—Эх, раньше надо было идти занимать места, — ворчала безутешная Танька.
Полина попыталась остаться за столиком сбоку от сцены, но упрямая Танька, не желая ничего слушать, потащила её за собой в самую гущу народа. В результате всех усилий они оказались где-то в середине громадного танцпола перед сценой. Вокруг колыхалась толпа, Полину всё время безжалостно толкали, но она почти ничего не чувствовала, погружённая в какое-то странное оцепенение, и лишь при взгляде на тёмную сцену по всему телу у неё прокатывалась долгая сладкая дрожь волнения. Там над ударной установкой висело огромное чёрное полотнище с серебристыми буквами «DISTORTION OF CRUELTY». Никого из ребят пока не было видно, лишь мелькали какие-то смутные тени, наверно, заканчивались последние приготовления к концерту.
Танька несколько минут лениво переругивалась с какими-то девчонками, которые не хотели пропускать их вперёд, потом они всё же двинулись вперёд, и Полине пришлось последовать за подругами. Словно во сне, она с трудом перемещалась в этом огромном, волнующемся людском море, и её преследовало странное и жутковатое ощущение нереальности всего происходящего вокруг.
Они прорвались ещё ближе к сцене и остановились где-то возле правой её части. Полина понимала, что это очень опасно, но уже ничего не могла поделать, стиснутая со всех сторон радостно галдящей толпой. Вначале девушка пыталась прикрыть лицо длинными волосами своего парика, в котором было очень жарко, но вскоре забыла об этом и вместе со всеми громко выкрикивала название группы, не отрывая от сцены жадных глаз, ожидая появления того, кто давно был смыслом её никчемной жизни.
Вдруг по толпе прошло какое-то движение, она колыхнулась, и радостный вздох прокатился под сводами зала, взорвавшись возбуждёнными криками.
—Максик! — завопила Танька прямо ей в ухо. — Смотрите, Максик!
—Ооо, я его обожаю! — радостно подпрыгивая, воскликнула другая девчонка.
И действительно, красавчик Максим в смешной розовой футболке не спеша прошествовал по сцене, приветствуя толпу, забрался на возвышение к своей ударной установке и принялся оттуда посылать воздушные поцелуи знакомым и незнакомым девчонкам, которые визжали от восторга и орали: «Макс, я тебя люблю!», "Максик, я тебя хочу!" Как всегда, он был неотразим, и Полина с умилением смотрела на его красивую мордашку, хотя Танька, подпрыгивая, всё время наступала ей на ноги, а от истошных криков девчонок звенело в ушах.
Потом шум усилился, над сценой включился яркий свет, с двух сторон появились Игорь и Дима, они заиграли вступление к первой песне. Полина вдруг осознала, что она находится почти напротив Димки, слишком близко к сцене, и попыталась спрятаться за спину впереди стоящей девчонки. Дима был одет в белую футболку с большой зелёной надписью «I`m so mad» на груди, серые джинсы и кеды. Взглянув на его грустное, сосредоточенное лицо, Полина вдруг почувствовала угрызения совести. Может, зря она отправила ему ту прощальную смс-ку…
Но она тут же забыла об этом, потому что зал взорвался новой порцией девчачьего визга и воплей, которые перекрыли громкую музыку. На сцену вышел Руслан, и Полина перестала замечать Димку и то, что происходило вокруг неё, она не могла оторвать глаз от его стройной, худощавой фигуры.
На Руслане был чёрный лонгслив с красивым, серебристым принтом на груди, чёрные джинсы и его любимые красные кеды. Приветствуя зал, парень поднял обе руки над головой, а потом громко крикнул в микрофон:
—Добрый вечер! Мы группа «Distortion Of Cruelty». Огромное спасибо всем вам за то, что пришли. Мы рады играть для вас сегодня.
Сладостные звуки его голоса, так любимого ею, казалось, вонзились прямо в сердце и обжигающим потоком заструились по трепещущим от возбуждения нервам, наполняя её радостью и восторгом. Вопреки всякой логике девушке вдруг захотелось, чтобы он посмотрел на неё, пусть и не узнавая, но Руслан обращался к центральной части зала, а она стояла сбоку и видела его с левой стороны. Вся его левая щека, наполовину скрытая длинными растрёпанными волосами, была причудливо разрисована тонкими чёрными и серебристыми линиями, маскирующими его шрам. Издалека это смотрелось, как татуировка, и выглядело очень красиво и стильно.
А потом парень запел, и Полина позабыла обо всём на свете, словно штормом, унесённая звуками любимых песен и его неповторимым голосом. Песни следовали одна за другой. Едва ли Полина потом смогла бы вспомнить их последовательность, они слились в один сияющий, эмоциональный поток. Девушка знала их слова наизусть, словно в забытьи, она пела вместе с Русланом и, абсолютно не слыша себя, наслаждалась мельчайшими оттенками его великолепного голоса.
Руслан не жалел себя, он выкладывался полностью, словно проживал каждую исполняемую им песню с первого и до последнего звука, пропускал её через себя, наполняя собственной энергией и эмоциями. Парень носился по сцене, как безумный, совершал странные движения, словно тело больше ему не принадлежало. Когда его длинные, подвижные, нервные пальцы страстно охватывали микрофон, судорожно прижимались к лицу или посылали в пространство неожиданные, выразительные жесты, призванные подчеркнуть эмоциональный посыл песни, казалось, что это музыка управляет ими при помощи невидимых нитей.
А потом парень стащил с себя лонгслив и, оставшись обнажённым до пояса, в пульсирующем вихре ярких огней стал похож на какого-то языческого бога, совершающего древний ритуал. Его худощавое, разрисованное татуировками тело выглядело невыносимо прекрасным. Дрожа от восхищения, чувствуя невероятное возбуждение, девушка жадно следила за каждым его движением, стараясь впитать без остатка это волшебное безумие и навеки запечатлеть его в памяти.
Пару раз Руслан прибегал на правую сторону сцены. Тогда Полина пряталась за спинами девчонок, хотя больше всего на свете ей хотелось оказаться впереди, рядом с ним. Особенно невыносимым это желание стало, когда парень вдруг спрыгнул со сцены и подошёл совсем близко к заграждению, протягивая микрофон зрителям, чтобы они спели строчку из песни. Это было так близко, всего в нескольких шагах от неё. Несчастная Полина низко опустила голову, чтобы волосы скрыли лицо, и поспешила спрятаться за своими подругами, яростно рвущимися вперёд, к нему. Девушке хотелось умереть. Но ведь она обещала Руслану, что он больше её не увидит. И он её не увидел.
Потом была песня чуть помедленнее, но такая невыносимо трогательная и печальная. Руслан пел её, сидя на краю сцены, и от избытка чувств Полина расплакалась. Слёзы ручьями текли по её лицу, смывая искусный макияж, когда она смотрела на него, а не смотреть на него было невозможно.
Во время следующих песен девушка немного успокоилась, потому что какие-то парни начали вылезать на сцену и прыгать оттуда в толпу. Нужно было следить, как бы они не приземлились на голову или не проехались ботинком по лицу, к тому же Полина переживала за сохранность своего парика. Всё это немного отвлекло её от невыносимой боли внутри.
Сумасшедшая Танька тоже хотела вылезти на сцену и прыгнуть оттуда, но выбраться из плотного кольца перед заграждениями оказалось невозможно. Потом Танька вдруг обратила внимание на её заплаканное лицо и попыталась поправить ей безнадёжно испорченный макияж, но Полине уже было всё равно, как она выглядит.
Когда Руслан ушёл на противоположную сторону сцены, девушка на какой-то момент потеряла его из виду. Она машинально подняла глаза вверх и вдруг заметила, что Димка, продолжая играть, смотрит прямо на неё. Он смотрел так внимательно, так пристально, не отрываясь. Девушка поняла, что он её узнал даже в этом дурацком парике. Она поспешно отвернулась и спряталась за чьими-то спинами. За что ей всё это? Почему он так на неё смотрит?
Полина выждала, когда Димка отошёл от края сцены и начал смотреть в другую сторону, только потом вздохнула с облегчением и осмелилась поднять голову. Хотя лучше бы она этого не делала. Она увидела, что какая-то девчонка с длинными тёмными волосами, рассыпавшимися по плечам, вылезла на сцену, подбежала к Руслану, обняла его обеими руками за шею и поцеловала в щёку. На ней были продранные на коленях джинсы и чёрная футболка с обрезанными рукавами и надписью «Distortion Of Cruelty» на груди. Широкие разрезы бесстыдно демонстрировали, что на девушке нет лифчика. Ещё раньше, в середине концерта, на сцену бросили несколько лифчиков. Один из них, чёрный с блёстками, Руслан повесил на стойку микрофона. Там лифчик и болтался всё это время. Может быть, он принадлежал этой девушке. Поцеловав парня в щёку, она начала что-то радостно и взволнованно говорить ему, и стало заметно, что она совершенно пьяна. Чуть повернув лицо в её сторону, Руслан послушал её пару секунд между двумя куплетами песни, потом требовательным и настойчивым жестом велел ей спуститься, ткнув пальцем в сторону края сцены. Девушка с готовностью радостно закивала, послушно двинулась в указанном направлении, чуть пошатываясь на ходу, хотела сесть на краю сцены, но тут подоспели запоздавшие охранники и стащили её вниз.
—Вооот повезло! — вопила рядом Танька, подпрыгивая, как заведённая.
—Я тоже так хочу! — стонала другая девчонка. А Полине всё это показалось ужасно отвратительным, и она с ненавистью смотрела на эту наглую малолетку, осмелившуюся поцеловать Руслана.
Потом порядком уже взмокшие парни вдруг ушли со сцены, чтобы немного передохнуть, и несколько минут в темноте толпа яростно кричала и звала их обратно. Полина плакала. Ей казалось, что она больше их не увидит, не увидит Руслана. Но они всё-таки вернулись.
Когда снова показался Руслан и немного усталым движением руки поприветствовал толпу, Полина, не помня себя, закричала что есть силы вместе со всеми.
—Сейчас мы исполним кавер, который прежде исполняли «Nine Inch Nails», — чуть охрипшим голосом объявил Руслан в микрофон. — Песня называется «Physical». Я посвящаю этот кавер одному дорогому для меня человеку.
Он слегка повернул голову влево. Полина посмотрела в ту сторону, и вдруг словно тысячи иголок одновременно пронзили её сердце. Она даже непроизвольно всхлипнула от боли. Там, в левом углу сцены, среди нагромождения аппаратуры виднелся тонкий силуэт Ольги с бокалом в руке. Нереально красивая, изящная и элегантная, она ослепительно улыбалась.
Это было так больно, что Полина зажмурилась. Через секунду ей мучительно захотелось зажать руками уши, потому что девчонки рядом принялись активно обсуждать «девушку Руслана», которой он посвятил песню.
—Она такая красивая, — с завистью протянула Танька. — Ах, если бы он посвятил песню мне, я бы умерла от счастья!
—Пока это тебе явно не грозит, — злорадно заметила какая-то девчонка, стоявшая впереди.
—И тебе тоже! — сердито огрызнулась Танька.
Вскоре громкая музыка заглушила их глупую болтовню. Эту песню Полина слышала впервые. У неё был странный, возбуждающий, гипнотический ритм и явно неприличный текст. Хотя Руслан пел по-английски, это легко можно было понять по его интонации и поведению, которое вдруг окрасилось неприкрытой сексуальностью. Яркие разноцветные лучи бесстыдно ласкали его гладкую кожу, подарив ей влажный, матовый блеск. Полина смотрела на него, не отрываясь, и чувствовала, что у неё от возбуждения пылают щёки.
Парень, словно в экстазе, метался в середине сцены, потом рухнул на колени, легко превращая эмоции в выразительные движения. И хотя он больше ни разу не повернулся в сторону Ольги, несчастная Полина всё равно чувствовала: сейчас он поёт только для Ольги, сейчас он принадлежит только её ненавистной улыбающейся сопернице, с бокалом в руке укрывшейся возле сцены. Он принадлежит Ольге каждой клеткой своего обнажённого худощавого тела, каждым звуком своего потрясающего голоса, каждой мыслью, каждым чувством, каждой нечаянной эмоцией, вырвавшейся на свободу из тайников его таинственной души. А для неё не осталось ничего.
По щекам девушки текли горячие слёзы, но она не замечала их, очарованная тем, что происходило на сцене перед её глазами, потрясённая этой страстью, которую излучал Руслан, и которая была адресована другой. Она вдруг вспомнила, как первый раз увидела Ольгу и Руслана вместе, в комнате с красными шторами. Они занимались там любовью, а ей, жалкой неудачнице, оставалось только краснеть от стыда и завидовать, наблюдая за ними в бинокль из своего тёмного окна.
И вот сейчас, во время концерта, Полина опять переживала что-то подобное, девушке казалось, что она снова видит их вместе, обнажёнными и тесно сплетёнными на диване, вовлечёнными в извечный неистовый танец охваченных желанием тел, хотя Руслан по-прежнему был на сцене, а Ольга лениво попивала что-то из своего бокала, укрывшись за аппаратурой. В это мгновение Полина всё бы отдала, даже жизнь, чтобы только оказаться на её месте. Но никому не была нужна её жалкая жизнь.
—Вот это песня! Потрясающе! — радостно завопила над ухом Танька и пихнула её в бок, возвращая с небес на землю. — Руслан такой лапочка. Я его обожаю!
Допев песню, Руслан несколько секунд ничком неподвижно лежал на сцене. Он казался неживым, и у Полины вдруг возникло острое желание защитить его от неведомой опасности. Она судорожно выхватила из кармана свой телефон и сделала несколько снимков, пока он медленно поднимался на ноги и смущённо благодарил орущую публику. В каждом его неуверенном движении всё ещё чувствовались только что пережитые сильные эмоции, словно он занимался любовью прямо на сцене, и Полине мучительно захотелось унести с собой хотя бы слабый отблеск этих ярких эмоций, которых ей уже никогда не было суждено получить от него.
Вообще-то, девушка не собиралась его фотографировать на этом концерте. Под влиянием того ужасного происшествия, когда злобная Ольга ворвалась к ней в комнату, она дала себе слово больше не делать его фотографий и не вешать их на стены. Но теперь, после этой неприличной песни, вызвавшей у неё сексуальные воспоминания и фантазии, Полине захотелось оставить себе хоть что-то на память о Руслане, украсть крошечную частичку его у полностью завладевшей им соперницы. Ведь тогда в истерике она сожгла все свои старые фотографии, прежде украшавшие стены в её комнате, и эта пустота терзала её измученное сердце.
Ну, что же, она сделает новые фотографии и украсит ими новую комнату, куда мерзкая Ольга уже не сможет войти. И на этих фотографиях Руслан будет принадлежать только ей. Горячо пожалев, что она не начала фотографировать его раньше, в начале концерта, Полина бросилась навёрстывать упущенное во время последней песни, которую зрители вытребовали у группы на бис.
Украдкой девушка посмотрела на левый край сцены, но Ольги там уже не увидела. Её соперница куда-то исчезла. Это придало Полине смелости. Она фотографировала и не могла остановиться, хотя так далеко от сцены фотки вряд ли могли получиться хорошими. Но даже плохие фотки всё же лучше, чем ничего.
Увлечённая этим делом, Полина не сразу заметила внимательный Димкин взгляд, снова прикованный к ней. Поспешно спрятав телефон, она нырнула за надёжную Танькину спину. Сколько он уже так на неё смотрит? Неважно. Даже если он её и узнал, с этим уже ничего не поделаешь.
Полина попыталась остаться за столиком сбоку от сцены, но упрямая Танька, не желая ничего слушать, потащила её за собой в самую гущу народа. В результате всех усилий они оказались где-то в середине громадного танцпола перед сценой. Вокруг колыхалась толпа, Полину всё время безжалостно толкали, но она почти ничего не чувствовала, погружённая в какое-то странное оцепенение, и лишь при взгляде на тёмную сцену по всему телу у неё прокатывалась долгая сладкая дрожь волнения. Там над ударной установкой висело огромное чёрное полотнище с серебристыми буквами «DISTORTION OF CRUELTY». Никого из ребят пока не было видно, лишь мелькали какие-то смутные тени, наверно, заканчивались последние приготовления к концерту.
Танька несколько минут лениво переругивалась с какими-то девчонками, которые не хотели пропускать их вперёд, потом они всё же двинулись вперёд, и Полине пришлось последовать за подругами. Словно во сне, она с трудом перемещалась в этом огромном, волнующемся людском море, и её преследовало странное и жутковатое ощущение нереальности всего происходящего вокруг.
Они прорвались ещё ближе к сцене и остановились где-то возле правой её части. Полина понимала, что это очень опасно, но уже ничего не могла поделать, стиснутая со всех сторон радостно галдящей толпой. Вначале девушка пыталась прикрыть лицо длинными волосами своего парика, в котором было очень жарко, но вскоре забыла об этом и вместе со всеми громко выкрикивала название группы, не отрывая от сцены жадных глаз, ожидая появления того, кто давно был смыслом её никчемной жизни.
Вдруг по толпе прошло какое-то движение, она колыхнулась, и радостный вздох прокатился под сводами зала, взорвавшись возбуждёнными криками.
—Максик! — завопила Танька прямо ей в ухо. — Смотрите, Максик!
—Ооо, я его обожаю! — радостно подпрыгивая, воскликнула другая девчонка.
И действительно, красавчик Максим в смешной розовой футболке не спеша прошествовал по сцене, приветствуя толпу, забрался на возвышение к своей ударной установке и принялся оттуда посылать воздушные поцелуи знакомым и незнакомым девчонкам, которые визжали от восторга и орали: «Макс, я тебя люблю!», "Максик, я тебя хочу!" Как всегда, он был неотразим, и Полина с умилением смотрела на его красивую мордашку, хотя Танька, подпрыгивая, всё время наступала ей на ноги, а от истошных криков девчонок звенело в ушах.
Потом шум усилился, над сценой включился яркий свет, с двух сторон появились Игорь и Дима, они заиграли вступление к первой песне. Полина вдруг осознала, что она находится почти напротив Димки, слишком близко к сцене, и попыталась спрятаться за спину впереди стоящей девчонки. Дима был одет в белую футболку с большой зелёной надписью «I`m so mad» на груди, серые джинсы и кеды. Взглянув на его грустное, сосредоточенное лицо, Полина вдруг почувствовала угрызения совести. Может, зря она отправила ему ту прощальную смс-ку…
Но она тут же забыла об этом, потому что зал взорвался новой порцией девчачьего визга и воплей, которые перекрыли громкую музыку. На сцену вышел Руслан, и Полина перестала замечать Димку и то, что происходило вокруг неё, она не могла оторвать глаз от его стройной, худощавой фигуры.
На Руслане был чёрный лонгслив с красивым, серебристым принтом на груди, чёрные джинсы и его любимые красные кеды. Приветствуя зал, парень поднял обе руки над головой, а потом громко крикнул в микрофон:
—Добрый вечер! Мы группа «Distortion Of Cruelty». Огромное спасибо всем вам за то, что пришли. Мы рады играть для вас сегодня.
Сладостные звуки его голоса, так любимого ею, казалось, вонзились прямо в сердце и обжигающим потоком заструились по трепещущим от возбуждения нервам, наполняя её радостью и восторгом. Вопреки всякой логике девушке вдруг захотелось, чтобы он посмотрел на неё, пусть и не узнавая, но Руслан обращался к центральной части зала, а она стояла сбоку и видела его с левой стороны. Вся его левая щека, наполовину скрытая длинными растрёпанными волосами, была причудливо разрисована тонкими чёрными и серебристыми линиями, маскирующими его шрам. Издалека это смотрелось, как татуировка, и выглядело очень красиво и стильно.
А потом парень запел, и Полина позабыла обо всём на свете, словно штормом, унесённая звуками любимых песен и его неповторимым голосом. Песни следовали одна за другой. Едва ли Полина потом смогла бы вспомнить их последовательность, они слились в один сияющий, эмоциональный поток. Девушка знала их слова наизусть, словно в забытьи, она пела вместе с Русланом и, абсолютно не слыша себя, наслаждалась мельчайшими оттенками его великолепного голоса.
Руслан не жалел себя, он выкладывался полностью, словно проживал каждую исполняемую им песню с первого и до последнего звука, пропускал её через себя, наполняя собственной энергией и эмоциями. Парень носился по сцене, как безумный, совершал странные движения, словно тело больше ему не принадлежало. Когда его длинные, подвижные, нервные пальцы страстно охватывали микрофон, судорожно прижимались к лицу или посылали в пространство неожиданные, выразительные жесты, призванные подчеркнуть эмоциональный посыл песни, казалось, что это музыка управляет ими при помощи невидимых нитей.
А потом парень стащил с себя лонгслив и, оставшись обнажённым до пояса, в пульсирующем вихре ярких огней стал похож на какого-то языческого бога, совершающего древний ритуал. Его худощавое, разрисованное татуировками тело выглядело невыносимо прекрасным. Дрожа от восхищения, чувствуя невероятное возбуждение, девушка жадно следила за каждым его движением, стараясь впитать без остатка это волшебное безумие и навеки запечатлеть его в памяти.
Пару раз Руслан прибегал на правую сторону сцены. Тогда Полина пряталась за спинами девчонок, хотя больше всего на свете ей хотелось оказаться впереди, рядом с ним. Особенно невыносимым это желание стало, когда парень вдруг спрыгнул со сцены и подошёл совсем близко к заграждению, протягивая микрофон зрителям, чтобы они спели строчку из песни. Это было так близко, всего в нескольких шагах от неё. Несчастная Полина низко опустила голову, чтобы волосы скрыли лицо, и поспешила спрятаться за своими подругами, яростно рвущимися вперёд, к нему. Девушке хотелось умереть. Но ведь она обещала Руслану, что он больше её не увидит. И он её не увидел.
Потом была песня чуть помедленнее, но такая невыносимо трогательная и печальная. Руслан пел её, сидя на краю сцены, и от избытка чувств Полина расплакалась. Слёзы ручьями текли по её лицу, смывая искусный макияж, когда она смотрела на него, а не смотреть на него было невозможно.
Во время следующих песен девушка немного успокоилась, потому что какие-то парни начали вылезать на сцену и прыгать оттуда в толпу. Нужно было следить, как бы они не приземлились на голову или не проехались ботинком по лицу, к тому же Полина переживала за сохранность своего парика. Всё это немного отвлекло её от невыносимой боли внутри.
Сумасшедшая Танька тоже хотела вылезти на сцену и прыгнуть оттуда, но выбраться из плотного кольца перед заграждениями оказалось невозможно. Потом Танька вдруг обратила внимание на её заплаканное лицо и попыталась поправить ей безнадёжно испорченный макияж, но Полине уже было всё равно, как она выглядит.
Когда Руслан ушёл на противоположную сторону сцены, девушка на какой-то момент потеряла его из виду. Она машинально подняла глаза вверх и вдруг заметила, что Димка, продолжая играть, смотрит прямо на неё. Он смотрел так внимательно, так пристально, не отрываясь. Девушка поняла, что он её узнал даже в этом дурацком парике. Она поспешно отвернулась и спряталась за чьими-то спинами. За что ей всё это? Почему он так на неё смотрит?
Полина выждала, когда Димка отошёл от края сцены и начал смотреть в другую сторону, только потом вздохнула с облегчением и осмелилась поднять голову. Хотя лучше бы она этого не делала. Она увидела, что какая-то девчонка с длинными тёмными волосами, рассыпавшимися по плечам, вылезла на сцену, подбежала к Руслану, обняла его обеими руками за шею и поцеловала в щёку. На ней были продранные на коленях джинсы и чёрная футболка с обрезанными рукавами и надписью «Distortion Of Cruelty» на груди. Широкие разрезы бесстыдно демонстрировали, что на девушке нет лифчика. Ещё раньше, в середине концерта, на сцену бросили несколько лифчиков. Один из них, чёрный с блёстками, Руслан повесил на стойку микрофона. Там лифчик и болтался всё это время. Может быть, он принадлежал этой девушке. Поцеловав парня в щёку, она начала что-то радостно и взволнованно говорить ему, и стало заметно, что она совершенно пьяна. Чуть повернув лицо в её сторону, Руслан послушал её пару секунд между двумя куплетами песни, потом требовательным и настойчивым жестом велел ей спуститься, ткнув пальцем в сторону края сцены. Девушка с готовностью радостно закивала, послушно двинулась в указанном направлении, чуть пошатываясь на ходу, хотела сесть на краю сцены, но тут подоспели запоздавшие охранники и стащили её вниз.
—Вооот повезло! — вопила рядом Танька, подпрыгивая, как заведённая.
—Я тоже так хочу! — стонала другая девчонка. А Полине всё это показалось ужасно отвратительным, и она с ненавистью смотрела на эту наглую малолетку, осмелившуюся поцеловать Руслана.
Потом порядком уже взмокшие парни вдруг ушли со сцены, чтобы немного передохнуть, и несколько минут в темноте толпа яростно кричала и звала их обратно. Полина плакала. Ей казалось, что она больше их не увидит, не увидит Руслана. Но они всё-таки вернулись.
Когда снова показался Руслан и немного усталым движением руки поприветствовал толпу, Полина, не помня себя, закричала что есть силы вместе со всеми.
—Сейчас мы исполним кавер, который прежде исполняли «Nine Inch Nails», — чуть охрипшим голосом объявил Руслан в микрофон. — Песня называется «Physical». Я посвящаю этот кавер одному дорогому для меня человеку.
Он слегка повернул голову влево. Полина посмотрела в ту сторону, и вдруг словно тысячи иголок одновременно пронзили её сердце. Она даже непроизвольно всхлипнула от боли. Там, в левом углу сцены, среди нагромождения аппаратуры виднелся тонкий силуэт Ольги с бокалом в руке. Нереально красивая, изящная и элегантная, она ослепительно улыбалась.
Это было так больно, что Полина зажмурилась. Через секунду ей мучительно захотелось зажать руками уши, потому что девчонки рядом принялись активно обсуждать «девушку Руслана», которой он посвятил песню.
—Она такая красивая, — с завистью протянула Танька. — Ах, если бы он посвятил песню мне, я бы умерла от счастья!
—Пока это тебе явно не грозит, — злорадно заметила какая-то девчонка, стоявшая впереди.
—И тебе тоже! — сердито огрызнулась Танька.
Вскоре громкая музыка заглушила их глупую болтовню. Эту песню Полина слышала впервые. У неё был странный, возбуждающий, гипнотический ритм и явно неприличный текст. Хотя Руслан пел по-английски, это легко можно было понять по его интонации и поведению, которое вдруг окрасилось неприкрытой сексуальностью. Яркие разноцветные лучи бесстыдно ласкали его гладкую кожу, подарив ей влажный, матовый блеск. Полина смотрела на него, не отрываясь, и чувствовала, что у неё от возбуждения пылают щёки.
Парень, словно в экстазе, метался в середине сцены, потом рухнул на колени, легко превращая эмоции в выразительные движения. И хотя он больше ни разу не повернулся в сторону Ольги, несчастная Полина всё равно чувствовала: сейчас он поёт только для Ольги, сейчас он принадлежит только её ненавистной улыбающейся сопернице, с бокалом в руке укрывшейся возле сцены. Он принадлежит Ольге каждой клеткой своего обнажённого худощавого тела, каждым звуком своего потрясающего голоса, каждой мыслью, каждым чувством, каждой нечаянной эмоцией, вырвавшейся на свободу из тайников его таинственной души. А для неё не осталось ничего.
По щекам девушки текли горячие слёзы, но она не замечала их, очарованная тем, что происходило на сцене перед её глазами, потрясённая этой страстью, которую излучал Руслан, и которая была адресована другой. Она вдруг вспомнила, как первый раз увидела Ольгу и Руслана вместе, в комнате с красными шторами. Они занимались там любовью, а ей, жалкой неудачнице, оставалось только краснеть от стыда и завидовать, наблюдая за ними в бинокль из своего тёмного окна.
И вот сейчас, во время концерта, Полина опять переживала что-то подобное, девушке казалось, что она снова видит их вместе, обнажёнными и тесно сплетёнными на диване, вовлечёнными в извечный неистовый танец охваченных желанием тел, хотя Руслан по-прежнему был на сцене, а Ольга лениво попивала что-то из своего бокала, укрывшись за аппаратурой. В это мгновение Полина всё бы отдала, даже жизнь, чтобы только оказаться на её месте. Но никому не была нужна её жалкая жизнь.
—Вот это песня! Потрясающе! — радостно завопила над ухом Танька и пихнула её в бок, возвращая с небес на землю. — Руслан такой лапочка. Я его обожаю!
Допев песню, Руслан несколько секунд ничком неподвижно лежал на сцене. Он казался неживым, и у Полины вдруг возникло острое желание защитить его от неведомой опасности. Она судорожно выхватила из кармана свой телефон и сделала несколько снимков, пока он медленно поднимался на ноги и смущённо благодарил орущую публику. В каждом его неуверенном движении всё ещё чувствовались только что пережитые сильные эмоции, словно он занимался любовью прямо на сцене, и Полине мучительно захотелось унести с собой хотя бы слабый отблеск этих ярких эмоций, которых ей уже никогда не было суждено получить от него.
Вообще-то, девушка не собиралась его фотографировать на этом концерте. Под влиянием того ужасного происшествия, когда злобная Ольга ворвалась к ней в комнату, она дала себе слово больше не делать его фотографий и не вешать их на стены. Но теперь, после этой неприличной песни, вызвавшей у неё сексуальные воспоминания и фантазии, Полине захотелось оставить себе хоть что-то на память о Руслане, украсть крошечную частичку его у полностью завладевшей им соперницы. Ведь тогда в истерике она сожгла все свои старые фотографии, прежде украшавшие стены в её комнате, и эта пустота терзала её измученное сердце.
Ну, что же, она сделает новые фотографии и украсит ими новую комнату, куда мерзкая Ольга уже не сможет войти. И на этих фотографиях Руслан будет принадлежать только ей. Горячо пожалев, что она не начала фотографировать его раньше, в начале концерта, Полина бросилась навёрстывать упущенное во время последней песни, которую зрители вытребовали у группы на бис.
Украдкой девушка посмотрела на левый край сцены, но Ольги там уже не увидела. Её соперница куда-то исчезла. Это придало Полине смелости. Она фотографировала и не могла остановиться, хотя так далеко от сцены фотки вряд ли могли получиться хорошими. Но даже плохие фотки всё же лучше, чем ничего.
Увлечённая этим делом, Полина не сразу заметила внимательный Димкин взгляд, снова прикованный к ней. Поспешно спрятав телефон, она нырнула за надёжную Танькину спину. Сколько он уже так на неё смотрит? Неважно. Даже если он её и узнал, с этим уже ничего не поделаешь.
