Но вдруг бегущая впереди волчица застыла на миг, потом резко свернула куда-то в стороны. Когда отряд не последовал за ней, она принялась тявкать, привлекая внимание. Бродяга и Рысь переглянулись — и побежали за Леди. Оба доверяли умнице-волчице.
С четверть часа отряд бежал по пустому Лесу — звери предчувствовали близость Волны и все попрятались, хоть в этом отряду повезло. А потом они оказались на какой-то мрачной поляне — почти без снега, лишь темные корни сухих деревьев торчали из земли. Все замерли, вдыхая приторно-кислый воздух. Внезапно эльфы дернулись, обернулись, Рысь потянулась к своему ножу. Спустя несколько секунд и до нечутких ушей Бродяги донесся топот ног. Измененные высыпали на поляну, явно не ожидая встретить на своем пути тех, от кого убегали. Может, эти твари и были безумны, но в мастерстве выживания им не было равных. Эта схватка вышла самой тяжелой из всех, что выпали на долю отряда в Проклятом лесу. Даже бой с Гончими был менее печален, ведь тогда с ними был лекарь. А теперь? Они устали, все болело, старые раны то и дело напоминали о себе вместе с новыми, надвигающаяся Волна мешала трезво мыслить. Они сражались остервенело, как в последний раз, ведь так, по сути, и было. Особенно разошлись Рысь и Лисэн. Принц сражался за четверых, движения его были настолько быстры, что Бродяга перестал их замечать. Казалось, ничего не могло остановить его высочество. Особенно пугало выражение его лица — ледяная маска ярости и упорства. Он видел только свою цель…
От него не отставала Рысь, злая из-за провала. Только погоня спасла Фелиаса и остальных от ее гнева, и сейчас она выплескивала его на измененных, посмевших помешать ей. Ей!
Куда там было до этой парочки Бродяге и братьям! Фелиас и проводник только и успевали, что прикрывать разошедшихся товарищей. Ну и за Тели присматривать, хотя, тот вроде оклемался, даже сам взялся за меч. Леди верной тенью следовала за ними, помогая любимым двуногим. Вот один из измененных бросился на Бродягу со спины, проводник слишком поздно заметил его. И Фел не успевал, он прикрывал зазевавшегося Тели…
Грозный рык сменился на жалобный скулеж. Красная пелена ярости закрыла Бродяге глаза, он снес голову ближайшему измененными, безжалостно расправился с другими двумя. Не замечая ран, прямо как принц и Рысь… Эти твари посмели обидеть его красавицу, самое дорогое существо на свете!
Леди упала в снег, попыталась встать, но вновь рухнула. Ее темно-серая шерсть покрылась едва заметными бурыми пятнами. Бродяга никого больше не подпустил к своей волчице, сражаясь так, словно уже умер и восстал. Он больше не обращал внимания на бой, на эльфов и Рысь. Только разить, разить на смерть. Не подпускать к раненной Леди.
Бой закончился так же неожиданно, как и начался. Бродяга рухнул в снег рядом с Леди, осторожно приподнял ее темную морду, заглянул в желтые глаза. Волчица тихо заскулила, прося его о помощи, но что он мог сделать?
— Милая, потерпи, сейчас я… — принялся бормотать он, роясь в поясной сумке. Где-то тут у него был флакончик с эльфийским целебным зельем, его в самом начале пути дал Бродяге Элисэль. На крайний случай.
— Нет! — это был не рев, но что-то в холодном отчаянном выкрике заставило даже Бродягу вздрогнуть и отвлечься от Леди. Обернувшись, проводник увидел, как перекосилось прекрасное лицо эльфийского принца — оно выражало какую-то звериную ярость и отчаяние. Проследив за взглядом Лисэна, Бродяга увидел осколки каменного глаза — он разбился об один из серых валунов. И теперь принц, Рысь и даже Фелиас прожигали взглядом то, ради чего все рисковали своими жизнями.
Все эти наблюдения заняли у Бродяги доли секунд, и не успел он хоть как-то отреагировать, как по поляне пробежалась волна сияния. Замерший рядом с проводником Тели вдруг вскинул руку, с его пальцев сорвалось сложное заклинание — какое-то невообразимое переплетение цветных нитей, — и отряд накрыл блестящий купол. В следующее мгновение от осколков артефакта разошлась волна магии, которая разбилась о защиту, как море о скалы.
— Вы видели?! — внезапно заорал довольный Тели. Его крик разорвал напряженную тишину. — У меня получилось! Первый раз в жизни поставил щит!
Не сказать, что Бродяге с раненной Леди на руках сейчас сильно обрадовало признание Тели. От Сердца Леса вдруг раздался знакомый вой.
— Гончие? — удивился Фелиас и тут же получил подзатыльник от Рыси.
— Естественно Гончие! Твой тупой братец использовал магию! Он совсем думать не умеет?! Или как ты, без головы удобнее?!
— Закрой свой рот, грязное отродье! Я, лорд и чистокровный эльф, не обязан терпеть оскорбления от такой, как ты!
Вместо ответа Рысь попросту ударила его. Несмотря на благородную эльфийскую натуру Фелиас не остался в долгу и врезал Рыси так, что даже Бродяга услышал хруст. Парочка повалилась в снег, избивая друг друга, вцепившись в своего противника так, словно он мог спасти их от неминуемой гибели. А она, гибель, приближалась…
Принц так и застыл статуей холодного отчаяния, продолжая смотреть на осколки артефакта и мало что замечая вокруг. Тели тоже замер, испугавшись своего необдуманного поступка и чудовищных последствий. Хотя чего? Если бы не Тели, их бы убило волной магии, которая вырвалась из разрушенного артефакта. Уж Бродяга-то знал, как опасны бывают все эти амулеты-штучки магов. И, наверное, сейчас проводник оставался единственным здравомыслящим в отряде, потому что не стал тратить время, а принялся исцелять Леди. К сожалению, он не успел влить в нее весь флакон, когда на поляну выбежали Гончие. В этот раз их было меньше, но для утомленных долгим и тяжелым походом отряда они были практически непобедимым противником. Первыми на себя удар приняли Бродяга и поднявшаяся со снега Леди. Волчица заметно хромала, но не собиралась оставаться в стороне, когда ее любимый брат рисковал жизнью.
Тут же окровавленные, но почему-то довольные Рысь и Фел присоединились к проводнику и его верной подруге. Это не был бой, это была безумная вакханалия! Они сражались, совершенно не думая о последствиях, уже похоронив себя. А Гончие даже ведь не успели хорошенько потрепать их, только достали не вовремя подставившуюся Леди…
В горлу Бродяги подкатил ком, в ушах раздался гул. Это была Волна.
— БЕЖИМ!
— Куда? Ай… Демон! — Это Рысь пнула чересчур любопытного Фела.
— В укрытие, идиот!
— Ты сама говорила, что здесь негде прятаться!
— И что, помирать тогда? Слабак! — Рысь плюнула ему в лицо. В прямом смысле слова. Если бы им не грозило умереть через несколько минут, Бродяга вдоволь бы поржал над этой безумной парочкой. Но гул усиливался, в Сердце Леса рождалась Волна чудовищной магии, которая грозила вот-вот вырваться на свободу и уничтожить все, что окажется на ее пути.
Леди, которая едва стоял на лапах, привалившись к ноге Бродяги, вдруг ринулась в лес. Все инстинктивно бросились за ней. Гул позади все нарастал, Гончие, которые при его звуке, отступили, вдруг рассыпались самым настоящим пеплом. Но отряду уже было не до них. Они бежали так быстро, словно сама смерть гналась за ними. Что ж, так, по сути, и было…
Леди неслась по снегу, по высоким сугробам, не обращая внимания на собственные раны. Она вела отряд к одной ей известной цели, и все в этот момент молились, чтобы умница-волчица спасла их. Это казалось невозможным, но именно об этом думал каждый. Ведь Леди была такой удивительной, намного умнее других зверей! Сколько раз она спасала их, чуяла опасность, даже когда таланты Рыси давали осечку!
— Леди, ищи укрытие! — крикнул Бродяга, и волчица припустилась еще быстрее.
Как же они бежали! Как безумные, не оглядываясь. А сзади нарастал гул, уже небо приобрело отчетливо фиолетовый оттенок.
Вдруг между деревьев показалось какое-то строение. Это был небольшой домик, настолько убогий, что никто бы не стал рассматривать его в качестве укрытия. Крыша провалилась, в стенах зияли дыры — даже от непогоды он бы не спас, тем более от смертоносной Волны, которая проходила даже сквозь камень. От нее было одно спасение — под землей. Но именно к дому бежала Леди, и все следовали за ней, хотя Рысь не преминула пожаловаться:
— Да не спрячемся мы там! Что толку!
Однако никто, даже Рысь, не развернулись, ведь выбора у них не было — счет шел на секунды.
Леди стрелой проскочила в дыру в стене, эльфам же и Бродяге пришлось отламывать полуразрушенную дверь. А внутри волчица уже отчаянно рыла заваленный землей пол. Бродяга и Фелиас рухнули рядом, помогая Леди. Совсем скоро показалась крышка люка.
— Заперто! — Бродяга выругался, и Фелиас присоединился к нему. Отломать или сбить ржавый и слабый на вид замок не получилось.
— Отойдите, бугаи, — рыкнула Рысь и достала отмычку. Три секунды — и замок раскрылся. Но еще быстрее они попрыгали вниз. Последним был Бродяга, который постарался поплотнее захлопнуть люк.
— Нас это не спасет, слишком близко от поверхности, — зло бросила Рысь, которая шарила глазами по небольшому подвалу. Леди, которая и привела их сюда, вдруг замерла, в потом бросилась в дальний угол и принялась скрести стену. Бродяга, Фелиас и Рысь тут же присоединились к ней, ощупывая кусок камня.
— Здесь что-то должно быть, — бормотал проводник. — Леди не могла ошибиться.
Они так и не поняли, что произошло, но неожиданно один из камней, на который нажала Рысь, провалился, и тут же в подвале раздался скрежет, который на мгновение перебил гул начинающейся Волны. Прямо в земляном полу открылся узкий лаз, из которого исходило то же самое свечение, что и от кристаллов в Сердце Леса. Все бросились к ходу, кому-то пришлось даже пролететь головой вперед, ломая себе кости (видимо, это была стезя Тели). Крутая лестница уходила глубоко вниз, на несколько десятков метров. Ее отряд преодолел на максимально возможной скорости. Идущая последней Рысь с неженской силой захлопнула крышку тайного хода — кажется, там хрустнул какой-то механизм, — и в этот момент весь мир вокруг них содрогнулся. Рысь кубарем покатилась вниз, повторив кульбит Тели, правда, без переломов рук. Не успела женщина приземлиться на что-то мягкое, которое завопило голосом Фелиаса, как мир вновь содрогнулся, а потом все вокруг померкло.
Тели смотрел, как из Сердца Леса рождается убийственная волна магии и мчится к ним, и его собственное сердце стучало, как бешеное. Ни стены, ни земля, казалось, не были помехой для этой силы, вырвавшейся на свободу. Тели видел ее сквозь все препятствия и дрожал от ужаса.
— Она нас убьет, она нас убьет, — бормотал он, не замечая, как брат пытается зафиксировать ему перелом. А потом Волна добралась до них…
…Убежище, найденное Леди, не подвело. Так глубоко Волна не могла проникнуть, пусть ее эхо и добралось до отряда. Тели обмяк, теряя сознание — для мага подобное испытание оказалось слишком тяжелым. Остальные переживали Волну спокойнее: Лисэн лишь чуть побледнел, Рысь замерла, зрачки ее расширились, из-за этого глаза стали почти полностью черными. Женщина не сводила взгляда с Фелиаса, который, несмотря на собственное плохое самочувствие, продолжал хлопотать вокруг брата. Тели было хуже всех — он не просто потерял сознание, его трясло, словно в лихорадке, на губах выступила пена. Маг расплачивался за свой необдуманный поступок сунуться в Проклятый лес, где существовали свои законы магии.
Бродяга с сочувствием смотрел на братьев, прижимая к себе обессилевшую Леди. Раны доконали ее, теперь она лишь тихо скулила, преданно глядя на друга. Но чем мог помочь ей Бродяга? Другого лечебного зелья у него не было, да и сам он исцелять не умел, так, перевязал некоторые раны и смазал их смолой. Как и раньше. Все же эльфы их разбаловали, привыкли к дару Элисэля…
С полчаса воздух вокруг гудел, перед глазами мерцало. Волна магии бушевала в Лесу, вновь и вновь меняя его. И хоть она не добралась до глубокого двойного подвала в полуразрушенном доме, всем тем, кто там находился было плохо. Ну, кроме Рыси, которая хоть и шаталась от усталости, ран и магического воздействия, но с любопытством исследовала подвал. А посмотреть здесь было на что! Несмотря на то, что периодически в глазах темнело от бушующей Волны, растущие прямо в полу кристаллы неплохо освещали помещение. Это была большая комната, уставленная железными столами — деревянные уже рассыпались прахом, от них остались лишь ножки, самые крепкие части. Назначение десятков столов осталось бы неизвестным, если бы с них не свисали цепи, в которых еще остались кости пленников. Много костей. Не все были прикованы к столам, у дальней стены висела целая россыпь кандалов. Люди и, возможно, нелюди умерли давным-давно. Осмотрев их кости, Рысь пришла к выводу, что они умерли либо от боли, либо от жажды и голода.
— Кости на запястье сломаны так, словно бы они пытались вырваться из оков, совершенно не обращая внимания на то, что отрывают себе руки, — произнесла женщина. — Интересно, правда?
Бродяга промолчал, не решаясь высказаться — опасался нагрубить. Если у Рыси в одном месте постоянно горело, то это не означало, что все остальные радостно побегут за нею интересоваться причудами мироздания, пока им магия мозг выносит.
— Сядь уже, — попросил Бродяга.
Рысь фыркнула, но приземлилась напротив. Зрачки у нее до сих пор были расширены, словно она пребывала в состоянии крайнего возбуждения. Взгляд ее метался между Фелиасом и Лисэном. Эльфам постепенно делалось все хуже. Волна длилась не так долго, но к ее концу Фел привалился к бесчувственному брату и сам напоминал покойника. Принц же закрыл глаза и побледнел до цвета мела. Он еще был в сознании, но когда Волна перед уходом дошла до своего пика, его высочество вдруг вздрогнул и стал заваливаться…
…Он знал, что это будет тяжело. Знал, что для такого, как он, для Зрячего, путешествие в Вечный Лес будет подобно самоубийству, и только крайняя нужда, долг перед собственным королевством, заставил его решиться на этот безумный шаг.
В Рассветном Лесу он иногда слышал голос души Леса, но никогда он не звучал так зло, как сейчас, когда он слышал гнев Вечного Леса. Стоило только Лисэну переступить границу Проклятого леса, как его стал везде преследовать этот шепот, который он не мог различить, но который сливался в монотонный гул, звучащий где-то на границе сознания. Чем ближе к Сердцу Леса, тем громче он звучал, однако, как и прежде, Лисэн не слышал слов. Зато он чувствовал Вечный Лес, его гнев. Лес ненавидел его, чужого принца из народа-беглецов, которых он когда-то сам изгнал. Лес ненавидел чужаков, ненавидел мерзких людишек и нелюдей, которые лезли за наживой. Он убивал их, но вместо них приходили другие. А потом явился Лисэн, принц, в чьих жилах текла кровь старых правителей Вечного Леса, еще и Зрячим он был! Сама Судьба велела ему чувствовать Лес и слышать его зов. Но если Рассветный Лес был их покровителем, любил Лисэна, как собственное дитя, то Вечный Лес с той же силой ненавидел его. Он не мог достать принца, но продолжал давить на него, выплескивать на него всю свою ненависть, злость и ярость, свою неутоленную жажду мести. Лисэн терпел. Ему было не привыкать ни к ненависти, ни к ярости, ни к жажде мести, у титула кронпринца есть своим недостатки (или достоинства, как посмотреть). Так что Лисэн игнорировал голос Леса, тем более он чувствовал, что по-настоящему навредить отряду тот не мог. Так стоит ли обращать на него внимание?
С четверть часа отряд бежал по пустому Лесу — звери предчувствовали близость Волны и все попрятались, хоть в этом отряду повезло. А потом они оказались на какой-то мрачной поляне — почти без снега, лишь темные корни сухих деревьев торчали из земли. Все замерли, вдыхая приторно-кислый воздух. Внезапно эльфы дернулись, обернулись, Рысь потянулась к своему ножу. Спустя несколько секунд и до нечутких ушей Бродяги донесся топот ног. Измененные высыпали на поляну, явно не ожидая встретить на своем пути тех, от кого убегали. Может, эти твари и были безумны, но в мастерстве выживания им не было равных. Эта схватка вышла самой тяжелой из всех, что выпали на долю отряда в Проклятом лесу. Даже бой с Гончими был менее печален, ведь тогда с ними был лекарь. А теперь? Они устали, все болело, старые раны то и дело напоминали о себе вместе с новыми, надвигающаяся Волна мешала трезво мыслить. Они сражались остервенело, как в последний раз, ведь так, по сути, и было. Особенно разошлись Рысь и Лисэн. Принц сражался за четверых, движения его были настолько быстры, что Бродяга перестал их замечать. Казалось, ничего не могло остановить его высочество. Особенно пугало выражение его лица — ледяная маска ярости и упорства. Он видел только свою цель…
От него не отставала Рысь, злая из-за провала. Только погоня спасла Фелиаса и остальных от ее гнева, и сейчас она выплескивала его на измененных, посмевших помешать ей. Ей!
Куда там было до этой парочки Бродяге и братьям! Фелиас и проводник только и успевали, что прикрывать разошедшихся товарищей. Ну и за Тели присматривать, хотя, тот вроде оклемался, даже сам взялся за меч. Леди верной тенью следовала за ними, помогая любимым двуногим. Вот один из измененных бросился на Бродягу со спины, проводник слишком поздно заметил его. И Фел не успевал, он прикрывал зазевавшегося Тели…
Грозный рык сменился на жалобный скулеж. Красная пелена ярости закрыла Бродяге глаза, он снес голову ближайшему измененными, безжалостно расправился с другими двумя. Не замечая ран, прямо как принц и Рысь… Эти твари посмели обидеть его красавицу, самое дорогое существо на свете!
Леди упала в снег, попыталась встать, но вновь рухнула. Ее темно-серая шерсть покрылась едва заметными бурыми пятнами. Бродяга никого больше не подпустил к своей волчице, сражаясь так, словно уже умер и восстал. Он больше не обращал внимания на бой, на эльфов и Рысь. Только разить, разить на смерть. Не подпускать к раненной Леди.
Бой закончился так же неожиданно, как и начался. Бродяга рухнул в снег рядом с Леди, осторожно приподнял ее темную морду, заглянул в желтые глаза. Волчица тихо заскулила, прося его о помощи, но что он мог сделать?
— Милая, потерпи, сейчас я… — принялся бормотать он, роясь в поясной сумке. Где-то тут у него был флакончик с эльфийским целебным зельем, его в самом начале пути дал Бродяге Элисэль. На крайний случай.
— Нет! — это был не рев, но что-то в холодном отчаянном выкрике заставило даже Бродягу вздрогнуть и отвлечься от Леди. Обернувшись, проводник увидел, как перекосилось прекрасное лицо эльфийского принца — оно выражало какую-то звериную ярость и отчаяние. Проследив за взглядом Лисэна, Бродяга увидел осколки каменного глаза — он разбился об один из серых валунов. И теперь принц, Рысь и даже Фелиас прожигали взглядом то, ради чего все рисковали своими жизнями.
Все эти наблюдения заняли у Бродяги доли секунд, и не успел он хоть как-то отреагировать, как по поляне пробежалась волна сияния. Замерший рядом с проводником Тели вдруг вскинул руку, с его пальцев сорвалось сложное заклинание — какое-то невообразимое переплетение цветных нитей, — и отряд накрыл блестящий купол. В следующее мгновение от осколков артефакта разошлась волна магии, которая разбилась о защиту, как море о скалы.
— Вы видели?! — внезапно заорал довольный Тели. Его крик разорвал напряженную тишину. — У меня получилось! Первый раз в жизни поставил щит!
Не сказать, что Бродяге с раненной Леди на руках сейчас сильно обрадовало признание Тели. От Сердца Леса вдруг раздался знакомый вой.
— Гончие? — удивился Фелиас и тут же получил подзатыльник от Рыси.
— Естественно Гончие! Твой тупой братец использовал магию! Он совсем думать не умеет?! Или как ты, без головы удобнее?!
— Закрой свой рот, грязное отродье! Я, лорд и чистокровный эльф, не обязан терпеть оскорбления от такой, как ты!
Вместо ответа Рысь попросту ударила его. Несмотря на благородную эльфийскую натуру Фелиас не остался в долгу и врезал Рыси так, что даже Бродяга услышал хруст. Парочка повалилась в снег, избивая друг друга, вцепившись в своего противника так, словно он мог спасти их от неминуемой гибели. А она, гибель, приближалась…
Принц так и застыл статуей холодного отчаяния, продолжая смотреть на осколки артефакта и мало что замечая вокруг. Тели тоже замер, испугавшись своего необдуманного поступка и чудовищных последствий. Хотя чего? Если бы не Тели, их бы убило волной магии, которая вырвалась из разрушенного артефакта. Уж Бродяга-то знал, как опасны бывают все эти амулеты-штучки магов. И, наверное, сейчас проводник оставался единственным здравомыслящим в отряде, потому что не стал тратить время, а принялся исцелять Леди. К сожалению, он не успел влить в нее весь флакон, когда на поляну выбежали Гончие. В этот раз их было меньше, но для утомленных долгим и тяжелым походом отряда они были практически непобедимым противником. Первыми на себя удар приняли Бродяга и поднявшаяся со снега Леди. Волчица заметно хромала, но не собиралась оставаться в стороне, когда ее любимый брат рисковал жизнью.
Тут же окровавленные, но почему-то довольные Рысь и Фел присоединились к проводнику и его верной подруге. Это не был бой, это была безумная вакханалия! Они сражались, совершенно не думая о последствиях, уже похоронив себя. А Гончие даже ведь не успели хорошенько потрепать их, только достали не вовремя подставившуюся Леди…
В горлу Бродяги подкатил ком, в ушах раздался гул. Это была Волна.
— БЕЖИМ!
— Куда? Ай… Демон! — Это Рысь пнула чересчур любопытного Фела.
— В укрытие, идиот!
— Ты сама говорила, что здесь негде прятаться!
— И что, помирать тогда? Слабак! — Рысь плюнула ему в лицо. В прямом смысле слова. Если бы им не грозило умереть через несколько минут, Бродяга вдоволь бы поржал над этой безумной парочкой. Но гул усиливался, в Сердце Леса рождалась Волна чудовищной магии, которая грозила вот-вот вырваться на свободу и уничтожить все, что окажется на ее пути.
Леди, которая едва стоял на лапах, привалившись к ноге Бродяги, вдруг ринулась в лес. Все инстинктивно бросились за ней. Гул позади все нарастал, Гончие, которые при его звуке, отступили, вдруг рассыпались самым настоящим пеплом. Но отряду уже было не до них. Они бежали так быстро, словно сама смерть гналась за ними. Что ж, так, по сути, и было…
Леди неслась по снегу, по высоким сугробам, не обращая внимания на собственные раны. Она вела отряд к одной ей известной цели, и все в этот момент молились, чтобы умница-волчица спасла их. Это казалось невозможным, но именно об этом думал каждый. Ведь Леди была такой удивительной, намного умнее других зверей! Сколько раз она спасала их, чуяла опасность, даже когда таланты Рыси давали осечку!
— Леди, ищи укрытие! — крикнул Бродяга, и волчица припустилась еще быстрее.
Как же они бежали! Как безумные, не оглядываясь. А сзади нарастал гул, уже небо приобрело отчетливо фиолетовый оттенок.
Вдруг между деревьев показалось какое-то строение. Это был небольшой домик, настолько убогий, что никто бы не стал рассматривать его в качестве укрытия. Крыша провалилась, в стенах зияли дыры — даже от непогоды он бы не спас, тем более от смертоносной Волны, которая проходила даже сквозь камень. От нее было одно спасение — под землей. Но именно к дому бежала Леди, и все следовали за ней, хотя Рысь не преминула пожаловаться:
— Да не спрячемся мы там! Что толку!
Однако никто, даже Рысь, не развернулись, ведь выбора у них не было — счет шел на секунды.
Леди стрелой проскочила в дыру в стене, эльфам же и Бродяге пришлось отламывать полуразрушенную дверь. А внутри волчица уже отчаянно рыла заваленный землей пол. Бродяга и Фелиас рухнули рядом, помогая Леди. Совсем скоро показалась крышка люка.
— Заперто! — Бродяга выругался, и Фелиас присоединился к нему. Отломать или сбить ржавый и слабый на вид замок не получилось.
— Отойдите, бугаи, — рыкнула Рысь и достала отмычку. Три секунды — и замок раскрылся. Но еще быстрее они попрыгали вниз. Последним был Бродяга, который постарался поплотнее захлопнуть люк.
— Нас это не спасет, слишком близко от поверхности, — зло бросила Рысь, которая шарила глазами по небольшому подвалу. Леди, которая и привела их сюда, вдруг замерла, в потом бросилась в дальний угол и принялась скрести стену. Бродяга, Фелиас и Рысь тут же присоединились к ней, ощупывая кусок камня.
— Здесь что-то должно быть, — бормотал проводник. — Леди не могла ошибиться.
Они так и не поняли, что произошло, но неожиданно один из камней, на который нажала Рысь, провалился, и тут же в подвале раздался скрежет, который на мгновение перебил гул начинающейся Волны. Прямо в земляном полу открылся узкий лаз, из которого исходило то же самое свечение, что и от кристаллов в Сердце Леса. Все бросились к ходу, кому-то пришлось даже пролететь головой вперед, ломая себе кости (видимо, это была стезя Тели). Крутая лестница уходила глубоко вниз, на несколько десятков метров. Ее отряд преодолел на максимально возможной скорости. Идущая последней Рысь с неженской силой захлопнула крышку тайного хода — кажется, там хрустнул какой-то механизм, — и в этот момент весь мир вокруг них содрогнулся. Рысь кубарем покатилась вниз, повторив кульбит Тели, правда, без переломов рук. Не успела женщина приземлиться на что-то мягкое, которое завопило голосом Фелиаса, как мир вновь содрогнулся, а потом все вокруг померкло.
Глава 21. Спасти нельзя оставить
Тели смотрел, как из Сердца Леса рождается убийственная волна магии и мчится к ним, и его собственное сердце стучало, как бешеное. Ни стены, ни земля, казалось, не были помехой для этой силы, вырвавшейся на свободу. Тели видел ее сквозь все препятствия и дрожал от ужаса.
— Она нас убьет, она нас убьет, — бормотал он, не замечая, как брат пытается зафиксировать ему перелом. А потом Волна добралась до них…
…Убежище, найденное Леди, не подвело. Так глубоко Волна не могла проникнуть, пусть ее эхо и добралось до отряда. Тели обмяк, теряя сознание — для мага подобное испытание оказалось слишком тяжелым. Остальные переживали Волну спокойнее: Лисэн лишь чуть побледнел, Рысь замерла, зрачки ее расширились, из-за этого глаза стали почти полностью черными. Женщина не сводила взгляда с Фелиаса, который, несмотря на собственное плохое самочувствие, продолжал хлопотать вокруг брата. Тели было хуже всех — он не просто потерял сознание, его трясло, словно в лихорадке, на губах выступила пена. Маг расплачивался за свой необдуманный поступок сунуться в Проклятый лес, где существовали свои законы магии.
Бродяга с сочувствием смотрел на братьев, прижимая к себе обессилевшую Леди. Раны доконали ее, теперь она лишь тихо скулила, преданно глядя на друга. Но чем мог помочь ей Бродяга? Другого лечебного зелья у него не было, да и сам он исцелять не умел, так, перевязал некоторые раны и смазал их смолой. Как и раньше. Все же эльфы их разбаловали, привыкли к дару Элисэля…
С полчаса воздух вокруг гудел, перед глазами мерцало. Волна магии бушевала в Лесу, вновь и вновь меняя его. И хоть она не добралась до глубокого двойного подвала в полуразрушенном доме, всем тем, кто там находился было плохо. Ну, кроме Рыси, которая хоть и шаталась от усталости, ран и магического воздействия, но с любопытством исследовала подвал. А посмотреть здесь было на что! Несмотря на то, что периодически в глазах темнело от бушующей Волны, растущие прямо в полу кристаллы неплохо освещали помещение. Это была большая комната, уставленная железными столами — деревянные уже рассыпались прахом, от них остались лишь ножки, самые крепкие части. Назначение десятков столов осталось бы неизвестным, если бы с них не свисали цепи, в которых еще остались кости пленников. Много костей. Не все были прикованы к столам, у дальней стены висела целая россыпь кандалов. Люди и, возможно, нелюди умерли давным-давно. Осмотрев их кости, Рысь пришла к выводу, что они умерли либо от боли, либо от жажды и голода.
— Кости на запястье сломаны так, словно бы они пытались вырваться из оков, совершенно не обращая внимания на то, что отрывают себе руки, — произнесла женщина. — Интересно, правда?
Бродяга промолчал, не решаясь высказаться — опасался нагрубить. Если у Рыси в одном месте постоянно горело, то это не означало, что все остальные радостно побегут за нею интересоваться причудами мироздания, пока им магия мозг выносит.
— Сядь уже, — попросил Бродяга.
Рысь фыркнула, но приземлилась напротив. Зрачки у нее до сих пор были расширены, словно она пребывала в состоянии крайнего возбуждения. Взгляд ее метался между Фелиасом и Лисэном. Эльфам постепенно делалось все хуже. Волна длилась не так долго, но к ее концу Фел привалился к бесчувственному брату и сам напоминал покойника. Принц же закрыл глаза и побледнел до цвета мела. Он еще был в сознании, но когда Волна перед уходом дошла до своего пика, его высочество вдруг вздрогнул и стал заваливаться…
…Он знал, что это будет тяжело. Знал, что для такого, как он, для Зрячего, путешествие в Вечный Лес будет подобно самоубийству, и только крайняя нужда, долг перед собственным королевством, заставил его решиться на этот безумный шаг.
В Рассветном Лесу он иногда слышал голос души Леса, но никогда он не звучал так зло, как сейчас, когда он слышал гнев Вечного Леса. Стоило только Лисэну переступить границу Проклятого леса, как его стал везде преследовать этот шепот, который он не мог различить, но который сливался в монотонный гул, звучащий где-то на границе сознания. Чем ближе к Сердцу Леса, тем громче он звучал, однако, как и прежде, Лисэн не слышал слов. Зато он чувствовал Вечный Лес, его гнев. Лес ненавидел его, чужого принца из народа-беглецов, которых он когда-то сам изгнал. Лес ненавидел чужаков, ненавидел мерзких людишек и нелюдей, которые лезли за наживой. Он убивал их, но вместо них приходили другие. А потом явился Лисэн, принц, в чьих жилах текла кровь старых правителей Вечного Леса, еще и Зрячим он был! Сама Судьба велела ему чувствовать Лес и слышать его зов. Но если Рассветный Лес был их покровителем, любил Лисэна, как собственное дитя, то Вечный Лес с той же силой ненавидел его. Он не мог достать принца, но продолжал давить на него, выплескивать на него всю свою ненависть, злость и ярость, свою неутоленную жажду мести. Лисэн терпел. Ему было не привыкать ни к ненависти, ни к ярости, ни к жажде мести, у титула кронпринца есть своим недостатки (или достоинства, как посмотреть). Так что Лисэн игнорировал голос Леса, тем более он чувствовал, что по-настоящему навредить отряду тот не мог. Так стоит ли обращать на него внимание?
