– Но погодите, – промямлила я, с трудом выходя из ступора и вспоминая, что нужно делать дальше. – Вы же видите, что тут люди нуждаются. – Я удачно и вовремя вспомнила это слово. – Мы не можем просто взять и отказать им.
Старушки тут же запричитали, что они всю жизнь работали и они льготники; хозяйка дома оказалась ещё и инвалидом второй группы.
Втроём мы уговорили строгого Сергея выдать им адресную помощь.
Каждая из старушек получила по массажеру. Сергей остался заполнять документы у хозяйки дома, а я пошла с её соседкой к ней домой, взяв бланки для заполнения.
Уже дома у соседки я села за стол. Как смогла, быстро заполнила товарный чек и короткий договор купли-продажи. Подождала, пока старушка везде распишется, взяла у неё деньги и вышла, провожаемая хозяйкой.
У калитки нас встретил Сергей, громко разговаривавший по телефону. Из его разговора было понятно, что нас вызывают к пациенту, и мы, поспешно распрощавшись с пенсионеркой, уехали.
Сергей не скрывал своей радости, когда взял у меня деньги за проданный массажер.
Водитель привёз нас домой и уехал.
Пообедать решили по-быстрому – яичницей с колбасой.
Пока я мыла посуду и убирала со стола, Сергей был подозрительно молчаливым. Он сидел за столом с кружкой чая и смотрел в окно.
– Кажется, мы сегодня хорошо поработали, – рискнула я нарушить гнетущую меня тишину.
– Да, неплохо, – согласился со мной Сергей. – И ты была почти молодец. Хотя первая сделка действительно для новичка была сложной и невыполнимой. Но ты всё равно молодец, – широко улыбнулся он и положил на стол сто рублей. – Это твоя честно заработанная доля с последней сделки.
Я вытерла руки полотенцем, налила себе чаю и села за стол напротив Сергея. Денег я брать не спешила и посмотрела на него.
– Как я тебе и говорил, сегодня ты должна была совершить свою первую продажу сама. – Он пристально посмотрел на меня. – И у тебя это почти получилось, – ухмыльнулся он. – Почти всё шло хорошо, но на вилке цен ты застопорилась и мне пришлось сделку завершать за тебя. Хотя по факту вторая бабуля деньги отдала именно тебе без моего присутствия, и тебе в этом сказочно повезло, что бабуля оказалась дома одна и никто её не слил. Обычно в нашем деле при работе в паре все делится пополам. Но в нашем с тобой случае первая сделка полностью моя заслуга. А вторая сделка, где было продано два массажера... Первый прибор, где сделку оформлял я, это полностью мой заработок, а деньги за продажу второго прибора мы делим пополам, так как ты в самый ответственный момент начала тормозить, и если бы я не вмешался, эта сделка вообще бы не состоялась и ты бы её на вилке цен и слила. Поэтому сегодня ты заработала только эти сто рублей.
Он придвинул мне купюру. Я всё ещё не спешила её забирать.
– Ещё важный момент: в офисе пока о своих успехах не говори. Сегодня тебя обязательно спросят, как дела и какие у тебя успехи? Скажи, что пока ещё учишь шесть шагов и двенадцать ступеней и пробуешь делать процедуры. Сразу же поясню, почему в твоих же интересах пока в офисе не хвастаться своими успехами. Пока ты в стадии ученика-стажёра, а эта стадия у тебя будет до момента, пока ты не продашь свой первый массажер, к тебе применяются минимальные требования и правила офиса, и ты под моей опекой. Но как только офис узнает, что ты уже готова сама ходить и продавать, ты автоматом станешь полноценным сотрудником со всеми вытекающими последствиями и штрафными санкциями в том числе. Пока я твой прямой и непосредственный начальник, без моей команды в офисе и вообще что-либо делать касаемо нашей работы не надо. Как ты уже заметила, в нашей работе есть много моментов и нюансов, в которые я посвящаю тебя не сразу, а постепенно. И если не хочешь усложнять себе жизнь и работу, просто доверься мне. У нас с тобой получается неплохая команда, и сегодняшняя твоя почти получившаяся сделка — это очень хороший результат для стажёра-новичка.
Я взяла лежащие передо мной деньги.
Сергей усмехнулся, наблюдая за мной, откусил от пряника и запил его чаем.
– Пока у нас есть немного времени, предлагаю разобрать сегодняшний рабочий день, чтоб завтра ты постаралась ещё больше и заработала уже не сто рублей, а двести, – подмигнул он мне.
– Первая сделка сегодня… – неуверенно начала я.
– Интересные попались экземпляры, – широко улыбнулся Сергей. – Ещё один клиентский психотип, называемый у нас «тормозами». – Произнеся это, он ухмыльнулся. – Такие люди, с одной стороны, сложные в спичевании, с другой – просты, когда поймаешь их волну настроя. Лежачая бабулька в первой сегодняшней нашей сделке – так называемая мужик-баба в семье: старик, её муж, всю свою жизнь был на вторых ролях и подчинялся всему, что скажет ему жена. То есть в этой семье всем правит именно женщина, но она вдруг стала немощная, когда её парализовало, и на мужа в старости свалилось сразу всё. Он в молодые-то годы не в состоянии был о себе позаботиться или принимать какие-либо решения, а тут ему приходится думать своей головой, и он каждый раз в любой ситуации впадает в ступор. Из ступора в реальность таких людей возвращает только крик или грубый тон, к которому его приучила его же любящая жена. То есть такие люди привыкли подчиняться и соглашаться только тогда, когда на них кричат. Поэтому презентацию я проводил на повышенном тоне, который выбил и тебя из привычной колеи, и эту сделку я совершал, принимая решения за клиента, не спрашивая, хочет он или нет, а в стиле «получите, распишитесь, несите деньги». Это называется надавить на клиента, приняв решение за него. Эта техника хорошо работает с такими психотипажами, как вечные подчинённые или вечные маменькины сынки. Иногда хорошо работает и с переруленными негативами, но там нужно следить за реакцией и поведением будущего покупателями.
Он сделал паузу, откусил ещё кусок пряника и запил его чаем.
Я слушала его, снова будто погружаясь в болото. Сергей не просто управлял людьми – он читал их как отрытую книгу, играл на их слабостях, получая с этого личную выгоду. Я слышала о том, что такое возможно, но, чтобы это было возможно именно со мной, да ещё и в таких условиях, в каких я оказалась, для меня это был уже перебор. Я видела и слышала всё, что происходило вокруг меня, но я отказывалась это воспринимать и принимать.
Я сжала кулаки, и в моей руке зашуршала денежная купюра. Сто рублей. Деньги, заработанные сегодня мною способом, который... Я даже слова не могла подобрать, как это назвать. И при этом мы никого не обворовали, не убили – деньги старики нам отдавали сами и при этом ещё и благодарили. Но противный осадок не давал мне покоя. Я пыталась себе это хоть как-то объяснить, но не могла и не могу до сих пор, – (признавалась мне Марина, рассказывая эту историю).
Выйдя из офиса, мы не спеша шли домой и обсуждали нашу работу. Между делом обговорили сегодняшнее меню на ужин и планы на завтрашний день.
После ужина я снова играла роль продавца, а Сергей – разных пенсионеров.
Но в этот раз он не был терпелив, как вчера. На любую мою заминку или паузу он превращался в негативного покупателя и, говоря профессиональным языком, сливал мне сделку, делая все мои попытки продолжить строить диалог невозможными. Приходилось останавливаться и всё начинать сначала.
И снова, и снова, и снова.
Я как попугай повторяла уже наизусть заученные приветствия, представление, презентацию, и… как только дело доходило до цены, я терялась, путалась, выдавала не ту интонацию и сливала сделки. Сергей даже не пытался мне помочь: развалившись на диване, он строил из себя противного негатива и выводил меня из себя.
И снова всё повторялось. Я стучалась, представлялась, рассказывала, зачем пришла, какой хороший у нас массажер и что купить его нельзя, потому что стоит он очень дорого, и что в продаже его нет... И мой голос послушно выдал мне нужную интонацию, и я не запнулась, называя три тысячи рублей, и старик попался сговорчивый, начала ликовать я в душе, радуясь, что вот она – сейчас будет сделка. И старик кивал головой, соглашался со мной, что лечиться ему нужно, и, обрадовавшись этому, я торжественно вручаю ему два массажера, говорю: «Пока я оформляю документы на получение, приготовьте мне три тысячи рублей». Старик, улыбаясь, берёт у меня массажеры, говорит, что деньги у дочки, я вечером с работы придёт, а вы завтра приезжайте, тогда он и купит наши массажеры. И тут до меня доходит, что Сергей, играя роль этого старика, несколько раз повторял мне, что живёт он с дочкой, она у него медик и всё решает она.
– Всё, – разозлилась я. – Я больше не могу.
– А больше и не нужно, – рассмеялся Сергей. – Спать пора, завтра нам рано вставать на работу.
Несмотря на усталость, уснуть я не могла. В голове прокручивалось всё, что сегодня было. Особенно из головы не шёл испуганный сжавшийся старик, когда Сергей, нависая над ним, кричал и требовал от него серьёзного подхода к лечению его бедной парализованной жены-старухи: мол, именно он, старик, должен о ней заботиться и помочь ей поскорее встать на ноги.
Это всё было очень противно и гадко. И не хотелось верить, что без этого никак нельзя.
У меня уже было двести пятьдесят рублей, на билет домой в деревню к родителям хватало. А что дальше? Жить в умирающей деревне с родителями-пенсионерами на их мизерную пенсию? Вернуться к ним с позором, что их дочь не смогла найти себе место в городе?
А что ждёт меня тут? Странная работа, после которой чувствуешь себя..., да я даже не знала, как я себя чувствую: кроме омерзения и неприязни, других чувств у меня не было. И чтоб отвлечь себя, я снова вернулась к подсчётам. Завтра пятница, на выходных я могу попробовать поискать себе другую работу и жильё, но всё это время Сергей кормил меня, поил и пустил к себе ночевать, не взяв с меня ни копейки. Я не могу просто взять и уйти, я в долгу перед ним, и сколько я ему должна, и как я буду отдавать ему этот долг?...
От этих мыслей мне стало ещё хуже. И чем больше я об этом размышляла, тем глубже себя зарывала. И выход у меня был один – учиться и поскорее заработать нужные мне три тысячи рублей. После этого обсудить с Сергеем, сколько я должна ему за жильё и питание, отдать ему всё, что я задолжала, и бежать отсюда без оглядки. Найти себе нормальную работу и начать нормальную жизнь.
Это был самый приемлемый, на мой взгляд, план – и вполне осуществимый, если верить Сергею. А пока он меня ещё ни разу не обманул.
Успокоив себя таким образом, я смогла заснуть.
12. Первый срыв
И снова утро. Уже нормально воспринимались мною пляски в офисе. Кафе – и вот мы уже в машине. Сергей, как обычно, внимательно осматривал дома, мимо которых мы сейчас проезжали.
А я всё ещё не понимала, как он выбирает дом, где мы сможем продать массажеры.
По знаку моего учителя водитель остановился, и мы вышли из машины.
Снова короткий инструктаж от моего наставника, и я уже громко стучусь в ворота. Представляюсь открывшему мне мужчине, в ответ от которого мы слышим ожидаемый нам ответ. И узнаём, что у них бабушка инвалид и труженик тыла.
Мы прошли в дом, нас встретила женщина, ровесница хозяина, как выяснилось - жена открывшего нам мужчины и дочь бабушки-пенсионерки.
Вспоминая вчерашнюю нашу с Сергеем репетицию, я играла свою роль – почти без запинок рассказала им всю презентацию, сделав акцент на уникальности и нужности для них нашего массажера, пока Сергей делал бабульке процедуру на коленке и иногда вставлял в мой спич свои реплики.
Когда дело дошло до вопросов, где купить, инициативу взял Сергей. И, разыграв очередной спектакль с телефоном, он торжественно поздравил бабульку с получением помощи. Убедился, что дочка и зять будут чётко следить за тем, чтоб бабушка регулярно делала себе процедуры. Мы тепло с ними распрощались, сели в машину и уехали.
Потом Сергей снова выбрал дом. Выйдя из машины, я получила от него распоряжение, что сейчас он не будет вмешиваться, а вместо меня будет бегать за коробкой, и даже процедуры делать я буду сама. Он будет лишь наблюдателем со стороны. Если я сегодня продам хотя бы один массажер, получу от него личную премию.
И снова громкий стук в калитку, предсказуемо удивлённая реакция на мои слова. И вот мы уже в хате, а перед нами пожилая пара. Неходячий дедок, ветеран войны, и его бабуля – труженица тыла.
Воодушевлённая словами своего учителя, я играла свою роль, распинаясь перед стариками. Меня слушали, кивали головами, соглашались со мной и радовались, что боль действительно ушла с первой же процедуры на коленке бабули.
Услышав вопрос о цене, я получила одобрительный кивок своего учителя и перешла к цене. Старики охали, ахали, вздыхали, жаловались, что денег таких у них нет. Но деньги есть у дочки, сейчас они ей позвонят... Идею позвонить дочке тут же поддержала жена-старуха, и я растерялась от такого неожиданного для меня поворота и посмотрела на своего учителя. Тот пожал плечами, молча сложил массажеры в коробку и вышел из дома, оставив меня со стариками.
А старик тем временем тут же набрал номер телефона, и выдал в трубку, что ему нужно три тысячи рублей, чтоб заплатить за прибор. Выслушал ответ, покивал головой и положил трубку, завершив разговор с дочкой.
– Сейчас дочка придёт, и вы ей всё расскажете, – сказал мне старик с улыбкой.
Я совсем растерялась. Сергей всё ещё не вернулся, а я стояла посреди комнаты, натянуто улыбаясь старикам, не зная, как себя вести. Первая мысль была, конечно же, бежать отсюда – и подальше. Но как бежать, куда?
Ожидание затягивалось.
– Дочка у нас в полиции работает, сегодня она выходная. – Слова старика доходили до меня медленно и неприятным холодком пробегали по спине.
Где Сергей? Почему он вдруг молча ушёл и всё ещё не возвращается? Эти и другие вопросы без ответов нагнали на меня жути. Я пыталась найти причину уйти от этих стариков, чтоб не вызывать на себя подозрений, но в голове была полная каша. И страх, охвативший меня, не способствовал тому, чтоб я нашла выход из тупика, в который попала.
– Ну, конечно же, нет, – неожиданно услышали мы из коридора громкий голос Сергея, и я с нескрываемым облегчением выдохнула, обрадовавшись своему учителю. – Уважаемая Светлана Викторовна, я понимаю вас, у меня у самого родители тоже пожилые и даже старше ваших. – В хату вошёл Сергей. Он игнорировал нас, общаясь с женщиной. – Поэтому мы и ждём вас, хотя – сами видели – у меня телефон разрывается и нам нужно срочно ехать на вызов.
– Дочка! – обрадовался ей старик. – Вот тут люди пришли с собеса.
– Да не с собеса мы, – улыбаясь, мягко поправил старика Сергей. – Нас постоянно путают с соцзащитой или собесом. Светлана Викторовна, – обратился он к дочке старика. – Вы, пожалуйста, ещё раз поговорите со своими родителями, чтоб они без вас чужих в дом не пускали, а то мало ли...
У Сергея снова зазвонил телефон.
– Простите, – извинился он, посмотрев на экран. – Нам правда нужно ехать. Очень срочный вызов. Я записал вас на очередь, телефон ваш я тоже записал. Если будет новое распределение, вам позвонят и всё расскажут. А сейчас, Марина Владимировна, спасибо вам, что вы не оставили стариков одних. Передаём их в заботливые руки дочки, ещё раз проведите серьёзную беседу с родителями, – строго потребовал он.
Старушки тут же запричитали, что они всю жизнь работали и они льготники; хозяйка дома оказалась ещё и инвалидом второй группы.
Втроём мы уговорили строгого Сергея выдать им адресную помощь.
Каждая из старушек получила по массажеру. Сергей остался заполнять документы у хозяйки дома, а я пошла с её соседкой к ней домой, взяв бланки для заполнения.
Уже дома у соседки я села за стол. Как смогла, быстро заполнила товарный чек и короткий договор купли-продажи. Подождала, пока старушка везде распишется, взяла у неё деньги и вышла, провожаемая хозяйкой.
У калитки нас встретил Сергей, громко разговаривавший по телефону. Из его разговора было понятно, что нас вызывают к пациенту, и мы, поспешно распрощавшись с пенсионеркой, уехали.
Сергей не скрывал своей радости, когда взял у меня деньги за проданный массажер.
Водитель привёз нас домой и уехал.
Пообедать решили по-быстрому – яичницей с колбасой.
Пока я мыла посуду и убирала со стола, Сергей был подозрительно молчаливым. Он сидел за столом с кружкой чая и смотрел в окно.
– Кажется, мы сегодня хорошо поработали, – рискнула я нарушить гнетущую меня тишину.
– Да, неплохо, – согласился со мной Сергей. – И ты была почти молодец. Хотя первая сделка действительно для новичка была сложной и невыполнимой. Но ты всё равно молодец, – широко улыбнулся он и положил на стол сто рублей. – Это твоя честно заработанная доля с последней сделки.
Я вытерла руки полотенцем, налила себе чаю и села за стол напротив Сергея. Денег я брать не спешила и посмотрела на него.
– Как я тебе и говорил, сегодня ты должна была совершить свою первую продажу сама. – Он пристально посмотрел на меня. – И у тебя это почти получилось, – ухмыльнулся он. – Почти всё шло хорошо, но на вилке цен ты застопорилась и мне пришлось сделку завершать за тебя. Хотя по факту вторая бабуля деньги отдала именно тебе без моего присутствия, и тебе в этом сказочно повезло, что бабуля оказалась дома одна и никто её не слил. Обычно в нашем деле при работе в паре все делится пополам. Но в нашем с тобой случае первая сделка полностью моя заслуга. А вторая сделка, где было продано два массажера... Первый прибор, где сделку оформлял я, это полностью мой заработок, а деньги за продажу второго прибора мы делим пополам, так как ты в самый ответственный момент начала тормозить, и если бы я не вмешался, эта сделка вообще бы не состоялась и ты бы её на вилке цен и слила. Поэтому сегодня ты заработала только эти сто рублей.
Он придвинул мне купюру. Я всё ещё не спешила её забирать.
– Ещё важный момент: в офисе пока о своих успехах не говори. Сегодня тебя обязательно спросят, как дела и какие у тебя успехи? Скажи, что пока ещё учишь шесть шагов и двенадцать ступеней и пробуешь делать процедуры. Сразу же поясню, почему в твоих же интересах пока в офисе не хвастаться своими успехами. Пока ты в стадии ученика-стажёра, а эта стадия у тебя будет до момента, пока ты не продашь свой первый массажер, к тебе применяются минимальные требования и правила офиса, и ты под моей опекой. Но как только офис узнает, что ты уже готова сама ходить и продавать, ты автоматом станешь полноценным сотрудником со всеми вытекающими последствиями и штрафными санкциями в том числе. Пока я твой прямой и непосредственный начальник, без моей команды в офисе и вообще что-либо делать касаемо нашей работы не надо. Как ты уже заметила, в нашей работе есть много моментов и нюансов, в которые я посвящаю тебя не сразу, а постепенно. И если не хочешь усложнять себе жизнь и работу, просто доверься мне. У нас с тобой получается неплохая команда, и сегодняшняя твоя почти получившаяся сделка — это очень хороший результат для стажёра-новичка.
Я взяла лежащие передо мной деньги.
Сергей усмехнулся, наблюдая за мной, откусил от пряника и запил его чаем.
– Пока у нас есть немного времени, предлагаю разобрать сегодняшний рабочий день, чтоб завтра ты постаралась ещё больше и заработала уже не сто рублей, а двести, – подмигнул он мне.
– Первая сделка сегодня… – неуверенно начала я.
– Интересные попались экземпляры, – широко улыбнулся Сергей. – Ещё один клиентский психотип, называемый у нас «тормозами». – Произнеся это, он ухмыльнулся. – Такие люди, с одной стороны, сложные в спичевании, с другой – просты, когда поймаешь их волну настроя. Лежачая бабулька в первой сегодняшней нашей сделке – так называемая мужик-баба в семье: старик, её муж, всю свою жизнь был на вторых ролях и подчинялся всему, что скажет ему жена. То есть в этой семье всем правит именно женщина, но она вдруг стала немощная, когда её парализовало, и на мужа в старости свалилось сразу всё. Он в молодые-то годы не в состоянии был о себе позаботиться или принимать какие-либо решения, а тут ему приходится думать своей головой, и он каждый раз в любой ситуации впадает в ступор. Из ступора в реальность таких людей возвращает только крик или грубый тон, к которому его приучила его же любящая жена. То есть такие люди привыкли подчиняться и соглашаться только тогда, когда на них кричат. Поэтому презентацию я проводил на повышенном тоне, который выбил и тебя из привычной колеи, и эту сделку я совершал, принимая решения за клиента, не спрашивая, хочет он или нет, а в стиле «получите, распишитесь, несите деньги». Это называется надавить на клиента, приняв решение за него. Эта техника хорошо работает с такими психотипажами, как вечные подчинённые или вечные маменькины сынки. Иногда хорошо работает и с переруленными негативами, но там нужно следить за реакцией и поведением будущего покупателями.
Он сделал паузу, откусил ещё кусок пряника и запил его чаем.
Я слушала его, снова будто погружаясь в болото. Сергей не просто управлял людьми – он читал их как отрытую книгу, играл на их слабостях, получая с этого личную выгоду. Я слышала о том, что такое возможно, но, чтобы это было возможно именно со мной, да ещё и в таких условиях, в каких я оказалась, для меня это был уже перебор. Я видела и слышала всё, что происходило вокруг меня, но я отказывалась это воспринимать и принимать.
Я сжала кулаки, и в моей руке зашуршала денежная купюра. Сто рублей. Деньги, заработанные сегодня мною способом, который... Я даже слова не могла подобрать, как это назвать. И при этом мы никого не обворовали, не убили – деньги старики нам отдавали сами и при этом ещё и благодарили. Но противный осадок не давал мне покоя. Я пыталась себе это хоть как-то объяснить, но не могла и не могу до сих пор, – (признавалась мне Марина, рассказывая эту историю).
Выйдя из офиса, мы не спеша шли домой и обсуждали нашу работу. Между делом обговорили сегодняшнее меню на ужин и планы на завтрашний день.
После ужина я снова играла роль продавца, а Сергей – разных пенсионеров.
Но в этот раз он не был терпелив, как вчера. На любую мою заминку или паузу он превращался в негативного покупателя и, говоря профессиональным языком, сливал мне сделку, делая все мои попытки продолжить строить диалог невозможными. Приходилось останавливаться и всё начинать сначала.
И снова, и снова, и снова.
Я как попугай повторяла уже наизусть заученные приветствия, представление, презентацию, и… как только дело доходило до цены, я терялась, путалась, выдавала не ту интонацию и сливала сделки. Сергей даже не пытался мне помочь: развалившись на диване, он строил из себя противного негатива и выводил меня из себя.
И снова всё повторялось. Я стучалась, представлялась, рассказывала, зачем пришла, какой хороший у нас массажер и что купить его нельзя, потому что стоит он очень дорого, и что в продаже его нет... И мой голос послушно выдал мне нужную интонацию, и я не запнулась, называя три тысячи рублей, и старик попался сговорчивый, начала ликовать я в душе, радуясь, что вот она – сейчас будет сделка. И старик кивал головой, соглашался со мной, что лечиться ему нужно, и, обрадовавшись этому, я торжественно вручаю ему два массажера, говорю: «Пока я оформляю документы на получение, приготовьте мне три тысячи рублей». Старик, улыбаясь, берёт у меня массажеры, говорит, что деньги у дочки, я вечером с работы придёт, а вы завтра приезжайте, тогда он и купит наши массажеры. И тут до меня доходит, что Сергей, играя роль этого старика, несколько раз повторял мне, что живёт он с дочкой, она у него медик и всё решает она.
– Всё, – разозлилась я. – Я больше не могу.
– А больше и не нужно, – рассмеялся Сергей. – Спать пора, завтра нам рано вставать на работу.
Несмотря на усталость, уснуть я не могла. В голове прокручивалось всё, что сегодня было. Особенно из головы не шёл испуганный сжавшийся старик, когда Сергей, нависая над ним, кричал и требовал от него серьёзного подхода к лечению его бедной парализованной жены-старухи: мол, именно он, старик, должен о ней заботиться и помочь ей поскорее встать на ноги.
Это всё было очень противно и гадко. И не хотелось верить, что без этого никак нельзя.
У меня уже было двести пятьдесят рублей, на билет домой в деревню к родителям хватало. А что дальше? Жить в умирающей деревне с родителями-пенсионерами на их мизерную пенсию? Вернуться к ним с позором, что их дочь не смогла найти себе место в городе?
А что ждёт меня тут? Странная работа, после которой чувствуешь себя..., да я даже не знала, как я себя чувствую: кроме омерзения и неприязни, других чувств у меня не было. И чтоб отвлечь себя, я снова вернулась к подсчётам. Завтра пятница, на выходных я могу попробовать поискать себе другую работу и жильё, но всё это время Сергей кормил меня, поил и пустил к себе ночевать, не взяв с меня ни копейки. Я не могу просто взять и уйти, я в долгу перед ним, и сколько я ему должна, и как я буду отдавать ему этот долг?...
От этих мыслей мне стало ещё хуже. И чем больше я об этом размышляла, тем глубже себя зарывала. И выход у меня был один – учиться и поскорее заработать нужные мне три тысячи рублей. После этого обсудить с Сергеем, сколько я должна ему за жильё и питание, отдать ему всё, что я задолжала, и бежать отсюда без оглядки. Найти себе нормальную работу и начать нормальную жизнь.
Это был самый приемлемый, на мой взгляд, план – и вполне осуществимый, если верить Сергею. А пока он меня ещё ни разу не обманул.
Успокоив себя таким образом, я смогла заснуть.
12. Первый срыв
И снова утро. Уже нормально воспринимались мною пляски в офисе. Кафе – и вот мы уже в машине. Сергей, как обычно, внимательно осматривал дома, мимо которых мы сейчас проезжали.
А я всё ещё не понимала, как он выбирает дом, где мы сможем продать массажеры.
По знаку моего учителя водитель остановился, и мы вышли из машины.
Снова короткий инструктаж от моего наставника, и я уже громко стучусь в ворота. Представляюсь открывшему мне мужчине, в ответ от которого мы слышим ожидаемый нам ответ. И узнаём, что у них бабушка инвалид и труженик тыла.
Мы прошли в дом, нас встретила женщина, ровесница хозяина, как выяснилось - жена открывшего нам мужчины и дочь бабушки-пенсионерки.
Вспоминая вчерашнюю нашу с Сергеем репетицию, я играла свою роль – почти без запинок рассказала им всю презентацию, сделав акцент на уникальности и нужности для них нашего массажера, пока Сергей делал бабульке процедуру на коленке и иногда вставлял в мой спич свои реплики.
Когда дело дошло до вопросов, где купить, инициативу взял Сергей. И, разыграв очередной спектакль с телефоном, он торжественно поздравил бабульку с получением помощи. Убедился, что дочка и зять будут чётко следить за тем, чтоб бабушка регулярно делала себе процедуры. Мы тепло с ними распрощались, сели в машину и уехали.
Потом Сергей снова выбрал дом. Выйдя из машины, я получила от него распоряжение, что сейчас он не будет вмешиваться, а вместо меня будет бегать за коробкой, и даже процедуры делать я буду сама. Он будет лишь наблюдателем со стороны. Если я сегодня продам хотя бы один массажер, получу от него личную премию.
И снова громкий стук в калитку, предсказуемо удивлённая реакция на мои слова. И вот мы уже в хате, а перед нами пожилая пара. Неходячий дедок, ветеран войны, и его бабуля – труженица тыла.
Воодушевлённая словами своего учителя, я играла свою роль, распинаясь перед стариками. Меня слушали, кивали головами, соглашались со мной и радовались, что боль действительно ушла с первой же процедуры на коленке бабули.
Услышав вопрос о цене, я получила одобрительный кивок своего учителя и перешла к цене. Старики охали, ахали, вздыхали, жаловались, что денег таких у них нет. Но деньги есть у дочки, сейчас они ей позвонят... Идею позвонить дочке тут же поддержала жена-старуха, и я растерялась от такого неожиданного для меня поворота и посмотрела на своего учителя. Тот пожал плечами, молча сложил массажеры в коробку и вышел из дома, оставив меня со стариками.
А старик тем временем тут же набрал номер телефона, и выдал в трубку, что ему нужно три тысячи рублей, чтоб заплатить за прибор. Выслушал ответ, покивал головой и положил трубку, завершив разговор с дочкой.
– Сейчас дочка придёт, и вы ей всё расскажете, – сказал мне старик с улыбкой.
Я совсем растерялась. Сергей всё ещё не вернулся, а я стояла посреди комнаты, натянуто улыбаясь старикам, не зная, как себя вести. Первая мысль была, конечно же, бежать отсюда – и подальше. Но как бежать, куда?
Ожидание затягивалось.
– Дочка у нас в полиции работает, сегодня она выходная. – Слова старика доходили до меня медленно и неприятным холодком пробегали по спине.
Где Сергей? Почему он вдруг молча ушёл и всё ещё не возвращается? Эти и другие вопросы без ответов нагнали на меня жути. Я пыталась найти причину уйти от этих стариков, чтоб не вызывать на себя подозрений, но в голове была полная каша. И страх, охвативший меня, не способствовал тому, чтоб я нашла выход из тупика, в который попала.
– Ну, конечно же, нет, – неожиданно услышали мы из коридора громкий голос Сергея, и я с нескрываемым облегчением выдохнула, обрадовавшись своему учителю. – Уважаемая Светлана Викторовна, я понимаю вас, у меня у самого родители тоже пожилые и даже старше ваших. – В хату вошёл Сергей. Он игнорировал нас, общаясь с женщиной. – Поэтому мы и ждём вас, хотя – сами видели – у меня телефон разрывается и нам нужно срочно ехать на вызов.
– Дочка! – обрадовался ей старик. – Вот тут люди пришли с собеса.
– Да не с собеса мы, – улыбаясь, мягко поправил старика Сергей. – Нас постоянно путают с соцзащитой или собесом. Светлана Викторовна, – обратился он к дочке старика. – Вы, пожалуйста, ещё раз поговорите со своими родителями, чтоб они без вас чужих в дом не пускали, а то мало ли...
У Сергея снова зазвонил телефон.
– Простите, – извинился он, посмотрев на экран. – Нам правда нужно ехать. Очень срочный вызов. Я записал вас на очередь, телефон ваш я тоже записал. Если будет новое распределение, вам позвонят и всё расскажут. А сейчас, Марина Владимировна, спасибо вам, что вы не оставили стариков одних. Передаём их в заботливые руки дочки, ещё раз проведите серьёзную беседу с родителями, – строго потребовал он.
