Глава 1
Ночь была темна и густа, как сироп. Я пыталась уснуть, глядя в потолок своей спальни под мерное дыхание Бена. Холодное сияние луны, повисшей над улицей, подсвечивало гардины, проливалось из приоткрытого окна, словно талая вода, на его неподвижный силуэт. Прикрыв лицо рукой, он безмятежно спал на спине, не чувствуя моего изучающего взгляда. Повернувшись набок, я сложила ладони под подушкой, ощутив ленивое касание сна, но шорох на кухне спугнул его.
Сев на кровати, я затаила дыхание, прислушалась к звенящей тишине. Воздух застыл, и время будто остановилось. Так случается глубокой ночью, когда до рассвета ещё далеко. Жизнь вокруг замирает, окутанная сном. Но в этой давящей безмятежности было что-то неправильное. От неё у меня сердце сжималось. Я спустила ноги на пол, поднялась и осторожно двинулась к двери. Никто не мог преодолеть защитную магию и пробраться в дом, я понимала это, но воспалённой фантазии бесполезно приводить разумные доводы. Медленно, но верно мною овладевала паника.
Открыв дверь, я выскользнула в просторы второго этажа, пересекла гостиную, погружённую в терпкую ленивую темноту, таящую в себе мои страхи и иллюзии. Бесшумно ступила на палас босыми ногами, осмотрелась. Поблёскивали углы предметов мебели, лунный свет озарял белые пятна стен и дверей. Моё собственное дыхание казалось оглушительно громким, шорох ворса под ногами резал слух. Я двигалась к лестнице, а тьма ползла следом проворным чёрным пятном, как отважная и преданная зверушка. Я могла пнуть её ногой и заставить обиженно всхлипнуть, но не сделала этого — пусть хотя бы она оберегает меня в неизведанном мраке.
Дом остыл, утратил частичку уюта с наступлением ночи. Тонкая ткань нежно-голубых пижамных брюк холодила кожу. Сверху на мне была белая майка на тонких бретелях, я люблю невесомую одежду для сна, но сейчас не помешало бы накинуть что-нибудь на плечи. Перебирая пальцами длинные волосы, я отстранённо подумала о том, как быстро они отрасли. Или я так давно не стриглась? Переложив их на плечо, я опустила руки и посмотрела на перила. Почти коснулась, но тень от качающегося уличного фонаря, скользнувшая вниз и вверх, предостерегла меня. Какой-то частью себя я понимала — не стоит ничего трогать. Исчезли запахи, цвета сводились к одному — чёрно-синему тону, покрывающему вокруг всё полупрозрачной вуалью. Что-то зловещее витало в воздухе.
Неторопливо спускаясь, я обвела взглядом кухню. Просторное помещение как на ладони — стол, стулья, вешалка, мебель вдоль стены и высокое окно. Белые гардины бесшумно развивались, но я не могла припомнить, чтобы оставляла форточку открытой. Молодая зима входила в свои права, тонкий покров снега ложился на сухую землю, и ледяной ветер беспощадно гнул обнажённые деревья. Слишком холодно, чтобы открывать на ночь окна.
На потолке дрожало кружево теней, что отбрасывали колыхающиеся ветви. Пятно, похожее на кошку, скользнуло вдоль стены, заставило меня вздрогнуть, и переместилось вверх. Оно пересекло кухню и стекло на пол по противоположной стене, так быстро, что я не уследила взглядом. Тьма изучала обстановку, пока я глазела по сторонам и прислушивалась к ночи. Было настолько тихо, что в ушах гудело.
Дыхание сбилось. Я только подумала об открытом окне, как страх сдавил горло. Может, оно распахнулось из-за сквозняка? Неплохо, Эшли, но откуда же он мог взяться?! Наверняка это происки злых сил, никак иначе. Я же люблю всё усложнять.
Оказавшись у подножья лестницы, снова огляделась, но только чернеющие углы и силуэты предметов безразлично взирали на меня. От шума крови в ушах невозможно было расслышать собственные мысли, и по плечам пробежал неприятный холодок. Охватив себя руками, я шагнула в центр кухни, обошла стол, направляясь к окну, чтобы закрыть, но замерла на полпути. Гардины больше не колыхались, за стеклом неторопливо падали пушистые хлопья снега, пахнуло силой, и я поняла, что уже не одна.
Не чуя пола под ногами, я подошла к обеденному столу — на тёмной поверхности что-то бледнело, отбрасывая жёлто-голубое свечение. Я склонила голову, посмотрела на светящийся предмет, и сердце тревожно сдавило. Запечатанный конверт из старой желтоватой бумаги с сургучной печатью и без адресата. Внутренний голос бессвязно вопил, предостерегал от необдуманной глупости, но я не могла не взять его. Дрожащей рукой коснулась шероховатого конверта, он показался необычайно холодным, словно кусочек льда. Как он мог попасть сюда? Ясное дело, его кто-то принёс и оставил на самом видном месте, но КТО и КАК?
Меня забило мелкой дрожью, вздох застрял где-то в груди, но замёрзшие пальцы пытались вскрыть запечатанный намертво конверт. Но вдруг бумага начала таять. Послание сквозь пальцы стекало на стол густоватой однородной бледно-голубой массой.
Отпрянув от стола, я рефлекторно вытерла ладонь о штаны. Кто-то решил подшутить? Да, очень смешно! Я спала и видела конверты, побывавшие в руках Тома Шермана. Он сказал, что заказчик отозвал их, и мы должны были поверить? Впервые слышу о том, чтобы цель отменяли, но, как бы то ни было, два из трёх конвертов распечатаны, личности жертв известны бэлморту-исполнителю…. Он оставит их в покое? Не станет довершать начатое? Я бы поверила, если бы речь шла не о Томе Шермане. Награда за убийство его волновала меньше всего.
От одной только мысли сознание пронзило ужасом. Ледяные мурашки пробежали по спине, словно чьи-то осторожные пальцы. Страх забился в висках, меня окатило чувством беспомощности, как внезапным порывом ветра. Я привалилась к столу, упёрлась в него руками и закрыла глаза, чтобы перевести дух. Вдох и выдох, вдох и выдох. Нет средства действеннее, чем ровное дыхание. Всего лишь нервы расшалились. «Ага, как же!» — едко отметил внутренний голос. А он меня ещё ни разу не обманывал. Я выпрямилась и расправила плечи. Так-то лучше. Повеяло тёмной магией, шёпотом по кухне поползло зло, будто смертью дохнуло. Сердце забилось в горле, стало больно глотать. Кто здесь? Боюсь, ответ мне не понравится.
Ужас выплыл из темноты, шевельнулся сзади, и его шаги я ощутила кожей. Остановился, замер на мгновение, чтобы окинуть довольным хищным взглядом. Он не дотронулся до меня, но его руки были совсем близко. Он провёл ладонью над плечом, играясь, имитируя прикосновение, и этим невесомым движением заставил зажмуриться. Это помогло не завопить во всю глотку.
— Приятно быть твоим ночным кошмаром, куколка, — почти беззвучно выдохнул он, и я резко обернулась.
Пустые серо-зелёные глаза и коронная ухмылка на красивом, высеченном из камня лице — я стояла нос к носу с Томом. Мы смотрели друг на друга, и он продолжал ухмыляться. Мой ужас доставлял Шерману удовольствие, он смаковал его, как вкуснейшую конфету. Ореолом вокруг него витал удушливый запах гари. Том проник в дом сквозь барьер из защитной магии и поставил капкан — конверт на столе. Ну, что, попалась в коварные сети, глупышка-Эшли? И теперь я знала ответ на вопрос, который не давал мне покоя. Том не оставит в живых своих жертв, даже если заказчик проявил милосердие и отменил заказ. Блин! Три раза блин.
Том что-то почувствовал и изумлённо изогнул бровь, но его улыбка стала только шире и омерзительнее.
— Куколка?
Я не ответила — изо рта вырвался пронзительный крик, от которого задрожали стены.
— Эшли? — встревоженный голос Бена вырвал меня из объятий кошмара. Я распахнула глаза. Тяжело дыша, посмотрела на дверь спальни и села на кровати, сжимая в руках край одеяла. Ужас норовил заползти в комнату и задушить меня. Я чувствовала присутствие Тома нутром и не могла отделаться от ощущения его дыхания, запаха гари, смешанного с резким ароматом лосьона после бритья.
— Посмотри на меня, — требовательно прошептал Бен и взял меня за подбородок. Пелена сна таяла, звуки и цвета возвращались. Он надавил чуть твёрже, и я покорно повернула голову. Бен забрался на кровать и сидел на коленях, нависая надо мной. Хмурясь, глядел прямо в глаза, словно что-то читал в них. И он не казался напуганным — скорее, озадаченным. Это просто сон, верно? — Что тебе снилось?
— В кухне был Том, — запинаясь, прошептала я. — Он подошёл сзади. Прятался под лестницей.
— Тише, — шепнул он, коснувшись моих губ указательным пальцем, и ещё сильнее нахмурился. — Это ведь только сон, Эшли. Он не может войти в дом.
Бен старался выглядеть беспристрастным, но так смотрел на меня, будто точно знал, о чём я говорила. Это его выдало. Кого он пытался успокоить? Забывая моргать, Бен изучал моё лицо и, задумчиво щурясь, отворачивался. Он видел тот же кошмар — моё сознание транслировало ему всё до подробностей — словно смотрел фильм в кинотеатре, и анализировал его, перематывал.
— Тебе нечего бояться, — отпустив моё лицо, он коснулся руки, погладил её большим пальцем. Его мягкий голос разгонял остатки видения, нёс чувство спокойствия, защищённости.
И это помогало — я не заметила, как дыхание выровнялось, а сердце больше не норовило выпрыгнуть. Осторожно сглотнув, я опустила взгляд, скользнула им вдоль его тела. Белая футболка прилегала к атлетичному торсу, как вторая кожа. Его грудь мерно вздымалась, из воздуха уходило напряжение. Снизу на Бене были серые спортивные штаны, в которых он спал. Я моргнула и посмотрела вверх. Он старательно изображал беспристрастие, но я чувствовала, что его настораживали мои сны. Вот уже несколько недель я просыпалась в холодном поту от кошмаров, в основном бессвязных, исполненных моих потаённых страхов, иногда появлялось дерево с кровавыми ягодами. Но с Томом в главной роли — впервые. Да ещё настолько реалистично. Ни Бен, ни я не понимали смысла видений. Как и не знали, откуда они взялись. Только догадывались — Джоша не было рядом. Он оберегал меня, привносил в жизнь умиротворение и не позволял затуманить разум пустяковой магической ерундой. Без него я стала лёгкой добычей.
Стэнли продолжал удерживать Джоша в Библиотеке под стражей. Мы не имели возможности с ним связаться — я не имела, даже мысленно. Что же Джош мог натворить?! Чем вызвал гнев Стэнли? Я не оставляла попыток докричаться до него, но и неоднократно пробовала повидаться с самим Стэнли. Тоннели замка водили меня по зданию, но в его кабинет не пускали. Я и Бен обошли Университет и Библиотеку вдоль и поперёк, однако так и не смогли разыскать Главного Фамильяра. Он не желал видеть нас и объясняться. И чем больше проходило времени, тем сильнее я отчаивалась. Я переживала за Джоша. В душе утратила нечто важное, какую-то деталь…. Будто у меня отобрали часть сущности. Мы не имели возможности повлиять на ситуацию, молчание Стэнли убивало меня, и я уже была готова на любые компромиссы и условия, только бы вернуть Джоша домой. И плевать я хотела, что он совершил.
Мишель мы держали в неведении. Однажды солгав про то, что Джош уехал по делам Системы, всячески подкрепляли легенду. Сестра огорчилась, что некому уничтожать её кулинарные шедевры, но быстро нашла себе новое занятие. Однако, я знала, как сильно она по нему скучала — попытки увлечься чем-то в его отсутствие оказывали непродолжительный целебный эффект. Мишель впадала в уныние и нуждалась в очередном хобби. Джош не выходил у сестры из головы. Иногда казалось, что она вспомнила произошедшее на вечеринке, то, как он лез из кожи, спасая её. Но нет, яд демона стёр события той ночи из памяти сестры. И я была только рада этому.
Подумав, я познакомила Мишель с Вивиан Моррис. Пообщавшись, ведьмы загорелись идеей совместной работы. Так что Мишель завертелась в магазине, как пчёлка. Их леденцы, меняющие настроение, возымели хороший спрос. Пока сестра занята — я спокойна. Не следовало ей видеть меня в таком подавленном состоянии. Это выбьет из неё последний дух.
Закрыв лицо ладонями, я прерывисто вздохнула. Бен держал паузу, безмолвно наблюдал за мной, но не спешил отстраняться. Кожу обжигало его дыханием и магией — голубое сияние расцветало затейливыми узорами. Он шевельнулся, подался вперёд и замер. Сейчас как никогда мне были необходимы его объятия. Я бессильно опустила ладони на колени. Бен перестал дышать — я ощутила его напряжение, как аромат цветов в ночи. Склонив голову, нахмурилась, рассматривая его прекрасное лицо.
— Как долго это будет продолжаться? Я хочу прекратить кошмары, иначе скоро окончательно сойду с ума. Сколько можно вскакивать по ночам и поднимать на уши весь дом душераздирающими криками?
— Если корень проблемы в отсутствии Джоша, то мы ничего не можем изменить. Пока.
— Можем.
Бен растерянно забегал взглядом по моему лицу. Такое обескураженное выражение я ещё не видела у него.
— Ты о чём? Что можно сделать?
Я подвинулась вперёд, приблизившись к нему, вторглась в личное пространство.
— Есть один действенный способ отвлечься, — я посмотрела на него со всей выразительностью, на которую сейчас была способна.
Лицо Бена застыло, эмоции ушли с него, а глаза превратились в два ледяных бездонных озера. Но он ничего не ответил — позволил мне придвинуться ещё ближе и сесть почти вплотную. Он медленно подался назад, выпрямляясь. Я приподнялась, двинулась следом. Подползла к нему и опустилась на колени. Теперь я могла прильнуть к его груди, но побоялась спугнуть своей настойчивостью. Я склонила голову на другую сторону, изучая жадным взглядом его губы. Очевидно, вид у меня был забавный — он непроизвольно рассмеялся. Очень тихо, резко, по-мужски. Отпрянув, я села на кровати.
— Что со мной не так?
Бен качнул головой и закусил губу, сдерживая смех. Его взгляд смягчился, приобрёл трогательную нежность, дарующую мне тепло и заставляющую смущаться. Кажется, я залилась краской, но в темноте Бен не мог этого видеть.
— С тобой всё так, — сквозь расползающуюся по лицу улыбку прошептал Бен. Его руки покоились на коленях, и безумно хотелось ощутить их на себе, но он оставался неподвижен. Это нервировало.
— Тогда в чём дело? Я слишком настойчива? По-детски настырна и озабочена? Маленькая похотливая ведьма.
Бен иронично поморщился.
— Я бы выразился немного иначе.
— Мне послышался намёк на мою наивность? — с вызовом спросила я и вскинула капризно носик.
Бен едва заметно прищурился, в его глазах забегали чёртики. Ещё не услышав ответа, я спустила ноги с кровати, но он поймал меня за запястье и притянул обратно к себе. Так сильно прижал к груди мои плечи, что меня свело обжигающей судорогой. Я оказалась в капкане его рук и тела, о большем в это мгновение и не могла мечтать. Когда мы были вот так близко, мысли в голове путались.
— Неужели ты не осознаешь всей сложности ситуации? — прошептал он в висок, подчёркивая каждое слово. Его руки блуждали по моей спине круговыми движениями. — Кому, как ни тебе, понимать, что мною движет.
— И что тобой движет, Бен? — так же тихо спросила я, тая, словно согретый в ладонях снежок.
— Прежде я не заботился о чужих чувствах, — он скользнул щекой по моей щеке и зарылся лицом в шею, заставив запрокинуть голову.
Я зажмурилась и отодвинулась, чтобы повернуться к нему лицом. Приподнявшись на коленях, положила ладони ему на предплечья. Бен смотрел на меня и ждал, ничего не предпринимая.
