ПРОЛОГ. Змееловов больше нет
Над площадью плыл навязчивый, густой запах гари и палёной плоти. Он стелился в неподвижном, стылом воздухе даже теперь, когда костры уже прогорели и тянулись вверх серыми тонкими дымками. С неба падал тяжёлый редкий снег, похожий на хлопья пепла. Слякоть оттепели, разогнавшая по домам даже самых упорных зевак, не несла свежести и не скрадывала запах, а даже как будто усиливала. Словно змеиная сырость радовалась недавней казни.
Я хорошо её понимала. С самого начала простояла в первом ряду, прямо перед оцеплением. Слушала улюлюканье толпы, ругань и проклятья, которыми щедро осыпали друг друга приговорённые и зеваки, а потом — недолго — крики боли с помоста. Сквозь дым смотрела, как корчатся в огне знакомые лица, стараясь запечатлеть в памяти каждое мгновение. И в груди ширилось, росло чувство громадного облегчения. Словно там, у закопчённых каменных столбов, очистительное пламя съедало не только горстку недавно очень важных людей, но все мои сомнения, страхи, тяжёлые мысли и само прошлое.
Старого коршуна больше нет, подумать только. Нет его, нет правой и левой руки, нет многих, очень многих чудовищ, которые давно не вызывали у меня никаких чувств, кроме омерзения, а у разошедшихся зевак — страха и ненависти. Сейчас я жалела только об одном: что нет возможности повторить казнь, ещё раз остро и пронзительно ощутить полученную свободу. Не мной полученную; нашим многострадальным миром.
Король был абсолютно прав. Смерть на костре — лучший финал для этих мразей, другого они не заслужили. Нельзя марать о подобных благородную сталь, нельзя осквернять их кровью городскую брусчатку. Только огонь; они ведь так его любили…
— Госпожа змеелов! — вывел меня из оцепенения звонкий голос.
Это был совсем ещё мальчишка — тонкий, восторженный. Форма королевской стражи почти висела на щуплых плечах, но эту неловкость компенсировал горящий гордостью взгляд. Наверное, всего пара дней как приняли, пока доверяют только дела подай-принеси, но мальчишеского счастья это не умаляет.
— Госпожа змеелов! — окликнул он меня снова, протянул руку — но коснуться плеча не решился.
— Змееловов больше нет, — голос прозвучал резко и сипло, и страж растерялся, явно с трудом поборол порыв отпрянуть. — Что случилось? — откашлявшись, добавила я уже мягче.
— За вами послали, его величество желает видеть, — ответил мальчишка с трепетом в голосе.
Короля в страже не любили — его боготворили. Да и в народе пока тоже, что не могло не радовать.
Я кивнула и двинулась вслед за гонцом через площадь к дворцу, отделённому узкой полосой почерневшего парка, укутанного мокрым и грязным снежным одеялом. Начало зимы здесь, в Релке, всегда до отвращения сырое и промозглое, а вот к середине погода разгуляется и станет чище.
На этом унылом фоне дворец казался особенно нарядным. Огромное, величественное многоярусное строение, серебристо-серое под алыми крутыми скатами бесчисленных крыш, напоминающих крылья бабочки-огнёвки. Его так и назвали при постройке — «Тысяча Бабочек».
В последние десятилетия за резиденцией закрепилось другое имя — «Огненный кулак», на который здание тоже походило. На огромную боевую перчатку, шипы которой щедро залиты кровью или увенчаны застывшим пламенем. Но сейчас верилось, что бабочки вернутся.
В конце концов, змееловов действительно больше нет. И, наверное, что-то должно измениться к лучшему!
ГЛАВА 1. Солнце за облаками
Внутри дворец походил на пещеру — гулкую, серую, сырую. Казалось бы, сырость и пещеры — это вотчина Долгой Змеи, а тем, кто прославляет Создателя, больше по статусу сухой тёплый воздух. Но сюда, под прикрытие каменных стен, словно пробралась поздняя осень и осталась навсегда.
Говорят, раньше, до того как это место облюбовал Великий Змеелов, под крышей Тысячи Бабочек было иначе. Звучал смех, пестрели яркие наряды, спешили слуги, в цветных витражах множились солнечные блики. Потом витражи выцвели, пожухли обои, и даже круглый год пляшущий в бесчисленных зевах каминов огонь не мог справиться с сыростью, а слуги — с пылью и плесенью, затянувшими стены. Словно старое здание по воле Змеи как могло мстило старику, страдающему артритом и ревматизмом.
Сейчас дворец как будто замер в напряжённом ожидании. Принюхивался чёрными дырами каминов, прислушивался потемневшими полотнищами стен. Ждал. Он тоже пока ещё не верил в перемены, он привык к сырости и холоду.
Однако жизнь внутри продолжалась. С парадной лестницы уже сняли тёмно-красный, цвета запёкшейся крови ковёр, и пара хмурых мужчин драила серые ступени. Сквозь тлен и плесень проступал белый мрамор. Надолго ли? Змееловы долго пытались бороться с этой дрянью, но всех усилий хватало на пару дней. А потом перестали, плюнули и предпочитали не замечать кислого запаха гнили, пропитавшего дворец.
В галерее на втором этаже гулял ветер. И хотя на улице вроде бы тоже царила сырость, внутри от запаха снега становилось свежее и… чище. Распахнутые витражи тоже пытались отмыть, и тоже, как на лестнице, это пока удавалось.
Королевские слуги старательно будили дворец, и я искренне надеялась, что у них получится. Было бы хорошо взглянуть на него потом — такой, как в старых книгах. Живой, цветной, дышащий.
Под свой кабинет его величество временно определил комнату, которую раньше занимал дворцовый распорядитель — тогда, когда эта должность ещё существовала.
А комнаты, которые полагались монарху по статусу... Когда Змееловы обосновались во дворце, их предводитель занял королевские покои. И они пустовали с тех пор, как там похозяйничала стража, прощупав каждый сантиметр стен и изучив каждый обрывок бумаги. Я хорошо понимала его величество, брезговавшего жить там, где всё пропахло старым коршуном.
По обе стороны от двери стояли личные стражи короля. Ладные, невысокие мужчины в чёрном с неприметными лицами. От них обоих тянуло стужей, оба прожгли меня пристальными взглядами. Орден Отрицающих. Жуткие типы: они полностью амагичны, рядом с ними перестают действовать любые чары, причём только по их желанию. Корона издавна использовала Отрицающих для охоты на самых сильных и опасных магов. Великий Змеелов тоже пытался перетянуть их на свою сторону, но Орден отказался, храня верность первой присяге. И им за это ничего не было: с Отрицающими даже старый коршун не рискнул ссориться.
— Светлого вечера, ваше величество, — поклонилась я, войдя в кабинет. Приёмной тут не предполагалось, поэтому стол для секретаря приткнули в углу у двери. — Вы желали меня видеть?
— Здравствуй, Норика, — король устало улыбнулся из-за бумаг. — Да, проходи, садись. Я… ничего не нарушил?
— Нет, я увидела всё, что хотела, благодарю. Они… хорошо горели, — улыбка механически, против воли растянула губы, и его величество смущённо кашлянул в ответ.
Иногда кажется, что он считает меня сумасшедшей.
Порой не вызывает сомнений, что это действительно так.
— Хорошо. Я хотел поговорить с тобой о будущем. Ты не задумывалась, чем заняться дальше?
— Имеете в виду, кроме поисков? — уточнила я. — Нет, не думала.
— Я так и предполагал, и позволил себе кое-что придумать. Ты согласна выслушать? — спросил, кажется, с искренним беспокойством. Когда я кивнула, заговорил чуть более оживлённо: — Позволь, я зайду несколько издалека, чтобы описать всю картину. Как ты знаешь, змееловы очень старательно работали над общественным мнением, пытаясь привить повсеместную ненависть к змеям. Многое у них получилось, и несмотря на то, что народ устал от междоусобицы и поддержал уничтожение Ордена, отношение… напряжённое. Создатель знает, сколько пройдёт времени, прежде чем удастся навести порядок. Но ненависть к змеям — это только одна из проблем. Вторая состоит в том, что очень многие знания оказались утрачены или по меньшей мере забыты. Их магия — другая, и если на уровне самоконтроля и управления силой всё одинаково, то тонкостей люди не знают. При этом сами змеи никуда не делись. Юные и необученные.
— Ваше величество, вы зашли слишком издалека. Может, ближе к делу? — не выдержала я.
— Да, прости, — немного смутился он. — Если сразу к делу, то речь идёт о школе. Такой, где могли бы учиться одновременно и дети, и змеёныши. Как было раньше. Пока, впрочем, почти одни змеи, сироты или беспризорники… В общем, я бы хотел попросить тебя возглавить эту школу, ты неплохо управляешься с молодёжью.
— Ваше величество, я управлялась с орденскими курсантами, это ведь почти армия! К тому же, я совсем не управленец...
— Как раз то что надо, — уверенно отмахнулся король. — Хороший хозяйственник там будет, от тебя нужно общее руководство, безопасность, дисциплина. Устав, простые и понятные для всех правила — это лучшее начало для таких детей. Они не привыкли к нежностям и просто не поверят, если обращаться с ними как-то иначе. А здесь всё просто и понятно: что запрещено, что разрешено, и абсолютно одинаково для всех. Кроме того, там будут и… твои.
Орлен бил наверняка, последним уточнением он купил меня с потрохами.
Под «моими» подразумевались змеёныши, которых я прятала от собратьев по ордену. Собственно, именно с одного из таких подростков начался мой путь туда, где я сейчас находилась: я не исполнила приказ, просто не смогла. Не убила, скрыла это от Великого Змеелова, постаралась спрятать того мальчишку. Их было много потом, этих детей. Для меня много, в масштабах мира — капля… Но закономерным итогом этого маленького протеста стал большой бунт. Жалость к змеёнышам вылилась предательство Ордена. Тайная поддержка короля, шпионаж в его пользу и, наконец, почти без боя сданный дворец вместе с Великим Змееловом и его ближайшими соратниками.
— И чему я смогу научить их, ваше величество? — всё же постаралась я мыслить здраво. — Я тоже человек и тоже ничего не знаю об их магии.
— Змеи не сгинули совсем, бесследно. Некоторое их количество сумело… найти укрытие, — огорошил меня король. — Они согласились помочь и прислать нескольких учителей.
— Как вы их уговорили? — вырвалось у меня.
— Это в их интересах, они тоже хотят вернуться домой, к нормальной жизни. Для переговоров в Релку прибудет целая делегация, а эта школа — наш первый шаг друг другу навстречу.
— Но я же должна буду находиться там постоянно и не смогу…
— Я сделаю всё возможное, — серьёзно, веско ответил Орлен. — Если есть шанс его найти, если он до сих пор жив — я его найду и приведу к тебе, сразу. Без подвоха и шантажа. Слово короля.
— Спасибо, — только и сумела выдавить я. Глубоко вздохнула, словно собираясь нырнуть в холодную воду, и попыталась улыбнуться. — Тогда у меня нет никаких причин отказываться. Готова служить моему королю и дальше. А где, кстати, разместится школа?
— Поместье «Стрелолист», — не сдержал весёлой, мальчишеской улыбки мужчина. — То самое.
— Это символично, — у меня вырвался нервный смешок. — А…
— Там как раз закончили уборку, вывезли всё лишнее и вот-вот должны приготовить всё для детей. А ещё там хорошая охранка. Я очень надеюсь, что она не пригодится и никто не попытается навредить детям, но подстраховаться нелишне. Ты же, насколько помню, хорошо знаешь сторожевые чары Змееловов?
— Разберусь, — отмахнулась оптимистично. — Я правильно понимаю, что отбыть на место стоит как можно скорее?
— У тебя есть пара дней на сборы и подготовку, пока закончат с ремонтом. Можно прибыть и раньше, но это будет неудобно всем — и тебе, и тем, кто сейчас там работает. Держи, — он подвинул по столу пухлую папку и пояснил: — Это все материалы, какие мы смогли подготовить. Полный учебный план найти, конечно, не смогли, но… Это всё, что есть. Разумеется, только скелет, вы вольны менять его так, как считаете нужным, — ты, остальные учителя. Вас пока будет пятеро, трое — змеи. Учеников пока двадцать шесть, возраст и состояние разное, но они почти одинаково ничего не знают о своей силе. Хотя кое-кто инстинктивно научился маскировке. Материалы по ученикам — уже в поместье, туда же должны прибыть остальные твои коллеги, и остальные служащие. Все проверенные и надёжные. Поезжай, Норика. Тебе это тоже будет на пользу. Там теплее и в это время года гораздо уютнее.
— Благодарю, ваше величество. Постараюсь… оправдать доверие, — ответила я и поднялась.
По привычке щёлкнула каблуками, коротко поклонилась и вышла, зажимая под мышкой пухлую папку. «Стрелолист» находится на юго-восточном побережье. Телепортом быстро, а вот червём добираться туда как раз почти двое суток. Собраться успею за полчаса, оставаться дольше в столице — нет смысла, вот и ознакомлюсь с документами по дороге. Если смогу сосредоточиться.
Это поместье прежде принадлежало Великому Змеелову. Тогда, когда он ещё не примерил на себя это звание и роль вершителя судеб, а звался Яребом Вориком, был талантливым алхимиком и носил баронский титул. Родовое гнездо. Потом оно номинально считалось собственностью Ордена, хотя, конечно, посторонних туда не пускали. Только хозяин изредка приезжал отдохнуть от столичной суеты и погреть старые кости.
Понимание, что именно там будут учиться змеёныши, поднимало настроение почти так же, как сама смерть Великого Змеелова.
Нет, не змеёныши — дети, ведь школа смешанная. Ведь раньше так собирательно называли всех, независимо от расы. На змеёнышей никто не обижался, конечно, но обычно под словами «дети» и «люди» подразумевались обе расы. Никому просто в голову не приходило искать в этом оскорбление. Никому до основания Ордена Змееловов.
Пока я шла через дворец к выходу, поняла, что с намерением выехать прямо сейчас поспешила. Это же не на несколько дней рабочая поездка, а надолго, легче считать — навсегда. Недалеко от поместья есть небольшой приморский городишко — не то Столбы, не то Столы, — поэтому с покупкой чего-то важного и неотложного проблем быть не должно, но это уже на крайний случай. Лучше бы сразу собраться основательно.
В первую очередь, конечно, купить одежду. У меня ведь почти ничего нет, кроме формы Змееловов. До сих пор это не доставляло неудобств, потому что сначала я носила её по праву и долгу службы, а последние пару дней было вообще не до бытовых мелочей. Что там одежда, я даже не могла вспомнить, когда и что последний раз ела! А вот сейчас, шагая через площадь и ловя на себе напряжённые, испуганные, подобострастные, а порой и ненавидящие взгляды, вдруг осознала простую истину: очень плохая идея — являться в форме мёртвого Ордена в школу, где предстоит учить юных змеёнышей. Не нужно мозолить им глаза лишним напоминанием о пережитых ужасах.
На улицах столицы ощущалось насторожённое ожидание. Недоверие, сомнение, тревога. Мир изменился, жизнь изменилась, но люди пока боялись в это поверить. А некоторые, наверное, и не хотели — из тех, кому при Великом Змеелове жилось привольно и сладко, их наверняка терзал страх скорой расправы. Впрочем, если они неглупы, то уже успели убраться подальше от столицы.
Снег кончился, а когда я дошла до конца площади — через небольшую прореху в тучах неожиданно проглянуло солнце. Вызолотило серый камень, заиграло бликами в ледяной каше под ногами и на клочьях снега на подоконниках и ветках деревьев, раскрасило тёплыми тонами бледные, осунувшиеся лица прохожих.
На короткое мгновение появилось чувство, будто я вынырнула из смрадного болота.
