Но если у Збирайды не нашлось для таких дел мужчины, то почему бы не доверить их женщине, если она разумна, оборотиста и честна. Женщина долгое время была крепостной, но потом Збирайда дал ей вольную. Тоже понятно! Пани Хеленка неустанным трудом заработала себе свободу. Она ещё два месяца назад подала прошение о зачислении в списки гильдии торговцев зерном, и ни у кого не возникало сомнений в том, что будет зачислена. И вдруг! Появляется эта Гутка, тут же стоит Вацлав и рядом с этой престарелой парой кружится, словно обезумевший стриж, взвинченный до предела маркграф собственной персоной.
Генрих умудрился поговорить с каждым из двенадцати членов городского совета ещё перед заседанием. Он пообещал, что если они вынесут решение в пользу этих двоих, то выделит из казны деньги на починку южной городской стены. Это был очень больной вопрос для города, и деньги короны пришлись бы кстати. Но как быть с кутюмами? Можно было бы подумать об этом, вынести вопрос на более широкое обсуждение, и, взвесив все за и против, прийти к какому-нибудь более-менее приемлемому соглашению, но этот заполошный Генрих требовал, чтобы решение было принято в течение чуть ли не часа! Да что же это такое?! Виданное ли дело, чтобы маркграфы так безапелляционно вмешивались в дела города?
Да, конечно, с признанием Хеленки горожанкой возникало много проблем, но Вацлав оказался хорошо подготовлен к возможным возражениям, и с блеском разбил все доводы против. Кто бы мог подумать, что какой-то полуживой деревенский эконом, да к тому же чех, окажется настолько осведомленным в городских кутюмах. Он ловко отыскивал туманные места и лазейки в городском уставе, оперировал, чуть ли не столетними прецедентами, давно отошедшими в область преданий, куда там стряпчим! Немалую роль сыграло ещё и то, что Гутка была немкой. Городской совет же в основном состоял из немцев, а сила немецкого землячества в Моравии была очень велика, и посадить в лужу барона чеха им было приятно.
Рядились, спорили, ругались до хрипоты, но все же, под мрачным взором Генриха решение было вынесено в пользу Гутки.
И вот только тут вдруг выяснилось, что членам магистрата нужно срочно собираться в дорогу и выезжать к замку Збирайды, требовать освободить новую горожанку. У всех присутствующих растерянно опустились руки! Одно дело, дать гражданство, другое - нос к носу столкнутся с бешеным и самовластным бароном в его же владениях! Да ещё из-за кого! Из-за какой-то сорокалетней вчерашней рабыни? У них что, по пять жизней? Но маркграф был непреклонен.
Может за тем, чтобы члены магистрата не уклонились от опасного поручения, а может, для защиты Генрих выделил им в сопровождение так же трясущегося от страха перед грозным батюшкой старшего сына барона. Но больше всего почтенных горожан выводила из себя нелепость ситуации - они никак не могли понять заинтересованности маркграфа в этом деле. Будь пани Хеленка молода и более свободного поведения, можно было бы её заподозрить в шашнях с властелином. Но такая почтенная женщина! Нет, тут было ещё что-то, но кто может заглянуть в мысли сильных мира сего?
Ничего вразумительного не мог сказать и Тадеуш Збирайда, всю дорогу обдумывающий эту странную ситуацию. Он, вообще, не мог понять - почему отец дал экономке свободу, а если дал, то по какой причине решил отнять? Отец недавно скоропалительно женился на красивой женщине, так зачем же ему понадобилась вышедшая на покой бывшая любовница? Но не это даже главное! Маркграф-то тут причем? Наверное, это какой-то уж слишком хитроумный ход, направленный против отца, и не понятный его уму.
Зато архиепископ, которого Генрих навестил сразу же после заседания городского совета, приказал запрягать лошадей и тут же рухнул на колени, благодаря всемогущего Бога за то, что тот обратил внимание на их погрязшую в грехах Моравию.
- Мне нужна эта женщина,- прямо заявил Генрих архиепископу,- но она в смертельной опасности. Если вы мне поможете вытащить Хеленку из замка барона, то клянусь, что превращусь в самого целомудренного правителя на свете. Каждую неделю буду навещать жену, создам церковный совет для борьбы с ересями, да ещё дам кругленькую сумму на ремонт кафедрального собора.
Генрих широко раздавал денежные обязательства - когда-нибудь, конечно, их придется выполнять, а сейчас можно смело сослаться на пустую казну. Главное, заставить их всех шевелиться!
- Выезжаю в сей же час,- заверил его, тем не менее, обрадованный прелат,- но кто она?
- Это пани Хелена - бывшая крепостная Збирайды! Сегодня на утреннем заседании капитула ей дали гражданство в нашем городе. Члены магистрата уже выехали в дорогу, догоните их в пути!
У архиепископа от изумления округлились глаза, но он не стал задавать лишних вопросов.
И вот все эти люди оказались под стенами замка, ворота которого им не поторопились открыть до тех пор, пока не подъехал архиепископ собственной персоной. Увидев его фиолетовую мантию, присутствующие лишились дара речи, но и почувствовали себя гораздо увереннее. В присутствии князя церкви Збирайда никогда не отважится поступить с ними бесчестно.
Пан Ирджих принял незваных гостей по всем канонам старинного моравского гостеприимства. Хотя только слепой бы не заметил, что вокруг толпятся хорошо вооруженные и агрессивно настроенные шляхтичи и земаны барона, всем видом выражающие, что готовы отдать жизнь за своего господина.
Сам же хозяин замка ждал посланцев Генриха в большом парадном зале, которым пользовались только в исключительных случаях, настолько огромным и холодным было помещение. Положение не спасали даже два огромных камина, которые в спешке растопили холопы - здесь едва ли стало теплее, чем на улице. Красноречивые условия приема - в таком холоде поторопишься изложить, зачем прибыл!
Тем не менее, опальный смутьян Збирайда смиренно припал на колено и благоговейно поцеловал пастырский перстень архиепископа, после чего и предложил высоким гостям места вокруг камина.
- Все мои люди, сбиваясь с ног, готовят сейчас праздничный обед,- заговорил он самым, что ни на есть радушным голосом,- я даже и не припомню, когда в моем доме был такой праздник! Столько дорогих гостей одновременно. Ваше высокопреосвященство! Видеть вас такая радость, такая честь, что я накажу и детям и внукам рассказывать о ней правнукам, с тем, чтобы они всегда гордились домом, которому был оказано такое благодеяние!
Барон повернул голову в сторону сына и членов магистрата.
- Сын мой, Тадеуш, в последний раз ты навещал нас более полугода назад в свите государя. Почему заранее не предупредил о своем желании посетить отчий дом, я бы выслал холопов на встречу! Почему не привез жену? А вы бургомистр?! Чем я обязан чести видеть столь именитых горожан в своем доме?
Он с наигранным добродушием оглядел толпу, опасливо рассевшуюся вокруг грозно ревущего камина.
- Я рад, безмерно счастлив, но,- тут Збирайда с недоумением улыбнулся,- что вас заставило забраться в наш медвежий угол, где даже цыгане не кочуют? Неужели надобность в моей скромной персоне вынудила двинуться в путь таких важных людей нашего государства? Но, помилуй нас Господь, я всего лишь три дня назад выехал из Брно!
Присутствующие почувствовали такое смущение, что даже не знали, что ответить. Збирайда же терпеливо, с затаенной ухмылкой ждал, как эти люди начнут выкручиваться из столь щекотливой ситуации. Неужели открыто заявят, что весь этот отряд в составе тридцати человек во главе с архиепископом и главой городского совета заявился сюда только затем, чтобы увезти из замка его бывшую холопку - сорокалетнюю экономку?
И только лишь архиепископ не растерялся - он хорошо ориентировался в ситуации. А холопку ли взбрело в голову полюбить Генриху или принцессу, ему по большому счету было все равно - потом все как-нибудь утрясется!
- Всё очень просто, сын мой,- бодро заявил прелат, - все мы здесь по неотложному делу, но у каждого оно свое. Я, например, послан, чтобы обсудить ваше поведение на последнем приеме во дворце. Маркграф выразил недовольство этим инцидентом, и мне кое-что велено вам передать. Господа же из магистрата приехали по жалобе пани Гутки - мол, вы насильно увезли в свой замок её дочь - горожанку города Брно пани Хелену. Ваш же сын по просьбе магистрата сопровождал отряд, так как дороги очень опасные, а торговцы люди мирные, да и....
Неизвестно, чтобы дальше сказал велеречивый архиепископ, но нахмурившийся в изумлении Збирайда перебил его.
- Постойте, ваше преосвященство, что-то мне не понятно - почему эта холопка подает на меня жалобы городскому капитулу?
И вновь гости замялись.
- Пани Гутка - бывшая горожанка,- наконец неуверенно протянул один из членов магистрата,- вот она и...
- Допустим,- покладисто согласился Збирайда,- мне собственно все равно, по какому праву эта престарелая баба мутит воду в Брно! Её уже давно на том свете с фонарями ищут! Но Хеленка - моя рабыня и ваше заявление о том, что она вдруг ни с того ни с сего стала горожанкой, уже касается меня непосредственно! Это что, шутка?
- Мы провели два дня в пути, барон,- это уже вступил в разговор злящийся на маркграфа за столь неловкую ситуацию глава городского совета,- не для того, чтобы шутить! Около двух месяцев назад ваша бывшая крепостная пани Хеленка пожелала вступить в гильдию торговцев зерном и стать горожанкой. Она предоставила городскому совету, подписанную вами собственноручно вольную и мы не нашли никаких причин для отказа. Пани Хелена давно известна капитулу, как честная, почтенная, всеми нами уважаемая женщина!
Збирайда мрачно хмыкнул, насмешливо смерив глазами обнаглевших булочников. Они что, его совсем за дурака держат?
- Знаете, я неплохо знаком с городскими кутюмами! Помню, как лет десять назад от меня сбежал провинившийся холоп, и вы мне отказались его выдать только на том основании, что этот мерзавец умудрился скрываться на территории Брно на протяжении года. Года, да ещё одного дня! А вы мне толкуете про два месяца?
Это были именно те слова, которые и боялись от него услышать члены магистрата.
- Но речь идет все-таки о вольноотпущеннице, а не беглой холопке! И из любого правила есть исключения,- заметили они,- исходя из того, что мать претендентки была когда-то горожанкой, мы пошли на снижение испытательного срока! Пани Хеленка не молода, поэтому мы не сочли нужным подвергать пожилую женщину излишним волнениям.
Пан Ирджих расхохотался бы, не будь у него так тяжело на сердце. Пожилая женщина!
- Этой пожилой женщине всего на всего тридцать шесть! Могла бы и подождать год,- фыркнул барон,- но, Господь с вами, снизили срок, так снизили. А от меня-то вы чего хотите?
- Вы насильно увезли женщину из города!
- Чушь,- презрительно пожал плечами Збирайда,- она сама приехала сюда, меня и дома-то не было! Что-то там не в порядке было с товарами! Хеленка, не смотря на вольную, по-прежнему работает на меня. Откуда-то же ей надо получать кусок хлеба!
Члены магистрата окончательно растерялись. Они не поняли, зачем маркграф все это затеял, если барон, по всей видимости, и не собирается удерживать женщину в замке? Зачем понадобилось, нарушая вековые кутюмы, давать гражданство, если её бывший хозяин так лояльно настроен?
Но в разговор моментально влез чутко прислушивающийся к собеседникам архиепископ.
- Вот и прекрасно, что так все обернулось, - бодро потер он руки,- очевидно, пани Гутка немного не в себе, что бывает в её возрасте, и подняла на ноги весь город из-за старческого слабоумия! Всего-то и дел, что позвать женщину сюда, да спросить, когда она собирается вернуться домой? Вы не против, пан Ирджих?
В зале воцарилась мертвая тишина, прерываемая только потрескиванием поленьев в камине. Наблюдательный прелат сразу же заметил, как опасливо втянули головы в плечи холопы, следящие за огнем. "Неужели опоздали,- обреченно подумал он,- бедная Моравия! Не хватает нам только войны из-за какой-то глупой бабы"!
- Мы можем увидеть пани Хелену?- уже настойчивее спросил он у хозяина.
- Она приболела!- после некоторой заминки ответил барон.
- Женщина жива?- голос его преосвященства стал ледяным.
- Мне не докладывали, что она умерла!- увильнул от прямого ответа Збирайда.
- Так,- приподнялся во весь рост архиепископ,- прикажите отвести меня к Хеленке!
Судя по каменному выражению лица, приказание явно не пришлось по вкусу барону.
- Зачем? Может, её болезнь заразна,- сухо возразил он,- может, это чума!
Приехавшие в ужасе ахнули, разом побледнев от страха. Но прелат уже догадался, какая болезнь одолела ещё недавно совершенно здоровую женщину.
- Меня это не смущает, сын мой,- отмахнулся он,- мой долг перед Господом нашим не позволяет избегать общения с заразно больными! Вы же знаете, что в моем пастырском перстне заключена исцеляющая сила. Мало того, я почему-то предчувствовал, что встречу в вашем замке больных и захватил с собой лекаря! Он точно узнает, какая это болезнь! Прикажите меня отвести к женщине!
Серые глаза архиепископа встретились с голубым холодным взглядом Збирайды. Они сразу же поняли друг друга, и барон кивнул холопу, приказывая отвести священнослужителя к постели бывшей экономки. Сам же остался с окончательно сбитыми с толку гостями в зале, заведя с сыном разговор о жене, перспективах ближайшей охоты и полностью игнорируя членов магистрата.
Архиепископ появился в зале довольно быстро, гости ещё не успели затосковать.
- Мой лекарь осмотрел больную,- как ни в чем ни бывало, заявил он, усаживаясь поближе к камину и протягивая руки к огню,- это не чума, но в ближайшее время она действительно будет не в состоянии покинуть постель!
- В ближайшее время?- заволновался бургомистр.- Это насколько же затянется её болезнь? У нас неотложные дела в городе, мы не можем долго оставаться!
- Не сочтите меня негостеприимным - я без особого труда, могу прокормить количество людей гораздо большее, чем ко мне приехало сегодня,- язвительно заметил Збирайда,- но теперь, когда мы все выяснили, почему бы вам и не покинуть мой замок завтра поутру, раз у вас столько дел? Хелена выздоровеет и вернется в Брно! У меня не как в городе - кутюмов, закрепощающих свободных людей по мере их пребывания в замке, нет. Хоть год пусть живет, хоть десять, приехала горожанкой, такой же и уедет!
Члены магистрата тоскливо переглянулись. Так-то оно так, но Генрих велел им привезти женщину в город живой или мертвой. Но что он скажет, если они вывезут отсюда её живой, а по дороге она скончается от этой самой непонятной болезни? Вряд ли, похвалит!
К их облегчению в разговор вновь вмешался архиепископ.
- Если вам нужно уезжать, уезжайте,- покровительственно разрешил он,- а пани Хелена вернется в город с моими людьми. У меня же здесь ещё есть дела, которые не решишь за один день, поэтому я вполне могу и дальше пользоваться вашим гостеприимством, сын мой!
Гости изумленно переглянулись. Все знали, насколько его преосвященство занятый человек, сколько у него неотложных забот, расписанных чуть ли не на полгода вперед служб и визитов, и вдруг он соглашается остаться, в каком-то захудалом замке в немыслимой глуши, да ещё на неопределенное время? Чудеса, да и только!
Генрих умудрился поговорить с каждым из двенадцати членов городского совета ещё перед заседанием. Он пообещал, что если они вынесут решение в пользу этих двоих, то выделит из казны деньги на починку южной городской стены. Это был очень больной вопрос для города, и деньги короны пришлись бы кстати. Но как быть с кутюмами? Можно было бы подумать об этом, вынести вопрос на более широкое обсуждение, и, взвесив все за и против, прийти к какому-нибудь более-менее приемлемому соглашению, но этот заполошный Генрих требовал, чтобы решение было принято в течение чуть ли не часа! Да что же это такое?! Виданное ли дело, чтобы маркграфы так безапелляционно вмешивались в дела города?
Да, конечно, с признанием Хеленки горожанкой возникало много проблем, но Вацлав оказался хорошо подготовлен к возможным возражениям, и с блеском разбил все доводы против. Кто бы мог подумать, что какой-то полуживой деревенский эконом, да к тому же чех, окажется настолько осведомленным в городских кутюмах. Он ловко отыскивал туманные места и лазейки в городском уставе, оперировал, чуть ли не столетними прецедентами, давно отошедшими в область преданий, куда там стряпчим! Немалую роль сыграло ещё и то, что Гутка была немкой. Городской совет же в основном состоял из немцев, а сила немецкого землячества в Моравии была очень велика, и посадить в лужу барона чеха им было приятно.
Рядились, спорили, ругались до хрипоты, но все же, под мрачным взором Генриха решение было вынесено в пользу Гутки.
И вот только тут вдруг выяснилось, что членам магистрата нужно срочно собираться в дорогу и выезжать к замку Збирайды, требовать освободить новую горожанку. У всех присутствующих растерянно опустились руки! Одно дело, дать гражданство, другое - нос к носу столкнутся с бешеным и самовластным бароном в его же владениях! Да ещё из-за кого! Из-за какой-то сорокалетней вчерашней рабыни? У них что, по пять жизней? Но маркграф был непреклонен.
Может за тем, чтобы члены магистрата не уклонились от опасного поручения, а может, для защиты Генрих выделил им в сопровождение так же трясущегося от страха перед грозным батюшкой старшего сына барона. Но больше всего почтенных горожан выводила из себя нелепость ситуации - они никак не могли понять заинтересованности маркграфа в этом деле. Будь пани Хеленка молода и более свободного поведения, можно было бы её заподозрить в шашнях с властелином. Но такая почтенная женщина! Нет, тут было ещё что-то, но кто может заглянуть в мысли сильных мира сего?
Ничего вразумительного не мог сказать и Тадеуш Збирайда, всю дорогу обдумывающий эту странную ситуацию. Он, вообще, не мог понять - почему отец дал экономке свободу, а если дал, то по какой причине решил отнять? Отец недавно скоропалительно женился на красивой женщине, так зачем же ему понадобилась вышедшая на покой бывшая любовница? Но не это даже главное! Маркграф-то тут причем? Наверное, это какой-то уж слишком хитроумный ход, направленный против отца, и не понятный его уму.
Зато архиепископ, которого Генрих навестил сразу же после заседания городского совета, приказал запрягать лошадей и тут же рухнул на колени, благодаря всемогущего Бога за то, что тот обратил внимание на их погрязшую в грехах Моравию.
- Мне нужна эта женщина,- прямо заявил Генрих архиепископу,- но она в смертельной опасности. Если вы мне поможете вытащить Хеленку из замка барона, то клянусь, что превращусь в самого целомудренного правителя на свете. Каждую неделю буду навещать жену, создам церковный совет для борьбы с ересями, да ещё дам кругленькую сумму на ремонт кафедрального собора.
Генрих широко раздавал денежные обязательства - когда-нибудь, конечно, их придется выполнять, а сейчас можно смело сослаться на пустую казну. Главное, заставить их всех шевелиться!
- Выезжаю в сей же час,- заверил его, тем не менее, обрадованный прелат,- но кто она?
- Это пани Хелена - бывшая крепостная Збирайды! Сегодня на утреннем заседании капитула ей дали гражданство в нашем городе. Члены магистрата уже выехали в дорогу, догоните их в пути!
У архиепископа от изумления округлились глаза, но он не стал задавать лишних вопросов.
И вот все эти люди оказались под стенами замка, ворота которого им не поторопились открыть до тех пор, пока не подъехал архиепископ собственной персоной. Увидев его фиолетовую мантию, присутствующие лишились дара речи, но и почувствовали себя гораздо увереннее. В присутствии князя церкви Збирайда никогда не отважится поступить с ними бесчестно.
Пан Ирджих принял незваных гостей по всем канонам старинного моравского гостеприимства. Хотя только слепой бы не заметил, что вокруг толпятся хорошо вооруженные и агрессивно настроенные шляхтичи и земаны барона, всем видом выражающие, что готовы отдать жизнь за своего господина.
Сам же хозяин замка ждал посланцев Генриха в большом парадном зале, которым пользовались только в исключительных случаях, настолько огромным и холодным было помещение. Положение не спасали даже два огромных камина, которые в спешке растопили холопы - здесь едва ли стало теплее, чем на улице. Красноречивые условия приема - в таком холоде поторопишься изложить, зачем прибыл!
Тем не менее, опальный смутьян Збирайда смиренно припал на колено и благоговейно поцеловал пастырский перстень архиепископа, после чего и предложил высоким гостям места вокруг камина.
- Все мои люди, сбиваясь с ног, готовят сейчас праздничный обед,- заговорил он самым, что ни на есть радушным голосом,- я даже и не припомню, когда в моем доме был такой праздник! Столько дорогих гостей одновременно. Ваше высокопреосвященство! Видеть вас такая радость, такая честь, что я накажу и детям и внукам рассказывать о ней правнукам, с тем, чтобы они всегда гордились домом, которому был оказано такое благодеяние!
Барон повернул голову в сторону сына и членов магистрата.
- Сын мой, Тадеуш, в последний раз ты навещал нас более полугода назад в свите государя. Почему заранее не предупредил о своем желании посетить отчий дом, я бы выслал холопов на встречу! Почему не привез жену? А вы бургомистр?! Чем я обязан чести видеть столь именитых горожан в своем доме?
Он с наигранным добродушием оглядел толпу, опасливо рассевшуюся вокруг грозно ревущего камина.
- Я рад, безмерно счастлив, но,- тут Збирайда с недоумением улыбнулся,- что вас заставило забраться в наш медвежий угол, где даже цыгане не кочуют? Неужели надобность в моей скромной персоне вынудила двинуться в путь таких важных людей нашего государства? Но, помилуй нас Господь, я всего лишь три дня назад выехал из Брно!
Присутствующие почувствовали такое смущение, что даже не знали, что ответить. Збирайда же терпеливо, с затаенной ухмылкой ждал, как эти люди начнут выкручиваться из столь щекотливой ситуации. Неужели открыто заявят, что весь этот отряд в составе тридцати человек во главе с архиепископом и главой городского совета заявился сюда только затем, чтобы увезти из замка его бывшую холопку - сорокалетнюю экономку?
И только лишь архиепископ не растерялся - он хорошо ориентировался в ситуации. А холопку ли взбрело в голову полюбить Генриху или принцессу, ему по большому счету было все равно - потом все как-нибудь утрясется!
- Всё очень просто, сын мой,- бодро заявил прелат, - все мы здесь по неотложному делу, но у каждого оно свое. Я, например, послан, чтобы обсудить ваше поведение на последнем приеме во дворце. Маркграф выразил недовольство этим инцидентом, и мне кое-что велено вам передать. Господа же из магистрата приехали по жалобе пани Гутки - мол, вы насильно увезли в свой замок её дочь - горожанку города Брно пани Хелену. Ваш же сын по просьбе магистрата сопровождал отряд, так как дороги очень опасные, а торговцы люди мирные, да и....
Неизвестно, чтобы дальше сказал велеречивый архиепископ, но нахмурившийся в изумлении Збирайда перебил его.
- Постойте, ваше преосвященство, что-то мне не понятно - почему эта холопка подает на меня жалобы городскому капитулу?
И вновь гости замялись.
- Пани Гутка - бывшая горожанка,- наконец неуверенно протянул один из членов магистрата,- вот она и...
- Допустим,- покладисто согласился Збирайда,- мне собственно все равно, по какому праву эта престарелая баба мутит воду в Брно! Её уже давно на том свете с фонарями ищут! Но Хеленка - моя рабыня и ваше заявление о том, что она вдруг ни с того ни с сего стала горожанкой, уже касается меня непосредственно! Это что, шутка?
- Мы провели два дня в пути, барон,- это уже вступил в разговор злящийся на маркграфа за столь неловкую ситуацию глава городского совета,- не для того, чтобы шутить! Около двух месяцев назад ваша бывшая крепостная пани Хеленка пожелала вступить в гильдию торговцев зерном и стать горожанкой. Она предоставила городскому совету, подписанную вами собственноручно вольную и мы не нашли никаких причин для отказа. Пани Хелена давно известна капитулу, как честная, почтенная, всеми нами уважаемая женщина!
Збирайда мрачно хмыкнул, насмешливо смерив глазами обнаглевших булочников. Они что, его совсем за дурака держат?
- Знаете, я неплохо знаком с городскими кутюмами! Помню, как лет десять назад от меня сбежал провинившийся холоп, и вы мне отказались его выдать только на том основании, что этот мерзавец умудрился скрываться на территории Брно на протяжении года. Года, да ещё одного дня! А вы мне толкуете про два месяца?
Это были именно те слова, которые и боялись от него услышать члены магистрата.
- Но речь идет все-таки о вольноотпущеннице, а не беглой холопке! И из любого правила есть исключения,- заметили они,- исходя из того, что мать претендентки была когда-то горожанкой, мы пошли на снижение испытательного срока! Пани Хеленка не молода, поэтому мы не сочли нужным подвергать пожилую женщину излишним волнениям.
Пан Ирджих расхохотался бы, не будь у него так тяжело на сердце. Пожилая женщина!
- Этой пожилой женщине всего на всего тридцать шесть! Могла бы и подождать год,- фыркнул барон,- но, Господь с вами, снизили срок, так снизили. А от меня-то вы чего хотите?
- Вы насильно увезли женщину из города!
- Чушь,- презрительно пожал плечами Збирайда,- она сама приехала сюда, меня и дома-то не было! Что-то там не в порядке было с товарами! Хеленка, не смотря на вольную, по-прежнему работает на меня. Откуда-то же ей надо получать кусок хлеба!
Члены магистрата окончательно растерялись. Они не поняли, зачем маркграф все это затеял, если барон, по всей видимости, и не собирается удерживать женщину в замке? Зачем понадобилось, нарушая вековые кутюмы, давать гражданство, если её бывший хозяин так лояльно настроен?
Но в разговор моментально влез чутко прислушивающийся к собеседникам архиепископ.
- Вот и прекрасно, что так все обернулось, - бодро потер он руки,- очевидно, пани Гутка немного не в себе, что бывает в её возрасте, и подняла на ноги весь город из-за старческого слабоумия! Всего-то и дел, что позвать женщину сюда, да спросить, когда она собирается вернуться домой? Вы не против, пан Ирджих?
В зале воцарилась мертвая тишина, прерываемая только потрескиванием поленьев в камине. Наблюдательный прелат сразу же заметил, как опасливо втянули головы в плечи холопы, следящие за огнем. "Неужели опоздали,- обреченно подумал он,- бедная Моравия! Не хватает нам только войны из-за какой-то глупой бабы"!
- Мы можем увидеть пани Хелену?- уже настойчивее спросил он у хозяина.
- Она приболела!- после некоторой заминки ответил барон.
- Женщина жива?- голос его преосвященства стал ледяным.
- Мне не докладывали, что она умерла!- увильнул от прямого ответа Збирайда.
- Так,- приподнялся во весь рост архиепископ,- прикажите отвести меня к Хеленке!
Судя по каменному выражению лица, приказание явно не пришлось по вкусу барону.
- Зачем? Может, её болезнь заразна,- сухо возразил он,- может, это чума!
Приехавшие в ужасе ахнули, разом побледнев от страха. Но прелат уже догадался, какая болезнь одолела ещё недавно совершенно здоровую женщину.
- Меня это не смущает, сын мой,- отмахнулся он,- мой долг перед Господом нашим не позволяет избегать общения с заразно больными! Вы же знаете, что в моем пастырском перстне заключена исцеляющая сила. Мало того, я почему-то предчувствовал, что встречу в вашем замке больных и захватил с собой лекаря! Он точно узнает, какая это болезнь! Прикажите меня отвести к женщине!
Серые глаза архиепископа встретились с голубым холодным взглядом Збирайды. Они сразу же поняли друг друга, и барон кивнул холопу, приказывая отвести священнослужителя к постели бывшей экономки. Сам же остался с окончательно сбитыми с толку гостями в зале, заведя с сыном разговор о жене, перспективах ближайшей охоты и полностью игнорируя членов магистрата.
Архиепископ появился в зале довольно быстро, гости ещё не успели затосковать.
- Мой лекарь осмотрел больную,- как ни в чем ни бывало, заявил он, усаживаясь поближе к камину и протягивая руки к огню,- это не чума, но в ближайшее время она действительно будет не в состоянии покинуть постель!
- В ближайшее время?- заволновался бургомистр.- Это насколько же затянется её болезнь? У нас неотложные дела в городе, мы не можем долго оставаться!
- Не сочтите меня негостеприимным - я без особого труда, могу прокормить количество людей гораздо большее, чем ко мне приехало сегодня,- язвительно заметил Збирайда,- но теперь, когда мы все выяснили, почему бы вам и не покинуть мой замок завтра поутру, раз у вас столько дел? Хелена выздоровеет и вернется в Брно! У меня не как в городе - кутюмов, закрепощающих свободных людей по мере их пребывания в замке, нет. Хоть год пусть живет, хоть десять, приехала горожанкой, такой же и уедет!
Члены магистрата тоскливо переглянулись. Так-то оно так, но Генрих велел им привезти женщину в город живой или мертвой. Но что он скажет, если они вывезут отсюда её живой, а по дороге она скончается от этой самой непонятной болезни? Вряд ли, похвалит!
К их облегчению в разговор вновь вмешался архиепископ.
- Если вам нужно уезжать, уезжайте,- покровительственно разрешил он,- а пани Хелена вернется в город с моими людьми. У меня же здесь ещё есть дела, которые не решишь за один день, поэтому я вполне могу и дальше пользоваться вашим гостеприимством, сын мой!
Гости изумленно переглянулись. Все знали, насколько его преосвященство занятый человек, сколько у него неотложных забот, расписанных чуть ли не на полгода вперед служб и визитов, и вдруг он соглашается остаться, в каком-то захудалом замке в немыслимой глуши, да ещё на неопределенное время? Чудеса, да и только!
