имелись более мрачные воспоминания о доме, — а Тели сам был еще ребенком. Нет, своей любовью к Рассветному Лесу Феликс ни с кем не делился, хотя иногда ему до безумия хотелось вновь очутиться в этом благословенном краю, пройтись по узким тропинкам, касаясь кончиками пальцев высокой травы.
Проклятый лес был словно насмешкой над чувствами Фела. Все здесь было искажено, изуродовано. Насмешка над прекрасным Рассветным Лесом. Вроде бы все то же самое — те же деревья и кусты, те же звери, — но все отравлено злой магией. Одноглазые вороны, огромные бешеные кабаны, слепые волки, Гончие и целая россыпь чудовищных пауков — это только малая часть измененных зверей в Проклятом лесу! А растения? На деревьях растут огненные колючки, ветви кустарников пытаются поймать живых, с замерзшей под слоем снега травы капает яд. Это было каким-то царством безумия! Не лес, нет! Проклятое место, злое и отвратное. Оно не нравилось Фелиасу, не нравилось почти так же, как Рысь — девица, идеально вписывающая в Проклятый лес.
Фелиас старательно игнорировал наглого проводника. К счастью, сегодня она меньше обычного лезла к нему, и он мог себе позволить перевести дух. Уж лучше десяток сражений с местным зверьем, чем одна минута разговора с Рысью! Так считал Фел и радовался, что эта гадюка отстала от него.
Вечером отряд остановился на небольшой привал — у Тели открылась плохо залеченная рана, и Элисэль занялся им. Вот что значит, хороший лекарь — даже уставший он поставил почти всех на ноги за неполные сутки!
Постепенно Бродяга убедил спешащую Рысь, что им стоит здесь переночевать, место хорошее. Наконец проводники пришли к соглашению, и отряд стал готовиться к ночи.
Фелиас старательно не думал о том, что их теперь на одного меньше. А проводников по-прежнему двое, и если Бродяга его почти не волновал, то Рысь…
Прихватив пустую флягу брата, Фелиас спустился к безопасному ручью, на который ему указал Бродяга. Пока остальные отдыхали, Фел занялся делом, продолжая размышлять об их непростой миссии.
— Соскучился по мне, Фели? — раздался за спиной до отвращения бодрый голос.
Фелиас на миг закрыл глаза, собираясь с силами. За что ему все это?!
— Ты настолько глупа, что не можешь запомнить наши имена? — холодно, но не так, как получалось у принца, поинтересовался Фелиас.
Стоящая совсем рядом Рысь зло прищурилась. В ней не было ничего необычного, и повстречай ее Фел, к примеру, на улице в Рестании, он бы даже не обратил внимания на девицу, но здесь все было иначе. Здесь его заставили общаться с ней, полагаться на нее, позволять прикрывать спину. Отвратительно! И ведь не было в этой женщине ничего примечательного. Невысокая, жилистая, обманчиво слабая, в грязных кожаных штанах, такой же темной куртке и серой рубашке. Волосы вроде бы светло-каштановые, но понять сложно — Рысь давно не мыла голову и не умывалась, так что ее внешний вид был еще хуже, чем предполагалось. Лицо тоже ничем не примечательное, простое, человеческое. Когда Рысь не кривила рожи, она была вполне симпатичной смертной. Но по меркам эльфов она не выдерживала никакой критики. У Фелиаса язык не поворачивался назвать ее девушкой, хотя выглядела она молодо — видимо, кровь предков сыграла злую шутку, потому что Бродяга утверждал, что Рысь сильно старше его. Так сколько ей? А важно ли это? Нет конечно! Главное в Рыси было то, что она всем своим видом, характером, поведением и фактом существования бесила Фелиаса. И глядя на ее пятнистые, и правда, похожие на шкуру рыси волосы, он чувствовал лишь глухое раздражение. Сейчас вот она ухмыльнется, так противно, что он захочет ее ударить, а потом отпустит остроту, настолько глупую, что он не сможет ее парировать.
— Ты, видимо, бессмертный, раз хамишь тому, от кого зависит твоя жизнь, — с намеком на угрозу произнесла Рысь.
— Неужели ты рискнешь своей наградой? — не скрывая презрения, поинтересовался Фелиас.
— Нет. Но ведь и ты — не ваш принц. Тобою можно пожертвовать, — насмешливо протянула Рысь. — Рискнешь? Или будешь хорошим мальчиком?
Фелиас промолчал, потому что достойного ответа не нашлось. Он вновь растерялся, злясь на себя и на нее. Она болтала глупости! Вот как тут можно вести разумный диалог?!
— Отстань от меня, — процедил он. — Или тебе мало Адерина?
Рысь очень убедительно изобразила недоумение.
— А разве я причастна к несчастной кончине несчастного капитана? Он почил по собственной воле.
— Его убила ты.
Рысь вдруг рассмеялась, тихо, но мерзко. Фелиас вновь едва удержался, чтобы не ударить ее. Будь она мужчиной, он бы давно поговорил с ней по душам! А так приходилось терпеть, показывая этой дикарке, как ведут себя настоящие эльфы и лорды.
— Не вижу ничего смешного в смерти благородного воина, — процедил он. — Для тебя его жизнь ничего не стоила, ты — алчное, расчетливое и циничное чудовище. Тебе неведомы светлые чувства, ты искажаешь все, к чему прикасаешься! С тобой рядом даже стоять противно!
Рысь смотрела на него своими темными, как два провала, глазами и совершенно не реагировала на его оскорбления. Когда он закончил, она равнодушно пожала плечами:
— И что? Да, я расчетлива, цинична и как там еще? Но если бы не я, вы бы давно были трупами. Бродяга хорош, но в одиночку он с таким делом бы не справился. Так что тебе стоило бы меня поблагодарить, раз уж я спасла тебя и твоего милого братца. К слову, он куда любезнее тебя. Ты у вас в семье вроде урода, да?
— У меня хотя бы есть семья и близкие мне эльфы! А с тобой даже общаться никто не пожелает.
— Ты за всех-то не говори, — парировала она, все еще оставаясь спокойной. — Тем более есть вещи, в которых я не нуждаюсь.
— Конечно! Друзья — это ведь не титул и земли в Рассветном Лесу! — с горечью тихо воскликнул Фелиас. В его голосе прозвучало слишком многое, чтобы она не смогла понять его.
— Так-так, — произнесла она, щурясь и радуясь. — Вот в чем причина? Я раздражаю тебя, потому что я лучше тебя?
— Не смеши меня. Такая, как ты, не может быть лучше чистокровного эльфа.
— И все же ты, Фелиас, куда дальше от титула эльфийского лорда, чем я, — парировала Рысь, наслаждаясь отчаянием, проступившим на его лице.
— Если бы можно было тебя убить, я бы сделал это с удовольствием, впервые в жизни нарушив бы принципы, которые взрастил во мне мой благородный брат, — с душой произнес, словно поклялся, Фелиас.
— Как пафосно… — она помахала рукой. — Мне даже стало скучно, хотя обычно ты меня развлекал. Видимо, я все же угадала.
— Я уже сказал, что если и допустить сравнение между нами, то оно будет не в твою пользу.
— Но тем и интереснее, разве нет? — развеселилась непонятно от чего Рысь. — Я, такая плохая, недостойная, мерзкая полукровка, получу то, чего тебе никогда не дадут. Ты ведь подрядился в этот поход забесплатно, да? Я права, ну ты и дурачок, Фели… Хотя, я не уверена, что принц платил бы тебе столько же, сколько и мне, ведь вы с братом легкозаменяемы.
— Зато ты уникальна! — с сарказмом заметил Фелиас.
— Наконец-то ты сталь прозорливее. Хочешь потягаться со мной в уме? — продолжала насмешничать Рысь, подходя все ближе. — А может, мне вновь искупать тебя в ледяной воде, чтобы ты немного остыл?
— Откажусь от твоего предложения, — процедил Фел. — Я хотел бы вернуться к отряду, отойди с дороги.
— Нет, я еще не насладилась нашим уединением.
— Очень смешно!
— Мне — да.
— Уйди с дороги.
— Иначе что? Ты попытаешься меня убить? Подскажу тебе — у тебя ничего не получится, — самодовольно заметила она. Эта ее фраза вновь напомнила Фелиасу об Адерине.
— Никто из нас никогда бы не опустился до недостойного деяния. Лишь ты и Бродяга способны на подлость, оскорбления и убийства, так что можешь не переживать по поводу своей жалкой жизни.
Она прищурилась, в глазах ее мелькнуло что-то темное и неприятное. На миг Фелиасу даже стало жутко.
— Но я бы предпочел, — криво ухмыльнулся Бродяга, похлопывая по спине Фела, — не обсуждать человека, который выходит победителем в рукопашной схватке с Гончей.
— Не думаю, что Рысь можно назвать человеком, — неожиданно произнес Тели. — В ней очень много эльфийского.
— В ней?! — возмущению Фела не было предела. Он так благородно ярился, что Бродяге потребовалась вся его выдержка, чтобы простецки не заржать над этим напыщенным эльфом. Другое дело — Тели!
— Ага, — простодушно подтвердил он и принялся перечислять: — Рысь ловкая, сильная и выносливая. А еще она передвигается, как мы, практически так же бесшумно.
— Не также, а лучше, — неожиданно раздалось из-за спины, и вся сплетничающая троица подпрыгнула. — Плохая у тебя выдержка, Бродяга, — хмыкнула Рысь. — Я понимаю Тели — маг, Фелиция — нервная, но ты-то!
Фелиас гордо проигнорировал наглую девицу, Тели лишь улыбнулся, зато Бродяга ответил:
— На меня так эльфы дурно влияют. А ты что это вдруг начала подслушивать?
— Решила осмотреться и увлеклась, — хмыкнула Рысь и чуть ускорилась. — К слову, мы тут не одни.
— Нетопыри, медведи, кабаны? — быстро перечислил Бродяга, напрягаясь. — Для роя еще слишком холодно, он только летом просыпается…
— Да нет, у нас противник более прозаичный — двуногие, а конкретно — люди.
Эта новость заставил принца и Элисэля немного замедлиться и приблизиться к костяку отряда.
— Люди? — потерянно удивился лекарь, видимо, еще не очень хорошо соображающий.
— Люди? — с совершенно другой интонацией произнес Бродяга, хмурясь своими густыми черными бровями. — Охотники?
— Не думаю, — загадочно ответила Рысь. — Походка уж очень неуклюжая, да и сапоги нездешние. У всех семерых, кроме одного. Догадаешься, Бродяга, чьи следы я нашла?
— Судя по тому, как злобно сверкают твои прекрасные глаза, это Варвар.
— О да, этот проклятый ублюдок здесь, и, судя по свежести следов, он со своим отрядом несильно нас опережает… Ах, какая жалость, что Гончие не сожрали их по пути к нам, — искренне произнесла Рысь. Это почти умилило Тели.
— Но куда они идут? — задал самый глупый вопрос Элисэль. У каждого в отряде были догадки, близкие к истине, но никто не решался их высказать, опасаясь гнева принца (и заказчика).
Лисэн перевел свой тяжелый взгляд на разом присмиревшего Элисэля, а потом на прищурившуюся Рысь.
— Здесь есть еще места, куда можно дойти?
— Нет, дальше расщелины охотники не ходят. К тому же эта тропа — самый короткий путь до Сердца Леса, — более чем многозначительно ответила Рысь. Она оказалась права: Варвара наняли неизвестные люди-чужаки. А теперь он вел их туда же, куда шел отряд Рыси. Это могло означать лишь одно, и проводники, а также Тели умирали от любопытства. Но Лисэн, как и пристало принцу, не поделился своими мыслями с окружающими.
— Нам стоит усилить бдительность, — ответил он спокойно, но в его льдистых глазах Рысь увидела намек.
— Безусловно, — произнесла она, и в ее ответе тоже было двойное дно.
Глава 11. Тревоги
К усталости воинам не привыкать, но Лес словно бы вытягивал из них силы. Мороз отступил еще вчера, сегодня весь день почти не было ветра. Даже не привыкшим к зиме эльфам из Рассветного Леса не должно было быть холодно.
Бродяга то и дело посматривал на помрачневшего Тели — тот уже не болтал без умолку, как было раньше. Фелиас еще сильнее замкнулся в себе, и даже брату помогал молча, не обращая внимания на окружающих. Но хуже всех выглядел Элисэль. Спокойный и добрый лекарь изменился до неузнаваемости: взгляд его потух, он постоянно хмурился, не реагировал на шутки Тели и даже отказался погладить подбежавшую к нему Леди. Бродяга так и не понял, чего это всем эльфам стало грустно. Неужели так сильно привязались к Адерину? Он этого даже не заметил. Или не привыкли к жестокости жизни? Но если для Элисэля и Тели это могло быть причиной, то вот Фелиас производил впечатление воина с крепкими нервами (если их, конечно, не трепала Рысь).
Потратив на размышления пару часов, Бродяга пришел к выводу, что ему никогда не понять остроухих. Другое дело — Рысь. Она шла впереди, периодически посматривая на восток. Бродяга догадывался, что она думает о втором отряде. Эльфы не знали, кто такой Варвар, для них он был всего лишь очередным проводником, однако Бродяга и Рысь хорошо представляли, с кем им скоро придется иметь дело. Если догадки женщины верны, то второй отряд движется туда же, куда и они, а значит, встречи с Варваром не избежать.
У Бродяги была своя история общения с этим неприятным типом. Как и Рысь, Варвар имел в своих жилах кровь не только людей, но и нелюдей, что позволило ему выделиться из толпы. Однако его поведение и всякое отсутствие моральных принципов, по мнению Бродяги, делало его худшим из возможных проводников. К сожалению, так считали немногие, остальные же не против были поработать с человеком, который знал Проклятый лес как свои пять пальцев. А то, что ради своей выгоды Варвар готов на любую подлость, охотников не волновало. Этот проклятый проводник умел выкручиваться из сложных ситуаций, и Бродяга, обычно весьма спокойно относившийся к другим людям (какими бы странными они ни были), скрипел зубами от досады, когда Варвар получал очередной заказ или похвалялся богатой добычей. Даже Рысь, уж на что была жадной до звонких монет, имела собственные принципы и, к примеру, никогда не убивала заказчиков. Ей могли не нравиться охотники, она могла бросить раненных, но весь отряд она никогда не подставляла, не интриговала и не била в спину. Если ее нанимали, она полностью отрабатывала свою награду. И с ней Бродяга готов был работать, пусть поначалу сомневался в том, что у них получится хороший тандем. А вот Варвару он даже не дал бы шанса, и если бы, к примеру, отряд эльфов вместо Рыси нанял бы этого проходимца, Бродяга бы отказался, сколько бы ему не сулил принц. Настолько ему было противно работать с Варваром. Да и опасно, честно говоря, было связываться с этим проводником. Варвар — не Рысь, он спокойно перережет глотку коллеги на обратном пути, чтобы не делиться наградой. Так что Бродяга понимал беспокойство Рыси, к тому же ему было известно, что между двумя проводникам существовала вражда. Если Бродяга всего лишь недолюбливал Варвара и брезговал с ним общаться, то Рысь его люто ненавидела. Как-то раз он отобрал у нее заказ, потом еще разок перешел дорогу… А Рысь это оставлять не собиралась, так что если эта парочка встретится на узкой тропе, то точно схлестнется.
***
Проклятый лес… Как же этому место шло столь мрачное название. Действительно проклятый.
Фелиас помнил Рассветный Лес — тогда он был еще ребенком, но прекрасные зеленые чащи навсегда запечатлелись в его сознании. Он помнил величественные деревья, чьи кроны мерно шелестели по утрам. Помнил звон колокольчиков у ручья. Помнил стрекот кузнечиков, которые нежились в высокой сочной траве. Помнил, как приятно было лежать на поляне, жевать спелую землянику и смотреть в голубое небо. Рассветный Лес был прекрасен, как много ночей Фелиас провел, вспоминая дом, в который ему никогда не позволят вернуться! Он скучал, скучал так сильно, что даже не мог говорить об этом. Он не привык выражать столь нежные чувства, к тому же Шелиас бы не понял его — у старшего брата имелись более мрачные воспоминания о доме, — а Тели сам был еще ребенком. Нет, своей любовью к Рассветному Лесу Феликс ни с кем не делился, хотя иногда ему до безумия хотелось вновь очутиться в этом благословенном краю, пройтись по узким тропинкам, касаясь кончиками пальцев высокой травы.
Проклятый лес был словно насмешкой над чувствами Фела. Все здесь было искажено, изуродовано. Насмешка над прекрасным Рассветным Лесом. Вроде бы все то же самое — те же деревья и кусты, те же звери, — но все отравлено злой магией. Одноглазые вороны, огромные бешеные кабаны, слепые волки, Гончие и целая россыпь чудовищных пауков — это только малая часть измененных зверей в Проклятом лесу! А растения? На деревьях растут огненные колючки, ветви кустарников пытаются поймать живых, с замерзшей под слоем снега травы капает яд. Это было каким-то царством безумия! Не лес, нет! Проклятое место, злое и отвратное. Оно не нравилось Фелиасу, не нравилось почти так же, как Рысь — девица, идеально вписывающая в Проклятый лес.
Фелиас старательно игнорировал наглого проводника. К счастью, сегодня она меньше обычного лезла к нему, и он мог себе позволить перевести дух. Уж лучше десяток сражений с местным зверьем, чем одна минута разговора с Рысью! Так считал Фел и радовался, что эта гадюка отстала от него.
Вечером отряд остановился на небольшой привал — у Тели открылась плохо залеченная рана, и Элисэль занялся им. Вот что значит, хороший лекарь — даже уставший он поставил почти всех на ноги за неполные сутки!
Постепенно Бродяга убедил спешащую Рысь, что им стоит здесь переночевать, место хорошее. Наконец проводники пришли к соглашению, и отряд стал готовиться к ночи.
Фелиас старательно не думал о том, что их теперь на одного меньше. А проводников по-прежнему двое, и если Бродяга его почти не волновал, то Рысь…
Прихватив пустую флягу брата, Фелиас спустился к безопасному ручью, на который ему указал Бродяга. Пока остальные отдыхали, Фел занялся делом, продолжая размышлять об их непростой миссии.
— Соскучился по мне, Фели? — раздался за спиной до отвращения бодрый голос.
Фелиас на миг закрыл глаза, собираясь с силами. За что ему все это?!
— Ты настолько глупа, что не можешь запомнить наши имена? — холодно, но не так, как получалось у принца, поинтересовался Фелиас.
Стоящая совсем рядом Рысь зло прищурилась. В ней не было ничего необычного, и повстречай ее Фел, к примеру, на улице в Рестании, он бы даже не обратил внимания на девицу, но здесь все было иначе. Здесь его заставили общаться с ней, полагаться на нее, позволять прикрывать спину. Отвратительно! И ведь не было в этой женщине ничего примечательного. Невысокая, жилистая, обманчиво слабая, в грязных кожаных штанах, такой же темной куртке и серой рубашке. Волосы вроде бы светло-каштановые, но понять сложно — Рысь давно не мыла голову и не умывалась, так что ее внешний вид был еще хуже, чем предполагалось. Лицо тоже ничем не примечательное, простое, человеческое. Когда Рысь не кривила рожи, она была вполне симпатичной смертной. Но по меркам эльфов она не выдерживала никакой критики. У Фелиаса язык не поворачивался назвать ее девушкой, хотя выглядела она молодо — видимо, кровь предков сыграла злую шутку, потому что Бродяга утверждал, что Рысь сильно старше его. Так сколько ей? А важно ли это? Нет конечно! Главное в Рыси было то, что она всем своим видом, характером, поведением и фактом существования бесила Фелиаса. И глядя на ее пятнистые, и правда, похожие на шкуру рыси волосы, он чувствовал лишь глухое раздражение. Сейчас вот она ухмыльнется, так противно, что он захочет ее ударить, а потом отпустит остроту, настолько глупую, что он не сможет ее парировать.
— Ты, видимо, бессмертный, раз хамишь тому, от кого зависит твоя жизнь, — с намеком на угрозу произнесла Рысь.
— Неужели ты рискнешь своей наградой? — не скрывая презрения, поинтересовался Фелиас.
— Нет. Но ведь и ты — не ваш принц. Тобою можно пожертвовать, — насмешливо протянула Рысь. — Рискнешь? Или будешь хорошим мальчиком?
Фелиас промолчал, потому что достойного ответа не нашлось. Он вновь растерялся, злясь на себя и на нее. Она болтала глупости! Вот как тут можно вести разумный диалог?!
— Отстань от меня, — процедил он. — Или тебе мало Адерина?
Рысь очень убедительно изобразила недоумение.
— А разве я причастна к несчастной кончине несчастного капитана? Он почил по собственной воле.
— Его убила ты.
Рысь вдруг рассмеялась, тихо, но мерзко. Фелиас вновь едва удержался, чтобы не ударить ее. Будь она мужчиной, он бы давно поговорил с ней по душам! А так приходилось терпеть, показывая этой дикарке, как ведут себя настоящие эльфы и лорды.
— Не вижу ничего смешного в смерти благородного воина, — процедил он. — Для тебя его жизнь ничего не стоила, ты — алчное, расчетливое и циничное чудовище. Тебе неведомы светлые чувства, ты искажаешь все, к чему прикасаешься! С тобой рядом даже стоять противно!
Рысь смотрела на него своими темными, как два провала, глазами и совершенно не реагировала на его оскорбления. Когда он закончил, она равнодушно пожала плечами:
— И что? Да, я расчетлива, цинична и как там еще? Но если бы не я, вы бы давно были трупами. Бродяга хорош, но в одиночку он с таким делом бы не справился. Так что тебе стоило бы меня поблагодарить, раз уж я спасла тебя и твоего милого братца. К слову, он куда любезнее тебя. Ты у вас в семье вроде урода, да?
— У меня хотя бы есть семья и близкие мне эльфы! А с тобой даже общаться никто не пожелает.
— Ты за всех-то не говори, — парировала она, все еще оставаясь спокойной. — Тем более есть вещи, в которых я не нуждаюсь.
— Конечно! Друзья — это ведь не титул и земли в Рассветном Лесу! — с горечью тихо воскликнул Фелиас. В его голосе прозвучало слишком многое, чтобы она не смогла понять его.
— Так-так, — произнесла она, щурясь и радуясь. — Вот в чем причина? Я раздражаю тебя, потому что я лучше тебя?
— Не смеши меня. Такая, как ты, не может быть лучше чистокровного эльфа.
— И все же ты, Фелиас, куда дальше от титула эльфийского лорда, чем я, — парировала Рысь, наслаждаясь отчаянием, проступившим на его лице.
— Если бы можно было тебя убить, я бы сделал это с удовольствием, впервые в жизни нарушив бы принципы, которые взрастил во мне мой благородный брат, — с душой произнес, словно поклялся, Фелиас.
— Как пафосно… — она помахала рукой. — Мне даже стало скучно, хотя обычно ты меня развлекал. Видимо, я все же угадала.
— Я уже сказал, что если и допустить сравнение между нами, то оно будет не в твою пользу.
— Но тем и интереснее, разве нет? — развеселилась непонятно от чего Рысь. — Я, такая плохая, недостойная, мерзкая полукровка, получу то, чего тебе никогда не дадут. Ты ведь подрядился в этот поход забесплатно, да? Я права, ну ты и дурачок, Фели… Хотя, я не уверена, что принц платил бы тебе столько же, сколько и мне, ведь вы с братом легкозаменяемы.
— Зато ты уникальна! — с сарказмом заметил Фелиас.
— Наконец-то ты сталь прозорливее. Хочешь потягаться со мной в уме? — продолжала насмешничать Рысь, подходя все ближе. — А может, мне вновь искупать тебя в ледяной воде, чтобы ты немного остыл?
— Откажусь от твоего предложения, — процедил Фел. — Я хотел бы вернуться к отряду, отойди с дороги.
— Нет, я еще не насладилась нашим уединением.
— Очень смешно!
— Мне — да.
— Уйди с дороги.
— Иначе что? Ты попытаешься меня убить? Подскажу тебе — у тебя ничего не получится, — самодовольно заметила она. Эта ее фраза вновь напомнила Фелиасу об Адерине.
— Никто из нас никогда бы не опустился до недостойного деяния. Лишь ты и Бродяга способны на подлость, оскорбления и убийства, так что можешь не переживать по поводу своей жалкой жизни.
Она прищурилась, в глазах ее мелькнуло что-то темное и неприятное. На миг Фелиасу даже стало жутко.
