ГЛАВА 1
Финальные аккорды затихли. Мираль поднялась, отставив в сторону руку с гитарой, и поклонилась. В зале раздались редкие аплодисменты. Будь на сцене настоящий менестрель, нашлись бы желающие поговорить, угостить кружкой чая или ужином. Вчерашней выпускнице рассчитывать на такое не приходилось. Для немногочисленных постояльцев она всего лишь приятное дополнение к ужину, вроде жарко натопленного камина. Впрочем, в зале не меньше пятнадцати человек, а серебряный орле* – неплохой заработок за вечер.
(*Орле – название денег в Лозарии, бывает медный, серебряный и золотой, в народе называется «орлом».)
Девушка облизала пересохшие губы. Увлеклась пением и забыла про воду. Кружка половину концерта простояла пустой, разносчики не додумались её наполнить, а Мираль - попросить это сделать.
Она спустилась с помоста и прошмыгнула на лестницу, пока от аппетитных запахов не свело желудок. За работой Мираль почти не чувствовала их, но сейчас голод напомнил о себе. Девушка сглотнула. Вспомнила, чем её потчевала Заряна, кухарка и жена трактирщика. Щи из кислой капусты с крупой и клюквенный компот с мёдом. Всё! Скорее на второй этаж. Оставить гитару, переодеться и на кухню. Мираль видела, сегодня заказывали кур. Если не всё ушло гостям, ей достанется кусочек.
На втором этаже царил полумрак. Магические чаши с огнём загорались при приближении людей. Сейчас светила всего одна над дверью комнаты Мираль. По старому знакомству, трактирщик выделил ей маленькую уютную комнатку возле лестницы. Девушке казалось, чем ближе к началу коридора, тем меньше привлекает грабителей. Не слишком удобно грабить, если мимо постоянно ходят и разговаривают. Пусть в глазах людей она посланница богини Геньши: одарённая, могущественная и неприкосновенная, отец не уставал повторять, насколько далека реальность от суеверий, и насколько осторожной должна быть одинокая девушка в путешествии. Если бы не граф, он бы так и держал её при себе до замужества.
Мираль повернула ключ и толкнула дверь. Та не сдвинулась. Девушка повертела ключ, он застрял и не прокручивался. Мираль дёрнула дверь на себя и снова повернула ключ. Раздался щелчок, язычок замка вошёл в паз. Теперь заперто. Девушка повернула его в обратную сторону до упора. Толкнула дверь. Безрезультатно, её заклинило. Мираль вздохнула. Звать Калита, или обойдётся своими силами? В коридоре пусто, в комнатах – тихо, постояльцы сидят в большом зале. Пожалуй, она сама справится.
Девушка положила гитару у перил. Оттолкнулась и налетела плечом на дверь. От резкого удара она распахнулась. Мираль влетела внутрь и едва удержалась на ногах, чудом не наступив в чернильное пятно. Девушка уставилась на него, потом перевела взгляд на бардак. Пальцы до боли сжали ручку. Из груди вырвался рык, недостойный интеллигентной барышни. Мираль ударила кулаком по двери и затрясла рукой от резкой боли. Кто-то побывал в комнате, перевернул всё верх дном и испортил вещи. Правильные воры так не действуют, они работают тихо. Здесь же намеренное вредительство.
В первый момент девушка подумала о родителях, но отогнала эту мысль. Они не стали бы «учить разуму» таким способом. Слишком подло. Сыновья трактирщика частенько хулиганили. Ставили ловушки на мелкую нечисть, подкидывали ученице менестреля червей и лягушек в постель, но одно дело глупая шутка, совсем иное - намеренная порча.
Кипя от гнева, Мираль забрала гитару. С треском выдернула застрявшую рубашку и закрыла дверь. Положила инструмент на кровать, а порванную тряпку бросила к остальной одежде.
Беспорядок наводил на мысль, что здесь искали нечто, но не нашли. Шкаф выпотрошили, сумки изрезали, вещи раскидали. Со стола одним махом всё скинули. По всюду виднелась россыпь мелких чернильных пятен.
Мираль поёжилась и заметила открытое окно. Незваные гости пробрались через него и поленились закрыть. Конец первоцветня* - не тепловетер**. Почти весь снег сошёл, но к ночи всё равно холодает и подмораживает.
(*Март)
(**Июнь)
Осторожно ступая между вещей, девушка подошла к окну и выглянула. Полная Луна ярко светила, но темноту не разгоняла. Она позволяла разглядеть дорогу и ближайшие дворы. Дальние выглядели тёмными силуэтами. В некоторых домах бледно светились маленькие прямоугольники. Из-под козырька правее окна пробивался тусклый свет. Тишина, спокойствие, обычная деревенская ночь. Ни намёка на злоумышленников.
Мираль взялась за створки и потянула на себя. Левая встала на место без проблем, а правой что-то не дало закрыться полностью. Девушка провела рукой по ребру рамы. По коже скользнул шнурок и с шелестом упал. Мираль не успела его схватить. Она поглядела в темноту. Вздохнула. Без проблем вернула створку на место и поправила шторы.
- Лишь бы отец не узнал, - пробормотала девушка.
- О чём не узнал? - раздалось за спиной, Мираль вздрогнула от неожиданности. - Великие Стихии, что это?
Девушка медленно обернулась и встретилась взглядом с опешившим трактирщиком.
- Всё в порядке, - Мираль натянуто улыбнулась.
- Да уж, вижу, - проворчал Калит, разглядывая пятно под ногами. - Вот уж стражи обрадуются ночному вызову.
- Не надо стражей, - девушка оперлась руками на спинку кровати и умоляюще посмотрела на трактирщика. - Пожалуйста, Калит.
- Девка, ты сдурела? - мужчина постучал кулаком по блестящему лбу. - У меня же проблемы будут.
Мираль припомнила матушкины наставления и состроила несчастное личико.
- Ну, пожалуйста, Калит, иначе моё путешествие закончится, так и не начавшись. - Говорить с надрывом, едва не плача, девушке не составило труда, не зря столько лет училась. - Батюшка и так с трудом отпустил. Если узнает об этом, так потребует, чтобы вернулась. Пожалуйста!
Трактирщик, как многие мужчины, не мог устоять перед женскими слезами. Он поколебался. Шагнул вперёд и закрыл дверь за спиной.
- Мираль, а ежели этот ворюга остальные номера обчистит? - зашептал он, громко и слегка присвистывая. - Ты об этом подумала?
Девушка смущённо опустила глаза. Прикусила нижнюю губу и глянула на штору.
- Так ведь он уже пробрался внутрь, обошёл защиту. Значит, она ему не помеха.
- Ты права, - мигом переменился в лице трактирщик. - Не стоит лишний раз беспокоить постояльцев. Уладим дело миром. Я пришлю девушку. Она приберёт и почистит вещи. За счёт трактира. Только никому не говори про сорванный контур.
Мираль насторожилась.
- На комнатах нет защиты?
- Да есть она. Прошлогодняя, - Калит поскрёб пухлой рукой лысеющий затылок. - Всё не обновлю её. Пока вроде справлялась. Ты давай, разбирайся с вещами, и ужинать. Горничную сейчас пришлю, - пообещал он и вышел.
Едва дверь закрылась, Мираль принялась за дело. В первую очередь её интересовали бумаги. Помимо песен с аккордами девушка взяла с собой прошлогодние письма жениха, хотела перечитывать их в дороге, когда станет тоскливо. Почитала… Текст практически исчез под чернилами. Со сжавшимся сердцем девушка положила их в стопку мусора. Достала из-за пазухи латунный кулон в виде гитары, лежащей на цветке мака - её символ и обручальная подвеска. Последняя нить, связывающая с Ладимиром. Кто знает, когда она получит его письмо, пахнущее дымом и раскалённым железом. Девушка поцеловала оберег и продолжила разбирать вещи.
Чернильница стойко выдержала удар, даже крышка не треснула. Из гусиных перьев уцелело всего одно, остальные пропитались тушью. Проще купить новые, чем очистить эти. Грифели поломались и раскрошились.
Всё сумки неаккуратно разрезали по швам, и восстановлению они не подлежали. Девушка со вздохом отправила их к мусору. Половину аптечки удалось спасти. Две баночки с лекарствами треснули, залив новые бинты, но мази и мешочки с травами не пострадали.
Мягкий гитарный чехол вывернули наизнанку, но не испортили. Запасные струны и колки рассыпали по полу…
Горничная появилась, когда Мираль заканчивала раскладывать струны по мешочкам. Служанка осмотрелась, закинула одежду в принесённую корзину и поставила у двери. Вместе с гостьей она заправила постель и разложила уцелевшие вещи по местам. После этого взялась за чернильные пятна на полу и стенах.
- Вы красный кошелёк не находили? - спросила Мираль, закрывая створку массивного шкафа.
Служанка замотала головой.
- Много там было? - участливо спросила она, поливая пятно раствором из чёрной бутылки.
- Пять медяков, хотела у селян продукты купить.
- Что-то ещё пропало?
Мираль покачала головой. Кошель с остальными деньгами, выданными родителями, она носила на поясе. Так заговор лучше работал и отводил алчные взгляды. По сравнению с основной суммой, пять медяков совсем немного, но на них можно купить еды на неделю. Слишком расточительно ради них взламывать защиту комнату и потрошить вещи.
- Вы можете идти ужинать, - предложила горничная. - Я управлюсь.
Мираль нехотя взяла шаль, чудом избежавшую участи остальной одежды, и вышла в коридор. По нему крался пятнадцатилетний Вестин. Чаши на него не реагировали – парнишка знал тайные слова. Заметив постоялицу, старший сын трактирщика приветливо замахал рукой и поднёс палец к губам. Бесшумно подошёл к девушке и прошептал:
- Батя прислал проверить комнаты. Чтоб никто не понял. Здорово, да?
Серые глаза парня светились от восторга. Мираль вспомнила о его мечте стать охотником на нечисть. Наверняка, вообразил себя загонщиком какого-нибудь анчутки.
- И как успехи? - поинтересовалась девушка.
- Всё чисто. Но я ток половину осмотрел. Вот будет здорово, если это не вор, а кикимора.
Мираль подняла глаза к потолку. Как же! Кикимора! Кикимора не оставляет кулоны на окнах. Вспомнив про улику, девушка спешно простилась с Вестином. Надо успеть забрать её первой и выяснить, что это.
Мираль сбежала на первый этаж, по стеночке обогнула зал и вышла на крыльцо. Спустилась по ступеням. Под туфельками зашуршал холодный гравий. Девушка слишком поздно сообразила, что одета легко, но не возвращаться же теперь.
Она обогнула крыльцо и присела точно напротив своего окна. Вслепую поводила рукой. К ночи земля смёрзлась и застыла буграми. Из них торчали ветки и мусор. В деревнях не так тщательно убирались, да и постояльцы порой кидали вещи из окон. Пришлось умерить пыл, и водить рукой осторожнее.
Мираль собралась вытащить подвеску алькорита - камня, светящегося в темноте бледно-голубым светом, как пальцы нащупали гладкий овал. Девушка его без проблем подняла. Не успел вмёрзнуть, а значит, это он свалился с её рамы.
Мираль сжала находку в кулаке и поднялась. Заряна упоминала, что на заднем дворе остановилась купеческая охрана. Среди них наверняка есть знающие люди.
Ноги замёрзли, но девушка не обращала на это внимания. Тайна подвески беспокоила её сильнее насморка.
В углах забора горели негасимые лампы. Магическое пламя трепетало под лёгким ветерком, и тени колыхались на земле и повозках. У дальней стены девушка заметила огонёк побольше, а рядом – силуэты людей.
Мираль шагнула на каменную дорожку, что светлой полосой бежала по земле, и спрятала руки под шаль. Быстрее расспросит - быстрее вернётся в тепло.
Она уверенно обогнула телеги и вышла к костру. Вокруг него на мешках развалились охранники и играли. Всё пятеро кутались в тулупы и меховые шапки. При приближении девушки они быстро спрятали карты под себя и сели ровно. Когда лицо гостьи осветил костёр, мужчины заметно расслабились, но игру не возобновили.
- Хозяин просил что-то передать? – поинтересовался один из них.
- Нет, - Мираль поёжилась и вытащила руку с подвеской из-под шали. – Мне сказали, что вы профессионалы и можете помочь. Вы же сможете, да?
Зубы стучали от холода, и речь вышла достаточно жалобной.
- Смотря чем, - ответил всё тот же низкий голос. Тусклый свет не позволял разглядеть его лицо.
- Поклонник вручил подвеску. Она выглядит подозрительно, но он утверждает, что это просто подвеска.
- Жених что ли? – ближайший охранник вытянул руку. Мираль опустила на его ладонь находку.
- Нет, - девушка вздрогнула, холод наступал всё сильнее. – От жениха я подвоха не жду. То зритель, я – менестрель, сегодня выступала в трактире.
Мужчина ощупал вещицу, поднёс к огню и осмотрел под светом костра.
- Открывашка. На тёмном рынке стоит пять серебряников. По форме вроде прошлогодняя. Новый контур вряд ли вскроет, а вот с прошлогодними защитами вполне справляется. Я бы держался подальше от таких почитателей. Если стража увидит висюльку, упечёт в тюрьму до разбирательства.
- Ой, а что мне теперь делать? – перспектива угодить в тюрьму напугала девушку.
- А вот что, - охранник бросил кулон в огонь.
Раздался громкий треск, взлетели искры. Мираль заслонилась от них шалью. Кулон быстро прогорел, оставив лёгкий запах жжёной карамели.
- Всё, менестрелька, можешь возвращаться обратно, - со смехом сказал охранник, сидящий по другую сторону костра. - Попросили бы спеть в оплату, да голос твой жалко.
- Спасибо! - искренне поблагодарила их Мираль и поспешила в тепло.
В натопленном зале девушка прочувствовала насколько замёрзла. Её затрясло от накатившего озноба, зубы принялись отбивать дробь. В голове поселился туман.
Мираль плотнее закуталась в шаль, спрятала ледяные пальцы под мышки. Сделала шаг к камину, как её схватили за локоть. От неожиданности девушка двинула локтем. К счастью не попала, что не помешало селянину произнести с упрёком:
- Тяэли...
- Извините. Я не люблю, когда меня трогают.
Мираль высвободила руку и повернулась, наткнувшись взглядом на выпирающий живот, настолько большой, что девушка не сумела представить, как селянин управляется с работой.
Перевела взгляд выше на красное лицо с редкими морщинами, выбившиеся вихры и шапку, съехавшую на затылок. Мужчина тяжело дышал, но не думал снимать тулуп и совершенно не замечал едкого запаха пота.
Мираль стоило больших усилий выдавить из себя извиняющуюся улыбку. Ссориться с людьми в первый год путешествия не стоило. Об этом предупреждали и матушка, и Миродар. Менестрелю требовались союзники, а не враги.
В прошлые годы наставник ограждал её от ненужного общения, брал удар на себя. Теперь Мираль предстояло учиться налаживать отношения, и она не хотела всё испортить из-за неприязни к первому обратившемуся.
- Ой, тяэли, - это иностранное обращение появилось в Лозарии задолго до рождения Мираль, но всё равно резало слух чужеродностью. «Сударыня» звучала намного лучше. - Извините, не хотел вас напугать. Наоборот подошёл выразить восхищение талантом.
Мираль покраснела. Комплименты до сих пор вызывали смущение, за шесть лет путешествий с наставником она к ним так и не привыкла. Селянин тем временем продолжил:
- Когда вы поёте, я как бы это сказать... переношусь в ваши песни и вспоминаю сказки. Матушка моя напевала их мне на ночь. Но тяэли! Ваше лицо на некоторых песнях. Оно пустое. Ничего не выражает. Я не хочу сказать, что всё плохо. Мне понравились песни. Будь на вашем лице все чувства из песни, это привело бы всех в восторг.
Девушка смутилась и потеребила край шали. О проблемах она прекрасно знала. Пыталась с ними справиться, но безуспешно. Мираль умела погружаться в историю. Тогда мимикой, движениями, изменениями в голосе изображала происходящее. Объединение с историей требовало времени, а концертах песни быстро сменяли друг друга. Приходилось использовать голос, а лицо оставлять спокойным. Лучше так, чем посторонняя эмоция. Впрочем, зрителям об этом знать не обязательно.
