— Ну ткать и вышивать я точно не собираюсь, — отозвалась насмешливо.
— Потому что не умеешь? — хмыкнул Чингар.
— И это тоже, — спокойно согласилась я. — Не люблю тратить время и силы на ерунду. Тем более такую, которую потом придётся просто сжечь. Хотя, не спорю, обряд по-своему красивый, и точка зрения на мир у вас интересная и даже кое в чём справедливая. В конце концов, в сравнении с жизнью всего мира жизнь смертного выглядит каплей в море. Только именно здесь всё это смотрится нелепо.
— Нелепо? — вождь так растерялся, что даже съязвить забыл.
— На таком фоне? Конечно, — я широко повела рукой, охватывая город. — Наши общие предки построили всё это очень, очень давно, и город пережил очень многое. Кстати, а на ваших землях есть ещё подобные?
— Попадаются, — отмахнулся он. — Когда они создавали всё это, они были духами, об этом я тебе и говорю.
— Да не могут ваши духи ничего построить, не то у них устройство и наполнение, — отмахнулась я. — Выяснить бы, кто их самих создал!
— Почему ты такая... неуёмная? — запнувшись, устало спросил Чингар. — Почему ты не можешь вести себя как нормальная женщина?!
— А почему должна? — со смешком уточнила я. — Лично меня всё устраивает.
— Связать бы тебя и охрану приставить, — угрюмо вздохнул он.
— Ты все проблемы так решаешь? — рассмеялась я. — Отвернуться и сделать вид, что ничего не случилось? Меня вот связать, тайюн есть — значит, так надо, знания — зло... Знаешь, если бы Микар не отзывался бы о тебе так уважительно, я бы сказала, что ты попросту трус.
— Шайса!.. — гневно прошипел вождь.
— Замри! — поспешила скомандовать я, на всякий случай отпрянув.
Чингар послушно застыл с приподнятой рукой. Наверное, этой самой рукой он собирался схватить меня за горло или за рубашку. Я окинула злого инчира задумчивым взглядом, с интересом пощупала острый коготь.
— Нервный ты, мой дикий друг, — проговорила весело. — Ладно, спасибо за разъяснения и за то, что проводил, дальше я сама. Ах да, отомрёшь через минуту, — разрешила я и быстрым шагом двинулась дальше по улице. Вряд ли вождь кинется убивать меня, когда его отпустит приказ, но лучше к тому моменту покинуть его поле зрения.
До дома Микара я добралась в прекрасном настроении. Посмотрела красивый обряд, познакомилась с новой гранью местной философии, не разозлилась на Чингара, но умудрилась вывести его из себя — сплошные маленькие удовольствия.
Ничего не могу с собой поделать, мне нравится дразнить вождя. Такой вот лёгкий и безобидный способ пощекотать себе нервы: я ведь знаю, что ничего плохого мне этот тип сделать не сможет. Даже если воспитание даст сбой, клятва не позволит.
Сегодня я решила немного отдохнуть от конструирования заклинания и переключиться на нечто иное, а именно — изучение духов. Чингар со своими заявлениями о духах-предках подтолкнул меня к обратному предположению: а что если хозяева этого самого города и духов этих каким-то образом создали?
Раньше я о таком не задумывалась, слишком уж грандиозный выходил бы масштаб. Но, взглянув на город, засомневалась — а такой ли уж непосильной задачей было это для древних? Даже инали умеют создавать самообучающиеся, автономные заклинания, и нетрудно представить, что наши здешние предки владели этим умением на куда более высоком уровне. Заклинания, которые поддерживали жизнь этого города, очищали и доставляли на поля воду, помогали полям приносить урожай — всё это казалось звеньями одной цепи, нитями единой огромной магической сети, которая опутывала этот мир когда-то невероятно давно.
Я даже рискнула предположить, что именно увлечение слишком самостоятельными чарами стало той катастрофой, которая разрушила прежний мир. Слишком много самостоятельности — и в результате инали вынуждены бежать с родной земли. А те, кто остались, сначала утратили возможность управлять стихиями самостоятельно, а потом научились сосуществовать с «духами» по-новому, как с равными.
Стройная, заманчиво стройная версия, в которую укладывалось очень, очень многое. Например, симпатия ко мне младших духов: почуяли нечто близкое их создателям, а приказ на подчинение у них, может, так и остался заложен в структуре. А старшие духи наверняка менее покладисты, потому что это боевые, опасные заклинания, вот и молодой воин тогда, у озера, напал на меня по старой памяти, как на естественного врага. То заклинание, которое помогало инчирам превращаться в чешуекотов, могло быть, например, охранным. Вместо живого хищного зверя — сгусток магии в форме него, куда более покладистый, предсказуемый и не требующий ухода и питания. Правда, польза такой охраны лично мне сомнительна, но это мелочи.
Ещё я не вполне понимала, какое место в этой стройной теории отвести тайюн, но от этой мысли без сожалений отмахивалась. Тайюн в моей задаче пока неучтённый, абсолютно неизвестный фактор, поэтому не стоит их приплетать.
Пока же стоило распотрошить осветительный кристалл и, когда вернётся Микар, подробнее расспросить его об особенностях накаби. Как-то упустила я этот вопрос, а ведь это должна быть очень занятная трава! Общего у меня с местными духами — способность непосредственно воздействовать на энергетические потоки, и почти наверняка накаби влияет именно с этой стороны. Вопрос только как именно?
Погода не особенно располагала к прогулкам: с моря дул сильный и пронзительно-холодный ветер, в воздухе висела противная морось, а низкое небо грозило вот-вот прорваться дождём. Но откладывать вылазку к статуе Небесной Девы из-за подобной мелочи я не стала, потерплю. Тем более самое интересное ждёт меня уже под крышей, а в здешних домах весьма уютно. Тоже проявление изумительной древней магии: камни сами накапливали тепло, а потом отдавали его по мере надобности.
С нашего прибытия в город прошло три дня — мне как раз хватило времени, чтобы спокойно собрать всё необходимое незаметно для Микара. Старейшина, конечно, не вождь с его тираническими порывами, но я не сомневалась, что названный отец не одобрит этой прогулки. Выяснять, к чему это приведёт, не хотелось, поэтому сегодня я тихонько выскользнула из дома вслед за ночью, незадолго до рассвета, и, кутаясь в накидку, зашагала к статуе.
Конечно, верхом было бы быстрее, но местные ездовые твари, гапуры, были существами очень своенравными и трудными в обучении. Каждый желающий инчир выращивал себе скакуна с детёныша, и такой четвероногий друг слушался только одного хозяина. Нет, на прочих они не бросались и вообще не обладали агрессивным нравом, с удовольствием позволяли себя гладить, чистить и кормить, но на спину пускали только хозяина. Я, конечно, договорилась с Микаром о том, что мне подберут такого вот малыша на воспитание, тем более к верховой езде женщины допускались на равных с мужчинами, но не ждать же, пока он вырастет!
К сожалению, за прошедшие дни мои знания о духах не слишком-то расширились. Я распотрошила несколько световых кристаллов, выпустив из них мелких духов, одного даже поймала в ловушку — начерченный на земле за домом узор, заклятый моей кровью. Как и ожидалось, структура мелкого огненного духа почти не отличалась от структуры водного, только привязка шла к иной стихии.
Но все эти эксперименты ни к чему не привели. Я по-прежнему склонялась к теории искусственного происхождения духов, но доказать её так и не смогла, слишком разный у меня с этими вероятными создателями был уровень знаний. А, не имея доказательств, сбросить со счетов версию — пусть неубедительную, но возможную, — природного происхождения этих живых заклинаний не могла.
Что до накаби, это и впрямь оказалось очень интересное растение. Жалко, я не алхимик, и не могла в полной мере оценить его по достоинству. Эта мелкая и невзрачная трава росла вблизи Дверей, которыми пользовались инчиры для перемещения. Приспособившись к постоянно повышенному магическому фону возле покалеченных временем порталов, она научилась защищаться от него, полностью отражая. Именно поэтому в виде дыма она на некоторое время блокировала объекту окуривания доступ к внешним энергетическим потокам. Самодостаточным инчирам это не мешало, даже как будто было полезно, а вот на духов, накрепко к ним привязанным, действовала подобно удару молота по голове. Она местными женщинами так и применялась — для облегчения ловли младших духов и получения от них пользы.
Подозреваю, накаби подействовала бы на любого из иналей ещё сильнее, чем на меня. А меня оглушило в основном из-за эффекта неожиданности, в следующий раз будет лучше: благодаря специфике силы, я почти не черпаю энергию из внешних источников. Поэтому лучше бы не доводить до следующего раза, а то местные окончательно уверятся в том, что я дух, решивший жить среди них. Мол, сначала накаби действовала, а потом я пообтесалась среди аборигенов и перестала реагировать на дым.
Зато я подготовила ритуал, который в теории должен был помочь моему взаимопониманию с местными, и наметила его проведение на своё возвращение. Сейчас же уверенно и целенаправленно двигалась к Небесной Деве, почти не задумываясь о том, зачем это делаю. Мне интересно и это не противозаконно — чем не повод попробовать?
К дальнему пути я подготовилась со всем тщанием. На боку верный меч, через плечо — сумка с провиантом на три-четыре дня и удобным кожаным мешком для воды. Вряд ли в последней будет какой-то недостаток, но я решила не рисковать.
Идти в одиночестве по пустынным, брошенным улицам было тревожно и тоскливо. Я не ожидала, что откуда-то из подворотни вдруг вынырнет чудовище и я прямо здесь познакомлюсь с тайюн, но всё равно вглядывалась в слепые тёмные окна и дверные проёмы.
Город выглядел почти целым, и это тревожило даже сильнее, чем могла бы разруха. Давящее чувство запустения и неестественная тишина, которую нарушал только зловещий посвист ветра и мерный шелест дождя... Птицы попрятались от непогоды, а зверья здесь, похоже, не было вовсе, даже крыс. Город как будто терпеливо ждал возвращения хозяев, преданно оберегая оставленное ему имущество.
Но даже такой пейзаж вскоре примелькался и перестал вызывать беспокойство, а потом и вовсе наскучил, заставляя мечтать поскорее добраться до цели. Которая, однако, не спешила приближаться, хотя шла я ходко: город был весьма и весьма немаленьким.
Интересно, тогда, в древности, это была столица, грандиозная даже по меркам своего времени? Или просто захолустный городок на отшибе, который так хорошо сохранился просто потому, что был никому не интересен?
Чингар говорил, что есть и другие руины, но — какие они? Более грандиозные или от других городов осталось только бессистемное нагромождение камней? Жалко, спрашивать инчиров бесполезно, они просто не поймут, что меня интересует, а если поймут — вряд ли сумеют ответить. Если у них даже эта статуя была недостойной упоминания мелочью, что ещё может найтись в других местах? Увы, тут только смотреть своими глазами, больше ни одного достойного доверия источника у меня нет.
Плащ-накидка с капюшоном отлично укрывал от сырости и ветра, ровная дорога охотно стелилась под ноги, и прохлада была даже кстати: гораздо лучше, чем топать под палящим солнцем. Сначала улицы петляли, потом я вышла на одну очень широкую, которая плавной дугой заворачивала вправо, к бухте. Именно туда, где, по моим прикидкам, должен был выгибаться над водой мост. Не думаю, что древние зодчие ограничились всего одним, но рисковать не хотелось. Здесь я хотя бы уверена, что переправа цела, а что осталось от остальных, ближе к Небесной Деве, большой вопрос. Положим, магия-то их берегла, но там рядом горы, и мост легко могло погрести под обвалом. Рисковать и тратить несколько часов на проверку совсем не хотелось.
На мосту я на некоторое время задержалась, чтобы вдоволь полюбоваться видами — и на сизое, взволнованное море, усыпанное светлыми крапинками далёких волн, кажущихся отсюда совсем крошечными, и в другую сторону, на дальнюю оконечность бухты, укутанную у самого устья ущелья дымкой водопада. Отсюда его было не видно, но зато прекрасно слышно — по ровной глади бухты рокот воды докатывался, почти не ослабленный расстоянием. И я пообещала себе найти возможность взглянуть ещё и на ущелье или хотя бы подобраться к нему на возможно близкое расстояние.
Судя по обшарпанному виду прибрежных домов, бухта защищена не так уж хорошо, и когда ветер дул прямо в её устье, здесь бывало опасно. Вон из окон домов свисают серые клочья принесённых давним штормом водорослей, а улицы засыпаны песком и прочим мусором, да и сами здания гораздо более потрёпанные, чем вдали от бухты.
Вторая половина пути оказалась чуть более увлекательной. На дороге попалась одна из башен, и я посчитала её достаточно крепкой, чтобы осмотреть внимательнее. Потратила на это в общей сложности около часа — пока поднялась на этакую верхотуру по узкой винтовой лестнице, пока осмотрелась, пытаясь понять назначение постройки.
Правда, результат осмотра оказался не столь интересным, как мог бы. Никаких дополнительных комнат эти стены не вмещали, только длинную-длинную спираль крутой лестницы вокруг головокружительно-бездонного центрального колодца и небольшую площадку наверху, открытую всем ветрам. Если на башне и было когда-то нечто интересное, утраченное со временем, оно наверняка располагалось именно тут.
Сидя на парапете, я дала отдых ногам и наскоро перекусила лепёшкой с сыром и парой клубней чапти — не то фрукта, не то сладковатого овоща, который местные выращивали в земле и ели в любых видах — и сырым, и жареным, и тушёным, и сушёным.
Отсюда открывался изумительный вид на город, которым можно было не только любоваться очень и очень долго, но и вынести практическую пользу. Я, например, сумела прикинуть дальнейший маршрут и разглядеть возможный вход в пирамиду у подножия статуи. И с новыми силами двинулась дальше.
Ближе к центральному дворцу-храму было гораздо уютнее и оживлённей: здесь вдоль дороги тянулись запущенные, одичавшие сады. Дождь шелестел по листьям, а снизу ему, в отличие от пустынных городских улиц, вторило какое-то мелкое зверьё — не то лягушки, не то мыши. Один раз даже мелькнула серо-бурая спинка зверька покрупнее, вроде куницы.
Город поднимался к Небесной Деве широкими террасами. Здесь, среди зелени, прятались невысокие, в один-два этажа, но достаточно большие по площади дома, которые когда-то наверняка принадлежали местной знати. Это чувствовалось по тому, как вольно они стояли, и даже по самому камню, из которого они были сложены. Внизу, в городе, дома имели одинаковый желтовато-серый цвет, точно как ближайшие скалы на срезе, и камень для них, очевидно, добывали где-то здесь, рядом. А на террасах радовало глаз сдержанное великолепие оттенков — бледно-розовый, зелёный с золотой искрой, голубой с белыми прожилками. Глядя на эти дома, я почти не сомневалась, что вижу их буквально в первозданном виде: вряд ли хозяева прятали подобную красоту за слоями краски.
На следующий ярус можно было подняться по серпантину дороги, по широкой парадной лестнице или по лесенкам узким и крутым, наверное предназначенным для слуг.
Откуда я взяла, что здесь существовали слуги, если совсем недавно полагала древних хозяев города магами запредельной силы, которые создали слишком самостоятельные заклинания и в конечном итоге за это поплатились? Не знаю.
— Потому что не умеешь? — хмыкнул Чингар.
— И это тоже, — спокойно согласилась я. — Не люблю тратить время и силы на ерунду. Тем более такую, которую потом придётся просто сжечь. Хотя, не спорю, обряд по-своему красивый, и точка зрения на мир у вас интересная и даже кое в чём справедливая. В конце концов, в сравнении с жизнью всего мира жизнь смертного выглядит каплей в море. Только именно здесь всё это смотрится нелепо.
— Нелепо? — вождь так растерялся, что даже съязвить забыл.
— На таком фоне? Конечно, — я широко повела рукой, охватывая город. — Наши общие предки построили всё это очень, очень давно, и город пережил очень многое. Кстати, а на ваших землях есть ещё подобные?
— Попадаются, — отмахнулся он. — Когда они создавали всё это, они были духами, об этом я тебе и говорю.
— Да не могут ваши духи ничего построить, не то у них устройство и наполнение, — отмахнулась я. — Выяснить бы, кто их самих создал!
— Почему ты такая... неуёмная? — запнувшись, устало спросил Чингар. — Почему ты не можешь вести себя как нормальная женщина?!
— А почему должна? — со смешком уточнила я. — Лично меня всё устраивает.
— Связать бы тебя и охрану приставить, — угрюмо вздохнул он.
— Ты все проблемы так решаешь? — рассмеялась я. — Отвернуться и сделать вид, что ничего не случилось? Меня вот связать, тайюн есть — значит, так надо, знания — зло... Знаешь, если бы Микар не отзывался бы о тебе так уважительно, я бы сказала, что ты попросту трус.
— Шайса!.. — гневно прошипел вождь.
— Замри! — поспешила скомандовать я, на всякий случай отпрянув.
Чингар послушно застыл с приподнятой рукой. Наверное, этой самой рукой он собирался схватить меня за горло или за рубашку. Я окинула злого инчира задумчивым взглядом, с интересом пощупала острый коготь.
— Нервный ты, мой дикий друг, — проговорила весело. — Ладно, спасибо за разъяснения и за то, что проводил, дальше я сама. Ах да, отомрёшь через минуту, — разрешила я и быстрым шагом двинулась дальше по улице. Вряд ли вождь кинется убивать меня, когда его отпустит приказ, но лучше к тому моменту покинуть его поле зрения.
До дома Микара я добралась в прекрасном настроении. Посмотрела красивый обряд, познакомилась с новой гранью местной философии, не разозлилась на Чингара, но умудрилась вывести его из себя — сплошные маленькие удовольствия.
Ничего не могу с собой поделать, мне нравится дразнить вождя. Такой вот лёгкий и безобидный способ пощекотать себе нервы: я ведь знаю, что ничего плохого мне этот тип сделать не сможет. Даже если воспитание даст сбой, клятва не позволит.
Сегодня я решила немного отдохнуть от конструирования заклинания и переключиться на нечто иное, а именно — изучение духов. Чингар со своими заявлениями о духах-предках подтолкнул меня к обратному предположению: а что если хозяева этого самого города и духов этих каким-то образом создали?
Раньше я о таком не задумывалась, слишком уж грандиозный выходил бы масштаб. Но, взглянув на город, засомневалась — а такой ли уж непосильной задачей было это для древних? Даже инали умеют создавать самообучающиеся, автономные заклинания, и нетрудно представить, что наши здешние предки владели этим умением на куда более высоком уровне. Заклинания, которые поддерживали жизнь этого города, очищали и доставляли на поля воду, помогали полям приносить урожай — всё это казалось звеньями одной цепи, нитями единой огромной магической сети, которая опутывала этот мир когда-то невероятно давно.
Я даже рискнула предположить, что именно увлечение слишком самостоятельными чарами стало той катастрофой, которая разрушила прежний мир. Слишком много самостоятельности — и в результате инали вынуждены бежать с родной земли. А те, кто остались, сначала утратили возможность управлять стихиями самостоятельно, а потом научились сосуществовать с «духами» по-новому, как с равными.
Стройная, заманчиво стройная версия, в которую укладывалось очень, очень многое. Например, симпатия ко мне младших духов: почуяли нечто близкое их создателям, а приказ на подчинение у них, может, так и остался заложен в структуре. А старшие духи наверняка менее покладисты, потому что это боевые, опасные заклинания, вот и молодой воин тогда, у озера, напал на меня по старой памяти, как на естественного врага. То заклинание, которое помогало инчирам превращаться в чешуекотов, могло быть, например, охранным. Вместо живого хищного зверя — сгусток магии в форме него, куда более покладистый, предсказуемый и не требующий ухода и питания. Правда, польза такой охраны лично мне сомнительна, но это мелочи.
Ещё я не вполне понимала, какое место в этой стройной теории отвести тайюн, но от этой мысли без сожалений отмахивалась. Тайюн в моей задаче пока неучтённый, абсолютно неизвестный фактор, поэтому не стоит их приплетать.
Пока же стоило распотрошить осветительный кристалл и, когда вернётся Микар, подробнее расспросить его об особенностях накаби. Как-то упустила я этот вопрос, а ведь это должна быть очень занятная трава! Общего у меня с местными духами — способность непосредственно воздействовать на энергетические потоки, и почти наверняка накаби влияет именно с этой стороны. Вопрос только как именно?
***
Погода не особенно располагала к прогулкам: с моря дул сильный и пронзительно-холодный ветер, в воздухе висела противная морось, а низкое небо грозило вот-вот прорваться дождём. Но откладывать вылазку к статуе Небесной Девы из-за подобной мелочи я не стала, потерплю. Тем более самое интересное ждёт меня уже под крышей, а в здешних домах весьма уютно. Тоже проявление изумительной древней магии: камни сами накапливали тепло, а потом отдавали его по мере надобности.
С нашего прибытия в город прошло три дня — мне как раз хватило времени, чтобы спокойно собрать всё необходимое незаметно для Микара. Старейшина, конечно, не вождь с его тираническими порывами, но я не сомневалась, что названный отец не одобрит этой прогулки. Выяснять, к чему это приведёт, не хотелось, поэтому сегодня я тихонько выскользнула из дома вслед за ночью, незадолго до рассвета, и, кутаясь в накидку, зашагала к статуе.
Конечно, верхом было бы быстрее, но местные ездовые твари, гапуры, были существами очень своенравными и трудными в обучении. Каждый желающий инчир выращивал себе скакуна с детёныша, и такой четвероногий друг слушался только одного хозяина. Нет, на прочих они не бросались и вообще не обладали агрессивным нравом, с удовольствием позволяли себя гладить, чистить и кормить, но на спину пускали только хозяина. Я, конечно, договорилась с Микаром о том, что мне подберут такого вот малыша на воспитание, тем более к верховой езде женщины допускались на равных с мужчинами, но не ждать же, пока он вырастет!
К сожалению, за прошедшие дни мои знания о духах не слишком-то расширились. Я распотрошила несколько световых кристаллов, выпустив из них мелких духов, одного даже поймала в ловушку — начерченный на земле за домом узор, заклятый моей кровью. Как и ожидалось, структура мелкого огненного духа почти не отличалась от структуры водного, только привязка шла к иной стихии.
Но все эти эксперименты ни к чему не привели. Я по-прежнему склонялась к теории искусственного происхождения духов, но доказать её так и не смогла, слишком разный у меня с этими вероятными создателями был уровень знаний. А, не имея доказательств, сбросить со счетов версию — пусть неубедительную, но возможную, — природного происхождения этих живых заклинаний не могла.
Что до накаби, это и впрямь оказалось очень интересное растение. Жалко, я не алхимик, и не могла в полной мере оценить его по достоинству. Эта мелкая и невзрачная трава росла вблизи Дверей, которыми пользовались инчиры для перемещения. Приспособившись к постоянно повышенному магическому фону возле покалеченных временем порталов, она научилась защищаться от него, полностью отражая. Именно поэтому в виде дыма она на некоторое время блокировала объекту окуривания доступ к внешним энергетическим потокам. Самодостаточным инчирам это не мешало, даже как будто было полезно, а вот на духов, накрепко к ним привязанным, действовала подобно удару молота по голове. Она местными женщинами так и применялась — для облегчения ловли младших духов и получения от них пользы.
Подозреваю, накаби подействовала бы на любого из иналей ещё сильнее, чем на меня. А меня оглушило в основном из-за эффекта неожиданности, в следующий раз будет лучше: благодаря специфике силы, я почти не черпаю энергию из внешних источников. Поэтому лучше бы не доводить до следующего раза, а то местные окончательно уверятся в том, что я дух, решивший жить среди них. Мол, сначала накаби действовала, а потом я пообтесалась среди аборигенов и перестала реагировать на дым.
Зато я подготовила ритуал, который в теории должен был помочь моему взаимопониманию с местными, и наметила его проведение на своё возвращение. Сейчас же уверенно и целенаправленно двигалась к Небесной Деве, почти не задумываясь о том, зачем это делаю. Мне интересно и это не противозаконно — чем не повод попробовать?
К дальнему пути я подготовилась со всем тщанием. На боку верный меч, через плечо — сумка с провиантом на три-четыре дня и удобным кожаным мешком для воды. Вряд ли в последней будет какой-то недостаток, но я решила не рисковать.
Идти в одиночестве по пустынным, брошенным улицам было тревожно и тоскливо. Я не ожидала, что откуда-то из подворотни вдруг вынырнет чудовище и я прямо здесь познакомлюсь с тайюн, но всё равно вглядывалась в слепые тёмные окна и дверные проёмы.
Город выглядел почти целым, и это тревожило даже сильнее, чем могла бы разруха. Давящее чувство запустения и неестественная тишина, которую нарушал только зловещий посвист ветра и мерный шелест дождя... Птицы попрятались от непогоды, а зверья здесь, похоже, не было вовсе, даже крыс. Город как будто терпеливо ждал возвращения хозяев, преданно оберегая оставленное ему имущество.
Но даже такой пейзаж вскоре примелькался и перестал вызывать беспокойство, а потом и вовсе наскучил, заставляя мечтать поскорее добраться до цели. Которая, однако, не спешила приближаться, хотя шла я ходко: город был весьма и весьма немаленьким.
Интересно, тогда, в древности, это была столица, грандиозная даже по меркам своего времени? Или просто захолустный городок на отшибе, который так хорошо сохранился просто потому, что был никому не интересен?
Чингар говорил, что есть и другие руины, но — какие они? Более грандиозные или от других городов осталось только бессистемное нагромождение камней? Жалко, спрашивать инчиров бесполезно, они просто не поймут, что меня интересует, а если поймут — вряд ли сумеют ответить. Если у них даже эта статуя была недостойной упоминания мелочью, что ещё может найтись в других местах? Увы, тут только смотреть своими глазами, больше ни одного достойного доверия источника у меня нет.
Плащ-накидка с капюшоном отлично укрывал от сырости и ветра, ровная дорога охотно стелилась под ноги, и прохлада была даже кстати: гораздо лучше, чем топать под палящим солнцем. Сначала улицы петляли, потом я вышла на одну очень широкую, которая плавной дугой заворачивала вправо, к бухте. Именно туда, где, по моим прикидкам, должен был выгибаться над водой мост. Не думаю, что древние зодчие ограничились всего одним, но рисковать не хотелось. Здесь я хотя бы уверена, что переправа цела, а что осталось от остальных, ближе к Небесной Деве, большой вопрос. Положим, магия-то их берегла, но там рядом горы, и мост легко могло погрести под обвалом. Рисковать и тратить несколько часов на проверку совсем не хотелось.
На мосту я на некоторое время задержалась, чтобы вдоволь полюбоваться видами — и на сизое, взволнованное море, усыпанное светлыми крапинками далёких волн, кажущихся отсюда совсем крошечными, и в другую сторону, на дальнюю оконечность бухты, укутанную у самого устья ущелья дымкой водопада. Отсюда его было не видно, но зато прекрасно слышно — по ровной глади бухты рокот воды докатывался, почти не ослабленный расстоянием. И я пообещала себе найти возможность взглянуть ещё и на ущелье или хотя бы подобраться к нему на возможно близкое расстояние.
Судя по обшарпанному виду прибрежных домов, бухта защищена не так уж хорошо, и когда ветер дул прямо в её устье, здесь бывало опасно. Вон из окон домов свисают серые клочья принесённых давним штормом водорослей, а улицы засыпаны песком и прочим мусором, да и сами здания гораздо более потрёпанные, чем вдали от бухты.
Вторая половина пути оказалась чуть более увлекательной. На дороге попалась одна из башен, и я посчитала её достаточно крепкой, чтобы осмотреть внимательнее. Потратила на это в общей сложности около часа — пока поднялась на этакую верхотуру по узкой винтовой лестнице, пока осмотрелась, пытаясь понять назначение постройки.
Правда, результат осмотра оказался не столь интересным, как мог бы. Никаких дополнительных комнат эти стены не вмещали, только длинную-длинную спираль крутой лестницы вокруг головокружительно-бездонного центрального колодца и небольшую площадку наверху, открытую всем ветрам. Если на башне и было когда-то нечто интересное, утраченное со временем, оно наверняка располагалось именно тут.
Сидя на парапете, я дала отдых ногам и наскоро перекусила лепёшкой с сыром и парой клубней чапти — не то фрукта, не то сладковатого овоща, который местные выращивали в земле и ели в любых видах — и сырым, и жареным, и тушёным, и сушёным.
Отсюда открывался изумительный вид на город, которым можно было не только любоваться очень и очень долго, но и вынести практическую пользу. Я, например, сумела прикинуть дальнейший маршрут и разглядеть возможный вход в пирамиду у подножия статуи. И с новыми силами двинулась дальше.
Ближе к центральному дворцу-храму было гораздо уютнее и оживлённей: здесь вдоль дороги тянулись запущенные, одичавшие сады. Дождь шелестел по листьям, а снизу ему, в отличие от пустынных городских улиц, вторило какое-то мелкое зверьё — не то лягушки, не то мыши. Один раз даже мелькнула серо-бурая спинка зверька покрупнее, вроде куницы.
Город поднимался к Небесной Деве широкими террасами. Здесь, среди зелени, прятались невысокие, в один-два этажа, но достаточно большие по площади дома, которые когда-то наверняка принадлежали местной знати. Это чувствовалось по тому, как вольно они стояли, и даже по самому камню, из которого они были сложены. Внизу, в городе, дома имели одинаковый желтовато-серый цвет, точно как ближайшие скалы на срезе, и камень для них, очевидно, добывали где-то здесь, рядом. А на террасах радовало глаз сдержанное великолепие оттенков — бледно-розовый, зелёный с золотой искрой, голубой с белыми прожилками. Глядя на эти дома, я почти не сомневалась, что вижу их буквально в первозданном виде: вряд ли хозяева прятали подобную красоту за слоями краски.
На следующий ярус можно было подняться по серпантину дороги, по широкой парадной лестнице или по лесенкам узким и крутым, наверное предназначенным для слуг.
Откуда я взяла, что здесь существовали слуги, если совсем недавно полагала древних хозяев города магами запредельной силы, которые создали слишком самостоятельные заклинания и в конечном итоге за это поплатились? Не знаю.
