- Лира, я начинаю уставать от твоих тайн, - он не хотел, но в голосе всё равно проскользнули нотки угрозы: самоконтроль летел ко всем демонам. – Ты выбиваешь меня из колеи, а это – плохо. Не знаю, что там у тебя случилось, но сейчас ты – часть команды, а значит, должна быть с нами откровенной.
- Прости, но воспоминания, особенно яркие, способны создавать колебания магической энергии. При должном умении мастера создают артефакты, способные улавливать эту энергию, а я… скрываюсь.
Тейден помолчал. Что эмоции важны для магии, он знал, но вероятность того, что кто-то способен использовать яркие чувства, казалась… невозможной. Лире хотелось возразить, но в артефактах она разбиралась лучше, в этом они все уже успели убедиться. От кого же прячется эта девочка? Не она ли – часть его практики? Терпение – вот высшая добродетель, особенно для такого, как он. Значит,..
- Хорошо, - маг вновь владел своим голосом, - к вечеру мы будем в городе. Там и поговорим.
Город и впрямь показался на закате – дымные трубы, остроконечные потемневшие от времени крыши, стаи птиц, кружащихся у скотобоен. Сразу становилось понятно, что здесь в почёте трудовой народ. Впрочем, торговцев тут тоже уважали – всё-таки поблизости Туманные горы, потому ценилось особое умение находить общий язык с подгорными жителями. Гномы абы с кем договоров не заключали, свои изделия и камни незнакомым куацам не продавали. Даже в трактирах они останавливались именно в тех, в которых поколение за поколением останавливались их отцы, деды и прадеды.
Всё это менторским тоном изложил Ворган, пока пятеро магов ожидали, когда их пропустят в город. Он был родом из такого же городка, стоящего у подножия Туманных гор, только немного меньше. Вообще же маг рассчитывал выбрать пару дней и съездить проведать своих родителей – благо, тут было недалеко.
Лире пришлось пересесть на серую Эртико – сочтя девушку чем-то больной, стражники могли без объяснения причин отказать во въезде. Нескольких таких «невъездных» она увидела собственными глазами. Один был в каких-то отрепьях и вызывал не то чувство гадливости, не то жалость. Другой – богатый торговец – во весь голос ругался с флегматичным писарем, что он другой Ган Скирен и никогда никого во Фриаке не обсчитывал. Также вернули и молодого мужчину с заболевшим ребёнком, однако спустя некоторое время из города выкатила лёгкая повозка, на которой был вырезан герб целителей – кубок с солнцем. Больную девочку в город не пропустили, но всё же позаботились о ней, и это Лире понравилось.
Пройдя ворота и опять заплатив несколько монет за въезд, маги собрались уже было отправляться на поиски постоялого двора, как их окликнули:
- Эй, это вы – практиканты из Ландинской академии магии от директора Гина?
Говоривший был довольно молод и красив собой, хотя черты лица казались слегка резковатыми. Тёмные волосы подстрижены неровно, и хвост, в который они были стянуты, свисал на одно плечо. Запылённые сапоги, точно он неделю без остановки шагал, обычная одежда, как и у сотен горожан. Ни положенного по уставу балахона, ни камеи с гербом магов – если бы Тейден не знал, кто мог их ждать, ни за что не признал бы в мужчине выпускника магической академии.
- Моё имя Тейден, - проговорил он. – Я – старший в группе.
- Отлично, а я – мастер Биаран Лен. Давайте за мной. Не одобряю я привычки в людных местах делами заниматься – обязательно кто-нибудь помешает.
На удивление, маг отвёл практикантов к себе домой. На робкие попытки сказать, что они прекрасно и на постоялом дворе поживут, он просто не обращал внимания. Девушкам выделили комнату рядом с кухней, а парням – в мансарде. Елия наморщила нос, но смирилась, а вот Лира только тяжело вздохнула – в присутствии соседки поработать она точно не сможет.
Приведя себя в порядок после долгой дороги, маги собрались на кухне. Это было большое помещение с печью, буфетами с посудой, массивным столом посередине и стеклянной дверью от пола до потолка в маленький сад. Стульев не было вообще.
- Вы маги или мартышки? – усмехнулся мастер Лен, создавая фантом стула и усаживаясь на него. – Обычно я ем на бегу. Город довольно большой, а официально маг я здесь один, если не считать целителей, но и им дел хватает. Стулья же только под ногами мешаются. Нужны – создаю, нет – развеял, и на кухне свободно. Надеюсь, девушки, готовить вы умеете? Потому как поварихи у меня нет.
Лира вновь вздохнула, а Елия отчётливо заскрипела зубами: опять ей с котелками возиться!
Накормив гостей бутербродами (больше ничего путного мастер Лен сообразить не сумел), городской маг принялся перечислять, где прибывшие могли бы ему помочь. Дел и впрямь было немало: обновить защитные заклинания на городской стене, проверить охрану на ратуше и доме градоначальника, пройтись по торговым рядам и проследить, не пользуется ли кто из торговцев магией, чтобы обманывать покупателей или компаньонов. Кроме того близился праздник Бурной Воды – день, когда в горах начинал таять снег, и уровень воды в реках мгновенно поднимался, и нужно было помочь украсить город и центральную площадь, а также подновить защиту на дамбах и набережных.
Одним словом, здесь их помощь и впрямь оказалась нужна. Елия недовольно бурчала что-то себе под нос, Арнис радостно потирал руки – с защитными плетениями он любил работать, Ворган тяжело вздыхал – ему бы нечисти побольше, чтобы мечом помахать. Но отказываться никто не стал – практика есть практика, а тут наконец появился шанс получить хоть одну нормальную характеристику за выполненные поручения.
Неизвестно, что Тейден сказал мастеру Лену, но на первые пару дней Лиру от работы он освободил. Магиана и впрямь до сих пор выглядела бледной и осунувшейся, словно магия с трудом возвращалась к ней.
- Я в порядке, - убеждала девушка, но её никто не слушал.
- Вот станут щечки круглыми, как во время нашей первой встречи, тогда поверим, - пошутил Арнис, подмигивая недовольной девушке. За время пути она и впрямь похудела, стала выглядеть взрослее и строже, о чём боевики и не преминули напомнить.
А потом, перестав дуться, Лира вдруг поняла: Тейден просто предоставил ей время на то, чтобы она спокойно могла заняться своими артефактами. Поэтому, проводив магов на трудовые подвиги, девушка выстроила привычный щит в комнате и осторожно открыла свою шкатулку с артефактами.
Да, запасы изрядно поредели – многие из защитных артефактов были разряжены, заготовки лечебных и рассеивающих магию потрачены. Осталось только что-то настолько сложное, что без особого настроя и прикасаться к ним не стоит. Эту истину Лира усвоила очень рано – если не уверена в собственных силах, не стоит браться за работу.
На её памяти из-за сомнений погибло едва не больше ребят, чем по причине взбесившихся артефактов. Да она и сама однажды едва не растворилась в своей работе. Точнее, её сознание, когда увлёкшись, девушка забыла об осторожности и слишком много своей личности вложила в артефакт. Кстати, именно так и получился Хльёв – своенравный, могущественный и абсолютно непредсказуемый, артефакт со своим собственным характером.
Сейчас же сила просто рвалась из рук – слишком давно Лира не создавала даже самого завалященького артефакта. Кольца-следилки и подстройка охранных артефактов Пенхаяла не в счёт – магию необходимо было использовать каждый день, тогда она находилась в равновесии.
Сделав пометку заглянуть в лавку ювелира, магиана привычно обустроила себе место в уголке. Хорошо, что в комнате, выделенной девушкам городским магом, находился небольшой туалетный столик. Его-то Лира и использовала, как рабочую поверхность, зачаровав от повреждений – мало ли, что могло произойти в процессе.
Первым делом артефактор достала заготовку светлячка, который так и не успела доделать, отправившись на практику. Из него девушка собиралась сделать строгую серьгу, которую могли бы носить как мужчины, так и женщины. Структура плетения артефакты была ещё неплотной, а потому легко поддавалась изменениям. В одном месте изменить вектор силы, позволив артефакту подпитываться самостоятельно за счёт резерва носителя. В другом месте добавить несколько узоров, чтобы появилась способность маскировать ауру.
Серебряную оправу Лира изготавливала сразу на камне. Любой уважающий себя ювелир, увидев нечто подобное, пришёл бы в ужас от такой работы – камень мог бы и потрескаться, и утратить свой блеск, но магическая составляющая, часть которой магиана собиралась перенести и на металл, защищала артефакт. Теперь казалось, что камень – часть причудливо переплетённых зачернённых серебряных нитей.
Первоначальная задумка изменилась, но сейчас Лира вдруг почувствовала правильность и завершённость созданного. Такое часто бывало с ней, когда сила сама подсказывала верный путь исполнения, направляя сознание.
Улыбнулась – и потянулась за следующим камнем. Потом подумала и взяла пять маленьких жемчужин. На память пришла ситуация, когда ей с боевыми магами пришлось разделиться, и они никак не могли связаться друг с другом. Конечно, с директором Гином Лира сумела поговорить, но боевиков-то никто не предупредил! Совесть до сих продолжала напоминать о жестокости такого отношения к тем, кто принял магиану в свою компанию и даже не особо приставал с вопросами. Другие могли бы быть и настойчивее.
Девушка хотела сделать особые артефакты – цепочку, благодаря которой они смогли бы обмениваться мыслями даже на большом расстоянии как по одному, так и все вместе. Правда, как это изобразить, представляла себе слабо. Сила же требовала высвобождения, и Лира рискнула.
Уложив жемчужины в виде звезды, мысленно нарисовала перед собой пентаграмму и принялась наполнять её узорами. Связь между всеми пятью перламутровыми шариками дело непростое – тут пришлось потрудиться, выплетая сложное кружево нитей. Благо, магия позволяла и не такое. Закрепить получившуюся основу: Лира осторожно распылила над жемчужинами высушенные цветки клевера и заставила камни впитать сероватую пыльцу. Ровный белый блеск сменился розоватым оттенком – пока что всё получалось.
А потом она пробовала, разрывала плетение и пробовала снова и снова, встраивая в артефакты ограничители и усилители – чтобы нельзя было читать мысли, не предназначенные для озвучивания, чтобы никто не отследил мысленной беседы, чтобы расстояние не было помехой,.. Одним словом, все те мелочи, из которых и складывается настоящий артефакт, ведь это не только определённое заклинание, но и множество таких тонкостей, которые приходится учиться чувствовать интуитивно.
Лира всё это умела, умела даже понять, когда одно заклинание вступает в конфликт с другим, но именно этот этап работы был самым длительным и сложным. Перебор возможных вариантов мог тянуться часами и при этом отнимал кучу сил. Пожалуй, только самой магии была по душе эта игра с плетениями, потому как усталость всё ещё не ощущалось, хотя за окном уже стемнело. Свет Лире не требовался – она работала на уровне сознания, но мысль, что скоро вернутся маги, проскальзывала всё чаще. И магия присмирела, позволив выбрать один из последних вариантов сочетания свойств артефактов.
Только теперь навалилась усталость. Девушка с трудом завершила работу, с трясущимися руками закрепляя заклинание в жемчуге. Хотелось просто лечь и не шевелиться, но времени до возвращения магов оставалось всё меньше. Лира торопливо принялась наводить порядок – ни к чему, чтобы кто-то хозяйничал в её шкатулке. Может, Тейден своим друзьям всё о ней и расскажет, но это не повод позволять кому бы то ни было что-то лишнее.
Только что сотворённые артефакты не просто пели, они буквально кричали во весь голос: возьми нас, используй! И не поддаться этому требовательному зову было практически невозможно. Рука буквально сама тянулась к розовевшим, точно румяные щёки, жемчужинам. Впервые Лира порадовалась тому, что растратила почти всю магию – артефакты, ощутив пустой резерв, успокоились.
Мысль о том, что надо встать, спрятать ларец и лечь в постель мелькнула где-то на краю сознания, после чего голова девушки медленно опустилась на руки, а глаза закрылись.
* * *
Елия ненавидела. Она ненавидела свою магию, отчаянно жаждая иметь те же способности к управлению стихией земли, что и мама, но обладающая лишь огненной магией – одной из боевых стихий. Земля же подчинялась, только когда Елия брала чей-то след. Магиана ненавидела готовить, потому что с раннего детства, проведённого по большей части у тёплой печи на кухне, слышала: тебе не положено возиться в грязи. Но упрямая девчонка назло отцу сбегала к добродушной тётке Ирате, их кухарке, и любимое занятие постепенно стало ненавистным – лишь бы назло отцу. Впрочем, способности к составлению зелий родились тогда же.
Елия ненавидела мужчин, ненавидела за то, какие чувства и ощущения вызывала в ней близость с ними, за жажду обладать и отдавать своё тело, подчиняясь страсти того, кто сильнее. И девушка отчаянно возненавидела Лиру, которой эта сторона её жизни оказалась настолько противна, что даже магия вышла из-под контроля у нервной целительницы.
Признаться в собственной ненависти было тем сложнее, что её с рождения учили сдерживать и скрывать свои эмоции. Будущей герцогине Готар, происходящей из древнего рода государства Церрия, стоящей лишь на ступень ниже самого правителя, надлежало соответствовать высоким требованиям, предъявляемым любому аристократу.
Сбежать из дома удалось необыкновенно легко. А может, никто и не собирался её удерживать? Правда, добраться до Ландинской академии магии оказалось непросто: и границу преодолеть, и от погони, которую всё же выслали, уйти, и самой в неприятности не попасть. Спасибо, директор Гин не отказался принять беглянку. Он даже поговорил с герцогом Готар, убедив того, что образование любому герцогу, а тем более магу нужно. Елия была бесконечно благодарна странному эльфу, пообещав отплатить за доброту.
И вот она расплата – ни к чему не способная девица, которую хочется ненавидеть и которая почти бездыханная распласталась на туалетном столике в выделенной им на двоих комнате. Только почему-то поры оставить всё как есть – сама оклемается! – почти сразу же вытеснило беспокойство.
- Тейден! – привычно позвала Елия, позабыв о самом хозяине дома.
Мастер Лен подоспел первым. Покачав головой, он переложил Лиру на кровать и спросил:
- Что она тут сотворила такого, что резерв полностью пуст? Как себя только не угробила!
Не дождавшись ответа, городской маг метнулся к столику и попытался открыть шкатулку, от которой явственно несло магией. Не получилось, тогда мастер Лен хмыкнул и попытался снять наложенное заклятие, но и тут не вышло.
Пока мастер Лен возился в углу, Тейден подошёл к Лире и осторожно коснулся её щеки.
- Истощение, - прошептал Арнис, стоявший рядом. – Такое чувство, что она магичила, пока не потеряла сознание. Но почему так? Не могу понять.
- Я, кажется, догадываюсь, - также едва слышно ответил Тейден. – Можешь поделиться с ней магией? Хоть чуть-чуть, чтобы сама восстанавливаться начала?
Арнис просто кивнул и взял Лиру за другую руку – Тейден всё держал тонкие пальцы в своей ладони. Полукровка мгновенно ощутил поток магии, отданный девушке, кожа потеплела и слегка порозовела. Лире нужно только выспаться, и всё будет хорошо.
- Прости, но воспоминания, особенно яркие, способны создавать колебания магической энергии. При должном умении мастера создают артефакты, способные улавливать эту энергию, а я… скрываюсь.
Тейден помолчал. Что эмоции важны для магии, он знал, но вероятность того, что кто-то способен использовать яркие чувства, казалась… невозможной. Лире хотелось возразить, но в артефактах она разбиралась лучше, в этом они все уже успели убедиться. От кого же прячется эта девочка? Не она ли – часть его практики? Терпение – вот высшая добродетель, особенно для такого, как он. Значит,..
- Хорошо, - маг вновь владел своим голосом, - к вечеру мы будем в городе. Там и поговорим.
Город и впрямь показался на закате – дымные трубы, остроконечные потемневшие от времени крыши, стаи птиц, кружащихся у скотобоен. Сразу становилось понятно, что здесь в почёте трудовой народ. Впрочем, торговцев тут тоже уважали – всё-таки поблизости Туманные горы, потому ценилось особое умение находить общий язык с подгорными жителями. Гномы абы с кем договоров не заключали, свои изделия и камни незнакомым куацам не продавали. Даже в трактирах они останавливались именно в тех, в которых поколение за поколением останавливались их отцы, деды и прадеды.
Всё это менторским тоном изложил Ворган, пока пятеро магов ожидали, когда их пропустят в город. Он был родом из такого же городка, стоящего у подножия Туманных гор, только немного меньше. Вообще же маг рассчитывал выбрать пару дней и съездить проведать своих родителей – благо, тут было недалеко.
Лире пришлось пересесть на серую Эртико – сочтя девушку чем-то больной, стражники могли без объяснения причин отказать во въезде. Нескольких таких «невъездных» она увидела собственными глазами. Один был в каких-то отрепьях и вызывал не то чувство гадливости, не то жалость. Другой – богатый торговец – во весь голос ругался с флегматичным писарем, что он другой Ган Скирен и никогда никого во Фриаке не обсчитывал. Также вернули и молодого мужчину с заболевшим ребёнком, однако спустя некоторое время из города выкатила лёгкая повозка, на которой был вырезан герб целителей – кубок с солнцем. Больную девочку в город не пропустили, но всё же позаботились о ней, и это Лире понравилось.
Пройдя ворота и опять заплатив несколько монет за въезд, маги собрались уже было отправляться на поиски постоялого двора, как их окликнули:
- Эй, это вы – практиканты из Ландинской академии магии от директора Гина?
Говоривший был довольно молод и красив собой, хотя черты лица казались слегка резковатыми. Тёмные волосы подстрижены неровно, и хвост, в который они были стянуты, свисал на одно плечо. Запылённые сапоги, точно он неделю без остановки шагал, обычная одежда, как и у сотен горожан. Ни положенного по уставу балахона, ни камеи с гербом магов – если бы Тейден не знал, кто мог их ждать, ни за что не признал бы в мужчине выпускника магической академии.
- Моё имя Тейден, - проговорил он. – Я – старший в группе.
- Отлично, а я – мастер Биаран Лен. Давайте за мной. Не одобряю я привычки в людных местах делами заниматься – обязательно кто-нибудь помешает.
На удивление, маг отвёл практикантов к себе домой. На робкие попытки сказать, что они прекрасно и на постоялом дворе поживут, он просто не обращал внимания. Девушкам выделили комнату рядом с кухней, а парням – в мансарде. Елия наморщила нос, но смирилась, а вот Лира только тяжело вздохнула – в присутствии соседки поработать она точно не сможет.
Приведя себя в порядок после долгой дороги, маги собрались на кухне. Это было большое помещение с печью, буфетами с посудой, массивным столом посередине и стеклянной дверью от пола до потолка в маленький сад. Стульев не было вообще.
- Вы маги или мартышки? – усмехнулся мастер Лен, создавая фантом стула и усаживаясь на него. – Обычно я ем на бегу. Город довольно большой, а официально маг я здесь один, если не считать целителей, но и им дел хватает. Стулья же только под ногами мешаются. Нужны – создаю, нет – развеял, и на кухне свободно. Надеюсь, девушки, готовить вы умеете? Потому как поварихи у меня нет.
Лира вновь вздохнула, а Елия отчётливо заскрипела зубами: опять ей с котелками возиться!
Накормив гостей бутербродами (больше ничего путного мастер Лен сообразить не сумел), городской маг принялся перечислять, где прибывшие могли бы ему помочь. Дел и впрямь было немало: обновить защитные заклинания на городской стене, проверить охрану на ратуше и доме градоначальника, пройтись по торговым рядам и проследить, не пользуется ли кто из торговцев магией, чтобы обманывать покупателей или компаньонов. Кроме того близился праздник Бурной Воды – день, когда в горах начинал таять снег, и уровень воды в реках мгновенно поднимался, и нужно было помочь украсить город и центральную площадь, а также подновить защиту на дамбах и набережных.
Одним словом, здесь их помощь и впрямь оказалась нужна. Елия недовольно бурчала что-то себе под нос, Арнис радостно потирал руки – с защитными плетениями он любил работать, Ворган тяжело вздыхал – ему бы нечисти побольше, чтобы мечом помахать. Но отказываться никто не стал – практика есть практика, а тут наконец появился шанс получить хоть одну нормальную характеристику за выполненные поручения.
Неизвестно, что Тейден сказал мастеру Лену, но на первые пару дней Лиру от работы он освободил. Магиана и впрямь до сих пор выглядела бледной и осунувшейся, словно магия с трудом возвращалась к ней.
- Я в порядке, - убеждала девушка, но её никто не слушал.
- Вот станут щечки круглыми, как во время нашей первой встречи, тогда поверим, - пошутил Арнис, подмигивая недовольной девушке. За время пути она и впрямь похудела, стала выглядеть взрослее и строже, о чём боевики и не преминули напомнить.
А потом, перестав дуться, Лира вдруг поняла: Тейден просто предоставил ей время на то, чтобы она спокойно могла заняться своими артефактами. Поэтому, проводив магов на трудовые подвиги, девушка выстроила привычный щит в комнате и осторожно открыла свою шкатулку с артефактами.
Да, запасы изрядно поредели – многие из защитных артефактов были разряжены, заготовки лечебных и рассеивающих магию потрачены. Осталось только что-то настолько сложное, что без особого настроя и прикасаться к ним не стоит. Эту истину Лира усвоила очень рано – если не уверена в собственных силах, не стоит браться за работу.
На её памяти из-за сомнений погибло едва не больше ребят, чем по причине взбесившихся артефактов. Да она и сама однажды едва не растворилась в своей работе. Точнее, её сознание, когда увлёкшись, девушка забыла об осторожности и слишком много своей личности вложила в артефакт. Кстати, именно так и получился Хльёв – своенравный, могущественный и абсолютно непредсказуемый, артефакт со своим собственным характером.
Сейчас же сила просто рвалась из рук – слишком давно Лира не создавала даже самого завалященького артефакта. Кольца-следилки и подстройка охранных артефактов Пенхаяла не в счёт – магию необходимо было использовать каждый день, тогда она находилась в равновесии.
Сделав пометку заглянуть в лавку ювелира, магиана привычно обустроила себе место в уголке. Хорошо, что в комнате, выделенной девушкам городским магом, находился небольшой туалетный столик. Его-то Лира и использовала, как рабочую поверхность, зачаровав от повреждений – мало ли, что могло произойти в процессе.
Первым делом артефактор достала заготовку светлячка, который так и не успела доделать, отправившись на практику. Из него девушка собиралась сделать строгую серьгу, которую могли бы носить как мужчины, так и женщины. Структура плетения артефакты была ещё неплотной, а потому легко поддавалась изменениям. В одном месте изменить вектор силы, позволив артефакту подпитываться самостоятельно за счёт резерва носителя. В другом месте добавить несколько узоров, чтобы появилась способность маскировать ауру.
Серебряную оправу Лира изготавливала сразу на камне. Любой уважающий себя ювелир, увидев нечто подобное, пришёл бы в ужас от такой работы – камень мог бы и потрескаться, и утратить свой блеск, но магическая составляющая, часть которой магиана собиралась перенести и на металл, защищала артефакт. Теперь казалось, что камень – часть причудливо переплетённых зачернённых серебряных нитей.
Первоначальная задумка изменилась, но сейчас Лира вдруг почувствовала правильность и завершённость созданного. Такое часто бывало с ней, когда сила сама подсказывала верный путь исполнения, направляя сознание.
Улыбнулась – и потянулась за следующим камнем. Потом подумала и взяла пять маленьких жемчужин. На память пришла ситуация, когда ей с боевыми магами пришлось разделиться, и они никак не могли связаться друг с другом. Конечно, с директором Гином Лира сумела поговорить, но боевиков-то никто не предупредил! Совесть до сих продолжала напоминать о жестокости такого отношения к тем, кто принял магиану в свою компанию и даже не особо приставал с вопросами. Другие могли бы быть и настойчивее.
Девушка хотела сделать особые артефакты – цепочку, благодаря которой они смогли бы обмениваться мыслями даже на большом расстоянии как по одному, так и все вместе. Правда, как это изобразить, представляла себе слабо. Сила же требовала высвобождения, и Лира рискнула.
Уложив жемчужины в виде звезды, мысленно нарисовала перед собой пентаграмму и принялась наполнять её узорами. Связь между всеми пятью перламутровыми шариками дело непростое – тут пришлось потрудиться, выплетая сложное кружево нитей. Благо, магия позволяла и не такое. Закрепить получившуюся основу: Лира осторожно распылила над жемчужинами высушенные цветки клевера и заставила камни впитать сероватую пыльцу. Ровный белый блеск сменился розоватым оттенком – пока что всё получалось.
А потом она пробовала, разрывала плетение и пробовала снова и снова, встраивая в артефакты ограничители и усилители – чтобы нельзя было читать мысли, не предназначенные для озвучивания, чтобы никто не отследил мысленной беседы, чтобы расстояние не было помехой,.. Одним словом, все те мелочи, из которых и складывается настоящий артефакт, ведь это не только определённое заклинание, но и множество таких тонкостей, которые приходится учиться чувствовать интуитивно.
Лира всё это умела, умела даже понять, когда одно заклинание вступает в конфликт с другим, но именно этот этап работы был самым длительным и сложным. Перебор возможных вариантов мог тянуться часами и при этом отнимал кучу сил. Пожалуй, только самой магии была по душе эта игра с плетениями, потому как усталость всё ещё не ощущалось, хотя за окном уже стемнело. Свет Лире не требовался – она работала на уровне сознания, но мысль, что скоро вернутся маги, проскальзывала всё чаще. И магия присмирела, позволив выбрать один из последних вариантов сочетания свойств артефактов.
Только теперь навалилась усталость. Девушка с трудом завершила работу, с трясущимися руками закрепляя заклинание в жемчуге. Хотелось просто лечь и не шевелиться, но времени до возвращения магов оставалось всё меньше. Лира торопливо принялась наводить порядок – ни к чему, чтобы кто-то хозяйничал в её шкатулке. Может, Тейден своим друзьям всё о ней и расскажет, но это не повод позволять кому бы то ни было что-то лишнее.
Только что сотворённые артефакты не просто пели, они буквально кричали во весь голос: возьми нас, используй! И не поддаться этому требовательному зову было практически невозможно. Рука буквально сама тянулась к розовевшим, точно румяные щёки, жемчужинам. Впервые Лира порадовалась тому, что растратила почти всю магию – артефакты, ощутив пустой резерв, успокоились.
Мысль о том, что надо встать, спрятать ларец и лечь в постель мелькнула где-то на краю сознания, после чего голова девушки медленно опустилась на руки, а глаза закрылись.
* * *
Елия ненавидела. Она ненавидела свою магию, отчаянно жаждая иметь те же способности к управлению стихией земли, что и мама, но обладающая лишь огненной магией – одной из боевых стихий. Земля же подчинялась, только когда Елия брала чей-то след. Магиана ненавидела готовить, потому что с раннего детства, проведённого по большей части у тёплой печи на кухне, слышала: тебе не положено возиться в грязи. Но упрямая девчонка назло отцу сбегала к добродушной тётке Ирате, их кухарке, и любимое занятие постепенно стало ненавистным – лишь бы назло отцу. Впрочем, способности к составлению зелий родились тогда же.
Елия ненавидела мужчин, ненавидела за то, какие чувства и ощущения вызывала в ней близость с ними, за жажду обладать и отдавать своё тело, подчиняясь страсти того, кто сильнее. И девушка отчаянно возненавидела Лиру, которой эта сторона её жизни оказалась настолько противна, что даже магия вышла из-под контроля у нервной целительницы.
Признаться в собственной ненависти было тем сложнее, что её с рождения учили сдерживать и скрывать свои эмоции. Будущей герцогине Готар, происходящей из древнего рода государства Церрия, стоящей лишь на ступень ниже самого правителя, надлежало соответствовать высоким требованиям, предъявляемым любому аристократу.
Сбежать из дома удалось необыкновенно легко. А может, никто и не собирался её удерживать? Правда, добраться до Ландинской академии магии оказалось непросто: и границу преодолеть, и от погони, которую всё же выслали, уйти, и самой в неприятности не попасть. Спасибо, директор Гин не отказался принять беглянку. Он даже поговорил с герцогом Готар, убедив того, что образование любому герцогу, а тем более магу нужно. Елия была бесконечно благодарна странному эльфу, пообещав отплатить за доброту.
И вот она расплата – ни к чему не способная девица, которую хочется ненавидеть и которая почти бездыханная распласталась на туалетном столике в выделенной им на двоих комнате. Только почему-то поры оставить всё как есть – сама оклемается! – почти сразу же вытеснило беспокойство.
- Тейден! – привычно позвала Елия, позабыв о самом хозяине дома.
Мастер Лен подоспел первым. Покачав головой, он переложил Лиру на кровать и спросил:
- Что она тут сотворила такого, что резерв полностью пуст? Как себя только не угробила!
Не дождавшись ответа, городской маг метнулся к столику и попытался открыть шкатулку, от которой явственно несло магией. Не получилось, тогда мастер Лен хмыкнул и попытался снять наложенное заклятие, но и тут не вышло.
Пока мастер Лен возился в углу, Тейден подошёл к Лире и осторожно коснулся её щеки.
- Истощение, - прошептал Арнис, стоявший рядом. – Такое чувство, что она магичила, пока не потеряла сознание. Но почему так? Не могу понять.
- Я, кажется, догадываюсь, - также едва слышно ответил Тейден. – Можешь поделиться с ней магией? Хоть чуть-чуть, чтобы сама восстанавливаться начала?
Арнис просто кивнул и взял Лиру за другую руку – Тейден всё держал тонкие пальцы в своей ладони. Полукровка мгновенно ощутил поток магии, отданный девушке, кожа потеплела и слегка порозовела. Лире нужно только выспаться, и всё будет хорошо.
