Хорошо, что я вчера ещё и попробовала писать дома обычным пером и чернилами, что нашла в своей комнате на столе. Там же лежало и письмо. Старая владелица тела строчила какому-то графу прошение о помощи, но не закончила, бросив на середине. Я внимательно смотрела на буквы. А потом села и попробовала повторить. Тщательно выводила закорючки одну за другой. Потом дело пошло быстрее. Руки помнили, как это делается, осталось синхронизировать мой мозг и движения. В целом, всё оказалось проще, чем я думала. Вскоре я уже достаточно сносно писала, правда, наставила с непривычки клякс.
Маг-пером писать было значительно проще, практически как ручкой. Написав заявление, протянула его худощавому, которого все называли Рад. Прочитав его, он кивнул на первый шкаф:
— Вон видите на верхней полке кучу бумаг? Надо будет всё разобрать по отдельным делам. Несите их к себе на стол. — Я отправилась выполнять указание новоиспечённого начальства, только сейчас обратив внимание, что у них нет папок. То есть вся бумага валяется отдельно друг от друга. Несколько листов, пока я стягивала кипу, упали. — Осторожнее, не рассыпьте! А то потом замучаетесь искать, что откуда.
— Они у вас что, не скреплены?
— Скрепят потом в архиве. Давайте покажу, как надо их разбирать. Вот, смотрите, в правом верхнем углу написаны цифры и буквы.
— Код, — подсказала я.
— Шифр, — поправил он меня. — Это чтобы потом знать, где искать. О — огневики, б — боевики и так далее. Цифры – это отдел, что вёл дело, и секция, где оно должно храниться. Последние несколько цифр — год и месяц. Ясно?
— Угу, — мотнула я головой, — можно приступать?
— Давайте. У нас для вас работы непочатый край. Дерзайте.
Никогда бы не подумала, что я буду заниматься такой ерундой. Неужели нельзя всё сразу складывать в папки? Неожиданно меня осенило.
— У вас нет папок?
— Чего? — явно не понял меня худощавый. — Каких папок? Что вы имеете в виду?
— У вас есть плотная бумага? Такая, чтобы не мялась?
— Вы сейчас про картон?
— Да, — обрадовалась я, что не надо объяснять, что это такое.
— Вот про такой? — Рад вытащил из ящика маленький кусочек картона для коробок.
— А тоньше? — не отставала я.
— Бланка, займитесь уже делом!
— Хорошо, — буркнула я, снова возвращаясь к бестолковой, как я считала, работе. Но это меня не успокоило: сама попробую всё найти!
Часа через два попробовала поинтересоваться, что они пьют на работе. Меня огорошили ответом, что ничего. Однако, увидев моё несчастное лицо, сказали, что недалеко есть кондитерская, где можно заказать на выбор травяные чаи, отвары и напитки. Но сходить туда можно будет только в обед, не раньше. Или если отправят по заданию. Пришлось дожидаться полудня. В кармане у меня было несколько экюлей, так что можно будет сходить посмотреть, что там за напитки.
В обед, как и планировала, отправилась в кондитерскую. К хэрру Сибаусу решила сегодня не ходить, всё-таки полчаса перерыва было мало, а опаздывать в первый же день не хотелось. Зайдя, сразу почувствовала запах кофе и бросилась к стойке.
— А что у вас так пахнет? — решила задать глупый вопрос миловидной продавщице. Лучше буду выглядеть дурочкой, чем опять озадачу неправильным названием.
— Вы про молотые зёрна коберии? — От улыбки на её полных щеках появились ямочки. — Мне тоже нравится. Но многие не понимают. Хозяин привозит их из соседнего королевства ромов. Говорит, там его пьют на всех углах. А у нас пока мало.
— Это потому что не распробовали. А сколько стоит этот напиток?
— Пока что дорого. Сами понимаете, привезли мало, всего мешочек. Пять экюлей. Будете заказывать?
Я пересчитала монетки в кармане и решилась:
— Буду.
Мне ужасно не хватало кофе в этой моей новой жизни. Было очень обидно, что он такой дорогой: так хотелось купить большой пакет зёрен! Через несколько минут принесли стакан в подстаканнике, куда была налита тёмная жидкость. Пахло хорошо. Закрыв глаза, сделала глоток. Это был правильно приготовленный кофе.
— Ну как? — поинтересовалась продавщица, с любопытством наблюдая за мной. — Я старалась всё сделать по правилам.
— Обалдеть, — от удовольствия покачала головой.
— Я тоже иногда себе покупаю, — шёпотом доложила мне собеседница. — Знаете, как тяжело удержаться.
— А вы молоко не добавляете?
— Молоко?! — Она с удивлением взглянула на меня лучистыми глазами цвета тёмного янтаря. — Первый раз о таком слышу.
— А вы попробуйте. Скажите, а у вас зёрна можно купить?
— А у нас не зёрна. Молотый порошок в специальной банке, чтобы не выветривалось. Но только я не знаю, продаст вам хозяин его или нет. Это с ним надо поговорить. Вы хотите купить?
— Да, — кивнула я, выложив из кармана пять монеток. — Немного.
— А вы умеете готовить?
— Умею. Если вам нетрудно, спросите у хозяина, можно ли мне приобрести и сколько это будет стоить. И ещё, вы не подскажете, где здесь продают бумагу?
— Так вот, на соседней улице есть небольшой магазин, где торгуют всякими принадлежностями.
Я уже собралась уходить, по привычке держа стакан в руке, но тут до меня дошло, что он стеклянный, а не одноразовый
— Послушайте, — снова обратилась я к продавщице, — я работаю здесь недалеко, в полиции. Можно я возьму стакан, а вечером вам его верну? Просто мой бутерброд остался в кабинете.
— Ну вообще это не разрешается. Но я вам верю. Только не подведите, — попросила она, — а то стоимость стакана высчитают с меня.
Договорившись, я направилась назад в свой отдел. Там все разошлись на обед, остался только сидевший позади меня Ростик. Пристроившись на своё место, я достала бутерброд и приготовилась пообедать.
— Чем так пахнет? — потянул носом сосед, да так, что чуть не втянул в себя сеточку с моего пучка.
— Коф… — Я запнулась на полуслове. — То есть зёрнами коберии.
— Никогда такое не пил, — пробормотали сзади. — Вкусно?
— Мне нравится. Пять экюлей всё удовольствие.
— Сколько? — поперхнулся Ростик и встал передо мной. — Вы отдали пять экюлей за стакан вот этого?!
— Я бы больше отдала, — вдохнула я незабываемый аромат.
— С ума сошли! Это же наш заработок за полдня. А у вас и того меньше будет. Вы же всего лишь помощница!
Надо же, а я даже не поинтересовалась, сколько здесь платят, так обрадовалась, что взяли на работу. Но у меня сейчас не было выбора.
— Послушайте, а вы не в курсе, сколько получают гувернантки?
— Да раз в двадцать больше. Смотря, в какой дом попадёшь, — с видом знатока сообщил мне парень. — Но, чтобы устроиться на хорошее место, надо рекомендательные письма иметь. А что, вам тут уже не нравится?
— Шутите? — Я кивнула на горы листиков. — Здесь же уснуть можно от скуки.
— Ой… — махнул он на меня рукой. — Да вы не переживайте! Скоро знаете, как весело будет! Не будем знать, куда бежать от веселья.
— Вы сейчас о чём?
— А то вы не знаете! — Он с недоверием уставился на меня. — Что, правда? Вы не в курсе, что в княжеский замок Брожковских съезжается родня?
— И что? — не поняла я, что он так разволновался.
— Как что?! Весь некромантский род!
— Чего?! — Кажется, я стану заикой.
— А того, — передразнил меня Ростик, — что раз в десять лет они пытаются отыскать свой фамильный перстень.
— Зачем? — Я уставилась на него, а в ответ на меня посмотрели, как на ненормальную.
— Вы что, правда ничего не знаете? — Я помотала головой. — Откуда вы вывалились, лядь Бланка? Об этом в Бруковицах даже дети знают!
— Из дыры, точнее, глухомани, — поправила я себя. — Наше поместье было далеко от Бруковиц.
— Мне кажется, что про это знает вся Бохемия. Согласно завещанию, тот, кто найдёт старый фамильный перстень, и будет наследником всего состояния князя, а также его силы.
— А зачем ждать десять лет?
— Так искать его можно только в липень месяц — это раз, а два — только в год, который заканчивается на восьмёрку. Но они раньше съезжаться начнут, чтобы быть, так сказать, готовыми начать перерывать замок по десятому кругу.
— А в другое время его что, рыть нельзя?
— А в другое время замок будет недоступен.
— Что, и воры не пролезут?
— Ты в своём уме! В замок, кишащий всякой нежитью? Да туда ни один нормальный не сунется!
— Тьфу! — не выдержала я. — Что ты мне тут всякие страсти рассказываешь? Какая нежить?
— Обычная. Что, думаешь, зря князь перстнем владел?
Я замолчала, силясь переварить информацию. Кто такие некроманты и прочие, я в теории знала, но чтоб встречаться с ними! Хорошо, что обед закончился, и я принялась за свою работу — перекладывать листы. Самое ужасное, что я не знала, сколько их в конечном итоге в каждом деле должно получиться. Может, если бы не было завала, это всё было бы несложно, однако сейчас мне уже не хватало места на столе. Рядами сложенные листы не вмещались, а количество дел всё увеличивалось.
— А скрепки у вас есть?
— Что? — снова уставился на меня начальник.
Я вздохнула и, опустив глаза, вернулась к работе. Магический мир называется! Сделали бы какие-нибудь приспособления, что ли. Махнул рукой, и всё разложилось по местам.
После работы я занесла стакан в кондитерскую и отправилась в магазинчик, про который рассказала продавщица. Нашла я его быстро, увидев на вывеске нарисованные канцтовары. Здесь правда можно было найти всякие полезные мелочи: писчую бумагу, перья простые и магические, цветные мелки, карандаши, краски, картины на стены, тарелочки, салфетки и много ещё чего в хозяйстве полезного и не очень. Но меня сейчас интересовали две вещи — картон и проволока. Заведовал всем этим богатством низкорослый плотный мужик с окладистой чёрной бородой и широкими бровями. «Похоже, очередной гном.»
К своему удивлению, я всё нашла. На оставшийся экюль купила три листа нужного мне картона и небольшой кусок мягкой проволоки. Вечером после ужина я смастерила папку и скрепки. Баба Нюша с подозрением следила за моей деятельностью.
— Чтой это ты ладишь, Бланка? Смотрю-смотрю, никак не пойму.
— Пытаюсь нашу работу в отделе привести в порядок. Если удастся, завтра заставлю начальство вот это приобрести.
— Дык удавятся ж поди от жадности. — Баба Нюша плюхнулась на стул напротив меня.
— Вытащим, реанимируем и объясним пользу, — пробормотала я, сгибая с помощью карандаша очередную скрепку.
— Чего сделаем? Ренимируем?
— Это слово такое, заграничное, означает — вернуть к жизни.
— Как у некромантов? — напомнила мне старушка о сегодняшнем разговоре.
— Ну, наподобие… Баб Нюш, послушай, а что это за история с княжеским замком?
— Брожковских, что ль? А что это ты про них вспомнила? Ох, поди ж ты, совсем забыла! Они ж в этом году опять съезжаться начнут!
— Ну и пусть, нам-то какое дело?
— Так снова начнут мертвяков на кладбищах тревожить. Они ж чокнутые!
— Все, что ли? — Я оторвалась от своего занятия и посмотрела на старушку. — Такого же не бывает, чтобы все поголовно ненормальные были.
— Ха, не бывает… Ещё как бывает. Нормальные бы уже договорились между собой, нашли тот перстень и деньги поделили. А эти как соберутся, шум да гам сплошной. То покушение у них на убийство, то драка, то нечисть поднимут, и она по всему городу скачет, а в прошлый раз, не поверишь, устроили перестрелку в городе. Но, когда им обвинения предъявили, они сразу отказались. Это, видите ли, не они. Это кто-то украл у них арбалеты старинные.
— А вдруг правда украли?
Я слушала это как сказку, не воспринимая беспокойство старушки. Мне даже было забавно. Весёлая, однако, семейка грозилась навестить город в очередной раз.
На следующий день утром я подошла к Радомилу и положила перед ним своё творчество.
— Что это? — с недоумением посмотрел он на меня.
— Папка и скрепки.
— Зачем?
— Что значит – зачем? Для упрощения работы. — Я чуть не стукнула его по голове. — Так будет значительно легче. Шифр можно писать на папке и складывать все материалы в неё.
— Для чего? Сейчас всё разберёте, и сдадим. А там знают, что делать. Так что, Бланка, не выдумывайте! Ваше дело — ликвидировать весь завал и сдать в архив.
— А если я уволюсь?! — разозлилась я. — Сами разбирать будете?
— Что вы от меня хотите, лядь Бланка? — прошипел он, а я прямо услышала слегка не то, что он сказал.
— Вы хэрр или нет? — ответила ему тем же, намекая на другое.
— Да какое это имеет отношение к делу?
— Ещё какое! Как какой-нибудь хэрр, так работать не хочет. Вам что, трудно начальству объяснить, что это повысит производительность труда?
— Чьего труда? Помощника-то?
— Да хотя бы и помощника! Я что, чем-то другим заниматься не могу?!
— Например, — ухмыльнулся Рад, и я внезапно разозлилась.
— Улицы могу патрулировать! — выпалила я. — А могу и куда-нибудь на место преступления выехать!
— Вы, лядь Бланка, видать, книжек начитались. Но если вы так хотите, то пожалуйста. Только не поедете, а пешком пойдёте. Вилем, бери её с собой.
— Рад, да я же не знаю, что там произошло. Зачем её туда тащить? Испугается ещё, — не сильно-то обрадовался обузе Вилем, от чего по его лицу пошли красные пятна.
«Точно, заикой стану или какать начну где попало», — зло подумала я.
— А испугается, значит, будет сидеть ровно и бумажки перебирать, а то ей, видишь ли, романтики захотелось. Идите, лядь Бланка! — послали меня куда подальше.
Недовольный Вилем наконец выбрался из-за стола, посмотрел на меня неодобрительным взглядом и, вздохнув, кивнул на дверь.
— Пойдёмте, что ль?
Я последовала за ним. Был он высок и как все в отделе жилист, с ярко-рыжей шевелюрой и голубыми глазами. На конопатом лице этаким клювом выделялся крючковатый нос, пышные усы топорщились, как у кота, в разные стороны. На вид ему было лет сорок. Серая униформа сидела на нём слегка мешковато, словно была на размер больше. Брать он меня явно не желал, но против начальства не пойдёшь. Едва мы вышли в коридор, он не выдержал и принялся выговаривать мне:
— Идти будем быстро. Будете болтаться сзади, ждать не буду, брошу и уйду. Мне сегодня ещё в два места надо.
— А извозчика нанять? — вспомнила я о снующих туда-сюда экипажах.
— Шустры вы, однако. У вас что, денег много, на извозчиках кататься?
— Не много. Но это же не дело! — возмутилась я. — А если там что-то серьёзное, а мы тут пешочком прогуливаемся. У вас что, даже ведомственного экипажа нет?
— Чего? — уставился он на меня. — Зачем? Если сильно срочно надо, можем порталом. — Вилем как-то странно посмотрел на меня. — Вы же пользовались порталами?
— Конечно! — браво заявила я, хотя понятия не имела, как ими пользоваться, но не признаваться же в этом! Вдруг у них это обычное дело так перемещаться. — Кто же ими не пользовался! — выпалила я, чем заработала очередной удивлённый взгляд.
— Только предупреждаю сразу, портал у нас не гражданский, а военный, — пробормотал он, глядя не на меня, а куда-то в сторону, словно заметил там мышь.
Я оглянулась, но никого не увидела.
— Ну и что, — я пожала плечами, хотя попой чувствовала какой-то подвох. Уж не проверку ли мне решил устроить Вилем! Но не могла же я показать, что ничего не знаю.
— Ну и что, так ну и что.
Мужчина развернулся и, бодрым шагом достигнув лестницы, устремился вниз. Я побежала следом, стараясь не отставать от него. Не сказать, чтобы я сильно боялась, но всё же страх перед неизведанным был. Мы спустились на самый нижний этаж и, пройдя по коридору, оказались в просторном светлом помещении, вдоль стен которого стояло несколько арок, смахивающих на наши металлоискатели в аэропортах и на вокзалах.
Маг-пером писать было значительно проще, практически как ручкой. Написав заявление, протянула его худощавому, которого все называли Рад. Прочитав его, он кивнул на первый шкаф:
— Вон видите на верхней полке кучу бумаг? Надо будет всё разобрать по отдельным делам. Несите их к себе на стол. — Я отправилась выполнять указание новоиспечённого начальства, только сейчас обратив внимание, что у них нет папок. То есть вся бумага валяется отдельно друг от друга. Несколько листов, пока я стягивала кипу, упали. — Осторожнее, не рассыпьте! А то потом замучаетесь искать, что откуда.
— Они у вас что, не скреплены?
— Скрепят потом в архиве. Давайте покажу, как надо их разбирать. Вот, смотрите, в правом верхнем углу написаны цифры и буквы.
— Код, — подсказала я.
— Шифр, — поправил он меня. — Это чтобы потом знать, где искать. О — огневики, б — боевики и так далее. Цифры – это отдел, что вёл дело, и секция, где оно должно храниться. Последние несколько цифр — год и месяц. Ясно?
— Угу, — мотнула я головой, — можно приступать?
— Давайте. У нас для вас работы непочатый край. Дерзайте.
Никогда бы не подумала, что я буду заниматься такой ерундой. Неужели нельзя всё сразу складывать в папки? Неожиданно меня осенило.
— У вас нет папок?
— Чего? — явно не понял меня худощавый. — Каких папок? Что вы имеете в виду?
— У вас есть плотная бумага? Такая, чтобы не мялась?
— Вы сейчас про картон?
— Да, — обрадовалась я, что не надо объяснять, что это такое.
— Вот про такой? — Рад вытащил из ящика маленький кусочек картона для коробок.
— А тоньше? — не отставала я.
— Бланка, займитесь уже делом!
— Хорошо, — буркнула я, снова возвращаясь к бестолковой, как я считала, работе. Но это меня не успокоило: сама попробую всё найти!
Часа через два попробовала поинтересоваться, что они пьют на работе. Меня огорошили ответом, что ничего. Однако, увидев моё несчастное лицо, сказали, что недалеко есть кондитерская, где можно заказать на выбор травяные чаи, отвары и напитки. Но сходить туда можно будет только в обед, не раньше. Или если отправят по заданию. Пришлось дожидаться полудня. В кармане у меня было несколько экюлей, так что можно будет сходить посмотреть, что там за напитки.
В обед, как и планировала, отправилась в кондитерскую. К хэрру Сибаусу решила сегодня не ходить, всё-таки полчаса перерыва было мало, а опаздывать в первый же день не хотелось. Зайдя, сразу почувствовала запах кофе и бросилась к стойке.
— А что у вас так пахнет? — решила задать глупый вопрос миловидной продавщице. Лучше буду выглядеть дурочкой, чем опять озадачу неправильным названием.
— Вы про молотые зёрна коберии? — От улыбки на её полных щеках появились ямочки. — Мне тоже нравится. Но многие не понимают. Хозяин привозит их из соседнего королевства ромов. Говорит, там его пьют на всех углах. А у нас пока мало.
— Это потому что не распробовали. А сколько стоит этот напиток?
— Пока что дорого. Сами понимаете, привезли мало, всего мешочек. Пять экюлей. Будете заказывать?
Я пересчитала монетки в кармане и решилась:
— Буду.
Мне ужасно не хватало кофе в этой моей новой жизни. Было очень обидно, что он такой дорогой: так хотелось купить большой пакет зёрен! Через несколько минут принесли стакан в подстаканнике, куда была налита тёмная жидкость. Пахло хорошо. Закрыв глаза, сделала глоток. Это был правильно приготовленный кофе.
— Ну как? — поинтересовалась продавщица, с любопытством наблюдая за мной. — Я старалась всё сделать по правилам.
— Обалдеть, — от удовольствия покачала головой.
— Я тоже иногда себе покупаю, — шёпотом доложила мне собеседница. — Знаете, как тяжело удержаться.
— А вы молоко не добавляете?
— Молоко?! — Она с удивлением взглянула на меня лучистыми глазами цвета тёмного янтаря. — Первый раз о таком слышу.
— А вы попробуйте. Скажите, а у вас зёрна можно купить?
— А у нас не зёрна. Молотый порошок в специальной банке, чтобы не выветривалось. Но только я не знаю, продаст вам хозяин его или нет. Это с ним надо поговорить. Вы хотите купить?
— Да, — кивнула я, выложив из кармана пять монеток. — Немного.
— А вы умеете готовить?
— Умею. Если вам нетрудно, спросите у хозяина, можно ли мне приобрести и сколько это будет стоить. И ещё, вы не подскажете, где здесь продают бумагу?
— Так вот, на соседней улице есть небольшой магазин, где торгуют всякими принадлежностями.
Я уже собралась уходить, по привычке держа стакан в руке, но тут до меня дошло, что он стеклянный, а не одноразовый
— Послушайте, — снова обратилась я к продавщице, — я работаю здесь недалеко, в полиции. Можно я возьму стакан, а вечером вам его верну? Просто мой бутерброд остался в кабинете.
— Ну вообще это не разрешается. Но я вам верю. Только не подведите, — попросила она, — а то стоимость стакана высчитают с меня.
Договорившись, я направилась назад в свой отдел. Там все разошлись на обед, остался только сидевший позади меня Ростик. Пристроившись на своё место, я достала бутерброд и приготовилась пообедать.
— Чем так пахнет? — потянул носом сосед, да так, что чуть не втянул в себя сеточку с моего пучка.
— Коф… — Я запнулась на полуслове. — То есть зёрнами коберии.
— Никогда такое не пил, — пробормотали сзади. — Вкусно?
— Мне нравится. Пять экюлей всё удовольствие.
— Сколько? — поперхнулся Ростик и встал передо мной. — Вы отдали пять экюлей за стакан вот этого?!
— Я бы больше отдала, — вдохнула я незабываемый аромат.
— С ума сошли! Это же наш заработок за полдня. А у вас и того меньше будет. Вы же всего лишь помощница!
Надо же, а я даже не поинтересовалась, сколько здесь платят, так обрадовалась, что взяли на работу. Но у меня сейчас не было выбора.
— Послушайте, а вы не в курсе, сколько получают гувернантки?
— Да раз в двадцать больше. Смотря, в какой дом попадёшь, — с видом знатока сообщил мне парень. — Но, чтобы устроиться на хорошее место, надо рекомендательные письма иметь. А что, вам тут уже не нравится?
— Шутите? — Я кивнула на горы листиков. — Здесь же уснуть можно от скуки.
— Ой… — махнул он на меня рукой. — Да вы не переживайте! Скоро знаете, как весело будет! Не будем знать, куда бежать от веселья.
— Вы сейчас о чём?
— А то вы не знаете! — Он с недоверием уставился на меня. — Что, правда? Вы не в курсе, что в княжеский замок Брожковских съезжается родня?
— И что? — не поняла я, что он так разволновался.
— Как что?! Весь некромантский род!
— Чего?! — Кажется, я стану заикой.
— А того, — передразнил меня Ростик, — что раз в десять лет они пытаются отыскать свой фамильный перстень.
— Зачем? — Я уставилась на него, а в ответ на меня посмотрели, как на ненормальную.
— Вы что, правда ничего не знаете? — Я помотала головой. — Откуда вы вывалились, лядь Бланка? Об этом в Бруковицах даже дети знают!
— Из дыры, точнее, глухомани, — поправила я себя. — Наше поместье было далеко от Бруковиц.
— Мне кажется, что про это знает вся Бохемия. Согласно завещанию, тот, кто найдёт старый фамильный перстень, и будет наследником всего состояния князя, а также его силы.
— А зачем ждать десять лет?
— Так искать его можно только в липень месяц — это раз, а два — только в год, который заканчивается на восьмёрку. Но они раньше съезжаться начнут, чтобы быть, так сказать, готовыми начать перерывать замок по десятому кругу.
— А в другое время его что, рыть нельзя?
— А в другое время замок будет недоступен.
— Что, и воры не пролезут?
— Ты в своём уме! В замок, кишащий всякой нежитью? Да туда ни один нормальный не сунется!
— Тьфу! — не выдержала я. — Что ты мне тут всякие страсти рассказываешь? Какая нежить?
— Обычная. Что, думаешь, зря князь перстнем владел?
Я замолчала, силясь переварить информацию. Кто такие некроманты и прочие, я в теории знала, но чтоб встречаться с ними! Хорошо, что обед закончился, и я принялась за свою работу — перекладывать листы. Самое ужасное, что я не знала, сколько их в конечном итоге в каждом деле должно получиться. Может, если бы не было завала, это всё было бы несложно, однако сейчас мне уже не хватало места на столе. Рядами сложенные листы не вмещались, а количество дел всё увеличивалось.
— А скрепки у вас есть?
— Что? — снова уставился на меня начальник.
Я вздохнула и, опустив глаза, вернулась к работе. Магический мир называется! Сделали бы какие-нибудь приспособления, что ли. Махнул рукой, и всё разложилось по местам.
После работы я занесла стакан в кондитерскую и отправилась в магазинчик, про который рассказала продавщица. Нашла я его быстро, увидев на вывеске нарисованные канцтовары. Здесь правда можно было найти всякие полезные мелочи: писчую бумагу, перья простые и магические, цветные мелки, карандаши, краски, картины на стены, тарелочки, салфетки и много ещё чего в хозяйстве полезного и не очень. Но меня сейчас интересовали две вещи — картон и проволока. Заведовал всем этим богатством низкорослый плотный мужик с окладистой чёрной бородой и широкими бровями. «Похоже, очередной гном.»
К своему удивлению, я всё нашла. На оставшийся экюль купила три листа нужного мне картона и небольшой кусок мягкой проволоки. Вечером после ужина я смастерила папку и скрепки. Баба Нюша с подозрением следила за моей деятельностью.
— Чтой это ты ладишь, Бланка? Смотрю-смотрю, никак не пойму.
— Пытаюсь нашу работу в отделе привести в порядок. Если удастся, завтра заставлю начальство вот это приобрести.
— Дык удавятся ж поди от жадности. — Баба Нюша плюхнулась на стул напротив меня.
— Вытащим, реанимируем и объясним пользу, — пробормотала я, сгибая с помощью карандаша очередную скрепку.
— Чего сделаем? Ренимируем?
— Это слово такое, заграничное, означает — вернуть к жизни.
— Как у некромантов? — напомнила мне старушка о сегодняшнем разговоре.
— Ну, наподобие… Баб Нюш, послушай, а что это за история с княжеским замком?
— Брожковских, что ль? А что это ты про них вспомнила? Ох, поди ж ты, совсем забыла! Они ж в этом году опять съезжаться начнут!
— Ну и пусть, нам-то какое дело?
— Так снова начнут мертвяков на кладбищах тревожить. Они ж чокнутые!
— Все, что ли? — Я оторвалась от своего занятия и посмотрела на старушку. — Такого же не бывает, чтобы все поголовно ненормальные были.
— Ха, не бывает… Ещё как бывает. Нормальные бы уже договорились между собой, нашли тот перстень и деньги поделили. А эти как соберутся, шум да гам сплошной. То покушение у них на убийство, то драка, то нечисть поднимут, и она по всему городу скачет, а в прошлый раз, не поверишь, устроили перестрелку в городе. Но, когда им обвинения предъявили, они сразу отказались. Это, видите ли, не они. Это кто-то украл у них арбалеты старинные.
— А вдруг правда украли?
Я слушала это как сказку, не воспринимая беспокойство старушки. Мне даже было забавно. Весёлая, однако, семейка грозилась навестить город в очередной раз.
****
На следующий день утром я подошла к Радомилу и положила перед ним своё творчество.
— Что это? — с недоумением посмотрел он на меня.
— Папка и скрепки.
— Зачем?
— Что значит – зачем? Для упрощения работы. — Я чуть не стукнула его по голове. — Так будет значительно легче. Шифр можно писать на папке и складывать все материалы в неё.
— Для чего? Сейчас всё разберёте, и сдадим. А там знают, что делать. Так что, Бланка, не выдумывайте! Ваше дело — ликвидировать весь завал и сдать в архив.
— А если я уволюсь?! — разозлилась я. — Сами разбирать будете?
— Что вы от меня хотите, лядь Бланка? — прошипел он, а я прямо услышала слегка не то, что он сказал.
— Вы хэрр или нет? — ответила ему тем же, намекая на другое.
— Да какое это имеет отношение к делу?
— Ещё какое! Как какой-нибудь хэрр, так работать не хочет. Вам что, трудно начальству объяснить, что это повысит производительность труда?
— Чьего труда? Помощника-то?
— Да хотя бы и помощника! Я что, чем-то другим заниматься не могу?!
— Например, — ухмыльнулся Рад, и я внезапно разозлилась.
— Улицы могу патрулировать! — выпалила я. — А могу и куда-нибудь на место преступления выехать!
— Вы, лядь Бланка, видать, книжек начитались. Но если вы так хотите, то пожалуйста. Только не поедете, а пешком пойдёте. Вилем, бери её с собой.
— Рад, да я же не знаю, что там произошло. Зачем её туда тащить? Испугается ещё, — не сильно-то обрадовался обузе Вилем, от чего по его лицу пошли красные пятна.
«Точно, заикой стану или какать начну где попало», — зло подумала я.
— А испугается, значит, будет сидеть ровно и бумажки перебирать, а то ей, видишь ли, романтики захотелось. Идите, лядь Бланка! — послали меня куда подальше.
Недовольный Вилем наконец выбрался из-за стола, посмотрел на меня неодобрительным взглядом и, вздохнув, кивнул на дверь.
— Пойдёмте, что ль?
Я последовала за ним. Был он высок и как все в отделе жилист, с ярко-рыжей шевелюрой и голубыми глазами. На конопатом лице этаким клювом выделялся крючковатый нос, пышные усы топорщились, как у кота, в разные стороны. На вид ему было лет сорок. Серая униформа сидела на нём слегка мешковато, словно была на размер больше. Брать он меня явно не желал, но против начальства не пойдёшь. Едва мы вышли в коридор, он не выдержал и принялся выговаривать мне:
— Идти будем быстро. Будете болтаться сзади, ждать не буду, брошу и уйду. Мне сегодня ещё в два места надо.
— А извозчика нанять? — вспомнила я о снующих туда-сюда экипажах.
— Шустры вы, однако. У вас что, денег много, на извозчиках кататься?
— Не много. Но это же не дело! — возмутилась я. — А если там что-то серьёзное, а мы тут пешочком прогуливаемся. У вас что, даже ведомственного экипажа нет?
— Чего? — уставился он на меня. — Зачем? Если сильно срочно надо, можем порталом. — Вилем как-то странно посмотрел на меня. — Вы же пользовались порталами?
— Конечно! — браво заявила я, хотя понятия не имела, как ими пользоваться, но не признаваться же в этом! Вдруг у них это обычное дело так перемещаться. — Кто же ими не пользовался! — выпалила я, чем заработала очередной удивлённый взгляд.
— Только предупреждаю сразу, портал у нас не гражданский, а военный, — пробормотал он, глядя не на меня, а куда-то в сторону, словно заметил там мышь.
Я оглянулась, но никого не увидела.
— Ну и что, — я пожала плечами, хотя попой чувствовала какой-то подвох. Уж не проверку ли мне решил устроить Вилем! Но не могла же я показать, что ничего не знаю.
— Ну и что, так ну и что.
Мужчина развернулся и, бодрым шагом достигнув лестницы, устремился вниз. Я побежала следом, стараясь не отставать от него. Не сказать, чтобы я сильно боялась, но всё же страх перед неизведанным был. Мы спустились на самый нижний этаж и, пройдя по коридору, оказались в просторном светлом помещении, вдоль стен которого стояло несколько арок, смахивающих на наши металлоискатели в аэропортах и на вокзалах.
