Я невольно поморщилась, опуская руки с груди мужчины. Оба представленных варианта были мне противны до зубовного скрежета, и на данный момент очень хотелось банально обидеться и послать Аделиона туда, где Сусанин заблудится. Многие бы поступили так на моем месте, и у меня самой язык чесался от скопившегося сарказма, да только хватило мозгов понять, что подобные условия наследник Амил Ратана выставляет отнюдь не из-за природной жестокости.
Просто у него не было выбора. Он же далеко не дурак и прекрасно понимает, что ухудшение наших с ним отношений не принесет ничего хорошего: пока я свежа, бодра и весела, сильных и положительных эмоций он получит куда больше, чем если из меня будет переть один сплошной негатив. К тому же, люди на удивление легко «ломаются» под гнетом обстоятельств…
Да, я маранта, но душа-то у меня человеческая. И пускай мужчина этого не знает, кое-какие особенности он уже успел изучить. Уж в чем, а в его умственных способностях сомневаться еще не приходилось.
- Ну, зачем же так кардинально-то, - спокойно и чуточку насмешливо протянула, разглаживая на просторных рукавах серебристой рубашки лерата несуществующие морщинки, медленно поднимаясь к плечам. Положив на них руки, мысленно удивившись в который раз крепости и силе мышц, сейчас сильно напряженных (он явно ждал от меня подвоха), я заглянула в черные глаза, мягко улыбаясь. - Я ведь вполне могу пойти тебе навстречу, и в добровольном порядке сделать все от меня зависящие, чтобы местные сплетники раз и навсегда прикусили языки. Такой вариант тебя устроит?
- С чего такая благотворительность, Карина? – вскинул брови Аделион, и в его глазах на миг мелькнула тень удивления, а может, мне просто показалось. - Ты рабыня, которая никогда не признавала своего положения. Теперь ты готова доказать обратное?
- Благотворительность? – я машинально повторила его финт бровями и, встав на цыпочки, поцеловала в губы, усмехнувшись потом. - Не. Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Аделион. Корысть, корысть и еще раз корысть. Мне не выгодно портить с тобой отношения, я от тебя слишком зависима. Так что ради сохранения некого… нейтралитета, возникшего между нами в последнее время, я готова разыграть небольшой спектакль.
- И ради жалкой иллюзии этих отношений ты готова пойти на унижения? – насмешливо спросил лерат, отпуская, наконец-то, мою талию. - Весьма сомнительно, маленькая маранта. Что ты задумала?
- Аделион, - я тяжело вздохнула, понимая, что убедить будущего владельца Темной Крепости будет не так-то просто. Мерный стук хвоста по полу, раздающийся как всегда где-то за моей спиной, сейчас придавал некое ощущение поддержки и защиты. И потому я продолжила, аккуратно подбирая слова. - На унижения я не пойду, об этом можешь даже не заикаться. Доказать обратное твоему брату можно совершенно иным путем… Блин, я не знаю, как объяснить! И понимаю, что это практически невозможно, но доверься мне, ладно? Я все сделаю, как надо и…
И меня заткнули поцелуем, не дав закончить мысль.
И мысль эта, естественно, уплыла в далекие дали, потому как целовался мужчина действительно потрясающе…
С трудом придя в себя через некоторое время, я только и успела прошептать что-то вроде «чертов лерат», на большее меня не хватило, увы. В голове царил сумбур, глаза съехались в кучку, но лоб, после прикосновения губ Аделиона к нему, саднить неожиданно перестал.
Проведя тыльной стороной ладони по моей щеке, мужчина как-то странно на меня взглянул и спокойно сказал:
- Будь готова к десяти.
И ушел, напоследок потрепав чем-то безумно довольного Демона по его лохматой голове. Только когда раздался звук закрываемой двери, в мой голове что-то щелкнуло.
Ёкарный бабай, неужели наследник Амил Ратан действительно решил мне поверить и дал полный карт-бланш?
Вот это неожиданный поворот колеса Фортуны! Если мой план выгорит, я смогу многое получить для собственной выгоды. Итог, конечно, предсказать не могу даже я, обладая неким даром, но то, что ошибиться нельзя ни в коем случае, и ежу понятно.
А раз так, нужно не мешкая приступать к тщательной подготовке. И начну я, пожалуй, с самого сложного и трудоемкого процесса…
- Демон, - повернувшись к любимой псинке, у которой на морде до сих пор сохранились остатки счастья, полученного в результате удачно совершенной диверсии. - Ну что, мой хороший, пришла пора расплатиться за все твои прегрешения!
Дархар замер, перестав подметать хвостом пол и, прижав уши, настороженно, с опаской на меня посмотрел. Он прекрасно понял, что я задумала, когда начала приближаться неспешными шагами, предвкушающее скалясь:
- Да, мой дорогой! Ты все правильно понял. Не смотри на дверь, тебе не удастся избежать кары небесной. В качестве искупления ты, мой пушистый и крылатый… пойдешь мыться!
От тоскливого воя, кажется, содрогнулись стены.
Уж что-что, а купаться этот хвостатый терпеть не мог!
На то, чтобы затащить эту тушу в ванную и как следует его отмыть, ушло черт знает сколько времени. Загубив пару-тройку полотенец, чтобы с этой повышенной лохматости не стекала вода, я выпнула дархара в спальню, сушиться около камина, и устало опустилась на ступени, оглядывая «поле боя». Да уж… Здесь как будто не одного крупногабаритного песика помыли, а в бане женский день прошел. С пятидесятипроцентной скидкой для всех желающих!
На уборку ушло полчаса, а спустя еще десять минут я, наконец-то сама «растеклась» по дну в ванны, по шею утопая в ароматной воде и пушистой пене. И тут, как говорится, на меня снизошла благодать…
Думать о том, что мне предстоит сегодня вечером, не хотелось совершенно. Поэтому, мысленно накидав примерный план действий, я принялась за отмывание уже себя любимой, попутно мурлыкая под нос песенку, в моем мире уже порядком набившую оскомину: «Она сумасшедшая! Но она моя, танцует до утра, поет шалала ла-ла!».
А что? Подходит. Я ведь действительно слегка не в себе, раз думаю, что легко смогу ввести в заблуждение десяток-другой лератов, причем сильнейших из их круга…
Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, верно?
Отжав густую массу волос и закутавшись в полотенце, я вернулась в спальню, где все еще мокрый дархар встретил меня обиженным взглядом. Хихикнув над этой потрясающей физиономией, я уселась рядом, промакивая волосы последним сухим полотенцем:
- Не дуйся, как мышь на крупу. Ты же понимаешь, что мы с тобой сегодня должны быть великолепны?
Привычно возведя глаза к потолку, Демон кивнул и, облизнувшись, кровожадно и показательно оскалил клыки. Я хихикнула, поглаживая его по мокрым ушам:
- Верно, малыш. Покажем этим снобам, где раки зимуют. А-а! По полу не стучи! Хвост мокрый, а за чистоту пола я не ручаюсь! На еще один заплыв меня уже не хватит.
Возмущенно фыркнув, дархар принялся совсем по-кошачьи вылизываться, пытаясь ускорить процесс сушки. Я занялась примерно тем же, жалея, что до изобретения электричества и фена процесс в этом мире не то, что не дошел, но даже ползти не собирался. Хорошо хоть здесь знали, что такое часы, и оные, стоящие на каминной полке, как раз показывали ровно шесть часов вечера.
Времени оставалось не так уж и много, а фронт работы впечатлял. Первым делом нужно продумать гардероб… Хотя откровенно лень, если честно. Дефицита в одежде я не испытывала уже давно, да и мысли текли как-то вяло и без эмоционально: как раз в том настрое, что мне нужен. Выбивать себя из этого состояния не хотелось и потому, высушив шевелюру, я взялась за расчесывание малыша, от которого теперь не пахло мокрой псиной – совсем наоборот, его густая и пушистая шерсть источала тонкий, едва ощутимый аромат. А после тщательной «укладки» лоснилась, красиво переливаясь в отблесках камина всеми оттенками черного.
Поправив кулон на его шее, протерла крылья мягкой тряпочкой, отошла в сторону и, оглядев Демона с ног до головы, удовлетворенно кивнула. Самый загадочный и мистический зверь Темной Крепости к первому выходу в свет был готов.
Осталось дело за малым.
Подойдя к огромному сундуку, стоящему возле кровати, я с трудом откинула тяжелую крышку и, оглядев содержимое, крепко задумалась, во что же мне одеться, чтобы выглядеть эффектно, но не вызывающе…
В этот сундук легко мог спрятаться Демон. Эту махину мне приволокли на следующий день после того, как Аделион обещал снабдить меня подходящей одеждой. И, к его чести, свое обещание выполнил. Даже более того! С внутренней стороны крышки на крючках висело с десяток пар обуви, немного однообразной, но чрезвычайно удобной. Это были все те же открытые сандалии с длинными ремешками. Менялась только высота подошвы, материал, отделка, цвет, да и сами ремешки. На одной паре вместо них вообще были шелковые ленты.
А в самом сундуке… мама дорогая! Целый ворох платьев и туник из тонких и явно дорогих тканей. Какие-то из них открывали или плечи, или спину, или декольте (самую малость) и длиной были в районе колена. Они до ужаса походили на летние вещи моего мира, и это не могло не удивлять. Сравнивать с модой местных барышень, мне, понятное дело, не светило, но даже если на Амирране такая одежда достойна лишь рабынь, наложниц и считается крайне неприличной для знати… Я от такого обычая просто в восторге!
И кстати, ничего пошлого, вульгарного и просто откровенного среди вещей не было.
Внутри сундука, кстати, обнаружилась еще парочка сюрпризов: маленький сундучок с местным подобием косметики и второй, чуть побольше… с драгоценностями. Там были и серьги, и кулоны, и браслеты, не нашлось только колец. И, не смотря на то, что среди камней я легко угадала изумруды, сапфиры и рубины, все украшения были легкими, изящными и красивыми. Никакого показного шика и помпезности, как и кричащей дороговизны.
У Аделиона действительно хороший вкус.
И, перебирая все представленные мне сокровища сейчас, я лишь убедилась в принятии собственного решения. Наследнику Амил Ратана стоило помочь, хотя бы потому, что он в своей манере, но все же сделал все, чтобы мне было удобно и комфортно. Не знаю, как он угадал, а может он и сам по себе таков, но… Он догадался, что будучи разряженной, как кукла, я себя ощущала бы так же погано, как нацепи на меня тяжелый рабский ошейник из настоящего железа.
Эх, Аделион, Аделион… Гад такой, ты начинаешь нравиться мне все больше и больше.
И почему ты не мог родиться в нашем мире?
Как там говорят: «И пусть судьба не справедлива, но жизнь - игра, играй красиво!».
Неожиданно наткнувшись на кое-что интересное я, блестя глазами, аккуратно вытянула тонкую ткань из плена остальной одежды. Вот в этом-то я и сыграю красиво для вас, достопочтимая публика…
Аделион, надеюсь, ты это оценишь!
Пир только начался, но молодой наследник Рос?шата уже чувствовал, что хочет покинуть его как можно скорее. Окружающая, в некоторой мере даже привычная обстановка раздражала, как никогда раньше.
Конечно, Аделион понимал, в чем основная причина столь отвратительного настроения, и скрывал от присутствующих свое дурное расположение духа. Но, к сожалению, к нему добавлялось еще несколько не менее раздражающих факторов.
Пригубив лучшее из вин погребов Темной Крепости, лерат медленно обвел взглядом зал.
Слева от камина стоял богато накрытый стол, за которым, по традиции, расположилась приглашенная знать. На другом конце относительно небольшого зала стояло сразу несколько столов, куда слуги приносили из кухни еду и выпивку, чтобы потом подать гостям, не томя их долгим ожиданием. Несколько больших окон уже были закрыты, не давая проникнуть в помещение прохладному вечернему воздуху, на стенах висело с десяток незатейливых канделябров, в которых трещало по тройке толстых свечей. Света от них было достаточно лишь для того, чтобы слуги, разносившие блюда с жареной птицей и фруктами, в полумраке не налетали друг на друга.
Основное же освещение давал огромный камин, возле которого лежала шкура огромного горного медведя, убитого еще прапрадедом нынешнего Повелителя. Шкура была старой и изрядно побитой молью, буквально трещала по швам и уже давным-давно пылилась в кладовой. И для какой цели Соломон велел сейчас притащить эту реликвию и расстелить ее возле кресел, где по обычаю сидели оба наследника, лично для Аделиона оставалось загадкой.
Хотя…
Провернув между пальцев ножку золотого кубка, черноволосый мужчина подавил усмешку, неспешно разглядывая гостей, сидящих в отдалении от него.
Младший братец явно хотел показать старшему, как и всем остальным присутствующим, насколько у него шикарный вкус, подобающий истинному представителю правящего рода. Что ж, отчасти он был прав.
Этот зал был предназначен для обычных вечеров, на которых едят убитую на охоте дичь, жирное мясо, приготовленное на вертеле, свежие овощи, и запивают это элем и медовухой, травя старые охотничьи байки, хвастаясь покоренными девичьими сердцами, разбавляя это пошлыми шуточками и пьяными выкриками. Иногда к этому добавлялись и стоны из особо темных углов: взять какую-либо служанку прямо во время пира, фактически у всех на глазах, никогда не считалось среди лератов зазорным.
Да и сами служанки не всегда особо сопротивлялись как хозяевам, так и гостям.
Сейчас же Соломон превратил обыденный и привычный вечер в настоящий званый ужин. Вместо мяса была птица, замысловато приправленная пахучими травами, с ней подавали так же фрукты и десерты, которые раньше готовились в основном для женщин. Эль сменили вина, далеко не последние по стоимости, а обычную посуду заменили даже ни на серебро…
От обилия золотых кубков, тарелок и столовых приборов рябило в глазах. Как и от разряженных в пух и прах гостей.
Слегка наклонив голову, Аделион сдержал еще одну усмешку.
Всего одного взгляда было достаточно, чтобы понять, с какой стороны стола находятся его люди. Дорогая, но вполне обычная одежда, спокойная речь, лишь легкая тень брезгливости в глазах у тех, кто спокойно сидел спиной в сторону темного зала.
Гости Соломона, разодетые в пух и прах, предпочли предусмотрительно занять места у стены.
А их так называемый предводитель и господин…
Сохраняя холодность и равнодушие, с ледяным взглядом, Соломон, который предпочел для этого вечера свои цвета в одежде, а именно слоновую кость и серебро, периодически дергал за короткую цепь, подтаскивая ближе порядком измученную и забитую рабыню.
Что ж, он сдержал слово: лучшей из его рабынь оказалась высокая светлая эльфийка, с копной белокурых волос и неплохой фигурой, едва прикрытой полупрозрачным шелком куска ткани, который с натяжкой можно было назвать платьем. Ее тело, фактически неприкрытое пошлой одеждой, может и могло восхищать когда-то, но сейчас вызывало лишь отвращение. И оно росло с каждой минутой, по мере того, как алые потеки крови из тонкой шеи, разодранной шипами тяжелого ошейника, смывали с бледной кожи наспех нанесенную пудру, выставляя напоказ до конца не залеченные рубцы, синяки и кровоподтеки.
Соломон никогда не ценил то, что имел. Однажды ему еще придется поплатиться за это, но сейчас он, как и всегда, наслаждался своей безнаказанностью и властью, откровенно издеваясь над рабыней, в глазах которой уже давно и навсегда поселился страх. Он был столь очевиден и неприкрыт, что будоражил всех присутствующих лератов еще с самой первой минуты появления младшего наследника в зале. Между негативными эмоциями промелькивало что-то еще, что не смог разобрать даже Аделион.
Просто у него не было выбора. Он же далеко не дурак и прекрасно понимает, что ухудшение наших с ним отношений не принесет ничего хорошего: пока я свежа, бодра и весела, сильных и положительных эмоций он получит куда больше, чем если из меня будет переть один сплошной негатив. К тому же, люди на удивление легко «ломаются» под гнетом обстоятельств…
Да, я маранта, но душа-то у меня человеческая. И пускай мужчина этого не знает, кое-какие особенности он уже успел изучить. Уж в чем, а в его умственных способностях сомневаться еще не приходилось.
- Ну, зачем же так кардинально-то, - спокойно и чуточку насмешливо протянула, разглаживая на просторных рукавах серебристой рубашки лерата несуществующие морщинки, медленно поднимаясь к плечам. Положив на них руки, мысленно удивившись в который раз крепости и силе мышц, сейчас сильно напряженных (он явно ждал от меня подвоха), я заглянула в черные глаза, мягко улыбаясь. - Я ведь вполне могу пойти тебе навстречу, и в добровольном порядке сделать все от меня зависящие, чтобы местные сплетники раз и навсегда прикусили языки. Такой вариант тебя устроит?
- С чего такая благотворительность, Карина? – вскинул брови Аделион, и в его глазах на миг мелькнула тень удивления, а может, мне просто показалось. - Ты рабыня, которая никогда не признавала своего положения. Теперь ты готова доказать обратное?
- Благотворительность? – я машинально повторила его финт бровями и, встав на цыпочки, поцеловала в губы, усмехнувшись потом. - Не. Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Аделион. Корысть, корысть и еще раз корысть. Мне не выгодно портить с тобой отношения, я от тебя слишком зависима. Так что ради сохранения некого… нейтралитета, возникшего между нами в последнее время, я готова разыграть небольшой спектакль.
- И ради жалкой иллюзии этих отношений ты готова пойти на унижения? – насмешливо спросил лерат, отпуская, наконец-то, мою талию. - Весьма сомнительно, маленькая маранта. Что ты задумала?
- Аделион, - я тяжело вздохнула, понимая, что убедить будущего владельца Темной Крепости будет не так-то просто. Мерный стук хвоста по полу, раздающийся как всегда где-то за моей спиной, сейчас придавал некое ощущение поддержки и защиты. И потому я продолжила, аккуратно подбирая слова. - На унижения я не пойду, об этом можешь даже не заикаться. Доказать обратное твоему брату можно совершенно иным путем… Блин, я не знаю, как объяснить! И понимаю, что это практически невозможно, но доверься мне, ладно? Я все сделаю, как надо и…
И меня заткнули поцелуем, не дав закончить мысль.
И мысль эта, естественно, уплыла в далекие дали, потому как целовался мужчина действительно потрясающе…
С трудом придя в себя через некоторое время, я только и успела прошептать что-то вроде «чертов лерат», на большее меня не хватило, увы. В голове царил сумбур, глаза съехались в кучку, но лоб, после прикосновения губ Аделиона к нему, саднить неожиданно перестал.
Проведя тыльной стороной ладони по моей щеке, мужчина как-то странно на меня взглянул и спокойно сказал:
- Будь готова к десяти.
И ушел, напоследок потрепав чем-то безумно довольного Демона по его лохматой голове. Только когда раздался звук закрываемой двери, в мой голове что-то щелкнуло.
Ёкарный бабай, неужели наследник Амил Ратан действительно решил мне поверить и дал полный карт-бланш?
Вот это неожиданный поворот колеса Фортуны! Если мой план выгорит, я смогу многое получить для собственной выгоды. Итог, конечно, предсказать не могу даже я, обладая неким даром, но то, что ошибиться нельзя ни в коем случае, и ежу понятно.
А раз так, нужно не мешкая приступать к тщательной подготовке. И начну я, пожалуй, с самого сложного и трудоемкого процесса…
- Демон, - повернувшись к любимой псинке, у которой на морде до сих пор сохранились остатки счастья, полученного в результате удачно совершенной диверсии. - Ну что, мой хороший, пришла пора расплатиться за все твои прегрешения!
Дархар замер, перестав подметать хвостом пол и, прижав уши, настороженно, с опаской на меня посмотрел. Он прекрасно понял, что я задумала, когда начала приближаться неспешными шагами, предвкушающее скалясь:
- Да, мой дорогой! Ты все правильно понял. Не смотри на дверь, тебе не удастся избежать кары небесной. В качестве искупления ты, мой пушистый и крылатый… пойдешь мыться!
От тоскливого воя, кажется, содрогнулись стены.
Уж что-что, а купаться этот хвостатый терпеть не мог!
На то, чтобы затащить эту тушу в ванную и как следует его отмыть, ушло черт знает сколько времени. Загубив пару-тройку полотенец, чтобы с этой повышенной лохматости не стекала вода, я выпнула дархара в спальню, сушиться около камина, и устало опустилась на ступени, оглядывая «поле боя». Да уж… Здесь как будто не одного крупногабаритного песика помыли, а в бане женский день прошел. С пятидесятипроцентной скидкой для всех желающих!
На уборку ушло полчаса, а спустя еще десять минут я, наконец-то сама «растеклась» по дну в ванны, по шею утопая в ароматной воде и пушистой пене. И тут, как говорится, на меня снизошла благодать…
Думать о том, что мне предстоит сегодня вечером, не хотелось совершенно. Поэтому, мысленно накидав примерный план действий, я принялась за отмывание уже себя любимой, попутно мурлыкая под нос песенку, в моем мире уже порядком набившую оскомину: «Она сумасшедшая! Но она моя, танцует до утра, поет шалала ла-ла!».
А что? Подходит. Я ведь действительно слегка не в себе, раз думаю, что легко смогу ввести в заблуждение десяток-другой лератов, причем сильнейших из их круга…
Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, верно?
Отжав густую массу волос и закутавшись в полотенце, я вернулась в спальню, где все еще мокрый дархар встретил меня обиженным взглядом. Хихикнув над этой потрясающей физиономией, я уселась рядом, промакивая волосы последним сухим полотенцем:
- Не дуйся, как мышь на крупу. Ты же понимаешь, что мы с тобой сегодня должны быть великолепны?
Привычно возведя глаза к потолку, Демон кивнул и, облизнувшись, кровожадно и показательно оскалил клыки. Я хихикнула, поглаживая его по мокрым ушам:
- Верно, малыш. Покажем этим снобам, где раки зимуют. А-а! По полу не стучи! Хвост мокрый, а за чистоту пола я не ручаюсь! На еще один заплыв меня уже не хватит.
Возмущенно фыркнув, дархар принялся совсем по-кошачьи вылизываться, пытаясь ускорить процесс сушки. Я занялась примерно тем же, жалея, что до изобретения электричества и фена процесс в этом мире не то, что не дошел, но даже ползти не собирался. Хорошо хоть здесь знали, что такое часы, и оные, стоящие на каминной полке, как раз показывали ровно шесть часов вечера.
Времени оставалось не так уж и много, а фронт работы впечатлял. Первым делом нужно продумать гардероб… Хотя откровенно лень, если честно. Дефицита в одежде я не испытывала уже давно, да и мысли текли как-то вяло и без эмоционально: как раз в том настрое, что мне нужен. Выбивать себя из этого состояния не хотелось и потому, высушив шевелюру, я взялась за расчесывание малыша, от которого теперь не пахло мокрой псиной – совсем наоборот, его густая и пушистая шерсть источала тонкий, едва ощутимый аромат. А после тщательной «укладки» лоснилась, красиво переливаясь в отблесках камина всеми оттенками черного.
Поправив кулон на его шее, протерла крылья мягкой тряпочкой, отошла в сторону и, оглядев Демона с ног до головы, удовлетворенно кивнула. Самый загадочный и мистический зверь Темной Крепости к первому выходу в свет был готов.
Осталось дело за малым.
Подойдя к огромному сундуку, стоящему возле кровати, я с трудом откинула тяжелую крышку и, оглядев содержимое, крепко задумалась, во что же мне одеться, чтобы выглядеть эффектно, но не вызывающе…
В этот сундук легко мог спрятаться Демон. Эту махину мне приволокли на следующий день после того, как Аделион обещал снабдить меня подходящей одеждой. И, к его чести, свое обещание выполнил. Даже более того! С внутренней стороны крышки на крючках висело с десяток пар обуви, немного однообразной, но чрезвычайно удобной. Это были все те же открытые сандалии с длинными ремешками. Менялась только высота подошвы, материал, отделка, цвет, да и сами ремешки. На одной паре вместо них вообще были шелковые ленты.
А в самом сундуке… мама дорогая! Целый ворох платьев и туник из тонких и явно дорогих тканей. Какие-то из них открывали или плечи, или спину, или декольте (самую малость) и длиной были в районе колена. Они до ужаса походили на летние вещи моего мира, и это не могло не удивлять. Сравнивать с модой местных барышень, мне, понятное дело, не светило, но даже если на Амирране такая одежда достойна лишь рабынь, наложниц и считается крайне неприличной для знати… Я от такого обычая просто в восторге!
И кстати, ничего пошлого, вульгарного и просто откровенного среди вещей не было.
Внутри сундука, кстати, обнаружилась еще парочка сюрпризов: маленький сундучок с местным подобием косметики и второй, чуть побольше… с драгоценностями. Там были и серьги, и кулоны, и браслеты, не нашлось только колец. И, не смотря на то, что среди камней я легко угадала изумруды, сапфиры и рубины, все украшения были легкими, изящными и красивыми. Никакого показного шика и помпезности, как и кричащей дороговизны.
У Аделиона действительно хороший вкус.
И, перебирая все представленные мне сокровища сейчас, я лишь убедилась в принятии собственного решения. Наследнику Амил Ратана стоило помочь, хотя бы потому, что он в своей манере, но все же сделал все, чтобы мне было удобно и комфортно. Не знаю, как он угадал, а может он и сам по себе таков, но… Он догадался, что будучи разряженной, как кукла, я себя ощущала бы так же погано, как нацепи на меня тяжелый рабский ошейник из настоящего железа.
Эх, Аделион, Аделион… Гад такой, ты начинаешь нравиться мне все больше и больше.
И почему ты не мог родиться в нашем мире?
Как там говорят: «И пусть судьба не справедлива, но жизнь - игра, играй красиво!».
Неожиданно наткнувшись на кое-что интересное я, блестя глазами, аккуратно вытянула тонкую ткань из плена остальной одежды. Вот в этом-то я и сыграю красиво для вас, достопочтимая публика…
Аделион, надеюсь, ты это оценишь!
***
Пир только начался, но молодой наследник Рос?шата уже чувствовал, что хочет покинуть его как можно скорее. Окружающая, в некоторой мере даже привычная обстановка раздражала, как никогда раньше.
Конечно, Аделион понимал, в чем основная причина столь отвратительного настроения, и скрывал от присутствующих свое дурное расположение духа. Но, к сожалению, к нему добавлялось еще несколько не менее раздражающих факторов.
Пригубив лучшее из вин погребов Темной Крепости, лерат медленно обвел взглядом зал.
Слева от камина стоял богато накрытый стол, за которым, по традиции, расположилась приглашенная знать. На другом конце относительно небольшого зала стояло сразу несколько столов, куда слуги приносили из кухни еду и выпивку, чтобы потом подать гостям, не томя их долгим ожиданием. Несколько больших окон уже были закрыты, не давая проникнуть в помещение прохладному вечернему воздуху, на стенах висело с десяток незатейливых канделябров, в которых трещало по тройке толстых свечей. Света от них было достаточно лишь для того, чтобы слуги, разносившие блюда с жареной птицей и фруктами, в полумраке не налетали друг на друга.
Основное же освещение давал огромный камин, возле которого лежала шкура огромного горного медведя, убитого еще прапрадедом нынешнего Повелителя. Шкура была старой и изрядно побитой молью, буквально трещала по швам и уже давным-давно пылилась в кладовой. И для какой цели Соломон велел сейчас притащить эту реликвию и расстелить ее возле кресел, где по обычаю сидели оба наследника, лично для Аделиона оставалось загадкой.
Хотя…
Провернув между пальцев ножку золотого кубка, черноволосый мужчина подавил усмешку, неспешно разглядывая гостей, сидящих в отдалении от него.
Младший братец явно хотел показать старшему, как и всем остальным присутствующим, насколько у него шикарный вкус, подобающий истинному представителю правящего рода. Что ж, отчасти он был прав.
Этот зал был предназначен для обычных вечеров, на которых едят убитую на охоте дичь, жирное мясо, приготовленное на вертеле, свежие овощи, и запивают это элем и медовухой, травя старые охотничьи байки, хвастаясь покоренными девичьими сердцами, разбавляя это пошлыми шуточками и пьяными выкриками. Иногда к этому добавлялись и стоны из особо темных углов: взять какую-либо служанку прямо во время пира, фактически у всех на глазах, никогда не считалось среди лератов зазорным.
Да и сами служанки не всегда особо сопротивлялись как хозяевам, так и гостям.
Сейчас же Соломон превратил обыденный и привычный вечер в настоящий званый ужин. Вместо мяса была птица, замысловато приправленная пахучими травами, с ней подавали так же фрукты и десерты, которые раньше готовились в основном для женщин. Эль сменили вина, далеко не последние по стоимости, а обычную посуду заменили даже ни на серебро…
От обилия золотых кубков, тарелок и столовых приборов рябило в глазах. Как и от разряженных в пух и прах гостей.
Слегка наклонив голову, Аделион сдержал еще одну усмешку.
Всего одного взгляда было достаточно, чтобы понять, с какой стороны стола находятся его люди. Дорогая, но вполне обычная одежда, спокойная речь, лишь легкая тень брезгливости в глазах у тех, кто спокойно сидел спиной в сторону темного зала.
Гости Соломона, разодетые в пух и прах, предпочли предусмотрительно занять места у стены.
А их так называемый предводитель и господин…
Сохраняя холодность и равнодушие, с ледяным взглядом, Соломон, который предпочел для этого вечера свои цвета в одежде, а именно слоновую кость и серебро, периодически дергал за короткую цепь, подтаскивая ближе порядком измученную и забитую рабыню.
Что ж, он сдержал слово: лучшей из его рабынь оказалась высокая светлая эльфийка, с копной белокурых волос и неплохой фигурой, едва прикрытой полупрозрачным шелком куска ткани, который с натяжкой можно было назвать платьем. Ее тело, фактически неприкрытое пошлой одеждой, может и могло восхищать когда-то, но сейчас вызывало лишь отвращение. И оно росло с каждой минутой, по мере того, как алые потеки крови из тонкой шеи, разодранной шипами тяжелого ошейника, смывали с бледной кожи наспех нанесенную пудру, выставляя напоказ до конца не залеченные рубцы, синяки и кровоподтеки.
Соломон никогда не ценил то, что имел. Однажды ему еще придется поплатиться за это, но сейчас он, как и всегда, наслаждался своей безнаказанностью и властью, откровенно издеваясь над рабыней, в глазах которой уже давно и навсегда поселился страх. Он был столь очевиден и неприкрыт, что будоражил всех присутствующих лератов еще с самой первой минуты появления младшего наследника в зале. Между негативными эмоциями промелькивало что-то еще, что не смог разобрать даже Аделион.
