ГЛАВА 1
– Граф!
– Графиня!
– Вы не посмеете!
– Еще как посмею!
– Это неблагородно!
– А мне плевать! Как вы со мной, так и я с вами!
«Какие тупые реплики! Какая убогая мизансцена! Как в дешевом водевиле»,– мелькнула у меня навязчивая мысль. Мелькнула и растворилась в новой вспышке гнева. Сейчас не до игривых мыслей, я отстаивала свою свободу.
– Еще раз повторяю – вы ошибаетесь,– сдувая со лба выбившуюся прядь волос, проговорила я, – все договоренности были выполнены и снова влезать в кабалу я не намерена.
Мой визави скептически скривил рот и сузил глаза, впрочем, позы своей не изменил – как стоял, уперев руки в крышку дубового стола, так и замер, продолжая буравить меня взглядом, я бы даже сказала – заклинать, гипнотизировать, внушать.
– Просто примите как данность, что вам придется пойти мне навстречу, – голос был полон непререкаемой убежденности,– перед приходом сюда я проконсультировался у специалистов, и, поверьте, у вас нет ни единого шанса выиграть дело. Поэтому не упрямьтесь, а лучше рассмотрите со всех сторон мое предложение. Первый пункт родового договора, оговаривающий нашу женитьбу, я, как и вы, согласен пропустить – знаете ли, не горю желанием связывать себя узами брака. Я еще слишком молод, вся жизнь впереди, и… все такое…, – неопределенный жест рукой, – но вот второй пункт я требую исполнить незамедлительно.
–Я что – похожа на дурочку?– я слегка уменьшила громкость и увеличила количество яда в голосе, – или вы решили самоутвердиться за мой счет… граф?– слово «граф» практически раздирало мне рот.
– Нет, графиня, это вы считаете меня легковесным,– подлец был толстокож и непробиваем, а еще – невежлив и язвителен, слов он не выбирал, джентльмена из себя не корчил. – И не надо тут трагически хлопать ресницами и шипеть не хуже лидийской гадюки. У вас просто нет другого выхода – договор трактуется вполне однозначно, и закон на моей стороне.
Честно говоря, я в глаза не видела этого договора, всеми делами тогда занимался папенька, а я дула губы и выторговывала для себя нужные мне условия.
– Поверьте, – продолжал вещать мерзавец, расположившийся напротив меня, – в моей воле испортить вам жизнь до конца …ээээ… собственно этой жизни. Я же проявляя жест доброй воли, добровольно сокращаю ненужные нам обоим пункты, я согласен отменить первый пункт нашей обязательной женитьбы – и вам, и мне, как я понимаю, это ни к чему. Просто исполните второй пункт договора – отдайте Источник, и я от вас отстану. Вы же видите, я прошу по-хорошему.
Он подпустил в голос шипящих ноток, и вышло как шипение змеи – « по-хорошшшему». Заклинатель доморощенный. Как бесит-то! А мерзавец продолжал пугать:
– В противном случае, я обещаю очень громкий судебный процесс, нелицеприятное мнение о вас в свете и, как итог– возмещение огромной суммы за мой моральный ущерб. У вас нету таких денег – я узнавал. Я оберу вас как липку и выкину на обочину жизни.
У меня упало сердце, и жар затопил щеки. Так и знала, что добром эта встреча не закончиться – поэтому я глубоко вздохнула и истерически выкрикнула:
– Ах, так! Хорошо! Тогда я буду настаивать на полном исполнении договора – я все-таки выйду за вас замуж, и вы пожалеете!
– Не надо. Без жертв, пожалуйста!– мужчина, стоящий напротив, явно издевался.– Я уже сказал, что как жена вы мне не интересны, я всего лишь хочу вернуть свой Источник. Ничего более.
Чудак! Ну, не объяснять же мне ему прямым текстом, что лично меня ни первый, ни второй пункты этого документа решительно не устраивают? В сложившейся ситуации я видела только один выход – устроить громкий скандал и отложить решение животрепещущего вопроса на более подходящее время.
Слишком неожиданно этот хлыщ свалился на мою голову, слишком важные и серьезные решения зависели от него напрямую, а я просто оказалась не готова к этой встрече. Поэтому я закусила удила и продолжила на повышенных тонах (кто знает – может быть, он глухой?) Не знаешь, как решить вопрос – устрой истерику и убегай, немедленно убегай. Так противник останется в одиночестве и не сможет ответить.
В результате – последнее слово, вроде как, останется за тобой.
– Первый… Второй… Не надо мелочиться, – в моем крике прорезались противные визгливые нотки,– хотите исполнения договора? Получайте в полном объеме! Я выйду за вас замуж и стану вам самой мерзкой, самой противной женой на свете. Ну что? Съели? До сих пор хотите исполнения договора? Свадьба через месяц. А теперь – извольте оставить меня в покое. У меня мигрень.
Я легко убрала руки, упиравшиеся в дубовую столешницу, красивым жестом приложила ее ко лбу, повернулась на каблуках и рысью кинулась прочь из гостиной.
– Вы куда? – понеслось мне озадаченное в спину.
– Мигрень, умираю, мне просто необходимо принять лекарства и посидеть в тишине, – пропела я на ходу. – Приходите через месяц.
Граф еще что-то говорил мне в спину, но я даже не стала вслушиваться. Зачем? Все равно ни одно из предложений, им озвученных, меня не заинтересовало и не заинтересует.
Я вбежала в свою комнату, со злостью хлопнула дверью, решительно задвинула внутреннюю щеколду – мало ли, вдруг этот наглец решит преследовать меня и в моих покоях – с него станется,– а потом с размаху кинулась на кровать.
Вот это пердюмонокль! Ни-че-го не соображаю! В голове шумело, руки дрожали, мысли путались. На лицо – настоящий нервический припадок. Граф застал меня врасплох. Откуда он появился на мою голову?
Надоело переживать, надоело бояться, чувствовать себя зависимой от кого-либо. Сначала боялась выходить замуж и уезжать в другое государство.
Папенька уговорил: «Диана – то, Диана – се. Хельмут – превосходный кандидат. Будешь жить и не тужить. И Источники родственны, сколько перспектив в жизни». И та–та–та–та…
Сходила замуж. Слава богу, ненадолго. Мой первый брак не просуществовал и полгода. Граф ле Мор скончался у меня на руках после продолжительной, в три месяца, болезни.
В Лидии я не осталась – там я была совершенно одинока, да и честно сказать – нечего мне было там делать – чужое государство, чужие люди, нравы, законы, поэтому похоронив безвременно ушедшего из жизни мужа и, даже не став соблюдать положенный в таких случаях траур, я вернулась домой. Только-только в моей жизни всё стало налаживаться. И вот оно! Месяца не прошло, как заявился ЭТОТ ...
Мои мысли скакали бешеной белкой, злость валила из ушей, как пар из перекипевшего чайника, и я позволила себе вслух для разрядки честно высказать все, что думаю по поводу данной ситуации. Не все мои слова были литературного содержания, точнее – все они были антилитературны и непозволительны для девиц аристократического происхождения, к которому я принадлежала в силу моего рождения и воспитания. Но если я сейчас не выскажусь, то просто разорвусь на сотни маленьких частей.
Это я на людях вся такая нежная и воздушная, а на самом деле – змея, что с меня взять? Вот и папенька, царство ему небесное, бывало уставиться на меня немигающим родительским взором и скажет:
–Змея ты, Дианка, как есть змея.
Нет, ну вы сами подумайте – что такого я прошу? Мне нужно-то совсем немного – чтобы все оставили меня в покое и дали заниматься любимым делом. Был бы жив папенька, подсказал бы, защитил в этой непростой ситуации. Сколько ни портила я нервов любимому родителю – с него как с гуся вода. Несмотря ни на что – любил, оберегал, защищал. А теперь я осталась одна, без его великой родительской любви и опеки, так что придется самой о себе заботиться.
Я улеглась поудобнее и принялась рассуждать.
Что мы имеем? Я – графиня Диана ле Мор, в девичестве Диана ле Факсс, только что избавившаяся от одного графа, получила на свою голову второго. Горько усмехнулась – мне что: так и прыгать теперь от одного графа к другому? Вот если бы герцог подвернулся, можно было бы и подумать…
Нет, нет! Избави светлый бог! Нельзя и пошутить немного…Прелести супружеской жизни меня в нашем с Хельмутом браке не прельстили. Как вспомню его мокрые поцелуи и все причитающиеся к этому моменты. Брр…Гадость… Не скажу, чтобы я ненавидела Хельмута, но и любовью к нему не пылала. Наш брак был на редкость скучнейшим мероприятием.…
Отца из-за этого похоронить не удалось, пришлось всё поручить чужим людям. Он здесь – умирал в Аккаре, я там – в Лидии – ухаживала за больным Хельмутом.
Первым делом, после приезда домой, пошла к нему в гости на кладбище. Постояла на могиле родителя, положила скромный букет.
– Ну, что, папа? Много спокойствия дал мне брак с графом ле Мор? И состояние его не стоило того, да и сам наш союз – не подарок, лучше бы я провела эти дни с тобой. Я знаю, что была тебе не слишком хорошей дочерью, но я люблю тебя, папа. Покойся с миром. Я больше никогда не выйду замуж. А если и выйду, то муж мой будет полностью устраивать меня во всех отношениях. В любом случае это случится, о–о–й, как не скоро…
Но…. Человек предполагает, а Бог располагает. Вот и ягодки.
Сегодняшний неожиданный визит графа ле Мор-старшего выбил меня из колеи. И откуда только появилось это исчадие ада на мою голову? Я даже ушам своим не поверила, когда мой дворецкий объявил о его приходе. Подумала, что шутит.
Я зло пнула подушку, в бешенстве постучала кулаками по кровати. Спасительных мыслей в голову не приходило.
А если придумать ничего не получается, значит нужно ехать советоваться к тетке – заодно и проветрюсь.
После смерти папеньки из родных мне людей на белом свете осталась только она одна – графиня Вивьен ле Шосс, тетя Ви. Она была младшей сестрой моей покойной маменьки, и моей главной подругой и советчицей. Ее эпическая жизнь заслуживает отдельного описания, поэтому подробности оной я опущу, скажу только, что ее жизненной энергии мог бы позавидовать любой, а я до одури любила это взбалмошное и озорное существо.
И вот, собственно, к ней я сейчас и отправлялась. Жили мы с графиней ле Шосс на разных концах города, поэтому я велела запрягать, а сама быстренько переоделась. Можно было бы, конечно, и по-другому, но об этом после….
Через сорок минут я уже просила дворецкого Гилберта доложить о себе. Графиня отдыхала после обеда и была не одета. Что же, подождем – я прошла в малую гостиную, и устроилась у окна.
Солнце скрывалось за многочисленными тучами, облепившими небо, и на улице было также сумрачно и тревожно как у меня на душе. Я хмуро разглядывала пыльную мостовую, темную зелень позднего лета, серые строения в глубине хозяйственного теткиного двора. В голове было пусто, мысли текли вяло, и ни одна из них не собиралась обрадовать меня.
Наконец, прошла звуковая волна шуршащего шелка, и тетка предстала передо мной.
– О, Ди, я так рада тебя видеть! Как ты, дорогая? Давненько не виделись. Ты день и ночь продолжаешь торчать в своем театре, а у меня случился новый роман. Это нечто – молод, красив, умен, – тетка внимательно вгляделась в мое расстроенное лицо и на полуслове оборвала счастливое щебетание,– ой, извини, у тебя такое лицо… Что-то случилось?
– Ко мне сегодня приходил граф ле Мор,– бесцветно выговорила я.
– Как граф ле Мор? – тетка картинно схватилась за грудь, где по идее должно было быть сердце. Я бы даже позавидовала такой экспрессии, если бы не была так расстроена, – он же умер! Или он явился к тебе призраком? И как? Что он сказал?– вопросы сыпались один за другим.
– Какой призрак, тетя? – я передернула плечами.– Вам пора перестать читать всякую ахинею. Ко мне сегодня явился граф ле Мор-старший. Тот самый. Вернер. Живой, зараза. Грешно так говорить, но я этому не рада.
– О–о–о, дорогая, – выдохнула тетка и уселась с размаху на кушетку.– Он оказался жив?
– Жив, здоров и даже не хворает. Мы имели получасовый разговор. И он доконал меня.
– О-о-о. Чего же он хотел? Жениться?
– Да нет, я так поняла, что женитьба его, как и меня, не устраивает. Всё гораздо проще – он хочет получить Источник.
– О–о–о. И как же теперь быть?
– Ну что вы заладили, тетя, – «ооо» да «ооо»? «Окать» я и сама умею, – с теткой я обращалась панибратски, впрочем, как и она со мной.– Ума не приложу, что делать, вот приехала к вам за советом. Главный вопрос в том – где мне взять его Источник? Если бы он у меня был в первозданном виде, не думая швырнула бы в наглую морду и помахала ручкой.
Тетка принялась расправлять складки на домашнем платье, удобнее усаживаясь в кресло.
– А что там с вашими Источниками? – по ходу дела поинтересовалась она, и, увидев мой убийственный взгляд, сразу принялась оправдываться. – Ди, ты же знаешь, я не запоминаю всякие мелочи, если они непосредственно не касаются меня. Ну, прости…. Такой уж у меня характер.
Да, я это знала. Тетя Ви была на редкость забывчивой и безалаберной особой.
– Мы с Хельмутом объединили наши родовые Источники, и теперь я являюсь владелицей общего единого Источника наших семей. Кто же знал, что старший ле Мор жив, ведь несколько лет о нем не было ни слуху, ни духу? Хельмут сказал, что отец отказался от него, выгнав из дома, и тот навсегда исчез, не подавая о себе даже весточки. Все считали его погибшим, пропавшим без вести. И тут такой карамболь! Погибший воскресает, исчезнувший появляется и с ножом к горлу требует у меня Источник своей семьи. Воскрес как демон из преисподней. Ну а мне, что прикажете делать? У меня теперь единый Источник, и я его никому отдавать не собираюсь. Но и граф, похоже, не отступит. Вот такая ситуация.
Тетка истошно зазвонила в колокольчик. Я вздрогнула, и этот пронзительный звук вернул меня к реальности. Вошла горничная.
– Нелли, принеси-ка, нам коньячку, – распорядилась тетушка.
Я закатила глаза – тетка в своем репертуаре! Она все сложные вопросы в жизни решала с помощью коньяка. Если вопрос решался положительно – значит, виват! Помог! Друг, советчик и брат! А если не так, как хотелось бы ей, значит: «Последняя – рюмка – явно – была – лишней».
Сколько раз я слышала от тети Ви эту фразу! Но…выводы не делались, привычка оставалась в фаворе, а мне не хотелось давить на тетку. Я любила ее такой, какой она была.
Буквально через тридцать секунд горничная внесла поднос с волшебной жидкостью. А что? Все домашние были в курсе предпочтений хозяйки и, наверняка, держали волшебное зелье в шаговой доступности.
Графиня ле Шосс сама плеснула янтарной жидкости по фужерам, сделала изящный глоток, зажмурилась от удовольствия и продолжила свой допрос:
– И что ты ему сказала, Ди?
– Я не знала, как от него отвязаться, устроила небольшой скандал в надежде, что он от меня отстанет.
– А он?
– А он ссылается на контракт, который я в глаза не видела (всем же занимался папенька) и говорит, что по этому контракту я обязана вернуть ему Источник его семьи, а если два наших Источника слились, то это даже лучше. Заберет все, что есть, и что-то еще насчет того, что в контракте всё подробно описано. И знаете что, тетя? Вел он себя очень уверенно.
– И что ты собираешься делать, дорогая?
Я перестала вышагивать по комнате, уселась, наконец, в одно из кресел, бессильно уронив руки на колени, опустила плечи, глубоко выдохнула, уставившись на носок своей туфли. Я не знала, что делать.
