Глава 1
— Кэп, там жопа, — космофон шумел помехами, но густой рыкающий бас Сифа пробивался даже через них. — Здесь натуральная резня была. Кто-то порвал всех в кровавые лоскуты.
— Выжившие есть?
— Один. Вернее, одна. Во время инцидента была в медицинской капсуле, и до нее там не добрались.
— А это, часом, не она всех того-с? Покрошила народец-то, а после влезла в капсулу и сделала вид, что цветочек аленький? — предположил, глянув со значением на Клима, вечно во всем сомневающийся, а потому совершенно бесценный во время разведывательных операций Дельф.
— Хех! — хмыкнул Сиф. — А ей и прикидываться не надо — чисто цветочек и есть.
— В смысле?
— Увищ! Доставим на борт, и увищ! Только слюносборники всем раздай, кэп, а то загадят весь пол. Я вот пока что сдерживаюсь только потому, что в броне сырость разводить…
— Отставить разговорчики, — негромко скомандовал Клим. — Снять инфу с компа станции вместе с носителем, скачать все данные в отсеке безопасности и личной каюте руководителя проекта. Взять биологические пробы. После запрограммировать станцию для самоуничтожения. Медкапсулу с выжившей — на «Альтаир». Выполнять.
— Есть выполнять, — четко отозвался Сиф. — Отбой.
Клим вздохнул. Команда у него была слаженной… Да что там! Она была лучшей в разведанном секторе космоса! Самой эффективной, самой опытной. Но как же иногда с этой сворой, слепленной из сплошного тестостерона с примесью индивидуальных особенностей и уникальных способностей, было сложно! Тот же Сиф, например, даже не был человеком! Как, впрочем, и Дельф, и Хосс, и даже сам Клим, хоть таковым считался по всем документам. Но разве можно было называть его стопроцентным Гомо Сапиенс, если многочисленные генетические модификации и спонтанные мутации, через которые прошли его предки, приживаясь на новой, только что открытой планете в нескольких парсеках от родной Земли, привели к весьма серьезным изменениям? Например, Клим видел в темноте и слышал тихие, едва различимые звуки не хуже кошек, постепенно, вместе с волнами эмиграции, расселившихся едва ли не по всей освоенной части Вселенной. А еще его кожа могла осознанно изменять плотность, становясь то обычной, человеческой, хоть и с легким серовато-стальным отливом, то твердой как металлопласт — такой, что не всяким оружием пробьешь.
Так что команда капитана Клима Данилова была настоящей сборной солянкой. И именно поэтому стала лучшей.
Сиф — матерый ворлак, житель лесов с планеты Хор, вращавшейся вокруг звезды Варитате, что в созвездии Андромеды, благодаря своему чуткому носу был лучшим в команде следопытом.
Уроженец планеты Аламан, известной залежами уникальных полезных ископаемых и малой гравитацией, вечно настороженный, чуткий, нервный и беспокойный крылан Дельф обладал странным и очень непостоянным даром предвидения (за что, собственно, и получил свое прозвище). Дар мог проявить себя внезапно, а мог молчать месяцами. Но это не мешало Дельфу и в отсутствие этой никому не понятной магии, служить своего рода радаром для команды. Интуиция у него работала всегда одинаково точно, и если Дельф говорил «жопой чую», то никто и не думал сомневаться, что все так и будет.
Покрытый переливчатой, легко меняющей цвет и температуру чешуей узкоглазый и стремительный Хосс с Сорисса был лучшим в отряде разведчиком — бесшумным; совершенно неприметным и каменно-терпе-ливым, когда это было нужно; и резким, быстрым и смертоносным, если ситуация складывалась иначе. Он стал просто-таки идеальным напарником Сифу, и Аумм (еще один член их команды — здоровенный чернокожий, четырехрукий и красноглазый горэн с далекой мрачной Горенты, вращавшейся вокруг звезды-карлика) вечно дразнил их, называя «сладкой парочкой».
Но на самом деле парочкой в том смысле, который вкладывал в это Аумм, обожавший дергать Сифа за хвост в прямом и переносном смысле, они не были. Матерые самцы, из которых группа Клима в конечном итоге и сформировалась, все, поголовно, были гетеросексуальны. И это было проблемой. В первую очередь потому, что женщин в боевых экипажах было немного, а те, что воевали плечом к плечу с мужчинами, вряд ли могли согласиться на роль постельной игрушки для остальной команды. И все бы ничего, всегда можно было дождаться возвращения на базу, но дело в том, что в реалиях армейской службы существенную роль играла такая штука как боевой коктейль.
Спецотряды вроде того, которым командовал Клим, да и вообще все военные принимали его перед каждой серьезной операцией для повышения выносливости, скорости реакции и усиления прочих полезных для воина свойств. Но эта химия, которая на армейском сленге именовалась «Кровавой Мэри» (не из-за цвета, а исключительно из-за последствий ее приема — в ходе боев-то кровища так и лилась!), не могла находиться в организме слишком долго без вреда для него. Солдаты, возвращаясь на базу, были вынуждены пить антидот, а он, зараза такая, работал как-то так, что ударял в голову диким, практически неконтролируемым возбуждением.
Сначала Клим думал, что это случайное побочное действие. Потом же ему объяснили, что нет. Оказалось, что именно во время занятий сексом боевой коктейль выводился из организма наиболее полно и быстро.
На базах, расположенных близко к густонаселенным планетам, эта проблема решалась легко. Желающих подзаработать, при этом получив порцию здорового секса в исполнении неутомимого мачо да еще и героя войны, всегда было достаточно. Иное дело глубокий космос и станции, расположенные по периметру разведанного сектора Вселенной или рядом с системами, в которых полыхали войны и которые по этой причине считались официально закрытыми. На таких форпостах проблему спермотоксикоза у состава приходилось решать иначе. «Девочки для удовольствий» в таких подразделениях не были обычными завозными шлюхами, а, напротив, являлись хорошо подготовленными психологами в погонах. И в армейской среде только полные дебилы и штабные офицеры относились к ним с презрением и как-то порицали за «аморальность».
Нет, конечно, солдаты подтрунивали и стебались над «милашками» в погонах с литерой «П». Как без того? Но каждый из них порвал бы любого, если бы тот стал задирать нос или хвост на такую вот «постельную воительницу», как их иногда называли опять-таки шутя: на самом-то деле буква «п» означала не постель, а была знаком офицера-медика из службы психологической поддержки. Не один лишь секс был их задачей, но и сеансы иного рода: психолог на то и психолог, чтобы позволить солдату, пришедшему к нему, выговориться, суметь поддержать его, успокоить, ободрить, верно мотивировать…
У боевых спецгрупп вроде команды Клима, которые проводили в космосе, в отрыве от всех, иной раз не по одному месяцу, такая вот женщина в звании офицера-психолога и вовсе должна была стать неотъемлемой частью, постоянным членом единого боевого коллектива.
Если получалось, конечно, потому как сложностей была куча. Во-первых, мало кто мог выдерживать аппетиты нескольких здоровых мужиков достаточно долго. А во-вторых, такой вот офицер с литерой «п» должен был еще и влиться в тесный коллектив на уровне интересов вне «кабинета психологической помощи» с кроватью в центре. Между ним и бойцами должна была возникнуть общая межличностная приязнь, а в идеале дружба, основанная на сходном чувстве юмора, близких взглядах на жизнь и слаженном взаимодействии в разного рода критических ситуациях. Если же этого не происходило, если «психологиня» оставалась в коллективе чужой, в тесной скорлупе летящего через бесконечность пространства коскара наступала натуральная жопа.
До самого последнего времени офицер-психолог в команде Клима была… пока не сплыла.
Эрика продержалась дольше прочих, но и она сбежала. Хотя ни у кого и язык не поворачивался назвать это именно что бегством. Она честно выполняла свой долг, помогая своим товарищам во время отходняка и в иные тяжелые эмоциональные моменты, а потом… потом просто устала, выложилась, перегорела. Захотела нормальной жизни, наконец. Когда не «одна на всех» и «спасибо, подруга, помогла», а «люблю тебя, моя единственная». Так что ребята лишь пожали Эрике руку и пожелали всего хорошего, когда она, пряча глаза и смущаясь, сказала о своем желании уйти в отставку. На гражданке ее уже ждала хорошая работа. Специалисты-психологи такого уровня на дороге не валялись.
Клим доставил Эрику на центральную базу, где ей должны были дооформить соответствующие документы. Написал блестящую характеристику… А после на «Альтаире», отбывшем на очередное задание, так и не приняв на борт нового офицера-психолога, все-таки наступила жопа. Резиновая. В виде доисторической куклы с мерзко разинутым ртом, двумя дырками между ног и встроенным компом, «мозгов» которому, кажется, хватало только на то, чтобы секс-игрушка могла стонать вовремя и занимать ограниченное количество поз по четко сформулированной команде…
В армейской среде ходили темные слухи, что «высоколобые» в своих лабораториях пытаются проблему решить. Что речь якобы идет о создании существ, которые обладали бы гибкой психикой и неутомимым в постельном смысле телом. На самом деле было даже странно, что ничего подобного до сих пор так и не сконструировали. Уж каких только модификаций человеческого тела не было придумано. Сам Клим тому был ходячим примером. Да и раса Дельфа — крыланы — изначально, несколько сотен лет назад была генетическим экспериментом, в ходе которого скрестили людей и местных существ, обладавших идеальным для условий планеты телом и даже зачатками разума. Никто об этом уже, конечно, не вспоминал, но сам факт! Так почему ж не состряпать существо, охочее до секса?
Прода от 10.05.2019, 18:37
И все же таких вот модификаций не было…
Всегда готовые рвать глотку на тему «начальству нет до нас дела», естественно, утверждали, что причина именно в этом: в наплевательском отношении к нуждам армии. Клим же, в силу личных причин неплохо разбиравшийся в вопросах генетического моделирования, понимал, что, судя по всему, что-то постоянно не получалось. Шло не так. Впрочем, ничего нового. Когда человек пытался влезть в природу, слишком часто приключалась все та же жопа. Уже не резиновая, а самая что ни на есть натуральная. С последствиями которой зачастую приходилось бороться жестоко и любыми средствами.
После одного кровавого инцидента, когда свихнувшийся, а после вырвавшийся из лаборатории прототип суперсолдата покрошил половину базы, исследовательские центры такого рода стали строить как отдельные объекты. Сначала на поверхности малонаселенных планет, а после и в космосе. Тем более что это автоматически гарантировало соблюдение режима секретности. В том числе и в тех случаях, когда что-то опять-таки шло не так. Сделать вид, что ничего такого и не было, всегда было проще, когда по галактическим телеканалам никто не вопил о «фашистской евгенике» и опять-таки о том, что «начальству на нас наплевать».
Раньше приходилось исполнять танцы с бубнами, успокаивая общественность, теперь же на место инцидента просто отправляли «чистильщиков». Происходило подобное не так чтобы часто, но и не редко. Клим и его команда это прекрасно знали, потому что их не раз бросали на погашение таких вот генетических «пожаров». Как, собственно, и в этот раз. Станция, которая скоро должна была превратиться в облако космического мусора, являлась секретным объектом, на котором как раз велись разного рода генетические эксперименты. Интересно, что же на этот раз пошло не так? И кем окажется тот «цветочек», которого Сиф и Хосс сейчас буксируют на «Альтаир»?
— Что говорит твоя волшебница-жопа? — поинтересовался Клим.
Но Дельф лишь развел белоснежными (ангельскими, как говорил все тот же шутник Аумм) крыльями — этот жест вполне заменял ему традиционный людской вариант, выполняемый при помощи рук, — а после все-таки уточнил:
— Чует неприятности. Но их она чует всегда. Так что ничего необычного, кэп.
— И то хлеб, — кивнул Клим и уставился на экран косрода: две фигуры, затянутые в силовую броню, выполнявшую и функции скафандра, приближались, маневрируя при помощи ранцевых двигателей. А между ними неторопливо плыла серебристая капсула с «цветочком» внутри. Интересно будет взглянуть…
Любопытство, похоже, терзало не одного Клима, потому что после того, как Сиф и Хосс задраили транспортный люк, через который и завели внутрь «Альтаира» свою добычу, посмотреть на «груз» отправились все. Взрыв обезлюдевшей станции был неинтересен (сколько такого уже повидали?), а вот «цветочек» — другое дело!
Небольшое окошко медицинской капсулы, защищенное бронестеклом, открывало лишь лицо и верхнюю часть груди.
— И правда цветочек аленький, — прогудел Аумм, которому из-за его гренадерского роста все было отлично видно и из задних рядов.
— А я о чем! — согласился Сиф. — Ну что? Будим и выпускаем?
— Нет, — качнул головой Клим, который слишком хорошо помнил предположения Дельфа о том, кто на самом деле мог покрошить всех на станции. — Сначала надо найти инфу о ней в документах, которые вы с собой, я надеюсь, приволокли.
— У нее цифры на груди справа. Похоже, клеймо какое-то.
— Вот по нему и поищем, — согласился Клим, разглядывая девицу в капсуле.
Та действительно казалась «цветочком». Была непозволительно хороша собой, неприлично юна и хрупка – в том числе и из-за выбритой под ноль головы. Куколка, сладкая девочка, мечта любого матерого альфача… Такого, как Клим. Или Сиф, который даже язык из пасти вывалил, разглядывая свою находку… Или Аумм, сопевший откуда-то сверху, но прямо в маковку Климу так жарко и неровно, что стало ясно: того гляди и правда придется слюносборники раздавать. Или спермоприемники, блин…
Аумм — как всегда, несмотря на все свои «хотелки», осторожный и предусмотрительный — остался караулить возле капсулы. Хосс и Сиф отправились по своим каютам — им предстояло несколько феерических часов отходняка после воздействия антидота, нейтрализующего «Кровавую Мэри». Дельф прихватил доставленные ими носители информации и потопал в рубку, к центральному терминалу. Клим же, еще раз глянув в окошко медкапсулы, а после повздыхав тяжко, отправился следом за крыланом. Действительно следовало попытаться понять, что же именно произошло на станции и кем была на самом деле девушка, на груди у которой было выбито скупое: «С-22089/м».
Информационные банки поделили: Клим взялся смотреть записи с камер слежения — искал те, которые бы зафиксировали последние часы жизни коллектива теперь мертвой станции. Дельф принялся разбирать научные записи, чтобы найти упоминание существа, записанного под идентификационным номером, значившимся на теле «цветочка».
Клима ждало разочарование: он лишь увидел, как нечто стремительное до смазанной картинки, покрытое крепкой костяной броней и оснащенное когтями-саблями крушит все на своем пути: аппаратуру, людей и нелюдей в белых комбезах научных сотрудников, солдат с энергометами, а после — израненное, но несмотря ни на что живое — ползет в центр управления и… всё на экране гаснет, запись просто прекращается.
— Твою мать! — кратко прокомментировал Клим и потянулся к кнопке космофона. — Сиф! Ты еще как, жив там, соображаешь?
