—Знаешь, Руслан, — услышал парень её хрипловатый, взволнованный голос, — чего мне больше всего не доставало, когда мы с тобой расстались? Твоих замечательных татушек. У Люкса в этом плане ничего интересного нет. Скучища ужасная. А вот у тебя не тело, мой сладкий, а настоящее произведение искусства. Причём эксклюзивное произведение искусства. Так приятно и увлекательно его рассматривать, трогать, целовать. Ты не представляешь, как это заводит.
—Ну, почему же? Представляю. Я бы тоже с удовольствием тебя порассматривал и потрогал, — грустно пробормотал Руслан, снова безнадёжно подёргав свои закованные руки, — если бы ты не завязала мне глаза и не засунула меня в эти чёртовы железки. Но ничего, ночью я до тебя доберусь, Оля, и тогда тебе уже не отвертеться. Я ведь тоже могу пристегнуть тебя к кровати и вдоволь порассматривать, как великое произведение искусства.
—Жду, не дождусь, когда это будет, — тихо засмеялась Ольга. — Во всяком случае, звучит очень заманчиво. Только вот ничего ты не увидишь, Руслан, и не надейся. Ночью темно, и так несомненно будет лучше для меня с моим ужасным, подбитым глазом.
—Темно? Так ты хочешь, чтобы было темно? И в этом всё дело? — насмешливо спросил парень. — Ладно. Тогда я завяжу тебе глаза вот этим самым шарфом и зажгу все лампы в спальне. Мне-то темнота ни к чему, Оля, но для тебя я могу сделать «темно», если хочешь…
—Хорошая идея, — задумчиво произнесла девушка. — Она мне нравится.
—Так давай претворим её в жизнь прямо сейчас, — сказал Руслан.
—Нет. Если бы ты предложил это первым, я, возможно, и согласилась бы, но теперь нет. Всё это мы сделаем потом, ночью, а сейчас я собираюсь отправить тебя в небольшое, но очень приятное путешествие на небо, сладкий мой. Ну, или в ад, если там тебе больше нравится.
—Я не хочу в наручниках, — грустно проворчал парень.
—А я хочу в наручниках. Это будет твоим наказанием. И если уж ты попался, так давай, расслабься и доверься мне, ты не пожалеешь. Люблю, когда ты мне полностью доверяешь, сладкий мой, люблю, когда ты отдаёшь себя в мои руки, это очень меня возбуждает, — проворковала Ольга, медленно сползая вниз на пол, к его ногам, опускаясь на колени, нежно целуя и слегка покусывая его плоский, мускулистый живот, покрытый причудливыми, разноцветными татуировками.
От прикосновения её губ Руслан вздрогнул всем телом, и его мгновенно бросило в жар.
—Мы могли бы отправиться в это путешествие вместе, — выдохнул он, прижимаясь спиной к стене. — Выпусти меня, и я…
—Нет, — на минутку оторвав жадные губы от его тела, упрямо бросила девушка, потом снова нежно поцеловала его прямо в укромное волосатое местечко чуть пониже пупка над ремнём, задумчиво потрогала пряжку его ремня, слегка дёрнула её вниз, игриво запустила под неё свои пальчики, нежно и дразняще скользнувшие внутрь, не слишком глубоко, но достаточно для того, чтобы с губ парня невольно сорвался прерывистый вздох, — сначала ты один, сладкий мой...
—Почему один? Я не хочу один. Давай вместе, Оля. Давай завяжем глаза тебе, тогда я не увижу твой синяк, но мы будем вместе. Выпусти меня. Ну, пожалуйста. Сними эти штуки. Не надо так...
—Тихо, Руслан. Не спорь. Не то я опять сделаю тебе больно, — с угрозой в голосе пообещала Ольга; она привстала, наклонилась к парню, нашла губами его сосок, пощекотала его кончиком языка, потом слегка сжала зубами. — Хочешь, чтобы было больно?
—Нет.
—Тогда прекрати спорить. Лучше расслабься и успокойся, ладно?
—Я просто хочу, чтобы мы вместе…
—А разве мы не вместе? — девушка не спеша сняла свою кофточку, ленивым движением сбросила её на пол, потом расстегнула и сняла лифчик.
—Нет.
—И теперь не вместе? — спросила она и вдруг порывисто прижалась к телу парня своей обнажённой грудью, заставив его дыхание слегка участиться.
—Я хочу видеть тебя. Ну, пожалуйста, — взмолился Руслан.
—Нет, — проговорила Ольга с прежним непреодолимым упрямством,— ты меня не увидишь. Но ты можешь меня почувствовать, — и девушка потёрлась о его грудь с грациозной и возбуждающей настойчивостью большой кошки.
—Тебе нравится меня мучить, — взволнованно выдохнул прижатый к стене Руслан.
—Мне нравится тебя наказывать. Потом, ночью, если будет желание, ты сделаешь для меня то же самое. А сейчас я просто собираюсь, как следует, наказать тебя за то, что ты выкинул в клубе, и отблагодарить тебя за всё, что ты сделал для меня сегодня. Я не люблю далеко откладывать ни наказания, ни долги, ты же знаешь. Поэтому я накажу и отблагодарю тебя прямо здесь и сейчас. Не волнуйся, тебе понравится, Руслан, я гарантирую. Тебе очень понравится. Я постараюсь для тебя, сладкий мой. Всё-таки я у тебя в долгу и…
—Так ты только поэтому? — возмущённо, удивлённо и обиженно проговорил парень и попытался отстраниться от её обнажённой груди, насколько ему позволяли наручники. — Не надо. Ты слышишь? Не трогай меня. Я не хочу так. Какой ещё долг? Что за ерунду ты придумала, Оля? Ты абсолютно ничего мне не должна. И уж конечно, ты не обязана благодарить меня таким вот способом. Отпусти меня сейчас же. Сними с меня наручники. Ты слышишь или нет? — нервно потребовал он.
Но Ольга молча опустилась на колени, обхватила его обеими руками и прижалась губами к его тёплому животу, медленно обвела его пупок горячим, влажным язычком, на пару секунд кончик её языка дразняще соскользнул внутрь, прямо в эту забавную впадинку между татушками, потом выбрался оттуда, игриво двинулся вниз, к пряжке ремня в то время, как её пальцы сделали вид, будто хотят расстегнуть его ремень, начали решительно высвобождать его край, но остановились на полпути, снова медленно забрались внутрь, прямо под пояс джинсов, и нежно погладили там, где причудливые завитки и линии его татуировки заканчивались, открывая взгляду полоску чистой кожи.
—Я хочу быть обнажённой у твоих ног, чтобы целовать твоё красивое тело там, где кончается твоя татуировка, — тихо проговорила девушка.
—Оля, перестань...
—Я не могу перестать. Скажи, ты позволишь мне целовать твоё красивое тело там, где кончается татуировка?
—Оля, ну, пожалуйста, прекрати это, — взмолился парень, пытаясь отодвинуться от неё.
—Но я просто не могу прекратить это. Я так хочу тебя прямо сейчас... Ты позволишь мне запустить мои нежные, ловкие пальчики, мои горячие губы, мой влажный, скользкий язычок прямо тебе под ремень, туда, где кончается твоя татуировка?
—Оля, я прошу тебя, не надо так...
—Не надо? Нет? Ты не позволишь мне? В самом деле не позволишь? Интересно, и как ты мне этого не позволишь, если сейчас ты в моих руках, сладкий мой... Я знаю, ты очень очень сладкий... Я хочу попробовать снова...
—Оля...
—Да, сладкий мой, у тебя много поклонниц, и все эти глупые девчонки обожают тебя, все они хотят тебя, все они красивее меня, но мне пофиг, я хочу быть обнажённой у твоих ног и целовать твоё красивое тело там, где кончается твоя татуировка... И я знаю, тебе хочется позволить мне это...
—Хватит издеваться надо мной...
—А кто издевается над тобой? Я?! Нет, сладкий мой, я не издеваюсь, я просто очень очень хочу целовать твоё красивое тело там, где кончается татуировка, и ты позволишь мне это, потому что ты тоже хочешь этого...
—Не надо, Оля. Отпусти меня, — тихо и расстроенно повторил Руслан, безуспешно пытаясь освободиться из её цепких рук. — Отпусти, слышишь? Пойми, Оля, ты ничего мне не должна. Абсолютно ничего. Об этом не может быть и речи. А всё, что я сделал сегодня… я сделал это лишь потому… только потому…
—Почему же?
—Потому что я… люблю тебя, — вдруг с отчаянным, безумным вызовом выпалил парень, задыхаясь от волнения, порождённого её возбуждающей близостью и смелыми ласками, которых Ольга не желала прекращать, не обращая внимания на его просьбы. — Ну, вот и всё. Я, наконец, сказал это тебе. И можешь теперь смеяться надо мной, сколько хочешь. Но я лишь повторю тебе это снова и снова. Я люблю тебя, Оля. Ты, наверно, мне не поверишь, но… это правда. Как бы я хотел, чтобы ты забыла все те глупости, которые я говорил тебе раньше, когда мы только начинали жить вместе. О том, что любовь ослабляет человека, унижает его и лишает свободы. О том, что она совсем не нужна и даже опасна. О том, что мы можем быть вместе без всякой сопливой любви. О том, что есть только физические потребности и честный, ни к чему не обязывающий секс. Всё это такая чушь, такой вздор.
Теперь мне даже стыдно повторять это. Потому что я люблю тебя и всегда любил одну тебя. С той, самой первой минуты, когда увидел тебя, плачущую, на обочине дороги в лесу. Просто тогда я был слишком глуп и эгоистичен, слишком горд и самоуверен, чтобы признаться тебе в своих настоящих чувствах. Я сам себя не понимал, я бравировал своей мнимой свободой и независимостью. Я вбивал тебе в голову всякие глупости, не имеющие никакой ценности.
Эти циничные, жестокие глупости постепенно воздвигли между нами стену холодного эгоизма и равнодушия, которая отрезала нам все пути к искренним, живым отношениям. А сейчас… сейчас я с радостью дал бы изрезать себя на куски ради тебя одной, Оля, — взволнованно проговорил Руслан, вырываясь из её цепких, сильных рук, упрямо продолжавших ласкать его сопротивляющееся и вместе с тем раздираемое желанием тело. — А ты говоришь, что ты в долгу передо мной. Ты всерьёз собираешься вот так пошло и цинично расплатиться со мной. Ты хочешь причинить мне боль этим дурацким, придуманным тобой долгом. За что? Почему ты так обращаешься со мной? Да я просто умру от стыда, если ты сейчас сделаешь это со мной. Лишь потому, что должна. Через силу, словно я тебя принуждаю. Ты ничего, ничего мне не должна. Не унижай себя и меня, не делай этого. Отпусти меня. Сейчас же. Я не хочу. Я совсем не хочу так.
—Хочешь, — тихо возразила девушка, крепко вцепившись в него обеими руками, прижавшись губами к его животу над низко посаженным на бёдра ремнём джинсов, — ты хочешь, Руслан. Ты хочешь, чтобы я сделала это с тобой прямо сейчас... Я чувствую это... это так нужно тебе прямо сейчас...
—Мне ничего от тебя не нужно.
—Нужно. Это нужно нам обоим.
—Ну, отпусти меня. Я тебя прошу. Ты слышишь или нет? Я ведь тебя прошу. Оля! Ну, что ты делаешь? Зачем ты это делаешь? Хочешь унизить меня? Хочешь причинить мне боль? Да? Это твоё наказание? Тогда уж лучше, действительно, убей меня.
—Успокойся, Руслан, — нежно произнесла Ольга, ещё крепче обнимая его худые бёдра, продолжая покрывать его тело быстрыми, горячими поцелуями, — не надо так нервничать, ладно? Ничего ужасного я с тобой пока ещё не делаю. Просто расслабься, сладкий мой, отпусти себя, не сопротивляйся, не спорь и позволь мне сделать тебе приятно, доставить тебе удовольствие так, как мне нравится. И тебе это тоже понравится. Обязательно понравится. Ты ещё попросишь добавки, я уверена.
—Не попрошу, — сердито и взволнованно выдохнул Руслан, закусив губы. — Я не хочу так.
—Почему? Ну, скажи, что в этом плохого? Я делала это тебе раньше много-много раз, и ты никогда не был против, не говорил, что это тебя унижает или причиняет тебе боль. Что с тобой случилось, Руслан? Разве ты забыл, как это приятно? А если тебя так уж напрягают слова благодарность и долг, можешь считать всё это просто маленьким авансом с моей стороны. И я надеюсь, потом, позже ты тоже хорошенько постараешься для моего удовольствия. Обещаю, я предоставлю тебе полную свободу действий и не стану спорить и возражать, что бы ты ни придумал. Согласен? А сейчас я делаю это с тобой совсем не потому, что должна, и даже не в качестве наказания. Я делаю это потому, что… просто мне так хочется, понимаешь? Потому что ты самый лучший, Руслан, и ты опять принадлежишь мне. Это просто замечательно. Я очень-очень рада.
—Чему ты рада? — тихо спросил парень.
—Тому, что ты опять принадлежишь мне.
—Я всегда принадлежал тебе. Даже когда ты ушла от меня...
—Когда я ушла от тебя, я тебя потеряла.
—Нет, ты же знаешь, что нет... ты смеёшься надо мной, — пробормотал он.
—Но я не смеюсь, — горячо запротестовала Ольга. — Я, действительно, рада, что мы здесь, и мы снова вместе…
—Всё равно я люблю тебя, — перебив её, с вызовом повторил Руслан. — Теперь будет только так. Никаких пустых разговоров о свободе, никаких дурацких идей. Просто я люблю тебя, вот и всё. Я хочу быть с тобой. Просто и понятно. И можешь смеяться надо мной, сколько хочешь, но я теперь…
Он умолк, тяжело, прерывисто вздохнув, так как в это самое время Ольга медленно, неторопливо потянула вниз застёжку молнии на его джинсах, расстегнула её до конца, засунула внутрь один пальчик, потом все остальные, ласково потёрла, погладила то, что неудержимо вздымалось там горячим холмиком, натягивая тонкую ткань забавных ярко-жёлтых трусов. Девушка невольно улыбнулась, увидев эти трусы, которые она когда-то подарила ему, вспомнила, что на правом бедре там был прикольный рисунок, изображавший смешного маленького слоника с длинным, большим, толстым хоботом, задорно задранным вверх, испускающим весёлую струю какой-то подозрительной жидкости, а ниже располагалась дразнящая, провокационная надпись "look who is here".
—Ты ведь надел эти трусы для меня, да?
—Н-нет...
—Я их помню... помню, как приятно было снимать их с тебя... А вот знаешь, Руслан, я хочу сказать тебе сейчас что-то приятное. Все эти полгода мне тебя недоставало. Честное слово. И если уж ты говоришь, что со свободной жизнью покончено, и всё это было полнейшим вздором, то я… я тоже, наверно, тебя люблю. Во всяком случае, без тебя моя дурацкая, бестолковая жизнь начинает казаться такой пустой, бессмысленной и ненужной. Просто ужас. И мне так хочется доставить тебе побольше удовольствия и радости сейчас, когда мы снова вместе. Очень хочется. Только позволь мне, и ты увидишь, на что я готова ради тебя. Ведь никто не делал этого с тобой, с тех пор как мы расстались, верно? Скажи, никто? — с внезапной, ревнивой подозрительностью требовательно спросила она и, взглянув на парня снизу вверх, порывисто дёрнула за ремень на его джинсах.
—Никто, — тихо сказал Руслан, покачав головой.
—Честно? Ты не врёшь? — с неожиданной угрозой и ревностью протянула Ольга. — Или, может, ты позволил этой дуре Полине дотронуться до тебя? Скажи, позволил? Признайся.
—Ничего я ей не позволял, — нервно и раздражённо выпалил парень, и его даже передёрнуло от отвращения при мысли о том, что ужасная, приставучая Полина могла до него добраться.
—Вот и отлично, — примирительно проворковала девушка и добавила не то в шутку, не то всерьёз: — тем лучше для неё. Иначе мне пришлось бы её придушить, эту наглую дуру…
—Прошу тебя, Оля, давай не будем говорить о ней сейчас, — взмолился Руслан. — Прекрати, мне это неприятно.
—Ладно, давай не будем. Но я хочу, чтобы ты знал. Я ведь тоже ничего подобного никому не делала всё это время. Даже Люксу. Этот эксклюзив я берегу только для тебя, Руслан. О, Люкса бы, наверно, удар хватил, если бы я вздумала предложить ему такое. Ха-ха-ха! Он мне не доверяет, он не позволяет себя привязывать. Он, наверно, думает, что я сделаю с ним что-нибудь ужасное, причиню ему боль, отгрызу на фиг самое дорогое. Ха-ха-ха! И возможно, он прав…
—Оля, — сердито выдохнул парень, — вот только не надо...
—Ладно, всё, молчу.
—Ну, почему же? Представляю. Я бы тоже с удовольствием тебя порассматривал и потрогал, — грустно пробормотал Руслан, снова безнадёжно подёргав свои закованные руки, — если бы ты не завязала мне глаза и не засунула меня в эти чёртовы железки. Но ничего, ночью я до тебя доберусь, Оля, и тогда тебе уже не отвертеться. Я ведь тоже могу пристегнуть тебя к кровати и вдоволь порассматривать, как великое произведение искусства.
—Жду, не дождусь, когда это будет, — тихо засмеялась Ольга. — Во всяком случае, звучит очень заманчиво. Только вот ничего ты не увидишь, Руслан, и не надейся. Ночью темно, и так несомненно будет лучше для меня с моим ужасным, подбитым глазом.
—Темно? Так ты хочешь, чтобы было темно? И в этом всё дело? — насмешливо спросил парень. — Ладно. Тогда я завяжу тебе глаза вот этим самым шарфом и зажгу все лампы в спальне. Мне-то темнота ни к чему, Оля, но для тебя я могу сделать «темно», если хочешь…
—Хорошая идея, — задумчиво произнесла девушка. — Она мне нравится.
—Так давай претворим её в жизнь прямо сейчас, — сказал Руслан.
—Нет. Если бы ты предложил это первым, я, возможно, и согласилась бы, но теперь нет. Всё это мы сделаем потом, ночью, а сейчас я собираюсь отправить тебя в небольшое, но очень приятное путешествие на небо, сладкий мой. Ну, или в ад, если там тебе больше нравится.
—Я не хочу в наручниках, — грустно проворчал парень.
—А я хочу в наручниках. Это будет твоим наказанием. И если уж ты попался, так давай, расслабься и доверься мне, ты не пожалеешь. Люблю, когда ты мне полностью доверяешь, сладкий мой, люблю, когда ты отдаёшь себя в мои руки, это очень меня возбуждает, — проворковала Ольга, медленно сползая вниз на пол, к его ногам, опускаясь на колени, нежно целуя и слегка покусывая его плоский, мускулистый живот, покрытый причудливыми, разноцветными татуировками.
От прикосновения её губ Руслан вздрогнул всем телом, и его мгновенно бросило в жар.
—Мы могли бы отправиться в это путешествие вместе, — выдохнул он, прижимаясь спиной к стене. — Выпусти меня, и я…
—Нет, — на минутку оторвав жадные губы от его тела, упрямо бросила девушка, потом снова нежно поцеловала его прямо в укромное волосатое местечко чуть пониже пупка над ремнём, задумчиво потрогала пряжку его ремня, слегка дёрнула её вниз, игриво запустила под неё свои пальчики, нежно и дразняще скользнувшие внутрь, не слишком глубоко, но достаточно для того, чтобы с губ парня невольно сорвался прерывистый вздох, — сначала ты один, сладкий мой...
—Почему один? Я не хочу один. Давай вместе, Оля. Давай завяжем глаза тебе, тогда я не увижу твой синяк, но мы будем вместе. Выпусти меня. Ну, пожалуйста. Сними эти штуки. Не надо так...
—Тихо, Руслан. Не спорь. Не то я опять сделаю тебе больно, — с угрозой в голосе пообещала Ольга; она привстала, наклонилась к парню, нашла губами его сосок, пощекотала его кончиком языка, потом слегка сжала зубами. — Хочешь, чтобы было больно?
—Нет.
—Тогда прекрати спорить. Лучше расслабься и успокойся, ладно?
—Я просто хочу, чтобы мы вместе…
—А разве мы не вместе? — девушка не спеша сняла свою кофточку, ленивым движением сбросила её на пол, потом расстегнула и сняла лифчик.
—Нет.
—И теперь не вместе? — спросила она и вдруг порывисто прижалась к телу парня своей обнажённой грудью, заставив его дыхание слегка участиться.
—Я хочу видеть тебя. Ну, пожалуйста, — взмолился Руслан.
—Нет, — проговорила Ольга с прежним непреодолимым упрямством,— ты меня не увидишь. Но ты можешь меня почувствовать, — и девушка потёрлась о его грудь с грациозной и возбуждающей настойчивостью большой кошки.
—Тебе нравится меня мучить, — взволнованно выдохнул прижатый к стене Руслан.
—Мне нравится тебя наказывать. Потом, ночью, если будет желание, ты сделаешь для меня то же самое. А сейчас я просто собираюсь, как следует, наказать тебя за то, что ты выкинул в клубе, и отблагодарить тебя за всё, что ты сделал для меня сегодня. Я не люблю далеко откладывать ни наказания, ни долги, ты же знаешь. Поэтому я накажу и отблагодарю тебя прямо здесь и сейчас. Не волнуйся, тебе понравится, Руслан, я гарантирую. Тебе очень понравится. Я постараюсь для тебя, сладкий мой. Всё-таки я у тебя в долгу и…
—Так ты только поэтому? — возмущённо, удивлённо и обиженно проговорил парень и попытался отстраниться от её обнажённой груди, насколько ему позволяли наручники. — Не надо. Ты слышишь? Не трогай меня. Я не хочу так. Какой ещё долг? Что за ерунду ты придумала, Оля? Ты абсолютно ничего мне не должна. И уж конечно, ты не обязана благодарить меня таким вот способом. Отпусти меня сейчас же. Сними с меня наручники. Ты слышишь или нет? — нервно потребовал он.
Но Ольга молча опустилась на колени, обхватила его обеими руками и прижалась губами к его тёплому животу, медленно обвела его пупок горячим, влажным язычком, на пару секунд кончик её языка дразняще соскользнул внутрь, прямо в эту забавную впадинку между татушками, потом выбрался оттуда, игриво двинулся вниз, к пряжке ремня в то время, как её пальцы сделали вид, будто хотят расстегнуть его ремень, начали решительно высвобождать его край, но остановились на полпути, снова медленно забрались внутрь, прямо под пояс джинсов, и нежно погладили там, где причудливые завитки и линии его татуировки заканчивались, открывая взгляду полоску чистой кожи.
—Я хочу быть обнажённой у твоих ног, чтобы целовать твоё красивое тело там, где кончается твоя татуировка, — тихо проговорила девушка.
—Оля, перестань...
—Я не могу перестать. Скажи, ты позволишь мне целовать твоё красивое тело там, где кончается татуировка?
—Оля, ну, пожалуйста, прекрати это, — взмолился парень, пытаясь отодвинуться от неё.
—Но я просто не могу прекратить это. Я так хочу тебя прямо сейчас... Ты позволишь мне запустить мои нежные, ловкие пальчики, мои горячие губы, мой влажный, скользкий язычок прямо тебе под ремень, туда, где кончается твоя татуировка?
—Оля, я прошу тебя, не надо так...
—Не надо? Нет? Ты не позволишь мне? В самом деле не позволишь? Интересно, и как ты мне этого не позволишь, если сейчас ты в моих руках, сладкий мой... Я знаю, ты очень очень сладкий... Я хочу попробовать снова...
—Оля...
—Да, сладкий мой, у тебя много поклонниц, и все эти глупые девчонки обожают тебя, все они хотят тебя, все они красивее меня, но мне пофиг, я хочу быть обнажённой у твоих ног и целовать твоё красивое тело там, где кончается твоя татуировка... И я знаю, тебе хочется позволить мне это...
—Хватит издеваться надо мной...
—А кто издевается над тобой? Я?! Нет, сладкий мой, я не издеваюсь, я просто очень очень хочу целовать твоё красивое тело там, где кончается татуировка, и ты позволишь мне это, потому что ты тоже хочешь этого...
—Не надо, Оля. Отпусти меня, — тихо и расстроенно повторил Руслан, безуспешно пытаясь освободиться из её цепких рук. — Отпусти, слышишь? Пойми, Оля, ты ничего мне не должна. Абсолютно ничего. Об этом не может быть и речи. А всё, что я сделал сегодня… я сделал это лишь потому… только потому…
—Почему же?
—Потому что я… люблю тебя, — вдруг с отчаянным, безумным вызовом выпалил парень, задыхаясь от волнения, порождённого её возбуждающей близостью и смелыми ласками, которых Ольга не желала прекращать, не обращая внимания на его просьбы. — Ну, вот и всё. Я, наконец, сказал это тебе. И можешь теперь смеяться надо мной, сколько хочешь. Но я лишь повторю тебе это снова и снова. Я люблю тебя, Оля. Ты, наверно, мне не поверишь, но… это правда. Как бы я хотел, чтобы ты забыла все те глупости, которые я говорил тебе раньше, когда мы только начинали жить вместе. О том, что любовь ослабляет человека, унижает его и лишает свободы. О том, что она совсем не нужна и даже опасна. О том, что мы можем быть вместе без всякой сопливой любви. О том, что есть только физические потребности и честный, ни к чему не обязывающий секс. Всё это такая чушь, такой вздор.
Теперь мне даже стыдно повторять это. Потому что я люблю тебя и всегда любил одну тебя. С той, самой первой минуты, когда увидел тебя, плачущую, на обочине дороги в лесу. Просто тогда я был слишком глуп и эгоистичен, слишком горд и самоуверен, чтобы признаться тебе в своих настоящих чувствах. Я сам себя не понимал, я бравировал своей мнимой свободой и независимостью. Я вбивал тебе в голову всякие глупости, не имеющие никакой ценности.
Эти циничные, жестокие глупости постепенно воздвигли между нами стену холодного эгоизма и равнодушия, которая отрезала нам все пути к искренним, живым отношениям. А сейчас… сейчас я с радостью дал бы изрезать себя на куски ради тебя одной, Оля, — взволнованно проговорил Руслан, вырываясь из её цепких, сильных рук, упрямо продолжавших ласкать его сопротивляющееся и вместе с тем раздираемое желанием тело. — А ты говоришь, что ты в долгу передо мной. Ты всерьёз собираешься вот так пошло и цинично расплатиться со мной. Ты хочешь причинить мне боль этим дурацким, придуманным тобой долгом. За что? Почему ты так обращаешься со мной? Да я просто умру от стыда, если ты сейчас сделаешь это со мной. Лишь потому, что должна. Через силу, словно я тебя принуждаю. Ты ничего, ничего мне не должна. Не унижай себя и меня, не делай этого. Отпусти меня. Сейчас же. Я не хочу. Я совсем не хочу так.
—Хочешь, — тихо возразила девушка, крепко вцепившись в него обеими руками, прижавшись губами к его животу над низко посаженным на бёдра ремнём джинсов, — ты хочешь, Руслан. Ты хочешь, чтобы я сделала это с тобой прямо сейчас... Я чувствую это... это так нужно тебе прямо сейчас...
—Мне ничего от тебя не нужно.
—Нужно. Это нужно нам обоим.
—Ну, отпусти меня. Я тебя прошу. Ты слышишь или нет? Я ведь тебя прошу. Оля! Ну, что ты делаешь? Зачем ты это делаешь? Хочешь унизить меня? Хочешь причинить мне боль? Да? Это твоё наказание? Тогда уж лучше, действительно, убей меня.
—Успокойся, Руслан, — нежно произнесла Ольга, ещё крепче обнимая его худые бёдра, продолжая покрывать его тело быстрыми, горячими поцелуями, — не надо так нервничать, ладно? Ничего ужасного я с тобой пока ещё не делаю. Просто расслабься, сладкий мой, отпусти себя, не сопротивляйся, не спорь и позволь мне сделать тебе приятно, доставить тебе удовольствие так, как мне нравится. И тебе это тоже понравится. Обязательно понравится. Ты ещё попросишь добавки, я уверена.
—Не попрошу, — сердито и взволнованно выдохнул Руслан, закусив губы. — Я не хочу так.
—Почему? Ну, скажи, что в этом плохого? Я делала это тебе раньше много-много раз, и ты никогда не был против, не говорил, что это тебя унижает или причиняет тебе боль. Что с тобой случилось, Руслан? Разве ты забыл, как это приятно? А если тебя так уж напрягают слова благодарность и долг, можешь считать всё это просто маленьким авансом с моей стороны. И я надеюсь, потом, позже ты тоже хорошенько постараешься для моего удовольствия. Обещаю, я предоставлю тебе полную свободу действий и не стану спорить и возражать, что бы ты ни придумал. Согласен? А сейчас я делаю это с тобой совсем не потому, что должна, и даже не в качестве наказания. Я делаю это потому, что… просто мне так хочется, понимаешь? Потому что ты самый лучший, Руслан, и ты опять принадлежишь мне. Это просто замечательно. Я очень-очень рада.
—Чему ты рада? — тихо спросил парень.
—Тому, что ты опять принадлежишь мне.
—Я всегда принадлежал тебе. Даже когда ты ушла от меня...
—Когда я ушла от тебя, я тебя потеряла.
—Нет, ты же знаешь, что нет... ты смеёшься надо мной, — пробормотал он.
—Но я не смеюсь, — горячо запротестовала Ольга. — Я, действительно, рада, что мы здесь, и мы снова вместе…
—Всё равно я люблю тебя, — перебив её, с вызовом повторил Руслан. — Теперь будет только так. Никаких пустых разговоров о свободе, никаких дурацких идей. Просто я люблю тебя, вот и всё. Я хочу быть с тобой. Просто и понятно. И можешь смеяться надо мной, сколько хочешь, но я теперь…
Он умолк, тяжело, прерывисто вздохнув, так как в это самое время Ольга медленно, неторопливо потянула вниз застёжку молнии на его джинсах, расстегнула её до конца, засунула внутрь один пальчик, потом все остальные, ласково потёрла, погладила то, что неудержимо вздымалось там горячим холмиком, натягивая тонкую ткань забавных ярко-жёлтых трусов. Девушка невольно улыбнулась, увидев эти трусы, которые она когда-то подарила ему, вспомнила, что на правом бедре там был прикольный рисунок, изображавший смешного маленького слоника с длинным, большим, толстым хоботом, задорно задранным вверх, испускающим весёлую струю какой-то подозрительной жидкости, а ниже располагалась дразнящая, провокационная надпись "look who is here".
—Ты ведь надел эти трусы для меня, да?
—Н-нет...
—Я их помню... помню, как приятно было снимать их с тебя... А вот знаешь, Руслан, я хочу сказать тебе сейчас что-то приятное. Все эти полгода мне тебя недоставало. Честное слово. И если уж ты говоришь, что со свободной жизнью покончено, и всё это было полнейшим вздором, то я… я тоже, наверно, тебя люблю. Во всяком случае, без тебя моя дурацкая, бестолковая жизнь начинает казаться такой пустой, бессмысленной и ненужной. Просто ужас. И мне так хочется доставить тебе побольше удовольствия и радости сейчас, когда мы снова вместе. Очень хочется. Только позволь мне, и ты увидишь, на что я готова ради тебя. Ведь никто не делал этого с тобой, с тех пор как мы расстались, верно? Скажи, никто? — с внезапной, ревнивой подозрительностью требовательно спросила она и, взглянув на парня снизу вверх, порывисто дёрнула за ремень на его джинсах.
—Никто, — тихо сказал Руслан, покачав головой.
—Честно? Ты не врёшь? — с неожиданной угрозой и ревностью протянула Ольга. — Или, может, ты позволил этой дуре Полине дотронуться до тебя? Скажи, позволил? Признайся.
—Ничего я ей не позволял, — нервно и раздражённо выпалил парень, и его даже передёрнуло от отвращения при мысли о том, что ужасная, приставучая Полина могла до него добраться.
—Вот и отлично, — примирительно проворковала девушка и добавила не то в шутку, не то всерьёз: — тем лучше для неё. Иначе мне пришлось бы её придушить, эту наглую дуру…
—Прошу тебя, Оля, давай не будем говорить о ней сейчас, — взмолился Руслан. — Прекрати, мне это неприятно.
—Ладно, давай не будем. Но я хочу, чтобы ты знал. Я ведь тоже ничего подобного никому не делала всё это время. Даже Люксу. Этот эксклюзив я берегу только для тебя, Руслан. О, Люкса бы, наверно, удар хватил, если бы я вздумала предложить ему такое. Ха-ха-ха! Он мне не доверяет, он не позволяет себя привязывать. Он, наверно, думает, что я сделаю с ним что-нибудь ужасное, причиню ему боль, отгрызу на фиг самое дорогое. Ха-ха-ха! И возможно, он прав…
—Оля, — сердито выдохнул парень, — вот только не надо...
—Ладно, всё, молчу.
