Волнения, устроенные Русланом, показали, что люди готовы к революции. Поэтому мы создадим нечто типа теневого кабинета и потихоньку перетянем на себя управление. А кое-кого не мешает исключить из штаба, я говорю, конечно, о Татине и его дружке.
— Ганди не потерпит, чтобы у Виктора Львовича забирали полномочия, - возразил Шевкет, – и Татин вошёл в штаб по рекомендации Ганди.
— По этому, мы наконец-то должны возродить милицию, и не зависеть так от Ганди. Я уже думала об этом, Глеб Мясник отлично подойдёт на роль «шерифа», он создаст небольшой отряд. Опять же, ваши люди, особенно ваши племянники, способны противостоять бандюкам.
— Глеб, да он сможет, - согласился Шевкет.
— Поговорите с новеньким, скажите, что он остается работать при штабе, но объясните нюансы. Он будет очень полезным сотрудником.
— Это всё хорошо выглядит, но как отнесётся к смене руководства реальный хозяин - Туман?
— У меня есть все основания полагать, что ко мне он относиться очень хорошо! - Довольно заявила Светлана Олеговна.
СВЕТЛАНА ОЛЕГОВНА
Решение ехать на курорт, пришло к Светлане Олеговне внезапно. Эта поездка нужна была ей, чтобы избежать нервного срыва. Ближе к сорока годам жизнь Светланы Олеговны пошла под откос.
Она справилась с истерикой, вытерла слёзы и позвонила маме, что бы договориться оставить у неё на пару недель детей. Мама конечно тут же припомнила ей:
— Я тебе с самого начала говорила, что ты торопишься, ты совсем не знаешь этого человека. Я сколько раз спрашивала: «Почему ты ему так веришь?»
Да, Светлана Олеговна хорошо помнила эти слова, тогда ей обидно было слушать их от мамы перед самой свадьбой.
Мама поворчала и согласилась взять детей.
Светлана Олеговна действительно всегда верила мужу. Даже когда до неё начали доходить слухи о его «похождениях», она верила его оправданиям. Каждый раз он клялся и божился, что «этого не было». Лучшая подруга Светланы Олеговны, сочувственно качая головой, спрашивала её:
— Почему ты ему так веришь?
Потом она застала мужа с этой самой лучшей подругой. Был скандал, ссора, но всё же через полгода она простила его.
А слухи о его изменах продолжали доходить до Светланы Олеговны. Она старалась не придавать им значения, ведь доказательств не было, а муж клялся и божился, что «этого не было». Молодая секретарша, помощница Светланы Олеговны, которая слышала, как муж по телефону нелепо оправдывался перед женой, не стесняясь, спрашивала:
— Почему Вы так верите ему?
И вот теперь, он ушёл к этой самой молодой секретарше, а её бросил с тремя детьми. На прощанье молодая стерва написала на Светлану Олеговну донос, и её не разбираясь, уволили с работы. Без работы, без опоры, немолодая, располневшая тётка, ей больше не на что надеяться в этой жизни. Но отдохнуть надо.
Найти жильё в разгар курортного сезона непросто, и она сняла не очень удобную квартиру в двенадцатиэтажке, на краю Олеиза.
Однажды утром, когда она вышла из подъезда, за углом дома раздался взрыв. После взрыва не последовало ни паники, ни беготни, и Светлана Олеговна из любопытства заглянула за угол дома. Ничто из увиденного не вызвало тревоги, разрушений не было, жертв, тоже не было видно. Стоял грузовик, будкой к входу в подвал. Светлана Олеговна подошла и осторожно заглянула в его будку. Внутри стоял человек, он, напрягшись, держал рычаг защёлки двери. Дверь закрывала какой-то контейнер, занимавший треть будки. Иногда дверь начинала ходить ходуном, как будто в неё кто-то бился изнутри.
– Умоляю – подержи, - произнёс человек, – я сейчас закрою на замок. Его нельзя выпустить.
Светлана Олеговна, не смотря на страх и недоумение, залезла в кузов и взялась за рычаг.
– Спасибо, – облегчённо сказал незнакомец, – я быстро. Только не отпускай.
Он выскочил из будки, вскоре из кабины послышались звуки, как будто он судорожно переворачивает всё и что-то ищет. В дверь уже не колотились, за ней затихло.
– Почему ты делаешь то, что он тебе сказал? – услышала она журчащий, волшебный голос, который звучал, как будто у неё в голове. – Почему ты веришь тюремщику, а не жертве? Он лишил меня свободы по своей прихоти. У меня не будет больше шанса, если сейчас он найдёт другой замок. - Вдруг она услышала знакомую фразу: – Почему ты ему веришь?
Слова отзывались эхом, напоминая каждый случай, когда она уже слышала это: «Почему ты ему веришь?». Светлана Олеговна отпустила рычаг. Дверь резко распахнулась, припечатав её к стене. От сильного удара она потеряла сознание.
Когда Светлана Олеговна очнулась, то было сумрачно и холодно. Она была в подъезде двенадцатиэтажки. Все последние события она помнила хорошо, а вот как сюда попала, и куда делся грузовик, не помнила. Светлана Олеговна вышла на улицу. Вокруг был густой туман, и стояла тишина. Она посмотрела вверх, у двенадцатиэтажки не было верхних этажей.
Послышались голоса и смех. Из тумана стали появляться фигуры каких то головорезов вооружённых битами, топорами и длинными ножами. Они несли сумки и тюки с вещами.
— Ого! Ты кто такая, красавица?! - радостно завопили они, увидев женщину.
Головорезы сразу двинулись в сторону Светланы Олеговны, и по их виду, было понятно, что для неё эта встреча должна была плохо кончиться.
Внезапно послышался суровый голос:
— Рах, я тебя предупреждал, что больше не потерплю грабежа в посёлке?! – это говорил Шевкет Ибрагимов. За его спиной стоял небольшой отряд, а по бокам от него его племянники. Крепыши племянники угрожающе помахивали образками железных труб.
– Всё что награбили, оставьте здесь, а сами убирайтесь из посёлка! Это последнее предупреждение! – грозно приказал Ганди. – Ещё раз кто-то из вас появиться в посёлке – будем отстреливать.
Шевкет теперь обратил внимание на испуганную Светлану Олеговну.
— Ты ведь не из посёлка, я тебя никогда не видел, - удивился он. - Одета непонятно во что, на тебе чужая одежда.
Светлана Олеговна удивилась, посмотрела на себя и не поверила, в то, что видела: стройная фигура, красивые ножки, высокая грудь. Её одежда и правда висела на ней теперь как мешок и выглядела чужой.
Светлана Олеговна не выясняла, что произошло в посёлке, её мысли были о другом. Первым делом она нашла зеркало. С удивлением и восторгом она рассматривала себя: помолодевшую, похорошевшую, похудевшую, она в молодости не была так привлекательна, как сейчас.
– Мой подарок тебе, – прозвучал журчащий волшебный голос у неё в голове.
Она стала обворожительна, привлекательна. Никто не верил, что ей скоро сорок лет, перед ней бледно выглядели молодые девушки. Мужчины непременно приковывали к ней взгляды, и Светлана Олеговна пользовалась своей привлекательностью, принимала ухаживания, и часто меняла спутников. Жизнь у неё началась только после катастрофы.
Конечно же, она никому и никогда не рассказала, что это она выпустила Туман.
Честно говоря, я рассчитывал отсидеться в хижине и на следующий день вернуться в посёлок. Задание для меня казалось совсем невыполнимым, я и не собирался за него браться. Но пришлось. Часа через два после ухода Дяди Саши, к хижине пришли аборигены.
– Хенде хох! Стой не дёргайся!
Передо мной стояли двое солдат в немецкой форме времён Второй Мировой войны. В мою сторону оба направили автоматы «Шмайсеры».
– Понял, стою, - ответил я.
– О, а ты что, русский?
К хижине я стоял спиной, оттуда послышался грохот. Я обернулся, в открытую дверь было видно, что ещё двое там делают обыск.
– Кто-то с тобой ещё есть?
– Нет, я один.
– Красный?
– В каком смысле? – удивился я.
– За Сталина воевал?
– Я вообще не воевал.
– Тогда откуда ты взялся?
– Забросило случайно.
– Так, что ты за бродяга? Дезертир? Что, толком не можешь ответить? Тебя пытать надо?
– Мне нечего ответить, я случайно забрёл сюда.
С одной стороны, я понимал, что правдивым ответам они не поверят, а во-вторых, от наставленного на меня оружия я занервничал и ничего толком сказать не мог.
– Не надо. С собой заберём! – слова были обращены к кому то у меня за спиной. Я оглянулся, за мной стоял один из тех, кто делал обыск в хижине. В одной руке у него был нож, другая была поднята так, чтобы обхватить меня сзади за голову. Он собирался перерезать мне горло. У меня всё похолодело.
Видимо, я очень заметно побледнел, если глядя на меня, этот мужик с ножом противно засмеялся.
– Да он просто перепугался, вот и не может говорить.
– Руки назад, бродяга!
Второй из тех, кто делал обыск в сторожке, вышел с кипой бумаг, которые Дядя Саша выпотрошил из штабного сейфа.
– Интересные бумажонки, во всех протоколы заседаний какого-то штаба.
– Какого штаба? – задал мне вопрос их старший.
– Не знаю, когда я пришел, эти бумаги здесь уже были.
Мне связали руки за спиной, и повели с собой. Предупредили:
– Ты с нами лучше не шути – сразу «пришьём».
На ходу снова начали допрос:
– Ты Сидора из сторожки выгнал?
– Я когда пришёл – хижина была пустой. Я просто пожил здесь несколько дней.
– Откуда пришёл?
– Я немного заблудился, совсем не знаю куда попал. Где мы сейчас?
– Совсем ты чудной, в такую глушь случайно забрёл. Ты что, контуженный?
– Нет. Я же говорю, что не воевал.
– Людей давно видел? Кто тебя надоумил сюда идти? Ты, наверное, по-албански ничего не понимаешь, по тому и не понял, куда тебя послали.
– По-албански? Мы в Албании? Вы же вроде бы русские?
– Вот с виду – ты нормальный, а как начнёшь говорить, то, как будто ты не в себе. Ты, наверное, не помнишь, про контузию?
Я подумал: может быть действительно лучше притвориться контуженным. Но не создаст ли это другую проблему – они начнут выяснять, на чьей стороне я воевал. По-моему, Сталина и красных они не любят, форма немецкая. Какие-то «власовцы». Дядя Саша предполагал, что мы в шестидесятых годах, значит, могли быть живыми и не старыми те, кто воевал во Второй Мировой войне.
Около получаса мы шли по лесу пока не набрели на целый отряд таких же солдат в старой потрёпанной немецкой форме. У них был огромный танк Марк-4 – монстр времён Первой Мировой войны. За этой громадиной, с несколькими башнями и торчащими во все стороны из бойниц пулемётами, скромно стоял маленький броневик, на обычных, резиновых колёсах. Ещё был грузовик, в кузове которого были сложены ящики, видимо со снарядами, и канистры с топливом.
– Командир, мы нашу машину нашли, недалеко от сторожки. Она опять не работает. Там сейф был, его щипцами раскурочили. Для этого, наверное, и угнали машину. Ещё в сторожке был вот этот бродяга, но он вряд ли Сидора выгнал. И про сейф не знает, говорит, что когда пришёл, там никого уже не было. А ещё в сторожке было полно вот таких бумаг. Смотри тут написано: «заседание штаба» и тут «штаб».
Меня подвели к тому, кого назвали командиром. Он рассмотрел бумаги и сказал:
– Штаб, который разбросал так свои бумаги, уже не может быть опасным. Так поступают когда очень быстро убегают. Пора наступать.
Он только мельком взглянул на меня.
– Зачем вы его сюда притащили? Там бы и пристрелили. Он что-то знает? Про рудник разнюхивает?
Мне опять стало не по себе от того, что моя жизнь ни во что не ставиться.
– Ничего он не знает. Я подумал, что он пригодиться нам – носить ящики с боеприпасами. Тогда один из наших освободиться для передового отряда. НКВД-ешником он не может быть, тот был бы подготовленным и рассказал бы складную легенду о себе, а этот перепугался и ничего толком сказать не может.
– Если от него не будет толка – пристрели.
Меня отвели к грузовику и там развязали руки.
– Сидор, тебе в помощь человек появился. Смотри за ним. Пристрели если что.
Сидор был полноватым мужиком. У меня сразу возникало подозрение, что Сидор не вполне адекватен: он был суетлив, а его глаза бегали не останавливаясь.
Когда мы остались наедине, Сидор нерешительно спросил:
– Говорят, что ты жил в сторожке? Ты Александр?
Он хотел дальше задавать вопросы, но запнулся, как будто чего-то боялся. И к тому же его перебили:
– О, Сидор, так это этот щегол тебя из сторожки выгнал? Это он запугал тебя так, что ты теперь трясёшься и всякую чушь рассказываешь?
Сидора «подкалывал» солдат из кабины грузовика, водитель. Сплетня обо мне уже облетела всех.
Я стал понимать, что могло выгнать Сидора из сторожки и напугать его до потери рассудка.
Сидор замялся после насмешки водителя, но я решил, что разговор надо будет обязательно продолжить.
Я дождался удобного момента во время ужина.
До этого мы ничего не делали. Ожидаемой «каторги» - таскания неподъёмных ящиков не было. Я понял, что отряд направляется на посёлок. Командира все называли по фамилии – Пархоменко. К нему прибегали разведчики со стороны посёлка и, по моему, все докладывали, что никаких изменений нет. Заминка в движении была вызвана техосмотром танка Марк-4. «Старичок», видимо, долго был без движения и теперь, после небольшого пробега, его проверяли перед решительным броском. Лагерь расположился за хребтом от посёлка. Многие подползали к вершине и смотрели на сугроб из тумана.
Сидор приказал мне сидеть у грузовика, а сам всегда был где-то рядом и часто поглядывал на меня с настороженностью.
На ужин Сидор принёс мне котелок с горячей кашей и кусок хлеба. Сам он уселся рядом.
– Ложки нет, жди пока я поем.
Мы сидели только вдвоём, у грузовика. Я понял, что Сидора все сторонятся, считая его «чокнутым». Все остальные ели в других местах, разбившись на группки.
– Ты спрашивал про сторожку. Ты был там и встретился с чем-то необычным? – спросил я.
Сидор впился в меня взглядом, а я продолжал:
– Я знаю, о чём ты спрашивал. Это был Туман.
Сидор сглотнул и как заворожённый сказал:
– Да тогда был очень густой туман, я такого никогда не видел раньше.
Явно Сидор был напуган туманом, но не понял, что он из себя представляет.
– Над посёлком ведь постоянно туман, ты же его видел, - продолжил я.
– Над каким посёлком? – удивился Сидор.
– В долине посёлок, а над ним постоянная шапка из тумана.
– Постоянный туман над нашими шахтами, мы туда уже два года попасть не можем, – Сидор осекся, сказав о шахтах.
– Значит, там никогда не было посёлка? - спрашивал я, довольный, что Сидор легко идёт на диалог.
– Посёлок? Как там можно жить? Пары ртути убивают… - Сидор опять осёкся. – Больше не расспрашивай меня про красную ртуть.
Красная ртуть – я что-то слышал об этом, но, кажется, она называлась выдумкой аферистов.
Сидор продолжал:
– Ты много знаешь о том, что случилось с нашим рудником. Ты рассказал всё это Пархоменко?
– Сидор, ты рассказал о том, что случилось в сторожке и твой рассказ называют «чушью». Если я расскажу о необычных вещах…
– Эй, вы, что там шепчетесь?! – окрикнули нас из одной компании. – Всем расскажите! Мы вас послушаем! Ты, бродяга, до этого совсем неразговорчивым был!
Я подумал, что не стоит обострять подозрение ко мне и лучше преодолеть любопытство и помолчать.
Я ел кашу, обдумывая новую информацию. Значит, аборигены не знают, с чем они столкнулись. Не знают о посёлке. Как, интересно, они представляют захватчиков своего рудника?
— Ганди не потерпит, чтобы у Виктора Львовича забирали полномочия, - возразил Шевкет, – и Татин вошёл в штаб по рекомендации Ганди.
— По этому, мы наконец-то должны возродить милицию, и не зависеть так от Ганди. Я уже думала об этом, Глеб Мясник отлично подойдёт на роль «шерифа», он создаст небольшой отряд. Опять же, ваши люди, особенно ваши племянники, способны противостоять бандюкам.
— Глеб, да он сможет, - согласился Шевкет.
— Поговорите с новеньким, скажите, что он остается работать при штабе, но объясните нюансы. Он будет очень полезным сотрудником.
— Это всё хорошо выглядит, но как отнесётся к смене руководства реальный хозяин - Туман?
— У меня есть все основания полагать, что ко мне он относиться очень хорошо! - Довольно заявила Светлана Олеговна.
СВЕТЛАНА ОЛЕГОВНА
Решение ехать на курорт, пришло к Светлане Олеговне внезапно. Эта поездка нужна была ей, чтобы избежать нервного срыва. Ближе к сорока годам жизнь Светланы Олеговны пошла под откос.
Она справилась с истерикой, вытерла слёзы и позвонила маме, что бы договориться оставить у неё на пару недель детей. Мама конечно тут же припомнила ей:
— Я тебе с самого начала говорила, что ты торопишься, ты совсем не знаешь этого человека. Я сколько раз спрашивала: «Почему ты ему так веришь?»
Да, Светлана Олеговна хорошо помнила эти слова, тогда ей обидно было слушать их от мамы перед самой свадьбой.
Мама поворчала и согласилась взять детей.
Светлана Олеговна действительно всегда верила мужу. Даже когда до неё начали доходить слухи о его «похождениях», она верила его оправданиям. Каждый раз он клялся и божился, что «этого не было». Лучшая подруга Светланы Олеговны, сочувственно качая головой, спрашивала её:
— Почему ты ему так веришь?
Потом она застала мужа с этой самой лучшей подругой. Был скандал, ссора, но всё же через полгода она простила его.
А слухи о его изменах продолжали доходить до Светланы Олеговны. Она старалась не придавать им значения, ведь доказательств не было, а муж клялся и божился, что «этого не было». Молодая секретарша, помощница Светланы Олеговны, которая слышала, как муж по телефону нелепо оправдывался перед женой, не стесняясь, спрашивала:
— Почему Вы так верите ему?
И вот теперь, он ушёл к этой самой молодой секретарше, а её бросил с тремя детьми. На прощанье молодая стерва написала на Светлану Олеговну донос, и её не разбираясь, уволили с работы. Без работы, без опоры, немолодая, располневшая тётка, ей больше не на что надеяться в этой жизни. Но отдохнуть надо.
Найти жильё в разгар курортного сезона непросто, и она сняла не очень удобную квартиру в двенадцатиэтажке, на краю Олеиза.
Однажды утром, когда она вышла из подъезда, за углом дома раздался взрыв. После взрыва не последовало ни паники, ни беготни, и Светлана Олеговна из любопытства заглянула за угол дома. Ничто из увиденного не вызвало тревоги, разрушений не было, жертв, тоже не было видно. Стоял грузовик, будкой к входу в подвал. Светлана Олеговна подошла и осторожно заглянула в его будку. Внутри стоял человек, он, напрягшись, держал рычаг защёлки двери. Дверь закрывала какой-то контейнер, занимавший треть будки. Иногда дверь начинала ходить ходуном, как будто в неё кто-то бился изнутри.
– Умоляю – подержи, - произнёс человек, – я сейчас закрою на замок. Его нельзя выпустить.
Светлана Олеговна, не смотря на страх и недоумение, залезла в кузов и взялась за рычаг.
– Спасибо, – облегчённо сказал незнакомец, – я быстро. Только не отпускай.
Он выскочил из будки, вскоре из кабины послышались звуки, как будто он судорожно переворачивает всё и что-то ищет. В дверь уже не колотились, за ней затихло.
– Почему ты делаешь то, что он тебе сказал? – услышала она журчащий, волшебный голос, который звучал, как будто у неё в голове. – Почему ты веришь тюремщику, а не жертве? Он лишил меня свободы по своей прихоти. У меня не будет больше шанса, если сейчас он найдёт другой замок. - Вдруг она услышала знакомую фразу: – Почему ты ему веришь?
Слова отзывались эхом, напоминая каждый случай, когда она уже слышала это: «Почему ты ему веришь?». Светлана Олеговна отпустила рычаг. Дверь резко распахнулась, припечатав её к стене. От сильного удара она потеряла сознание.
Когда Светлана Олеговна очнулась, то было сумрачно и холодно. Она была в подъезде двенадцатиэтажки. Все последние события она помнила хорошо, а вот как сюда попала, и куда делся грузовик, не помнила. Светлана Олеговна вышла на улицу. Вокруг был густой туман, и стояла тишина. Она посмотрела вверх, у двенадцатиэтажки не было верхних этажей.
Послышались голоса и смех. Из тумана стали появляться фигуры каких то головорезов вооружённых битами, топорами и длинными ножами. Они несли сумки и тюки с вещами.
— Ого! Ты кто такая, красавица?! - радостно завопили они, увидев женщину.
Головорезы сразу двинулись в сторону Светланы Олеговны, и по их виду, было понятно, что для неё эта встреча должна была плохо кончиться.
Внезапно послышался суровый голос:
— Рах, я тебя предупреждал, что больше не потерплю грабежа в посёлке?! – это говорил Шевкет Ибрагимов. За его спиной стоял небольшой отряд, а по бокам от него его племянники. Крепыши племянники угрожающе помахивали образками железных труб.
Главарь банды засмеялся, давая понять, что перевес в силе всё равно на его стороне. Но из тумана, за спиной у беспредельщиков, появился ещё один отряд. Во главе подошедших был Ганди. В сторону беспредельщиков были направлены стволы пистолетов и ружей.
– Всё что награбили, оставьте здесь, а сами убирайтесь из посёлка! Это последнее предупреждение! – грозно приказал Ганди. – Ещё раз кто-то из вас появиться в посёлке – будем отстреливать.
Шевкет теперь обратил внимание на испуганную Светлану Олеговну.
— Ты ведь не из посёлка, я тебя никогда не видел, - удивился он. - Одета непонятно во что, на тебе чужая одежда.
Светлана Олеговна удивилась, посмотрела на себя и не поверила, в то, что видела: стройная фигура, красивые ножки, высокая грудь. Её одежда и правда висела на ней теперь как мешок и выглядела чужой.
Светлана Олеговна не выясняла, что произошло в посёлке, её мысли были о другом. Первым делом она нашла зеркало. С удивлением и восторгом она рассматривала себя: помолодевшую, похорошевшую, похудевшую, она в молодости не была так привлекательна, как сейчас.
– Мой подарок тебе, – прозвучал журчащий волшебный голос у неё в голове.
Она стала обворожительна, привлекательна. Никто не верил, что ей скоро сорок лет, перед ней бледно выглядели молодые девушки. Мужчины непременно приковывали к ней взгляды, и Светлана Олеговна пользовалась своей привлекательностью, принимала ухаживания, и часто меняла спутников. Жизнь у неё началась только после катастрофы.
Конечно же, она никому и никогда не рассказала, что это она выпустила Туман.
Честно говоря, я рассчитывал отсидеться в хижине и на следующий день вернуться в посёлок. Задание для меня казалось совсем невыполнимым, я и не собирался за него браться. Но пришлось. Часа через два после ухода Дяди Саши, к хижине пришли аборигены.
– Хенде хох! Стой не дёргайся!
Передо мной стояли двое солдат в немецкой форме времён Второй Мировой войны. В мою сторону оба направили автоматы «Шмайсеры».
– Понял, стою, - ответил я.
– О, а ты что, русский?
К хижине я стоял спиной, оттуда послышался грохот. Я обернулся, в открытую дверь было видно, что ещё двое там делают обыск.
– Кто-то с тобой ещё есть?
– Нет, я один.
– Красный?
– В каком смысле? – удивился я.
– За Сталина воевал?
– Я вообще не воевал.
– Тогда откуда ты взялся?
– Забросило случайно.
– Так, что ты за бродяга? Дезертир? Что, толком не можешь ответить? Тебя пытать надо?
– Мне нечего ответить, я случайно забрёл сюда.
С одной стороны, я понимал, что правдивым ответам они не поверят, а во-вторых, от наставленного на меня оружия я занервничал и ничего толком сказать не мог.
– Не надо. С собой заберём! – слова были обращены к кому то у меня за спиной. Я оглянулся, за мной стоял один из тех, кто делал обыск в хижине. В одной руке у него был нож, другая была поднята так, чтобы обхватить меня сзади за голову. Он собирался перерезать мне горло. У меня всё похолодело.
Видимо, я очень заметно побледнел, если глядя на меня, этот мужик с ножом противно засмеялся.
– Да он просто перепугался, вот и не может говорить.
– Руки назад, бродяга!
Второй из тех, кто делал обыск в сторожке, вышел с кипой бумаг, которые Дядя Саша выпотрошил из штабного сейфа.
– Интересные бумажонки, во всех протоколы заседаний какого-то штаба.
– Какого штаба? – задал мне вопрос их старший.
– Не знаю, когда я пришел, эти бумаги здесь уже были.
Мне связали руки за спиной, и повели с собой. Предупредили:
– Ты с нами лучше не шути – сразу «пришьём».
На ходу снова начали допрос:
– Ты Сидора из сторожки выгнал?
– Я когда пришёл – хижина была пустой. Я просто пожил здесь несколько дней.
– Откуда пришёл?
– Я немного заблудился, совсем не знаю куда попал. Где мы сейчас?
– Совсем ты чудной, в такую глушь случайно забрёл. Ты что, контуженный?
– Нет. Я же говорю, что не воевал.
– Людей давно видел? Кто тебя надоумил сюда идти? Ты, наверное, по-албански ничего не понимаешь, по тому и не понял, куда тебя послали.
– По-албански? Мы в Албании? Вы же вроде бы русские?
– Вот с виду – ты нормальный, а как начнёшь говорить, то, как будто ты не в себе. Ты, наверное, не помнишь, про контузию?
Я подумал: может быть действительно лучше притвориться контуженным. Но не создаст ли это другую проблему – они начнут выяснять, на чьей стороне я воевал. По-моему, Сталина и красных они не любят, форма немецкая. Какие-то «власовцы». Дядя Саша предполагал, что мы в шестидесятых годах, значит, могли быть живыми и не старыми те, кто воевал во Второй Мировой войне.
Около получаса мы шли по лесу пока не набрели на целый отряд таких же солдат в старой потрёпанной немецкой форме. У них был огромный танк Марк-4 – монстр времён Первой Мировой войны. За этой громадиной, с несколькими башнями и торчащими во все стороны из бойниц пулемётами, скромно стоял маленький броневик, на обычных, резиновых колёсах. Ещё был грузовик, в кузове которого были сложены ящики, видимо со снарядами, и канистры с топливом.
– Командир, мы нашу машину нашли, недалеко от сторожки. Она опять не работает. Там сейф был, его щипцами раскурочили. Для этого, наверное, и угнали машину. Ещё в сторожке был вот этот бродяга, но он вряд ли Сидора выгнал. И про сейф не знает, говорит, что когда пришёл, там никого уже не было. А ещё в сторожке было полно вот таких бумаг. Смотри тут написано: «заседание штаба» и тут «штаб».
Меня подвели к тому, кого назвали командиром. Он рассмотрел бумаги и сказал:
– Штаб, который разбросал так свои бумаги, уже не может быть опасным. Так поступают когда очень быстро убегают. Пора наступать.
Он только мельком взглянул на меня.
– Зачем вы его сюда притащили? Там бы и пристрелили. Он что-то знает? Про рудник разнюхивает?
Мне опять стало не по себе от того, что моя жизнь ни во что не ставиться.
– Ничего он не знает. Я подумал, что он пригодиться нам – носить ящики с боеприпасами. Тогда один из наших освободиться для передового отряда. НКВД-ешником он не может быть, тот был бы подготовленным и рассказал бы складную легенду о себе, а этот перепугался и ничего толком сказать не может.
– Если от него не будет толка – пристрели.
Меня отвели к грузовику и там развязали руки.
– Сидор, тебе в помощь человек появился. Смотри за ним. Пристрели если что.
Сидор был полноватым мужиком. У меня сразу возникало подозрение, что Сидор не вполне адекватен: он был суетлив, а его глаза бегали не останавливаясь.
Когда мы остались наедине, Сидор нерешительно спросил:
– Говорят, что ты жил в сторожке? Ты Александр?
Он хотел дальше задавать вопросы, но запнулся, как будто чего-то боялся. И к тому же его перебили:
– О, Сидор, так это этот щегол тебя из сторожки выгнал? Это он запугал тебя так, что ты теперь трясёшься и всякую чушь рассказываешь?
Сидора «подкалывал» солдат из кабины грузовика, водитель. Сплетня обо мне уже облетела всех.
Я стал понимать, что могло выгнать Сидора из сторожки и напугать его до потери рассудка.
Сидор замялся после насмешки водителя, но я решил, что разговор надо будет обязательно продолжить.
Я дождался удобного момента во время ужина.
До этого мы ничего не делали. Ожидаемой «каторги» - таскания неподъёмных ящиков не было. Я понял, что отряд направляется на посёлок. Командира все называли по фамилии – Пархоменко. К нему прибегали разведчики со стороны посёлка и, по моему, все докладывали, что никаких изменений нет. Заминка в движении была вызвана техосмотром танка Марк-4. «Старичок», видимо, долго был без движения и теперь, после небольшого пробега, его проверяли перед решительным броском. Лагерь расположился за хребтом от посёлка. Многие подползали к вершине и смотрели на сугроб из тумана.
Сидор приказал мне сидеть у грузовика, а сам всегда был где-то рядом и часто поглядывал на меня с настороженностью.
На ужин Сидор принёс мне котелок с горячей кашей и кусок хлеба. Сам он уселся рядом.
– Ложки нет, жди пока я поем.
Мы сидели только вдвоём, у грузовика. Я понял, что Сидора все сторонятся, считая его «чокнутым». Все остальные ели в других местах, разбившись на группки.
– Ты спрашивал про сторожку. Ты был там и встретился с чем-то необычным? – спросил я.
Сидор впился в меня взглядом, а я продолжал:
– Я знаю, о чём ты спрашивал. Это был Туман.
Сидор сглотнул и как заворожённый сказал:
– Да тогда был очень густой туман, я такого никогда не видел раньше.
Явно Сидор был напуган туманом, но не понял, что он из себя представляет.
– Над посёлком ведь постоянно туман, ты же его видел, - продолжил я.
– Над каким посёлком? – удивился Сидор.
– В долине посёлок, а над ним постоянная шапка из тумана.
– Постоянный туман над нашими шахтами, мы туда уже два года попасть не можем, – Сидор осекся, сказав о шахтах.
– Значит, там никогда не было посёлка? - спрашивал я, довольный, что Сидор легко идёт на диалог.
– Посёлок? Как там можно жить? Пары ртути убивают… - Сидор опять осёкся. – Больше не расспрашивай меня про красную ртуть.
Красная ртуть – я что-то слышал об этом, но, кажется, она называлась выдумкой аферистов.
Сидор продолжал:
– Ты много знаешь о том, что случилось с нашим рудником. Ты рассказал всё это Пархоменко?
– Сидор, ты рассказал о том, что случилось в сторожке и твой рассказ называют «чушью». Если я расскажу о необычных вещах…
– Эй, вы, что там шепчетесь?! – окрикнули нас из одной компании. – Всем расскажите! Мы вас послушаем! Ты, бродяга, до этого совсем неразговорчивым был!
Я подумал, что не стоит обострять подозрение ко мне и лучше преодолеть любопытство и помолчать.
Я ел кашу, обдумывая новую информацию. Значит, аборигены не знают, с чем они столкнулись. Не знают о посёлке. Как, интересно, они представляют захватчиков своего рудника?
