Пролог
Тонкое белое кружево штор на стрельчатых окнах неспешно раскачивалось на ветру. Полуденный солнечный свет наполнял просторный кабинет и слепил глаза. Комната - сплошь белизна и золото. Память будоражил букет знакомых до боли запахов, витающих в воздухе. Орхидеи благоухали в напольной керамической вазе у высокого книжного шкафа цвета слоновой кости. Полотно с единорогами переливалось перламутром. В изящном вытянутом сосуде между двумя креслами, обитыми парчой, стояли душистые свежесрезанные садовые розы. Старинные часы на каминной полке неспешно отмеряли секунды в тишине. Я сидела на диване с резьбой и выгнутой деревянной спинкой, окружённая множеством подушек. Подол длинного жёлтого платья лежал на нем веером. Я коснулась волос, упругими локонами спадавших на левое плечо. Это из-за чувства неловкости, хотя было приятно здесь находиться. Меня окружал едва уловимый аромат духов, пикантная смесь из нот мяты, цветущих цитрусовых и сладкой свежести - его я узнала бы из тысячи других запахов. Линетт.
Она смотрела с печальной улыбкой на устах, сжимая в ладонях мою руку. Я улыбалась в ответ, но ощущала себя сбитой с толку, растерянной и встревоженной. Сердце, не унимаясь, прыгало в груди, пока я любовалась её сказочно прекрасным лицом. Фарфоровая кожа, изумрудные глаза, тонкие аристократические черты. Рыжие волосы спадали гладким шёлком на плечи, струились по спине. Тёмно-синее платье из шуршащей плотной ткани с глянцевым блеском и отделкой из изысканного чёрного плетения, глубокий вырез, тугой корсет, подчёркивающий и без того осиную талию. Пышная юбка со складками скрывалась под столом с гнутыми ножками. Я любовалась ею и радовалась встрече, хотя в глубине души понимала, Линетт уже нет. Мысль, от которой кололо в груди, и душа стонала.
Заметив моё сомнение, Линетт едва заметно нахмурилась. Её улыбка померкла. С губ наставницы сорвался вздох, она склонила голову. Волосы рассыпались, обрамляя худощавое лицо. Их медный цвет контрастировал с бледностью кожи. Она скользнула тонкими пальцами, убирая прядь за ухо. Глаза вдумчиво смотрели на меня. В то время, как я почувствовала горечь и печаль, она казалась приятно удивлённой.
— Я знаю, что с тобой происходит, — ласково прошелестела она и погладила меня по руке.
Но договорить Линетт не успела - за её спиной, в дверном проёме из теней соткался мужской силуэт. Я уже знала, что случится дальше, но вопреки ожиданиям, сон не прервался, Линетт не помрачнела, а образ незнакомца не растаял. Напротив, он плавно обретал очертания и дополнялся красками. Теперь я могла различить тёмно-русые волосы, тонкую бородку и линию усов. Красиво очерченные губы, нос, мужественное, приятное лицо. Светлая кожа без морщин - ему было не больше тридцати-тридцати пяти лет на вид. Пронзительно голубые глаза смотрели из-под занавеса прямых волос. Он буравил укоризненным взором спину Линетт, медленно сжимая руки в кулаки. Короткое чёрное пальто нараспашку, белая рубашка, чёрные узкие брюки…. Его грудь мерно вздымалась от тяжёлого дыхания. Хотелось внимательнее посмотреть на его лицо, я взволнованно сжала руки Линетт. Она беззвучно рассмеялась, и дрожь пошла от её кистей вверх к моим плечам. Я смутилась, отвела взгляд, но он зацепился за сверкающий золотой перстень на безымянном пальце ЕГО левой руки, инкрустированный родолитами и гранатами. Он переливался и обжигал - я отпрянула от стола, ощутив лёгкое жжение в глазах, но миг спустя наваждение исчезло, и кольцо осталось всего лишь изумительно красивым украшением.
Оторвавшись от перстня, я осторожно подняла взгляд, изучая каждую деталь образа мужчины. Стройный, поджарый, ростом чуть выше среднего. Кулон спрятан под рубашку, но его сине-белое свечение пробивалось сквозь тонкую ткань. Как и таинственный блеск магии в глазах. В глазах, которые я уже видела на похоронах Линетт.
Внезапно меня окатило напором его силы. Я непроизвольно напрягла плечи. Стало тяжело дышать - воздух вибрировал, обжигая, словно тёплые морские волны. Магия плясала на коже, разливалась по комнате. Первые её дуновения разметали шторы и мои волосы. Я прерывисто вдохнула ртом. Его сила. Она почти ощущалась как запах, как аромат ночи в тёмном лесу. Он дал мне попробовать её на вкус, и внутри поднялся ответный шквал магии. Я пыталась вспомнить, где впервые ощутила этого мужчину. Зажмурившись от волнения, освободилась от рук Линетт и закрыла ладонями лицо. Сердце разрывалось от знакомых ощущений, пульс бил в висках, и комната завертелась яркими пятнами. Хотелось кричать и плакать, только бы унять это мучительное чувство….
— Зачем ты это сделала, Линетт?! — приятный, но обжигающий гневом, голос мужчины разбил тяжёлую тишину.
Его сила ласковым теплом коснулась меня, по коже побежали мурашки. На душе стало чуть легче, светлее, спокойнее. Но едва я отняла руки от лица, как комната дрогнула, помутнела, и голос Линетт прозвучал издалека:
— Ты уже знаешь, Эшли. Осталось вспомнить….
Глава 1
Время от времени каждый из нас задумывается, почему жизнь сложилась так, а не иначе. В какой момент нужно было свернуть, когда стоило промолчать, а где уступить или, напротив, идти напролом? Почему кулон Линетт достался именно мне? Зачем силы свыше наделили меня редким даром? И как долго за эти подарки придётся расплачиваться?
Я стояла у окна на кухне, обнимая себя за плечи, и смотрела на улицу. По ясному небу неспешно ползли редкие холодные облака. На клёнах горели огнями дрожащие на ветру листья. Осенняя акварель навевала праздничное настроение. В этот тёплый, субботний день почти все соседи убирались во дворах своих домов, готовясь к зиме. Её поступь ощущалась в воздухе морозным дыханием, но ещё не все деревья сбросили пёстрые наряды, не все цветы в клумбах уснули, да и перелётные птицы не спешили покидать Эгморр. Весёлый гомон ребятни, разговоры соседей и свист ветра, раскручивающего флюгеры, не доносились до меня. Причиной тому не закрытые наглухо окна - в голове гудело от птичьих криков и шороха перьев.
Вот уже неделю я не покидала пределы родного жилища, и не позволяла этого делать Мишель и Монике. Том не объявлялся, но ощущение его присутствия где-то поблизости не покидало ни на секунду. Он мог быть рядом, за углом дома, и поджидать, сделав ставку на наше легкомыслие. Если небо не застилал чёрный дым, это ещё не повод облегчённо вздохнуть и жить дальше, как прежде. Как прежде уже не будет. Поэтому мы должны держаться вместе и продумывать каждый шаг наперёд, чтобы не попасться в сети бэлморта, жаждущего заполучить кулоны ценой наших жизней. Ситуация сама собой не могла разрешиться, разумеется. Кому-то было суждено погибнуть, и я надеялась, что этим неудачником станет Том. Пока у нас на руках оставался козырь: он не знал, что я чувствовала бэлмортов. Шерман старший наверняка затаился и караулил нас в засаде, а мы, в свою очередь, ждали, когда он уберётся…. Я понимала, что придётся выйти на улицу и встретиться с ним лицом к лицу, чтобы покончить раз и навсегда с этой историей. Но прежде стоило придумать, как незаметно проскользнуть за пределы защитной магии и подобраться к бэлморту. Его сущность я чувствовала, но предугадывать дальнейшие действия и читать мысли не умела, из-за чего до сих пор бездействовала. Хитроумный план никак не рождался в утомлённой и измученной чужими воспоминаниями и птичьими голосами голове….
Неделя…. Ровно семь дней назад я совершила убийство. Уничтожила бэлморта, загубившего шестерых магов ради собственного благополучия и спокойствия. И здесь ключевое слово «бэлморт», ибо прихлопнуть это мерзкое кровожадное создание во власти только такого же бэлморта. Ни один маг, и, тем более, человек, не обладал достаточной силой. И кроме, как чудом происшествие в доме Вивиан Моррис не назовёшь. Ведь я не утратила человеческий облик, отняв жизнь, что уже само по себе невозможно. Маги не могли убивать сродных по естеству - в нашем мире подобное преступление имело наивысшую степень тяжести и каралось смертной казнью. Но прежде сущность колдуна претерпевала метаморфозы, и прекрасное создание превращалось в жуткого вида монстра. Так было всегда, но не со мной. Ломая голову над причиной моей неординарности, я всё больше убеждалась в том, что с удачливостью и благополучным стечением обстоятельств она ничего общего не имела. Здесь было что-то другое…. Ни к чему душой кривить - я давно заметила, что меняюсь, и не в лучшую сторону. Осталось понять, чем мне грозили сомнительные перемены, и возможно ли их остановить, пока не произошло что-то ещё, более ужасное?!
Ощущая себя будто со стороны, я изучала красочный пейзаж, успевший надоесть за неделю томления в четырёх стенах, и дрожала от неприятного холодка на коже. Майло Бенсон, мой сосед - темноволосый кареглазый парень среднего телосложения, в серой толстовке, чёрных джинсах и кроссовках красил забор, старательно выводил линии кистью. Бэлморт, отвергавший свою сущность, желая помогать людям и магам. Но этот факт не менял моей чувствительности к его естеству. Ощущение тревоги - лёгкое, смутное, мерзкое. Когда поблизости охотник, меня одолевали волнение и страх, застрявший в горле горячей пульсирующей жилкой. Прекрасно понимая, что никакой опасности нет, и это всего лишь старина Майло, я не могла унять колотящееся сердце и дышать ровно. Как и заставить замолкнуть воронов в голове.
Словно сквозь вату послышались шаги Мишель и надменный тон Моники. Они о чём-то спорили, как всегда, но я даже не обернулась. Неподвижно смотрела на небо и вздрагивала от каждого дуновения ветра, срывающего листья с ветвей. А когда невзначай переводила взгляд на дом Саммер Джоунс - феи, убитой бэлмортом, нашим же соседом Мэрионом Макалистером - он начинал темнеть на глазах. Его окутывала сизая мгла, стелилась по земле. Осеннее буйство цветов теряло свою прелесть, меркло вокруг заражённого жилища.
Мэриона убила я. Эта тайна жила внутри меня, сёстры ничего не знали о случившемся. Секрет, отравляющий душу. Если меня уже нельзя спасти, то их я уберегу молчанием. Стэнли пообещал не предавать огласке инцидент в доме Вивиан, пришлось поверить ему. С каждым днём Главный Фамильяр доказывал свою заинтересованность во мне и лояльность, а я нуждалась в его поддержке. Замяв историю с полицией, он наскоро состряпал легенду для общественности - Мэрион переехал в другой город, а дом приёмных родителей решил продать. Соседи купились, сёстры тоже. А я смотрела на дом Саммер и не могла не думать о том, что с нами со всеми стало. Смотрела и теряла волю. Тьма, обитавшая в её доме, зазывала меня утробными стонами сквозняков и скрипами дверей в пустых комнатах…. Если так пойдёт и дальше - я лишусь рассудка.
Чудесный осенний день, наполненный трелями птиц, шелестом ветерка, играющего с золотой листвой, и звонкими голосами, доносящимися отовсюду. Слева по противоположной стороне улицы Стоуны устроили барбекю, и аппетитный аромат сочного мяса разносился по всей округе. Справа, за пустеющим домом Саммер по ровному зелёному ковру из газонной травы во дворе двухэтажного кирпичного дома бегали двое детей. Мальчик лет шести и девочка лет десяти играли с собакой, резво лающей от радости и вторя детскому звонкому смеху. Вокруг бурлила жизнь, светило солнце, даря людям тепло и красоту готовящейся к зимнему сну природы. И только мне было холодно и безрадостно на душе.
Безумно хотелось повидаться со Странником и Лорелеей, но я не решалась переступать порог дома. Сердце сжималось от мыслей о Бене, но неразборчивые голоса в голове, будто нарочно перебивали их. С каждым днём, проведённым взаперти, я задыхалась и таяла, как льдинка, чувствуя слабость и тупую боль в груди. Дышалось всё труднее, я будто бы болела какой-то тяжёлой болезнью, высасывающей энергию и душевное тепло. Когда на улице светило солнце, мне было темно и пасмурно.
— Эшли? — донёсся голос Мишель и вырвал меня из холодной бездны тёмной магии.
Я посмотрела на сестру через плечо. Красивая и смуглая, с копной густых волнистых волос, обладательница больших карих глаз и чувственных губ. Мишель сновала по кухне, собираясь на работу - в свой маленький магазинчик колдовских зелий и талисманов. В пурпурном трикотажном платье, перехваченным на талии чёрным узким поясом, подчёркивающем точёные формы. Туфли на высоком каблуке, ожерелье из драгоценных камней на шее и обворожительная улыбка на лице - она из кожи вон лезла, доказывая мне и Монике, что оправилась от удара, нанесённого её последним кавалером. Том оказался бэлмортом, посланным убить её. Будучи по уши в него влюблена, Мишель переживала и проливала по ночам немало слёз, о которых, как она считала, знала лишь её любимая подушка. Минула неделя после тех страшных событий, она ещё не отошла, но с усердием демонстрировала обратное.
— Да, Мишель? — бесцветно отозвалась я. Птичий гул стих, но ровно настолько, чтобы можно было говорить и слышать себя.
Остановившись передо мной, сестра склонила любопытно голову и нахмурилась.
— Ты очень бледная, — тихо произнесла она. — Тебе нездоровится?
— Всё в порядке.
Я попыталась выдавить из себя улыбку, но Мишель, обладавшую способностью к эмпатии, не проведёшь.
— Я же вижу. Что ты будешь мне рассказывать?! И чувствую, между прочим. Ещё чуть-чуть, и меня вывернет наизнанку, — она скривилась и схватилась рукой за горло. — С этим надо что-то делать, и как можно быстрее!
Усмехнувшись, я отвернулась и посмотрела вновь в окно. На ветвях каштана расселись и нахохлились семь чёрных воронов. Поворачивая синхронно головы, они незаметно патрулировали улицу. Фамильяры, пернатая армия Верховной Ведьмы - владычицы магического народа. Я несколько раз сталкивалась с каждой птицей взглядами, и никто из нас не спешил его отводить и делать вид, что это всего лишь случайность. Я знала, кто они, а они знали меня.
— Зря нарядилась, — вздохнула я. Мишель не издала ни звука, замерев у меня за спиной. — Он ещё здесь, совсем рядом.
— Мне необходимо попасть в магазин, — пролепетала она, взволнованно теребя ожерелье пальцами.
— Зачем? — я резко обернулась. — У тебя больше нет поставщика ингредиентов, изготовление зелий невозможно, а покупатели подождут. Или тебе наплевать на свою жизнь?
— На улице Тома не видно, — осторожно отметила Мишель. Я склонила голову, всматриваясь в её глаза, и она смущённо потупила взгляд. — Я не могу больше сидеть взаперти….
— Придётся ещё немного подождать, Мишель.
По кухне пронеслась Моника, и мои волосы разметал порыв воздуха. Я невольно взглянула на неё. Допивая на ходу кофе, сестра надевала серый плащ поверх тёмно-синего костюма, состоящего из узкой юбки до колен и приталенного блейзера. Прыгая на одной ноге, обулась в серые туфли на шпильке и поставила на стол пустую чашку. Я шагнула, обходя Мишель, и остановилась перед Моникой. Округлив удивлённо глаза, она взмахнула длинными ресницами.
— Не вздумай, — даже мне мой голос показался обжигающим.
Глаза Моники потемнели от злости, она надула губы, но послушалась. Развернувшись на каблуках, направилась в свою комнату, снимая на ходу плащ. Бросила в сторону, и он, повиснув на миг в воздухе, медленно поплыл к вешалке и аккуратно на ней разместился. Громко хлопнув дверью, она выразила своё возмущение моей настойчивостью. Вполне оправданной настойчивостью, между прочим!
