Волчий Лог. Сезон 1. Две судьбы » Эпизод 4. Тени прошлого

Эпизод 4.
       Инга
       
       — Инга, пора спускаться, там уже Стас твой нервничает! — в дверь просунулась голова Сотниковой.
       — Марин, не торопи нас! — шикнула на распорядительницу Ника. — Сейчас идем.
       Она поправила шлейф моего платья и окинула меня придирчивым взглядом.
       — Брягинцев с ума сойдет от счастья, — довольно улыбнулась подруга.
       Это точно. Особенно, когда разглядит глубокое декольте и вырез на спине. Платье я покупала в одном из лучших салонов города, мы с Никой специально туда ездили. Тогда оно показалось мне подходящим, а вот сейчас, стоя у зеркала, я засомневалась, не хватит ли Стаса удар при виде моей неземной красоты?
       — Волнуешься?
       Ника встретилась со мной глазами в блестящей глубине старинного зеркала. В нем все казалось чуточку иным, ненастоящим, сказочным. И красивая девушка в длинном белом платье, и стоящая за ней рыжеволосая нимфа в нежно-кремовом костюме, и огромная кровать с кованым изголовьем, и серебристый шелк стен.
       — Есть немного, — кивнула в ответ.
       — Это пройдет, — уверенно заявила рыжуха, а я вспомнила, как успокаивала ее перед свадьбой, и усмехнулась.
       Кто бы мог подумать, что мы с Никой подружимся?
       — Пора, Ин, — поторопила меня Брагова.
       Она покосилась на большие напольные часы, стрелки которых подходили к двенадцати, и решительно вскинула подбородок. В глазах ее сверкнула желтизна. Сильная у Ники волчица, я ее даже на расстоянии чувствую. Неудивительно, что парой альфы оказалась.
       — Инга?
       Ника словно почувствовала, что я думаю о ней.
       — Все нормально? — насторожилась подруга.
       — Да, идем.
       Я бросила последний взгляд в зеркало, перекинула шлейф через руку и пошла к двери.
       
       Огромный зал сверкал огнями. Ярко горели огромные люстры, отбрасывая на стены разноцветные блики, блестели хрустальными подвесками изящные бра, в больших стеклянных подсвечниках таяли под оранжевым пламенем толстые свечи. В воздухе витал нежный аромат роз, перемешанный с запахом воска, которым вчера натирали паркет.
       Никогда еще парадная зала не выглядела такой роскошной.
       Светлая ковровая дорожка стелилась мне под ноги, а я шла по ней, не замечая застывших по обеим сторонам прохода гостей, не видя никого, кроме своего волка.
       Стас стоял у самой арки. Лицо его было бесстрастным, но я знала, что за этой привычной маской бушует настоящий ураган эмоций. Завершившаяся привязка позволяла мне чувствовать все, что скрывается за невозмутимым фасадом: и нетерпение, и волнение, и восхищение. И что-то еще, чему я не могла подобрать названия, но что отзывалось в моем сердце ответной волной тепла и счастья.
       — Инга, — Стас взял меня за руку и притянул к себе. В его глазах сверкнула желтизна.
       Окружающее исчезло. Я отвечала на вопросы свадебного регистратора, видела знакомые лица, но все это проходило мимо меня. Сердце билось сильно и часто, в унисон тому, что стучало в груди моего волка, я слышала этот звук, и мне казалось, что так было всегда. И так будет всегда.
       «Да» Стаса вышло громким и уверенным. Мое «да» получилось тихим и взволнованным.
       — …Объявляю вас мужем и женой, — дама-регистратор произнесла это с заученно-торжественной интонацией, а я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
       Да твою дивизию! Вот уж не думала, что буду рыдать на собственной свадьбе! Я ведь никогда не плачу. Ну, почти никогда…
       Неожиданно мне в руку ткнулся платок. Ника. Рыжуха стояла позади меня и бдительно наблюдала за всем происходящим, выполняя добровольно взятые на себя обязанности подружки невесты. «Даже не спорь со мной, — заявила она возмущенной этим фактом Марине. — Мой замужний статус никому не помешает. Мы с Ингой подруги, и я не собираюсь оставаться в стороне из-за каких-то нелепых правил». И ведь Сотниковой пришлось уступить. Еще бы! Если уж Ника что-то решила, с ней действительно лучше не спорить.
        — Можете поцеловать супругу.
       Я не успела вытереть слезы. Стас взял мое лицо в ладони, и его губы мягко коснулись моих. Секунда, другая… И непривычная мягкость уступила место знакомому напору.
       В зале стало шумно. Оборотни одобрительно гудели, а мы целовались, не обращая внимания на выкрики окружающих. С Брягинцевым и не могло быть иначе. Рядом с ним я с самого первого дня теряла голову.
       Потом были поздравления, застолье в парадной столовой, музыка и первый танец, но это все казалось чем-то второстепенным. Главным было то, что мы вместе. И у нас с Никиткой теперь есть настоящая семья. Та, о которой я так долго запрещала себе мечтать.
       
       Ника
       Я смотрела на Ингу и сжимала руку мужа. Все-таки как хорошо все получилось! Вот уж точно, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы меня не похитили, Инга со Стасом еще долго ходили бы вокруг да около. Да и моя волчица так и сидела бы в засаде, тихушница.
       Я улыбнулась. Мне нравилось находить вытекающие друг из друга события. Если задуматься, из любого, даже самого неприятного происшествия можно извлечь что-то хорошее. Надо только посмотреть на него под правильным углом.
       — Ловко она этого богатенького буратинку оприходовала.
       Злой шепот, раздавшийся за спиной, заставил меня отвлечься от философских размышлений.
       — Задницей покрутила, а этот дурак и повелся, — шипела Вера Орская, владелица местного рыбного цеха. — И чем она мужиков так цепляет? Что Сэма, что этого вот…
       — Тихо ты, — попыталась урезонить ее стоящая рядом Света Свердлова, бывшая одноклассница Инги.
       Я видела, как она боязливо огляделась вокруг, проверяя, не слышал ли кто-нибудь высказывание Орской.
       — Шалава, — не унималась Вера.
       В ее голосе было столько злобы, что я не выдержала. Нельзя, чтобы в самый светлый для Инги день рядом был кто-то, кто так люто желает ей зла.
       Отпустив руку мужа, отступила назад и подошла к Вере.
       — Выйдем на минутку, — тихо сказала мгновенно замолчавшей Орской.
       Та злобно сверкнула глазами, правда, спорить не стала, молча пошла за мной. Звук ее шагов за моей спиной раздражал, но я крепилась. Ничего. Сейчас я этой злыдне все выскажу. Видела я, как она перед Стасом стелилась, чуть ли не на глазах у всей стаи себя предлагала. И это тогда, когда все уже знали, что он за Ингой ухаживает.
       Я открыла боковую дверь и, пропустив вперед Орскую, вышла из зала. В холле было прохладно и пусто. Все толпились в парадной гостиной, где шла регистрация, а здесь не было никого, кроме охранников, стоящих у входа. Стас перестраховался, у них тут теперь не дом, а настоящая крепость.
       — Я так поняла, ты не испытываешь добрых чувств к Инге. Можно узнать, зачем тогда пришла на ее свадьбу? — остановившись у окна, повернулась к Орской.
       Та прищурилась, окидывая меня оценивающим взглядом. В голубых глазах блеснула настороженность и полная уверенность в своей правоте. Вот же... Знает, что ведет себя, как последняя с..ка, но даже не пытается изобразить раскаяние.
       — Так ведь всех жителей Лога пригласили, — тряхнув блестящими каштановыми волосами, насмешливо ответила Вера.
       Она демонстративно выпятила грудь и приосанилась. Красивая баба. Высокая, ладная, брови вразлет, носик точеный. Все при ней. И денег куры не клюют, бизнес успешный, по области уже пять магазинов открыла. И чего ей не хватает? Почему она на Ингу взъелась? Можно подумать, та у нее мужика отбила. Стас ведь ни на кого, кроме Инги и не смотрел, эта-то на что надеялась?
       — Чего ж и не прийти, если приглашают? — продолжила Орская, насмешливо глядя на меня сверху вниз.
       М-да. Похоже, я тоже не вызываю у нее особой симпатии. Но это неудивительно. В Логе вообще не любят пришлых.
       — А тебе не кажется, что приходить в дом и поносить его хозяев — не очень-то вежливо?
       Я старалась говорить спокойно. Не хотела устраивать скандал, надеялась, что удастся договориться миром. По крайней мере, раньше мне это всегда удавалось.
       — Слушай, что ты от меня хочешь? — фыркнула Орская. — Да, я не люблю Новицкую, и не скрываю этого. И что, это теперь запрещено? Если она к тебе подлизалась, думаешь, такая хорошая?
       Яркие голубые глаза превратились в колючие льдинки, а мне стало противно. От Орской просто одуряюще воняло завистью. Этот запах ни с чем не спутаешь — как будто тухлое яйцо рядом разбили.
       — Можно узнать, почему? — попыталась не поддаваться эмоциям и встревоженной волчице, вставшей на защиту Инги. — Что она тебе сделала?
       — Мне? — с красиво изогнутых губ слетел злой смешок. — Ничего. Ни хорошего, ни плохого. Только я таких, как она, насквозь вижу. Строит из себя неприступную королеву, а сама гулящая. Это все знают. В городе пока жила, кого у нее только не было! И перед москвичом этим сразу ноги раздвинула, в первый же день. Мне Хрусталева рассказывала. Пока начальнички за столом сидели, эта… в соседней комнате трахалась.
       Вера посмотрела на меня с превосходством. Типа, видишь, какая у тебя подруга? А ты ее защищаешь.
       Я почувствовала, как внутри поднимается холодная волна. Наверное, еще никогда в жизни я не испытывала такого желания поставить человека на место. Ну или не человека, а оборотня. Даже руки зачесались, по холеной физиономии врезать.
       — Вон отсюда, — улыбка превратилась в оскал. Клыки удлинились. — Пошла вон, — произнесла чуть ли не по слогам.
       Орская дернулась, а потом как-то жалко скривилась и отступила. В глазах ее метался страх, и моей волчице это не нравилось.
       — Быстро!
       Голос звучал незнакомо. В нем появились низкие рычащие нотки.
       Вера попробовала упрямо вскинуть голову, но неожиданно согнулась и рванула к выходу.
       Ого! Это что, она моей волчицы так испугалась? Какая, оказывается, грозная у меня серая…
       — Ника?
       В холл выглянул Егор. Лицо у него было встревоженным.
       — У тебя все нормально?
       В два шага муж оказался рядом.
       — Кажется, да.
       — Кажется?
       Во взгляде супруга мелькнула настороженность. Почувствовал мое состояние. Как и всегда. Я вспомнила, как тогда, в маленьком домишке Митяя, я впервые поняла, что можно слышать и ощущать другого человека, как себя. До переезда в Лог я мало что знала о волках. Баба Феня растила меня обычным человеком и редко говорила об оборотнях, считала, что не нужно бередить старые раны. А тут, прямо на моих глазах, на месте огромного пса появился человек. Мужчина. И этот мужчина поцеловал меня так, что в груди жарко стало, а сердце едва не остановилось. До сих пор помню свои эмоции. Неверие, радость, страх, надежда…
       — Ника? — встревоженно посмотрел на меня Егор, заставив отвлечься от недавнего прошлого.
       — Все нормально, Гор, правда, — улыбнулась в ответ. Ярость отступила, волчица успокоилась и затихла. — Просто перекинулась парой слов с нашей соседкой.
       — Ты про Орскую?
       О, кто-то насторожился! И готов тут же встать на защиту маленькой и беспомощной меня. Я хмыкнула. В этом весь Гор. Только я совсем не беспомощная. А теперь, когда у меня волчица есть, так и вовсе… опасная. И не только за себя, но и за близких постоять могу.
       — Ниша, что случилось?
       Янтарь в глазах мужа потемнел. Голос звучал требовательно и сурово.
       — Она тебя обидела?
       — Нет. Мы просто поговорили, и она ушла.
       — Ушла? — иронично переспросил Егор.
       — Угу, — беззаботно кивнула в ответ.
       Мне не хотелось грузить мужа женскими разборками. Еще не хватало! С этим я и сама разберусь, Гору и так проблем хватает.
       — Идем, а то пропустим все самое интересное, — потянула я его к двери.
       — По-моему, самое интересное уже произошло, — задумчиво сказал Егор, не торопясь уходить. — Эта парочка все-таки дошла до венца, и оба сказали «да».
       — Ты не верил, что это произойдет?
       — Честно? Не очень.
       Егор прищурился и посмотрел на портрет своего прадеда. Тот висел в простенке между окнами, наособицу ото всех остальных членов семьи Брагиных, и казался немного не к месту в этом просторном светлом холле.
       — Никого не напоминает? — кивнув на картину, спросил муж.
       Я вгляделась в суровое, неприветливое лицо. Свинцово-серые глаза, твердая складка губ, крупный нос, решительный подбородок. Если убрать бакенбарды и изменить прическу…
       — Похож на Стаса, — удивляясь, как не замечала этого сходства раньше, ответила я.
       — Это Георгий Брагов, один из самых отчаянных рубак и повес своего времени. Прославился победами не только на поле боя, но и в светском обществе. Не пропускал ни одной юбки, — усмехнулся Гор.
       — Хочешь сказать, что Стас и в этом на него похож?
       Я недоверчиво посмотрела на мужа.
       — Если хотя бы десятая доля того, что я узнал о Брягинцеве, правда, значит, гены прадеда передались ему в полной мере.
       Муж достал сигареты и закурил, задумчиво глядя в окно. Метель, которая мела несколько дней подряд, наконец успокоилась, и длинные сосульки, свисающие до середины рамы, красиво блестели в лучах солнца.
       — Но он все-таки женился, раз вы появились на свет.
       — Нет. Не женился.
       — Подожди, я не поняла…
       — Это брат моего деда, — пояснил Егор. — Он так и умер бобылем, в доме одной из своих любовниц.
       М-да. Весело.
       — Просто ему не попалась такая женщина, как Инга, — я сдула со лба выбившуюся прядь. — Вот он и не женился. А Стас молодец, понял, какая девушка с ним рядом.
       — Это-то и удивительно, — усмехнулся муж.
       Несмотря на то, что Брягинцев принимал участие в моем спасении, Гор не торопился ему доверять. Не нравилось Егору, что Стас так бесцеремонно вклинился в жизнь стаи. Опасался, что тот принесет с собой проблемы.
       — Ты не веришь, что они будут счастливы?
       — Не знаю, Ниша, — честно ответил Гор. — Поживем — увидим. Идем, там, наверное, официальная часть уже закончилась.
       Он обнял меня за плечи и повел в зал.
       
       Инга
       Праздник завершился далеко за полночь. Гости разошлись, официанты и работники ресторана навели порядок и уехали, и в доме не осталось чужих. Не считать же посторонней бабу Любу? Пожилая волчица много лет помогала Стасу по хозяйству и вслед за ним переехала в Брагино, взяв на себя заботу о готовке и уборке. «Не хочу, чтобы ты превращалась в домработницу, — заявил мне Брягинцев в тот день, когда перевез нас с Никиткой в особняк. — Хватит уже на себе все тащить».
       В этом был весь Стас. Если сказал, что хватит, значит, хватит. И спорить с ним бесполезно. Я отодвинула занавеску, наблюдая, как за последним микроавтобусом закрываются ворота, и вздохнула. Как же здорово, что все закончилось...
       Старый дом затаился. Парадный зал, в котором еще недавно все гудело от музыки и громких голосов, выглядел просторным и опустевшим. Отсветы уличных фонарей падали на портреты Брагиных, выхватывая из темноты тонкие красивые лица, блестели на хрустальных подвесках люстр, ложились на темный пол светлыми бликами. Кругом было тихо. Лишь изредка потрескивал паркет, да подвывал в дымоходах каминов поднявшийся ветер.
       — Наконец-то мы одни, — словно подслушав мои мысли, прошептал на ухо Стас.
       Горячее дыхание прошлось по коже, заставив вздрогнуть. Теплые губы коснулись выступающих позвонков, спустились ниже, до самого края глубокого выреза. Вот, оказывается, для чего он предназначен!
       — А я говорила, нужно было просто расписаться, безо всей этой шумихи, — задохнувшись от знакомого жара, охватывающего тело, ответила мужу.
       — И позволить каким-то левым волкам продолжать ухлестывать за моей женой? Нет уж. Пусть все знают, что ты — моя. И по волчьим законам, и по человеческим.
       В голосе Брягинцева послышался металл, руки, лежащие на моей талии, напряглись.
       — Ты Клейна имеешь в виду?
       Я знала, что Стас ревнует к Сергею. Чувствовала. Он поэтому и работать мне у Клейна не разрешил. Собственник. «У меня достаточно денег, чтобы вы с Ником ни в чем не нуждались», — заявил Стас.