— Амулеты… — тихо прошептала я, с ужасом глядя на свою сумку, что так неудачно оказалась прямо под лапой у медведя.
Темный мой полузадушенный шепот понял неправильно и поспешил успокоить:
— Забрал, — продемонстрировав мне зажатые в кулаке находки, он тянул меня назад, подальше от монстромедведя, поближе к выходу.
Объяснить ему, что имела в виду накопители, лежавшие в сумке, я уже не успела. Медведь опустил свою тяжеленную лапу на мою сумку. Громко хрустнули хрупкие кристаллы, сразу за этим раздался легкий хлопок, и изумрудный огонь ожег медвежью лапу, разбрасывая по полу жидкие огнеопасные брызги.
Помня о том, как плохо закончился мой поход на кладбище ночью без накопителя, с собой на практику я взяла сразу четыре. И ни разу не успела ими воспользоваться, зато ими воспользовался медведь. Сразу всеми. Совсем не по назначению, правда.
Медведь взревел, потрясая лапой.
— Ууу, все очень-очень плохо… — прошептала я, вцепившись в руку тёмного чуть ниже локтя, — Ристан…
— Выбираемся отсюда, — прошептал он, оттесняя меня к двери.
Обезумевшее от боли животное яростно вдарило лапой по остаткам стены. Дом дрогнул и протяжно застонал. Труха сверху посыпалась с удвоенной силой.
— Мааамочка моя, — я встала как вкопанная, глядя на огромное чудовище.
Что я знала о медведях? Встретив их в лесу, нужно было притвориться мертвым. Мол, мишки падалью брезгуют и есть не станут. Но притворяться мёртвой в рушащемся и уже немного горящем доме — полнейшая дурость. И кто сказал, что эта конкретная бешеная махина побрезгует предположительным трупом?
— Чего застыла? — Ристан больно дернул меня за руку. — Бежим!
Дверь оказалась совсем рядом. Всего два шага и свобода.
Сбросив секундное оцепенение, я послушно бросилась за ним.
Ристан, мёртвой хваткой вцепившийся в мою руку, уверенно несся вперёд.
Я бежала не так уверенно, подол платья путался в ногах.
Яростный рев сотряс воздух, а мы успели убежать от домика едва ли дальше чем на двести метров.
И впереди нас ждало ещё примерно столько же чистого, заросшего травой, поля, за которым начинался негустой пролесок. Вместо того, чтобы бежать в деревню, мы бросились в лес.
Осознав это я притормозила, и чуть не осталась без руки.
— Эрида, какого… — Ристану тоже пришлось остановиться. Сжимая мою ладонь с болезненной силой, он яростно сверкал глазами.
— Нам надо в деревню, — сердце билось где-то в горле, мне не хватало воздуха и немного тошнило. Мертвяки, по сравнению с медведем, разгромившим домик, казались милыми котятками. Да я их и вполовину так же сильно не боялась, как это зубасто-клыкастое чудовище.
— Нельзя, — тёмный потянул меня за собой. Моя влажная ладонь скользила в его руке. Медведи — невероятно сильные звери, и я прекрасно знала, насколько быстро они умеют передвигаться, — нам надо в лес.
— Но там люди, — мы вновь побежали, но уже не так быстро, медведь все ещё громил дом, ему было не до нас. За спиной впечатляющие бабахнуло, последний привет от нагревающих кристаллов в плите мы услышали на удивление отчетливо.
— Именно поэтому нельзя. Если понадобится с ним сражаться, я не хочу кого-нибудь задеть.
— А… ты справишься? — о том, почему он сразу с нечистью не разобрался, я даже не спрашивала. И так ясно, что сражаться с огромным чудовищем в рушащемся доме — не самая лучшая идея. Да и на открытой местности я бы не решилась с ним драться. Впрочем, я бы в принципе не стала бы драться с медведем, от страха все изученное за долгие академические годы благополучно вылетело из головы.
— Эри, если ты помнишь, я все же четвёртый курс закончил.
— Значит, справишься? — уточнила я дотошно.
— Справлюсь, — подтвердил он.
Словно в опровержение его словам, сзади раздался жуткий грохот.
Мы невольно обернулись, чтобы увидеть незабываемую картину.
Окна больше не было, в развороченный оконный проем выглядывала мохнатая медвежья голова.
Медведь заревел, но резко оборвал себя, принюхался и быстро скрылся в доме.
— Кажется, стоит поднажать, — вынес вердикт Ристан и, собственно, поднажал.
Мы были уже у пролеска, когда огромная мохнатая махина выскочила из дома, снеся по ходу дела дверь, косяк и хороший такой кусок стены.
Медведь бежал, скачками преодолевая разделяющее нас расстояние. Очень так быстро он его преодолевал.
Я обернулась всего раз, но и этого мне хватило, чтобы понять — в лесу мы уже не затеряемся. Не успеем.
Ристан, не выпуская руку, тащил меня вперёд.
Он почти не запыхался, создавалось впечатление, что тёмный мог бы бежать ещё быстрее. Если бы не я.
Сильнее сжав пальцы, мёртвой хваткой вцепилась в его ладонь. Если бы не он, меня бы уже давно сожрал монстромедведь, а становиться жертвой конкретно сейчас у меня не было никакого желания. Хотелось жить.
До пролеска добежать мы успели, там медведь нас и настиг.
Громкое, хриплое дыхание раздавалось уже совсем близко, когда тёмный без предупреждения уронил меня в кусты.
Удивиться такой подставе я ещё успела, приготовиться ко встрече с колючим кустарником — нет.
С недовольным треском он принял меня в свои объятия, оцарапав руки.
Медведь на мой принудительный побег в кусты никак не отреагировал.
Врезавшийся в его грудь сгусток огня прожег шкуру до мяса и очень не понравился монстромедведю, отвлекая от маленькой безобидной меня, яростно барахтавшейся в своей растительной ловушке.
Ристан решил разобраться с нашей жизнеопасной проблемой здесь же, умело лавируя среди редких молодых деревьев.
Я бы на его месте бежала в лес и там пряталась, но меня никто не спрашивал. Меня просто зашвырнули в кусты и оставили там, развлекаясь с огромным чудовищем в одиночку.
Выбраться я смогла не сразу. Тёмный успел прожечь медвежью шкуру в четырёх местах и заработать длинный порез на спине. Мои исколотые лопатки сразу же перестали болеть.
— Спрячься! — когда я все же выбралась на свободу, пролетевший мимо Ристан вновь толкнул меня в кусты, на этот раз не такие враждебные и колючие, и запустил в нечисть сразу два огненных залпа. Чёрный огонь даже не сжигал густую шерсть, он проедал шкуру как кислота, оставляя после себя страшные, кровоточащие раны. Больше всего досталось лапе, её чёрный огонь прожег до кости.
Спорить я не стала, и выбираться на свободу – тоже. Проскакавший в непосредственной близости от меня монстр весом в тонну пробудил спящий до этого здравый смысл.
С глухим треском упало переломленное дерево, следы от когтей на молодом стволе быстро исчезали под едкими, почерневшими шрамами от тёмной магии. Две ловчие сети, наброшенные Ристаном на медведя, лопнули почти сразу, сумев удержать его всего на несколько секунд.
Ристан выкладывался по полной, но кольцо почему-то все еще не снимал.
Стрела, угодившая медведю в глаз, прилетела из ниоткуда. Так мне показалось сначала. И только спустя несколько мгновений я увидела Ирнима. Охотник, радостно скалясь, наложил на тетиву новую стрелу, выходя из-за деревьев.
Раненный странно дернулся, хрипло взвыл и попытался лапой вырвать стрелу. Вторая стрела вошла в открытую пасть. Медведь захлебнулся ревом и тяжело упал на землю. Я зажмурилась, не в силах смотреть на поверженного зверя и самодовольного охотника, вытягивавшего из колчана еще одну стрелу. На всякий случай.
— Ты что здесь делаешь?
— Собираюсь забрать обещанную мне шкуру, — ответил охотник, брезгливо рассматривая свой трофей. Прожженная во многих местах, шкура уже едва ли стоила хоть сколько-то.
— Я спросил, что ты делаешь ЗДЕСЬ? — ровно произнёс Ристан.
Охотник скривился. Пока я выбиралась на свободу, громко шурша кустами, он сообщил последние новости:
— В деревне заметили дым со стороны вашего дома, — бросая на медвежье тело хмурые взгляды, охотник брезгливо кривился, — меня послали проверить, но когда я добрался до домика, вы вместе с этой тварью уже скрылись за деревьями.
Ристан молчал, я пыхтела, выпутывая свою ногу из цепких веточек.
— Я его сразу узнал, — нервно кивнул озттник на медведя, — это он меня чуть не порвал.
— Ристан, ты же понимаешь, что это значит? — отряхнувшись, я дохромала до тёмного, не глядя на медведя.
— Что именно?
— Нам в деревню надо, старосту предупредить, — заметила я, бросив быстрый взгляд на медвежью тушу.
— Надо, — нахмурился, тёмный пристально разглядывая монстромедведя, — сейчас.
Не замечая моего удивленного взгляда, Ристан направился прямо к поверженному зверю, запустил руку под тяжелую тушу, стремясь нащупать что-то на ее груди. Одно резкое движение и это что-то с противным звуком покинуло остывающую плоть, — Эри, посмотри. Я еще в доме ее заметил, но не смог разглядеть.
Тёмный поднялся и быстро подошел ко мне, игнорируя охотника. В руке он держал нечто, по форме больше всего напоминающее огромный гвоздь. Короткий, остроконечный стержень был тёмным от крови, но шляпка, широкая и чуть покатая, блестела начищенной сталью. Вырезанным на её поверхности символам я почти не удивилась. И разноцветные проволочки, продетые в высверленные по краю шляпки дырки, меня не впечатлили, как и камушки, прикрепленные к ним.
— Я почти уверен, что с помощью этого медведем управляли. Эта и эта, — Ристан указал на два символа, что располагались у дырочки, в которую была продета золотая проволока с висящим на её конце мутно-белым камнем, — руны подавляют волю.
— А…
— А этот символ заставляет подчиняться, — мне продемонстрировали очередную закорючку, — активированное плетение разрушает личность. Использовать их запрещено уже больше сотни лет.
— Ты-то тогда откуда о них знаешь?
Ристан замялся:
— В семейных библиотеках старых домов чего только не найдешь. — отряхнув свою находку, он быстро спрятал её в карман. — А теперь к старосте.
На медведя и охотника мы больше не смотрели.
— Ристан, староста ведь письмо в академию отправит, — спеша вслед за темным к деревне, я терзалась всякими страшными мыслями, — думаешь, нас будут ругать?
— А ты как считаешь? — усмехнулся он.
— Ну… мы же практику закончили всего за неделю. Разве мы не молодцы? За что нас ругать? — я с самого детства старалась верить в лучшее.
Оптимизм мой основательно и со всей ответственностью растоптал мой собственный родной брат.
— Вы хоть понимаете, что натворили?! — орал Инэй, меряя двор широкими шагами. — Вы здесь чуть больше недели, но уже разнесли целый дом! А к концу практики что? Превратили бы в руины всю деревню?
Получив письмо от старосты, Нэй чуть не загнал двух лошадей для того, чтобы поскорее примчаться в деревню и убедиться, что никто не пострадал. Дорогу, что в обычное время занимала сутки, он покрыл за десять часов.
Когда же убедился, что с нами все в полном порядке, никто не ранен, а я вполне готова к головомойке, оттащил нас с темным на задний двор старосты, у которого мы дожидались реакции на письмо, и приступил к главному. Начал орать.
— Вообще-то, это не мы, — попыталась я донести до брата истину, — это все медведь.
Осадили меня сразу с двух сторон. Ристан дернул за руку, призывая молчать, а Нэй просто посмотрел.
Бывала я пару раз на его занятиях в морге — наказание отбывала — так он вот примерно так же на своего мертвяка смотрел. Когда он его уже вскрыл и на органы разобрал, а теперь просто пытается придумать, как это все собрать обратно, но чтобы быстро и красиво. Он же, все-таки, целитель, а не какой-то там некромант.
— Медведище, — не унималась я, разглядывая дорожку под ногами.
— Медведище, — передразнил меня брат, — ты хоть понимаешь, что могла не просто пострадать, ты же погибнуть могла.
Что сказать, я не знала. Ну, понимаю я, так ведь понимание мое ничего не меняет. Это же не я в берлогу к медведю полезла, это он нам дом разрушил.
Не заметил бы Ристан этот странный амулет на груди у нечисти, скормил бы его своей тьме, дому бы это уже никак не помогло.
— Зато мы с практикой уже разобрались, — робко напомнила я, надеясь, что наши подвиги впечатлят Нэя больше, чем разгромленный дом.
— Практика… — Нэй нехорошо улыбнулся.
Мне эта улыбка не понравилась сразу, и уже многим позже, трясясь в карете, увозящей нас из деревни в город и, соответственно, в академию, я окончательно утвердилась в том, что с интуицией у меня все в полном порядке. Вот с везением — беда, а интуиция работает как часы.
Увидев улыбку брата, я была уверена, что нас ждут большие неприятности, и они нас ждали. Прямо в академии и ждали.
Оставлять нас и дальше в деревне не имело смысла, потому Инэй решил забрать нерадивых студентов с собой, наказав старосте, в случае возвращения нечисти, написать ему.
— Я пришлю компетентного специалиста, который разберется с вашей проблемой, — пообещал он, то и дело бросая на Ристана осуждающие взгляды. По задумке моего брата компетентным специалистом должен был оказаться он.
Темный молчал, прокручивая кольцо на пальце, и то и дело касаясь кармана, в котором у него лежали все амулеты, о которых мы преступно умолчали.
Я тоже молчала, подавленная ждущими нас неприятностями.
Инэй же вынашивал план мести, прикрывая его грозным словом «наказание». Он собирался отдать нас на растерзание абитуриентам.
Наказание страшнее сложно было даже придумать.
Наше новое наказание, в сущности, больше походило на отработку. Третья отработка за одно лето… Едва ли кто-то мог таким похвастаться.
Мне, впрочем, хвастаться совсем не хотелось.
— Извините, а как дойти до деканата целителей? — мелкая светловолосая девушка с двумя тугими косами и россыпью веснушек по-взрослому серьезно смотрела на меня. Значок помощника притягивал ко тем, кто его носил, всех поступивших, не поступивших и разочаровавшихся в поступлении.
И невозможно было с уверенностью сказать, чье внимание было хуже, просто не поступивших или еще и разочаровавшихся.
— По центральной лестнице, — я махнула рукой вправо, на восточный корпус, — на третий этаж, а там направо и прямо. Там весьма примечательная табличка на двери, сложно не заметить.
Девушка убежала, а я еще несколько мгновений смотрела ей в след, не в силах поверить, что всего четыре года назад я была такой же. Первокурсница. Подумать только.
В работе помощника было больше минусов, чем плюсов. Строго говоря, плюс был только один — каждый будний день ворота академии были открыты для всех поступающих, но только до полудня. Потом моя практика заканчивалась, и весь остаток дня я могла посвятить себе любимой.
В остальном новая отработка состояла из сплошных минусов.
Приходилось успокаивать особо впечатлительных, выслушивать возмущения не сильно сдержанных, или смиренно сносить бессвязные бормотания, подкрепленные сопливыми рыданиями.
— Кааак же я теперь? — хватаясь за мою рубашку, выла одна такая ранимая, отловившая меня аккурат около списков поступивших. — Почемууу?
— Просто не повезло, — бормотала я уже заученные слова, повторяемые несколько раз на дню, — есть еще время подать документы в какое-нибудь другое учебное заведение.
Девица, подвывая, уткнулась мне в плечо, непоколебимая в своем стремлении оставить на моей нежно-синей рубашке свою мокрую метку. За сегодняшний день она была уже вторая. И это только у меня.
А нас таких несчастных было аж двенадцать штук. И парням везло еще меньше, чем девушкам. Охочих всплакнуть на сильном мужском плече было в разы больше, чем тех, кому просто нужно было немного поплакать.
Темный мой полузадушенный шепот понял неправильно и поспешил успокоить:
— Забрал, — продемонстрировав мне зажатые в кулаке находки, он тянул меня назад, подальше от монстромедведя, поближе к выходу.
Объяснить ему, что имела в виду накопители, лежавшие в сумке, я уже не успела. Медведь опустил свою тяжеленную лапу на мою сумку. Громко хрустнули хрупкие кристаллы, сразу за этим раздался легкий хлопок, и изумрудный огонь ожег медвежью лапу, разбрасывая по полу жидкие огнеопасные брызги.
Помня о том, как плохо закончился мой поход на кладбище ночью без накопителя, с собой на практику я взяла сразу четыре. И ни разу не успела ими воспользоваться, зато ими воспользовался медведь. Сразу всеми. Совсем не по назначению, правда.
Медведь взревел, потрясая лапой.
— Ууу, все очень-очень плохо… — прошептала я, вцепившись в руку тёмного чуть ниже локтя, — Ристан…
— Выбираемся отсюда, — прошептал он, оттесняя меня к двери.
Обезумевшее от боли животное яростно вдарило лапой по остаткам стены. Дом дрогнул и протяжно застонал. Труха сверху посыпалась с удвоенной силой.
— Мааамочка моя, — я встала как вкопанная, глядя на огромное чудовище.
Что я знала о медведях? Встретив их в лесу, нужно было притвориться мертвым. Мол, мишки падалью брезгуют и есть не станут. Но притворяться мёртвой в рушащемся и уже немного горящем доме — полнейшая дурость. И кто сказал, что эта конкретная бешеная махина побрезгует предположительным трупом?
— Чего застыла? — Ристан больно дернул меня за руку. — Бежим!
Дверь оказалась совсем рядом. Всего два шага и свобода.
Сбросив секундное оцепенение, я послушно бросилась за ним.
Ристан, мёртвой хваткой вцепившийся в мою руку, уверенно несся вперёд.
Я бежала не так уверенно, подол платья путался в ногах.
Яростный рев сотряс воздух, а мы успели убежать от домика едва ли дальше чем на двести метров.
И впереди нас ждало ещё примерно столько же чистого, заросшего травой, поля, за которым начинался негустой пролесок. Вместо того, чтобы бежать в деревню, мы бросились в лес.
Осознав это я притормозила, и чуть не осталась без руки.
— Эрида, какого… — Ристану тоже пришлось остановиться. Сжимая мою ладонь с болезненной силой, он яростно сверкал глазами.
— Нам надо в деревню, — сердце билось где-то в горле, мне не хватало воздуха и немного тошнило. Мертвяки, по сравнению с медведем, разгромившим домик, казались милыми котятками. Да я их и вполовину так же сильно не боялась, как это зубасто-клыкастое чудовище.
— Нельзя, — тёмный потянул меня за собой. Моя влажная ладонь скользила в его руке. Медведи — невероятно сильные звери, и я прекрасно знала, насколько быстро они умеют передвигаться, — нам надо в лес.
— Но там люди, — мы вновь побежали, но уже не так быстро, медведь все ещё громил дом, ему было не до нас. За спиной впечатляющие бабахнуло, последний привет от нагревающих кристаллов в плите мы услышали на удивление отчетливо.
— Именно поэтому нельзя. Если понадобится с ним сражаться, я не хочу кого-нибудь задеть.
— А… ты справишься? — о том, почему он сразу с нечистью не разобрался, я даже не спрашивала. И так ясно, что сражаться с огромным чудовищем в рушащемся доме — не самая лучшая идея. Да и на открытой местности я бы не решилась с ним драться. Впрочем, я бы в принципе не стала бы драться с медведем, от страха все изученное за долгие академические годы благополучно вылетело из головы.
— Эри, если ты помнишь, я все же четвёртый курс закончил.
— Значит, справишься? — уточнила я дотошно.
— Справлюсь, — подтвердил он.
Словно в опровержение его словам, сзади раздался жуткий грохот.
Мы невольно обернулись, чтобы увидеть незабываемую картину.
Окна больше не было, в развороченный оконный проем выглядывала мохнатая медвежья голова.
Медведь заревел, но резко оборвал себя, принюхался и быстро скрылся в доме.
— Кажется, стоит поднажать, — вынес вердикт Ристан и, собственно, поднажал.
Мы были уже у пролеска, когда огромная мохнатая махина выскочила из дома, снеся по ходу дела дверь, косяк и хороший такой кусок стены.
Медведь бежал, скачками преодолевая разделяющее нас расстояние. Очень так быстро он его преодолевал.
Я обернулась всего раз, но и этого мне хватило, чтобы понять — в лесу мы уже не затеряемся. Не успеем.
Ристан, не выпуская руку, тащил меня вперёд.
Он почти не запыхался, создавалось впечатление, что тёмный мог бы бежать ещё быстрее. Если бы не я.
Сильнее сжав пальцы, мёртвой хваткой вцепилась в его ладонь. Если бы не он, меня бы уже давно сожрал монстромедведь, а становиться жертвой конкретно сейчас у меня не было никакого желания. Хотелось жить.
До пролеска добежать мы успели, там медведь нас и настиг.
Громкое, хриплое дыхание раздавалось уже совсем близко, когда тёмный без предупреждения уронил меня в кусты.
Удивиться такой подставе я ещё успела, приготовиться ко встрече с колючим кустарником — нет.
С недовольным треском он принял меня в свои объятия, оцарапав руки.
Медведь на мой принудительный побег в кусты никак не отреагировал.
Врезавшийся в его грудь сгусток огня прожег шкуру до мяса и очень не понравился монстромедведю, отвлекая от маленькой безобидной меня, яростно барахтавшейся в своей растительной ловушке.
Ристан решил разобраться с нашей жизнеопасной проблемой здесь же, умело лавируя среди редких молодых деревьев.
Я бы на его месте бежала в лес и там пряталась, но меня никто не спрашивал. Меня просто зашвырнули в кусты и оставили там, развлекаясь с огромным чудовищем в одиночку.
Выбраться я смогла не сразу. Тёмный успел прожечь медвежью шкуру в четырёх местах и заработать длинный порез на спине. Мои исколотые лопатки сразу же перестали болеть.
— Спрячься! — когда я все же выбралась на свободу, пролетевший мимо Ристан вновь толкнул меня в кусты, на этот раз не такие враждебные и колючие, и запустил в нечисть сразу два огненных залпа. Чёрный огонь даже не сжигал густую шерсть, он проедал шкуру как кислота, оставляя после себя страшные, кровоточащие раны. Больше всего досталось лапе, её чёрный огонь прожег до кости.
Спорить я не стала, и выбираться на свободу – тоже. Проскакавший в непосредственной близости от меня монстр весом в тонну пробудил спящий до этого здравый смысл.
С глухим треском упало переломленное дерево, следы от когтей на молодом стволе быстро исчезали под едкими, почерневшими шрамами от тёмной магии. Две ловчие сети, наброшенные Ристаном на медведя, лопнули почти сразу, сумев удержать его всего на несколько секунд.
Ристан выкладывался по полной, но кольцо почему-то все еще не снимал.
Стрела, угодившая медведю в глаз, прилетела из ниоткуда. Так мне показалось сначала. И только спустя несколько мгновений я увидела Ирнима. Охотник, радостно скалясь, наложил на тетиву новую стрелу, выходя из-за деревьев.
Раненный странно дернулся, хрипло взвыл и попытался лапой вырвать стрелу. Вторая стрела вошла в открытую пасть. Медведь захлебнулся ревом и тяжело упал на землю. Я зажмурилась, не в силах смотреть на поверженного зверя и самодовольного охотника, вытягивавшего из колчана еще одну стрелу. На всякий случай.
— Ты что здесь делаешь?
— Собираюсь забрать обещанную мне шкуру, — ответил охотник, брезгливо рассматривая свой трофей. Прожженная во многих местах, шкура уже едва ли стоила хоть сколько-то.
— Я спросил, что ты делаешь ЗДЕСЬ? — ровно произнёс Ристан.
Охотник скривился. Пока я выбиралась на свободу, громко шурша кустами, он сообщил последние новости:
— В деревне заметили дым со стороны вашего дома, — бросая на медвежье тело хмурые взгляды, охотник брезгливо кривился, — меня послали проверить, но когда я добрался до домика, вы вместе с этой тварью уже скрылись за деревьями.
Ристан молчал, я пыхтела, выпутывая свою ногу из цепких веточек.
— Я его сразу узнал, — нервно кивнул озттник на медведя, — это он меня чуть не порвал.
— Ристан, ты же понимаешь, что это значит? — отряхнувшись, я дохромала до тёмного, не глядя на медведя.
— Что именно?
— Нам в деревню надо, старосту предупредить, — заметила я, бросив быстрый взгляд на медвежью тушу.
— Надо, — нахмурился, тёмный пристально разглядывая монстромедведя, — сейчас.
Не замечая моего удивленного взгляда, Ристан направился прямо к поверженному зверю, запустил руку под тяжелую тушу, стремясь нащупать что-то на ее груди. Одно резкое движение и это что-то с противным звуком покинуло остывающую плоть, — Эри, посмотри. Я еще в доме ее заметил, но не смог разглядеть.
Тёмный поднялся и быстро подошел ко мне, игнорируя охотника. В руке он держал нечто, по форме больше всего напоминающее огромный гвоздь. Короткий, остроконечный стержень был тёмным от крови, но шляпка, широкая и чуть покатая, блестела начищенной сталью. Вырезанным на её поверхности символам я почти не удивилась. И разноцветные проволочки, продетые в высверленные по краю шляпки дырки, меня не впечатлили, как и камушки, прикрепленные к ним.
— Я почти уверен, что с помощью этого медведем управляли. Эта и эта, — Ристан указал на два символа, что располагались у дырочки, в которую была продета золотая проволока с висящим на её конце мутно-белым камнем, — руны подавляют волю.
— А…
— А этот символ заставляет подчиняться, — мне продемонстрировали очередную закорючку, — активированное плетение разрушает личность. Использовать их запрещено уже больше сотни лет.
— Ты-то тогда откуда о них знаешь?
Ристан замялся:
— В семейных библиотеках старых домов чего только не найдешь. — отряхнув свою находку, он быстро спрятал её в карман. — А теперь к старосте.
На медведя и охотника мы больше не смотрели.
— Ристан, староста ведь письмо в академию отправит, — спеша вслед за темным к деревне, я терзалась всякими страшными мыслями, — думаешь, нас будут ругать?
— А ты как считаешь? — усмехнулся он.
— Ну… мы же практику закончили всего за неделю. Разве мы не молодцы? За что нас ругать? — я с самого детства старалась верить в лучшее.
***
Оптимизм мой основательно и со всей ответственностью растоптал мой собственный родной брат.
— Вы хоть понимаете, что натворили?! — орал Инэй, меряя двор широкими шагами. — Вы здесь чуть больше недели, но уже разнесли целый дом! А к концу практики что? Превратили бы в руины всю деревню?
Получив письмо от старосты, Нэй чуть не загнал двух лошадей для того, чтобы поскорее примчаться в деревню и убедиться, что никто не пострадал. Дорогу, что в обычное время занимала сутки, он покрыл за десять часов.
Когда же убедился, что с нами все в полном порядке, никто не ранен, а я вполне готова к головомойке, оттащил нас с темным на задний двор старосты, у которого мы дожидались реакции на письмо, и приступил к главному. Начал орать.
— Вообще-то, это не мы, — попыталась я донести до брата истину, — это все медведь.
Осадили меня сразу с двух сторон. Ристан дернул за руку, призывая молчать, а Нэй просто посмотрел.
Бывала я пару раз на его занятиях в морге — наказание отбывала — так он вот примерно так же на своего мертвяка смотрел. Когда он его уже вскрыл и на органы разобрал, а теперь просто пытается придумать, как это все собрать обратно, но чтобы быстро и красиво. Он же, все-таки, целитель, а не какой-то там некромант.
— Медведище, — не унималась я, разглядывая дорожку под ногами.
— Медведище, — передразнил меня брат, — ты хоть понимаешь, что могла не просто пострадать, ты же погибнуть могла.
Что сказать, я не знала. Ну, понимаю я, так ведь понимание мое ничего не меняет. Это же не я в берлогу к медведю полезла, это он нам дом разрушил.
Не заметил бы Ристан этот странный амулет на груди у нечисти, скормил бы его своей тьме, дому бы это уже никак не помогло.
— Зато мы с практикой уже разобрались, — робко напомнила я, надеясь, что наши подвиги впечатлят Нэя больше, чем разгромленный дом.
— Практика… — Нэй нехорошо улыбнулся.
Мне эта улыбка не понравилась сразу, и уже многим позже, трясясь в карете, увозящей нас из деревни в город и, соответственно, в академию, я окончательно утвердилась в том, что с интуицией у меня все в полном порядке. Вот с везением — беда, а интуиция работает как часы.
Увидев улыбку брата, я была уверена, что нас ждут большие неприятности, и они нас ждали. Прямо в академии и ждали.
Оставлять нас и дальше в деревне не имело смысла, потому Инэй решил забрать нерадивых студентов с собой, наказав старосте, в случае возвращения нечисти, написать ему.
— Я пришлю компетентного специалиста, который разберется с вашей проблемой, — пообещал он, то и дело бросая на Ристана осуждающие взгляды. По задумке моего брата компетентным специалистом должен был оказаться он.
Темный молчал, прокручивая кольцо на пальце, и то и дело касаясь кармана, в котором у него лежали все амулеты, о которых мы преступно умолчали.
Я тоже молчала, подавленная ждущими нас неприятностями.
Инэй же вынашивал план мести, прикрывая его грозным словом «наказание». Он собирался отдать нас на растерзание абитуриентам.
Наказание страшнее сложно было даже придумать.
ГЛАВА 4
Наше новое наказание, в сущности, больше походило на отработку. Третья отработка за одно лето… Едва ли кто-то мог таким похвастаться.
Мне, впрочем, хвастаться совсем не хотелось.
— Извините, а как дойти до деканата целителей? — мелкая светловолосая девушка с двумя тугими косами и россыпью веснушек по-взрослому серьезно смотрела на меня. Значок помощника притягивал ко тем, кто его носил, всех поступивших, не поступивших и разочаровавшихся в поступлении.
И невозможно было с уверенностью сказать, чье внимание было хуже, просто не поступивших или еще и разочаровавшихся.
— По центральной лестнице, — я махнула рукой вправо, на восточный корпус, — на третий этаж, а там направо и прямо. Там весьма примечательная табличка на двери, сложно не заметить.
Девушка убежала, а я еще несколько мгновений смотрела ей в след, не в силах поверить, что всего четыре года назад я была такой же. Первокурсница. Подумать только.
В работе помощника было больше минусов, чем плюсов. Строго говоря, плюс был только один — каждый будний день ворота академии были открыты для всех поступающих, но только до полудня. Потом моя практика заканчивалась, и весь остаток дня я могла посвятить себе любимой.
В остальном новая отработка состояла из сплошных минусов.
Приходилось успокаивать особо впечатлительных, выслушивать возмущения не сильно сдержанных, или смиренно сносить бессвязные бормотания, подкрепленные сопливыми рыданиями.
— Кааак же я теперь? — хватаясь за мою рубашку, выла одна такая ранимая, отловившая меня аккурат около списков поступивших. — Почемууу?
— Просто не повезло, — бормотала я уже заученные слова, повторяемые несколько раз на дню, — есть еще время подать документы в какое-нибудь другое учебное заведение.
Девица, подвывая, уткнулась мне в плечо, непоколебимая в своем стремлении оставить на моей нежно-синей рубашке свою мокрую метку. За сегодняшний день она была уже вторая. И это только у меня.
А нас таких несчастных было аж двенадцать штук. И парням везло еще меньше, чем девушкам. Охочих всплакнуть на сильном мужском плече было в разы больше, чем тех, кому просто нужно было немного поплакать.
