Однако когда Лисэн потерял сознание в Сердце Леса из-за волны магии, из-за такой глупости, Вечный Лес наконец добрался до него. Он затянул его, показывая видения прошлого, как его народ…
Из кошмара его вырвала Рысь, не очень лестно трясущая принца. В тот момент Лисэн испытывал небывалую благодарность к этой женщине, хотя не в его правилах было замечать обслугу, даже ее, Рысь, к которой он чувствовал куда больше, чем стоило. Она спасла его, и если бы не судьба похищенного артефакта, Лисэн бы даже мог почувствовать тень страха, ведь Вечный Лес оказался куда опаснее, чем принц предполагал. Лес не мог остановить отряд, но он мог погубить самого Лисэна. А этого его высочество допустить не мог. Но, к сожалению, он так и не успел придумать, как решить проблему с этим демоновым Лесом! Сначала они догоняли измененных, потом единственная надежда Лисэна на победу в войне с некромантами, добытая такой ценой, разбилась из-за неловкости этих древесных уродцев! Гончих принц даже не заметил, и если бы не Волна, которая пробудила в нем инстинкт выживания, он бы и остальное не заметил. А так пришлось бежать сломя голову в поисках укрытия. А в сознании билось, что все зря. Годы поисков, собирания сведений по крупицам — все впустую. Он, Лисэн Леранэ, кронпринц Рассветного Леса, который уже много лет правил вместе с отцом, самолично отправился в степи, в Проклятый лес, за бесценным артефактом — и его потеряли! Упустили, разбили! Лисэн был настолько зол, что его мысли занимал лишь артефакт, даже побег от Волны отошел на второй план, он действовал рефлекторно, как все. А потом стало слишком плохо. Нет, принца подкосили не раны, усталость или злая магия — чужая воля, воля могущественного Леса, растеклась по подвалу, душа Лисэна. Он сопротивлялся, как мог, но, видимо, Волна придала Вечному Лесу сил, теперь он властвовал в голове Лисэна, подавлял его разум. Только стальная воля кронпринца, которого боялись все в королевстве (кроме несносной сестры и младших братьев), позволила Лисэну на протяжении всей Волны сопротивляться Лесу. Но когда буря свободной магии достигла своего пика, принца утянуло в омут видений.
Вечный Лес заставлял его смотреть в прошлое и видеть, видеть, как его народ предал собственный дом, как отказался от магии природы, отказался меняться по воле своего Покровителя, как сбежал, унося семя Жизни, который Вечный Лес веками растил в своем Сердце. Именно из этого семя был рожден Рассветный Лес, который стал новым домом для предателей. Именно отец Лисэна украл семя, младший сын короля, разве имел он право? Но он покусился на святыню, он унес ее на север, далеко за пределы Вечного Леса. Он вырастил новый Лес, который позволил эльфам жить так, как им вздумается! Это было недопустимо! А потом мальчишка-принц еще и стал королем! "Великим" королем! Вечный Лес был в ярости, он желал отомстить вору, и теперь сын этого клятвопреступника оказался в его власти. И Лес давил, говорил, заставлял слушать, смотреть и проживать все то, что было. Лисэн не мог ответить, не мог сопротивляться — он находился полностью во власти Вечного Леса. Но все же принц не сдавался. Ничего не могло поколебать его выбор и волю, Лисэн никому, даже отцу, не позволял властвовать над собой. Ледяной принц! В Рассветном Лесу даже ходила поговорка: холоден, как королевская кровь. И Лисэн действительно был Ледяным принцем. Непреклонный, разумно жестокий и расчетливый, он фактически правил королевством, вел войну с некромантами, спасал свой народ. Никогда, даже в самых странных мыслях, ему и в голову бы не пришло склониться перед безумными и откровенно глупыми видения Вечного Леса. У Лисэна на все было свое категоричное мнение, и пусть сейчас ему не позволяли высказаться, сопротивляться, он не принимал то, что в него вливали. Лес давил, принц сопротивлялся, и сколько это длилось, известно лишь Богам…
…— Проклятье! — выругалась Рысь и метнулась к упавшему Лисэну.
Бродяга поглаживал Леди и тихо успокаивал ее, с болью в сердце наблюдая, как слабеет его сестренка.
— Он не дышит… — прошептала Рысь. — Нет, дышит? Вот демон!
Она приложила ладонь к шее принца, но результат ее не удовлетворил, поэтому она прислонила ухо к груди Лисэна. Несколько минут напряженно ждала, а потом выдохнула:
— Живой.
— Правда? — обрадовался Бродяга. Не то что бы он проникся к принцу теми же теплыми чувствами, что и к добряку Тели, но все же не хотелось видеть очередную смерть. Да и заказчик еще с ними не расплатился…
— Да, — мрачно, словно Лисэна уже похоронили, ответила Рысь. — Но у него сердце бьется раз в полминуты. Как бы не сдох! Вот же гадство! Не ожидала, — покачала она головой, поднимаясь. — Вот уж не ожидала, что принца одолеет! Думала, нашу Фелицию сложит, а он вон, живехонек!
Сказать такое про Фелиаса было сложно, ведь он напоминал труп не меньше принца, но все же труп харкающий и стонущий, что было немного лучше. Хотя, ему даже не хватило сил, чтобы огрызнуться на "Фелицию" — вряд ли он услышал Рысь, настолько ему было плохо.
— Может, оклемаются…
— Конечно оклемаются! — фыркнула Рысь, которая уже пришла в себя, да и Бродяга начинал чувствовать себя лучше. Все же они бывалые, им не привыкать, а вот эльфы, и правда, оказались хлипенькими. Ну ладно Тели, он как маг чувствовал все сильнее, тут уж впору удивляться, как он совсем не помер, но Лисэн?
Видимо, такие же мысли бродили в голове Рыси, потому что она вновь приложила ухо к груди его высочества, потом оттянула веко, осмотрела всего.
— Знаешь, — протянула она, глядя на бесчувственное тело принца, — он мне труп напоминает.
Мило — назвать так эльфийского принца, который сражался с некромантами.
— Он не потерял сознание, он словно в трансе… Не знаю, — выпалила Рысь, и Бродяга даже готов был с ней согласиться, но, к сожалению, сейчас обстановка не располагала к философским беседам.
— Нам пора выбираться, — напомнил Бродяга.
— О да, пора, — протянула Рысь. — Ну что, выбрал? — ехидно подкинула она вопрос, и только сейчас проводник осознал, в какой ситуации они оказались. Волна только-только закончилась, а они находились в Дремучих чащах, местности на северо-западе от Сердца Леса, которая отличалась таким количеством магических ловушек и зверья, что проще было сразу себе глотку перерезать, чем пытаться выбраться отсюда. Только нужда (и воля принца) привела отряд сюда, и теперь им надо было извернуться, чтобы живыми покинуть это место. Перед Волной-то все зверье попряталось, одни измененные, похитившие артефакт, и попались на пути у эльфов и Бродяги. Но теперь-то все по-другому! Через несколько часов проснутся магические ловушки — в новых местах! — повылазит зверье. Надо было бежать отсюда, пока есть шанс спастись, и так время поджимает! Однако имелось одно "но" — из всего отряда на ногах стояли лишь Бродяга и Рысь. И на них приходилось четверо весьма тяжелых существ…
— Ты будущее, что ли, видишь? — хрипло спросил Бродяга.
— Нет, просто всегда предполагаю худшее, — отчеканила Рысь и криво ухмыльнулась.
Ей-то было хорошо — у нее совести нет, да и она еще неделю назад четко обозначила, кого будет спасать в крайнем случае. Так что за принца можно было не волноваться, но Тели? А Фелиас? Лучник не очень нравился Бродяге, но не бросать же его! Возможно, конечно, удастся его растрясти, вроде бы Фел не потерял сознание. Но как быть с Тели? Навряд ли маг придет в себя в ближайшие пару часов, а Бродяга не сможет тащить одновременно и эльфа, и свою волчицу. Леди весила едва ли меньше, чем худощавый тонкокостный Тели. Бросить друга? Но разве он может? А Леди? Как предать ее? Но она не сможет бежать, чудо еще, что она смогла перед Волной добраться до этого дома! Теперь Бродяга обязан был ее спасти, свою любимицу, свою сестру. А Тели…
Рысь понаблюдала за метаниями совестливого Бродяги и демонстративно вздохнула:
— Ладно, спасу тебя от страшной смерти в муках совести!
С этими словами она поднялась, подошла к пытающемуся не упасть Фелиасу и, схватив того за шиворот, ткнула носом в бесчувственного Тели:
— Вот, смотри! Твой брат! Никто его тащить не будет — у меня принц, у Бродяги Леди, — только ты остаешься. А если нет сил, то твой брат сдохнет здесь. Ты его бросишь, слышишь. Он тут умрет, потому что ты не смог его спасти. ТЫ. НЕ СМОГ. ЕГО. СПАСТИ.
Фелиас вырвался из захвата, вскинул голову, зло посмотрел на довольную Рысь.
— Можешь идти? — насмешливо поинтересовалась она. — Так иди! Или оставляй брата подыхать, чего тебе! Как будто тебе Тели по-настоящему дорог!
Если бы у Фела имелись силы, он бы точно ударил Рысь за такое оскорбление — Бродяга был уверен, хотя эльф не производил впечатление мужчины, который поднимает руку на женщину. Но у Фелиаса не осталось сил даже на разговоры. Он молча встал, шатаясь так, что было страшно, и взвалил себе на плечи Тели.
Однако даже выбраться из подвала оказалось непросто. Когда они бежали от Волны, то захлопнули крышку тайного хода слишком сильно, теперь механизм не срабатывал. Или они не находили нужный рычаг. Совместными усилиями Бродяги и Рыси удалось выломать этот демонов люк и выбраться в верхний подвал, а оттуда уже было проще. Вокруг дома не было больше снега, хоть в этом отряду повезло — в Проклятый лес пришло лето, самое благодатное время года.
Первые несколько часов шли быстро — насколько это было возможно. Легче всего было Бродяге, у которого соотношение собственного веса и веса раненного было самым неравномерным — то есть Леди была существенно легче, чем проводник, который ее нес. Бродяга даже по благородству души предложил Рыси поменяться — женщина тащила на себе принца, который пусть и был тощим и невысоким, но все же оставался мужчиной. Весил он точно не меньше самой Рыси, но та не жаловалась, а на предложение Бродяги лишь огрызнулась:
— Я твою сучку точно не донесу, брошу, а Лисэна у меня есть стимул тащить!
— Так хочется титул?
— Очень.
Фел в разговоре участия не принимал, ему все еще было плохо после Волны, а ведь он тащил на себе брата, тоже нелегкого! Конечно, он сам мужчина, ему должно было быть легче, чем Рыси, но женщина хотя бы не падала с ног от усталости и магического воздействия. Бродяга даже порывался помочь Фелу, поменяться с ним ношами, ведь Леди все же полегче Тели, но увидел, как Рысь едва заметно качает головой, и замолчал.
— Не надо, — потом прошептала она ему на ухо. — Тели у него есть стимул нести, а Леди он не сможет. У него нет сил. Но брата он не может бросить, поэтому и делает невозможное. Не лишай его выбора.
Так они и продолжили идти, стараясь побыстрее преодолеть опасную зону и постоянно замедляясь. Чудо, но они все же успели выйти на одну из безопасных (относительно) троп. Она была расположена очень удачно, даже лучше, чем та, по которой проводники вели отряд к Сердцу Леса. Если бы она еще доходила до самого центра, а не оканчивалась в Дремучих чащах, то Рысь и Бродяга изначально выбрали бы ее. А так они могли вернуться по ней почти без происшествий. Ну разве считать за такое нападение слепых волков? Рысь с Бродягой легко с ними расправились, пока Фелиас пытался не потерять сознание. Зато передохнул немного, так его утешал проводник. Навряд ли Фел слышал — он даже на выпады Рыси не реагировал. Но хотя бы шел, потому что Бродяга не знал, чтобы он делал, если бы пришлось бросить Тели. Как? Они ведь сдружились, Бродяга привык заботиться о веселом, но не очень внимательном маге, который единственный из всего отряда не относился к человеку с презрением? И все же если бы перед Бродягой встал выбор, он бы взял Леди. Но это был бы самый тяжелый выбор в его жизни. Нельзя оставить, нельзя нести…
«Хорошо, что Рысь — такая сука, которая всех заставит делать то, что ей нужно, — думал Бродяга, идя по тропе и прижимая к себе далеко не легкую Леди. — Как же хорошо, что принц ее нанял. Я бы не вытащил их. А Рысь что? Ее, кажется, ничего не остановит. Жаль только, что задание мы провалили. Не видать моей красавице отборного мяса в Рестании».
Следующие несколько дней запомнились только парой нападений недружелюбно настроенной лесной живности, тучами гнуса, от яда которого всех разнесло, и голодом. Провизии так и осталось на жалких два дня — из которой бо?льшую часть они уже съели. Пришлось Бродяге рисковать и идти на охоту. Ему повезло, и на ближайшей развилке на него выскочил молодой кабан. Кабанье мясо — самое неядовитое в Проклятом лесу, но летом оно, конечно, слишком быстро тухло. Приходилось давиться и есть — выбора-то не было. Немало хлопот доставляли раненно-убитые, как их называла Рысь. К счастью, Тели пришел в себя уже на следующий день, так что Фелиасу стало легче. Лучник почти оправился и теперь помогал своему не особо соображающему брату идти вперед. А вот принц так и оставался без сознания. Рысь предпринимала неоднократные попытки привести его в чувство, но терпела поражение. Не помогали ни пощечины, ни поливание холодной водой из ручья. Фел слабо протестовал, что принца бить нельзя, на что Рысь огрызалась, что когда Лисэн очнется, тогда она обещает его не бить. Пока же успехи женщины были весьма скромными, и это ее злило. Лисэн все больше напоминал мертвеца, и Бродяга, в принципе, разделял опасения Рыси, но с помощью не лез — учитывая, как энергично она пыталась привести в себя принца, дополнительная сила могла отправить его высочество в могилу. Он и так был там одной ногой.
— Вот гадство, гадство, гадство, — бормотала себе под нос Рысь. — Может, его, правда, побить?
От такого предложения Фелиас едва не подавился куском вонючего кабаньего мяса и уже собрался было выразить свое негодование словами, как его перебил Тели.
— Давай я посмотрю, — произнес он серьезно, присаживаясь рядом с принцем.
— А ты справишься? — с сомнение поинтересовалась Рысь.
— Справлюсь, — чуть нахмурился Тели. В последние дни он чувствовал себя совершенно иначе. Побывав в Сердце Леса и пережив Волну, он словно прозрел, теперь магия сама просилась ему в руки, и он удивлялся, как раньше не понимал, в чем заключается его проблема. Это же так просто!
— Только не колдуй, нам не нужна еще одна встреча с Гончими по твоей глупости, — предупредила Рысь.
— Не переживай, — успокоил ее Тели, чуть улыбнувшись. Он уже успел осмотреть принца магическим зрением и убедился, что с его высочеством действительно творится что-то неладное. Его ауру окутывали малиновые нити, очень похожие на то облако, что "жило" в Сердце Леса. Тели уже начал прикидывать, как снять с принца эту "паутину" заклинания, чтобы при этом не пробудить Гончих. По сути он же не собирается применять магию, лишь потянуть за нити чужой… Или…
Пальцы Тели коснулись холодных висков принца. Если бы Рысь не сказала, что у него периодически слышны удары сердца, маг бы никогда не поверил, что его высочество еще жив.
Полностью сосредоточившись на магическом мире, Тели потянулся своим даром к малиновым нитям. Но стоило ему "прикоснуться" к ним, как они отпрянули, ощетинились шипами и еще сильнее впились в душу принца. С полчаса Тели мучился, пытаясь то так, то эдак подлезть к нитям, пока наконец не пришел к выводу, что надо начинать с другой стороны. Еще столько же времени он потратил на то, чтобы выяснить, как лучше помочь принцу.
Из кошмара его вырвала Рысь, не очень лестно трясущая принца. В тот момент Лисэн испытывал небывалую благодарность к этой женщине, хотя не в его правилах было замечать обслугу, даже ее, Рысь, к которой он чувствовал куда больше, чем стоило. Она спасла его, и если бы не судьба похищенного артефакта, Лисэн бы даже мог почувствовать тень страха, ведь Вечный Лес оказался куда опаснее, чем принц предполагал. Лес не мог остановить отряд, но он мог погубить самого Лисэна. А этого его высочество допустить не мог. Но, к сожалению, он так и не успел придумать, как решить проблему с этим демоновым Лесом! Сначала они догоняли измененных, потом единственная надежда Лисэна на победу в войне с некромантами, добытая такой ценой, разбилась из-за неловкости этих древесных уродцев! Гончих принц даже не заметил, и если бы не Волна, которая пробудила в нем инстинкт выживания, он бы и остальное не заметил. А так пришлось бежать сломя голову в поисках укрытия. А в сознании билось, что все зря. Годы поисков, собирания сведений по крупицам — все впустую. Он, Лисэн Леранэ, кронпринц Рассветного Леса, который уже много лет правил вместе с отцом, самолично отправился в степи, в Проклятый лес, за бесценным артефактом — и его потеряли! Упустили, разбили! Лисэн был настолько зол, что его мысли занимал лишь артефакт, даже побег от Волны отошел на второй план, он действовал рефлекторно, как все. А потом стало слишком плохо. Нет, принца подкосили не раны, усталость или злая магия — чужая воля, воля могущественного Леса, растеклась по подвалу, душа Лисэна. Он сопротивлялся, как мог, но, видимо, Волна придала Вечному Лесу сил, теперь он властвовал в голове Лисэна, подавлял его разум. Только стальная воля кронпринца, которого боялись все в королевстве (кроме несносной сестры и младших братьев), позволила Лисэну на протяжении всей Волны сопротивляться Лесу. Но когда буря свободной магии достигла своего пика, принца утянуло в омут видений.
Вечный Лес заставлял его смотреть в прошлое и видеть, видеть, как его народ предал собственный дом, как отказался от магии природы, отказался меняться по воле своего Покровителя, как сбежал, унося семя Жизни, который Вечный Лес веками растил в своем Сердце. Именно из этого семя был рожден Рассветный Лес, который стал новым домом для предателей. Именно отец Лисэна украл семя, младший сын короля, разве имел он право? Но он покусился на святыню, он унес ее на север, далеко за пределы Вечного Леса. Он вырастил новый Лес, который позволил эльфам жить так, как им вздумается! Это было недопустимо! А потом мальчишка-принц еще и стал королем! "Великим" королем! Вечный Лес был в ярости, он желал отомстить вору, и теперь сын этого клятвопреступника оказался в его власти. И Лес давил, говорил, заставлял слушать, смотреть и проживать все то, что было. Лисэн не мог ответить, не мог сопротивляться — он находился полностью во власти Вечного Леса. Но все же принц не сдавался. Ничего не могло поколебать его выбор и волю, Лисэн никому, даже отцу, не позволял властвовать над собой. Ледяной принц! В Рассветном Лесу даже ходила поговорка: холоден, как королевская кровь. И Лисэн действительно был Ледяным принцем. Непреклонный, разумно жестокий и расчетливый, он фактически правил королевством, вел войну с некромантами, спасал свой народ. Никогда, даже в самых странных мыслях, ему и в голову бы не пришло склониться перед безумными и откровенно глупыми видения Вечного Леса. У Лисэна на все было свое категоричное мнение, и пусть сейчас ему не позволяли высказаться, сопротивляться, он не принимал то, что в него вливали. Лес давил, принц сопротивлялся, и сколько это длилось, известно лишь Богам…
…— Проклятье! — выругалась Рысь и метнулась к упавшему Лисэну.
Бродяга поглаживал Леди и тихо успокаивал ее, с болью в сердце наблюдая, как слабеет его сестренка.
— Он не дышит… — прошептала Рысь. — Нет, дышит? Вот демон!
Она приложила ладонь к шее принца, но результат ее не удовлетворил, поэтому она прислонила ухо к груди Лисэна. Несколько минут напряженно ждала, а потом выдохнула:
— Живой.
— Правда? — обрадовался Бродяга. Не то что бы он проникся к принцу теми же теплыми чувствами, что и к добряку Тели, но все же не хотелось видеть очередную смерть. Да и заказчик еще с ними не расплатился…
— Да, — мрачно, словно Лисэна уже похоронили, ответила Рысь. — Но у него сердце бьется раз в полминуты. Как бы не сдох! Вот же гадство! Не ожидала, — покачала она головой, поднимаясь. — Вот уж не ожидала, что принца одолеет! Думала, нашу Фелицию сложит, а он вон, живехонек!
Сказать такое про Фелиаса было сложно, ведь он напоминал труп не меньше принца, но все же труп харкающий и стонущий, что было немного лучше. Хотя, ему даже не хватило сил, чтобы огрызнуться на "Фелицию" — вряд ли он услышал Рысь, настолько ему было плохо.
— Может, оклемаются…
— Конечно оклемаются! — фыркнула Рысь, которая уже пришла в себя, да и Бродяга начинал чувствовать себя лучше. Все же они бывалые, им не привыкать, а вот эльфы, и правда, оказались хлипенькими. Ну ладно Тели, он как маг чувствовал все сильнее, тут уж впору удивляться, как он совсем не помер, но Лисэн?
Видимо, такие же мысли бродили в голове Рыси, потому что она вновь приложила ухо к груди его высочества, потом оттянула веко, осмотрела всего.
— Знаешь, — протянула она, глядя на бесчувственное тело принца, — он мне труп напоминает.
Мило — назвать так эльфийского принца, который сражался с некромантами.
— Он не потерял сознание, он словно в трансе… Не знаю, — выпалила Рысь, и Бродяга даже готов был с ней согласиться, но, к сожалению, сейчас обстановка не располагала к философским беседам.
— Нам пора выбираться, — напомнил Бродяга.
— О да, пора, — протянула Рысь. — Ну что, выбрал? — ехидно подкинула она вопрос, и только сейчас проводник осознал, в какой ситуации они оказались. Волна только-только закончилась, а они находились в Дремучих чащах, местности на северо-западе от Сердца Леса, которая отличалась таким количеством магических ловушек и зверья, что проще было сразу себе глотку перерезать, чем пытаться выбраться отсюда. Только нужда (и воля принца) привела отряд сюда, и теперь им надо было извернуться, чтобы живыми покинуть это место. Перед Волной-то все зверье попряталось, одни измененные, похитившие артефакт, и попались на пути у эльфов и Бродяги. Но теперь-то все по-другому! Через несколько часов проснутся магические ловушки — в новых местах! — повылазит зверье. Надо было бежать отсюда, пока есть шанс спастись, и так время поджимает! Однако имелось одно "но" — из всего отряда на ногах стояли лишь Бродяга и Рысь. И на них приходилось четверо весьма тяжелых существ…
— Ты будущее, что ли, видишь? — хрипло спросил Бродяга.
— Нет, просто всегда предполагаю худшее, — отчеканила Рысь и криво ухмыльнулась.
Ей-то было хорошо — у нее совести нет, да и она еще неделю назад четко обозначила, кого будет спасать в крайнем случае. Так что за принца можно было не волноваться, но Тели? А Фелиас? Лучник не очень нравился Бродяге, но не бросать же его! Возможно, конечно, удастся его растрясти, вроде бы Фел не потерял сознание. Но как быть с Тели? Навряд ли маг придет в себя в ближайшие пару часов, а Бродяга не сможет тащить одновременно и эльфа, и свою волчицу. Леди весила едва ли меньше, чем худощавый тонкокостный Тели. Бросить друга? Но разве он может? А Леди? Как предать ее? Но она не сможет бежать, чудо еще, что она смогла перед Волной добраться до этого дома! Теперь Бродяга обязан был ее спасти, свою любимицу, свою сестру. А Тели…
Рысь понаблюдала за метаниями совестливого Бродяги и демонстративно вздохнула:
— Ладно, спасу тебя от страшной смерти в муках совести!
С этими словами она поднялась, подошла к пытающемуся не упасть Фелиасу и, схватив того за шиворот, ткнула носом в бесчувственного Тели:
— Вот, смотри! Твой брат! Никто его тащить не будет — у меня принц, у Бродяги Леди, — только ты остаешься. А если нет сил, то твой брат сдохнет здесь. Ты его бросишь, слышишь. Он тут умрет, потому что ты не смог его спасти. ТЫ. НЕ СМОГ. ЕГО. СПАСТИ.
Фелиас вырвался из захвата, вскинул голову, зло посмотрел на довольную Рысь.
— Можешь идти? — насмешливо поинтересовалась она. — Так иди! Или оставляй брата подыхать, чего тебе! Как будто тебе Тели по-настоящему дорог!
Если бы у Фела имелись силы, он бы точно ударил Рысь за такое оскорбление — Бродяга был уверен, хотя эльф не производил впечатление мужчины, который поднимает руку на женщину. Но у Фелиаса не осталось сил даже на разговоры. Он молча встал, шатаясь так, что было страшно, и взвалил себе на плечи Тели.
Однако даже выбраться из подвала оказалось непросто. Когда они бежали от Волны, то захлопнули крышку тайного хода слишком сильно, теперь механизм не срабатывал. Или они не находили нужный рычаг. Совместными усилиями Бродяги и Рыси удалось выломать этот демонов люк и выбраться в верхний подвал, а оттуда уже было проще. Вокруг дома не было больше снега, хоть в этом отряду повезло — в Проклятый лес пришло лето, самое благодатное время года.
Первые несколько часов шли быстро — насколько это было возможно. Легче всего было Бродяге, у которого соотношение собственного веса и веса раненного было самым неравномерным — то есть Леди была существенно легче, чем проводник, который ее нес. Бродяга даже по благородству души предложил Рыси поменяться — женщина тащила на себе принца, который пусть и был тощим и невысоким, но все же оставался мужчиной. Весил он точно не меньше самой Рыси, но та не жаловалась, а на предложение Бродяги лишь огрызнулась:
— Я твою сучку точно не донесу, брошу, а Лисэна у меня есть стимул тащить!
— Так хочется титул?
— Очень.
Фел в разговоре участия не принимал, ему все еще было плохо после Волны, а ведь он тащил на себе брата, тоже нелегкого! Конечно, он сам мужчина, ему должно было быть легче, чем Рыси, но женщина хотя бы не падала с ног от усталости и магического воздействия. Бродяга даже порывался помочь Фелу, поменяться с ним ношами, ведь Леди все же полегче Тели, но увидел, как Рысь едва заметно качает головой, и замолчал.
— Не надо, — потом прошептала она ему на ухо. — Тели у него есть стимул нести, а Леди он не сможет. У него нет сил. Но брата он не может бросить, поэтому и делает невозможное. Не лишай его выбора.
Так они и продолжили идти, стараясь побыстрее преодолеть опасную зону и постоянно замедляясь. Чудо, но они все же успели выйти на одну из безопасных (относительно) троп. Она была расположена очень удачно, даже лучше, чем та, по которой проводники вели отряд к Сердцу Леса. Если бы она еще доходила до самого центра, а не оканчивалась в Дремучих чащах, то Рысь и Бродяга изначально выбрали бы ее. А так они могли вернуться по ней почти без происшествий. Ну разве считать за такое нападение слепых волков? Рысь с Бродягой легко с ними расправились, пока Фелиас пытался не потерять сознание. Зато передохнул немного, так его утешал проводник. Навряд ли Фел слышал — он даже на выпады Рыси не реагировал. Но хотя бы шел, потому что Бродяга не знал, чтобы он делал, если бы пришлось бросить Тели. Как? Они ведь сдружились, Бродяга привык заботиться о веселом, но не очень внимательном маге, который единственный из всего отряда не относился к человеку с презрением? И все же если бы перед Бродягой встал выбор, он бы взял Леди. Но это был бы самый тяжелый выбор в его жизни. Нельзя оставить, нельзя нести…
«Хорошо, что Рысь — такая сука, которая всех заставит делать то, что ей нужно, — думал Бродяга, идя по тропе и прижимая к себе далеко не легкую Леди. — Как же хорошо, что принц ее нанял. Я бы не вытащил их. А Рысь что? Ее, кажется, ничего не остановит. Жаль только, что задание мы провалили. Не видать моей красавице отборного мяса в Рестании».
Глава 22. Артефакт, принц и договор
Следующие несколько дней запомнились только парой нападений недружелюбно настроенной лесной живности, тучами гнуса, от яда которого всех разнесло, и голодом. Провизии так и осталось на жалких два дня — из которой бо?льшую часть они уже съели. Пришлось Бродяге рисковать и идти на охоту. Ему повезло, и на ближайшей развилке на него выскочил молодой кабан. Кабанье мясо — самое неядовитое в Проклятом лесу, но летом оно, конечно, слишком быстро тухло. Приходилось давиться и есть — выбора-то не было. Немало хлопот доставляли раненно-убитые, как их называла Рысь. К счастью, Тели пришел в себя уже на следующий день, так что Фелиасу стало легче. Лучник почти оправился и теперь помогал своему не особо соображающему брату идти вперед. А вот принц так и оставался без сознания. Рысь предпринимала неоднократные попытки привести его в чувство, но терпела поражение. Не помогали ни пощечины, ни поливание холодной водой из ручья. Фел слабо протестовал, что принца бить нельзя, на что Рысь огрызалась, что когда Лисэн очнется, тогда она обещает его не бить. Пока же успехи женщины были весьма скромными, и это ее злило. Лисэн все больше напоминал мертвеца, и Бродяга, в принципе, разделял опасения Рыси, но с помощью не лез — учитывая, как энергично она пыталась привести в себя принца, дополнительная сила могла отправить его высочество в могилу. Он и так был там одной ногой.
— Вот гадство, гадство, гадство, — бормотала себе под нос Рысь. — Может, его, правда, побить?
От такого предложения Фелиас едва не подавился куском вонючего кабаньего мяса и уже собрался было выразить свое негодование словами, как его перебил Тели.
— Давай я посмотрю, — произнес он серьезно, присаживаясь рядом с принцем.
— А ты справишься? — с сомнение поинтересовалась Рысь.
— Справлюсь, — чуть нахмурился Тели. В последние дни он чувствовал себя совершенно иначе. Побывав в Сердце Леса и пережив Волну, он словно прозрел, теперь магия сама просилась ему в руки, и он удивлялся, как раньше не понимал, в чем заключается его проблема. Это же так просто!
— Только не колдуй, нам не нужна еще одна встреча с Гончими по твоей глупости, — предупредила Рысь.
— Не переживай, — успокоил ее Тели, чуть улыбнувшись. Он уже успел осмотреть принца магическим зрением и убедился, что с его высочеством действительно творится что-то неладное. Его ауру окутывали малиновые нити, очень похожие на то облако, что "жило" в Сердце Леса. Тели уже начал прикидывать, как снять с принца эту "паутину" заклинания, чтобы при этом не пробудить Гончих. По сути он же не собирается применять магию, лишь потянуть за нити чужой… Или…
Пальцы Тели коснулись холодных висков принца. Если бы Рысь не сказала, что у него периодически слышны удары сердца, маг бы никогда не поверил, что его высочество еще жив.
Полностью сосредоточившись на магическом мире, Тели потянулся своим даром к малиновым нитям. Но стоило ему "прикоснуться" к ним, как они отпрянули, ощетинились шипами и еще сильнее впились в душу принца. С полчаса Тели мучился, пытаясь то так, то эдак подлезть к нитям, пока наконец не пришел к выводу, что надо начинать с другой стороны. Еще столько же времени он потратил на то, чтобы выяснить, как лучше помочь принцу.
