Светлой памяти Владислава
Александровича Бахарева.
Спасибо за интересные теории, удивительную
доброту, поразительную порядочность и благородство.
Случайности — есть невыявленные закономерности.
...только те способы защиты хороши,
основательны и надёжны, которые зависят
от тебя самого и от твоей доблести
Н. Макиавелли, «Государь»
Алиса Лесина
Это был второй в моей жизни дальний космический перелёт. И, кажется, последний.
Нет, началось всё прекрасно. Я заняла крошечную безликую каюту, пахнущую дешёвым пластиком, быстро влилась в небольшой и дружный коллектив грузовика, который привёз сменщика и теперь уносил меня к далёкой Земле, и радовалась жизни, предвкушая скорое возвращение домой после годовой вахты на продовольственной колонии. Впереди были две недели пути с парой подчисток в дороге — самый скучный перелёт, но мечты о доме и интересном отпуске расцвечивали радугой даже эти долгие дни.
Главным развлечением на борту для меня был экипаж: люблю знакомиться с новыми людьми. С безымянным грузовиком управлялись шестеро мужчин, трое из которых были достаточно молоды, чтобы весело проводить время в моей компании — флиртуя, болтая, совместно гоняя виртуальных монстров или даже друг друга, потому что молодые организмы требовали движения. Вторая половина экипажа — капитан, судовой врач и суперкарго — мне тоже понравилась, но с ними не подурачишься, всё же солидные мужчины.
Однако на третий день всё пошло прахом.
Я даже не поняла, что случилось. И, наверное, никто не понял, кроме разве что капитана и суперкарго — отставных вояк, людей со стальными нервами; увы, этого я уже никогда не узнаю.
Меня разбудила сирена — пронзительная, громкая, страшная. Страшная уже заранее, ещё тогда, когда ничего не понятно, когда этот злой переливчатый звук только вспарывает крепкий сон и в пустой голове мечется единственная испуганная мысль: «Что происходит?».
Зачем сирену делают вот такой? Чтобы сразу деморализовать, вызвать панику и лишить возможности здраво соображать?
Я лежала в постели, непонимающе хлопала глазами и вглядывалась в неяркий свет потолка, отчаянно пытаясь уцепиться за реальность, сбросить остатки сна и сообразить, что следует предпринять в такой ситуации.
Первая более-менее связная идея сводилась к тому, что, наверное, произошла какая-нибудь авария. Наверное, даже сломалась сама эта сирена, потому что... ну что ещё может произойти посреди гиперпрыжка? Ну, серьёзно! Даже я знаю, что самое опасное — это вход в прыжок и выход, а в гипере никогда ничего не случается! Совсем!
Следующее предположение успокоило меня ещё больше: я решила, что кто-то пошутил или устроил учебную тревогу. Я уже достаточно присмотрелась к экипажу, чтобы понимать: с них вполне могло статься.
А потом дверь, вообще-то запертая на ночь, открылась и на пороге появился Максим Бут, доктор.
— Комету тебе навстречу, ты почему ещё в койке?! — прорычал он, нырнул внутрь, за плечо потянул меня вверх.
— Эй, вы чего?! — возмутилась я, пытаясь прикрыться одеялом. Спала я не нагишом, но в весьма нескромной пижаме из микро-шортиков и маечки. Наверное, проснись я к этому моменту окончательно, сообразила бы, что особого повода стесняться нет — всё же доктор, — но времени прийти в себя мне не дали.
— Одевайся! Сирену для кого включили? Общий сбор в рубке, быстро!
Лишившись едва обретённого душевного равновесия, я судорожно вздохнула, понимая, что на шутку это уже совсем не похоже. Мысли заметались лихорадочно, обрывками, но последнюю команду судового врача я принялась выполнять рефлекторно, даже толком не понимая, что и зачем делаю. Натянула обрыдший уже за прошедший год комбинезон прямо поверх пижамы. Сунула ноги в ботинки, и те с противным чмокающим звуком застегнулись, обхватив лодыжки.
— Наконец-то! — буркнул док, уцепил меня за локоть и выволок в коридор.
— Да что происходит-то? — запоздало сообразила я задать самый главный вопрос, но в ответ услышала только витиеватое ругательство.
А потом мы вбежали в рубку — и замерли в двух шагах от двери.
В лицо дохнуло сладким запахом палёной плоти и пластика. Взгляд упёрся в тело на полу: прямо перед нами навзничь лежал Виктор, навигатор, самый молодой из членов экипажа. Талантливый, смешливый. Комбинезон на груди, вокруг большой чёрной дырки, был оплавлен. На лице застыло удивлённое выражение — он, кажется, даже не успел понять, что с ним произошло.
Пальцы дока на моём локте судорожно сжались, я резко обернулась к нему — лишь для того, чтобы встретить стекленеющий взгляд покойника. А выше бровей у доктора больше не было ничего: такая же дыра, как у Вити в груди, возникла у него во лбу, слизнув часть черепа. Запах гари стал нестерпимым, и я судорожно втянула воздух ртом, чтобы его не чуять. Сведённые судорогой пальцы, оставив на моей руке синяки, соскользнули, когда тело упало, продемонстрировав мне чёрное нутро черепной коробки.
Движение на краю поля зрения заставило опять обернуться к рубке и увидеть... его. Мужская фигура в лёгкой боевой броне — без опознавательных знаков, чёрной настолько, словно это было не тело, а дыра в пространстве. Неожиданно холодный и ясный разум понимал, что это просто оптический обман, игры сложно отражённого и поглощённого маскировкой света, но смотреть всё равно было страшно. Даже безотносительно мёртвых тел вокруг.
Блёсткое пятно было одно — слегка зеркалящий щиток, закрывающий глаза. Нет, два; ещё оружие в руке, но я уставилась в лицо, потому что это чёрное пятно было чуть менее страшным, чем обтекаемо-хищные серебристые обводы неизвестного мне излучателя.
Неизвестного. Как будто существуют известные...
Я испуганно затрясла головой, глядя мужчине в лицо. Оно ведь есть у него там, за стеклом шлема, да? Ведь это человек, да?
Сделала маленький, на длину стопы, шаг назад — инстинктивное выражение стремления сбежать от смерти. А пришелец вдруг опустил оружие и повелительно дёрнул рукой. Я не двинулась с места, не понимая, чего от меня хотят, но в следующую секунду выяснилось, что командовали не мне. Какая-то сила оторвала меня от пола, потолок и стены совершили кульбит, живот и колени ударились обо что-то жёсткое, и я запоздало сообразила, что силой этой был ещё один незнакомец в броне. Меня бесцеремонно закинули на плечо, придерживая рукой за бедро.
Чёрное пятно на ощупь оказалось твёрдым, холодным и шершавым.
Всё это происходило в тишине. Нет, не полной; сирена продолжала надрываться, терзая слух. Но док умер молча, тени двигались бесшумно, а я... меня от ужаса и непонимания происходящего попросту парализовало, горло перехватил спазм, и я сейчас была не участником событий, а сторонним зрителем какого-то боевика или ужастика. Потому что подобное просто не могло происходить на самом деле! Не со мной, не здесь, не в этой жизни, не посреди гиперпрыжка...
Я, наверное сплю. И вот сейчас уже должна проснуться, прямо сейчас, потому что... Потому что не хочу всё это видеть и знать, что будет дальше!
Знакомые коридоры обитаемой части грузовика остались позади. Потом трюм, правильной овальной формы дыра в обшивке, через которую тень со мной на плече двинулась прочь. И у меня вновь перехватило дыхание, когда мы оказались посреди безбрежной черноты космоса, а клякса продолжила невозмутимо шагать. Пальцы несколько раз соскользнули, пока я судорожно пыталась крепче вцепиться в броню, боясь лишиться единственной опоры. Далеко не сразу я сообразила, что мы находимся внутри прозрачной пуповины, соединившей разорённый грузовик с другим кораблём — таким же чёрным и почти невидимым, как броня убийц.
Шлюз, и я сумела нормально вздохнуть, и даже почти убедила себя, что в этот раз не умру.
Напрасно. Лучше бы умерла...
— О-о-о, вот это добыча! Вот это кстати, а то у меня уже яйца сводит! — загоготал кто-то басом, его подхватили ещё несколько голосов.
Бронированный небрежно сбросил меня с плеча. Ушибла локоть, колено, поясницу, но поспешила сесть и оглядеться.
Всё же это были люди, но сейчас это открытие не обрадовало. Меня обступили мужчины, одетые разношёрстно, не в форму, но кажущиеся мне с пола одинаково огромными и массивными. И лица были одинаковыми; не чертами, их роднило общее для всех выражение — веселья и предвкушения, от которых меня замутило, а сердце заколотилось где-то в горле.
Я попыталась подняться. Один из них подошёл, обхватил лапищей мой затылок, набрав в горсть волосы, потянул. Пытаясь избежать боли, я последовала за его рукой, вынужденно поднялась на колени — а вот дальше меня поднимать не стали.
— Чур я первый её ротик пользую! — осклабился мне в лицо обладатель того самого баса. — Вот прямо сейчас и...
— Остынь и отпусти девку, — оборвал его кто-то. Я попыталась скосить взгляд, но кроме широкой плоской рожи баса ничего не смогла увидеть. — Кто и куда будет первым — капитан решит. Кроме того, ты же знаешь, старик не любит развлечений во время абордажа.
— Ну мы ведь ему не скажем? — хихикнул рядом ещё один голос — шакалий фальцет. — А девка цела останется. Почти...
— Сопля, а ты чего скалишься? Тебе-то по-любому ничего не обломится, — буркнул ещё кто-то.
— Короче, капитан как хочет, а я... — заговорил опять первый, но его оборвал новый участник беседы.
— Зур, руки убрал, — спокойно, негромко, уверенно.
— А тебе-то чего, Клякса? — огрызнулся бас. Сжал державшую меня ладонь крепче, так что у меня от боли выступили слёзы. — Ты же живыми бабами не интересуешься!
— Я сказал, руки убрал, — тем же тоном повторил Клякса, но уже, кажется, за спиной первого, Зура. — Иначе я решу твою проблему с яйцами один раз и навсегда.
Если бы я могла сейчас злорадствовать, я бы непременно это сделала: ухмылка сползла с лица баса, зрачки испуганно расширились, а выражение его морды стало обиженным, растерянным и очень напряжённым. Хватка быстро разжалась, и я сумела отшатнуться. Упала, опять ушибла копчик, но колени ослабли настолько, что я даже не попыталась подняться. От страха, от преждевременного, но пьянящего чувства облегчения, что неведомый Клякса подарил мне несколько минут передышки, что ещё немного я поживу... в своём уме. От одной мысли о возможном развитии событий без его вмешательства перед глазами собирались тёмные пятна, предваряющие обморок.
— Эй, спокойно! Ты совсем рехнулся? — голос Зура дал петуха: похоже, храбрым этот басовитый здоровяк был не всегда.
— Что, выходит, проблема стоит не так остро? — насмешливо продолжил Клякса, убирая руку.
Только теперь я сообразила, что ствол его оружия прежде находился у здоровяка между ног; то-то этот Зур так посерел!
Клякса подошёл, протянул мне левую ладонь, кажущуюся огромной из-за перчатки брони; из правой он не выпускал излучателя. Мгновение я разглядывала лицо этого, нового, а потом ухватилась за предложенную руку.
Не знаю, почему, но я была совершенно уверенна: именно этот тип в чёрном убил команду грузовика, именно его я просила о пощаде. Вспоминая прожжённые дыры в телах членов команды, я, наверное, должна была бежать от него ещё быстрее, чем от прочих. Вот только...
Эгоистично, трусливо, но готовности мстить за случайных попутчиков во мне не было. Была единственная мысль: пусть только сейчас, пусть на несколько мгновений, но именно этот Клякса встал между мной и участью, которая была пострашнее смерти.
А ещё он отличался от остальных. Я пока не могла воспринимать лица, от страха всё расплывалось, но зато потрясающе отчётливо виделись глаза, их выражение, — словно я, минуя все барьеры и оболочки, заглядывала прямо в души. И только в этом Кляксе единственном не было похоти и понятного, простого, жуткого приговора. Очень странные, неестественно яркого синего цвета глаза смотрели спокойно, задумчиво и без малейшей насмешки. Оценивающе, да, но оценивал он не живую игрушку, а... человека.
— Что тут у вас? — как только меня подняли на ноги, прозвучал ещё один незнакомый голос. Судя по тому, как умолкли окружающие, отпускавшие сальные шуточки в адрес невозмутимого Кляксы и строящие планы на ближайшее будущее, именно это был капитан.
Высокий, худощавый, в безликом сером комбинезоне, с седыми короткими волосами, он смотрел спокойно и уверенно, как положено имеющему власть человеку. Равнодушный взгляд обвёл меня, заставив непроизвольно податься ближе к бронированному Кляксе.
— Ну и на кой вы её притащили? Нельзя было на месте пристрелить? — поморщился он. — Только бабы мне на корабле недоставало для полного счастья.
— Я хочу взять эту девушку как свою абордажную долю, — ровно проговорил Клякса, и брови капитана в ответ удивлённо взметнулись:
— Ты серьёзно думаешь, что у неё там между ног всё не как у обыкновенных шлюх? Хорошо подумал? Уверен, что она столько стоит?
— Да, — не стал пускаться в объяснения Клякса.
— Не возражаю. Что такое, Зур? Ты не согласен? — лицо капитана сделалось совсем уж ошеломлённым. — Может, я чего об этой девке не знаю? Может, мне тоже за неё стоит вписаться?!
— Нет, я согласен, — процедил Зур, отпустил пару грязных ругательств в адрес Кляксы, но на них никто не обратил внимания. — Таких денег эта девка точно не стоит. А с тобой я ещё поговорю! — добавил он, мстительно глядя на возвышающегося рядом со мной мужчину.
— Ты лучше сходи и поговори с искином грузовика, — мотнул головой капитан. — Кто из нас навигатор? Абордажники могут отдыхать, — добавил он.
— Спасибо, — коротко кивнул Клякса и потянул меня за локоть прочь. Вместе с нами помещение — кажется, это по науке называлось «шлюзовой палубой» — покинули ещё две чёрных фигуры. Первый из пары, кажется, меня нёс, а третьего я до того момента просто не замечала.
Корабль пиратов, судя по всему, был небольшой. Во всяком случае, путь наш занял с минуту, а потом Клякса втолкнул меня... в каюту.
Никакого сравнения с крошечной клетушкой грузовика, из которой меня выдернули несколько бесконечно долгих минут назад. Просторное помещение с большой кроватью, удобным креслом у стола с навороченным вирт-терминалом. Во всю стену напротив входа — экран, на который проецировался роскошный вид какой-то туманности.
— Садись. — Клякса подтолкнул меня к кровати. — Ты немая и двинутая или это индивидуальная реакция на стресс? — рассеянно поинтересовался он, бросив свой излучатель прямо на кровать у подушки.
Потом невозмутимо подошёл к свободной стене и коснулся управляющей панели, открывая узкую подсвеченную ниша с одеждой и другими вещами. Без малейшего опасения повернувшись ко мне спиной, принялся стаскивать с себя броню.
Я бросила взгляд на излучатель, даже протянула к нему руку — но тут же отдёрнула и, сцепив ладони, зажала их коленями, чтобы не тянулись, куда не просят.
Жалко Кляксу мне не было, остановил здравый смысл. Если бы я ещё умела пользоваться оружием, хоть каким-то, можно было дёргаться. Но я понятия не имею, за какой конец держать эту штуковину. К тому же, нет гарантии, что она вообще будет работать в чужих руках, а кроме того... Даже если я убью этого человека, за дверью каюты меня ждёт десяток очень агрессивных животных, которые, наверное, только порадуются такому развлечению. И в этом случае за меня уже никто не заступится.
Можно было, конечно, попробовать застрелиться, тем самым избежав множества ужасов и рисков, но...
Александровича Бахарева.
Спасибо за интересные теории, удивительную
доброту, поразительную порядочность и благородство.
Случайности — есть невыявленные закономерности.
ГЛАВА 1, в которой Алису затаскивают в нору.
...только те способы защиты хороши,
основательны и надёжны, которые зависят
от тебя самого и от твоей доблести
Н. Макиавелли, «Государь»
Алиса Лесина
Это был второй в моей жизни дальний космический перелёт. И, кажется, последний.
Нет, началось всё прекрасно. Я заняла крошечную безликую каюту, пахнущую дешёвым пластиком, быстро влилась в небольшой и дружный коллектив грузовика, который привёз сменщика и теперь уносил меня к далёкой Земле, и радовалась жизни, предвкушая скорое возвращение домой после годовой вахты на продовольственной колонии. Впереди были две недели пути с парой подчисток в дороге — самый скучный перелёт, но мечты о доме и интересном отпуске расцвечивали радугой даже эти долгие дни.
Главным развлечением на борту для меня был экипаж: люблю знакомиться с новыми людьми. С безымянным грузовиком управлялись шестеро мужчин, трое из которых были достаточно молоды, чтобы весело проводить время в моей компании — флиртуя, болтая, совместно гоняя виртуальных монстров или даже друг друга, потому что молодые организмы требовали движения. Вторая половина экипажа — капитан, судовой врач и суперкарго — мне тоже понравилась, но с ними не подурачишься, всё же солидные мужчины.
Однако на третий день всё пошло прахом.
Я даже не поняла, что случилось. И, наверное, никто не понял, кроме разве что капитана и суперкарго — отставных вояк, людей со стальными нервами; увы, этого я уже никогда не узнаю.
Меня разбудила сирена — пронзительная, громкая, страшная. Страшная уже заранее, ещё тогда, когда ничего не понятно, когда этот злой переливчатый звук только вспарывает крепкий сон и в пустой голове мечется единственная испуганная мысль: «Что происходит?».
Зачем сирену делают вот такой? Чтобы сразу деморализовать, вызвать панику и лишить возможности здраво соображать?
Я лежала в постели, непонимающе хлопала глазами и вглядывалась в неяркий свет потолка, отчаянно пытаясь уцепиться за реальность, сбросить остатки сна и сообразить, что следует предпринять в такой ситуации.
Первая более-менее связная идея сводилась к тому, что, наверное, произошла какая-нибудь авария. Наверное, даже сломалась сама эта сирена, потому что... ну что ещё может произойти посреди гиперпрыжка? Ну, серьёзно! Даже я знаю, что самое опасное — это вход в прыжок и выход, а в гипере никогда ничего не случается! Совсем!
Следующее предположение успокоило меня ещё больше: я решила, что кто-то пошутил или устроил учебную тревогу. Я уже достаточно присмотрелась к экипажу, чтобы понимать: с них вполне могло статься.
А потом дверь, вообще-то запертая на ночь, открылась и на пороге появился Максим Бут, доктор.
— Комету тебе навстречу, ты почему ещё в койке?! — прорычал он, нырнул внутрь, за плечо потянул меня вверх.
— Эй, вы чего?! — возмутилась я, пытаясь прикрыться одеялом. Спала я не нагишом, но в весьма нескромной пижаме из микро-шортиков и маечки. Наверное, проснись я к этому моменту окончательно, сообразила бы, что особого повода стесняться нет — всё же доктор, — но времени прийти в себя мне не дали.
— Одевайся! Сирену для кого включили? Общий сбор в рубке, быстро!
Лишившись едва обретённого душевного равновесия, я судорожно вздохнула, понимая, что на шутку это уже совсем не похоже. Мысли заметались лихорадочно, обрывками, но последнюю команду судового врача я принялась выполнять рефлекторно, даже толком не понимая, что и зачем делаю. Натянула обрыдший уже за прошедший год комбинезон прямо поверх пижамы. Сунула ноги в ботинки, и те с противным чмокающим звуком застегнулись, обхватив лодыжки.
— Наконец-то! — буркнул док, уцепил меня за локоть и выволок в коридор.
— Да что происходит-то? — запоздало сообразила я задать самый главный вопрос, но в ответ услышала только витиеватое ругательство.
А потом мы вбежали в рубку — и замерли в двух шагах от двери.
В лицо дохнуло сладким запахом палёной плоти и пластика. Взгляд упёрся в тело на полу: прямо перед нами навзничь лежал Виктор, навигатор, самый молодой из членов экипажа. Талантливый, смешливый. Комбинезон на груди, вокруг большой чёрной дырки, был оплавлен. На лице застыло удивлённое выражение — он, кажется, даже не успел понять, что с ним произошло.
Пальцы дока на моём локте судорожно сжались, я резко обернулась к нему — лишь для того, чтобы встретить стекленеющий взгляд покойника. А выше бровей у доктора больше не было ничего: такая же дыра, как у Вити в груди, возникла у него во лбу, слизнув часть черепа. Запах гари стал нестерпимым, и я судорожно втянула воздух ртом, чтобы его не чуять. Сведённые судорогой пальцы, оставив на моей руке синяки, соскользнули, когда тело упало, продемонстрировав мне чёрное нутро черепной коробки.
Движение на краю поля зрения заставило опять обернуться к рубке и увидеть... его. Мужская фигура в лёгкой боевой броне — без опознавательных знаков, чёрной настолько, словно это было не тело, а дыра в пространстве. Неожиданно холодный и ясный разум понимал, что это просто оптический обман, игры сложно отражённого и поглощённого маскировкой света, но смотреть всё равно было страшно. Даже безотносительно мёртвых тел вокруг.
Блёсткое пятно было одно — слегка зеркалящий щиток, закрывающий глаза. Нет, два; ещё оружие в руке, но я уставилась в лицо, потому что это чёрное пятно было чуть менее страшным, чем обтекаемо-хищные серебристые обводы неизвестного мне излучателя.
Неизвестного. Как будто существуют известные...
Я испуганно затрясла головой, глядя мужчине в лицо. Оно ведь есть у него там, за стеклом шлема, да? Ведь это человек, да?
Сделала маленький, на длину стопы, шаг назад — инстинктивное выражение стремления сбежать от смерти. А пришелец вдруг опустил оружие и повелительно дёрнул рукой. Я не двинулась с места, не понимая, чего от меня хотят, но в следующую секунду выяснилось, что командовали не мне. Какая-то сила оторвала меня от пола, потолок и стены совершили кульбит, живот и колени ударились обо что-то жёсткое, и я запоздало сообразила, что силой этой был ещё один незнакомец в броне. Меня бесцеремонно закинули на плечо, придерживая рукой за бедро.
Чёрное пятно на ощупь оказалось твёрдым, холодным и шершавым.
Всё это происходило в тишине. Нет, не полной; сирена продолжала надрываться, терзая слух. Но док умер молча, тени двигались бесшумно, а я... меня от ужаса и непонимания происходящего попросту парализовало, горло перехватил спазм, и я сейчас была не участником событий, а сторонним зрителем какого-то боевика или ужастика. Потому что подобное просто не могло происходить на самом деле! Не со мной, не здесь, не в этой жизни, не посреди гиперпрыжка...
Я, наверное сплю. И вот сейчас уже должна проснуться, прямо сейчас, потому что... Потому что не хочу всё это видеть и знать, что будет дальше!
Знакомые коридоры обитаемой части грузовика остались позади. Потом трюм, правильной овальной формы дыра в обшивке, через которую тень со мной на плече двинулась прочь. И у меня вновь перехватило дыхание, когда мы оказались посреди безбрежной черноты космоса, а клякса продолжила невозмутимо шагать. Пальцы несколько раз соскользнули, пока я судорожно пыталась крепче вцепиться в броню, боясь лишиться единственной опоры. Далеко не сразу я сообразила, что мы находимся внутри прозрачной пуповины, соединившей разорённый грузовик с другим кораблём — таким же чёрным и почти невидимым, как броня убийц.
Шлюз, и я сумела нормально вздохнуть, и даже почти убедила себя, что в этот раз не умру.
Напрасно. Лучше бы умерла...
— О-о-о, вот это добыча! Вот это кстати, а то у меня уже яйца сводит! — загоготал кто-то басом, его подхватили ещё несколько голосов.
Бронированный небрежно сбросил меня с плеча. Ушибла локоть, колено, поясницу, но поспешила сесть и оглядеться.
Всё же это были люди, но сейчас это открытие не обрадовало. Меня обступили мужчины, одетые разношёрстно, не в форму, но кажущиеся мне с пола одинаково огромными и массивными. И лица были одинаковыми; не чертами, их роднило общее для всех выражение — веселья и предвкушения, от которых меня замутило, а сердце заколотилось где-то в горле.
Я попыталась подняться. Один из них подошёл, обхватил лапищей мой затылок, набрав в горсть волосы, потянул. Пытаясь избежать боли, я последовала за его рукой, вынужденно поднялась на колени — а вот дальше меня поднимать не стали.
— Чур я первый её ротик пользую! — осклабился мне в лицо обладатель того самого баса. — Вот прямо сейчас и...
— Остынь и отпусти девку, — оборвал его кто-то. Я попыталась скосить взгляд, но кроме широкой плоской рожи баса ничего не смогла увидеть. — Кто и куда будет первым — капитан решит. Кроме того, ты же знаешь, старик не любит развлечений во время абордажа.
— Ну мы ведь ему не скажем? — хихикнул рядом ещё один голос — шакалий фальцет. — А девка цела останется. Почти...
— Сопля, а ты чего скалишься? Тебе-то по-любому ничего не обломится, — буркнул ещё кто-то.
— Короче, капитан как хочет, а я... — заговорил опять первый, но его оборвал новый участник беседы.
— Зур, руки убрал, — спокойно, негромко, уверенно.
— А тебе-то чего, Клякса? — огрызнулся бас. Сжал державшую меня ладонь крепче, так что у меня от боли выступили слёзы. — Ты же живыми бабами не интересуешься!
— Я сказал, руки убрал, — тем же тоном повторил Клякса, но уже, кажется, за спиной первого, Зура. — Иначе я решу твою проблему с яйцами один раз и навсегда.
Если бы я могла сейчас злорадствовать, я бы непременно это сделала: ухмылка сползла с лица баса, зрачки испуганно расширились, а выражение его морды стало обиженным, растерянным и очень напряжённым. Хватка быстро разжалась, и я сумела отшатнуться. Упала, опять ушибла копчик, но колени ослабли настолько, что я даже не попыталась подняться. От страха, от преждевременного, но пьянящего чувства облегчения, что неведомый Клякса подарил мне несколько минут передышки, что ещё немного я поживу... в своём уме. От одной мысли о возможном развитии событий без его вмешательства перед глазами собирались тёмные пятна, предваряющие обморок.
— Эй, спокойно! Ты совсем рехнулся? — голос Зура дал петуха: похоже, храбрым этот басовитый здоровяк был не всегда.
— Что, выходит, проблема стоит не так остро? — насмешливо продолжил Клякса, убирая руку.
Только теперь я сообразила, что ствол его оружия прежде находился у здоровяка между ног; то-то этот Зур так посерел!
Клякса подошёл, протянул мне левую ладонь, кажущуюся огромной из-за перчатки брони; из правой он не выпускал излучателя. Мгновение я разглядывала лицо этого, нового, а потом ухватилась за предложенную руку.
Не знаю, почему, но я была совершенно уверенна: именно этот тип в чёрном убил команду грузовика, именно его я просила о пощаде. Вспоминая прожжённые дыры в телах членов команды, я, наверное, должна была бежать от него ещё быстрее, чем от прочих. Вот только...
Эгоистично, трусливо, но готовности мстить за случайных попутчиков во мне не было. Была единственная мысль: пусть только сейчас, пусть на несколько мгновений, но именно этот Клякса встал между мной и участью, которая была пострашнее смерти.
А ещё он отличался от остальных. Я пока не могла воспринимать лица, от страха всё расплывалось, но зато потрясающе отчётливо виделись глаза, их выражение, — словно я, минуя все барьеры и оболочки, заглядывала прямо в души. И только в этом Кляксе единственном не было похоти и понятного, простого, жуткого приговора. Очень странные, неестественно яркого синего цвета глаза смотрели спокойно, задумчиво и без малейшей насмешки. Оценивающе, да, но оценивал он не живую игрушку, а... человека.
— Что тут у вас? — как только меня подняли на ноги, прозвучал ещё один незнакомый голос. Судя по тому, как умолкли окружающие, отпускавшие сальные шуточки в адрес невозмутимого Кляксы и строящие планы на ближайшее будущее, именно это был капитан.
Высокий, худощавый, в безликом сером комбинезоне, с седыми короткими волосами, он смотрел спокойно и уверенно, как положено имеющему власть человеку. Равнодушный взгляд обвёл меня, заставив непроизвольно податься ближе к бронированному Кляксе.
— Ну и на кой вы её притащили? Нельзя было на месте пристрелить? — поморщился он. — Только бабы мне на корабле недоставало для полного счастья.
— Я хочу взять эту девушку как свою абордажную долю, — ровно проговорил Клякса, и брови капитана в ответ удивлённо взметнулись:
— Ты серьёзно думаешь, что у неё там между ног всё не как у обыкновенных шлюх? Хорошо подумал? Уверен, что она столько стоит?
— Да, — не стал пускаться в объяснения Клякса.
— Не возражаю. Что такое, Зур? Ты не согласен? — лицо капитана сделалось совсем уж ошеломлённым. — Может, я чего об этой девке не знаю? Может, мне тоже за неё стоит вписаться?!
— Нет, я согласен, — процедил Зур, отпустил пару грязных ругательств в адрес Кляксы, но на них никто не обратил внимания. — Таких денег эта девка точно не стоит. А с тобой я ещё поговорю! — добавил он, мстительно глядя на возвышающегося рядом со мной мужчину.
— Ты лучше сходи и поговори с искином грузовика, — мотнул головой капитан. — Кто из нас навигатор? Абордажники могут отдыхать, — добавил он.
— Спасибо, — коротко кивнул Клякса и потянул меня за локоть прочь. Вместе с нами помещение — кажется, это по науке называлось «шлюзовой палубой» — покинули ещё две чёрных фигуры. Первый из пары, кажется, меня нёс, а третьего я до того момента просто не замечала.
Корабль пиратов, судя по всему, был небольшой. Во всяком случае, путь наш занял с минуту, а потом Клякса втолкнул меня... в каюту.
Никакого сравнения с крошечной клетушкой грузовика, из которой меня выдернули несколько бесконечно долгих минут назад. Просторное помещение с большой кроватью, удобным креслом у стола с навороченным вирт-терминалом. Во всю стену напротив входа — экран, на который проецировался роскошный вид какой-то туманности.
— Садись. — Клякса подтолкнул меня к кровати. — Ты немая и двинутая или это индивидуальная реакция на стресс? — рассеянно поинтересовался он, бросив свой излучатель прямо на кровать у подушки.
Потом невозмутимо подошёл к свободной стене и коснулся управляющей панели, открывая узкую подсвеченную ниша с одеждой и другими вещами. Без малейшего опасения повернувшись ко мне спиной, принялся стаскивать с себя броню.
Я бросила взгляд на излучатель, даже протянула к нему руку — но тут же отдёрнула и, сцепив ладони, зажала их коленями, чтобы не тянулись, куда не просят.
Жалко Кляксу мне не было, остановил здравый смысл. Если бы я ещё умела пользоваться оружием, хоть каким-то, можно было дёргаться. Но я понятия не имею, за какой конец держать эту штуковину. К тому же, нет гарантии, что она вообще будет работать в чужих руках, а кроме того... Даже если я убью этого человека, за дверью каюты меня ждёт десяток очень агрессивных животных, которые, наверное, только порадуются такому развлечению. И в этом случае за меня уже никто не заступится.
Можно было, конечно, попробовать застрелиться, тем самым избежав множества ужасов и рисков, но...
