***
Глава 1
Небольшой серый дом, чуть покосившийся от старости лет, ничем не выделялся среди десятка других, точных копий первого. Некогда добротная деревянная крыша изрядно потемнела, покрывшись пятнами плесени и мхом, расползающимся вместе с сыростью по всему городку. Дождь здесь лил беспрестанно.
Город Аваль находился на западе нашей Империи, совсем рядом с Графитовым морем, из-за чего его постоянными гостями был туман, промозглые ветра и слякоть. А еще многочисленные болота, уютно обосновавшиеся до самых Холмов. Несмотря на то, что дома строили с использованием магии и специальных составов, даже они не выдерживали столь гадкой погоды, за пять лет приходя в полную негодность. Что уж говорить о людях с серой от недостатка солнца кожей, тусклыми уставшими глазами и кашлем, таким же влажным, как здешняя погода.
Проводив взглядом немолодую уже женщину, в одной руке которой была объемная продуктовая корзина, а в другой – дырявый ломаный зонт, я покачала головой и медленно поднялась по каменной лестнице. Несколько ударов тяжелым кольцом по темной древесине и дверь отворилась. Показав металлический круг с символикой Ордена, я прошла в узкий коридор с одинокой лампой под потолком.
– Здравствуйте, госпожа, – глухо зашептал невысокий мужчина с круглыми очками в тонкой оправе, которые были единственной примечательной деталью его внешности.
В остальном облик моего нанимателя был столь же серым и унылым, как и сам Аваль. Кивнув в ответ, я сняла промокший насквозь плащ и отдала его мужчине, терпеливо дождавшись приглашения пройти в гостиную. Там, сжавшись на диване с кружкой чая, сидела молодая женщина, которая никак не отреагировала на мое появление.
Поставив свою сумку у ближайшего к камину кресла, я подошла к рано поседевшей госпоже и присела на край дивана. Аккуратно забрав остывший уже чай и водрузив его на столик, взяла холодную ладонь в свои руки и принялась осматривать. До локтя кожа была абсолютно чистой, почти прозрачной, с тонкими синими ниточками вен. А вот от локтя и выше шли маленькие черные пятна, которые постепенно разрастались все дальше и дальше, обещая своему носителю смерть.
– Как давно появились Отметины, господин Дукан?
– Неделю назад, госпожа изгоняющая.
– А на вас?..
– Несколько пятен проявились вчера.
Мужчина поспешно скинул пиджак и закатал рукава рубашки, демонстрируя пять черных пятен, но значительно большие по размеру, нежели у госпожи Дукан.
– Вы маг? – глядя на черные отметины, уточнила я.
– Очень слабый. Всего одна единица. Мать была ведьмой.
– Не стоит расстраиваться, господин Дукан. Только это вас и спасло. Где девочка?
– В дальней комнате. Мы привязали и закрыли ее. Я пытался несколько раз зайти и покормить, но… – голос мужчины дрогнул и он отвернулся от меня, пытаясь скрыть слезы.
– С момента заявки в Орден прошло две недели. Если ваши отметины проявились только сейчас, значит демон в ребенке совсем слабый. С ней все будет хорошо, господин Дукан, но нужно поспешить. Чем дольше малыш соприкасается с тонкоматериальной сущностью, тем сильнее страдает его душа.
– Да-да, госпожа, пройдемте!
Подхватив свою сумку, я последовала за мужчиной. Впрочем, провожающий был не нужен – чем ближе мы подходили к двери, за которой находилась одержимая, тем толще становился ковер из мертвых насекомых.
– Простите за это, – дергано махнул рукой наниматель. – Я пытался убирать, но они лезут снова и снова.
Я промолчала, не желая пугать мужчину еще больше. Ни к чему ему знать, что при более сильном подселенце, помимо мертвой мошкары его дом украшали бы трупы крыс, ворон и прочей живности.
– Скажите, госпожа, а моя жена…
– Как только мы изгоним демона, ей станет лучше. Подчиняющие Отметины сойдут, и она снова станет собой.
– Спасибо, госпожа!
– Пока еще не за что, – покачала головой я и оттеснила мужчину от двери, которую он попытался открыть. – Дальше я сама. Скажите, вы умеете варить бульон?
– Д-да…
– Тогда вам есть, чем заняться. Ваша малышка наверняка захочет есть после стольких дней вынужденного голода, но первое время можно давать лишь жидкое, чтобы не болел живот. Вы меня услышали?
– Да, госпожа!
– Тогда ступайте на кухню. И, чтобы вы не услышали, не заходите, пока я вас не позову.
Покивав, господин Дукат бросил последний взгляд на дверь, а затем поспешно удалился. Проводив напряженную спину тяжелым взглядом, я повернулась к деревянной поверхности и на всякий случай нарисовала руну Замка. Чтобы нам наверняка никто не помешал.
Дверь поддалась с натужным скрипом, сдвигая с пола мягкий ковер из насекомых. Быстро оглядевшись, я подошла к небольшой тумбочке у входа и, поставив на нее свою сумку, щелкнула замками.
– Как твое имя, демон? – тихо спросила я, зная, что меня услышат.
– Имя мне – легион! – привычно, даже как-то скучно отозвалась тонкоматериальная сущность, а затем издала каркающий смех.
– Знаешь, с учетом того, скольких низших Орден уничтожил за последний год, от вашего легиона уже ничего не осталось.
– Нас нельзя уничтожить, смертная! – зашипел демон и наконец-то выполз из своего угла, показываясь на свет.
Маленькая девочка, не больше шести лет. Светлые волосы сбились в грязную паклю, к которой налипла пыль и мертвая мошкара. Цвет пижамы угадывался лишь по редким, чистым от крови и рвоты пятнам. Да-а-а, обычно демоны относились к своим носителям более бережно.
– Отвратительное зрелище, – прокомментировала я увиденное, и извлекла из сумки черную свечу. – Из всех бесов, которых я изгоняла, ты самый жалкий.
– Жалкий? – заверещал подселенец, и приготовился к прыжку. – Я буду последним, кого ты увидишь в этой жизни!
Чем слабее демон, тем он самоувереннее. Высшие были более осторожными и хитрыми, иногда годами скрываясь в людских телах, со временем поглощая душу своего носителя. С такими с одной стороны было тяжелее всего – при полном слиянии с телом они могли использовать магию тонкого плана, являясь очень опасными соперниками. С другой стороны – их мы не спасали. Били на поражение, не опасаясь осуждения со стороны императора или людей.
С низшими же было иначе. Их подселяли в тех, кто был слаб духом или не хотел жить. Постепенно высасывали жизненные силы у носителя и заражали окружающих, питаясь их страданиями, а затем и энергией смерти. Уничтожить этих тварей было очень легко, но… в первую очередь следовало думать об одержимом и его душе. Именно для их спасения мы проводили долгие и энергетически затратные обряды, постепенно отделяя тонкоматериальную сущность от тела. В некотором смысле этот процесс был похож на работу целителя, который постепенно убивал паразита в теле пациента, а затем медленно, кусочек за кусочком выводил его наружу, чтобы избежать отравления организма.
Только если в случае паразита отравление было ядом, то в нашем – тьмой. И последствия ее воздействия оказывались самыми непредсказуемыми. Был в моей практике случай, когда в одно из путешествий по окраине Империи я наткнулась на небольшую деревеньку в сто домов. Её жители были настроены весьма недружелюбно, но отказать в приюте для длани Ордена не посмели. Я же внимательно осматривала каждого встречающего и понимала, эта вражда – не признак ненависти именно ко мне, а проявление страха. Что-то спрашивать или узнавать было бесполезно – они не сказали бы ни слова, боясь накликать беду на свои семьи. И мне оставалось только смотреть, подмечать и анализировать – в общем, выполнять привычные действия. И как только ночь вступила в свои законные права, я отправилась на охоту.
Найти логово твари, что запугивала селян, было не сложно. Об этом шептал ветер, сквозь густые заросли донося до меня запах разложения. Об этом говорил мох, разросшийся по земле и деревьям и, чем ближе я подбиралась к своей жертве, тем гуще и темнее он становился, напитавшись силой чужой смерти и крови.
Дом одержимой находился на опушке леса, в окружении буйной зелени, радующей глаз насыщенными красками даже в столь темный час. Ошибаются те, кто ищут логово темных тварей в мертвых лесах, в окружении ссохшихся деревьев. Не-е-ет, они жили вот в таких маленьких уютных домиках, среди вечно цветущей природы. Почему? Потому что отдавали ей на откуп тела своих жертв, позволяя травам и корням прорастать сквозь изуродованные тела, питая их самым лучшим удобрением – плотью.
Добравшись до дома, освещенного сотней маленьких светлячков, я отворила дверь и вошла внутрь, мягко ступая по тканевым дорожкам. Отголосок темной силы манил меня на кухню, из которой лился мягкий свет от свечей.
– Доброй ночи, госпожа изгоняющая, – раздался насмешливый голос. – Надо же, женщина. Редкое явление в Ордене. И чего тебе не спалось в мягкой кровати да на травяной перине?
– И тебе доброй, – ответила я, разглядывая хозяйку.
Она была красива – высокая, статная, с ладной фигурой и длинной черной косой. На пухлых губах играла приветливая улыбка и лишь в глазах была стылая ненависть и ожидание удара.
– Чего же тебе не жилось спокойно, темная? Власти ты не хотела, раз так и осталась в родной деревне. Могущества тоже нет, лишь слабый дар. Так для чего ты убивала? Во имя чего приносила жертвы? Хотя, не отвечай – и так вижу. Сколько тебе сейчас лет?
– Девяносто, – улыбнулась женщина ровными белыми зубами.
– Хорошо сохранилась. Полагаю, под соснами гниют те, что оказались красивее и желаннее тебя?
– Ну почему же? Наскучившие ухажёры тоже там. Люблю разнообразие, знаешь ли.
– Глупая баба, – покачала я головой, останавливаясь возле окна с белыми занавесками. – Жила бы себе и горя не знала. Нарожала детишек, передала им свой дар и спокойно отправилась в чертоги Светлого. А теперь?
– А что теперь? Не изменилось ничего, госпожа изгоняющая. Твоя молодость и сила продлят мой век еще лет на десять, а лес с благодарностью примет жертву. Все, как и всегда. Не ты первая, кто пришел по мою душу, не ты последняя.
– Возможно, другие приходили именно по душу, мне же она ни к чему. Никто ведь и не узнает, если я тебя убью.
– А как же муки совести? Не ваш ли кодекс гласит, что нужно сначала попытаться спасти и только потом убивать? Был у меня один изгоняющий до тебя, который очень упорно пытался меня спасти. Долго грел мою постель и рассказывал сказки про Орден, да и он наскучил.
– Мужчины, – пренебрежительно усмехнулась я, проводя пальцами по теплому дереву стола. – Они действительно слишком чтут кодекс, воспринимая его, как закон. Мы же, женщины, своевольны и подчиняться очень не любим.
– Хорошо говоришь, изгоняющая. Мы бы с тобой смогли подружиться, но увы…
– Действительно, увы…
Удар был одновременным. В меня полетел черный сгусток силы, застрявший во вспыхнувшем щите света, а в ведьму – аламитовый нож. Легко пройдя сквозь защиту, которая уберегла бы от магического удара, но оказалась бессильна от обычного, он впился в грудь, раскрашивая белую рубашку алыми бусами.
– Не ожидала… – хрипло выдохнула ведьма, а затем медленно осела на пол, да там и осталась, питая темное дерево кровью, но на этот раз своей.
В ту ночь я так и не вернулась в деревню, до самой зари наблюдая за ярким пламенем огня, что пожирал дом проклятой души и черным дымом улетал в розовеющее небо.
Мораль этой истории была такова – каждый бывший одержимый находился под пристальным вниманием Ордена. Ведь никогда не угадаешь, ушла ли тьма полностью, или же осталась где-то в душе, крошечным клочком спрятавшись в самых черных ее уголках.
Прыжок… И одержимая девочка натолкнулась на щит света, с шипением отлетая к дальней стене. Ударившись, она тихо заскулила и начала медленно отползать обратно в свой угол. Я же, затлев свечу, двинулась следом, тихим шепотом зачитывая слова изгнания. В другой руке у меня был флакон с водой из священного источника, в котором лежала слеза Светлого – нашего отца и прародителя всего живого.
– Тетенька, не надо! – детским голоском запричитала девочка, глядя на меня большими глазами, полными слез. – Не делайте мне больно, пожалуйста!
– Не буду, моя маленькая, – улыбнулась я, присаживая перед ребенком на колени.
– Правда? Не хочу, чтобы меня больше обижали…
– А кто тебя обидел, моя хорошая? – ласково спросила я, поставив свечу на пол и касаясь осунувшейся щечки.
– Злой дядя, – хрипло рассмеялся демон, и подался вперед, почти касаясь детским носиком моего. – Он очень долго и со вкусом развлекался с малявкой, пока она не сбежала. Разве отец крохи тебе не рассказал, в каком состоянии нашел нас? М-м-м, это было так легко…
– Злой дядя, говоришь, – задумчиво произнесла я, а затем схватила малышку за руки и, опрокинув на пол, влила в рот весь флакон.
Зашипело-зашкворчало. От тела пошел дым с запахом серы и паленой плоти. Демон кричал и брыкался, пытаясь сбросить меня и дотянуться крошечными руками до своего горла, но не мог. Я же продолжила читать слова изгнания, постепенно вливая силу и отделяя тонкоматериальную сущность от человеческого тела. Действовала на рефлексах, отработанными до идеала движениями, позволяя голове свободно анализировать полученную информацию.
Злой дядя. Тот, кто либо очень хорошо прятался, и его не могли поймать, либо… Тот, кого не имели права судить простые жители, да и боялись этого. Злой дядя, который должен был понести наказание за совершенное.
С последним словом заклинания я накапала на лоб ребенка три капли свечи, воск которой был смешан с пеплом осины, и загасила пламя. В этот же момент девочка выгнулась в последний раз, выдыхая темное облачко уничтоженного низшего, а затем утихла, обмякнув в моих руках фарфоровой куклой.
Уложив ребенка на кровать, я вышла из комнаты и, безошибочно найдя ванную, включила теплую воду. Затем прошла на кухню, где за столом сидел бледный мужчина, и попросила его постелить чистую простынь и одеяло на диване в гостиной. Затем вернулась к малышке и, подняв ее на руки, унесла купаться. Смыв грязь и кровь, снова набрала воды и влила в нее раствор, который должен был очистить ауру и помочь ей восстановиться. Только после всего этого отнесла сладко посапывающую малышку в гостиную, и положила на диван, укутывая в одеяло.
– Все? – шепотом просил господин Дукан, глядя на розовощекого ребенка.
– Все. Я стерла ее память, так что она ничего не вспомнит. Абсолютно ничего, – с намеком произнесла я и посмотрела на мужчину. – Кто это был?
– Я не могу сказать, госпожа…
– Хотите, чтобы это снова повторилось? Желаете такой же боли другой семье и ребенку?
– Нет, но я…
– Вы нашли в себе смелость обратиться в Орден, зная, что вашу малышку вполне могли убить. Теперь найдите ее, чтобы рассказать мне о твари, сотворившей это.
– Заместитель градоначальника… Господин Турек.
– Спасибо. Наймите женщин, чтобы убрали дом, а все вещи из комнаты ребенка сожгите.
– Да, госпожа, – безвольно подчинился мужчина, устало закрывая лицо руками.
– Не смейте сдаваться, – одернула его я ледяным голосом. – Ближайший месяц вам надо заботиться о двух слабых женщинах, которые не справятся сами. Если не в состоянии, попросите ее родственников, но не смейте оставлять их одних и упиваться жалостью к себе!
– Да, госпожа изгоняющая, – уже намного четче ответил господин Дукат и посмотрел на меня. – Как я могу отблагодарить вас?
– Меня отблагодарит Орден.
