Бродяга с любовью потрепал по голове свою подругу. Что-то с каждым днем все больше тревог. Конечно, дело опасное, но теперь даже спокойный проводник стал беспокоиться. Его не очень волновала смерть Элисэля, как и выкрутасы Рыси, слишком он привык к тому, что все вокруг гибнут либо бьют в спину, но если в начале пути он не осознавал важность конечной цели, то теперь понимал, насколько возросли ставки. И ведь даже не за себя боялся Бродяга — его дело малое, вести отряд, — он волновался о Леди. Она уже столько раз подставлялась, была на волосок от смерти, а теперь даже нет лекаря, который ее исцелит.
Если бы мысли человека услышал Фелиас, он бы повторно за четверть часа испытал шок, но лорд де Лантар талантом заглядывать в чужие души не обладал и оставался в блаженном неведении. Забота о брате отвлекла его от проблем морали, а поспешность, с которой отряд собрался, вытеснила из его головы все лишние переживания. Несмотря на усталость и раны, которые теперь некому было исцелять, они продолжили путь. Несчастный Элисэль, так и не успевший понять, что произошло, остался лежать посреди трупов измененных бездыханным телом, глаза его навеки широко распахнулись. Фелиас порывался достойно проводить его в последний путь, но Рысь невежливо попросила его "не страдать ерундой и быстрее шевелить своей задницей". Если бы не молчаливый приказ принца, Фел бы не стерпел подобное, еще и от убийцы Элисэля! Но его высочество был неумолим, он видел перед собой только свою цель — Сердце Леса. К тому же, чем ближе отряд подходил к центру, тем слабее становился Тели. Совсем скоро Фелиас позабыл все грехи Рыси, полностью сосредоточившись на брате.
Бродяга с Леди замыкали цепочку и прикрывали отряд. Проводник чувствовал стальную усталость в висках, словно два ножа вонзили ему в голову. У всех есть свой предел, и сколько бы привычен к Лесу и вынослив не был Бродяга, он тоже уставал. Ему тоже было горько терять товарищей, пусть он и знал их всего несколько дней. Он тоже чувствовал на себе воздействие злой магии. Но, в отличие от эльфов, он не мог позволить себе оступиться, это Тели поддавался слабости, а Фелиас бросался на Рысь. Бродяга же продолжал держать себя в руках, даже когда становилось совсем плохо, когда одолевали мрачные мысли о печальном будущем — переживет ли его Леди следующую битву? Поэтому проводник привычно наблюдал за окрестностями и за отрядом, готовый прикрыть слабое звено. Пока им был Тели, который едва передвигал ноги, Фелиас чуть ли не тащил на себе брата, настолько Сердце Леса, полное искаженной злой магии, било по юному магу. Бродяга то и дело замечал, как вздрагивает Тели, но, сожалению, облегчить его долю был не в силах. Как верно заметила Рысь, маг был нужен принцу, а если его высочество чего-то хотел, он это получал — даже Бродяга понял этот постулат. И сейчас, признаться, проводник с бо?льшей тревогой наблюдал именно за принцем и Рысью. Последняя напоминала собой напружинившуюся перед прыжком гончую — она уже видит цель, готова атаковать, ничего не замечая вокруг. Принц вел себя куда более сдержано, да и лица его Бродяга, идущий позади, не видел. Но пару раз его высочество оборачивался, и проводник поразился напряжению, застывшему в льдистых глазах. Неожиданно Бродяге на ум пришло, что Лисэн возбужден близостью цели не меньше, чем Рысь, но всего лишь сдерживается лучше нее. Да, эти двое видели перед собой только узкую тропку к Сердцу Леса — мрачной чаще, расположенной в самом центре проклятого магией места.
— Такое зарево… малиновое… — пробормотал Тели, пока Фелиас помогал ему подняться вверх по холму. — Нам нельзя… туда.
— Придется, — тихо ответил Фел, в голосе которого не осталась и следа высокомерия, презрения или злости. Сейчас он был заботливым старшим братом, и Бродяга даже немного проникся к нему.
«Везучий ты, Фелиас де Лантар, — подумал проводник. — Ведь ты мог бы быть на месте капитана или лекаря, тобой можно пожертвовать… Интересно, во сколько бы оценила наши с Леди жизни Рысь?»
Бродяга постарался выкинуть из головы последнюю мысль. Ему хватало неприятностей, не стоило придумывать новых. Каждый шаг давался все труднее, и дело было не в усталости и ранах — они пустяковые, ему, воину и следопыту, не привыкать. Но Проклятый лес все сильнее давил на них. Бродяга не видел то малиновое зарево, про которое рассказывал Тели, но сейчас он действительно ощущал его. Здесь, в центре, жила своя, злая и могущественная магия. Те, кто сотворил ее, давно погибли, а она жила — превратилась во что-то зловещее, сильное и жестокое. Слепая сила, которая больше никому не подчинялась, которая меняла лес по своему усмотрению, которая повелевала всем здесь. Бродяга чувствовал ее волю, ее мощь. Если бы не сделка, заключенная между ним и принцем, если бы не данное слово, проводник бы ни за что не ступил в Сердце Леса. Ему дважды не повезло там оказаться, и он бы никогда не поверил, что вернется туда в третий раз, но уже по собственной воле. Однако цена… Это его шанс вырваться из бедности, дать лучшую жизнь Леди, найти покой. Жаль только, что ради этого приходилось как раз жертвовать покоем и, может быть, даже жизнью.
Утром одиннадцатого дня отряд эльфов и два проводника наконец-то добрались до Сердца Леса.
Издалека чаща казалась совсем небольшой — деревья обступали центр леса плотной стеной, даже сейчас, зимой, невозможно было разглядеть, что находится между ними. Это напоминало куполообразный дворец, только созданной самой природой. Или Проклятым лесом. К деревьям вела узкая тропинка, отряд вышел на нее с одной из боковых, и, приглядевшись, можно было заметить, что дорога к Сердцу Леса выложена серыми плитами с цветочным узором. Время и магия не пощадили ее, плиты покрылись трещинами, в которых теперь рос мох — прямо под снегом, что ему будет?
Когда отряд ступил в чащу, свет словно бы померк. Сюда не пробирались лучи солнца, настолько плотно переплетались над головами ветви, но все равно вокруг было не очень темно. Даже Тели немного оживился, оглядываясь в поисках источника света.
— Кристаллы, — подсказал Бродяга. Действительно, между корнями, у черной земли, на которую не упала ни одна снежинка, расположились небольшие кристаллики, не больше ладони каждый. Они едва заметно сияли бело-голубым светом, и благодаря им отряд мог идти вперед, не рискуя споткнуться и свернуть себе шею.
Всех охватило возбуждение, даже Тели чуть оживился, а Фелиас еще больше напрягся. Они были совсем близко к цели, ступили в то самое Сердце Леса. Это место окутывала особая аура — было ли это влияние магии или богатое воображение отдельных членов отряда, но они действительно чувствовали, что ступают по плитам древнего места, где когда-то творилась история. Страшные вещи случились здесь, сколько людей и нелюдей погибло? Много, очень много. Гибель принесла разрушительная магия, и теперь ее эхо гуляло под черными сводами арок, в которые сплетались ветви деревьев. Даже Бродяга, уже бывавший здесь, чувствовал странный трепет. И если бы не мысли о том, что совсем скоро придет Волна, он мог бы полностью отдаться этим ощущениям. Но капля разума, еще не подавленная магией, напоминала проводнику, что это место опасно и надо отсюда поскорее выбираться.
Они шли по чаще не более получаса, когда сияние впереди усилилось. Фел и Тели переглянулись, решив, что это из-за кристаллов, но Бродяга знал, что это Древо. От одной мысли о нем, хотелось передернуть плечами и больше никогда не видеть его.
Спустя минуту отряд вышел к невысокой арке, которую украшали небольшие плоды, похожие на яблоки. Визжалка, чуявшая магию. Когда-то именно ею Рысь проверяла Тели, как давно это было… Сейчас отряд спокойно прошел мимо плодов, те лишь немного нервно запульсировали, но не завизжали. А дальше, за аркой был небольшой зал — деревья продолжали сплетаться так, что образовывали некий храм. Комната, если ее можно было так назвать, была небольшой, метров двадцать в диаметре. Стены ее образовывали стволы деревьев, но кое-где были пропуски, напоминавшие дверные проемы. Они утопали в тени, поэтому невозможно было увидеть, что скрывается в них. Пол "зала" был выложен той же самой плиткой, что и дорога к Сердцу Леса, и как и там, здесь камень подточило время. В трещинах проглядывала черная земля. Здесь не рос мох и трава, не было снега и льда, даже инея! Казалось, это место застыло во времени, ничего здесь не менялось. Но, конечно, не это было главным. Напротив входа, у дальней стены из высоких темных стволов, росло небольшое деревце. Кора его была жгучего черного цвета, словно сама Тьма, а листья — маленькие и нежно голубые — сияли потусторонним светом. Это было одновременно красиво, завораживающе и пугающе. Никто не мог объяснить, что такого страшного было в деревце, но все чувствовали, как при виде него по спине пробегает холодок. Словно смерть прошлась сзади, запомнив своих жертв…
От деревца, по кругу, располагались статуи. Кого они изображали, было сложно понять, серый камень потрескался, некоторые части отвалились. Обломки валялись под ногами, в них сияли драгоценные камни, до сих пор яркие, как и в день огранки.
Бродяга отвел от них взгляд и нахмурился — ни за что бы он не прикоснулся ни к одному из драгоценных камешков, было в них, как и в статуях, и в деревце, что-то жуткое. Все здесь было пропитано злой магией.
Пока проводники ждали, а братья де Лантар с восторгом и ужасом рассматривали легендарное Сердце Проклятого леса, принц внимательно вглядывался в каждый камешек, в каждую статую и даже жутковатое деревце со светящимися листьями.
— Телиас, — властно позвал его высочество. Маг дернулся и шагнул к принцу. — Смотри, Радеус должен был показать, что искать.
— Э-э, да-а, сейчас, — пробормотал растерявшийся Тели, и глаза его подернулись какой-то странной бесцветной пеленой. Он внимательно огляделся, рассматривая каждый камушек, каждую пядь земли. Фелиас тихой тенью следовал за братом, готовый помочь. С удивлением Бродяга заметил, что лучник действительно беспокоится. Видимо, не такой уж он и высокомерный идиот.
Несколько минут все напряженно молчали. Принц полностью сосредоточился на ищущем неизвестно что Тели, Рысь не сводила взгляда с Лисэна, а Бродяга топтался у входа, ожидая, когда остроухие наконец найдут то, что им нужно, и они все побыстрее свалят отсюда, а то было у проводника плохое предчувствие…
Все ждали Тели, и на секунду Бродяге пришло в голову, что если сейчас маг вдруг не найдет ничего, то напряженное молчание разорвется жуткой бурей. Казалось, ни принц, ни Рысь не переживут отказа Судьбы. Но Бродяге повезло не узнать, что же случиться, если их поход окажется ненужным — Тели вдруг замер и шагнул к одной из статуй, ничем не отличающейся от своих соседок, разве не такая покрошенная. У нее был на месте даже один глаз в виде рыбки с маленьким изумрудом в центре. Именно на него указал Тели.
— Вот он, овал.
Принц кивнул и, властно отстранив Тели, прошел к статуе. Фелиас придержал покачнувшегося брата и принялся что-то нашептывать тому на ухо. Рысь тенью последовала за принцем, который уже предпринял попытку вытащить каменный глаз. Показалось Бродяге или нет, но в тот момент, когда Лисэн коснулся артефакта, тот загорелся, на миг на гранях изумруда появились загадочные символы. Принц отдернул руку, взгляд его стал злым.
Отойдя на шаг от статуи, его высочество принялся сверлить ее глазами, явно о чем-то думая. Все вновь ждали, но теперь Бродяга был уверен, что их ждет успех — Лисэн выглядел достаточно грозно. Да и он, подобно Рыси, не умел отступать — это проводник понял в тот самый миг, когда его высочество вновь шагнул к статуе. Рука его потянулась к неприметным ножнам на поясе. Насколько Бродяга помнил, принц ни разу не доставал этот кинжал. У него даже рукоять была обмотана. То ли случайность, то ли…
Лисэн вытащил загадочный кинжал, и глаза Бродяги округлились — лезвие небольшого клинка было полностью черным, в стали сияли мелкие звезды, от нее исходило небывалое могущество. Даже нечувствительный к магии человек ощутил силу этого клинка. Магический кинжал из неведомой черной стали приковывал взгляд. На рукояти его были выбиты два черепа, и невольно они натолкнули Бродягу на мысль о некромантах. Он вдруг понял, что не хочет знать, откуда у принца такое оружие.
Вставив острие кинжала в щель между глазом и статуей, его высочество надавил. Камень поддавался с трудом, словно ему помогала какая-то неведомая сила. Хотя, почему "словно"? Принц приложил еще больше сил, и камень наконец-то треснул, глаз выпал прямо в подставленную ладонь, а потом…
Тели было плохо. Малиновое зарево душило его. Остальные не видели страшную магию, которая властвовала здесь, но ему не повезло. Он знал, кто им противостоит. Он не хотел идти вперед, но все было решено слишком давно. Если бы не Фелиас, Тели свернул бы себе шею еще на подходе к Сердцу Леса — все силы уходили на борьбу с малиновым заревом, не оставалось даже на то, чтобы идти вперед. Внутри оказалось еще хуже, там магия ощетинилась острыми пиками, грозя пронзить их. Все чувствовали опасность, но, везучие, не видели ее. А Тели приходилось терпеть ее, хотя каждая секунда была пыткой, словно ему в голову загоняли острые раскаленные иглы. Когда принц приказал искать артефакт, Тели подумал, что настал его предел. Он видел магию, даже не меняя зрение, а теперь мир изменился, к малиновому дыму и черным иглам добавились потоки магии, ауры и души живых существ, вся изнанка магического мира. Он покачнулся, но устоял. В голове билась мысль, что он должен найти артефакт. Наставник Радеус, один из магов, которых взял с собой принц, показывал ему, как в магическом зрении должен выглядеть объект, но найти его было сложно в этой мешанине нитей и цветов. Тели казалось, что прошла вечность. Он до ужаса хотел зажмуриться, еще и чужое напряжение и ожидание давило на нервы, которые звенели, словно струны арфы. Каждый миг напоминал последний, голова кружилась, глаза резало до невыносимой боли, сердце стучало в груди, как бешеное. Но Тели продолжал искать. Потому что нужно, потому что обязан. Все зависит от него, он не может подвести его высочество.
Спустя вечность пытка закончилась, и в бесконечном переплетении нитей Тели заметил бело-голубое свечение, от которого веяло силой. Силой смерти, нет, куда более могущественной. Никогда еще Тели не встречались такие артефакты. Он спал, но в нем была сокрыта страшная мощь. На миг Тели показалось, что этот артефакт способен уничтожить если не весь мир, то значительную его часть, но потом маг отстранился от всех чувств и эмоций, шагнув к цели и указав на нее.
— Вот.
Все, больше от него ничего не требовалось. Эта мысль лишила его последних сил, и он бы рухнул, если бы не Фелиас. Брат подхватил его под руку, зашептал на ухо что-то успокаивающее. Тели не разбирал, но забота Фела сама по себе давала ему силы. А потом брат оттащил его куда-то в сторону и даже усадил на что-то. Тели был ему признателен, но ответить не мог, только прерывисто дышал, словно ему не хватало воздуха, хотя он набирал полную грудь.
Он так и не понял, что произошло. В один момент что-то ударило его, словно волна воды, опрокинуло его на спину. Он больно ударился головой и больше ничего не помнил — он наконец-то погрузился в блаженную тьму.
Если бы мысли человека услышал Фелиас, он бы повторно за четверть часа испытал шок, но лорд де Лантар талантом заглядывать в чужие души не обладал и оставался в блаженном неведении. Забота о брате отвлекла его от проблем морали, а поспешность, с которой отряд собрался, вытеснила из его головы все лишние переживания. Несмотря на усталость и раны, которые теперь некому было исцелять, они продолжили путь. Несчастный Элисэль, так и не успевший понять, что произошло, остался лежать посреди трупов измененных бездыханным телом, глаза его навеки широко распахнулись. Фелиас порывался достойно проводить его в последний путь, но Рысь невежливо попросила его "не страдать ерундой и быстрее шевелить своей задницей". Если бы не молчаливый приказ принца, Фел бы не стерпел подобное, еще и от убийцы Элисэля! Но его высочество был неумолим, он видел перед собой только свою цель — Сердце Леса. К тому же, чем ближе отряд подходил к центру, тем слабее становился Тели. Совсем скоро Фелиас позабыл все грехи Рыси, полностью сосредоточившись на брате.
Бродяга с Леди замыкали цепочку и прикрывали отряд. Проводник чувствовал стальную усталость в висках, словно два ножа вонзили ему в голову. У всех есть свой предел, и сколько бы привычен к Лесу и вынослив не был Бродяга, он тоже уставал. Ему тоже было горько терять товарищей, пусть он и знал их всего несколько дней. Он тоже чувствовал на себе воздействие злой магии. Но, в отличие от эльфов, он не мог позволить себе оступиться, это Тели поддавался слабости, а Фелиас бросался на Рысь. Бродяга же продолжал держать себя в руках, даже когда становилось совсем плохо, когда одолевали мрачные мысли о печальном будущем — переживет ли его Леди следующую битву? Поэтому проводник привычно наблюдал за окрестностями и за отрядом, готовый прикрыть слабое звено. Пока им был Тели, который едва передвигал ноги, Фелиас чуть ли не тащил на себе брата, настолько Сердце Леса, полное искаженной злой магии, било по юному магу. Бродяга то и дело замечал, как вздрагивает Тели, но, сожалению, облегчить его долю был не в силах. Как верно заметила Рысь, маг был нужен принцу, а если его высочество чего-то хотел, он это получал — даже Бродяга понял этот постулат. И сейчас, признаться, проводник с бо?льшей тревогой наблюдал именно за принцем и Рысью. Последняя напоминала собой напружинившуюся перед прыжком гончую — она уже видит цель, готова атаковать, ничего не замечая вокруг. Принц вел себя куда более сдержано, да и лица его Бродяга, идущий позади, не видел. Но пару раз его высочество оборачивался, и проводник поразился напряжению, застывшему в льдистых глазах. Неожиданно Бродяге на ум пришло, что Лисэн возбужден близостью цели не меньше, чем Рысь, но всего лишь сдерживается лучше нее. Да, эти двое видели перед собой только узкую тропку к Сердцу Леса — мрачной чаще, расположенной в самом центре проклятого магией места.
— Такое зарево… малиновое… — пробормотал Тели, пока Фелиас помогал ему подняться вверх по холму. — Нам нельзя… туда.
— Придется, — тихо ответил Фел, в голосе которого не осталась и следа высокомерия, презрения или злости. Сейчас он был заботливым старшим братом, и Бродяга даже немного проникся к нему.
«Везучий ты, Фелиас де Лантар, — подумал проводник. — Ведь ты мог бы быть на месте капитана или лекаря, тобой можно пожертвовать… Интересно, во сколько бы оценила наши с Леди жизни Рысь?»
Бродяга постарался выкинуть из головы последнюю мысль. Ему хватало неприятностей, не стоило придумывать новых. Каждый шаг давался все труднее, и дело было не в усталости и ранах — они пустяковые, ему, воину и следопыту, не привыкать. Но Проклятый лес все сильнее давил на них. Бродяга не видел то малиновое зарево, про которое рассказывал Тели, но сейчас он действительно ощущал его. Здесь, в центре, жила своя, злая и могущественная магия. Те, кто сотворил ее, давно погибли, а она жила — превратилась во что-то зловещее, сильное и жестокое. Слепая сила, которая больше никому не подчинялась, которая меняла лес по своему усмотрению, которая повелевала всем здесь. Бродяга чувствовал ее волю, ее мощь. Если бы не сделка, заключенная между ним и принцем, если бы не данное слово, проводник бы ни за что не ступил в Сердце Леса. Ему дважды не повезло там оказаться, и он бы никогда не поверил, что вернется туда в третий раз, но уже по собственной воле. Однако цена… Это его шанс вырваться из бедности, дать лучшую жизнь Леди, найти покой. Жаль только, что ради этого приходилось как раз жертвовать покоем и, может быть, даже жизнью.
Утром одиннадцатого дня отряд эльфов и два проводника наконец-то добрались до Сердца Леса.
Глава 19. Сердце Леса
Издалека чаща казалась совсем небольшой — деревья обступали центр леса плотной стеной, даже сейчас, зимой, невозможно было разглядеть, что находится между ними. Это напоминало куполообразный дворец, только созданной самой природой. Или Проклятым лесом. К деревьям вела узкая тропинка, отряд вышел на нее с одной из боковых, и, приглядевшись, можно было заметить, что дорога к Сердцу Леса выложена серыми плитами с цветочным узором. Время и магия не пощадили ее, плиты покрылись трещинами, в которых теперь рос мох — прямо под снегом, что ему будет?
Когда отряд ступил в чащу, свет словно бы померк. Сюда не пробирались лучи солнца, настолько плотно переплетались над головами ветви, но все равно вокруг было не очень темно. Даже Тели немного оживился, оглядываясь в поисках источника света.
— Кристаллы, — подсказал Бродяга. Действительно, между корнями, у черной земли, на которую не упала ни одна снежинка, расположились небольшие кристаллики, не больше ладони каждый. Они едва заметно сияли бело-голубым светом, и благодаря им отряд мог идти вперед, не рискуя споткнуться и свернуть себе шею.
Всех охватило возбуждение, даже Тели чуть оживился, а Фелиас еще больше напрягся. Они были совсем близко к цели, ступили в то самое Сердце Леса. Это место окутывала особая аура — было ли это влияние магии или богатое воображение отдельных членов отряда, но они действительно чувствовали, что ступают по плитам древнего места, где когда-то творилась история. Страшные вещи случились здесь, сколько людей и нелюдей погибло? Много, очень много. Гибель принесла разрушительная магия, и теперь ее эхо гуляло под черными сводами арок, в которые сплетались ветви деревьев. Даже Бродяга, уже бывавший здесь, чувствовал странный трепет. И если бы не мысли о том, что совсем скоро придет Волна, он мог бы полностью отдаться этим ощущениям. Но капля разума, еще не подавленная магией, напоминала проводнику, что это место опасно и надо отсюда поскорее выбираться.
Они шли по чаще не более получаса, когда сияние впереди усилилось. Фел и Тели переглянулись, решив, что это из-за кристаллов, но Бродяга знал, что это Древо. От одной мысли о нем, хотелось передернуть плечами и больше никогда не видеть его.
Спустя минуту отряд вышел к невысокой арке, которую украшали небольшие плоды, похожие на яблоки. Визжалка, чуявшая магию. Когда-то именно ею Рысь проверяла Тели, как давно это было… Сейчас отряд спокойно прошел мимо плодов, те лишь немного нервно запульсировали, но не завизжали. А дальше, за аркой был небольшой зал — деревья продолжали сплетаться так, что образовывали некий храм. Комната, если ее можно было так назвать, была небольшой, метров двадцать в диаметре. Стены ее образовывали стволы деревьев, но кое-где были пропуски, напоминавшие дверные проемы. Они утопали в тени, поэтому невозможно было увидеть, что скрывается в них. Пол "зала" был выложен той же самой плиткой, что и дорога к Сердцу Леса, и как и там, здесь камень подточило время. В трещинах проглядывала черная земля. Здесь не рос мох и трава, не было снега и льда, даже инея! Казалось, это место застыло во времени, ничего здесь не менялось. Но, конечно, не это было главным. Напротив входа, у дальней стены из высоких темных стволов, росло небольшое деревце. Кора его была жгучего черного цвета, словно сама Тьма, а листья — маленькие и нежно голубые — сияли потусторонним светом. Это было одновременно красиво, завораживающе и пугающе. Никто не мог объяснить, что такого страшного было в деревце, но все чувствовали, как при виде него по спине пробегает холодок. Словно смерть прошлась сзади, запомнив своих жертв…
От деревца, по кругу, располагались статуи. Кого они изображали, было сложно понять, серый камень потрескался, некоторые части отвалились. Обломки валялись под ногами, в них сияли драгоценные камни, до сих пор яркие, как и в день огранки.
Бродяга отвел от них взгляд и нахмурился — ни за что бы он не прикоснулся ни к одному из драгоценных камешков, было в них, как и в статуях, и в деревце, что-то жуткое. Все здесь было пропитано злой магией.
Пока проводники ждали, а братья де Лантар с восторгом и ужасом рассматривали легендарное Сердце Проклятого леса, принц внимательно вглядывался в каждый камешек, в каждую статую и даже жутковатое деревце со светящимися листьями.
— Телиас, — властно позвал его высочество. Маг дернулся и шагнул к принцу. — Смотри, Радеус должен был показать, что искать.
— Э-э, да-а, сейчас, — пробормотал растерявшийся Тели, и глаза его подернулись какой-то странной бесцветной пеленой. Он внимательно огляделся, рассматривая каждый камушек, каждую пядь земли. Фелиас тихой тенью следовал за братом, готовый помочь. С удивлением Бродяга заметил, что лучник действительно беспокоится. Видимо, не такой уж он и высокомерный идиот.
Несколько минут все напряженно молчали. Принц полностью сосредоточился на ищущем неизвестно что Тели, Рысь не сводила взгляда с Лисэна, а Бродяга топтался у входа, ожидая, когда остроухие наконец найдут то, что им нужно, и они все побыстрее свалят отсюда, а то было у проводника плохое предчувствие…
Все ждали Тели, и на секунду Бродяге пришло в голову, что если сейчас маг вдруг не найдет ничего, то напряженное молчание разорвется жуткой бурей. Казалось, ни принц, ни Рысь не переживут отказа Судьбы. Но Бродяге повезло не узнать, что же случиться, если их поход окажется ненужным — Тели вдруг замер и шагнул к одной из статуй, ничем не отличающейся от своих соседок, разве не такая покрошенная. У нее был на месте даже один глаз в виде рыбки с маленьким изумрудом в центре. Именно на него указал Тели.
— Вот он, овал.
Принц кивнул и, властно отстранив Тели, прошел к статуе. Фелиас придержал покачнувшегося брата и принялся что-то нашептывать тому на ухо. Рысь тенью последовала за принцем, который уже предпринял попытку вытащить каменный глаз. Показалось Бродяге или нет, но в тот момент, когда Лисэн коснулся артефакта, тот загорелся, на миг на гранях изумруда появились загадочные символы. Принц отдернул руку, взгляд его стал злым.
Отойдя на шаг от статуи, его высочество принялся сверлить ее глазами, явно о чем-то думая. Все вновь ждали, но теперь Бродяга был уверен, что их ждет успех — Лисэн выглядел достаточно грозно. Да и он, подобно Рыси, не умел отступать — это проводник понял в тот самый миг, когда его высочество вновь шагнул к статуе. Рука его потянулась к неприметным ножнам на поясе. Насколько Бродяга помнил, принц ни разу не доставал этот кинжал. У него даже рукоять была обмотана. То ли случайность, то ли…
Лисэн вытащил загадочный кинжал, и глаза Бродяги округлились — лезвие небольшого клинка было полностью черным, в стали сияли мелкие звезды, от нее исходило небывалое могущество. Даже нечувствительный к магии человек ощутил силу этого клинка. Магический кинжал из неведомой черной стали приковывал взгляд. На рукояти его были выбиты два черепа, и невольно они натолкнули Бродягу на мысль о некромантах. Он вдруг понял, что не хочет знать, откуда у принца такое оружие.
Вставив острие кинжала в щель между глазом и статуей, его высочество надавил. Камень поддавался с трудом, словно ему помогала какая-то неведомая сила. Хотя, почему "словно"? Принц приложил еще больше сил, и камень наконец-то треснул, глаз выпал прямо в подставленную ладонь, а потом…
***
Тели было плохо. Малиновое зарево душило его. Остальные не видели страшную магию, которая властвовала здесь, но ему не повезло. Он знал, кто им противостоит. Он не хотел идти вперед, но все было решено слишком давно. Если бы не Фелиас, Тели свернул бы себе шею еще на подходе к Сердцу Леса — все силы уходили на борьбу с малиновым заревом, не оставалось даже на то, чтобы идти вперед. Внутри оказалось еще хуже, там магия ощетинилась острыми пиками, грозя пронзить их. Все чувствовали опасность, но, везучие, не видели ее. А Тели приходилось терпеть ее, хотя каждая секунда была пыткой, словно ему в голову загоняли острые раскаленные иглы. Когда принц приказал искать артефакт, Тели подумал, что настал его предел. Он видел магию, даже не меняя зрение, а теперь мир изменился, к малиновому дыму и черным иглам добавились потоки магии, ауры и души живых существ, вся изнанка магического мира. Он покачнулся, но устоял. В голове билась мысль, что он должен найти артефакт. Наставник Радеус, один из магов, которых взял с собой принц, показывал ему, как в магическом зрении должен выглядеть объект, но найти его было сложно в этой мешанине нитей и цветов. Тели казалось, что прошла вечность. Он до ужаса хотел зажмуриться, еще и чужое напряжение и ожидание давило на нервы, которые звенели, словно струны арфы. Каждый миг напоминал последний, голова кружилась, глаза резало до невыносимой боли, сердце стучало в груди, как бешеное. Но Тели продолжал искать. Потому что нужно, потому что обязан. Все зависит от него, он не может подвести его высочество.
Спустя вечность пытка закончилась, и в бесконечном переплетении нитей Тели заметил бело-голубое свечение, от которого веяло силой. Силой смерти, нет, куда более могущественной. Никогда еще Тели не встречались такие артефакты. Он спал, но в нем была сокрыта страшная мощь. На миг Тели показалось, что этот артефакт способен уничтожить если не весь мир, то значительную его часть, но потом маг отстранился от всех чувств и эмоций, шагнув к цели и указав на нее.
— Вот.
Все, больше от него ничего не требовалось. Эта мысль лишила его последних сил, и он бы рухнул, если бы не Фелиас. Брат подхватил его под руку, зашептал на ухо что-то успокаивающее. Тели не разбирал, но забота Фела сама по себе давала ему силы. А потом брат оттащил его куда-то в сторону и даже усадил на что-то. Тели был ему признателен, но ответить не мог, только прерывисто дышал, словно ему не хватало воздуха, хотя он набирал полную грудь.
Он так и не понял, что произошло. В один момент что-то ударило его, словно волна воды, опрокинуло его на спину. Он больно ударился головой и больше ничего не помнил — он наконец-то погрузился в блаженную тьму.
